Текст книги "Красная галактика. Книга 2"

– Ситуация нормализовалась. Режим усиленной охраны отключен. Приносим извинения за неудобство. Перемещения в камере разрешены.

– Наши их тормознули?

– Вряд ли. Скорее всего, мы ушли в прыжок. – Зак похоронил надежды Белки.

– В прыжок до… тюрьмы?

– Да. И мы закончим свои дни на Рудабе.

– Чего? Вытянет нас Семенович, не сомневайся. – Егор себя убеждал больше, чем Зака.

Хотя после рассказов закоса о тетках-суперменах он не был уверен, что Семенович справится. Ведь если отбросить всю идеологию и розовые мечты – что такое ГССР на галактической карте? Точка и не более. Куда им тягаться с Пактом, занимающим все обозримое пространство. Если муравей взбунтуется, слон не то что разозлится. Он просто гнев букашки не заметит.

Видимо, те же самые грустные мысли витали и в головах его попутчиков. Поэтому общение во время перехода не клеилось. Даже вечно жизнерадостная Белка и та практически не выходила из своего отсека.

Поводом для общего собрания стало очередное автоматическое оповещение:

– Через тридцать секунд наш конвой окажется в системе Рудаба. Просим всех закончить цикл отдыха, сна или спячки. И быть готовыми предстать перед генеральным обвинителем.

– Быть готовыми? – спросил у закоса, поднявшись с дивана и потягиваясь, Егор. – Ты же говорил, что эта процедура может месяцами тянуться.

– Что-то случилось у пугзов, раз мы ушли в аварийный старт. И это что-то очень плохое.

– Мы сидим в тюрьме. Куда еще хуже?

Егор немного позабыл о том, что судьба-злодейка любит устраивать повороты от плохому к еще худшему. Контейнер вздрогнул настолько сильно, что вышедшая из отсека девушка еле удержалась на ногах. А закосу снова стало горько и обидно за то, что он решил взять под защиту малозначительную и никому не известную планетку.

Куб КПС вздрогнул еще раз, пристыковываясь к доку.

– Большое спасибо, что вы воспользовались нашими услугами класса «люкс»!

– Большое не за что, – угрюмо произнес Егор, вспомнив, в какую копейку эти услуги влетели.

– Прошу пройти в обозначенный квадрат. Сейчас начнется обратная трансформация, будьте осторожны.

Мебель и переборки втянулись в пол, цвет стен стал уныло серым. А в дополнение ко всему в кубе еще и свет погас.

– А они могли про нас… забыть? – испуганно в полной темноте пролепетала Белка.

Отвечая на ее вопрос, со свистом вытягиваемого воздуха открылся входной люк. Из него ударил яркий ослепляющий свет.

– Вам необходимо покинуть контейнер предварительного содержания. Через десять секунд в него будут закачаны пары дезинфицирующей кислоты. Десять, девять…

– Жесткие порядки тут у них, не забалуешь, – на бегу произнес Егор.

Троица оказалась в длинном тоннеле, в конце которого их поджидала закрытая дверь с небольшим прозрачным окошком. На полу зажглась и понеслась вперед голографическая стрелка, как бы намекая, в какую сторону им стоит следовать. Выбора все равно не было никакого – люк, ведущий в контейнер-тюрьму, за их спиной захлопнулся.

– Пошли. – Егор неторопливо повел за собой горе-команду, не зная, что их ожидает за закрытой дверью.

Дойдя до нее, он попробовал разглядеть что-нибудь в прозрачное окошко, но дверь неожиданно распахнулась, едва не ударив его по лицу. В небольшой комнатенке, находившейся за дверью, за терминалом-столом сидел литарий.

– Здрасте-приехали, – тихо прошептал Егор, не ожидая от куро-ящера ничего хорошего.

Бюрократ оторвал взгляд от терминала.

– Не стойте, проходите. У нас очень ограничено время. Давайте его не тратить даром.

На полу зажглась красная черта. Вся троица выстроилась ровно по ней. Егор сообразил, что ее пересечение повлекло бы за собой новые штрафы. А может, и сроки. Но литария охранял не только суровый закон, терминал полусферой закрывала пленка силового поля. На Рудабу пребывали самые отпетые и опасные преступники, поэтому энергозатратная мера безопасности была оправданной.

– Разбирательство по делу три шесть дробь восемьсот тринадцать считаю открытым, – объявил бюрократ, и над его столом появился счетчик времени. Ровно тридцать секунд, причем время тут же начало отматываться. – Что тут у нас? Нападение на военный корабль Генерального Пакта…

– Мы случайно…

– Подождите, я еще изучаю материалы дела! – грубо оборвал Белку литарий. – Имущественного ущерба нанесено не было. Сапруки утверждают, что акт агрессии помешал им выполнить задачу. Это отягчает совершенное преступление и попадает под действие не третьей, а четвертой статьи…

– Нашему пилоту стало плохо. – Егор знал бюрократов подобного сорта. Сейчас длинношеий ящер быстро проговорит приговор и дело закроет. Поэтому сейчас было самое время для прений. – Сопровождающая нас миитэ подтвердит это!

– Сопровождающая вас миитэ пропала при невыясненных обстоятельствах, – не стал прислушиваться к доводам Егора литарий.

– Ну так найдите ее! Свяжитесь с сапруками, они…

– Время рассмотрения дела вышло. – Счетчик показывал нули. – Вы приговорены к исправительным работам сроком на пятнадцать лет. Приговор вступает в силу немедленно и обжалованию не подлежит.

– Да погоди ты… – Егор надеялся обойтись штрафом и компенсацией, пускай и огромной.

Под ногами людей и закоса открылись створки, и они полетели в тартарары.

Глава 21

– Мы разобьемся! Вдребезги! – вопил закос.

Заку было от чего переживать. Ведь он на самом деле мог разбиться вдребезги, упав с большой высоты на что-то твердое. А то, что высота немаленькая, исходило из времени полета. Других точек отсчета не было – троица летела в абсолютно темной трубе. Белка тоже испуганно визжала, Егор же падал, угрюмо сжав челюсти.

Чем хорош отлаженный бюрократический аппарат – обещали тебе пятнашку, значит, не угробят понапрасну. Егор вылетел из трубы и плюхнулся в чан с желто-лимонной пеной. От нее даже пахло лимонами! Хотя, казалось бы – откуда в Отау земным лимонам взяться? Но какое-то сочетание аминокислот в пене давало запах земного растения. Чан был глубоким, Егор ушел в него с головой, но так и не коснулся ногами дна. Забарахтался, пытаясь выплыть на поверхность, но пена была слишком воздушная, руки рассекали ее без сопротивления и не находя опоры. В легких началось жжение, комок подкатил к горлу, вынуждая Егора совершить вдох. Однако он понимал, что желтой пене в легких не место, поэтому продолжал бултыхаться, пока не почувствовал, как его за шкирку что-то схватило и потащило наверх.

Его грубо швырнули на что-то жесткое. Оттерев пену с глаз, Егор увидел, что стоит на решетке, в которую стекают остатки пены с его одежды. Механический манипулятор выудил из чана и поставил рядом с Егором закашлявшуюся Белку. Девушка не удержалась на ногах и, тяжело дыша, рухнула на колени. Видимо, хлебнула-таки желтой гадости. Они находились в небольшом отсеке, где кроме цилиндрического чана, манипулятора на потолке и решетчатого пола больше ничего и не было. Стены помещения, как и в контейнере предварительного содержания, были уныло серыми. Давящими на психику и как бы намекающими на то, что заключенные должны смириться со своей незавидной участью. Последним кран достал из чана Зака. Закосы не дышали воздухом, поэтому ему на первый взгляд было легче всего пережить неожиданное купание. Но у закоса возникла проблема другого рода.

– Я матовый! – заистерил он сразу, как только оказался на решетке. – У меня пропал глянец!

Зак действительно перестал сиять, как кремлевская звезда в погожую погоду. Какой-то компонент в желтой жиже сделал грани его тела тусклыми.

– А по мне – тебе так лучше. И окружающим тоже – глаза от блеска не болят, – нашла в себе силы, чтобы пошутить, Белка.

Но в следующий момент ей стало не до смеха.

– Снимите с себя всю одежду и искусственные покровы, – приказал механический голос.

Никаких искусственных покровов закосы не носили, предпочитая являть всему миру природную красоту. А вот у людей с обнажением были проблемы морального рода.

– Эй! – выкрикнула в воздух Белка. Они находились в пустом помещении, и обратиться к кому-то из инопланетян лично было невозможно. – Вы гадские извращенцы! Я не собираюсь тут вам стриптиз показывать!

– Повторяем – снимите с себя одежду и искусственные покровы для проведения дезинфекции, – настаивал бестелесный голос. – Если вы не последуете этому указанию, ваша одежда будет насильно растворена через двадцать, девятнадцать…

– Снимайте одежду! – настойчиво зазвенел закос. – Немедленно стаскивайте с себя тряпки!

– Нам придется раздеться, – попытался убедить Белку Егор. – Иначе они начнут нас поливать какой-то гадостью, которая не только комбезы растворит. Но и что-нибудь еще. К примеру – волосы.

– Гадство-гадство-гадство! – негодовала Белка.

Егор же расстегнул молнию комбинезона и стянул его с плеч.

– Тринадцать, двенадцать, – продолжил отсчет механический голос.

– Белка, не тормози.

– Ладно! Хорошо! Только вы отвернитесь! – сдалась девушка.

– Зачем? – Зак не оценил стеснительности девушки.

– Зак! Отвернись! Иначе ты не только матовым станешь, но и, возможно, зеленым в голубую крапинку! – проорал на непонятливого закоса Егор.

– Да и ладно, – отворачиваясь лицом к стене, обиженно произнес закос. – Если вы думаете, что я получаю удовольствие от созерцания ваших мягких, отвратительно непрозрачных тел, то вы ошибаетесь. Я не нахожу их прекрасными…

– Зак! – оборвал Егор вечное нытье закоса, видя, что девушка все еще не решила, раздеваться ей или нет. – Заткнись! Смотри в пол!

– Но…

– Не комментируй! Просто молчи!

– Егор, ты бы тоже, – девушка сделал пальчиком круговой жест. – Отвернулся, что ли.

– Уже-уже. – Торопливо стягивая с себя комбинезон, Егор отвернулся к стене.

Он услышал, как позади зашуршала ткань, и с облегчением выдохнул. А также клятвенно пообещал себе больше не брать на задание стеснительных девушек. И тут же сделал поправочку к этой памятке – никаких не брать. Пусть дома сидят, карусели для тиррянских детишек придумывают.

Откуда-то сверху на людей и закоса хлынули потоки воды. Точнее, не совсем воды, в жидкости было что-то такое мылкое и дурно пахнущее. Да и оттенок у нее голубоватый. Поток был настолько сильный, что заставил Егора присесть на колени. И кончился так же неожиданно, как и начался.

– Все живы? – поднялся Егор и повернулся к своим товарищам по несчастью.

– Егор! – взвизгнула Белка, прикрывая ладонями пикантные места. Филимоновичу пришлось спешно отвернуться. – Ну ты что как маленький?! Обещал же не подглядывать!

Беда состояла еще и в том, что мощный поток дезинфицирующей жидкости смыл не только потенциально-патогенные организмы с тел заключенных, но и оставленную на полу одежду. Пропажу обнаружила и Белка.

– Ой! А где комбез? И белье?! И как мы теперь будем?!

– Никак. Я буду вынужден смотреть на эти неприятные мягкие… а-а-а!

Лапа крана подхватила закоса и утянула его куда-то наверх. Егор обернулся на его вопль, уже не слишком заботясь о соблюдении приличий. Да и Белка не стремилась протестовать. Подняв голову, девушка старалась рассмотреть, куда делся Зак.

– Мамочки! – вскрикнула она, когда лапа опустилась и перехватила ее за туловище, в воздухе мелькнули ее длинные стройные ноги.

Егор желание побегать по отсеку от манипулятора в себе подавил. Судя по всему, с пленниками на Рудабе привыкли обращаться беспардонно, но безопасно для заключенных. Поэтому он стоял и спокойно ждал, когда клешня его схватит. Материал, которым покрыт манипулятор, был пористым и мягким – болезненных ощущений захват не доставлял, однако скорость, с которой он поволок Егора наверх, вызвала приступ тошноты и бунт со стороны вестибулярного аппарата. Приступ обострился, когда клешня его подкинула в люк на потолке. Там его поймало силовое поле и бережно опустило на пол. Егор оказался в помещении, похожем на то, где состоялся скоротечный суд. Только вместо литария здесь заседала парочка миитрэ. И они не прятались за силовым полем.

– Бледные они какие-то, – сказала одна другой.

– И хилые. Закос у них не блестит. А девка, смотри, какая худая! Точно долго не протянет.

– Тощая, как алгонианка, – миитэ продолжили обсуждать внешность Белки, которая руками как могла прикрывала свое нагое тело.

– Я бы попросил! – вступился за честь Белки Егор.

А про себя отметил интересную деталь – таинственные алгонианцы худые. А с другой стороны, какими еще им быть, если они знаменитые на всю галактику ученые?

– Просить о чем-либо поздно, – улыбнувшись, миитэ показала свои хищные клыки. – Просить на суде надо было. А вы сейчас в распределителе. Вам надо… умолять!

– А заодно рассказать, что случилось с нашей сестрой! – вторила ей вторая охранница. – И рассказать быстро!

– Да мы понятия не имеем…

– Плохо. Для вас – плохо. Куда их?

– Раз не хотят говорить – к проклятым. Этому отребью там самое место. И условия содержания подходят.

– Мы понятия не имеем, что вы хотите у нас узнать! – завибрировал всем телом закос. – Вы спросите нормально, мы ответим.

– Хорошо, еще раз – что случилось с вашим конвоиром? Почему она пропала?

– Да не знаем мы! Мы в КПС сидели! Потом начался аварийный старт и…

– Тогда – к проклятым, – вынесла вердикт миитэ. – А через месяц мы снова вас сюда поднимем и зададим тот же вопрос. Гарантирую – вы будете отвечать наперегонки.

– Не надо нас к проклятым! – крикнула Белка, понимая, что проживание в сообществе с таким названием ничего хорошо не сулит.

– Надо! – Миитэ нажала кнопку на пульте, и охранниц от осужденных отделила выехавшая из пола переборка.

– Держитесь! – Егор примерно представлял, что за этим последует.

Скрытые в полу створки опять предательски раскрылись, и люди с закосом полетели в неизвестность. На этот раз полет продолжался недолго. Вся троица шмякнулась на мягкий пол и огляделась.

– Мы в челноке! – сказал Зак.

А Егор, не став терять время на разговоры, поднялся и подошел к бортовому иллюминатору. Администрация колонии специально не скрывала от новых заключенных, перевозимых на Рудабу, масштаб той задницы, в которой они оказались. Челнок отошел от комплекса, и хоть в иллюминатор был виден лишь его краешек, но даже по нему было понятно, что размеры у комплекса громадные. Но не он приковал внимание Егора, а планета, к которой направлялся челнок.

В Рудабе случилось нечто подобное тому, что периодически происходило в Виктории. Только здесь вспышка на солнце имела более трагичные последствия. Звезда, пройдя очередной этап в своем развитии, сбросила оболочку и уничтожила свои планеты. Все, кроме одной. Но и эту оставшуюся она искалечила, сорвав атмосферу и прожарив ее так, что единственная планета Рудабы стала похожа на колобок, забытый на день в духовке нерадивой хозяйкой. Кора у планеты была вздыбившейся и потрескавшейся, антрацитово-черного цвета.

Однако судя по количеству светящихся кругов от гравитационных лифтов, на мертвой планете кипела нешуточная активность. Да и орбита Рудабы-1 тоже была местом оживленным – Егор насчитал по меньшей мере восемь цитаделей и штук двадцать кораблей. Рангом от фрегата до крейсера. Плюс еще и один пузатый ударный авианосец в придачу. Возле него завис очень интересный кораблик – небольшой транспортник с дополнительной навесной броней. И кучей защитных турелей на корпусе. Бронированный транспорт прикрывали сразу три звена истребителей.

– Я, кажется, знаю, на чем отсюда фетуций вывозят.

– Ценное знание! – желчно ответил Зак. – Нам оно точно поможет выжить среди проклятых?

Белку занимали совсем другие мысли. В транспортном отделении челнока на стенах весело несколько шкафчиков. Девушка открывала их один за другим в поисках одежды. Или хотя бы кусков ткани.

– Ничего! Пусто!

На ее возмущенные фразы обернулись закос и Егор.

– Отвернитесь! – пискнула девушка.

– Интересно, кто первый за пятнадцать лет сойдет с ума, – оборачиваясь к иллюминатору, произнес Зак. – Мы или она?

– Женщины, – пожал плечами Егор. – С одеждой надо что-то решать. Они без нее себя чувствуют… гм-м-м… незащищенными.

Челнок нырнул в один из гравилифтов, который быстро и безопасно доставил машину к обгорелой поверхности. На этом путешествие не закончилось. Челнок перешел на горизонтальный полет. Вблизи планета выглядела еще более угнетающе, чем с орбиты. Разломы на ее поверхности были шириной в сотни метров, а дна у них так вообще видно не было. Они опутывали всю планету, как паучьей сетью. Вплеснувшиеся во время катастрофы потоки магмы застыли горными хребтами с острыми, как клинки, вершинами. Отсутствие атмосферы и свет от бледного солнца делали пейзаж резким, контрастным – свет и тень без полутонов. Челнок завис над жерлом вулкана. А потом в крутом пике нырнул в него. При этом маневре вся троица полетела в переборку, отделяющую транспортный отсек от пилотской кабины – компенсаторы и генераторы искусственной гравитации в челноке были самые примитивные и не обеспечивали в отсеке нормальной силы тяжести при резкой смене вектора направления. Прижатый к стенке Егор не смог отслеживать, куда их вез «автозак». Но судя по тому, как их швыряло от борта к борту, тот не раз и даже не десять резко менял направление движения.

Наконец он завис, пассажиры, как горох, посыпались на пол.

– Ну неужели, – вздохнула с облегчением Белка.

И тут челнок заключенных выгрузил самым популярным на Рудабе способом – открыв аппарель на днище.

– Вот сволочи! – Лететь было недалеко, но Белка все равно умудрилась при падении больно ударить локоть.

Оглушая ревом двигателей, «автозак» стартовал вертикально в шахту, которую тут же перекрыли толстые металлические прутья. С круглой стартовой площадки выход был один – герметичный овальный люк, на котором светящейся желтой краской был нанесен длинный номер. Однако какой-то шутник его зачеркнул красным и ниже написал: «Проклятые».

– Говорящее название для барака. – Егор не торопился приближаться к люку.

– Зак, проклятые – это как? – Белка старалась держаться позади Егора и закоса, чтобы не отсвечивать своими прелестями.

– Проклятые? Это те, кто любит смотреть на мягкие белесые тела. А потом разрывать их на части и поедать их трепещущую плоть…

– Хорош! – Егор оборвал пустую болтовню Зака. – По теме есть что заявить? С конкретикой?

– Нет, – признался закос.

– Тогда пошли. – Егор двинулся к люку.

– А может… подождем? – умоляюще попросила Белка.

– Чего? – Посадочная шахта для челнока была выплавлена в камне.

Верх ее перекрыт решетками, а на дне даже негде присесть. Передохнуть, сидя на камне голой задницей, у Егора желания не возникло.

Когда Закос, Егор и старательно державшаяся позади них Белка подошли к люку, над ним замигал красным проблесковый маячок. А по ушам резанула сирена, под которую створки люка начали расходиться. Егор сжал кулаки ожидая, что из люка выскочит нечто шипасто-проклятое с длинными когтями и зубастой пастью. Однако из проема вырвалось лишь легкое облачко пара, быстро распавшееся в воздухе.

Выждав пару секунд, Егор вошел в люк, за которым обнаружился небольшой тоннель-предбанник.

– Не топчитесь у входа – проходите!

Раздавшийся голос не походил на рык проклятой твари. Но Белка все равно ойкнула и спряталась за спину Егора.

– Мальчики, давайте вы первые зайдете, а? Может, там одежда есть? Ну или хотя бы одеяло какое-нибудь, чтобы завернуться? – Девушка отчаянно не хотела показываться перед будущими сокамерниками неодетой.

– Хорошо, что-нибудь подберем, – ответил Его и пошагал вперед.

Камера для содержания преступников галактического масштаба мало отличалась от своего земного аналога. Стены ее были из того же оплавленного камня. Посреди камеры стоял блестящий сталью стол, за которым могли уместиться десять персон. Справа и слева от входа у стен размещалось по паре двухъярусных кроватей. Увидев, кто на них разлегся, Егор едва не застонал от досады. У сокамерников, скорее всего, не обнаженная Белка, а он сам будет пользоваться вниманием и популярностью.

– Хо-хо-хо! – Приветствуя новичков, с нар поднялась высокая зеленокожая женщина с широкими плечами и руками профессионального тяжелоатлета. – Сестренка, посмотри, кого к нам закинули!

Не услышав шума борьбы и стонов агонии, в камеру вслед за Егором зашел Зак, а уже за ним и жмущаяся к стеночке Белка. На которую, вопреки ее ожиданиям, вообще никто не взглянул. Гвоздем программы был Егор.

– Красавчик! – За первой миитэ с верхнего яруса кровати спрыгнула и вторая. Низкая, широкая, как танк, с огромной грудью, похожей на мячи для регби. Голой грудью. Обе миитэ с нарядами в камере не заморачивались, ограничиваясь лишь малюсенькими трусиками. – С кожей только проблемы.

– Зато с другим полный порядок! – усмехнулась первая миитэ, разглядывая Егора ниже пояса.

– Добрый… э-э-э… вечер! – пискнула Белка.

Определить время суток, находясь под землей, невозможно. Освещение в камере было неприятно желтоватым и тусклым, поэтому Белка решила, что слово «вечер» будет уместнее.

– Вы вместе? По одному делу проходили? – спросила та миитэ, что повыше.

– Да, – ответил Егор.

– И за что вас сослали на Рудабу?

Филимонович решил, что выдумывать истории и врать не имеет смысла. Сидевшие в камере миитэ вполне могли иметь связь со своими сестрами-охранницами. А вопрос мог быть обычной проверкой.

– Врезались в корабль сапруков, – честно ответил он.

– Врезались? В сапруков?!

Егор кивнул. Обе миитэ переглянулись, а потом оглушительно расхохотались.