Текст книги "Красная галактика. Книга 2"

Глава 22

– Обычно к нам сажают самых борзых или больших боссов, которых надо обломать. Или что-то у них выпытать. А вы обычные придурки, которые не справились с управлением, – утирая слезы, объяснила смех та миитэ, которую Егор про себя назвал Бочкой. – Как вообще можно в кого-то врезаться в космосе?!

Егору, совершившему героический подвиг и спасшему баржу, битком набитую пугзами-мечтателями, насмешки и обвинения в идиотизме было слышать крайне обидно. Но спорить с пеной у рта он не стал. Миитэ могли специально провоцировать людей, чтобы выпытать подробности ДТП с сапруками. И в особенности зеленых теток могла интересовать судьба их пропавшей подруги. Закос тоже понимал, что лучше о подробностях не звенеть. Но не все в команде Егора отличались сдержанностью и рассудительностью.

– Мы не врезались, мы им…

Егор закрыл Белке рот. Он точно не был уверен, что именно она хотела сказать. Но на всякий случай перестраховался. На его резкое движение среагировали еще два существа, находящихся в камере.

Возле каждой кровати стояло по истукану. Трехметрового роста, на гусеничном ходу. Голову роботам заменял сплюснутый сенсорный бол с торчавшим из него набором камер, антенн и датчиков. На правом боку у робота висел шестиствольный блок лазерного излучателя. На левом – огнемет на шарнире. Только Егор взмахнул рукой, чтобы остановить словесный поток у Белки, оба робота выкатились из-за кроватей и взяли его на прицел.

– Прекратить агрессию! Агрессия недопустима! – прорычали оба робота разом.

Егор убрал ладонь от лица Белки. Роботы закатились обратно и опустили стволы в пол.

– Так нам… и вам… нельзя друг друга калечить?! – Закос настолько обрадовался, что, казалось, начал светиться изнутри.

– Ну а ты как думал, стекляшка? Рудаба – это один огромный рудник. И Пакту выгодно, чтобы здесь шла добыча. И шахтеры не валялись в медотсеках с поломанными руками и ногами, – ответила закосу та миитэ, которая была повыше.

– Я не стекляшка! Я…

– Мне плевать, как тебя зовут на самом деле. Здесь ты будешь Стекляшкой. Я – Дылда. Это, – миитэ указала на подругу, – Кубышка.

– Белка, – представилась девушка.

Миитэ кивнула, мол, пойдет.

– Егор, – Филимонович не стал себе придумывать какую-нибудь кличку.

– Коротко. Легко запомнить, – не стала возражать миитэ.

Кубышка внесла ясность в заведенный в камере порядок:

– Наши места на этой стороне. Вы спите на той. На нашу сторону не переходить. Тупых вопросов не задавать. Отдыхать нам не мешать. Садиться за стол только после того, как мы поедим.

– Все понятно, – принял правила Егор.

– На стражников сильно не рассчитывайте, – кивнула миитэ на застывших роботов. – Если нам будет надо, мы с вами разделаемся так, что они не заметят. Опыт в таких делах у нас есть.

– А как вы это сделаете? – спросил Зак.

– Увидишь. – Улыбка Кубышки не предвещала ничего хорошего.

Удовлетворенный ответом, Зак поплелся к койкам.

– А вас за что посадили? – Белка захотела поближе познакомиться с сокамерницами.

– Стекляшка умнее Белки, – сказала Кубышка своей здоровой подруге.

– Однозначно. Девочка, ты забыла – никаких тупых вопросов? – Дылда направилась к Белке, но на ее пути встал Егор. – О! Да к нам героя подсадили!

– Люблю смотреть на то, как ты разбираешься с героями. – Кубышка уселась на кровать, собираясь посмотреть, как будет обламывать Егора вторая миитэ.

Та положила руку на шею Филимоновичу, и тот сразу ощутил разницу между нежным захватом, который орудовал в камере дезинфекции, и железной хваткой «милой дамы». Из-за кроватей снова выехали роботы.

– Прекратить агрессию! Агрессия недопустима!

Обрадоваться тому, что за него вступились железные ангелы-хранители, Егор не успел.

– Это не агрессия. А проведение первичного медицинского осмотра, – произнесла Дылда, и стражи вернулись на свое место.

А миитэ не напрягаясь подняла Егора на полметра вверх. Он заболтал ногами в воздухе.

– Погодите! Вы чего?! Я же не хотела ничего плохого! Просто я подумала – нам пятнадцать лет вместе сидеть, почему бы и не познакомиться поближе? – торопливо выпалила Белка.

– Почему именно пятнадцать? – говорила миитэ свободно, как будто котенка за шкирку держала, а не взрослого мужика.

– Ну нам пятнадцать лет присудили.

– За обычное столкновение? Многовато. Чего-то вы недоговариваете. Что ты скрываешь, герой? – Миитэ отпустила Егора, и тот шлепнулся кулем.

Закашлялся, не в силах что-нибудь ответить. За него ответила Белка:

– Да это произвол! Натуральный! Заку стало плохо…

– Кто такой Зак?

– Стекляшке стало плохо, – поправилась Белка, вызвав у закоса недовольные вибрации. – Корабль наш понесло, мы чуть-чуть зацепили сапруков…

– Чуть-чуть? – уточнила Дылда.

– Да, только щитами соприкоснулись. И вот мы оказались здесь. На пятнадцать лет, представляете?!

– Вот заливает, – сказала Дылда второй мииэте.

– Ага. Надо будет по ним информацию уточнить, – откликнулась Кубышка.

У Егора остановилось сердце. Познакомились, блин, поближе. Те полицейские, которые их закатали в камеру к проклятым, живо интересовались, куда пропала конвоирующая их миитэ. Если до проклятых, но здоровых как бык бабенок дойдет информация, что земляне как-то к пропаже их сестры причастны, то они устроят ему, Белке и «стекляшке» яркую и полную впечатлений жизнь. В основном негативных впечатлений. Черт бы побрал дружелюбность и коммуникабельность Белки! Так бы отсиделись по-тихому. Придумали бы, как сбежать или скостить срок, да и Семеновича со счетов скидывать не стоило. Каперанг нашел бы, как помочь попавшим в беду товарищам.

С этими невеселыми мыслями Егор поднялся. Миитэ разглядывала его как диковинную зверушку.

– Как называется ваша раса?

– Люди, – ответил Егор, потерев саднящую глотку.

– Люди?

– Ну или земляне. Планета наша называется Земля.

– Мне это ничего не говорит. Ты что-нибудь о таких знаешь? – спросила у подруги Дылда.

– Нет, впервые о них слышу, – отозвалась Кубышка.

– Это ваш настоящий облик? – продолжила допытывать Егора Дылда.

– Нет, конечно, на рынке тела купили. – Дылда вопросительно приподняла бровь, и Егор добавил: – Настоящий, а какой еще может быть?

– Пластика. Наращенная плоть. Искусственно выращенное тело. Кукла-андроид, – перечислила варианты миитэ.

– Нет. Все натуральное. Таким уж меня мама родила.

– Удивительно. Вы похожи на нас и на…

– Сестра, поменьше болтай языком! – шикнула на Дылду ее подруга.

– Да кому они расскажут! На пятнадцать лет, значит, подохнут на рудниках.

– Все равно, – настаивала Кубышка. – У нас и так проблем хватает. В том числе и из-за тебя.

Дылда хотела что-то возразить, потом сникла и молча направилась к нарам.

– Ужин вы пропустили. Поэтому ложитесь спать. Завтра подъем в шесть часов, завтрак и в забой, – описала распорядок дня Кубышка.

Описала кратко, но четко. Однако кое у кого нашлись вопросы.

– В забое надо будет работать? – По мнению Егора, Зак задал вопрос, который можно смело отнести к разряду тупых.

– Естественно.

– А если работать мне не позволяет мое мировоззрение?

– Значит, ты берешь свое мировоззрение и засовываешь его себе в задницу! Отказ от работы и невыполнение плана по добыче означает автоматический запрет на выдачу тебе продовольствия.

Кара жуткая, но на закоса она никакого впечатления не произвела.

– Я могу замедлить свой метаболизм. И впасть в анабиоз.

– На пятнадцать лет?! – удивилась способностям Зака Белка.

– На сто сорок, если надо будет.

Ответ Зака Егора не изумил. Закос относился к кристаллическим формам жизни. Камень он и есть камень, что ему будет без пропитания?

– А для таких хитрожопых созданий есть еще один пункт правил – они отселяются в отдельные камеры, куда снижается подача воздуха, – запугивала закоса Кубышка.

– Переживу.

– Снижается кардинально. Через пару недель будешь вакуумом дышать.

– Не страшно, – вдруг расхрабрился Зак, защищая свое мировоззрение.

– Тогда тебя переведут к диким.

– Это кто еще такие? – «Дикие» пугали Зака гораздо меньше, чем «проклятые».

– Четыре шахты отведены как раз для таких вот умников, как ты. Туда отправляют отбросы, которые не хотят трудом искупить свою вину перед Пактом. Они получают уменьшенный паек и сниженную подачу воздуха…

– Я же уже сказал – меня это не пугает, – упорствовал Зак.

– Зато это пугает диких. И поверь, они найдут способ заставить тебя работать. Стражей, – кивнула миитэ на робота-охранника, – в их камерах нет.

– Значит, у диких существует насилие?

– Процветает, – подтвердила Дылда. – Есть верхушка, есть рабы.

– Но это нецивилизованно! – запротестовал закос.

– Зато действенно и практично. Еще желающие откосить от работы будут? Нет? Тогда спокойной ночи. – Дылда улеглась на кровать и укрылась одеялом.

На стоящей рядом с кроватями тумбочке нашлись два комбинезона для землян. Видимо, во время суда их тщательно измерили, потому что комбинезон сел на Егора идеально. А Белка настолько намучилась с вынужденной наготой, что легла спать одетой.

Первую ночь в камере спокойной назвать было сложно. Егор крутился с бока на бок, пытаясь заснуть. Однако в голову лезли всякие мрачные мысли, прогоняющие сон. Все-таки пятнадцать лет на рудниках, да еще и со строгим режимом – штука крайне неприятная.

Он спрыгнул с верхнего яруса на пол. Нижний пришлось уступить Белке и закосу, который уверял, что может неудачно перевернуться, упасть с кровати и разбиться. Егор направился к стоящему в углу камеры пищевому синтезатору. Кормить их обещали только утром, но он хотел получить из устройства стакан воды.

– Куда? – раздался тихий окрик за его спиной.

Егор повернулся. Несмотря на показную самоуверенность миитэ, барышни осторожности не теряли. Не особо надеясь на стражей, спали по очереди, приглядывая за новичками. Скорее всего, в байку о случайном столкновении с сапруками они не очень-то и поверили. Пятнадцать лет и отправка в камеру к проклятым сами по себе говорили о том, что с землянами не все так просто, как исходило из их рассказов.

– Воды попить.

– Ты пьешь воду?

– Да. – Егор подумал и на всякий случай добавил: – До двух литров в день.

Чтобы показать, что он не врет, Егор подошел к синтезатору, получил из него стаканчик с водой и сделал пару глотков.

– Удивительно. Мы тоже пьем. До двух литров в день. – Обыденное для Егора действо произвело на миитэ неизгладимое впечатление. – А температура тела у тебя какая?

– Тридцать шесть и шесть десятых градусов, – сказал Егор, а переводчик выдал понятную для миитэ величину.

– Не может быть! – удивилась зеленокожая.

– Почему не может? Есть термометр? Измеришь сама.

– У нас очень близкая – тридцать семь.

– Горячие барышни, – усмехнулся Егор.

– Чего?! – не поняла его намека миитэ.

– Мы удивительно похожи, вот чего. Детей у вас женщины рожают? – Егора тоже заинтересовала необычная похожесть людей и миитэ. – Молоком кормят?

Этот вопрос ему пришел в голову первым. Все-таки человека можно было отнести к живородящим млекопитающим. И если искать, чем еще миитэ похожи на людей, то почему бы не уточнить именно этот биологический факт?

На совершенно безвинный с точки зрения Филимоновича вопрос Дылда отреагировала странным образом. Она вскочила с кровати и направилась к нему с намерением снова взять его за глотку.

– Эй! Ты чего?! – крикнул Егор, и пальцы миитэ застыли в сантиметре от его горла. – Мы же вроде неплохо беседовали?!

– Неплохо?! Беседовали?! Ты специально решил ткнуть в самое больное?!

Егор вспомнил рассказы Зака о том, что кошмарная болезнь выкосила миитэ мужского пола. Всех мужиков. Без остатка. И что алгонианцы предпринимали тщетные попытки мужчин зловредным зеленым теткам вернуть. Но в тот момент его больше интересовали сами алгонианцы, и о трагедии миитэ он знал лишь вскользь. Познания закоса о существах, призвавших в Отау землян, тоже были крайне поверхностными. Зак знал, что алгонианцы являлись мозгом Пакта, большинство уникальных суперсовременных технологий изобрели именно они. Но сам закос с ними никогда не встречался, алгонианцы не особо любили путешествовать и жили в своих системах затворниками.

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Но все равно прощу прощения, если мои слова тебя как-то задели или оскорбили. – Егор отвел руку Дылды от своей шеи.

Ноздри миите раздувались, глаза были широко открыты. Но женщина смогла взять себя в руки и не попытаться расколоть Егору череп о край стола. Она выхватила из рук Егора стакан и одним залпом его осушила.

– Ты правда ничего не знаешь о миитэ?

– Знаю, но очень немногое.

– Откуда вы, люди, вообще взялись?!

– Э-э-э… из края галактики. Провинциалы, – начал на ходу придумывать Егор. У него не было сочинительского таланта Белки, поэтому он выкручивался как мог. – Наша раса еще не вышла в космос. Точнее, вышла, но только совсем чуть-чуть. Ну понимаешь, спутники там всякие, орбитальные станции.

– Понятно, примитивная раса.

Филимоновичу сначала стало немного обидно, но толку от пустых обид? Миитэ права, по сравнению с расами Генерального Пакта земляне на самом деле стояли на более низкой ступени развития. И в этом крылся серьезный подвох – если Пакт обратит пристальное внимание на Землю и, не дай бог, признает расу землян вредной, то люди до космических странствий никогда и не доберутся. Так и будут дальше копошиться на своей планетке. Поэтому чем меньше сообщать информации о Земле в разговорах с представителями Пакта – тем лучше. Хотят считать землян примитивами? Так даже лучше, меньше внимания Земля к себе привлечет. И спроса с малоразвитых меньше.

– Ну, типа того, – развел руками Егор.

– А в космический корабль ты и твоя самочка как попали?

Хорошо, что Белка от шума и последующего за ним разговора не проснулась. Уж она бы за самочку Дылде многое бы высказала. И добавила, что у земных женщин самцы имеются. А вот у миитэ с этим делом напряг.

– Закосы захватили. Взяли в плен прямо на орбитальной станции. – Егор отметил про себя, что эту историю надо будет обязательно рассказать Заку в тот момент, когда поблизости не будет миитэ.

Все-таки Дылда и Кубышка хоть и бывшие, но полицейские. Запросто могут устроить перекрестный допрос.

– Ну а им-то вы зачем?

– Как ты могла заметить, они не слишком сообразительные, – понизив голос, сказал Егор, а миитэ утвердительно кивнула. – Но они собрались заняться бизнесом…

– Кто? Эти сверкающие утырки?!

– Вот-вот. И им стали нужны понимающие в этом деле кадры. Я – инженер. Могу распланировать и запустить производство. Белка – аниматор…

– Кто-кто?

– Ну, это специалист, занимающийся развлечением людей, – пояснил Егор.

Но до миитэ смысл сказанного все равно остался тайной.

– Что такое развлечение?

– Организация культурного отдыха. Досуга. Вы, к примеру, как отдыхаете?

– А-а-а, – дошло до миитэ. – Ты говоришь о бездельниках! У нас таких нет, свободное от служебного долга время мы тратим на совершенствование своих навыков.

«Бедные тетки, – подумал про себя Егор. – Мужиков нет, досуга нет. Не жизнь, а каторга».

– Ну ты примерно суть ухватила. Закосы собрались открыть одно увеселительно-оздоровительное заведение. Обещали нам премию с дохода платить, если мы все наладим.

– Наладили?

– Да. Но премию не получили. Наш пилот закос врезался в сапруков. А дальше… вот. – Егор обвел руками стены камеры.

– Грустная история, – сказала Дылда, присаживаясь на скамейку у стола. – Но ты же не думаешь, что я в нее поверила? Знаешь, сколько я таких за почти полвека службы слышала?

– Другой у меня нет. А у вас с Кубышкой какая история?

– В смысле?

– За что двух доблестных и верных долгу полицейских сослали на Рудабу? И самое непонятное – за что вас прозвали проклятыми?

Дылда оглянулась на спящую Кубышку.

– Из-за алгонианцев, – призналась она.

У миитэ не только температура тела почти что совпадала с человеческой. Но и ментальность тоже. Это же кошмар – двум женщинам, запертым в камере, не кем было посплетничать! Поэтому, еще раз оглянувшись на боевую подругу, Дылда начала рассказ.

Глава 23

– На Рудабе содержалась пара алгонианцев…

– Погоди, они же вроде как элитные ученые Пакта, что им на рудниках делать?

– Преступники есть везде. В любых расах. В любых социальных группах, – ответила Дылда Егору.

– И какой закон они нарушили?

– Я не знаю. – Из соскучившейся по общению Дылды слова крючком вытягивать не пришлось. Она сама и с огромным удовольствием рассказывала историю превращения в проклятую. – Я служила в конвоирах, а не в дознании. Но совершили они нечто страшное – их содержали в самой глубокой шахте. Старой. Заброшенной. И пять миитэ охраняли их персонально и круглосуточно. Я и мои сестры.

– Прошляпили? Упустили? – Егор начал понимать, как миитэ оказались в тюремной камере.

– Хуже. – Глаза Дылды сузились в маленькие злобные щелки. – Одна наша сестра помогла им сбежать.

– С Рудабы же сбежать невозможно? – В душе Егора затеплилась надежда.

– Нет ничего невозможного для миитэ, – горько усмехнулась зеленокожая женщина.

– Как она их вывезла? И зачем?

– Как – не знаю. Мы с Кубышкой заступили на смену и обнаружили, что камера пуста. А зачем? Есть разные версии. Нашу коллегу купили, запудрили ей мозги. Или соблазнили.

– Соблазнили? Эм-м-м… каким образом? Денег много дали?

– Миитэ неподкупны. Под соблазнением я имела в виду именно обольщение. – Миитэ вдруг смутилась и тихо добавила: – Сексуальное обольщение.

Учитывая, что миитэ сидела перед ним голой, а вокруг царил полумрак, Егор тоже слегка смутился. Но не задать животрепещущий вопрос он не мог.

– Как обольщение… она же миитэ, а они алгонианцы… вы же разные.

– Не настолько сильно, как ты думаешь. Ты вообще алгонианца хоть раз видел?

Как бы ни хотелось Егору увидеть таинственных инопланетян, но встреча с ними каждый раз откладывалась.

– Не приходилось.

– Они такие же, как мы. Очень похожи. Такие же, как ты, лысые, но с рогами.

Егор приставил два указательных пальца к голове и изобразил «чертика».

– Такие, что ли?

– Нет. Можно сказать, что это даже не рога, а небольшие костяные наросты.

– И вы находите их привлекательными?

– Я… я… я нет. – Кожа у миитэ бледнела, когда они смущались. – Но моя сестра вполне могла поддаться искушению.

Егор почувствовал, что с этой скользкой темы пора уходить. Зеленые миитэ веками жили без мужчин и вполне могли заработать на этом комплексы или психозы.

– Она сбежала с заключенными. А вы?

– Нашу группу разбили напополам. Две сестры отправились на поиски беглецов. Когда они их схватят и доставят на Рудабу – нас выпустят.

– Вас назвали проклятыми именно из-за этого случая? – спросил Егор, а миитэ кивнула. – Но это же не вы с алгонианцами сбежали?!

– У миитэ так заведено – за ошибку одной отвечает вся группа. Мы должны были понять и предотвратить то, что затевала наша сестра.

– А…

– Уже поздно, ложись спать.

– Но…

– Я сказала – спать! – рявкнула миитэ, а потом более миролюбивым тоном добавила: – Завтра у вас будет нелегкий день.

– Все, понял. План превыше всего! Доброй ночи. – Егор как мог изобразил поклон.

Эта полуночная беседа помогла растопить лед между проклятыми и новичками. Ровно в шесть часов зазвенел пищевой синтезатор, оповещая, что готов выдавать утренние порции. Первыми из кроватей повыскакивали миитэ. Непривычные к режиму земляне и закос подпрыгивать по сигналу не торопились.

Облачаться в комбинезоны Дылда и Кубышка не спешили.

– Ходят, вертят своими голыми задницами! – пробурчала Белка.

– Ну так и ты не отставай, – зевнул Егор. – Покажи им, что земные девушки тоже не пальцем деланные.

– Чего?! Надо мне этим выдрам что-то доказывать! – Белка откинула одеяло и встала с кровати в комбезе.

Закос же продолжал лежать.

– Ты чего? В одиночную камеру захотел? Или к диким? – проходя мимо него, спросил Егор.

– У меня есть план, – прозвенел закос, и не подумав подняться.

У миитэ оказался замечательный слух.

– Стекляшка придумал, как откосить, – отходя от процессора с тарелкой пасты в руках, сказала Дылда.

– Гениальный трюк с клонированием, да? – усмехнулась Кубышка. – Это уже какой самоубийца по счету? Пятнадцатый?

– Двадцать третий, – поправила ее Дылда.

– Тебя раскусили? – спросил у лежащего на кровати закоса Егор. – Ты хотел убить себя, чтобы перенестись на Викторию?

После пленения Зака заставили поменять точку клонирования.

– Как они догадались?!

– Ну вообще это нетрудно. Мы в самой охраняемой тюрьме в галактике, и ты думаешь, здесь не предусмотрели возможность улизнуть с помощью воскрешения? Только вот как это технически реализовано? – Егору были интересны подробности.

– Т-петля. Вы умираете, сигнал уходит с планеты, на орбите перехватывается и отправляется обратно, – кратко пояснила схему работы Дылда.

– И угадай, где стоят капсулы клонирования?

– У диких, – без подсказок догадался Егор. – А процессом передачи слепка личности и клонированием как-то можно управлять?

– Конечно! Иначе кто бы тогда боялся смертной казни, – ответила ему словоохотливая Дылда. – Да ты не стой, присаживайся!

Миитэ сделала приглашающий к столу жест.

– А как же правило? Сначала вы, потом мы…

– Да вы вроде нормальные. Руками жрать и чавкать не будете. Садитесь уже!

У Егора и Белки в тарелках подрагивала похожая на холодец белковая паста. По виду она была неотличима от той, которую наложили себе миитэ.

Дылда мягкой пластиковой ложкой отщипнула кусок пасты из тарелки Егора и отправила его в рот.

– Тебе жить надоело?!

– Они воду пьют. И очень похожи на нас, – ответила Дылда Кубышке.

– Отчаянная ты барышня. – Егор тоже не оценил смелость Дылды.

– Ай! – отмахнулась та. – У нас высокая сопротивляемость ядам и токсинам. А жрачка ваша ничего так. Чуть больше соли – и это будет вкусно.

Кубышка ложкой зачерпнула кашеобразное вещество из тарелки Белки.

– Эй! – возмутилась Белка. – Надо же спрашивать!

– Действительно вкусно! На обед себе такое закажу.

К общему пиршеству решил подключиться и закос. Он подошел к столу, держа в руках высокую прозрачную колбу, в которой плескалась тягучая розоватая жидкость. Егор думал, что Зак будет ее пить, но закос плеснул ее себе на бочкообразную грудь. Жидкость растеклась и начала быстро впитываться.

– У меня все тело – рот, – заявил довольный закос.

Егору не было дела до физиологических особенностей Зака. Его гораздо больше заинтересовала фраза, небрежно брошенная Дылдой.

– Скажи, – набив рот, произнес он, – а управлять процессом воскрешения можно только тут, на Рудабе?

Несмотря на заданный вопрос, Егор фактически уже знал на него ответ. Если можно устроить Т-петлю в одной системе, что мешает установить такое же оборудование в любой другой? Однако Дылда смогла-таки его удивить.

– Почему именно на Рудабе? Каждым конкретным браслетом управляет ядро возрождения, которое находится у литариев на родной планете. Захотят – отправят сигнал и деактивируют любой. Мой. Или твой.

– Любой?! – поперхнулся кашей Егор.

– Абсолютно любой, – подтвердила Дылда.

Егору захотелось побыстрее распрощаться с гостеприимным «номером» на Рудабе. Надо срочно предупредить Семеновича о том, что литарии могут отменять воскрешение по щелчку пальцев!

Зак перестал плескать на себя питательный сироп, видимо, закос тоже не знал, что череда возрождений целиком и полностью зависит от куроподобных ящеров.

– Но вам-то чего переживать? – успокоила их Кубышка. – По крайней мере, ближайшие пятнадцать лет вам отключение не грозит. Ну а потом, я надеюсь, вы кое-то переосмыслите и больше не будете пытаться напасть на военные суда Пакта и…

– Начало рабочего периода! – перебивая ее, возвестил один из роботов-стражей.

– Поболтали, а теперь за работу. – Миитэ встали из-за стола и побросали пустую посуду в выдвинувшийся из стены ящик.

Земляне и закос последовали их примеру. Стол, за которым они завтракали, вместе с прямоугольным участком пола вдруг начал подниматься. В открывшемся проеме обнаружилась ведущая вниз лестница. Егор надеялся, что за заключенными придут конвоиры и поведут их на рудники. Это дало бы возможность ему осмотреться – и чем черт не шутит – придумать, как можно убежать с планеты-тюрьмы. Но из подвала никто не вышел. Труд зеков был организован так, чтобы привлекать минимум сторонних ресурсов.

Когда они спустились в подвал, там зажегся свет. Егор увидел восемь одинаковых висящих на стенах шкафчиков и большую овальную бронированную дверь. Внутри шкафов громко щелкнули замки, их дверцы приоткрылись.

– Вообще в бригаде работает по восемь человек. У нас получается некомплект, – начала объяснять, как устроена добыча фетуция, Дылда. – Двое из нас будут дробителями…

– Кем?! – удивленно спросила Белка.

– Не забивай голову, дробителями будем мы. – Кубышка открыла один шкаф и вытащила из него видавший виды скафандр, когда-то бывший оранжевого цвета. Сейчас же его ткань была покрыта слоем грязи и разводами. Кубышка начала натягивать его прямо на голое тело. – В шахтах нет атмосферы. Так что облачайтесь в скафандры.

– Почему? – поинтересовался у миитэ Егор.

– Потому что они тянутся на сотни тысяч километров. Добыча на Рудабе ведется уже давно, и вся кора планеты состоит из сплошных стволов и шахт. Закачивать туда воздух слишком дорого и хлопотно.

Кубышка, надев скафандр и пристегнув шлем, вытащила из шкафа нечто напоминающее ручной гранатомет.

– Оружие в тюрьме разрешено? – удивился Егор.

Слово «оружие», видимо, послужило триггером – в подвал, грохоча реактивными двигателями, спустился робот-страж.

– Сопротивление бессмысленно! – робот активно вращал своими сенсорами и блоком стволов. – Немедленно сдайте оружие!

– Успокойся. – Кубышка закинула «гранатомет» на плечо. – Это просто дробитель.

Робот приземлился на гусеницы. Недоверчиво покрутился, проверяя каждого заключенного на наличие оружия. Не найдя его, он укатился в угол и застыл.

В шкафчике Егора дробителя не оказалось. Он вытащил наружу ранец с прикрепленным к нему толстым гофрированным шлангом. На конце шланга имелась толстая насадка с двумя клавишами.

– А это что? – спросил он у миитэ.

– Собиратель.

– Понятнее не стало. Собиратель чего? – продолжил допытываться Егор.

– Лучше один раз попробовать, чем сто раз спросить. В шахте поймешь. А вы чего застыли? – поторопила Дылда закоса и Белку.

У Белки в шкафу оказался такой же собиратель, как и Егора. А вот Зак извлек на свет божий ранец, который был раза в два больше, чем у людей. И если рюкзак Егора весил вполне себе терпимо, то заскос тут же начал жаловаться, что с такой непомерной тяжестью он в шахту не пойдет.

– Побежишь как миленький. Повернись! – скомандовала Дылда. Она подрегулировала ремни ранца так, чтобы он удобнее держался на плечах закоса. – Все, готово.

– И что это у меня за прибор?

– Укрепитель. Для чего нужен и как работает, объясню в забое, – не стала вдаваться в подробности Дылда.

Что укрепляет этот укрепитель, Егор с первого взгляда понять не мог. Ранец был широкий, прямоугольный, с ребристой, усиливающей прочность поверхностью. На правом торце у него Егор увидел выемку, в которую как раз бы поместился земной кирпич. Над выемкой была расположена единственная кнопка управления. Функционал устройства вызывал вопрос не только у Филимоновича. Заку тоже было интересно, что за ерунда разместилась у него на плечах. Тайком, пока в скафандр облачалась Дылда, он надавил на клавишу. Звякнув, укрепитель выплюнул из отверстия в боку кирпич. Но только не глиняный, а металлический. Похожий на алюминиевый слиток.

– Вот куда торопишься, а? – с укоризной произнесла Дылда. – Успеешь ты еще наработаться.

– А с ним что делать? – спросил Зак, поднимая кирпич.

– Неси в руках, – посоветовала Кубышка. – И не вздумай выкинуть!

Миитэ подошли к овальной двери. При их приближении створка скользнула в сторону. Вся партия искателей фетуция набилась в тесный шлюз.

– Проверьте скафандры. Открытие шлюза через три секунды! – предупредила Дылда.

Егор понятия не имел, как проверять доставшийся ему скафандр. Надел, застегнул – а где тестовая панель? Или хотя бы какой индикатор, светившийся зеленым?!

С печальным скрипом открылась внешняя створка шлюза. Егор с опаской выдохнул. Потом вдохнул – вроде как воздух в скафандр поступал.

Первыми вышли миитэ, следом за ними в неизвестное шагнул Егор. Да так и застыл от удивления!

Он предполагал, что шахта будет похожа на кротовью нору. Темную, узкую и неудобную. Однако его ожидания оказались в корне неверными – они вышли на платформу в вертикальном стволе, уходящем в глубины истерзанной Рудабы. Платформу освещал прожектор, а свет его отражался от оплавленных стен. Дымчато-сапфировых с синеватым оттенком. В толще камня сияли, как маленькие звездочки, вкрапления слюды.

– Впечатляет, правда? Нам с платформой повезло, тут залегает слой, который оплавился во время звездной вспышки, – похвасталась Дылда.

– Нам же вниз? – Егор не увидел гравилифта или подъемника, на котором бы они смогли опуститься по стволу шахты.

– Ага. – Дылда подошла к краю платформы и шагнула в пропасть.

– Ой! – взвизгнула Белка, когда вторая миитэ сиганула вслед за Дылдой.

Егор подбежал к краю и посмотрел вниз. Миитэ скользили, держась за трос, протянутый между двумя платформами.

– Не-не-не, я так не поеду, – запротестовал Зак. – Я же разобьюсь!

– Я как бы тоже желанием не горю, – согласился с ним Егор.

Дылда спрыгнула с троса на нижнюю платформу, обернулась и махнула рукой.

– Чего встали? Давайте!

– Мы… боимся! – высказала общее настроение Белка.

– У вас на запястье, вот тут, – показала на своей руке Дылда, – ролик есть, цепляйте его за трос.

Скафандры имели приспособление для путешествий в центральном стволе – натянутые по разным уровням тросы образовывали настоящую паутину. Если бы закос не выделывался и надел скафандр, то с передвижением по шахте проблем вообще бы не было. А так Егору пришлось спускаться с Заком в обнимку.

– Осторожнее! Медленнее! Помедленнее! – дрожал зажатый у Егора под мышкой закос.

Если бы не его панические вопли, то Егор бы даже испытал удовольствие от полета. Повернув руку так, чтобы ролик соскользнул с троса, он приземлился на платформу. От нее в толщу скалы уходила очередная штольня.

– Нам туда?

– Нет, нам надо ниже. На шесть платформ, – ответила Егору Дылда.

– Чего?! Какие шесть?! Оставьте меня здесь! – взмолился закос.

– Нет, без укрепителя в шахтах никак. Не будем терять время, рабочий цикл начался, – не стали слушать его миитэ.

Несмотря на переживания закоса, спуск произошел без чрезвычайных событий.

– Ну вот мы и на месте, – объявила Дылда, дождавшись, когда земляне достигнут очередной платформы.

– А почему именно здесь? – На взгляд Егора, эта шахта ничем не отличалась от предыдущих.

– В прошлый раз мы нашли здесь фетуций.

– Много?

– Два миллиграмма.

– Сколько? – В памяти Егора всплыл полумесяц, который он еле дотащил до базы.