Текст книги "Красная галактика. Книга 2"

На время перехода Семенович распорядился в отдельном отсеке изолировать скафандры, в которых он и Стрелка спускались в мир хэпиков. У механидов скафандров не было, поэтому их пришлось посадить на карантин в одном из ангаров на «Орлице». Занесли они с Егором споры на Викторию или нет – вопрос открытый. Но перестраховаться от заражения целой планеты все равно было необходимо. И провести тотальный осмотр Виктории-1 на предмет прорастающих Хор-Са – тоже.

Однако когда флотилия вышла из Т-перехода, обнаружилось, что у ГССР возникли проблемы еще более серьезные, чем моллюски-паразиты. На вынырнувшем из подпространства «Решительном» заорали тревожные сирены – в системе обнаружился чужой корабль. Мало того, что он обнаружился – эта сволочь вела активные боевые действия! Хорошо, что Семенович своим орлам не давал расслабляться. По уставу ВКФ ГССР при выходе из перехода на постах дежурили полные боевые смены даже в том случае, когда флот возвращался домой.

– Вот же крыса облезлая! – прорычал Семенович, видя, как дредноут закосов обменивается полновесными залпами с «Кировым».

Линейному крейсеру ГССР приходилось сдерживать захватчика в одиночестве. «Дерзкий» еще не сошел со стапелей верфи, а «Коммуна» отправилась на помощь к Егору. «Кирову» как могли помогали стационарные оборонительные турели, но их лепта в общий бой была смешной. Лазерные импульсы лишь слегка просаживали щиты шарообразного монстра. А в ответ дредноут одним точным выстрелом разносил их в пыль.

– Миша! Что у вас происходит?! Откуда этот упырь взялся?! – Семенович отправил запрос на «Киров».

– Командир корабля ранен. Я принял командование на себя. – На экране появился тиррянин. – Около часа назад из перехода вышел дредноут. Он направлялся к добывающим комплексам на астероидах. Нам пришлось принять бой.

Новость была не из приятных. Раз Мишаня ранен, значит, «Киров» уже получил ряд серьезных повреждений. И было понятно почему – линейный крейсер выше поколением, чем его оппонент. После модернизации, которую провели пугзы, «Киров» можно было смело отнести к поколению пять-плюс. Но между ним и дредноутом была разница в ранге кораблей. Разница аж в целых два порядка! Дредноут, хоть и третьего поколения, зато имел размеры, почти в три раза превосходящие линейный крейсер. Следовательно, его нутро имело колоссальный объем для размещения реакторов и генераторов защитных полей, которые, кстати, его окружали в два слоя! Броня тоже обладала внушительной толщиной, но попробуй ты до этой брони добраться! Падает один слой щитов, закосы тут же поднимают второй. К Виктории-1 захватчик решил не соваться, так как там в дуэль вступили бы орбитальные крепости, чудовищным орудиям которых и двойные щиты не помеха. Вместо атаки на планету закосы решили разорить склады с ресурсами. И Семенович не сомневался, что в отместку за захват эсминца «космические защитнички» уничтожат всю добывающую инфраструктуру.

Танцы двух линейных кораблей были похожи на бой средневеса и супертяжа. «Киров» за счет более высокой маневренности кружил вокруг дредноута и умудрялся уходить из-под залпов фотонных торпед. Бил в ответ из рейлганов чувствительно. Но недостаточно сильно – в нокаут он супертяжа отправить не мог. А «кулаки» у дредноута имелись пудовые, если попадет, то в глазах сразу потемнеет. Да и «кулаков» этих у него почти в три раза больше на борту наличествовало. «Киров» бился не один, у него буквально за спиной прятался фрегат механидов. «Ф-3» в этой битве гигантов ловить было нечего. Но Семенович заметил, что тот внес-таки посильную лепту – ПВО фрегата и линейного крейсера посбивало рой атакующих дронов закосов. Вокруг линейного крейсера до сих пор кружили их обломки.

– Я стартую! – объявила в эфире Стрелка.

– Обожди! Не лезь! – осадил ее Семенович.

Малочисленная авиагруппа с «Орлицы» переломить ход боя не могла. По крайней мере, атаковав дредноут в лоб. А вот погибнуть ни за грош – запросто.

Глава 17

На флоте не только Стрелка отличалась горячностью. Пока Семенович прокручивал в голове варианты, как, не понеся чудовищных потерь, завалить пожаловавшего в их систему незваного гостя, от верфи отчалил «Дерзкий». Курс, на который лег эсминец, не оставлял никаких сомнений в том, что «Дерзкий» решил ввязаться в свару.

– Торпедные аппараты действуют? – Семенович отправил запрос на набиравший ход эсминец.

– Никак нет! – бойко ответили ему.

– И куда ты прешь, весь такой смелый…

Гневную речь Семеновичу пришлось прервать. Он увидел на тактической карте, как дредноут выпустил новый рой ударных дронов.

– Дуй к «Кирову»! Прячься за его корпусом. В прямую дуэль с закосами ни в коем случае не вступай! Твое дело – отстреливать дроны.

– Так точно! – ответил тиррянин и отключился.

Фрегату и эсминцу пришлось бы филигранно и синхронно маневрировать вслед за уходящим от обстрела «Кировым». Григорий искренне надеялся, что проводимые им учения не прошли даром и легкие корабли справятся с этой задачей и не выскочат случайно под залп дредноута. Вспомнив еще об одной особенности «Дерзкого», он снова вызвал эсминец.

– А К-пушка у тебя функционирует?

– Нет. Демонтирована.

– Понял, продолжай следовать полученным ранее указаниям.

Семенович, лихорадочно размышляя над тем, какие у него еще могут оказаться козыри, двинул «Решительный» к месту схватки. «Орлицу» он расположил позади своего эсминца. Щиты «Решительного» долго сопротивляться главному калибру дредноута были неспособны. Но защита легкого авианосца еще скромнее. За эсминцем Григория прятались и фрегаты экспедиции – «Ф-1» и «Ф-2». На большой дистанции боя они могли лишь постреливать торпедами и тут же прятаться за спинами более крупных товарищей.

Вокруг силовых щитов мысли Семеновича и крутились. Защита, защита, защита. Ее бы с дредноута снять, иначе он для большинства орудий флота неуязвим. «Киров» еще держится, но его щиты уже несколько раз мутнели, получая полновесные залпы от врага. Если линейный крейсер получит тяжелые повреждения, кораблям ГССР ничего другого не останется, как отходить под прикрытие орбитальных крепостей. Фактически отдавая всю систему на разграбление.

– «Ф-3», – Семенович вызвал жмущийся к «Кирову» фрегат, – готовьтесь покинуть корабль!

– Но товарищ нарком, состояние систем удовлетворительное…

– Отстреливайте спасательные капсулы так, чтобы с дредноута их не увидели. Прикрывайте отход корпусом «Кирова»! – У Григория не было времени, чтобы детально объяснить созревшую в его голове идею. – Установите курс автопилота по следующим координатам.

Штурман с капитанского мостика «Решительного» передал программу курса на фрегат.

– Но это же…

– Выполнять! – рявкнул Семенович. И переключился на «Орлицу». – Стрелка, готовься к вылету!

– Ну наконец-то…

– Дредноут в лоб не атаковать! Сейчас тебе передадут программу полета – выполняй ее неукоснительно!

Семенович начал быстро надиктовывать план для флагманского штурмана. А тот доработал детали и передал его на «Орлицу».

– Входим в зону действия торпед! – доложил на мостике командир БЧ-3.

– Огонь открывать только по моей команде. Готовить торпедные аппараты к интенсивным пускам! – Торпеды «Решительного» Григорий приберег для самого ответственного момента.

По его команде в охладительных контурах торпедных установок начал циркулировать жидкий азот. Усиленное охлаждение до боя позволяло выдерживать более высокий темп стрельбы.

– Экипаж покинул «Ф-3»! Корабль выходит на заданную траекторию! – отрапортовали с БЧ-7.

– Отлично! «Киров»! – Семенович связался с линейным крейсером. – Слушайте задачу – проложите фрегату путь! Сбивайте дроны и торпеды, которые ему угрожают. Всю огневую мощь на эту задачу! Дредноут можете пока оставить в покое. Стрелка – вылет! «Орлица» – после запуска истребителей отходите к Виктории-1! Повторяю – после запуска авиакрыла выйти из боя!

Идея у Григория была очень рискованной. И если она вдруг провалится, он хотел спасти как можно больше кораблей. Закосы пограбят да и уберутся из системы. А ГССР для дальнейшего существования нужны боеспособные корабли, а не калеки.

«Дерзкий» до поля боя добраться не успевал. «Кирову» приходилось в одиночку отбиваться от трех десятков небольших аппаратиков, что, впрочем, для линейного крейсера не было большой проблемой. Его щиты спокойно выдерживали очереди, выпускаемые дронами. Но если бы по нему стреляли только они – дредноут планомерно всаживал залп за залпом в «Киров».

– Держись, родной, – бормотал Семенович, поддерживая крейсер и глядя на уходящий от него фрегат.

Курс у того сначала выглядел так, будто «Ф-3» стремглав спасался бегством. Но только на начальном этапе траектории. Сделав широкую дугу, фрегат устремился к вражескому кораблю. С другой стороны к нему неслись в плотном строю истребители с «Орлицы».

Дредноут, как на то и рассчитывал Семенович, их проигнорировал. Что ему мог сделать одинокий фрегат? Или звено истребителей? Это мелочь, которую закосы, не напрягаясь, в порошок перетрут после того, как выведут из строя «Киров». И они вполне могли это провернуть, очередной залп дредноута сдул с «Кирова» щиты. По истребителям «защитники космоса» выдали жиденькую очередь, просто отпугивая их. «Ястребки», не разрывая строй, синхронно сделали бочку, избегая огненных трасс. Внимание наркома было приковано не к ним, Семенович не сомневался, что Стрелка своих от беды убережет. Но именно сейчас должен зазвучать финальный аккорд его дерзкого плана. И он запел-загремел! Вакуум звуков, кончено же, не передавал, но Семенович представил, как заревел включившийся на «Ф-3» одноразовый ускоритель. Фрегат, как и все корабли механидов, был оснащен им изначально. В те лихие пиратские времена механидам иногда требовалось быстро отступить с поля боя, чтобы не поймали. При модернизации одноразовые ускорители убирать не стали, исходя из принципа «есть не просит – пусть будет».

Только сейчас фрегат не стал спасться бегством. А наоборот, на боевом развороте понесся прямо на дредноут. На его перехват вылетела пара дронов, но их красиво срезало ПВО «Кирова». На дредноуте заподозрили что-то неладное. Одна из башен главного калибра развернулась к фрегату и выплюнула ему навстречу три плазменных шара. От двух «Ф-3» успешно отклонился, третий влепил прямо по щитам фрегата, которые тут же погасли.

– Отзови фрегат! Ты же парней на самоубийство отправил! – негодовала Стрелка.

Но Семеновичу некогда было объяснять всем и каждому, что живого экипажа на фрегате не было. Это, в частности, объясняло, почему малыш не огрызался огнем. Прописать алгоритм огневого воздействия на дредноут просто не успели. Да и не нужно в самоубийственной атаке фрегата никакое воздействие. Он сам был оружием! Правда, одноразовым.

Ко всему прочему защитные щиты должны были сдерживать и физические объекты. Такие как снаряды рэйлганов. Да, те летели со скоростью неизмеримо большей, чем фрегат. Но зато у того была огромная, по сравнению со снарядами, масса. И долгое время контакта – лишившийся своих щитов «Ф-3» носом врубился в силовое поле врага. Пузырь поля начал сминаться, амортизируя удар. Нос фрегата же сначала раскалился добела, а потом от него полетели брызги и даже целые куски оплавленного металла. Но корабль продолжал вжиматься в силовой барьер, который расплавил его уже на одну треть. И он не выдержал! Щит лопнул, и перед «Ф-3» появился новый барьер. Однако закосы не стали дожидаться, пока искалеченный корабль прожмет и его. Они обрушили на калеку огненный шторм. Фрегат не разлетелся, он просто испарился в этом адском пекле!

– Огонь! Огонь! Огонь! – Григорий проорал осипшим от волнения голосом на общем канале. – Сажайте этому гаду щит! Из всех стволов! Стрелка, приготовиться!

Семенович приберегал торпеды «Решительного» именно до этого момента. С носа эсминца к дредноуту устремились плазменные сгустки. За ними летели и фотонные торпеды с «Ф-1» и «Ф-2». «Киров» поддержал атаку залпами болванок, даже подошедший к полю боя «Дерзкий» начал хлестать дредноут тонкими нитками лазеров ПВО.

– По моей команде – пуск! – От «ястребков» к кораблю закосов протянулись дымные хвосты ракет.

Пусть и мелочь, но весь флот ГССР вносил в общую копилку все, что мог. До последней ракеты, до последнего лазерного импульса!

Слабенький ракетный удар «ястребков» оказался соломинкой, переломившей хребет верблюду. Второй силовой барьер дредноута приобрел молочный оттенок. Потом пропал. Но никаких непосредственных угроз факт отсутствия щита огромному кораблю не нес. Его броневой пояс мог с успехом поглощать удары до той поры, пока опять не начнут функционировать щиты. Эскадрилья Стрелки летела прямо на вражеский корабль, как бы пытаясь повторить таран фрегата. Но врезавшись в крутой борт дредноута разом, истребители не добились бы существенного ущерба. Слишком легкие были «Ястребки», слишком хлипкая у них конструкция. Однако Стрелка по яркому, но недолгому пути камикадзе отправляться и не собиралась. Подлетев практически в упор к борту, звено «Яков» распалось, открывая радарам то, что они прятали под своими корпусами – два десантных бота. «Ястребки» разлетелись в стороны, а боты, погасив скорость, присосались к броне, как пиявки. В их головной части засияли миниатюрные солнца – заработали горелки, прожигающие броневые пластины.

– Внутри, – последовал стандартно краткий доклад от механидов.

Григорий попросил пугзов прикрепить на плечо каждого четырехрукого воина по камере, чтобы хоть как-то контролировать продвижение штурмовой группы.

– Вывести на экраны изображения с камер! – На мониторе появилась мозаика из отдельных кадров с разных камер.

Взгляд Семеновича заметался по ним. Товарищ нарком старался не пропустить ничего интересного. И механиды этого интересного насыпали с горкой.

Десант разбежался по коридору, беря его под свой контроль. В дальнем конце перехода открылся люк в переборке. В проеме мелькнула троица закосов, которую тут же снес шквал очередей. Для абордажной операции стандартные гранатометы на верхних конечностях механидов были заменены на скорострельные излучатели. В итоге один механический жук мог выпускать до трех тысяч лазерных «иголок» в минуту. Взвод же создавал такую плотность огня, что камеры штурмовой группы слепли. На экранах «Решительного» мелькала каша из непонятного движения и черточек от энергетических выстрелов.

– Как-то можно отстроить технику? Ни черта же не видно! – возмущался Семенович.

Но дело было не в технике – обычно безмятежные и неторопливые механиды в боевом режиме начинали двигаться в четыре раза быстрее человека. И Семенович пожалел о том, что установил на механидов камеры. Изображение летело настолько стремительно, что наркома от этой круговерти начало подташнивать. Но он упорно вглядывался в видеоряд, пытаясь разобраться в происходящем и помочь Первому отеческими советами. Толку от этого было мало – кадр замирал лишь на доли секунды, во время прицеливания в очередного несчастного закоса.

– Блин! Да что там происходит?! – изводился Семенович от желания отдать какой-нибудь очень нужный приказ.

Но механиды действовали на другом уровне рефлексов, и этот уровень для Семеновича был недостижим. Внезапно видеопоток со всех камер оборвался.

– Устранить неполадки, – железным тоном произнес Григорий, пытаясь им замаскировать свое беспокойство.

Ведь сигнал мог пропасть в двух случаях – при возникновении технической неисправности и при уничтожении всего отряда. Григорий подозревал, что закосы придумали какую-то ловушку – слишком легко механиды пробивали себе дорогу до рубки управления дредноута.

– Противник поднял щиты! – успокоил командир БЧ-7. – Они полностью поглощают трансляцию от нашей штурмовой группы!

Лишившись источника информации, Григорий встал перед нелегким выбором – продолжать ему обстреливать дредноут или нет? С одной стороны, битва еще далека от финала, дредноут не получил ни одного критического повреждения. С другой – обстреливать корабль, на котором находится твоя же абордажная команда, затея не самая умная.

– «Решительный», «Орлица», «Поющая», фрегаты – отходим к «Кирову», – после секундного размышления отдал приказ Григорий.

Чем бы ни закончилась операция по штурму корабля противника, свои разрозненные силы лучше собрать в единый кулак. Проложенный курс обходил дредноут по широкой дуге, которую флотилия должна будет пройти под плотным огнем, поэтому Семенович отдал приказ и «Кирову» вместе с «Дерзким» двигаться на встречу. Чем быстрее его флот соберется, тем лучше. Корабли смогут менять друг друга на линии огня и прикрываться щитами соседей, практически копируя схему защиты закосов.

– Огонь противника слабеет, – доложили с «Кирова».

Да и сам Семенович отметил, что по щитам «Решительного» стало прилетать реже.

– Неужели… – Прежде чем он успел продолжить, поступил новый доклад:

– Дредноут опускает щиты!

– Захвачен, – пришла единственная весточка от механидов.

Морпехи ГССР продемонстрировали невероятную эффективность! Семеновичу до жути захотелось иметь под рукой не триста механидов, а полк! Нет, лучше дивизию! Он даже готов был на медали для всего этого воинства разориться. Но с такими орлами ему вся галактика нипочем! Кто им сможет противостоять? Сапруки?! Да легион железных жуков их с корнем выкорчует и даже не вспотеет!

– Выражаю благодарность! – торжественно произнес Семенович и отправил заказ на изготовление медалей пугзам.

А также направил с «Кирова» призовую команду на захваченный дредноут. Команды флота ГССР ликовали, сам же нарком обороны погрузился в тяжкие думы. Всего один корабль, прорвавшийся в систему, чуть не натворил таких лютых бед! Задержись Григорий на несколько часов у минного поля, и экспедиция имела все шансы вернуться к пепелищу. И даже полюбоваться на разбитый остов «Кирова». Заку Семенович не верил ни на грамм, особенно он сомневался в том, что у целой расы было всего два корабля. Врал закос, откровенно врал. И что из этой лжи вытекало? А то, что в любой момент в Викторию целая эскадра заявиться может. И не с одним линейным кораблем, а с десятком. Уточнить, насколько эта неприятность вероятна, оперативно можно было только у одного источника. Поэтому запрос на торговую сделку Семенович отправил еще до того, как дредноут дотащили на орбиту.

– Григорий Семенович! Голубчик! Сколько лет, сколько зим! Как здоровье, поясницу на погоду не ломит? – гиканин блеснул своими адаптивными способностями.

Чем больше космические проходимцы торговали и общались с людьми, тем лучше перенимали черты и привычки. Семеновичу было достаточно прикрыть глаза, и вместо мешка-гиканина воображение рисовало ему соседку Ларису Павловну с третьего этажа.

– Все хорошо. Не жалуюсь. – Семеновичу не терпелось приступить непосредственно к обмену. – Нам надо…

– А что у вас здесь? Стреляли? – Радары торговца засекли в системе обломки. – Григорий Семенович, может, хватит воевать? Вы бы лучше фетуций искали.

– Ищем! Но нам постоянно кто-то мешает.

– Кто, к примеру?

– Заскосы. Мне нужна по ним полная информационная справка.

– И это все? Знаете, мне мотаться только из-за каких-то закосов…

– Заодно и добытые ресурсы заберешь. – Семенович не дал договорить гиканину.

– Э-э-э… совсем другой разговор, разлюбезный ты мой Григорий Семенович! – К торговцу тут же вернулось хорошее настроение.

Обмен прошел со знаком плюс в сторону ГССР. За информацию про «каких-то там закосов» гиканин взял всего тридцать тысяч, Семенович уже и не помнил, когда его услуги обходились в такую смешную сумму.

– М-да-а-а, – протянул Семенович, бегло прочитав справку прямо на мостике «Решительного». – Не очень красивые дела вырисовываются.

Глава 18

По закосам надо было принимать решение. Но его Семенович перенес на потом – у него имелось более срочное дело. На челноке он перебрался с «Решительного» на «Киров». И только тут ощутил, что его флот поучаствовал в масштабном сражении. Запах. Запах чего-то горелого сразу ударил ему в ноздри, едва он вышел из шлюза.

– Аварийные команды шесть и восемь – прибыть на вторую палубу! – донеслось из корабельного интеркома.

Освещение в переходе было слабым, потолочные осветители выдавали едва ли половину от своей мощности.

– У вас проблема с реакторами? – спросил Семенович у встречавшего его офицера-тиррянина.

– Нет, они работают штатно. Просто мы перебрасываем энергию на восстановительные работы.

– Сильно вас потрепало?

– Пара пробоин. Ничего серьезного. Но основной мостик выведен из строя, я провожу вас на запасной.

– Много офицеров погибло?

– Восемь раненых. Погибших нет.

– На мостик не идем. В госпиталь! – скомандовал Семенович.

Привычно шагнув в поле гравилифта, Григорий запоздало понадеялся на то, чтобы инженерная команда не переусердствовала с перебросом питания. Ему показалось, что световой столб как-то слегка мерцает. Если вдруг подача энергии пропадет, то провожатого тиррянина спасут крылья. Семенович же без вариантов размажется в кисель о нижнюю палубу, так как вместо боевого скафандра он облачился лишь в легкий аварийный. Семенович поставил себе в памяти зарубку – в космосе не расставаться с боевой броней.

В медотсеке из восьми пострадавших шестеро находились внутри восстановительных коконов. Григорию повезло, что с Михаила его уже сняли. Увидев наркома, тиррянин попытался подняться с кровати. Весь его левый бок и крыло были залиты синей пластичной массой.

– Лежи-лежи, чего встрепенулся?

– Простите, товарищ нарком, я вас подвел!

– С чего это? Нарушитель границы ликвидирован, точнее захвачен. Мы потеряли «Ф-3», зато получили целый дредноут. Неплохой обмен, ты не находишь?

– А закосы?

– Я еще не был на борту, но механиды докладывали, что всех ликвидировали. В рубке их звездолета сейчас по колено осколков рубинов. Ты лучше скажи, как ты подставиться умудрился?

Михаил снова сделал попытку подняться, и Семеновичу пришлось чуть ли не силой уложить его обратно.

– Дредноут шел на рудники, я закрывал их от обстрела и поторопился.

– Ничего, бывает. Поторопился в этот раз, в следующий будешь думать, прежде чем в пекло лезть. Как я и сказал, врагов мы изничтожили… причем всех. Под корень. Всю расу.

Григорию надо было с кем-то поделиться открытием, которое он сделал, прочтя справку по закосам. Слишком уж тяжелым это открытие оказалось.

– Как всю расу?

– Вот так. Представляешь, эти засранцы, оказывается, самый редкий вид среди всех разумных! Они вообще не размножаются! А вырастают в особых условиях в карманах вулканов на родной планете. То есть закосы – это реальные живые кристаллы. И растет каждый из них веками. Зато смерть им не грозит. От старости, конечно же. Так-то мы их вынесли. Но от этой победы у меня что-то настроение ни к черту. Считай все, нет больше во Вселенной закосов.

– Но они же все так же могут вырасти на своей планете?

– А нет их планеты больше. Астероидом пришибло. Правда, Рыжик обещает в камерах создать похожие условия…

– Зачем?! – не дослушав, спросил Михаил.

– Осколки закосов у нас есть, пугзы думают, что они могут послужить центрами кристаллизации. И из них могут вырасти новые закосы… эй, ты чего?

Неуемный тиррянин все-таки поднялся с кровати и застыл в глубоком поклоне.

– Вы великий воин, Григорий Семенович. И великий гражданин. – В последнее время населяющие ГССР существа старались не употреблять названия своих видов. Слова «тиррянин», «механид», «пугз» и «человек» потихоньку вытеснялись термином «гражданин», как бы подчеркивая общность всех населяющих Викторию народов. – Закосы наши враги, а вы проявили к ним небывалое снисхождение!

– Не к ним. Этих прощелыг стоило проучить. Но кто мы такие, чтобы решать судьбу целого народа? Понимаешь, у нас в ходу поговорка – не суди, да не судим будешь. Может, они и не стали бы моральными уродами, если бы не лишились родины. А деток-то мы точно сможем воспитать правильно, не сомневайся. Лишь бы эти детки появились.

– Я всегда хотел спросить, почему у вас двойное имя? Григорий и Семенович, – переключился на вроде бы другую тему Михаил.

– Тут вообще никакой загадки нет. Моего отца звали Семеном, значит, я – Семенович. Смекаешь? Григорий сын Семена.

– Значит, я могу называть своих детей Михаиловичами?

– Михайловичами, если быть точнее. Называй на здоровье!

– А можно я стану Григорьевичем? – Тиррянин быстро сориентировался в том, как формируются отчества.

– Э-э-э… с чего бы?

– Я хотел бы, чтобы мой отец был великим человеком! – с жаром признался Мишаня.

– Он и так великий человек, раз вырастил такого парня, как ты. Кто он?

Ответить Мишаня не успел, у Семеновича ожил коммуникатор на браслете.

– Т-переход!

– Да блин дырявый! Кто опять?! – Семенович гостей не ждал.

– «Коммуна», – ответил диспетчер.

– Фу-у-ух, вот и Егорушка подоспел, – с облегчением произнес Григорий.

– Они одни, без «Знаменитых парных».

– Как так? – Семенович повернулся к Мишане. – Ты отдыхай, выздоравливай. Мы сами со всем разберемся.

Возвращаться на «Решительный» или терять время на полет до базы Григорий не стал. Он принял доклад от капитана «Коммуны» в резервной рубке «Кирова».

– После того как со «Знаменитыми парными» пропала связь, мы были вынуждены отправить на разведку «Ласточки», – рассказывал, что случилось с Егором, капитан «Коммуны». – Глубоко в систему не входили, разведку вели на максимальной дистанции. «Парные» был обнаружен на орбитальном причале. Признаков активности корабль не подавал.

– Связаться пробовали? – спросил Григорий.

– Слишком рискованно. Помимо многочисленных суден пугзов, мы обнаружили еще и один «каштан» сапруков.

– А этим что понадобилось в пространстве пугзов?

– Ответ мы узнали, только выловив последнюю баржу с пугзами. Сапруки хотели ее догнать и остановить, но Егор Филимонович им не позволил.

– Как? Выразив протест? – Семенович решил, что его друг попытался договориться.

– Пойдя на таран.

– Что?! Он жив?! – Григорий точно такой выходки от Егора не ожидал. – Белка?!

– Пугзы сообщили, что сапруки задержали наш эсминец.

– Черт! – ругнулся Семенович.

– Это еще не все, «Ласточка» засекла в системе пугзов конвой миитэ.

– Это еще что за зверь?

– Галактическая полиция. Собирает и этапирует на планету-тюрьму преступников, совершивших особо тяжкие проступки.

– То есть наших в тюрягу повезли?!

– У нас нет точных данных. Мы не должны были подходить ближе и обнаруживать себя.

Взбудораженный новостью Семенович чуть было тотчас же не объявил общий сбор. Но сумел себя удержать в руках. В данный момент флот раздерган. Часть кораблей повреждена, часть только вернулась из переходов. За Егора с Белкой каждый гражданин ГССР хоть сейчас готов был в бой, но излишняя торопливость могла сыграть со спасателями злую шутку. Да и нельзя показывать причастность ГССР к появлению пугзов-мечтателей.

– Все понял – отбой. Отдыхайте, парни.

Семенович сам на ногах еле стоял. Но отдых ему пока не светил. Он вызвал в ЦОП всех членов ревсовета, кроме раненого Мишани. И на челноке отправился туда сам.

– С прилетом, Григорий! – На посадочной площадке Семеновича с распростертыми объятиями встречал Питер. – Как ваша экспедиция?

– Наша-то? Наша отлично. И слетали удачно, и закосам вломили.

– Григорий, мне тоже есть чем похвастать! Я запускаю уже четвертую ферму…

– Позже. – Семенович заметил, как, обидевшись, вспыхнул Питер, и добавил: – Егор в плен попал.

Питер тут же забыл о своих сельскохозяйственных успехах.

– Как же так! Как же так! Надо срочно его спасать!

– Именно это я и хотел обсудить на совете. Идем.

Семенович дождался, когда все члены ревсовета прибудут, и вкратце обрисовал им приключение, в которое попали Егор с Белкой. Вкратце, потому что он плохо ориентировался в системе правосудия Генерального Пакта.

– Их доставят на Рудабу. Там осудят и заточат. – Рыжик на собрании присутствовал несмотря на то, что «Коммуна» доставила сотни мечтателей, которых требовалось обеспечить жильем и всем необходимым.

– Как тюремный конвой перехватить? – спросил у него Семенович.

– Только с помощью Т-перехватчика. Миитэ будет прыгать только по освоенным системам.

– В которые нашему флоту путь заказан, – задумчиво произнес Григорий. – Нужен план.

– Да вы чего?! Какой еще план?! Там же Егор и Белка! Собираем корабли, разносим миитэ, забираем своих, и назад! – Идеи Стрелки, как обычно, изяществом подхода не отличались.

– А потом к нам прилетят «каштаны»? Не подходит. – Семенович и сам подумывал о лихом кавалерийском наскоке, но отмел эту идею как смертельно опасную для ГССР. – Какие еще будут идеи? Напоминаю, проблему силовым методом не решить, нам надо быть хитрее.

– Дать взятку миитэ? – Питер решил применить свой земной опыт.

– Нет, миитэ неподкупны. – Рыжик загубил на корню идею пивовара. – А попытка дать им взятку – тяжкое преступление. Вы окажетесь на Рудабе.

– А если много предложить? Честные люди обычно дорого стоят, – не сдавался Питер. – Отдадим кусок фетуция?

Никто не сказал пивовару, что это слишком высокая цена. Но у Рыжика было возражение другого рода.

– Получим пожизненное. Выше взятка – больше срок.

– Значит, остается только силовой вариант! – упорствовала Стрелка.

– Отрицательно, – не поддержал ее механид.

Первый был немногословен, зато его нельзя было упрекнуть в глупости – машинный разум просчитывал варианты событий, исходя не из эмоций или желаний, а лишь используя логику.

– Мы готовы ради спасения товарищей пожертвовать дредноутом?

После вопроса Рыжика в ЦОП воцарилась тишина.

– Дредноутом? – первым пришел в себя Семенович. – А, скажем, фрегата для твоего проекта не хватит?

– Нет, – ответил Рыжик. – Фрегат связан с механидами. Механиды связаны с нами. Цепочку можно отследить. А нам нужно судно, которое никак не связано с ГССР.

– Давайте купим? Или произведем по-быстрому? – Стрелка свою подругу ценила, любила и уважала…

Но, блин, речь шла о самом крупном и крутом боевом корабле, который только выпускали галактиды. Егор при упоминании об этом классе кораблей закатывал глаза и говорил, что ГССР такой монстр не по карману. А теперь его придется отдать, едва заполучив!

– Корабли рас Генерального Пакта не продаются. Мы не сможем выдать себя за одну из них. Любой корабль, произведенный на нашей верфи, имеет метку «ГССР», – объяснял прописные истины Рыжик.

– Давайте купим у гиканина готовый! – отстаивала дредноут Стрелка.

– И он уведомит Пакт о продаже. В базе данных это судно будет отмечено как принадлежащее ГССР.

– ПТС, госномера, регистрация – до боли знакомая песня. – Семенович перевел речь пугза на земные стандарты.

– Ладно. Давайте не будем торопиться. Пускай наших доставят в тюрьму, а мы их оттуда вытащим.