Текст книги "Серый взгляд бога"

Про перестрелку в доках и сгоревшие трупы было написано ожидаемо: разборки мафии. И никаких подробностей. Это приятно.

Наконец дверь кабинета открылась, и оттуда вышел какой-то невзрачный клерк. Потом позвали меня.

– Здравствуйте, господин Моррисон, – кивнул Эмиль Дерг, поджав губы. Все же переживает за свою секретаршу.

Крупный нос картошкой, сероватая кожа и абсолютно круглые карие глаза, спрятанные за крупными очками в роговой оправе. По затылку привычно пробежали мурашки. Эмиль – сиблинг Фауда, причем гораздо сильнее меня.

– Добрый вечер, господин Дерг, – кивнул я.

– Простите, господин Моррисон, у меня мало времени, – сказал он, глянув на наручные часы, – у вас много там?

– Да нет, – развел я руками, – кстати, что касается вашего заказа…

Он сдвинул брови и отключил кнопку селектора. Страхуется даже от секретарши.

– Ну?

– Возможно, на следующей неделе все получится, – сказал я, – и абсолютно законно.

– Угу, – пробормотал Дерг, вынимая из папки на столе бланк сертификата, – что там у вас?

– Да вот. – Я положил на стол бумажку с цифрами и примерными индексами, и расписку Пакеды с дарственной Эгельберд.

Эмиль взял в руки бумаги и, приподняв очки (я считал, что они нужны ему только для солидности), пробежал взглядом по строчкам.

Затем он вынул свою перьевую ручку «Круз» с золотым пером и, занеся ее над графой «подпись», как бы случайно поинтересовался:

– А когда на следующей неделе?

– Думаю, что во вторник, – кивнул я.

– Хорошо, – он расписался и, достав из ящика стола печать, пошевелил ее на чернильной подушечке и хлопнул по бланку, – пусть Анехита заполнит, жду вашего звонка.

– Спасибо, – из вежливости поклонился я и вышел за дверь.

Открыв зонт и услышав дробь дождевых капель, я побрел через мокрую хмарь к станции подземки «Четвертый квартал», она была на перекрестке Девятой улицы и Фируз-авеню. Там было много телефонных кабинок и одна приятная кофейня.

Мне нужно было позвонить Папе и кое-что узнать, а еще услышать от Чарли Спицы отчет о происходящем и, возможно, договориться встретиться сегодня. Ох, дела мои суматошные… Да и Джоан я позвоню.

Я шагал в сером сумраке раннего вечера, а дождь уже почти перестал. Я решил срезать по Библос-стрит. Не то чтобы там сильно короче, но людей меньше и машин мало.

После вчерашнего немного ныли мышцы, надо сходить в спортзал. И вообще я давно не ходил на боксерские матчи и на мои любимые соревнования по чанайской борьбе шан-пу. В жандармерии мы изучали ее базовые основы, да и Юн отдельно меня тренировал, очень любопытное боевое искусство.

В моей голове крутилось сразу несколько мыслей, а это для моей головы – вредно. Я и так слишком раздерганный, и если буду рассеиваться, я точно проиграю.

Людей на улице было немного, поэтому одинаковый звук шагов за своей спиной я услышал. Неторопливые такие шаги, которые затихали, стоило мне замедлиться, и ускорялись, когда я начинал спешить. Оборачиваться я, естественно, не спешил.

Внезапно я увидел желтую будку таксофона и, достав монету в пятьдесят сантимов, набрал после восьмерки междугородний номер.

– Алло? – раздался низкий и мягкий женский голос.

– Привет, мам, – бодро ответил я, – как у вас?

– Здравствуй, сын, – ответила она, – даже удивлена твоим звонком! Но это очень приятно, Заг.

– Да просто хотел поболтать, – сказал я, – соскучился.

– Я тоже скучала, – ответила мама. – У вас там тоже дожди?

– Да, мама, – подтвердил я, – но ты не думай, я хожу с зонтиком и стараюсь быть молодцом.

– Когда я уже внуков-то увижу, Загрей? – Мама вздохнула. – Ладно, я понимаю, что тебе не до этого, но, Заг, ты же понимаешь – потом будет сложнее.

– Да, мама, согласен, – ответил я, заметив мужчину в сером плаще и кожаной шляпе, – но я работаю над этим.

Наверное, кожаная шляпа хорошо защищает от дождя, особенно пока открываешь или закрываешь зонтик. Значит, человек часто находится на улице, не в салоне авто. Человек смотрел на витрину букинистической лавки и делал это как-то слишком внимательно.

– Заг, когда тебя ждать? – спросила мама. – Будешь с отцом говорить?

– Мама, я думаю, на Змеерождество приеду точно, – честно пообещал я, – а папе чуть позже перезвоню. Я немного занят, как оказалось. Тут Диего мне рукой машет.

– Заг, не трать много денег, – парировала она, – скажи, я сама тебе наберу в офис.

– Я специально зарабатываю на это, дорогая.

Мужчина, налюбовавшись на витрину букиниста, нагнулся к стоящему на обочине улицы автомобилю – темно-синему «парвиз-ультра».

– Жду тебя, сын, – ответила она.

– Отцу привет! – успел выкрикнуть я, и связь прервалась.

Да, трудно звонить в Лиддитаун…

А картина мне все меньше нравилась.

Да, сэр, стопроцентной уверенности, что это мой личный хвост, у меня не было. Но и аргументов против тоже немного, за параноиками могут и правда следить!

Вряд ли меня вели прямо от офиса, нервно выскакивая из автомобиля на каждой остановке моего автобуса. Или сунув крупную бумажку водителю-работяге и показав на меня пальцем.

Нет! Это профи, даже несмотря на тех самых «южных», которых, скорее всего, действительно наняли. Неужели жандармерия? Точнее, отдел разведки жандармерии (ОРЖ). Тогда почему молчит Юн эр Сунь? Не знать про мою разработку он не может, подставлять меня ему нет смысла. Значит, эти профи не правительственные. С огромной долей вероятности. Нельзя исключать мафиози.

При этой мысли я выудил из кармана еще пятисантимовую монетку и набрал номер особняка Папы Монзано.

Трубку снял какой-то шестерка, который позвал некоего Хуареса.

– Папа сейчас занят, – сказал Хуарес приятным баритоном, – но он передал мне все, что вам сказать. Ваш автомобиль скоро будет готов, но тут есть один вопрос.

– Какой? – насторожился я.

– Да понимаете, Заг, амиго, тут по случаю у нас оказался совершенно лишний роторно-поршневой движок «ванкель». Я хотел предложить вам поменять ваш старый цилиндровый, – ошарашил меня Хуарес. – Наш мощнее и сотку рвет за пять секунд. У нас почти все такие. Артефактная защита от усталости металла. Но, конечно, это займет больше времени, чем кузовной ремонт. Но двигатель это подарок, денег не нужно.

Я задумался на некоторое время, вообще родной двигатель «роллинга» вполне себе неплохой, правда жрет многовато, но мощный. С одной стороны, движок мне тоже повредили, и Хуарес просто явно не хочет его чинить, с другой, мафия ничего бесплатно не делает, и все эти подарки придется отработать. Но учитывая, что Папа не торгует артами, что он от меня может потребовать? Продать свою почку? Вряд ли за двигатель-то. А какую-нибудь услугу… ну, что же… Надеюсь, Монзано еще тот адекватный человек, которому я доверял в юности.

– Знаешь, Хуарес, амиго, это очень лестное и приятное предложение, не ожидал, – наконец ответил я, – буду весьма благодарен.

– Отлично! – Казалось, Хуарес обрадовался.

– У меня есть еще один очень важный вопрос, – сказал я в трубку, наблюдая, как мужчина в кожаной шляпе спрятался под навес продуктового магазина. Постеснялся все же в машину у меня на глазах залезть, бедный.

– Слушаю, – услужливо ответил собеседник.

– Что там с «южными»? – задал я важный для себя вопрос.

– А! Эти… – Хуарес вздохнул. – Ну, небольшой конфликт у нас случился, но сейчас старшие разбираются. «Южане» реально попутали понятия, хоть и заказ взяли чистый.

Он произносил жаргонные словечки ровно таким же приятным голосом, с интонациями заправского интеллигента.

– Но все, что пока удалось выяснить, – продолжил Хуарес, – сводится к следующему. Заказ они получили от некой общественной организации, что-то там «за права единородов», не помню…

– Ассоциация по защите прав единородов, АЗПЕ, – подсказал я.

– Точно! – обрадовался Хуарес. – Он так и сказал! Ну, вот еще один косяк «южан», если выяснится, что дело пахнет политикой, то им не поздоровится. И не только от Папы.

– А кто конкретно с ними общался? – уточнил я.

– Пока не говорят, мол, коммерческая тайна, все такое, но мы надавим, не сомневайтесь, Заг, амиго.

Вспомнив мрачные лица громил Папы, я поверил, что они надавят неслабо.

Я поблагодарил Хуареса и, договорившись с ним быть на связи, повесил трубку. Ага, АЗПЕ организация почти символическая – правительство твердо держит курс на общественное примирение. Это все последствия Горячей войны. Да и причина была не в самих сиблингах, а в амбициях и гордыне группки военных жандармерии, одержимых идеей новой расы, во главе которых стоял Вольф Гитнер. И что самое трагикомичное, что сам лично он сиблингом не был. Но у него был авторитетный друг Ромул. Он был мощным сиблингом Шера и мог так нагревать воздух перед ладонями, что могло полыхнуть пламя почище того огнемета.

Они называли себя партией эволюционеров, сокращенно ПЭ. Называли их коротко – люцы.

ПЭ по окончании войны объявили вне закона. А для примирения общества некий орган по защите интересов и прав единородов был необходим. Вот у сиблингов такого не было – сиблингов контролирует Министерство науки (Замок технологий), НОБНОТ, жандармерия и немного Министерство здравоохранения. Короче – правительство контролирует нас.

И вся эта АЗПЕ, по сути, существовала только ради присутствия своего кандидата в парламенте. Собственно, АЗПЕ – это самая умеренная часть партии «Луддитов». Внутри же ПЛ (партии «Луддитов») была более радикальная группа – «Либеры», тоже со своим представителем в парламенте. Они провозглашали «свободу человечества от наследия мертвой цивилизации». То есть полный или максимальный отказ от артефактов. У этого движения очень разные направления и способы борьбы, есть и экстремисты, которые ненавидят сиблингов, называя их отродиями Хиуса, и уничтожают любые арты, а есть просто эксперты, которые изучают воздействие артов на людей, стараются ограждать единородов от чрезмерного их использования. Как ни странно, финансовую поддержку осуществляет госпиталь фонда Шпигеля, нашего крупнейшего в Куполе миллионера. «Как ни странно», потому что сам-то Шпигель – сиблиннг и вроде ни на какие государственные посты не претендует.

Конечно же, на фоне этих противоречий возникает множество проблем, конфликтов, а иногда и откровенной уголовщины. В общем, гражданское согласие не наступает, хоть и не обостряется, тлеет как-то…

Но вопрос не в этом, вопрос в том, как Пакеда может быть завязан с АЗПЕ, луддитами или фондом? А его дочь вместе со «сталкер-команд» каким боком цепляет эту тему? Пока не ясно – надо копать.

Как ни было мне хорошо в будке, я решил пойти к подземке, к тому же дождь совсем утих. Надолго ли? Чарли я позвоню из подземки, а Джоан наверняка пока не у себя в офисе, а если и есть, то подписывает материалы у редактора. Макс подождет. К Пакеде нужно соваться уже с конкретными вопросами, а не интересоваться, нет ли у него знакомых в АЗПЕ. Нужно еще поговорить с одним человеком…

А пока зайду в «Мерфи-Бургер» и выпью бутылочку пивка под еду.

Я сделал заказ и, как всегда, повинуясь своим инстинктам, занял место в дальнем углу у стены. Буквально через пару минут в кафе ввалился тот самый мужик в сером плаще и кожаной шляпе. Он бегло оглядел зал, скользнул взглядом по мне и, сделав заказ, уселся за столик у входных дверей прямо напротив стойки, вальяжно развалившись и сняв мокрую шляпу. Да, а вот тут, господа профессионалы, я начинаю терять в вас веру: ну, неужели нельзя было его оставить в «парвизе», а вместо него пригнать сюда водилу, лица которого я, естественно, не разглядел, окна у машины тонированные. Ну, прямо полицейский стиль какой-то. А может, это правда ребята с Пиллар, 39? Не наши, нобнотовские, а, к примеру, люди Бреггера: он же нас активно не любит, а меня как-то по-особенному. Ну, правильно – он спит и видит, как бы прихватить меня на горячем, а мои нарушения в сравнении с его махинациями – детский лепет. Бреггер хочет занять место старшего комиссара, когда Зеленский изберется прокурором.

Может быть и такое, но все же я склоняюсь, что цель этих людей – странный артефакт.

Тучная официантка принесла мой заказ, и я впился в бок сандвича с ветчиной, сыром и овощами, запивая лиддийским пивом.

А как вам такое, господа профессионалы?

Незаметно выудив из кармана горсть мелочи, я положил на поднос плату за еду с учетом чаевых, потом не торопясь встал и прошел за барную стойку в коридор, ведущий к туалету.

Белобрысый парень в сером плаще заметил меня в самый последний момент и вытянул шею, как черепаха из панциря. На его лбу были три мелких прыща на одной линии. Наверное, от шляпы.

Я же вошел в кабинку туалета и запер за собой дверцу. Затем встал на крышку унитаза и распахнул окно с крашеным стеклом, выходящее на задний двор бутербродной. Я натянул поглубже шляпу и, подтянувшись на руках, держась за раму, вылез наружу, правда немного запутался в полах плаща и чуть не упал лицом в грязь, но все кончилось удачно.

Фокус – древний, как Купола, но, представьте – срабатывает. Ну, по крайней мере, с этими «профи».

Отряхнувшись, я поправил шляпу и выскользнул в переулок, который вел в сторону станции «Четвертый квартал».

Две ветки фаудского метро были надземкой и поезда ездили по эстакадам, а три – были под землей: ред-лайн, блю-лайн на северо-западе и грин-лайн на юго-востоке. Они шли вдоль Даная. Река у нас крупная, глубокая, потому рыть под ней линии подземки сочли слишком дорогой и сложной затеей. Так что их пустили вдоль реки, а уже надземка шла через реку и каналы по мостам.

У подземной линии грин-лайн, на которой и была станция «Четвертый квартал», было три небольших тупиковых ответвления, впрочем, как и у двух других – наверное, когда-нибудь эти отростки станут полноценными ветками. Да, несмотря на все усилия наших властей контролировать рост населения Купола, этот самый рост происходит. Раз в пять лет у нас обязательная перепись населения, но… в города, где сохраняется более строгий надзор, постоянно приезжают люди из деревень и поселков на заработки, на учебу и остаются тут. А в сельской местности Закон о семье нарушается чаще – во многих местах семьи традиционные, патриархальные, и когда приходят инспекторы-счетчики, они просто прячут детей по подвалам, чердакам и соседям. Ловить их всех трудно. А Купол наш не резиновый. Да и в остальных Куполах картина сходная, и это проблема, которую мы подкинем нашим потомкам, вряд ли они вспомнят нас добрым словом.

– Курорты Южных Озер ждут вас! – раздался с небес бодрый и неестественно радостный женский голос, и заиграла музыка из динамиков.

Я задрал голову вверх, в сером сыром небе висела выцветшая туша рекламного муниципального дирижабля, ощетинившаяся стальными раструбами мегафонов, под которыми висела неоновая вывеска с логотипом туристической компании. Чуть сзади крепилась маленькая одноместная гондола, и жужжали два подвесных двигателя.

Как же я хотел этим летом поехать на морской курорт в родной Лиддитаун и навестить родителей…

Я осторожно высунулся из-за угла переулка и осмотрел площадь перед подземкой.

Толкались автомобили, спешили по тротуарам люди, мигали светофоры, торговали газетами и хот-догами киоски, на маленьких тележках с навесами чанайцы, широкоскулые соплеменники Юна, продавали острую лапшу и бесполезные безделушки.

По углам бордюры были украшены желтыми мокрыми листьями, которые лежали и на пустых скамейках, у входа на станцию, где сидели редкие горожане, курящие, читающие газеты под грибовидными козырьками, глядя на выходящий из-под земли поток пассажиров.

Небо продолжало темнеть.

Пахло как-то тревожно, наверное, это запах осени, а может, гнили…

Я заскочил в обувную лавочку, где сидевший у входа конопатый мальчишка, ровесник Бобби Гредли, лопоухий и с чумазым лицом почистил мне ботинки за мелкую монету, а я изучал улицу сквозь стеклянную витрину.

Вот он! Кожаная шляпа! Озираясь, пробирается по тротуару напротив. Затем он остановился, прикурил на ветру сигарету, прикрывая зажигалку рукой, и рассеянно двинулся обратно к подземке.

Вот ведь, как клещ вцепился! Ситуация начала меня серьезно беспокоить. Не сильно они похожи на спецов, но при этом удивительная цепкость.

Мальчишка окончил работу, и я, расплатившись, приблизился к витрине сбоку: «кожаный» как раз перешел улицу и проходил мимо лавки. И тут я все понял…

На лбу выступил холодный пот, тело покрылось «гусиной кожей», и чуть кольнуло затылок… Это сиблинг, Хиус его заверни…

Нет, эту ситуацию нужно решать сейчас. Я, конечно, могу покружить по подворотням, вскочить в автобус, пробежать в заднюю дверь магазина. Вариантов масса. Но, если честно, представив, что эти люди угрожают моей Алисе, да и наглое их поведение беспокоит, я решил не лечить нарыв, а вскрывать. Нужно потолковать с этим белобрысым наглым сиблингом.

Я решительно вышел из лавки и пристроился со спины шпика.

Еще одна необходимость разобраться с хвостом диктовалась тем, что мои соглядатаи, кем бы они ни были, ни в коем случае не должны знать, куда я иду. Иначе я могу подставить хорошего и, главное, очень важного для меня человека.

В какой-то момент я совершенно открыто обогнал эту пиявку в плаще, снова почувствовав волну покалывания.

Надеюсь, он почувствовал то же, если не больше, так как, судя по всему, диапазон его чуйки явно больше моего.

Я уверенно обогнул лавочки под козырьками и начал спускаться на станцию, не особо пытаясь слиться с потоком людей.

Выудив горсть мелочи, я взял пятак и опустил его в потертую щель никелированного турникета, стоявшего рядом со стеклянной будкой дежурного. Прокрутив красную потертую «елочку», я направился по широкому коридору к платформе.

Пахло пропитанными креозотом шпалами, разогретым металлом и табачным дымом: несколько человек курили возле мусорной урны.

На висячих часах было пять сорок семь вечера.

В конце платформы стояло большое, немного выпуклое зеркало на стальной трубе для того, чтобы помощник машиниста видел, все ли люди зашли в двери. Я прошел мимо гранитных колонн и желтой кафельной стены, толкаясь среди ожидающих поезд, и мельком взглянул на перекидное табло. Ближайший поезд был до «Мансард-сайд». Эта станция не подходила мне, и меня это вполне устраивало. Плюс ко всему эта станция была на тупиковой ветке «Второй квартал». Она была короткой и давно не пользовалась популярностью, так как было много наземных маршрутов, и упиралась она в Болотную набережную Даная.

Я встал около остановки первого вагона и боковым зрением поглядывал на зеркало.

Мокрая блестящая шляпа проплывала среди десятков голов, остановившись возле колонны, якобы спрятавшись.

Раздался громкий сигнал на три тона, и в черноте тоннеля прокатился глухой, возрастающий гул, и зажегся огонек прожектора. Подул сухой теплый креозотовый ветер. Наконец из жерла тоннеля показалась тупоносая кабина локомотива с яркими фарами и прожектором. Он гнусаво просигналил, чтобы все отошли от края платформы, и серо-стальная гусеница состава с оранжевой полосой выплыла к платформе, скрипя тормозами. С жестяным треском распахнулись двери, и на платформу высыпали пассажиры, проталкиваясь сквозь ожидающих.

Я скользнул в образовавшийся зазор меж двумя потоками людей и, нагнув голову, кинул взгляд, увидев, как «серый плащ-кожаная шляпа» резво ломит в соседнюю дверь.

Пройдя в вагон, я протиснулся вперед, к первой двери, схватившись за петлю, свисающую с поручня.

Теперь нужно быть внимательным, чтоб совершить задуманное: прикрывшись спинами сограждан, я снял свою шляпу и, слегка сгорбившись, внимательно следил за сиблингом, который шляпу и не подумал снять. Вот откуда прыщи на одной линии лба! Нет – это не профи, хотя и навыки имеет. Наемник? Скорее всего. Но явно не гангстер.

– Внимание, закрываются двери, – раздался хрипловатый голос машиниста, искаженный динамиками, – следующая станция «Пиллар-стрит», правый выход.

И грохнув дверьми, вздрогнув вагонами, состав ворвался в черноту тоннеля, гулко грохоча чугунными парами, а в тускло освещенном пространстве за окном змеились многочисленные ветки кабеля.

«Шляпа» на меня не смотрел, и я окончательно убедился, что его диапазон дальше моего в разы. Интересно, из чьих он? Ходили слухи о некоторых редких сиблингах, которые умели левитировать, замораживать или сжигать. Даже врали, что кто-то умеет перемещаться в пространстве на небольшие расстояния. Или предсказывать будущее. Так это или не так, я не знаю – не сталкивался, но кое-что сиблинги умеют, и умения эти, как правило, под строгим надзором жандармерии. Вот у меня и возник вопрос – конечно же, редко, но бывают сиблинги неучтенные, бывают наймиты и те, кто берет «левую» работу. Но далеко не каждому по карману нанять такого спеца, и это меня наводило на неприятные мысли: кому я перешел дорогу? Те гангстеры из «южных» это пустяки и ерунда, хотя я чудом выкрутился. Эти круче, но плохо тренированные. Частный заказ богатого человека? Неужели Пакеда? Не клеится это как-то все. Не складывается что-то, хоть и напрашиваются очевидные вещи. Некая «третья сторона». И, судя по всему, не стесненная в средствах. Неужели АЗПЕ встала на кривую дорожку? Но эта организация даже ниже по уровню партии «Луддитов». Так – придаток небольшой в муниципалитете. Но именно поэтому там можно ловить рыбку в мутной воде.

Меня раздражает, что противник знает меня, а я его – нет. Ну, ничего, скоро все выяснится.

– Станция «Пиллар-стрит», следующая «Даун-таун», – прогремело в динамике.

Даун-таун. Это район нуворишей, там самые современные дома и офисы, там даже есть огромные небоскребы, и некоторые напоминали футбольные ворота – их называли горизонтальными небоскребами, то есть длинные здания покоились на высоких подпорках параллельно земле. Очень впечатляюще. Но еще это станция на развилке, после которой поезд уходит на ответвление к «Мансард-сайд». Редко туда поезда ходят.

Стучат колеса в такт моему сердцу и дыханию, я весь растворился в толпе. Вот какой-то тучный мужчина в мокром плаще разгадывает кроссворд в газете, припирая своим туловищем хрупкую девушку, вот честный работяга потягивает из железной фляги нечто спиртное, а вот болтают меж собой студенты академии в одинаковых коротких плащах, женщина читает книгу.

Гул тоннеля постепенно стихает.

– Станция «Даун-таун». Внимание пассажирам – поезд следует до станции «Мансард-сайд», повторяю…

Многие забывчивые ринулись к дверям, а «шляпа» чуть отодвинулся назад.

– Двери закрываются…

Войдя в тоннель, поезд проскрежетал колесами по стрелкам и двинулся дальше.

«Шляпа» не шевелился, а я, напротив, стал в тупичок у переходной двери вагона.

Неужели он и из этого не сделает выводов? Посмотрим…

Последний перегон перед конечной – в вагоне осталось буквально несколько человек, а этот сиблинг продолжает стоять, тупо глядя в черное окно. Но я-то знаю: он чувствует мое присутствие.

Внезапно я дергаю ручку переходной двери и выхожу в короткий буфер меж вагонами, открываю следующую дверь, захлопнув за собой предыдущую. Я иду к первому вагону, благо их буквально два.

Я вынимаю из внутреннего кармана маленькое зеркальце – открепленную крышку своего хронометра, и аккуратно поглядываю через него за спину, за стеклом переходной двери уже стоит «шляпа». Отлично – дистанция, какая нужно. Я открыл дверь в следующий вагон.

Когда я появился у второй двери первого вагона, «шляпа» так же маячил за стеклом.

В голову пришла несвоевременная мысль: не успел позвонить Чарли Спице. Сейчас не об этом думать надо…

– Станция «Мансард-сайд», конечная. Просьба освободить вагоны.

Я спокойно, но довольно шустро вышел на платформу и, обогнув ряд красных ребристых колонн, двинулся к кабине локомотива. Прямо за таким же выпуклым зеркалом находилась маленькая металлическая калитка, выход в техническое пространство тоннеля.

Локомотив два раза прогудел и двинулся на разворотное кольцо тупиковой ветки, а я, дождавшись, когда он скроется в темноте, перешагнул через низкую калитку и спустился по узким ступеням в тоннель рядом с грохочущими вагонами, меня обдало горячим воздухом.

«Шляпа» был где-то меж колоннами, но двигался за мной – это придало мне уверенности.

На пару мгновений я прижался к стене, а когда последний вагон пронесся мимо меня и растворился в тоннеле, сияя красными габаритными фонарями, я быстро побежал вдоль путей в темноту.

Свою шляпу пришлось надеть – руки свободные нужны. Я нащупал «Соер» в нагрудной кобуре, расстегнув клапан.

Когда я работал в жандармерии, мы изучали подземелья Нью-Фауда. Конечно же, не так, как спецотряды или ОРЖ, но достаточно подробно. И я неплохо представлял себе подземные коммуникации Даун-тауна и свой маршрут.

Пробежав станционный семафор, горящий синим сигналом, я подскочил к низкой нише, одновременно доставая связку ключей с трехгранным штырем.

Звуки поезда затихли, и в тоннеле раздавались гулкие шаги моего преследователя. Это хорошо, что он купился и решил догнать меня. Теперь дело за мной.

Дверь с тихим скрипом открылась, и я нырнул в пространство технического коридора, тускло освещенного дежурными лампами в зарешеченных плафонах, и с пыльными огнетушителями. Дверь я предусмотрительно прикрыл, но запирать не стал, да и времени не было уже – мне нужно держать дистанцию.

Было сыро, и на стенах белели соляные разводы от протеков воды – сказывалась близость реки.

Коридор разветвлялся т-образным перекрестком, и я свернул направо. Теперь я бежал очень быстро, стараясь наступать на ребро стопы, дабы не создавать громких звуков. Потом была хлипкая деревянная дверь с надписью: «Бойлерная 4-у», она не заперта обычно.

Я зашел в полутемное помещение с затхлым запахом сырости и гудящими электронасосами. Тихо шипел пар в трубах.

Было жарко.

На дощатом столе с забитой окурками пепельницей и пустыми бутылками лежала смятая пачка сигарет, стояла грязная тарелка и разводной ключ, который я быстро схватил, спрятавшись за кожухом блока насосов. Ключ гораздо удобнее, чем рукоять пистолета, которую я собирался использовать изначально.

Гулко стучало сердце, и полутемные силуэты котлов слегка светились радужным контуром – особенности моего зрения в темноте.

Зачем я полез в эту комнату? Очень просто: во-первых, отсюда есть второй выход в систему коллекторных труб. Во-вторых, из-за работающих насосов здесь мощное электромагнитное поле. Учитывая, что мой противник имеет большую чуйку, чем я, подловить его в засаде мне не удастся, но мощные электрические приборы ослабляют чувствительность сиблингов, этим я и решил воспользоваться. В вагоне, который идет по силовому контактному рельсу, он тоже не очень-то меня чуял, но там был визуальный контакт, да и вечно убегать не входило в мои планы.

В комнате было темнее, чем в коридоре, и поэтому, когда бесшумно стала открываться дверь, яркий угол света скользнул по полу и по трем котлам, на которых отобразилась искаженная тень в шляпе.

Я почти перестал дышать, несмотря на духоту. Пот стекал по вискам.

Преследователь шагнул в комнату, вытянув вперед руку в кожаной перчатке, которая сжимала пистолет. Он был спокоен и аккуратен: крутанулся быстро по углам, немного присел и, отирая полами плаща грязный бетонный пол, «гусиным шагом» двинулся к крайнему котлу, противоположному моему.

Я продолжал не шевелиться, сжимая в руке разводной ключ. Гудели насосы.

Человек скользнул за котел и скрылся из виду, но я его слышал даже через шум. Нет, он не топал, как солдат на параде, просто частоты издаваемых им звуков никак не сливались с мерным гудением и шипением в трубах.

Где-то тихонько капала вода.

Черный силуэт котла прикрывал обзор, но совсем тихонько раздался звук металлической ручки, он попробовал открыть вторую дверь и понял, что я тут…

Он замер. Потом звук сместился вправо.

Я постарался бесшумно развернуться на ребрах ступней и, пригнувшись, встал с другой стороны. Я надеялся, что увижу выставленный пистолет в руке, но увидел уже часть плеча и, крутанувшись на пятках, врезал за угол разводным ключом примерно по животу.

Лязгнул металл кожуха.

Раздался хриплый крик, но тело не упало – он метнулся ко мне, целя локтем в мое горло. Попал в скулу, и я попытался перехватить его руку, но пальцы соскользнули, а он, повинуясь инерции, полетел в стену.

Я успел перехватить его сзади за плечи и припечатать к ней лицом.

Он как-то сдавленно сглотнул и попытался освободиться, но только помог мне уцепить его за локоть и вывернуть руку.

Короткий вскрик, и я придавил его к котлу.

Теперь он заорал так, что у меня зазвенело в ушах. Он боднул меня затылком, и наконец-то шляпа его соскочила.

Мне было больно – он попал мне по брови, хоть и вскользь. Тут же он взмахнул рукой с пистолетом, пытаясь заехать мне по голове.

Я успел ударить его по запястью с хорошим углом, и пистолет, гулко грохнув по котлу, отлетел в сторону.

Я снова попробовал прижать его к горячему металлу, но он ушел вниз и ударил меня ногами по коленям.

Меня отбросило к стене, и я резко сполз вниз, сам ударив его ногами на уровне пола.

Он споткнулся и полетел на меня. Я едва успел убрать голову, как он врезался лбом в стену и снова вскрикнул.

Я резко подвинулся в сторону всем телом и навалился на него корпусом, прижав к бетонному полу.

Парень попался крепкий и, несмотря на все травмы, упрямо бил меня своей задницей по бедру.

Пришлось вынуть ствол и ткнуть ему под ребра.

Он притих.

Мышцы ныли, и я в десятый раз поклялся возобновить посещение спортзала. Тем не менее подготовка моего преследователя не внушала впечатления от слова «совсем».

Я выдернул пояс из его плаща и связал ему руки.

– Рассказывай, – рявкнул я как можно громче, вытирая ладонью пот со лба.

Моя шляпа тоже валялась на полу.

– Пошел ты… – хрипло простонал он.

– Неправильный ответ. – Я ткнул его коленом в поясницу. – Зачем ходишь за мной?

Тот молчал.

Где-то продолжала капать вода.

– Слушай, парень, – я понемногу начал успокаиваться, но духота была сильной, – ты работаешь, и я работаю. Стоит ли нам друг друга убивать? Ты же тоже сиблинг, и я это знаю. И ты знаешь, что я – сиблинг.

Я закашлялся, смахнул капельки пота с носа и продолжил:

– Будем считать это поединком на равных. Просто намекни, где мне копать. И все. Никого не продашь и контракт отработаешь.

– Скоро тут будет куча людей, тебе не выбраться… – глухо произнес он.

– Понятно, – кивнул я, – взаимопонимание не достигнуто.

Я резко ударил его по почкам. Он ожидаемо застонал.

– Может, все-таки поговорим по-хорошему? – с надеждой спросил я. – Мне не нужна победа над тобой, мне нужна информация.

– Скоро все будет иначе, – мне показалось, что он немного неадекватен, – Всевидящий Глаз воззрится на смертных! Серый взгляд древнего бога… и тысячи сгинут в смертных телах… и такие, как ты…