Текст книги "Меч и ятаган"

Глава 11

Ля Иляха илля Ллах! Нет Бога, кроме Аллаха!

В темноте раздался мелодичный голос муэдзина, призывавший верующих к молитве. Нико потерялся в его ласковом ритме, постепенно просыпаясь, но, как только открыл глаза, понял, что это за слова, и, ощутив чувство вины, занялся собственным утренним ритуалом.

Святая Мария, Матерь Божия… Стоило ему пошевелиться, как между ног ужасно заболело, и привычные слова молитвы тут же затихли в его голове.

Сейчас ему не хотелось молиться, ему надо было пописать.

Медленно встав, он облегчился. Внутри пениса появилось какое-то уплотнение, как будто туда засунули абрикосовую косточку, и ему долго не удавалось пописать. Как он ни тужился, ничего не получалось, а когда наконец удалось, он ощутил адское жжение и вскрикнул от боли, глядя на тоненькую струйку мочи, смешанной с кровью. Нико застонал. Неужели его страданиям не будет конца? И тут он вспомнил, что ему предстоит сегодня утром. Потом вспомнил о гостинце, который передал ему от повара Иби. Пришло время съесть лекарство. Он вернулся в угол, где пролежал всю ночь, и стал искать сверток.

Сверток пропал!

Сбитый с толку, Нико ощупал свои карманы. В них не было ничего, кроме подаренной Марией монетки. Купальня была небольшая, и он обшарил ее всю, но ничего не нашел. Сомнений не было. Гостинец пропал. Или ему просто приснилось, что к нему приходил Иби?

И тут Нико вспомнил о крысах. Ну конечно! Наверное, они утащили его лекарство! В ужасе от этой мысли Нико потрогал себя, чтобы проверить, не покусали ли они его, но все раны были нанесены людьми. Он снова лег, прислушиваясь к приглушенным звукам просыпающегося дома. Каждый раз, когда раздавались шаги, он думал, что это идут за ним. Однако прошел час, еще один, но никто не приходил. Отсрочка не приносила ему ни радости, ни облегчения. Ожидание лишь погружало его все глубже в пучины ужаса. С закрытыми глазами Нико представлял себе доску, на которой его подвесят вниз головой, так что шея и плечи окажутся на земле. Видел дубинки, которыми они станут избивать его, и слышал хруст ломающихся костей.

Ему хотелось, чтобы они пришли. Чтобы все поскорее закончилось. Хотелось умереть.

Снова раздались шаги. Нико сел. Засов двери с щелчком откинулся в сторону, сердце Нико дико билось, и он с трудом поднялся. Старые петли двери заскрипели, и в купальню с дубинкой в руках вошел Аббас, но не направился к Нико, а просто встал в сторонке. К изумлению Нико, в купальню вошла Амира. Он чувствовал аромат ее духов, ее тепло наполняло собой мрачное помещение. Мальчику захотелось подбежать к ней и спрятаться в ее объятиях, но тут он вдруг понял, что приход Амиры может означать лишь одно: наказывать его будет сама госпожа.

– Он приказал вам сделать это? – спросил Нико.

– Нет, – покачала головой Амира. – Мой супруг отбыл по делам рано утром. Если бы он узнал, что я была здесь, то убил бы меня. Возможно, он не помнит того, что случилось вчера вечером, но полагаться на это нельзя. Я не могу допустить, чтобы тебя подвергли столь ужасному наказанию. Юсуф сопровождает господина только часть пути и вернется сегодня вечером. Он приказал Аббасу выдать тебе утром сорок ударов, чтобы ты развязал язык. Сегодня вечером Юсуф собирается допросить тебя о чем-то связанном с кораблестроением, а потом сам завершит твое наказание. Аббас подчиняется Юсуфу, как и все, живущие в этом доме, но он… он передо мной в долгу. Он сделает так, как я скажу. Он будет бить вот это. – Амира показала Нико подушку. – Ты должен кричать так громко, словно в тебя вселился демон Иблис, иначе наш обман раскроют. Вечером я попытаюсь найти способ подлить Юсуфу в вино снотворного, чтобы он не успел причинить тебе вред.

– А как же Мехмед? Он наверняка все расскажет!

– Вчера ко мне приходил Иби. Он рассказал, что с тобой сделал Мехмед, – сверкнув глазами, произнесла Амира. – И во имя Аллаха, Аббас нашел Мехмеда сегодня утром на улице около дома, я даже не успела наказать его. Боюсь, за него уже принялись уличные псы. Такое впечатление, что кто-то перерезал ему горло…

– Перерезал, госпожа? – задохнулся Нико.

– О, это большая трагедия для всех нас. Мы все давно знали его и уважали. Наверное, упал на свой нож. Но в любом случае его скоро ждет Страшный суд.

Орать со всей мочи было несложно. Аббас от души махал дубинкой, хотя удары приходились не по голым ногам, а по подушке. Нико кричал из таких глубин себя, о существовании которых даже не подозревал. Когда все закончилось, Аббас обернул ноги Нико повязками, пропитанными кровью ягненка, и оставил его в свободной комнате рядом с кухней, даже не приковав. Подвергшимся таким пыткам кандалы были ни к чему.

Вскоре Амира принесла ему бульон.

– Пахнет порохом, – поморщился Нико.

– Это селитра и сера, – объяснила ему Амира. – Наш повар умеет готовить такую смесь, от которой ты будешь потеть так, будто у тебя смертельная лихорадка. Если у тебя не будет лихорадки, Юсуф заподозрит неладное.

Нико выпил все до дна. Почти сразу же у него скрутило живот. Через полчаса его начало рвать, а кожа приобрела сероватый оттенок, словно на него легла тень смерти. На лбу крупными каплями блестел пот. Ему даже не нужно было притворяться, потому что из-за всего приключившегося с ним за последние сутки Нико действительно казалось, что он стоит у врат ада. На закате он почувствовал приближение Юсуфа, который пнул его сапогом. Нико застонал, Юсуф что-то пробормотал и вышел из комнаты, решив вернуться после вечерней молитвы.

Наступила темнота, на небо вышла полная луна. Нико проснулся от глубокого сна и почувствовал себя намного лучше. Желудок пришел в норму, он снова мог ходить. А главное – он ощутил прилив смелости. В течение этого дня он осознал очень важную вещь. Я не должен ждать, пока со мной что-нибудь произойдет. Я могу сделать так, чтобы это произошло. Если он просто станет дожидаться возвращения Юсуфа, то окажется у него в руках, а тот – Нико в этом ни секунды не сомневался – найдет множество способов усилить его страдания. Кроме того, у Нико снова появилась надежда. Сегодня только четверг, и он все еще жив! Леонардус планировал сбежать завтра ночью, а в пятницу верфь весь день будет закрыта из-за празднеств. Нико решил где-то спрятаться и переждать.

Он отправляется домой, решено.

Ему удалось прокрасться мимо кухни, и повар не заметил его. Нико двигался осторожно и бесшумно через тенистый сад, пробираясь к дальней стене. Между ног все еще саднило, но опухоль спала, а возбуждение от грядущего побега было куда сильнее боли. Забравшись на стену по лестнице, он перемахнул через нее и приземлился прямо на шелудивого пса, бродившего по помойкам в поисках объедков. Оба взвизгнули от ужаса.

Убравшись подальше от дома, Нико снял тяжелые повязки, которыми Аббас обернул его ноги. Чтобы попасть на верфь, надо было перелезть еще через одну стену. Нико прошел вдоль стены, ища способ забраться наверх. За воротами на корточках у костра сидели двое ночных стражников. У самой воды Нико нашел брошенную у стены сломанную телегу, залез на нее, очень быстро оказался внутри и спрятался за полусгнившей лодкой. Какое-то время он сидел тихо и прислушивался, но стражники ничего не заметили. На верфи все было тихо.

Юсуф совершил омовение, преклонил колени на шелковом коврике и произнес молитву. Повар принес ему легкую закуску из кускуса и фруктов, но Юсуф даже не притронулся к блюду, потому что не был голоден. Положив в карман испанские клещи и нож, он пошел допрашивать Нико, ни капли не сомневаясь, что разговорить того не составит труда. Юсуф предпочел бы подвергнуть пыткам не его, а самого корабельных дел мастера, но отец всегда запрещал ему делать это, поскольку был уверен, что ничего не выйдет, – главное, чтобы Леонардус продолжал строить ему корабли. Мальчишка стал для них редкой возможностью, но Юсуф хорошо понимал, что крутой нрав отца может уничтожить эту возможность, а вместе с ней и самого мальчишку. Но что бы там ни думал Юсуф, он никогда бы не осмелился ослушаться отца.

Войдя в соседнюю с кухней комнату, Юсуф зажег лампу. Соломенный тюфяк оказался пустым. Рассердившись, что Нико переместили, не поставив его в известность, Юсуф позвал повара, но тот ничего не видел. Тут появился Аббас, как всегда с пустым взглядом и ничего не говорящим выражением лица. Юсуф допросил немого великана. Да, кивнул Аббас, он весь вечер был на своем посту у ворот. Нет, покачал головой он, мальчика не видел.

Разбудили всех жен и слуг, перевернули вверх дном все комнаты. Нико нигде не было. Юсуф вышел из ворот, обошел дом по проулку с той стороны, где обычно ночевал Нико. Иби еще спал – один, если не считать кур, а когда его разбудили, поклялся, что мальчика не видел. Юсуф знал, что кто-то из них лжет. После палочных ударов Нико не смог бы без помощи перелезть через стену, а ворота надежно охранялись – ну разве что мальчишка отрастил крылья и научился летать. Быстрая жестокая порка садовника результатов не дала.

Поиски продолжились на близлежащих улицах. Мальчишка не мог уйти далеко. Юсуф с Аббасом обыскивали все подворотни и проулки подряд, а Юсуф все спрашивал себя: куда мог отправиться Нико? Может быть, у него появились какие-то знакомые в городе, которые были готовы спрятать его у себя? Возможно, но маловероятно. Или он отправился к каким-то знакомым за городскими воротами? Но они запирались на ночь и надежно охранялись. Оставалась только верфь. Там было множество мест, где Нико мог спрятаться. Да, решил для себя Юсуф. Раненое животное обычно прячется в хорошо знакомых местах. Приказав Аббасу завершить поиски в близлежащих районах и еще раз прочесать весь дом, Юсуф поспешил по темной улице в сторону гавани. У ворот он увидел стражников, которые спали у тлеющих углей костра, плотно завернувшись в бурнусы, чтобы отогнать ночную прохладу. Он заорал так громко, что они тут же вскочили и распахнули ворота перед хозяином.

– Где мальчишка? – прорычал Юсуф. – Где Нико? Видели его?

– Конечно же нет, господин! – в ужасе ответил один из стражников. – Вряд ли он пришел бы в наши сны.

– С тобой разберемся завтра! – оттолкнул его с дороги Юсуф.

Юсуф был зол, но понимал, что торопиться ему некуда. Сбежать Нико все равно не удастся – не может же мальчишка угнать галеру. Его волновало только то, что побег Нико выставит его в дурном свете перед отцом. Разослав стражников обыскивать верфь, Юсуф приказал им:

– Внимательно смотрите под ноги! Скорее всего, мальчишка передвигается ползком.

Нико залез в плаз, зажег масляную лампу, так чтобы огонь едва теплился. Он боялся, что стражники заметят свет, но выбора у него не было. Ему нужен был свет, а окон здесь было недостаточно, чтобы работать при свете луны. Нико хотел увидеть Леонардуса, которого на ночь запирали в хижине, но сначала ему нужно было приготовить себе надежное убежище, ведь в любую минуту его могут хватиться и начать искать.

Он подошел к дальней стене, где стояла высокая койка из ели. Нико собирался убрать несколько длинных досок сверху, заменить пять или шесть рядов очень короткими досками, которые он воткнет с обеих сторон. Тогда внутри образуется пространство, где он сможет спрятаться, если ляжет на спину, а со стороны ничего не будет заметно. Маловероятно, что кто-нибудь решит залезть и заглянуть на койку сверху, но Нико решил подстраховаться и прикрыться другими досками. Он знал, что план не особо выдающийся, но других идей у него не было. Если лежать тихо, то можно выиграть хотя бы один день.

Нико вытащил длинную еловую доску и прислонил ее к стене, потом еще одну, а потом понял, что надо передвинуть кое-что из частей плоскодонки, которые помешали бы ему сдвинуть доски так, как нужно. Нико бросился искать части лодки, но их там не было. Схватив лампу, он обыскал всю мастерскую – ничего! Наверное, Леонардус куда-то переставил их или уже собрал лодку, подумал мальчик и продолжил поиски.

Но тщетно. Части лодки пропали.

Нико вернулся к работе над строительством укрытия, но нервы сдавали. Где же лодка? Погасив лампу, Нико открыл дверь и прислушался. Тишина. Он быстро оглядел открытое пространство между хижинами, чувствуя себя обнаженным и незащищенным в ярком свете луны. Добираясь до очередной телеги, платформы или хижины, он на какое-то время прятался, приглядывался, прислушивался. И тут где-то вдалеке он услышал голоса, но решил, что это разговаривают за пределами верфи. Здесь же все было абсолютно тихо, если не считать шума волн.

Он добрался до обиталища Леонардуса. Хижина была деревянная, помещались в ней только циновка и стол, за которым мастер иногда работал над чертежами. Стражники разрешали Леонардусу иметь лампы, но света внутри не было.

– Леонардус! – громко прошептал он, тихонько стуча в дверь. – Леонардус, ты не спишь?

Тишина. Должно быть, Леонардус уже мертвецки пьян.

Нико обошел хижину с другой стороны, где было окно. Правда, располагалось оно слишком высоко, заглянуть туда не получалось, а забраться было не на что. Вернувшись к двери, он взялся за ручку и тихонько потянул. К его удивлению, дверь открылась. Замок оказался сломан.

– Леонардус?

Мальчик заглянул внутрь, но там никого не было. Кандалы Леонардуса лежали на циновке. Нико молча застыл, оглядывая верфь и пытаясь понять, что происходит. Вдруг он заметил какое-то движение рядом с водой. Даже в серебристом лунном свете было сложно разглядеть, что там происходит. Ему показалось, что там то ли трое, то ли четверо мужчин, но отсюда видны были лишь нечеткие силуэты. Казалось, они что-то тащат к воде по пологому склону между стапелями, на которых стояли галеры. Присев на корточки, Нико наблюдал за происходящим и не верил собственным глазам. Внезапно он понял: его предали!

Вы солгали мне! Вы отплываете сегодня!

В ярости Нико вскочил на ноги, собираясь бежать к берегу, но тут чья-то сильная рука схватила его за плечо и резко повернула к себе. Холодным злобным взглядом на него смотрел Юсуф. Мужчин на берегу Юсуф пока не заметил, потому что смотрел на ноги Нико, постепенно осознавая, что тот может ходить.

– Именем Аллаха…

Нико попытался вырваться, но Юсуф держал его крепко.

– Леонардус! На помощь! – закричал Нико.

Юсуф пораженно обернулся, увидел мужчин у воды и принялся громко звать стражников.

Леонардус и его спутники услышали крики Нико. Мастер разглядел две фигуры, боровшиеся у входа в его хижину.

– Адское пламя, – пробормотал он.

На секунду у него даже мелькнула мысль броситься к мальчику на выручку, но это было бы просто самоубийство. Он и трое его спутников удвоили усилия и потащили лодку к воде еще быстрее.

Нико пригнулся, вывернулся из лап Юсуфа и бросился по склону к воде. Он не мог бежать очень быстро из-за боли, но все равно оторвался от Юсуфа, который был огромных размеров и в плачевной форме. Тяжело дыша, Юсуф топал по песку, но безнадежно отставал. Нико пробежал мимо отмочного чана, пробрался сквозь целый лес бочек, между складами. Ему показалось, что запахло дымом, но он не сбавил ходу и бежал без оглядки, понимая, что Юсуф так легко не сдастся.

Нико увидел кучу дубовых обрезков разной длины, оставшихся от выпиливания галерных весел. Слегка притормозив, он схватил одну доску и бросился бежать дальше. Обогнув цех, Нико резко остановился и поднял доску. Он так запыхался, что даже не успел испугаться, и когда через секунду из-за угла показался Юсуф, Нико со всей мочи размахнулся и ударил его. Мальчик целился в лицо, но доска оказалась слишком тяжелой, и удар пришелся прямо в грудь. Взвыв, Юсуф упал на колени, схватился за грудь и закашлялся. Пораженный собственной жестокостью, Нико попятился назад и на секунду остолбенел. Юсуф злобно посмотрел на него, тяжело дыша, и стал подниматься. Нико пришел в себя. Изо всех сил размахнувшись доской, он снова ударил огромного мужчину в висок. Раздался хруст, и Нико понял, что это трещит не дерево. Юсуф повалился на землю. Нико уже хотел бросить доску и бежать, но остановился. Он видел мои ноги! Если он выживет, то Аббас и Амира поплатятся жизнью за помощь в побеге. Сделав глубокий вдох, он поднял доску и еще раз обрушил ее на голову Юсуфа. На этот раз сомнений в результате не было. Нико выронил доску и бросился бежать.

Леонардус и сотоварищи уже дотащили лодку до воды. Мастер и еще один из его спутников запрыгнули в лодку, а остальные толкали ее на глубину.

– Леонардус! – заорал Нико. – Подожди! Подожди меня!

Он видел, что Леонардус посмотрел в его сторону, но ответа не последовало. Мужчины толкали лодку, пока не оказались в воде по пояс, потом их затащили на борт. Тут же в воздух взмыли четыре весла, и мужчины стали грести. Плоскодонка взяла курс на выход из бухты. Нико бросился в воду и побежал по мелководью, всего в нескольких метрах от них. Он падал и вставал, отплевывался от воды и снова бросался вперед с криками:

– Ты же обещал взять меня с собой! Подождите меня! Леонардус!

Весла мелькали в воздухе, лодка набирала скорость. Беглецы не сбавляли хода и не оборачивались. Они пересекали бухту в сторону мола – узкого волнореза, отделявшего гавань от открытого моря. Там они вытащат лодку на мол, спустят по другую сторону, и их уже будет не догнать. Нико бежал, задыхаясь, пока вода не дошла ему до пояса, а потом поплыл.

Стражники склонились над телом Юсуфа. У одного из них был при себе только меч, а вот у другого – испанский мушкет. Они услышали крики Нико и увидели, как он плывет за лодкой. Стражник вскинул мушкет, прицелился и выстрелил. Пуля попала в одного из плотников, и тот повалился навзничь в лодку. Остальные перестали грести и сбросили его за борт, отчего лодка сильно закачалась. Небольшой задержки Нико было более чем достаточно. Оттолкнув от себя мертвое тело, он вцепился в борт. Леонардус сидел на весле у противоположного борта, а Нико оказался рядом с плотником-генуэзцем, которого мальчик видел на верфи.

– Vada via![7]7
  Уйди! (ит.)


[Закрыть] – крикнул он и ударил Нико веслом по пальцам.

Со стоном Нико отпустил борт, и лодка снова начала удаляться.

– Леонардус! Леонардус! Ты лживый сукин сын! Ты же обещал!

И тут мастер наконец обернулся. Он посмотрел на берег, зная, что у стражников только один мушкет, а потом на барахтавшегося в воде Нико.

– Божьи яйца, парень! – вздохнул он. – Неужели я обречен слушать твои стоны до конца жизни? Сушите весла! – скомандовал он. – Поднимите парня на борт!

– Ты что, сошел с ума? – заорал другой, парусный мастер из Барселоны. – Брось его, говорю тебе! Меньше веса! Больше питьевой воды!

– Делай, как тебе говорят! – рявкнул Леонардус, и лодчонка закачалась.

Сильные руки подхватили Нико под мышки и грубо втащили в лодку, так что он проехался промежностью по борту, упал на дно и снова скорчился от боли. Однако ярость придала ему сил, он поднялся и набросился на Леонардуса:

– Ублюдок! Ты собирался бежать без меня…

И тут с верфи послышался громкий набат, означавший, что начался пожар. А значит, все люди с береговой линии со всех ног бросятся к верфи Фарука.

– Заткнись и греби! – приказал Леонардус, пихая Нико на скамью у весла.

Онемев от ужаса, Нико взял весло и погрузил его в воду. Все четверо гребли изо всех сил, как будто за ними гнался сам дьявол. Раздался еще один выстрел, но пуля прошла на приличном расстоянии от лодки. Они добрались до мола. Тащить лодку по острым камням они не осмелились, поэтому быстро разгрузили провизию, воду, мачту, парус и перенесли все на другую сторону мола. Потом вернулись за лодкой, которая без припасов была довольно легкой. Гораздо легче, чем думал Нико, и тогда он внезапно понял, что корпус лодки сделан из просмоленной парусины, натянутой на деревянный каркас. Нико пытался помочь, но бóльшую часть работы трое мужчин сделали сами. Они спустили лодку на воду, снова загрузили ее, запрыгнули на борт и сели на весла.

– Во имя Христа, – выдохнул Леонардус, когда лодка наконец резво заскользила по воде, – если и правда Средиземноморье раздвигает перед нами свои бедра, то через две недели мы будем дома.

– За нами не пошлют галеры? – задыхаясь от тяжести весла, спросил Нико.

– Не сразу, – отозвался Леонардус. – Мы продырявили корпуса нескольких галер перед побегом, но если Иблис будет сегодня на нашей стороне, то это далеко не самая большая их проблема. Смотри-ка!

Холмы Алжира были прекрасны. Купола и побеленные дома купались в ласковом лунном свете. Город мерцал огнями жаровен и фонарей. А над этим великолепием возвышалась касба, чья башня с моря напоминала маяк. Казалось, что это сказочное место просто дышит покоем и умиротворением. А вот на верфях, у воды, пылал яркий огонь. Языки пламени уже добрались до стен. Нико вспомнил запах дыма и по расположению огня догадался, что произошло.

– Ты запалил весельный склад!

– Твоя правда, парень! – усмехнулся Леонардус. – Без весел от их галер столько же проку, сколько от шлюхи без дырки! Им потребуется минимум день, чтобы снарядить корабль в погоню. Этим нехристям нипочем нас не найти!

– А вот меня они бы нашли! – сердито отозвался Нико. – Ты собирался бросить меня там! Ты соврал мне, что побег назначен на пятницу! Ты вообще не собирался брать меня с собой!

– Это правда, – с довольным видом признался Леонардус. – И все же ты здесь, а? От тебя избавиться так же тяжело, как от французской заразы! Ты спас себя сам. Позаботился о себе и узнал на своей шкуре, что доверять можно только одному человеку – себе. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за этот урок.

Они перестали грести и подняли мачту, вставив ее в идеально подогнанное по размеру отверстие в передней скамье, а затем – в крепление на киле. Леонардус поставил парус. Тот захлопал, а потом поймал сильный южный ветер. В лунном свете сирокко можно было увидеть своими глазами: миллиарды пылинок неслись по небу, щупальца сворачивались и распускались, зловеще танцуя на ветру и облизывая небеса. Время от времени ярко сияли звезды. Они взяли курс на Полярную звезду, и благодаря парусу и веслам лодка практически полетела по воде.

Время шло, наступил рассвет, а они все гребли, ни на минуту не останавливаясь. В тревоге они время от времени оборачивались и вглядывались в горизонт, но других парусов не было видно. Ветер не утихал и весь следующий день, поэтому они уверенно шли намеченным курсом. Провизия у них имелась, в основном финики, питье тоже – большой бурдюк вина для Леонардуса и бурдюк воды для всех остальных. К вечеру они стали грести посменно. У Нико ужасно болели плечи, а ладони превратились в одну сплошную мозоль. Плотнику-генуэзцу пришлось грести помедленнее, иначе бы лодка крутилась на месте. Леонардус следил за курсом с помощью самодельного компаса, который он смастерил из железной иглы, намагниченной магнитным железняком. Мастер вставил иголку в тростник и положил в чашу с морской водой. То и дело он давал знак скорректировать курс. Опьяненный свободой, он пел, рассказывал байки, пил вино и греб без устали. Говорил, что попробует найти корабль, направляющийся с Майорки на Мальту.

– Дождусь трехмачтовую галеру с четырьмя палубами, сотней пушек и командой в тысячу человек! Не буду рисковать снова попасться к ним в лапы на море!

С каждым часом их боевой дух крепчал, но на утро третьего дня, сразу после рассвета, Нико заметил капельки воды, которые начали появляться под его скамьей, прямо на просмоленной парусине, и позвал Леонардуса посмотреть.

– Чертов Христос! – выругался мастер. – Вот не надо было брать французский материал!

Ткань не выдерживала натяжения. Все и без Леонардуса прекрасно понимали, что это означает.

До земли им добираться еще два полных дня, а их лодка начинает трещать по швам.

Беглецы пытались заделать течи, но у них не было ни инструмента, ни смолы. Они продолжали грести без остановки еще с большей силой. К концу дня капли стали появляться между ребрами корпуса и начали увеличиваться в размере. Течь становилась сильнее. Как только ткань порвется, лодка тут же пойдет ко дну.

– Лодка перегружена! – выпалил генуэзец. – Пора уже избавиться от мальчишки!

– Ни от кого мы избавляться не будем! – перебил его Леонардус, но плотник дал ему хорошую идею. – Вылезайте из лодки, вы оба! – скомандовал он своим спутникам.

– Черта с два! – заявил плотник, угрожающе поднимая весло.

– Если не вылезете, мы все погибнем, – спокойно ответил Леонардус. – Будете держаться за борта. С меньшим весом она удержится на плаву.

– Пусть мальчишка прыгает в воду, отправь его!

– Я бы отправил, но он весит гораздо меньше, чем вы, поэтому от него мало толку. Мы с ним будем грести и везти вас за собой.

– Два дня?!

– Сто дней, если потребуется! Вылезайте, пока она еще держится!

Ворча, мужчины прыгнули в воду. Долгие несколько часов они болтались в воде, а Леонардус и Нико гребли изо всех сил. Парус пришлось приспустить, потому что Леонардус считал, что хотя ветер и увеличивает скорость лодки, но дает слишком большую нагрузку на корпус. К тому же им приходилось тащить за собой двоих. Мастер и мальчик гребли всю ночь, толком не понимая, сколько им удалось пройти – одну лигу или двадцать.

Катастрофа случилась на рассвете.

Поднялся ветер, и море принялось швырять лодку вверх-вниз. Капли внутри корпуса росли на глазах у Нико. Совершенно неожиданно ткань не выдержала и лопнула посередине, обнажив корму. Времени паниковать не было. Лодка затонула за несколько секунд. Ни генуэзец, ни испанец плавать не умели. Они барахтались в воде, захлебывались и почти сразу пошли на дно. Леонардус умел плавать, но, когда лодка стала тонуть, мачтой его ударило по голове. Оглушенный, но все еще в сознании, он бил руками и ногами по воде, чтобы удержаться на поверхности. Нико был опытным пловцом, а потому сразу схватился за бурдюк с вином и, усиленно работая ногами, вытащил пробку, выжал остатки вина, от которого теперь было мало толку, смог надуть бурдюк, снова заткнуть его пробкой и подплыл к Леонардусу. И тот схватился за бурдюк.

Нико поплавал туда-сюда в поисках второго бурдюка, но так и не нашел его. Силы были на исходе, ведь он греб столько дней подряд. Он ухватился за остатки корпуса лодки, едва торчавшие из воды. Так можно было хотя бы немного передохнуть, но, если он пытался лечь на него полностью, лодка тут же уходила на глубину. Поэтому Нико делал два-три движения ногами, потом несколько секунд отдыхал, держась за корпус, а затем снова отпускал и плыл. Это давало некоторое облегчение, и, пока на море было спокойно, Нико мог так продержаться довольно долго, он это хорошо понимал.

Так они плыли весь день, всю ночь и часть следующего дня. Ночью Нико не спал, а вот Леонардус в какой-то момент вырубился, наглотался воды и вынырнул, плюясь и отчаянно ругаясь. Они почти не разговаривали друг с другом. Взошедшее солнце нещадно палило им голову, их мучила жажда. Нико не сводил глаз с горизонта, свято веря, что вот-вот увидит либо сушу, либо корабль. Он никогда не терял надежды, тем более что вместе с Леонардусом ему было не так страшно.

Силы покидали мастера. Он нашел сундук из-под провианта и впихнул в него бурдюк – так держаться было легче, но все равно Леонардус то и дело соскальзывал в воду, но снова подтягивался, хотя руки дрожали от напряжения.

– Ты в порядке? – спросил его Нико.

– Был бы в порядке, если бы ты не вылил мое вино, ты, безмозглый мальтийский кусок дерьма! – выругался Леонардус.

Его трясло, голова почти не соображала, он что-то бормотал о колдунье Цирцее, дочери Гелиоса и океаниды по имени Персеида, об узлах и парусах и о том, что бы он сделал с Персеидой, да, в общем-то, и с Цирцеей. Нико боялся, что Леонардус окончательно помешается.

Ближе к вечеру Нико заметил точку на горизонте. Сначала это было крошечное серое пятно на фоне голубого неба, но он пришел в полный восторг и закричал:

– Леонардус! Парус!

Через полчаса он разглядел и остальные корабли. Они приближались не с юга, откуда можно было ждать преследователей, а с северо-запада.

– Их там не один! – воскликнул Нико и описал Леонардусу, что видит.

– Во имя святой дырки Пресвятой Девы! – воскликнул Леонардус. – Пусть это будет флот императора!

Они замерли в ожидании. Точки становились все больше и больше, и в какой-то момент Нико разглядел паруса.

– Латинские! – сообщил он. – Галеры! Может быть, это рыцари ордена Святого Иоанна!

– Да пошел ты со своими рыцарями! Если это и правда они, клянусь: я заткну свой член и больше никогда не притронусь к вину!

Флагманское судно быстро шло на веслах в их сторону, у носа пенились волны. Наконец Нико разглядел флаг на мачте. Он молился, чтобы увидеть белый крест на красном полотнище, но его сердце упало.

– Флаг красный с зеленым, – дрогнувшим голосом сообщил он. – На борту люди в тюрбанах.

– Красный с зеленым? Уверен?

– Да.

– Тогда лучше пойти на корм акулам. Наверняка это дьявольское отродье Тургут!

Услышав это имя, Нико почти перестал двигать ногами и чуть не пошел ко дну. Все Средиземноморье дрожало от одного имени этого человека, земля полнилась историями о легендарном корсаре Тургут-реисе.

– Если бы Бог создал место под адом, – говаривал Леонардус, – то владыкой этого царства стал бы Тургут, и сам дьявол трепетал бы перед ним.

Леонардус прищурился и всмотрелся в приближавшиеся корабли. Видел он не очень хорошо, но в конце концов смог разглядеть шедшую первой галеру и окинул ее взглядом от носа до латунного обода на корме.

– Яйца Божьи! – простонал он. – Да он еще и явился за мной на моем же корабле!

Он знал, что Тургут вернет его Эль-Хаджи Фаруку, чей гнев после смерти сына не будет знать границ. Хуже этого было только остаться галерным рабом у самого Тургута или оказаться в темнице на его острове Джерба, неподалеку от Туниса. Ни вина, ни шлюх. Старый лис был так же целомудрен, как и жесток.

Леонардус уже много лет провел в рабстве и не хотел себе такого будущего. Он подождал, не пройдет ли флотилия мимо, не заметив их, потому что в таком случае, как бы ни были малы их шансы на успех, они могли бы продолжить дрейфовать на север и каким-то чудом оказаться на Майорке. Но с каждым взмахом весел становилось все яснее, что удача отвернулась от них в тот день. С палубы уже доносились крики на арабском – дозорные явно что-то заметили.

Леонардус принял решение, жалея лишь о том, что не может напоследок выпить вина. Нико повернулся к нему спиной, завороженно глядя, как неумолимо к ним приближается дьявол.

– Если ты хочешь выжить после встречи с ним, то тебе надо быть сильным, Нико! Бесстрашным! Не мальчиком, но мужем! Скажи ему, что ты венецианец, сын корабельных дел мастера.

– Зачем?

– Никто не строит корабли лучше венецианцев. Ты станешь для него ценностью, и это пойдет тебе во благо.