Текст книги "Снег на кедрах"

Глава 26

Настал черед Элвина Хукса допрашивать свидетеля. Обвинитель принял непринужденную позу, облокотившись о край стола и скрестив ноги в начищенных до блеска туфлях. Сложив перед собой руки, он склонил голову вправо и посмотрел на Миямото Хацуэ изучающим взглядом.

– Вы знаете, – начал он, – то, что я слышал, очень любопытно. Особенно то, что касается событий утра шестнадцатого числа. Как вы поставили кипятить воду для чая… как ваш муж ворвался в дом в ужасно возбужденном состоянии… как поведал вам о разговоре с Карлом Хайнэ, о том, что они договорились… Все это кажется мне весьма и весьма любопытным.

Обвинитель замолчал и снова внимательно посмотрел на Миямото Хацуэ. И покачал головой. Потом почесал голову и глянул на потолок.

– Миссис Миямото, – вздохнул он, – позвольте уточнить: справедливо ли назвать состояние вашего мужа как «ужасно возбужденное»? Утром шестнадцатого сентября, когда был убит Карл Хайнэ. Может быть, я неверно истолковываю ваши показания? Муж в самом деле вернулся в то утро «ужасно возбужденным»?

– Да, я бы выразилась именно так, – подтвердила Хацуэ. – Кабуо в самом деле был ужасно возбужден.

– То есть… не в себе? Может, его охватило смятение? Вам не показалось, что он как-то… изменился?

– Возбужден, да. Но не в смятении. Он очень радовался, что представилась возможность вернуть землю родителей.

– Ну хорошо, значит, «возбужден», – сдался Элвин. – Значит, муж рассказал вам, как повстречался в море с Карлом Хайнэ и одолжил тому этот… ну, как его… аккумулятор. А у самого Карла аккумулятор сел. Я правильно вас понял, миссис Миямото?

– Правильно.

– Он пришвартовался к шхуне Карла и поднялся к тому на борт с запасным аккумулятором. Так?

– Так.

– И что во время этого дружеского жеста с его стороны Карл заговорил о тех самых семи акрах. Которые почему-то согласился продать. За восемь тысяч четыреста долларов или около того. Я ничего не перепутал, миссис Миямото?

– Ничего, – ответила Хацуэ, – все так и было.

– Миссис Миямото, – обратился к ней Элвин, – скажите, кто-нибудь знал об этом? Может, вы позвонили подруге или родным и сообщили счастливую новость? Может, рассказали кому-нибудь о том, что муж договорился с Карлом Хайнэ насчет земли, когда они встретились в море во время ночного лова? Что вы скоро переедете, станете владельцами клубничной фермы, начнете новую жизнь? В общем, что-то в этом роде. Говорили?

– Нет, – ответила Хацуэ, – не говорила.

– Почему же? – удивился Элвин. – Ведь это новость, да еще какая! Было бы вполне естественно поделиться радостью с матерью, с сестрами, с кем-нибудь еще.

Хацуэ беспокойно передвинулась на стуле и в волнении провела по блузе, разглаживая складки.

– Видите ли, – начала она, – мы услышали про Карла Хайнэ. Что он утонул. И это спустя несколько часов после их встречи в море. Несчастный случай с Карлом все переменил. Все снова повисло в воздухе.

– Все повисло в воздухе… – задумчиво повторил Элвин, скрещивая руки на груди. – Значит, когда вы услышали о смерти Карла Хайнэ, вы решили промолчать? Вы это имеете в виду?

– Вы неправильно истолковываете мои слова, – возразила Хацуэ. – Просто мы…

– Я ничего не истолковываю, правильно или неправильно, – оборвал ее Элвин. – Меня интересуют лишь факты; мы все здесь, миссис Миямото, заинтересованы в том, чтобы узнать факты. Вы присягали свидетельствовать только о фактах, так что извольте, миссис Миямото… Итак, вы решили не говорить о том, что ваш муж встретился в море с Карлом Хайнэ? Решили промолчать об этом?

– Говорить было не о чем, – ответила Хацуэ. – Что я могла рассказать родным? Все снова стало неопределенно.

– Даже хуже, – сказал Элвин. – Мало того что ваша сделка не состоялась, еще и человек погиб. И как погиб – его нашли с проломленным черепом. Миссис Миямото, вам не пришло в голову пойти к шерифу и рассказать то, что вам было известно? Вам не пришло в голову, что надо бы поделиться с шерифом тем, что вы узнали, – о встрече вашего мужа с покойным, об аккумуляторе и так далее и тому подобное?

– Да, мы думали об этом, – призналась Хацуэ. – Целый день думали, стоит ли идти к шерифу, стоит ли вообще говорить о случившемся. Но в конце концов решили, что не стоит – вся история здорово смахивала на убийство. Мы с Кабуо понимали это. Понимали, что он может оказаться за решеткой, пойти под суд. Сами видите, так оно и вышло. Вы обвиняете моего мужа в убийстве.

– Знаете, – ответил Элвин, – мне понятны ваши чувства. Вы беспокоились за мужа, которому могли предъявить обвинение в убийстве. Но правда, как вы утверждаете, была на вашей стороне. А если так, что же вам мешало пойти к шерифу?

– Мы боялись, – ответила Хацуэ. – Мы решили, что правильнее будет промолчать. Нам казалось, что если мы пойдем и все расскажем, то совершим ошибку.

– Что ж, – рассудил Элвин, – в этом-то и вся ирония. Потому что, на мой взгляд, ошибкой было как раз не прийти и не рассказать. Ошибкой было обмануть, утаить сведения.

– Может, и так, – ответила Хацуэ. – Я не знаю.

– Однако ошибка все же была, – настаивал обвинитель, направив указательный палец на Хацуэ. – Очень серьезная ошибка в рассуждениях. Вам так не кажется? Теперь? Налицо смерть человека при странных обстоятельствах, и шериф сбивается с ног, собирая информацию, а вы даже не помогаете ему. Вы можете помочь, но не помогаете, не раскрываете сведения, которыми располагаете. Что, откровенно говоря, делает из вас подозреваемых, миссис Миямото. Да, мне тяжело говорить такое, но это так. Если вы не помогли в самом начале следствия, как можно верить вам сейчас? Сами посудите. Как вообще можно вам верить?

– Но, – Хацуэ подалась вперед, – у нас совсем не было времени. Мы узнали о несчастном случае днем. А уже через несколько часов мужа арестовали. У нас просто не было времени.

– Миссис Миямото, – возразил Элвин, – если вы были уверены в несчастном случае, почему не отправились к шерифу сразу? Почему не пришли к нему еще днем и не рассказали об этом, как вы говорите, несчастном случае? Почему не помогли следствию? Почему утаили от шерифа, что ваш муж был на борту шхуны Карла Хайнэ и одолжил ему… этот… как его… запасной аккумулятор? Надеюсь, вы сами видите, почему мне ничего не понятно в ваших показаниях. Я запутался, не знаю, что и думать. Чему верить, а чему нет. В самом деле непонятно.

Обвинитель провел рукой по штанинам брюк, встал, обошел вокруг стола и, сев на свое место, сложил ладони.

– Больше вопросов нет, ваша честь, – неожиданно произнес он. – Допрос окончен, свидетель может идти.

– Подождите, – воскликнула Хацуэ, – я…

– Довольно, остановимся на этом, – сурово оборвал ее судья Филдинг. Хацуэ метнула на него гневный взгляд. – Вы ответили на заданные вам вопросы, миссис Миямото. Возможно, вы расстроены, но судебная процедура не позволяет мне принять во внимание ни ваши мысли, ни эмоции. Вы хотите ответить мистеру Хуксу? Я вас понимаю и не виню, но подобное судом не дозволяется. Вы ответили на вопросы и теперь свободны. Сожалею, но это так.

Хацуэ посмотрела на мужа. Он кивнул, и она кивнула в ответ, а в следующий миг уже полностью совладала со своими чувствами. Не говоря ни слова, она встала и прошла на свое место в задних рядах; садясь, она поправила шляпку. Некоторые, в том числе и Исмаил, невольно посмотрели ей вслед, но она ничем не показала, что заметила взгляды. Хацуэ сидела молча, глядя прямо перед собой.

Нельс Гудмундсон вызвал для дачи показаний Джосайю Гилландерса, председателя общества рыбаков Сан-Пьедро. Это был мужчина сорока девяти лет, с отвисшими, как у моржа, усами и тусклыми, водянистыми глазами пьяницы. Джосайя, невысокого роста, крепко сбитый и сильный, вот уже тридцать лет рыбачил в одиночку на своей «Элизе». Жители острова хорошо знали этого горького выпивоху, который копировал походку и манеры капитана; каждый раз, как Джосайя сходил на берег Сан-Пьедро, он слегка касался тугого козырька своей капитанской фуражки. Джосайя носил синие шерстяные брюки и вязаные свитера; он частенько, по его же словам, напивался вдрызг с капитаном Джоном Содерландом в местной таверне. Они потчевали друг друга байками, и после каждой опрокинутой пинты пива их голоса делались все громче и громче. Капитан Содерланд поглаживал свою бороду; Джосайя утирал пивную пену с усов и свойски хлопал собеседника по плечу.

Теперь Джосайя, готовый дать показания, сложил руки на бочкоподобной груди, зажав капитанскую фуражку между пальцев и выставив двойной подбородок в сторону Нельса Гудмундсона, который стоял в нерешительности и моргал.

– Мистер Гилландерс, – наконец обратился к нему Нельс, – как долго вы состоите председателем общества рыбаков Сан-Пьедро?

– Да уж одиннадцать лет, – ответил Джосайя. – А в море болтаюсь все тридцать.

– Лососем промышляете?

– Им самым. По большей части.

– На шхуне с жаберными сетями? Тридцать лет?

– Именно так. Тридцать лет.

– У вас ведь «Элиза», так? – уточнил Нельс. – Один ходите или с напарником?

– С напарником? – Джосайя покачал головой. – Нет, я работаю один. Одному как-то сподручнее.

– Мистер Гилландерс, – обратился к нему Нельс, – случалось ли вам за тридцать лет рыболовного промысла подниматься на борт чужого судна? Бывало ли так, чтобы в открытом море вы пришвартовались к шхуне другого рыбака?

– Да нет, никогда. – Отвечая, Джосайя расправил усы. – Ну, может, раз пять-шесть, не больше. Ну да, где-то так – раз пять-шесть было.

– Раз пять-шесть… – повторил Нельс. – А причину не вспомните? С какой целью вы пришвартовывались к чужой шхуне? Постарайтесь вспомнить, это важно для суда.

Джосайя снова расправил усы; он всегда так делал, когда думал.

– Ну, если в общем, то… каждый раз у кого-нибудь что-нибудь да ломалось. Раз у одного случились нелады с двигателем, что-то у него там не фурычило – пришлось помочь. Или… А, вот еще, вспомнил! Один парень бедро сломал – такое тоже было. Поднялся тогда к нему на борт. Одним словом, на борт к другому поднимаешься только в крайнем случае. Это если помощь кому требуется. А так – нет.

– Если помощь кому требуется… – повторил Нельс. – А скажите, мистер Гилландерс, за тридцать лет случалось вам подниматься на борт чужого судна по какой-либо иной причине? Кроме как для оказания помощи?

– Никогда, – ответил Джосайя. – Понимаете, какая штука – сам рыбачь и другим не мешай. У всех есть чем заняться.

– Понятно, – ответил Нельс. – А случалось ли вам, мистер Гилландерс, вам, рыбаку с тридцатилетним стажем, председателю общества рыбаков Сан-Пьедро, в обязанности которого входит, как я понимаю, разрешение всевозможных споров между рыбаками… так вот, случалось ли вам слышать, что кто-либо поднимался на борт чужого судна по какой-либо причине, кроме как для оказания помощи? Было такое на вашей памяти? Хотя бы раз?

– Нет, ни разу, – заявил Джосайя. – Неписаное морское правило, мистер Гудмундсон. Кодекс чести рыбаков. Ты – сам по себе, я – сам по себе. В открытом море рыбак занят, ему недосуг языком молоть. Или прохлаждаться на палубе, потягивая ром, и травить байки, в то время как другие тащат сети с рыбой. Нет, в море никто не поднимется на борт чужого судна. Вот если, скажем, рыбак ногу сломал, или двигатель у него не заводится, или там еще что… Тогда да, тогда бывает.

– Как по-вашему, – спросил Нельс, – мог ли подсудимый, мистер Миямото, подняться к Карлу Хайнэ из каких-либо иных соображений, кроме как оказания помощи? Насколько такое вероятно?

– Никогда не слыхал о другой причине. Если вы к этому клоните, мистер Гудмундсон. Я и говорю: либо с двигателем что, либо с самим рыбаком.

Нельс с риском для собственного здоровья – из-за прострела – присел на край стола, за которым сидел подзащитный. Указательным пальцем он попробовал остановить беспорядочное вращение больного глаза, но у него ничего не вышло.

– Мистер Гилландерс, – продолжал он, – как вы считаете, не опасно ли приближаться к другому судну в открытом море? Даже если вода спокойная и дело происходит днем?

– Да уж, – ответил Джосайя, – риск тут имеется.

– А ночью? Можно ли пришвартоваться быстро с целью напасть? Можно ли вообще пришвартоваться к судну против воли его хозяина?

– На моей памяти такого не случалось, – ответил Джосайя, взмахнув руками. – Только при желании обоих, да и то, надо сказать, непросто. Придется ведь совершить кое-какие маневры. Что-то я сомневаюсь, мистер Гудмундсон, чтобы такое вообще было возможно – пришвартоваться против воли хозяина. Нет, на моей памяти такого не случалось.

– Не случалось? То есть вы считаете, что такое действие невыполнимо чисто технически? Могу ли я сделать такой вывод? Правильно ли я вас понял?

– Правильно, – подтвердил Джосайя. – Такое невозможно. Другой вас попросту оттолкнет. Не даст пришвартоваться.

– Только в случае оказания помощи… – произнес вслух Нельс. – Не более того. Я правильно вас понял, мистер Гилландерс?

– Правильно. Только чтобы оказать помощь. Другого не припомню.

– Допустим, вы намереваетесь убить человека, – предположил Нельс. – Вы бы попытались пришвартоваться к шхуне этого человека? Чтобы нанести ему удар гафелем. Вы, мистер Гилландерс, человек опытный, столько лет в море, поэтому я вас и спрашиваю. Скажите, вам такой план кажется удачным? Получилось бы у вас пришвартоваться к шхуне и подняться на борт с целью совершения убийства? Или вы придумали бы что-то другое, не стали бы швартоваться глухой, туманной ночью, да еще против воли того человека? Как вы думаете, мистер Гилландерс?

– Такое никак невозможно. Если только тот человек сам не захочет, – ответил Джосайя. – Не представляю даже, как такое дело можно провернуть. А уж с Карлом и подавно. К нему так просто не подойдешь… с его-то ростом и силой! Нет, мистер Гудмундсон, у Миямото ничего бы не вышло. Зря бы старался. Он этого точно не делал.

– Значит, невозможно… – повторил Нельс. – То есть вы, рыбак и председатель общества рыбаков Сан-Пьедро, считаете невозможным, чтобы подсудимый пришвартовался к шхуне Карла Хайнэ и поднялся на борт с целью совершения убийства. И сделать это было бы затруднительно из-за невозможности осуществления швартовки без согласия на то Карла Хайнэ. Я правильно вас понял?

– Миямото не пришвартовывался бы к Карлу против его воли, – повторил Джосайя. – Уж больно это опасно, да и Карл бы не позволил. А если и поднимался к нему, так наверняка не просто так – может, у Карла с двигателем что случилось. Тут вроде говорили, что у Карла с аккумулятором неполадки были.

– Понятно, – сказал Нельс. – Неполадки с аккумулятором. Положим, к примеру, что неполадки с аккумулятором случились у вас. И вот ваша шхуна замерла. И света нет. Что бы вы тогда предприняли, мистер Гилландерс? Может, запасной аккумулятор?

– Никогда не беру, – возразил Джосайя. – Все одно что возить запасной в машине. Сами посудите – надобность в нем не часто возникает.

– Однако, мистер Гилландерс, – ответил на это Нельс, – вспомните показания шерифа, да и его отчет тоже. На шхуне Карла Хайнэ действительно обнаружили запасной аккумулятор. В аккумуляторном гнезде были D-8 и D-6, все в рабочем состоянии. A D-8 лежал в рубке; хоть он и сел, вполне можно предположить, что это и был запасной аккумулятор.

– Ну-у… – недоверчиво протянул Джосайя. – Чудно все это, скажу я вам. Три аккумулятора… уж больно чудно. Да еще и выдохшийся запасной… совсем чудно. У всех, кого я знаю, на борту только два аккумулятора – основной и запасной. Если с одним что случилось, вставляешь другой. А уж чтобы рядом стояли D-8 и D-6… о таком я ни разу не слыхал. Чтобы такая комбинация… Вообще-то рыбак пользуется аккумулятором одного размера. Что-то сомневаюсь я, чтобы Карл ходил с двумя разными… это ж так не бывает, да и вообще… Сдается мне, было так, как рассказывала миссис Миямото, – у Карла случились неполадки с аккумулятором. Он, понятное дело, вытащил севший, который D-8, оставил в рубке, a D-6 позаимствовал у Миямото. Ну а тот обошелся одним. Скорее так оно и было.

– Вот как, значит, – произнес Нельс. – А предположим, заглох у вас двигатель. Что вы будете делать?

– Свяжусь с кем-нибудь по радио, – ответил Джосайя. – Или покричу кого в пределах видимости. Ну а если сеть вытравлена и все идет хорошо, подожду, пока не появится шхуна, а там уж и посигналю.

– Значит, сначала все-таки попробуете радиосвязь? Но если аккумулятор сел, разве можно ею воспользоваться?

– Правда ваша, – согласился Джосайя. – Радио здесь без пользы. Связи никакой, это уж точно.

– Так что же вы предпримете? – снова повторил вопрос Нельс. – Если видимость хорошая, позовете кого-нибудь. А если туман? Как в ту ночь на шестнадцатое сентября, когда утонул Карл Хайнэ? Тогда ведь был очень густой туман, помните? Выходит, остается надеяться, что кто-нибудь пройдет мимо, так? И принять помощь от первого встречного?

– Вы как в воду глядите, – подтвердил предположения адвоката Джосайя. – В таком случае разумно принять чью угодно помощь, а то ведь отнесет прямо к фарватеру. В открытом море опасно остаться не на ходу – все время ходят большегрузы. Тут уж выбирать не приходится – сигналишь гудком и ждешь, кто откликнется, а там… Да, что-то я увлекся, – спохватился Джосайя. – Дело в том, что у Карла есть пневматический звуковой сигнал. Чтобы дать гудок, ему никакого аккумулятора не надо.

– Вот как, – произнес Нельс. – Ну что ж, тогда ясно. Значит, он дрейфует рядом с фарватером, двигатель не работает, нет света, радиосвязи, да и запасного аккумулятора тоже… Как вы думаете, принял бы он помощь? Если кто из рыбаков проходил бы мимо?

– А то, – подтвердил Джосайя. – Он ведь в открытом море, шхуна неуправляемая, даже сеть с рыбой не выберешь. Тут уж кому угодно обрадуешься, ручаюсь вам. А иначе у человека не все дома.

– Мистер Гилландерс, – Нельс кашлянул, прикрываясь ладонью, – я бы хотел еще раз вернуться к одному вопросу. Давайте немного поразмыслим над этим убийством – предумышленным, при отягчающих обстоятельствах. Вот вы замыслили убийство. И действуете следующим образом: подбираетесь к жертве в открытом море, швартуетесь против воли хозяина шхуны, запрыгиваете на борт и ударяете человека по голове тупым концом гафеля. Хочу спросить вас, рыбака, тридцать лет выходящего в море, председателя общества рыбаков Сан-Пьедро, которому наверняка известно все, что случается в море. Так вот, мистер Гилландерс, как по-вашему, это удачный план? Стал бы рыбак, задумавший убить человека, действовать подобным образом?

Джосайя даже оскорбился:

– Да ни за что, мистер Гудмундсон, уж поверьте мне! Это ж чистой воды безрассудство! Пришвартоваться к другому без его на то воли? Да ну, что вы такое говорите! Кинуться с гафелем? Просто смешно! Такое бывает разве что в сказках про пиратов, сокровища и прочую ерунду. Даже если и подберешься к чужой шхуне совсем близко – а этому не бывать, – то ведь на таком расстоянии можно и выстрелить, разве нет? Попросту пристрелить человека, понимаете? А там уж пришвартоваться, бросить труп за борт, и все дела. Тело опустится камнем на самое дно – никто не отыщет. Я бы выстрелил, точно говорю вам, не стал бы геройствовать – на кой мне такая слава? Нет, сэр, если кто здесь и думает, будто Миямото пришвартовался к Карлу Хайнэ против его воли, тюкнул парня гафелем по башке и перебросил за борт, так это просто несерьезно. Только глупец способен поверить в такое.

– Что ж, мистер Гилландерс, – подвел итог Нельс, – у меня больше нет вопросов. Спасибо, что пришли, не побоялись снегопада.

– Да уж, метет будь здоров, – согласился Джосайя. – Ну да здесь тепло, мистер Гудмундсон. Даже припекает, особенно мистеру Хуксу. Я бы…

– Свидетель ваш, – обратился Нельс к обвинителю, не дослушав рыбака. А сам сел рядом с Миямото, положив руку ему на плечо. – У меня все, мистер Хукс.

– Что ж, в таком случае моя очередь, – спокойно произнес Элвин. – Я задам вам всего несколько вопросов, мистер Гилландерс. Совсем немного, только проясню кое-какие детали. Уж вы посидите еще немного в этой парилке, согласны?

Джосайя пожал плечами, сцепив руки на внушительных размеров животе.

– Валяйте, капитан, – ответил он. – Я весь внимание.

Элвин встал и, глубоко засунув руки в карманы, не спеша подошел к свидетелю.

– Итак, мистер Гилландерс, – начал он, – вы рыбачите вот уже тридцать лет.

– Так и есть, сэр. Тридцатник уже.

– Тридцать лет – это немало, – рассудил Элвин. – Наверное, одиноко ночью в открытом море? Только и остается, что думать о всяком…

– Сухопутной крысе, может, и одиноко. Вам, который зарабатывает на жизнь разговорами, пришлось бы несладко, это точно. Мне же…

– Да-да, конечно, – перебил его Элвин. – Сухопутная крыса, это вы точно подметили, мистер Гилландерс. Да, в море я бы заскучал, что правда, то правда. Ну да не будем обо мне. Лучше вернемся к делу. Согласны, мистер Гилландерс?

– Вы тут командуете, – ответил Джосайя. – Давайте спрашивайте меня, и покончим с этим.

Элвин прошелся перед присяжными, заложив руки за спину.

– Мистер Гилландерс, – обратился он к рыбаку, – как я понял из сказанного вами ранее, ни один рыбак не станет подниматься на борт чужого судна. Только в случае крайней необходимости. Это так, мистер Гилландерс? Я верно говорю?

– Верно, – подтвердил Джосайя. – Вернее не бывает.

– Так, значит, для рыбака это дело принципа – помочь другому в затруднительном положении? То есть, скажем, вы, мистер Гилландерс… Вы считаете себя обязанным помочь другому, если с ним что-то случится?

– Мы, рыбаки, люди чести, – заявил Джосайя. – Хоть и рыбачим в одиночку, да все ж занимаемся одним делом. В открытом море всякое случается, порой и помощь нужна. Любой мало-мальски порядочный рыбак не оставит в беде другого. Уж поверьте мне, таков морской закон – как заслышишь сигнал о помощи, так бросаешь все и спешишь к человеку. Вряд ли хоть один из наших поступил бы иначе. Это закон, понимаете? Неписаный закон. Но действует безотказно. Да, рыбаки выручают друг друга в беде.

– Однако, мистер Гилландерс, – продолжал Элвин, – из предыдущих свидетельских показаний мы знаем, что рыбаки между собой не всегда ладят. Люди они все больше молчаливые, рыбачат в одиночку и, бывает, не могут поделить место, обвиняют один другого в краже рыбы. Они не больно-то располагают к себе, предпочитают остаться с морем один на один и не стремятся к общению. Будет ли справедливо, учитывая дух разобщенности и соперничества, сказать, что один рыбак всегда придет на помощь другому? Как вы считаете, мистер Гилландерс? А если эти двое не в самых лучших отношениях, если поссорились или вообще враждуют? Забываются ли разногласия, если один из двоих попадает в беду? Или же тот, другой, проходит мимо, радуясь неприятностям врага? Просветите нас в этой части, мистер Гилландерс.

– Эк вы! – крякнул Джосайя от возмущения. – Мы, рыбаки, люди порядочные. Во всех отношениях. Как бы там ни было, а один всегда придет на помощь другому. Так у нас заведено. Даже мимо заклятого врага не пройдешь, ведь сам можешь оказаться в беде. Ну, поцапался ты с парнем… пускай он хоть в печенках у тебя сидит… А все равно не оставишь его с заглохшим мотором, это ж не по-людски. Когда кто оказывается в беде, ему помогают. Что бы там ни было.

– Ну что ж, – решил Элвин, – ловим вас на слове, мистер Гилландерс, и переходим к следующему. Значит, говорите вы, даже заклятые враги не оставят друг друга в беде? А теперь позвольте уточнить, правильно ли я понял вас: нельзя пришвартоваться к чужому судну без согласия на то его хозяина. А только сообща, с обоюдного согласия. Это так, мистер Гилландерс?

– Уж будьте уверены, – подтвердил Джосайя. – Никакой швартовки без согласия хозяина судна.

– Понятно, – ответил Элвин. – Мистер Гудмундсон, мой уважаемый коллега со стороны защиты, просил вас представить следующее: в открытом море один человек предумышленно убивает другого. Он просил вас представить, как тот швартуется к судну другого без хозяйского на то согласия, запрыгивает на борт и наносит удар гафелем. Вы, мистер Гилландерс, заявили, что это невозможно. Что такое убийство вообще не могло произойти.

– Ну да, все это байки морские. Сказки про пиратов и прочая ерунда.

– Ну хорошо, – согласился Элвин. – Я же попрошу вас представить другие действия. А вы скажите, возможно такое или нет. Или это очередные байки.

Элвин снова стал прохаживаться, переводя взгляд с одного присяжного на другого.

– Первое, – начал он. – Подсудимый, он же мистер Миямото, задумывает убить Карла Хайнэ. Такое вам кажется возможным?

– Вполне, – ответил Джосайя. – Если вы так говорите.

– Второе, – продолжал Элвин. – Пятнадцатого сентября Миямото выходит в море. Туман пока еще совсем небольшой, и Миямото без труда приближается к своей жертве, Карлу Хайнэ, оставаясь на расстоянии видимости. Он следует за жертвой к Судоходному каналу… Такое возможно?

– Ну вроде как, – неуверенно отвечает Джосайя.

– Третье, – шел Элвин дальше. – Миямото видит, что Карл Хайнэ выметывает сеть. Он выметывает свою, оставаясь не слишком далеко от жертвы, вверх по течению. И ловит рыбу до позднего вечера. К тому времени опускается настоящий густой туман, скрывающий все вокруг. Миямото ничего и никого не видит, но знает, где находится Карл Хайнэ – в двухстах ярдах ниже по течению. Уже совсем поздно, два часа ночи. На воде спокойно. Миямото слышит по радиосвязи, что остальные отправляются к мысу Эллиот. Он не знает, сколько рыбаков еще осталось поблизости. Но уверен, что немного. И вот мистер Миямото начинает действовать. Он выбирает сеть, глушит двигатель, проверяет свой старый добрый гафель и дрейфует вниз по течению к шхуне Карла Хайнэ. Может, даже подавая сигнал гудком. Его относит прямиком к Карлу Хайнэ; Миямото представляет все так, будто у него заглох двигатель. А теперь скажите мне вот что, мистер Гилландерс. Разве не обязан Карл Хайнэ помочь Миямото?

– Морские небылицы, – презрительно сплюнул Джосайя. – Однако лихо вы завернули, ничего не скажешь. Ну а дальше что?

– Так вот, разве Карл Хайнэ не выручит Миямото? Вы ведь сами говорили, в море и недругу помогаешь. Так помог бы Карл Хайнэ или нет?

– Помог бы, конечно, помог. Ну, а дальше-то что?

– В таком случае рыбаки пришвартовались бы друг к другу, так? Вот вам и обоюдное согласие. Неважно, что на самом деле никакой чрезвычайной ситуации нет. Итак, мистер Гилландерс, пришвартовались бы они?

Джосайя кивнул:

– Пришвартовались.

– А вот теперь, мистер Гилландерс, наш подсудимый, мастерски владеющий кэндо – припоминаете? – способный убить человека и палкой, запрыгивает на борт к Карлу Хайнэ и убивает того мощным ударом по голове. Таким мощным, что проламывает череп. Не стреляет, нет – выстрел могли бы услышать другие, – а наносит удар. Ну как, мистер Гилландерс, возможно такое? Вы ведь давно в море, что вы думаете на этот счет? Могло описанное мной произойти в действительности?

– Могло-то могло, – ответил Джосайя, – да только что-то мне не верится.

– Не верится? – переспросил рыбака Элвин. – То есть у вас иное мнение на этот счет? Но, мистер Гилландерс, на чем оно основывается? Ведь вы не отрицаете, что моя версия правдоподобна? Не отрицаете, что предумышленное убийство могло произойти именно таким образом, как я только что описал? Ведь так, мистер Гилландерс?

– Да, так. Но я…

– Больше вопросов нет, – произнес Элвин. – Свидетель свободен. Пусть возвращается на галерею – там тепло. Больше вопросов нет.

– Эк вы! – с досады крякнул Джосайя.

Но судья поднял руку, и рыбак, вняв предупреждению, отправился на галерею, сжимая в руке фуражку.