Текст книги "Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1"

Отец юноши сказал Пападжи: «Ваша дочь имеет хорошее образование, ей присвоена квалификация магистра гуманитарных наук. Она слишком образованна для нашей семьи. Думаю, что ей будет тяжело ужиться с нашей семьей из-за ее образования. Я не думаю, что ей понравится жить с нами».

Пападжи уже пришел к решению, что именно за юношу из этой семьи он хочет выдать замуж свою дочь.

Он ответил: «Я уверен, что они составят удачную пару, и я знаю, что она найдет общий язык со всеми членами вашей семьи. Я в этом настолько уверен, что готов на деле доказать это. Шивани придет жить в вашу семью не как жена вашего сына, а как полноправный член семьи и останется с вами в течение полугода. Она будет выполнять всю работу по дому, как если бы она была вашей снохой. Если к концу этого срока вы будете ею недовольны, о женитьбе наших детей не будет идти и речи».

Отец юноши был очень удивлен: «Никто и никогда еще не делал такого предложения. Я впервые слышу, чтобы кто-нибудь предлагал свою дочь на таких условиях. Никто не допустит, чтобы его дочь жила в доме чужого мужчины до их брака».

Такое ошеломляющее предложение вызвало симпатию к Пападжи.

Он продолжил: «Вы очень необычный человек, но мне нравится ваш честный и прямой подход к данному делу. Я уверен, что вы хорошо воспитали свою дочь. Должен признаться, когда я впервые встретился с вами, я намеревался отклонить ваше предложение, но теперь, поговорив с вами и услышав такое предложение, я хочу, чтобы наши семьи объединились. И не нужно присылать свою дочь с испытательным сроком в полгода. Я заставлю своего сына жениться на ней».

Свадебная церемония состоялась, и новобрачные поселились в Нью-Дели. На протяжении многих лет они управляли фотостудией в Южной Индии. Супруг Шивани скончался в 1994 году, прервав их брак, который длился двадцать семь лет. В один из своих последних визитов в дом Пападжи в Лакнау Шивани сказала, что за все это время они ни разу не поссорились между собой.

Теперь перейду к событиям, произошедшим в 1966 году. Перед тем как Пападжи поехал в Лакнау улаживать судьбу своих детей, они с доктором Даттатреем Бакром отправились в Гималаи. Доктор Бакр хотел съездить в Девапраяг и выполнить церемонию шрадхи, и Пападжи согласился его сопровождать. История о данной поездке будет изложена в последней главе. После этой поездки Пападжи поехал в Лакнау и договорился женить своего сына на девушке, чья семья приехала из Агры. Свадьба должна была состояться в январе. Несколько дней спустя доктор Бакр вернулся в Лонду и получил от Пападжи следующее письмо:

Пападжи со своей дочерью Шивани в зоопарке в Лакнау, 1957. В то время Шивани было двадцать два года.

Лакнау

1 февраля 1966 г.

Вернувшись сегодня из Праяга, я нашел твое письмо… У меня нет планов устраиваться куда-либо на работу. Я не знаю, что я должен делать, а чего не должен.

Я полагаюсь на волю ветра. Мне все равно, куда он занесет меня – на север, юг, запад или восток.

Я люблю друзей, тебя и других, но только по одной единственной причине: я знаю, что они и я – одно. Это игра Единственности во всей этой Вселенной. Ты, я и остальное – никто и ничто не может существовать отдельно от чего бы то ни было еще.

Перед своим возвращением в Лонду Пападжи заехал в Читракут, где Рама и Сита провели годы изгнания. Письмо, которое он написал доктору Даттатрею Бакру оттуда в конце марта, свидетельствует об уважении к нему и его семье:

Мой дорогой друг!

Я только что вернулся из Нархи. Через неделю я поеду в Айодхью. Я разговаривал с богом Рамой и Матерью Вселенной о преданности твоей, твоего сына и жены к Нему. Услышав это, Он умиленно улыбнулся.

После короткого паломничества Пападжи вернулся в Лонду. Несмотря на все его планы проводить там больше времени и даже уединиться в хижине, построенной специально для него на земле доктора Даттатрея Бакра, намерениям Пападжи не суждено было осуществиться. Он часто стал отправляться в паломничество со своими преданными и редко где-либо останавливался более чем на несколько недель, включая Лонду. В одном своем письме к доктору Даттатрею Бакру (24 января 1969 г.) он писал:

Священная сила безгранична. Она заставляет меня переезжать с места на место, и, честно говоря, мне не хочется оставаться в одном месте. Лучше сказать, что я не могу оставаться в одном месте больше недели. Такова воля моего Бога. Я должен принять ее. Меня ничто не привязывает к Лакнау или к какому-либо другому месту.

В последующие после увольнения годы Пападжи много путешествовал по Индии. Просматривая его письма за этот период времени, я нашел упоминание таких мест, как Чикмагалур, Мангалор, Бангалор, Шри Раманашрам, Пуна, Пандхарпур, Дхарвар, Бомбей, Ришикеш, Бадринатх, Читракут, Айодхья, Варанаси, Пури, Дакшинешвар, Аланди и Агра. В некоторых местах он был неоднократно.

Следующее повествование пойдет от лица одного преданного, путешествующего в этот период с Пападжи. Хоть он и пожелал остаться неизвестным, я могу сказать, что этот человек принадлежит к числу тех, кто был сильно привязан к Пападжи, когда он был в Рам Мандире.

В своей жизни я встречал много святых, но никто не может сравниться с учителем Пунджей. Думаю, такого, как он, кто обладал бы такой же силой мгновенно пробуждать людей и показывать им, кто они есть, больше нет.

Наша встреча с ним была случайной, и состоялась она вдали от постоянного места моего проживания. Было хорошее время года для поездок. Тот день, когда я впервые встретил его, был лучшим днем моей жизни. После нашей встречи вся моя жизнь, которая до того момента была непривлекательной, преобразилась благодаря его священному присутствию. Теперь я живу свободной жизнью просветленного человека. Я очень, очень благодарен учителю.

В этот знаменательный для меня день, когда я познакомился с ним, он принял меня как своего преданного. С того самого времени я частенько находился у его ног. Мы были во многих местах вместе с другими его преданными. В те дни нас было не так уж много. Мы ездили на восток, запад, север и юг. Иногда мы ходили в горы или к священным рекам, а также на берег моря. Каждый момент пребывания рядом с ним был для меня божественным опытом. Мы от всего сердца смеялись и радовались, куда бы ни пришли. Когда учитель смеется, его лицо похоже на распустившийся цветок лотоса. Он учил нас смеяться и поддерживать это состояние радости все время.

Большую часть времени мы гуляли, купались в реке, попадавшейся нам по дороге, даже при сильном дожде. Иногда мы останавливались в джунглях, а иногда у богатых людей или же у бедняков. Везде и всегда от него исходили обаяние и тепло. Мы были в различных местах и общались с различными людьми, но я заметил, что он, по моему мнению, чувствовал себя более свободно и расслабленно с простыми людьми. Он сам, казалось, предпочитает не показной, а простой стиль жизни.

Он ни единым словом или намеком не давал нам почувствовать, что чем-либо отличается от нас, и не требовал к себе какого-либо особого обращения. Мне казалось, что он любит преданных даже больше, чем своих собственных детей и членов семьи. Ему нравилось останавливаться с нами в отдаленных от дороги ашрамах. Иногда мы жили в диких забытых богом местах, что служило нам хорошим уроком в развитии бесстрашия.

Бывало, он находил на улице нового преданного и брал с собой, даже не располагая какими-либо сведениями о его жизни. И с этой самой минуты относился и обращался к ней или к нему с таким же уважением, как ко всем нам. Однако если новый преданный обращался к нему за милостью, он тут же предпринимал шаги, чтобы лишить его тех религиозных позиций, знаний и идей, которых тот придерживался. Он настолько умело это проделывал, что это нисколько не унижало достоинства человека.

Он всегда кормил нас самой вкусной едой и проявлял любовь и уважение по отношению к нам. Мы не просто получали от него духовные наставления. Следуя его примеру, мы учились, как правильно жить и сохранять чувство юмора. И даже серьезные духовные вопросы он обсуждал в такой расслабленной манере и с чувством юмора, что не оказывал давления на преданных. От него исходило чувство расслабленности и покоя.

Сатсанги проводились не регулярно, а в любое время дня. Они происходили во время наших прогулок или после чая днем, или во время купания в Ганге, или даже во время путешествия в автобусе. Его сатсанги отличала спонтанность, и это было их самой лучшей чертой. Иногда даже он давал нам сатсанги, когда мы спали, так как часто являлся нам во снах и давал советы или наставления. А если мы спрашивали его об этом наутро, он подтверждал их правильность.

Переживание божественного также приходило спонтанно и в неожиданное время. Некоторые испытывали этот опыт во время прогулок, купания, другие же во время еды и т. д. Мы все чувствовали великую радость и счастье в эти моменты. Когда учитель видел, что кто-то из нас пережил прямой опыт, его лицо озарялось радостью.

Взяв кого-либо под свое крыло, учитель полностью возлагал всю ответственность за него или нее на себя. За все то долгое время пребывания с ним я не могу вспомнить ни единого прецедента или несчастья. Даже в самых экстремальных климатических условиях – ливне, жаре или холоде – никто из нас не заболел. Каким-то образом он мог предвидеть трудности и, соответственно, избегать их.

Я на собственном опыте убедился в том, что он никогда ничего не навязывал своим преданным. Он никого не заставлял вести тот или иной образ жизни или практиковать определенную садхану. Напротив, он освобождал нас от груза и устранял препятствия, стоящие на пути к просветлению. Он освобождал нас от всех волнений и показывал наше истинное Я.

Некоторые приходили не за свободой, а за освобождением от бремени страданий. Я видел, как он беседовал с людьми, которые намеревались покончить жизнь самоубийством, и всего лишь за несколько минут ему удавалось пробудить их к жизни, вернув ощущение радости и счастья. Я лично был знаком с некоторыми из них и могу заверить, что до сих пор они не потеряли ощущения счастья и продолжают жить нормальной жизнью.

Что еще я могу сказать? Подобно философскому камню, который при прикосновении превращает металл в золото, учитель Пунджаджи превращал все вокруг себя в сияющее золото. Он развеивал сомнения и устранял расщепленность умов и даровал просветление многим из тех, кто приходил к нему. В присутствии солнца тьма исчезает. Подобно этому невежество преданных, их эго перестает существовать, когда учитель рядом. Преданные озаряются своим собственным божественным светом и живут в мире как свободные люди. Мне неизвестен никто из учителей, который смог бы наградить подобным даром такое большое количество людей, независимо от их образования. И я считаю, что мне чрезвычайно повезло познакомиться с ним в этой жизни. Я снова и снова благодарю его за ту великую милость, которой он наградил меня.

Шри Б. Д. Дезай, житель Бомбея, работающий в бухгалтерском отделе отеля «Тадж», рассказывает следующее:

С самого детства я всегда верил в то, что все мои действия и поступки определяет божественная сила. Чем успешнее была моя жизнь, тем больше я убеждался в этом. Я практиковал все традиционные формы поклонения божествам, но особенную страсть во мне пробуждали местные святые Махараштры. О них я читал все, что только мог достать.

В 1960-е годы у меня был своего рода сон, в котором какой-то человек высокого роста, одетый в шафрановые одежды, стоял на берегу реки. Он посмотрел на меня и сказал: «Я твой благодетель». Этот сон запомнился мне, хотя я и не понял, что он означал.

В конце 1960-х я приехал в Лонду навестить своего шурина, где он работал по контракту.

Он сказал: «К нам в город приехал один святой. Не хочешь ли ты пойти и встретиться с ним?» «Безусловно, – ответил я, – пойдем прямо сейчас».

Пройдя около 200 ярдов[8]8
  1 ярд = 91.44 см. Прим. перев.


[Закрыть], мы вошли в помещение, где Шри Пунджаджи проводил сатсанг. Перед ним сидели около шести человек. Я помню, что, когда я вошел, у Пунджаджи были закрыты глаза. Как только я расположился перед ним, он открыл глаза и поприветствовал меня. Я стал внимательно его разглядывать и вдруг вспомнил, что именно этого человека я видел в своем сне несколько лет назад.

Я рассказал ему об этом и добавил: «Я уверен, что вы тот самый человек из моего сна».

Он попросил меня закрыть глаза и описать, что я вижу.

Я последовал его инструкциям и ответил: «Я вижу джунгли, больше ничего».

Мой ответ прозвучал странно, но, казалось, он его удовлетворил.

«Очень хорошо, – сказал он, – очень хорошо».

Я почувствовал, будто он принял меня.

Некоторые посетители время от времени задавали ему вопросы, но я не могу сказать, что понимал его ответы. Я не мог разобрать, в чем суть его учения, но чувствовал, что оно отличалось от той традиционной формы индуизма, на которой я вырос. В те дни это была типичная реакция впервые приходивших к нему людей. Пунджаджи учитывал различие в предшествующем опыте людей. Он говорил с абсолютной точки зрения, и если они не понимали, это была их проблема, не его.

Несмотря на то что я не вполне понимал, что он хочет донести до нас, меня тянуло к нему снова и снова. В течение нескольких дней я проводил там практически все время. Я стал оказывать ему различные услуги, и с каждым днем моя привязанность к нему становилась все сильнее и сильнее. Когда я больше не мог откладывать свой отъезд, я пригласил Пунджаджи гостить в своем доме в любое время, когда он будет в Бомбее. К моему большому удивлению, он принял приглашение. С тех самых пор в течение нескольких лет он всегда заезжал ко мне и гостил в моем доме несколько дней, бывая в Бомбее проездом.

Я начал путешествовать вместе с ним. Ему нравилось ездить по разным местам, и казалось, моя компания доставляла ему удовольствие. Несколько раз мы ездили в Ришикеш и Харидвар, а также бывали в Пандхарпуре, храме Вайшно Дэви в Кашмире, Варанаси и Читракуте. Куда бы мы ни приезжали, везде мы жили просто и счастливо.

Обыкновенно он практически каждый день отправлялся в долгие прогулки. Нам было привычно проходить двадцать или тридцать километров за одну такую прогулку. Однажды, когда со мной была одиннадцатилетняя дочь, мы шли около семи часов под непрекращающимся дождем, потому что Пунджаджи непременно хотел увидеть место, которое ассоциировалось у него с Рамой Тиртхой, его дядей по материнской линии. Никто из нас не устал и даже не подхватил простуду или каким-либо образом пострадал. Когда он был рядом, мы могли делать все, так как знали, что он защищает и оберегает нас всех. Не могу не упомянуть об одной его привычке. Когда бы мы ни встретили на своем пути речку, мы всегда останавливались и купались в ней. Казалось, он был не в состоянии удержаться от того, чтобы не искупаться в бегущих потоках реки, протекающих у него на пути.

Однажды, когда мы остановились с ним в Ришикеше, меня внезапно охватило чувство духовной неполноценности. Я очень плохо разбирался в философии и не практиковал садханы, потому что он не говорил мне выполнять их. Чувство, что я не предпринимаю усилий в достаточной степени, побудило меня пойти и купить «Йога-Васиштху» и заняться ее изучением, так как я сам слышал, что Пунджаджи был о ней очень высокого мнения. Я показал ему эту книгу, полагая, что он обрадуется, узнав, что я решил заняться ее изучением. Вместо этого он сердито взял ее из моих рук, разорвал на клочки и бросил в Гангу. Сначала он не дал мне никаких объяснений, но у меня было ощущение, как будто он говорил мне, что не надо заниматься изучением каких-либо книг, когда он рядом. Позже, когда я напрямую спросил его об этом, он подтвердил мои догадки.

«У меня чувство, будто я недостаточно стараюсь, – сказал я. – Меня не отпускает чувство, что я должен что-то делать, а не просто так сидеть целый день, наслаждаясь вашим присутствием». «В присутствии гуру, – ответил он, – делать ничего не надо. Достаточно лишь одного этого присутствия».

Вскоре я осознал истинность его слов. По мере того, как все больше и больше времени я проводил с ним, интеллектуальное понимание, которого, как казалось, мне недостает, потеряло всякую важность. Все вопросы и сомнения, беспокоящие меня, сменились умиротворением, без всяких усилий с моей стороны.

Я научился наслаждаться покоем, который исходил от него, вместо того чтобы тревожиться о том, что же я должен делать или достиг ли я какого-либо прогресса. Его благословения выражались в состояниях, свободных от мысли. Они были наполнены светом. Они и сейчас здесь, независимо от того, находится ли он рядом или за сотни миль от Бомбея. Его божественное присутствие освобождает меня от мыслей, сомнений, тревог и проблем. И я могу найти покой и умиротворение по желанию, стоит лишь мне закрыть глаза.

Я до конца своей жизни буду благодарен ему за то, что он сделал для меня и ради меня. Он показал мне Бога и подарил мне покой. Что еще я мог желать?

По всему миру у Пападжи были преданные, многим из которых редко представлялась возможность встретиться с ним. В те годы, когда Пападжи регулярно путешествовал по всей стране, он со многими преданными вел переписку. Он рассказывал им о своих поездках и встречах, отвечал на вопросы, связанные с духовным развитием, интересовался их физическим и духовным благополучием, призывал идти к духовным вершинам, подбадривал и поддерживал советом в любой сфере их жизни. Шри Дезай получил около 150 писем от него, они в основном были написаны в конце 1960-х и начале 1970-х. Я включил в книгу несколько писем, так как они живо иллюстрируют советы и учения Пападжи. Некоторые из его более ранних писем особенно ценны, так как в них содержатся наставления по традиционному индуистскому учению, к которому он редко прибегает в сегодняшние дни.

22 декабря 1968 г.

Лакнау

Приветствую тебя, Божественное Дитя.

Получил твое письмо. Каждое содержащееся в нем слово и мысль наполнены Любовью и преданностью. Я глубоко верю в тебя. У тебя есть все, что должно быть присуще истинному искателю Истины. Возникла острая необходимость покинуть Бомбей. С одной стороны это хорошо, поскольку юные ищущие уже приехали из Испании и ждут встречи со мной. Я буду останавливаться в Каши, Читракуте и Ришикеше, а затем продолжу свой путь на юг. О дальнейших своих передвижениях я напишу позже. Но в данный момент советую тебе оставаться дома и еще некоторое время продолжать практику. Истина находится в Сердце всех существ. Прежде всего почувствуй это в Сердце близких тебе людей – жены, дочери и друзей. Находясь на данном пути, тебе необходимо благословение всех людей, включая свою жену. Если между вами все еще остался след непонимания, устрани его, поскольку твой ум должен быть чист, как очищенное масло, только тогда ты сможешь предложить его Богу. У тебя хорошая жена и милый ребенок. Живи дома как истинный риши. Я не поощряю людей оставлять свое общественное положение и уходить в джунгли. Если твой поиск искренен, ты найдешь у своих дверей махатм. Это и есть Божественный Закон. Свежий бриз возникает сам по себе, если стоит жара. Избавься от приходящих мыслей и храни покой. Наблюдай, как Я раскрывается, и ты ощутишь блаженство, неизведанное тобою ранее во всех твоих жизнях.

Пападжи и Шри Б.Д. Дезай. Фотография сделана в начале 1970-х годов.

Следующее письмо служит великолепным примером, демонстрирующим, как Пападжи дает точные инструкции по практикам традиционной медитации. В данном письме он ссылается на Нараяну – Бога в форме Вишну, – поскольку все обитатели дома Шри Дезая поклонялись этому божеству.

6 января 1969 г.

Лакнау

Дорогое Божественное Дитя.

Сегодня получил твое письмо, написанное 3 января 1969 года. Я очень обрадовался, прочитав, что ты прибегаешь к помощи практики для достижения Абсолютного Нараяны. Нараяна пребывает в Сердце всех существ.

Я не имею в виду то сердце, которое находиться в левой стороне грудной клетки и перегоняет кровь по телу. Я говорю о Сердце в значении «Хридаям». Это та сущность твоего тела, что отвечает за работу физического сердца. Оно находится в правой стороне, на два дюйма правее от медианы (грудной кости). Благодаря определенной практике ты сможешь более отчетливо его увидеть. Если тебе удастся это хотя бы на четверть секунды, ты почувствуешь необычайную радость. Нужна лишь глубокая сосредоточенность. Ты можешь использовать имя Нараяны, погружаясь в океан, где в великом покое и умиротворении, в шанти пребывает НАРАЯНА. Всецело сосредоточься на Сердце и пребывай в покое. Не надо повторять мантру вслух, так как покой первостепенен. Но если хочешь, можешь повторять имя Нараяны беззвучно – просто в уме или привязывая к вдоху и выдоху, – даже когда ты занят работой. Не следует концентрироваться на пупке. Данный центр пробуждает более низменные инстинкты и дает пищу уму. Пребывай в покое в самом себе, для этого тебе никто не нужен. Ты можешь написать мне, и я отвечу на любые твои вопросы. Я вижу в тебе жаждущего истины и хочу, чтобы ты открыл Высшее знание в этом своем воплощении…

С Любовью.

Твой в Я.

18 января 1969 г.

Лакнау

Дорогое Божественное Дитя.

Рад получить от тебя письмо.

Цель, к которой следует стремиться, – покой ума. Когда ум пребывает в покое, все вопросы, такие, как: «Как я могу узнать, что пребываю в покое?» – исчезают.

Где остается это «ты», чтобы чувствовать покой? Ты чувствуешь только субъективное счастье и существование – ничего объективного. Пока ты остаешься там, у тебя не будет идеи времени и тела. Только когда твое сознание возвращается в тело, ты осознаешь, как много времени прошло. Лишь в сознании тела возникают различные вопросы.

Прими мою Любовь.

Твой в Я.

14 марта 1969 г.

Лонда

Возлюбленный Дезай Джи!

…уверен, ты верной поступью приближаешься к Идеалу. У тебя есть, с чем предстать перед Истиной, и ты должен предстать перед Ним. Только трусы избегают Бога. Прими решение увидеть Бога в этой жизни. Нет более великого блага, чем обретение Бога, обретая которого, ты обретаешь все.

Больше внимания уделяй своему собственному Я. В самые трудные минуты Он никогда тебя не оставит, как делают и всегда делали другие. Пусть твое Я станет твоим единственным другом…

13 сентября 1969 г.

Лакнау

Мое возлюбленное дитя!

Я получил огромное удовольствие, читая твое письмо. Переходя от одной строки к другой, я ощущал, как твое сердце переполнялось эмоциями в процессе написания этого письма. И каждый раз, когда я возвращаюсь к месту, где ты описываешь свою встречу с Шри Джнянешваром в Аланди, как он благословил тебя и даже подарил свою фотографию, счастье переполняет мое сердце. Что еще тебе надо? Разве ты не слышишь, как люди хором кричат, направляясь к храму Мата Дурги: «Она сама пишет письма преданным и приглашает их к себе». Так же поступают и все святые, призывая своих преданных, чтобы благословить их. Я несказанно рад, что в тебе продолжает гореть пламя преданности, которое я заметил еще при нашей первой встрече в Лонде. Недавно совершенное тобой паломничество определенно очистило твои спящие васаны, о чем ты даже можешь и не подозревать. Если ты посадишь семя в землю, а на следующее утро раскопаешь его, ты не заметишь явных изменений, произошедших с ним. Но, несмотря на это, внутри него произошли громадные перемены, которые в конечном счете послужат тому, что оно через день или два прорастет. Присутствие святых работает по такому же принципу. Перемены могут быть незаметны, но все-таки они происходят внутри. Рано или поздно эго будет вырвано с корнем благодаря присутствию святых. Когда же это произойдет? Все зависит только от стремления самого ищущего. Ум не является ни прямым, ни извилистым, как ты пишешь в своем письме. Тебе когда-нибудь удавалось узреть его витиеватость? Такова натура человеческая – обвинять кого-то еще в своих ошибках. Разве не тот же самый ум приводил тебя в нужные и благодатные места и сводил тебя с хорошими людьми? Подружись с ним. Что касается Бомбея. Все места одинаковые. Мысль, что места бывают хорошими и плохими, принадлежит уму…

В письме Пападжи упоминается имя одного святого, Джнянешвара, который жил и учил несколько сотен лет назад в Махараштре. Еще ребенком он начал учить и написал знаменитый комментарий к Бхагават Гите, известный сейчас как Джнянешвари. В шестнадцатилетнем возрасте он почувствовал, что его миссия учителя завершилась, и попросил замуровать его в пещере в Аланди, упомянутой Пападжи деревне. Его преданные заявляют, что он до сих пор жив там, погруженный в самадхи. В тот период, когда Пападжи работал в Гоа, он приходил к этой пещере в знак почтения Джнянешвару. Вот что он рассказывает:

Как-то я приехал в Аланди, Махараштра, чтобы посетить маха-самадхи Джнянешвара. Говорят, что уже в шестнадцать лет он обратился к двум своим братьям, Нивритинатху и Супандеве, и сестре, Муктабаи, сказав, что миссия его жизни завершена. Он добавил, что намерен уйти в пещеру и остаться там навсегда. Сестра умоляла его не заканчивать жизнь подобным образом, но Джнянешвар был настроен решительно. Таким образом, вход в пещеру был закрыт навсегда.

Я направился к той самой пещере, так как мне было интересно, возможно ли, чтобы Джнянешвар все еще медитировал там. Я стоял перед замурованным входом в пещеру, и тут у меня было переживание, будто я нахожусь внутри вместе с Джнянешваром. Я видел, что он сидит там, пребывая в глубоком состоянии медитации. Его глаза были закрыты, а лицо излучало свет.

Я достаточно хорошо знаю язык маратхи, что могу читать Джнянешвари без перевода. Во время визита в Аланди я встретил двух ученых, Мама Дандекара и мистера Джоши, занимающихся исследованием Джнянешвари. С ними было еще несколько немцев. Они пришли за консультацией, поскольку занимались переводом данной книги на немецкий.

Мама Дандекар рассказывал мне, что несколько человек из Аланди видели, как Джнянешвар купался в реке Индраяни. Я верю этому. Любой человек с чистым умом может видеть все, о чем думает, и даже стать воплощением своей мысли. Любая мысль, приходящая такому человеку, проявляется перед ним.

22 сентября 1969 г.

Лакнау

Мое возлюбленное дитя!

Я очень рад, что у тебя абсолютно верное понимание истины. Твои мысли в письме от 19 сентября изложены, как если бы они слетали с языка невинного ребенка. Поэтому я и обращаюсь к тебе соответственным образом. Образованные мужи, обладающие знанием четырех Вед, а также другие ученые не стремятся получить Божественную Милость. Божественному нужна твоя Любовь, подобная любви невинного дитя, и твое стремление быть у Его ног. Больше ничего. Тукарам не был ни ученым, ни хорошим музыкантом, но как бесстрашно он говорил с богом Виттхалом. Так же поступай и ты – разговаривай с Ним как со своим отцом. Проси Его обо всем, в чем нуждаешься, и будешь вознагражден – обретешь не только три мира, но и то, что за пределами всего, свободу от цикла перерождений. Всегда созерцай ум и его причудливые выходки. Если ты можешь это сделать, то обретешь свободу сейчас…

Спустя три года последовал новый поток писем. К тому времени Шри Дезай стал ревностным преданным Кришны, который ассоциируется с известным храмом «Пандхарпур» в Махараштре. Известный как бог Виттхал, или бог Пандуранга, он одна из наиболее почитаемых форм Кришны. Шри Дезай жаждал физического даршана этого божества. Это была цель, которая получила одобрение и поощрение Пападжи. В этот период переписки Пападжи начинал большинство своих писем к Шри Дезаю восклицанием «Джая, Джая, Виттхал Пандуранга», что означает «Слава Виттхалу Пандуранге!».

В 1990-х годах, когда на его сатсангах было больше иностранцев, Пападжи перестал говорить о пути преданности. Хотя Пападжи до сих пор считает это действенной формой садханы, он говорит, что жители Запада не могут следовать традиционному пути бхакти, поскольку их сердца слишком загрязнены мирскими желаниями. В книге «Интервью с Пападжи» приведены его слова:

Жители Запада уже продали свой ум и тело кому-то еще. В индуизме мы предлагаем Богу только те цветы, чей аромат никто не вдыхал. У кого есть сердце, чей аромат никто не вдыхал, чтобы предложить Богу? Как ты можешь предложить такой цветок или такое сердце Богу?

Так как сейчас Пападжи неохотно ведет публичные беседы на сатсангах о бхакти и медитации на имя и форму, эти письма являют собой уцелевшее свидетельство того подхода Пападжи к Богу, который он рекомендовал в ранние годы своей деятельности как гуру.

В первом письме Пападжи поздравляет Шри Дезая с его прямым переживанием Кришны. В большинстве других писем он дает ему советы, как добиться того, чтобы Кришна представал перед ним.

10 августа 1972 г.

Лакнау Джая, Джая, Виттхал Пандуранга!

Драгоценнейший мой, ты несказанно порадовал меня на этот раз. В ашраме Виттхала (Ришикеш), когда я наблюдал за тобой, я уже знал, что вскоре наступит этот чудесный день. И вот он пришел. Я полюбил тебя еще при нашей первой встрече в Лонде. Я пишу все это, потому что я счастлив. Переполняемое меня ощущение счастья побуждает писать эти строки. Что, как не это, может дать мне такое счастье? «Джая, Джая, Виттхал Пандуранга» – не мантра, которую следует повторять, а то, что было заложено в пещеру твоего Сердца самим Виттхалом. Ты сам можешь слышать это внутри себя, для этого повторения не нужны. Все случилось неожиданно в подходящее для этого момента время по милости Пандхаринатха (бога Пандхарпура). Теперь ты можешь увидеть, как Он стоит подбоченившись и смотрит на тебя, и пленительно, но озорно улыбается. Мой дорогой сын, я счастлив видеть тебя. Ты сидишь передо мной, ведешь беседу, оглядываешься по сторонам, в то время как на самом деле пребываешь во внутреннем покое, сосредоточившись на себе, и продолжаешь проявлять все ашта саттва бхавы (восемь физических признаков глубокой преданности, проявляющихся в мурашках на коже, слезах экстаза и т. д.), что характерно только для тех, кто предан и любим Пандурангой. Многие мои посетители рассказывают о тебе. Их восторженные речи наполняют меня счастьем. Я все еще чувствую, что ты со мной, даже физически. Из-за своего плохого здоровья я не могу оказать тебе такую помощь, которая бы удовлетворила мое сердце…

30 октября 1972 г.

Лакнау Джая, Джая, Виттхал Пандуранга!

Мой возлюбленный Сын, получил твое письмо от 28 октября и был несказанно рад. Благодарю тебя за поздравления с праздником Дивали. Пусть каждый зажжет огонь в своем Сердце, чтобы увидеть Бога, ожидающего, когда бхакта приблизится к нему. И я несказанно счастлив встретить человека, повторяющего его Божественное Имя, а еще большее блаженство доставляет мне встреча с тем, кому удается сохранить это состояние, как это делаешь ты. Я чувствую, что становлюсь пылью под ногами того преданного, который произносит имя Бога. Винаяк (Прабху) красиво и доступно описывает переживание Имени.

Он сказал мне: «Переживание Имени есть пребывание самим ИМЕНЕМ».

Не беспокойся, выполняешь ли ты свою работу или нет. Нет никакой разницы. «Я делаю» или «я не делаю» не имеют никакого отношения к «Я ЕСТЬ». Не тревожься о тех обстоятельствах, в которые поставил тебя Бог. Важно, чтобы ты погрузился в Его Имя и пребывал в таком состоянии, выполняя выпавшую на твою долю работу. Тогда у тебя появится больше времени, чтобы провести его с Богом. Лучше оставаться с Богом, чем тратить целую жизнь на бесполезную работу. Бог, находящийся в твоем Сердце, будет твоим проводником. Ни о чем не тревожься.

С любовью от Мукти, Миры и меня.

13 ноября 1972 г.

Джая, Джая, Виттхал Пандуранга!

Мой дорогой обитатель.

Я счастлив, что ты пребываешь у стоп Бога. Не думай о том или об этом. Позволь Господу Пандхаринатху охватить тебя. Теперь Его очередь.

Ты понимаешь, что я имею в виду или что я говорю? Я спрашиваю, потому что не могу найти слов, чтобы выразить то, что я имею в виду. Открой свое Сердце и услышь мои слова:

«Смотри внутрь.

Говори внутри, слушай внутри.

Одновременно. И скажи мне, что ЭТО?»

2 декабря 1972 г.

Лакнау Джая, Джая, Виттхал!

Мой благородный Сын, сегодня я получил денежный перевод, а также прочел о твоих переживаниях. Ты не видишь Бога, потому что Он так близко! Кто Тот, кто не видит? Каждый является ТЕМ, поскольку ничто не отделено от него, чтобы видеть. Вскоре все само собой прояснится. Винаяк очень высокого мнения о тебе, судя по его письмам. Он очень мудрый сын моего Бога. Поэтому-то я сразу полюбил его.

Он говорит: «Дезайджи полон твердой решимостью к отречению».

Я рад, что время еще не пришло. Ты стоишь на верном пути. Не принимай никаких поспешных решений. Отречение – не самоцель. От чего следует отрекаться? И даже если ты отказался от чего-либо, оно все равно присуще миру. То, от чего ты отрекаешься, не исчезает. Так зачем же беспокоиться о том, что всегда есть и будет? Когда мы смотрим в лицо Пандуранге, все выглядит, как если бы оно было самим Пандурангой. Дезайджи, я горжусь твоей устремленной преданностью. При каждом вдохе и выдохе должно звучать имя «Виттхал! Виттхал!» Мне только что на ум пришло имя Джанабаи. От чего она отреклась? Даже ее коровьи лепешки произносили имя Виттхала, и все, к чему она прикасалась, было Виттхалом. Офис, дом и рынок – все должно стать храмом Пандуранги. Я слышу, как твоя кожа поет и волосы встают дыбом, когда ты слышишь имя Виттхала. Джая, Джая, Виттхал Пандуранга!

3 декабря 1972 г.

Лакнау Виттхал-Пандуранга!

Ты пишешь: «Когда я смотрю внутрь, я Его не вижу. Но в то же время я не вижу ничего другого».

О мой дорогой друг, я рад, что ты дал такое красивое определение этому возвышенному переживанию. Теперь ты можешь сказать, КТО не видит ничего другого? Вглядись еще глубже внутрь, в самую глубь. Взгляни на Него и крепко ухвати Того, кто ничего другого не видит. Что еще можно видеть, кроме самого видящего, который является никем иным, как Пандурангой? Он смотрит на тебя, а не ты на Него. Вот почему ты говоришь, что не видишь Его. Теперь пришла Его очередь смотреть на тебя. Пребывай в покое. Наблюдай, что произойдет дальше. Будь бдителен. Вглядывайся вглубь Глубины.

16 декабря 1972 г.

Харидвар

Мой дорогой Сын, в ночь с 14 на 15 декабря, незадолго до своего пробуждения, когда уже светало, я увидел тебя во сне, стоящего по колено в водах реки Бхимы, твои глаза были полуоткрыты. Ты стоял наклонившись вперед, и от твоего тела исходило медное сияние. Ты стоял перед богом Пандхари, который только улыбался, не говоря ни слова. После этого у тебя остаются еще какие-то сомнения? Еще долгое время я видел вас обоих, пока окончательно не пробудился. Это видение было настолько явным, что я не мог не написать тебе. Что это было – видение, действительность или и то и другое, или то, что за пределами и того, и другого? В любом случае это благоприятно…

2 октября 1973 г.

Лонда

Мой возлюбленный, дорогой, преданный Пандуранги!

Я так счастлив, что ты в моем Сердце. Ты сделал шаг, который редко кто мог сделать раз в тысячи лет. Это чистая МИЛОСТЬ Бога и Милость всех мудрецов и святых прошлого и настоящего. Теперь тебе нет смысла особо много общаться с теми, у кого отличное от твоего видение, и не стоит вести с ними переписку. Держись Имени устами, в мыслях и в безмолвии, пока ты ждешь появления Бога…

1 декабря 1976 г.

Париж Джая, Джая, Дезай Джи!

Твое письмо от 4 ноября, которое ты направил в Венесуэлу, было переадресовано сюда во Францию. Ты изрек ИСТИНУ, сказав: «Учитель, когда я посмотрел на свою фотографию, то мне показалось, что я похож на Виттхала».

Все время ты видел лица, которые не были твоим соб-ственным лицом. Теперь ты увидел свое лицо. Ты славно потрудился. Теперь я совершенно счастлив.

Ты освободился от всех оков. Не держи в себе никаких сомнений. Не оглядывайся назад. Виттхал Пандхарпура благословил тебя. Он вошел в твое Тело. Это тело – Пандхарпур, и сам Виттхал живет в нем. Больше нет никакого Дезайджи. Пусть Виттхал постоянно пребывает в Его собственной ОБИТЕЛИ. Не читай, не пиши и не говори. ПУСТЬ ЭТО СЛУЧИТСЯ. Мой дорогой мальчик, ТЫ СДЕЛАЛ СВОЮ РАБОТУ…

14 декабря 1977 г.

Харидвар Джая, Джая, Виттхал Пандуранга!

О, мой возлюбленный,… с каждым дыханием ты поёшь имя бога Пандуранги. Что еще нужно? Имя Бога неразделимо с самим Богом, так же как сладость и сахарные конфеты. Имя – это корабль, который доставляет тебя на берег, где обитает сам Бог, который ждет тебя, протягивая тебе навстречу свои четыре руки…

У Шри Дезая была дочь Бхарати, она тоже была бхактой Кришны и желала иметь прямое видение Бога. Пападжи поощрял все ее попытки. В одном из ранних писем (18 января 1969 г.), адресованных ее отцу, он написал: