Текст книги "Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера"

Замминистра не пошел ни на какие уступки, но пообещал: если станет ясно, что война и в самом деле вот-вот грянет, он (возможно) рассмотрит это предложение[128]128
  Borgongini Duca to Maglione, August 30, 1939, ADSS, vol. 6, nn. 126, 127. При этом немецкие епископы проявляли немалую озабоченность по поводу тех бед, которые обрушились на «неарийских католиков», как они их именовали. Это отражено в служебной записке, которая так и называется: «Тяжелое положение католиков еврейской расы в Германии» (ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte Asterisco, Stati Ecclesiastici, posiz. 575*, ff. 184r–196r).


[Закрыть].

В середине теплого августовского дня Чиано отдыхал на пляже в Остии, неподалеку от Рима, когда прибыл помощник, доставивший ему послание. Министр иностранных дел Германии хотел встретиться с ним в Австрии – уже на следующий день. Чиано поспешил в Рим, чтобы предупредить своего тестя и подготовиться к поездке.

В Зальцбурге итальянца ждал автомобиль. Чиано отвезли в Шлосс-Фушль – роскошную летнюю резиденцию Риббентропа, расположенную на берегу озера, в 26 км от Зальцбурга. Это был замок XV в., некогда выстроенный зальцбургским принцем-архиепископом. Для визита Чиано надел свою изящную военную форму – и испытал некоторое замешательство, увидев, что немецкий министр иностранных дел принимает его в повседневной гражданской одежде. Ощущение дискомфорта лишь усилилось, когда Риббентроп, приветствовавший визитера ледяным тоном, объявил, что вызвал его с целью проинформировать о намерении Гитлера «безжалостно уничтожить Польшу». Министр иностранных дел Германии пренебрежительно отмахнулся от протестов Чиано, пытавшегося объяснить, что это еще сильнее разожжет конфликт в Европе. В конечном счете, по его словам, ни Британия, ни Франция не рискнут затевать войну по этому поводу.

Обзаведясь новым пристанищем в районе Зальцбурга, Риббентроп последовал примеру многих гитлеровских министров: если они желали видеть Гитлера в летние месяцы, то нужно было находиться в этих краях. Незадолго до этого Гитлер устроил себе горное прибежище неподалеку – в Оберзальцберге, на германской стороне былой границы с Австрией. За несколько лет первоначальное здание сильно расширили. Теперь это был огромный комплекс посреди гор, получивший название Бергхоф: настоящий дворец, в котором все было приспособлено для нужд требовательного диктатора. На другой день после своей неловкой встречи с немецким министром иностранных дел Чиано отправился туда, чтобы увидеться с Гитлером.

Фюрер разговаривал с Чиано, стоя перед большой настенной картой Европы. По его словам, Германия, эта великая держава, не может и дальше терпеть польские провокации, иначе она утратит авторитет. Однако, заверял он, масштаб боевых действий будет довольно ограниченным. Да, когда-нибудь появится необходимость сразиться с западными демократиями, но этот день пока еще маячит где-то в будущем.

Чиано ответил, что надеется на правоту фюрера. Но затем признался, что не уверен в возможности ограничить войну малой территорией и обеспокоен неготовностью Италии броситься в пожар общеевропейского конфликта. После недавней эфиопской войны и последовавшей за ней поддержки Италией франкистской революции в Испании запасы военного сырья в стране совершенно истощены. Он перечислил другие уязвимые стороны Италии, которые обнажатся, если грянет полномасштабная война: промышленные центры страны сосредоточены на севере, что делает их легкой мишенью для авианалетов; ее африканские владения защищены слабо; кроме того, во Франции работает около миллиона итальянцев. Чиано даже упомянул, что Муссолини возлагает большие надежды на проведение в 1942 г. очередной всемирной ярмарки в Риме (чтобы отметить 20-летнюю годовщину своего режима) и что масштабное строительство в рамках подготовки к мероприятию уже началось.

Ни один из этих аргументов не произвел впечатления на Гитлера. Фюрер заявил, что если он окажется неправ и вторжение в Польшу спровоцирует более масштабную войну, то так тому и быть. Даже хорошо, что эту войну можно будет вести, пока они с дуче еще молоды[129]129
  Сохранилось множество сообщений и рассказов как итальянской, так и немецкой стороны об этих зальцбургских встречах, которые продолжались два дня, но эти свидетельства очень неплохо сходятся (Ciano 1980, pp. 326–327, diary entries for August 10, 11 and 12, 1939; Grandi 1985, pp. 505–508; Foreign Ministry Secretariat, Berlin, Record of conversation at Obersalzberg, memorandum, August 12 and 13, 1939, DGFP, series D, vol. 7, nn. 43, 47. См. также: Kershaw 1999, pp. 282–283; Kershaw 2000, pp. 203–204.


[Закрыть].

Глава 6
Нацистский принц

В августе 1939 г., заканчивая разработку планов по вторжению в Польшу, Гитлер параллельно вел переговоры с Пием XII, причем настолько секретные, что о них не знал даже посол Германии при Святом престоле. Содержание этих переговоров, начатых вскоре после того, как Пачелли стал папой, стало достоянием гласности недавно, в результате рассекречивания ватиканских архивов Пия XII. И Гитлер, и папа были заинтересованы в том, чтобы больше никто не знал об этих переговорах. Ватикан старательно оберегал эту тайну в течение многих лет после смерти Пия XII. Выпуская в 1965–1981 гг. огромное 12-томное собрание документов Святого престола, касающихся Второй мировой войны (оно и по сей день считается главным официальным источником информации о деятельности Ватикана во время войны), четыре редактора-иезуита старательно вымарывали из текста все отсылки к этим закулисным встречам[130]130
  Впрочем, есть данные, что такие беседы все-таки происходили. Прежде всего это дневниковая запись Чиано от 8 января 1940 г., в которой тот упоминает замечание принца фон Гессена по поводу немалой вероятности заключения сделки между Ватиканом и Германский рейхом (Ciano 1980, p. 384). Джонатан Петропулос в своей книге о братьях фон Гессен (Petropoulos 2006, pp. 275–276) обращает внимание на это упоминание, а также на две загадочные фразы, которые Филипп фон Гессен проронил насчет этих встреч уже после войны, во время Нюрнбергского процесса, когда его судили за военные преступления: «Папа Пий XII удостоил меня особого доверия и лично поручил мне важную миссию. Не думаю, что мне следует разглашать сведения о цели или характере этой миссии, не получив на то отдельное разрешение». Петропулос добавляет, что «к сожалению, отказ Ватикана открыть свои архивы за данный период и послевоенные запирательства Филиппа насчет его дел с Пием XII пока делают эту историю весьма обрывочной».


[Закрыть].

Ключевым игроком на этих переговорах был 36-летний принц Филипп фон Гессен, который являлся зятем итальянского короля Виктора Эммануила – он женился на его дочери, принцессе Мафальде, в 1925 г. Этот брак был частью аристократической традиции: младший брат Филиппа женился на греческой принцессе Софии, а ее собственный брат Филипп позже стал герцогом Эдинбургским. Не многие аристократы Германии могли похвастаться более знатным происхождением, чем Филипп фон Гессен, чьим дедом был германский император Фридрих III, а прабабушкой – британская королева Виктория. Филипп был человеком среднего роста, со светлыми, стремительно редеющими волосами. Он коротко стригся и зачесывал волосы строго назад. В альманахе германских аристократов, вышедшем в 1941 г., его фотография занимает целую страницу. Он снят в профиль, в темной нацистской форме, и большая нашивка со свастикой на его левом рукаве так и бросается в глаза.

Этот нацистский принц знал, как хранить секреты. Ухаживая за Мафальдой в начале 1920-х, он позаботился, чтобы его тайная любовная связь с английским поэтом Зигфридом Сассуном никогда не выплыла на свет, как и другие гомосексуальные похождения[131]131
  Петропулос (Petropoulos 2006, pp. 67–72) добыл немало документальных подтверждений связи Филиппа и Сассуна. К 1934 г. политической полиции Муссолини – и, надо думать, самому дуче – было известно о гомосексуальных наклонностях Филиппа (informatore n. 571, July 12, 1934, ACS, MI, Polizia Politica, Materia, b. 40, carte non numerate).


[Закрыть].

Не прошло и пяти лет с момента бракосочетания, как муж Мафальды вступил в ряды СА – штурмовиков нацистской партии – и облачился в их форму, включавшую и печально знаменитую коричневую рубашку. Трудно сказать, как Мафальда отнеслась к тому, что ее муж воспылал страстью к идеям Гитлера. Некоторые историки утверждают, что нацисты вызывали у нее отвращение. Так или иначе, она сохраняла верность мужу и воспитывала их четырех детей. В конечном итоге ей пришлось заплатить за это высокую цену: фюрер жестоко обошелся с ней и ее мужем, когда в 1943 г. итальянский король обратился против дуче. Годом позже принцесса Мафальда умерла ужасной смертью в концлагере Бухенвальд и была похоронена под простой табличкой с лаконичной надписью «Eine unbekannte Frau» – «Неизвестная женщина». Ей был тогда 41 год[132]132
  Serri 2015.


[Закрыть].

Но все это произошло через несколько лет. Придя к власти в 1933 г., Гитлер наградил фон Гессена, пожаловав ему губернаторство в родной прусской провинции Гессен-Нассау. Хотя в первые годы брака фон Гессен проживал главным образом в Италии, теперь он проводил основную часть времени в Германии. Наряду с другими весьма заметными и глубоко консервативными аристократами он оказался значимой фигурой для диктатора, так как наделял нацистский режим своего рода легитимностью, обеспечивая Третьему рейху связь с немецкими традициями. Как отмечает один из главных немецких биографов Гитлера, в период с 1938 по 1940 г. Филипп (вместе с Альбертом Шпеером) был «самым близким другом Гитлера из тех, с кем тот поддерживал отношения по большей части неполитического толка». Немногие могли похвастаться таким же легким доступом к фюреру, как у принца, – он служил для Гитлера не только тайным посредником в отношениях с итальянским правительством и королевским семейством Италии, но и советником по вопросам приобретения произведений итальянского искусства[133]133
  Замечание историка Махтана цит. по: Petropoulos 2006, p. 4. О поддержке Гитлера немецкими аристократами см., напр.: Malinowski 2020. Пий XII кое-что знал о фон Гессене еще до того, как начались их тайные переговоры: женитьба принца на принцессе Мафальде, дочери короля Виктора Эммануила, в 1936–1937 гг. породила целую серию пространных докладов, направляемых в Государственный секретариат Ватикана. Их главным предметом было то, что фон Гессен отказывался соблюдать договоренность, достигнутую при женитьбе, согласно которой он должен был воспитывать своих детей католиками. Монсеньор Пиццардо, предшественник Тардини на посту заместителя государственного секретаря по чрезвычайным церковным делам, отмечал в конце 1936 г.: «Похоже, эти двое детей, хотя и приняли крещение, воспитываются как протестанты» (Pizzardo to Borgongini, December 11, 1936, AAV, Arch. Nunz. Italia, b. 18, fasc. 1, f. 304r). О том, как Гитлер использовал аристократов в международных отношениях, см. в: Urbach 2015.


[Закрыть].

Для сохранения секретности переговоры между фон Гессеном и папой нужно было организовать через неофициальные каналы. Обходной путь, который не раз использовался в следующие два года, предполагал взаимодействие через довольно сомнительную личность – друга принца Умберто (брата Мафальды и будущего короля Италии). На еще одного участника схемы, Раффаэле Травальини, обладателя полезных связей в Ватикане, имелось секретное полицейское досье, которое велось еще с 1931 г. и характеризовало его как интригана и карьериста. Травальини родился в 1900 г., сражался на полях Первой мировой, в 1922 г. вступил в фашистскую партию. Некоторое время он подвизался в качестве журналиста, а в 1927 г. его назначили вице-консулом Италии в Иерусалиме благодаря, по его собственному замечанию, умению «пользоваться скромными связями в Ватикане и познаниями в церковных вопросах». В 1931 г., вернувшись в Италию, он получил место в фашистском бюрократическом аппарате и привлек внимание шефа полиции, который заподозрил его в шпионаже в пользу Ватикана. «Травальини, – докладывал один из полицейских информаторов в 1933 г., – это человек, который много разъезжает, имеет легкий доступ к ватиканским кругам и хорошо там известен… Возможно, Травальини ведет двойную игру (если он действительно один из наших агентов) с нами и с Ватиканом»[134]134
  Составленное этим полицейским осведомителем досье на Травальини, на которое опирается приведенное описание, см. в: ACS, MIFP, b. 1371.


[Закрыть].

Принц Филипп фон Гессен и принцесса Мафальда, 8 июня 1939 г., Гессен-Нассау, Германия

Травальини не только принадлежал к числу рьяных фашистов, но и был активным участником сети церковных социальных связей, охватывающей и Ватикан. Всего через неделю после избрания нового папы, 9 марта 1939 г., он написал кардиналу Лоренцо Лаури, члену Римской курии, бывшему нунцию в Перу, а затем в Польше. Близость Лаури к новому папе подчеркивается тем, что Пий XII в этом же году назначил его камерленго – то есть именно он должен был управлять Ватиканом в случае смерти папы до избрания нового. Это письмо, как и все последующие послания кардиналу, Травальини писал на официальных бланках Мальтийского ордена – католической религиозной организации рыцарского образца. Начиная с июня на этих бланках появилось обозначение его должности: специальный представитель Мальтийского ордена в Германии.

В первом из этих писем (сейчас они хранятся в архиве Государственного секретариата Ватикана) Травальини извещал кардинала, что недавно вернулся из поездки в Германию, где ему удалось успешно защитить активы Мальтийского ордена, находящиеся в рейхе. Он отмечал, что этому способствовали некоторые крупные нацистские чиновники. Также он указывал, что во время пребывания в Германии «многие видные деятели рейха и партии осаждали меня вопросами о новом Святом Отце». И он объяснял им, какая эта удача для Третьего рейха – то, что папой избрали именно Пачелли[135]135
  Травальини добавлял: «И, если национал-социализм позволит найти дорогу к взаимопониманию и согласию… для отыскания решения нет более подходящей фигуры, чем папа Пачелли, искренний друг Германии». Кардинал Лаури переправил понтифику это письмо (Travaglini to Lauri, March 9, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, ff. 3r–4r).


[Закрыть].

После избрания Пачелли прошло всего несколько недель, когда Гитлер вызвал фон Гессена к себе. Новый папа явно очень стремился поскорее оставить в прошлом непростые отношения Ватикана с национал-социалистическим режимом, и Гитлер, предварительно обсудив вопрос с Германом Герингом, решил изучить возможность сделки. На его взгляд, на роль эмиссара лучше всего подходил фон Гессен, услугами которого (как неофициального посредника при контактах с Муссолини) он уже пользовался. Фюрер велел фон Гессену выяснить, сумеет ли тот устроить секретную встречу с папой, чтобы начать обсуждения.

И вот в середине апреля, в воскресенье, всего через месяц после того, как Пачелли стал папой, принц фон Гессен пригласил Травальини в римскую резиденцию итальянских королей. Там он объяснил, что Гитлер попросил его инициировать переговоры с новым понтификом, минуя обычные дипломатические каналы. И добавил, что обращается к Травальини, поскольку знает о его контактах в высших кругах Ватикана. Воодушевленный Травальини сразу же сообщил кардиналу Лаури о просьбе Гитлера и попросил у него помощи в организации встречи фон Гессена с папой[136]136
  «Вчера, в воскресенье, – писал Травальини кардиналу, – Его Королевское Высочество принц Филипп фон Гессен, зять нашего короля-императора, вызвал меня на виллу Савойя [королевская резиденция в Риме] и сообщил… что он совместно с фюрером и Герингом изучает возможность напрямую обмениваться со Святым Отцом мнениями по вопросу примирения между Святым престолом и Германией… Принц Филипп фон Гессен, по всей видимости, должен устроить секретную встречу со Святым Отцом и затем передать посольствам основные положения намечающегося дипломатического соглашения… Возможно, мне придется взять на себя деликатную задачу содействия вышеупомянутому принцу в осуществлении его тайных шагов. Чтобы обратиться к Святому Отцу, мне понадобится благожелательное содействие Вашего Высокопреосвященства» (Travaglini to Lauri, April 17, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, f. 5r).
  Вскоре после того, как принцесса Мафальда вышла замуж за фон Гессена, король Виктор Эммануил предоставил молодым отдельный дом – виллу Полиссена, которая была частью архитектурного комплекса виллы Савойя (Petropoulos 2006, pp. 76–77.).


[Закрыть].

Папа изъявил согласие – и впервые встретился с гитлеровским эмиссаром 11 мая. Чтобы обеспечить соблюдение секретности, он пошел на весьма необычный шаг: провел эту встречу в квартире кардинала Мальоне. Понтифик и фон Гессен говорили друг с другом по-немецки, хотя принц, немало лет проживший в Италии, владел и итальянским. В ватиканских архивах хранится отчет об их беседе, представленный именно на немецком языке[137]137
  Фон Гессен говорил не только по-итальянски, но и по-английски, а также по-французски (Petropoulos 2006, p. 13).


[Закрыть].

Поприветствовав фон Гессена, папа извлек копию письма, которое он направил Гитлеру вскоре после своего избрания два месяца назад, зачитал вслух свое послание, а затем огласил ответ Гитлера.

«В своем письме я проявил большое понимание, и ответ рейхсканцлера был весьма любезным, – отметил папа, завершив чтение. – Но с тех пор ситуация значительно ухудшилась». В качестве примера он привел закрытие католических школ и семинарий, издание книг с нападками на церковь и папство, урезание государственного финансирования церкви в Австрии. Он заверил принца, что желает достичь согласия с рейхом и готов идти на компромиссы, пока ему позволяет совесть, «но, чтобы это произошло, прежде всего необходимо прекратить притеснения… Я уверен, что если удастся восстановить мир между церковью и государством, то все будут довольны. Народ Германии един в своей любви к отечеству. Как только мы придем к миру, католики будут самыми лояльными гражданами германского государства».

Фон Гессен разъяснил, что национал-социалисты расколоты на процерковную и антицерковную фракции, которые «находятся в жесткой оппозиции по отношению друг к другу». По его словам, если церковь ограничится церковными вопросами и не станет вмешиваться в политику, то процерковная фракция сможет взять верх.

Церковь, отвечал папа, вовсе не заинтересована в том, чтобы втягиваться в партийную политику. «Взгляните на Италию. Здесь тоже авторитарное правительство. И тем не менее Церковь может печься о религиозном просвещении детей и молодежи… Никто здесь не настроен антигермански. Мы любим Германию. И если Германия – великая и могущественная держава, нас это только радует. И мы не выступаем против каких-либо форм правления, если только при них католики могут жить в соответствии с принципами своей религии».

Фон Гессен осведомился, готов ли папа письменно подтвердить твердое намерение церкви оставаться вне политики.

Проблема состоит в том, отозвался Пий XII, уходя от прямого ответа на вопрос, что называть «политикой». Например, религиозное просвещение детей и молодежи не должно считаться вопросом политическим.

Затем фон Гессен затронул еще один болезненный вопрос в отношениях между Ватиканом и рейхом – широко освещавшиеся в прессе суды над немецкими священниками по поводу их «морального облика». Сотни священнослужителей обвинялись в преступлениях сексуального характера, в том числе в насилии над детьми. «Такие ошибки случаются везде, – заметил папа. – Некоторые остаются тайной, другими же спешат воспользоваться разного рода силы. Когда нам сообщают о таких случаях, мы сразу же вмешиваемся. Притом очень сурово. При наличии взаимной доброй воли мы можем исправить положение, когда речь идет о подобных вопросах… Как я уже говорил, такие инциденты, особенно в Церкви, прискорбны и не должны происходить. Когда они все-таки случаются, Церковь реагирует незамедлительно».

Годом раньше Государственный секретариат, тогда еще под управлением кардинала Пачелли, и в самом деле незамедлительно реагировал на такие случаи: сегодня это ясно из рассекреченных архивов Ватикана. В одной из папок, озаглавленной «Вена. Приказ сжечь все архивные материалы, касающиеся проявлений безнравственности среди монахов и священнослужителей», описывается решение на фоне происходящего полицейского расследования об уничтожении всех церковных документов, фиксирующих эпизоды сексуального насилия со стороны австрийского католического духовенства[138]138
  В этой же папке хранится записка, которую епископ Алоиз Худал адресовал, по всей видимости, монсеньору Монтини. В записке указана та же дата – 14 марта 1938 г. В ней говорится: «Прошу направить указание (возможно, шифрованное) нунциатуре в Вене о том, чтобы в епископальных куриях и архивах конгрегаций и орденов Австрии все материалы, касающиеся безнравственного поведения священников, незамедлительно и без исключений были сожжены, а номера соответствующих протоколов стерты… Вопрос крайне деликатный, но весьма срочный». Такая рекомендация Государственному секретариату явно исходила из канцелярии Святого престола (ASRS, AA.EE.SS., Fondo Spogli, Scatole bianche, posiz. 1, ff. 25–30; слова подчеркнуты как в оригинале).


[Закрыть]. Прежде историки по большей части не рассматривали данные таких полицейских расследований сексуального насилия духовенства над несовершеннолетними при национал-социалистическом режиме, считая это лишь свидетельством антикатолической позиции режима. Вполне вероятно, что подобные преследования церковников мотивировались попытками оказать давление на церковь. Однако церковь оказалась уязвимой к такого рода шантажу не на пустом месте. Тот факт, что Ватикан никогда не открывал для исследователей собственные материалы, касающиеся случаев сексуального насилия со стороны священнослужителей, не позволял историкам выяснить, как с такими случаями разбирались в действительности. Лишь через много лет после войны немецкие церковные власти, уступив давлению общественности, распорядились провести расследование случаев сексуального насилия, но оно касалось исключительно послевоенных десятилетий. Удалось выявить тысячи подобных инцидентов, в основном связанных с насилием над мальчиками младше 13 лет. Однако история такого насилия в предшествующие десятилетия остается неизвестной и по большей части неисследованной[139]139
  Доклад о первоначальном расследовании поведения немецкого духовенства, представленный министром юстиции Германии, нашел отражение в статье «'Shocking' sexual abuse of children by German clergy detailed in report,» The Guardian, September 25, 2008, https://www.theguardian.com/world/2018/sep/25/report-details-sexual-abuse-german-catholic-church. Впоследствии появились и другие расследования на эту тему, в том числе и доклад о Кельнской епархии в период 1975–2018 гг., см.: «Report finds hundreds of child sex abuse cases in German diocese,» Barron's, March 17, 2021, https://www.barrons.com/news/german-diocese-faces-moment-of-truth-in-abuse-crisis-01616039706.


[Закрыть].

На протяжении встречи с папой фон Гессен неоднократно выражал опасения, что сведения о ней просочатся наружу. «Никто не знает, что мы ведем эту беседу, – заверил его понтифик. – Даже моим ближайшим помощникам об этом неизвестно»[140]140
  «Konferenz Seiner Heiligkeit mit dem Prinz von Hessen, 11. Mai 1939,» ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte I, Stati Ecclesiastici, posiz. 802, ff. 555–559.


[Закрыть].

После разговора фон Гессен вернулся в Берлин, чтобы передать Гитлеру слова папы. Через три недели, вновь приехав в Рим, фон Гессен вызвал Травальини в королевский дворец и, в свою очередь, пересказал ему слова Гитлера (такая схема со временем стала для них стандартной). Травальини же изложил эту информацию в письме кардиналу Лаури, которое тот затем переслал папе.

Это послание начиналось так: «Фюрер весьма удовлетворен секретным обсуждением, которое принц провел с Его Святейшеством вечером 11 мая 1939 г. … После данной встречи состоялся ряд разговоров в Берлине с участием фюрера, а также Геринга и Риббентропа». В результате:

а) встреча папы с фон Гессеном изменила отношение Риббентропа к достижению соглашения между рейхом и Ватиканом: прежде министр был настроен против такого соглашения, теперь же он его поддерживает;

б) с 25 мая немецкой прессе предписано прекратить нападки на католическую религию и католических священников Германии и впредь положительно отзываться о них при каждом удобном случае;

в) Гитлер призвал региональных чиновников отправлять ему доклады о религиозной ситуации в их регионах, чтобы он мог проводить содержательные переговоры по тем вопросам, которые беспокоят Ватикан;

г) принято решение отправить принца Филиппа в Рим с почтительным посланием, адресованным Святому Отцу; помимо добрых пожеланий, в нем будет содержаться ряд конкретных предложений. Цель – инициировать официальные контакты по соответствующим дипломатическим каналам для достижения согласия.

Далее в письме фон Гессена подчеркивалось, какое большое значение Гитлер придает секретности переговоров и гарантиям того, что никакие сведения о них не появятся в официальных дипломатических каналах связи Святого престола и Германии. Если об этих закулисных переговорах станет известно общественности, возникнут ожидания в отношении заключения сделки, которая в конце концов может оказаться невозможной. Для Гитлера такие приватные контакты с папой могли восприниматься как проявление слабости. До достижения соглашения с папой Гитлер не видел никакой пользы в разглашении информации о его инициативе[141]141
  «Relazione sulla conversazione,» Travaglini, June 1, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, ff. 8r–9r.


[Закрыть].

На протяжении всего лета 1939 г., готовя вторжение в Польшу, Гитлер продолжал использовать этот канал и поддерживать надежду Пия XII на достижение соглашения, которое могло бы положить начало эпохе гармоничных взаимоотношений между Ватиканом и Третьим рейхом. В начале июля папа получил новое сообщение через кардинала Лаури. Как выяснилось, принц Филипп во время своего краткого визита в Италию (он приехал на одно из свадебных торжеств королевской семьи) снова вызвал Травальини в королевский дворец, чтобы передать ему очередное послание фюрера. На встрече с Гитлером, состоявшейся несколькими днями ранее, фон Гессен осведомился, готовы ли предложения для папы. По итогам встречи принц сообщал, что фюрер «сейчас расположен к примирению», но «приносит свои извинения за то, что на фоне нынешней международной обстановки, крайне деликатной, он пока не сумел в должной мере изучить текущие сложные проблемы католической церкви в рейхе и подготовить конкретные предложения Святому Отцу». Однако, добавлял фон Гессен, лично он убежден, что столь желанный религиозный мир может быть достигнут. Он отмечал, что надеется вскоре вернуться в Рим для встречи с папой[142]142
  Travaglini to Lauri, July 3, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, ff. 10r–12r.


[Закрыть].

Очередная тайная встреча фон Гессена с понтификом состоялась в следующем месяце (менее чем через неделю после нее войска фюрера вторглись в Польшу). Встрече предшествовал отправленный папе 21 августа длинный воодушевляющий отчет, который Травальини снова передал через кардинала Лаури. Как обычно, Травальини не удержался от самовосхваления. Он известил понтифика, что недавно вернулся из Германии, где лоббировал интересы Ватикана перед нацистской верхушкой, уверяя представителей рейха, что «папа Пачелли – это их папа». Фон Гессен, сообщал он, хочет, чтобы Пий XII знал: мало того, что Гитлер приказал прессе прекратить критику церкви, так он еще для создания подходящей атмосферы для достижения согласия с Ватиканом немного дистанцировал идеологию рейха от взглядов Альфреда Розенберга, одного из главных антиклерикальных теоретиков нацизма. «Теперь, – писал Травальини, – проблема находится исключительно в руках фюрера и фон Риббентропа»[143]143
  Travaglini to Lauri, August 21, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, ff. 14r–16r.


[Закрыть].

«Полчаса назад, – докладывал Травальини три дня спустя в очередном письме кардиналу Лаури, – Его Королевское Высочество принц Филипп фон Гессен прибыл из Германии с чрезвычайно срочными посланиями фюрера, адресованными Святому отцу. Полагаю, мы наконец подошли к официальному началу переговоров. Завтра вечером (самое позднее – в субботу) принц должен будет снова покинуть страну после встречи со Святым Отцом». Далее Травальини просил инструкций насчет того, каким образом устроить эту новую встречу. Он отмечал, что принц будет использовать тот же псевдоним, что и в прошлый раз: «маркиз Турри». Переправляя папе письмо Травальини, кардинал подчеркивал в сопроводительной записке, что фон Гессен прибыл в Рим «по распоряжению фюрера, чтобы снова провести секретные переговоры по известным вопросам лично с Вашим Святейшеством»[144]144
  Travaglini to Lauri, August 24, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, f. 17rv; Lauri to Pius XII, August 25, 1939, ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, f. 20r.


[Закрыть].

Подробный рассказ об этой следующей встрече фон Гессена с папой, которая прошла в резиденции Кастель-Гандольфо, содержится в немецкоязычных материалах, которые хранятся в недавно рассекреченных архивах Государственного секретариата Ватикана. Эти материалы носят название «Секретная аудиенция Его Королевского Высочества принца Филиппа фон Гессена [у папы римского], 26 августа 1939 г., суббота, 18:00». В них подробно описывается встреча, которая прошла меньше чем за неделю до того, как Гитлер отправил немецкие войска в Польшу, тем самым положив начало Второй мировой войне.

Немецкий принц (это уже входило у него в привычку) начал с сообщения о том, что Гитлер хотел бы заверить папу в своем «самом горячем желании» восстановить мирные отношения с церковью. Фюрер, говорил фон Гессен, не верит, что их раскалывают какие-либо «серьезные проблемы». Затем принц, не обращая внимания на явное противоречие, сообщил, что, по мнению Гитлера, есть две «серьезнейшие проблемы», которые необходимо разрешить для достижения соглашения: это «расовый вопрос» и вмешательство духовенства во внутреннюю политику Германии (фюреру представлялось, что такое вмешательство действительно имеет место). Гитлер считал, что первого из этих препятствий к достижению соглашения, пресловутого «расового вопроса», можно «избежать», продолжая новую папскую политику по сохранению молчания относительно данной проблемы. Таким образом, для окончательного заключения соглашения требуется достичь взаимопонимания по той роли, которую должно играть католическое духовенство Германии.

В ответ папа первым делом попросил передать фюреру благодарность за его теплое приветствие. Понтифик заявил, что он тоже хотел бы видеть, как церковь заключает достойное соглашение, которое обеспечит религиозный мир в рейхе. Что же касается озабоченности Гитлера в отношении политической активности германского духовенства, то здесь нет оснований для тревоги, так как у церкви отсутствуют причины вмешиваться в партийную политику.

Фюрер, отвечал принц, убежден, что их переговоры вполне могут привести к выработке нового конкордата с Германией, который включит в себя и Австрию, ведь теперь она тоже часть рейха.

«Мы будем с самым горячим энтузиазмом ратовать за достижение достойного религиозного мира», – пообещал папа.

Подобный мир, заверил понтифика принц, «и в самом деле отвечает глубинным чаяниям фюрера. Он надеется увидеться с Вашим Святейшеством, когда вернется в Рим с официальными целями». Фюрер рассчитывал, что к этому моменту уже предоставил папе целый ряд позиций, по которым можно было бы продвинуть переговоры вперед. К сожалению, «возникло русское дело», которое отвлекло Гитлера от этого предмета. Фон Гессену не потребовалось разъяснять папе, что это такое: речь шла о пакте о ненападении между Германией и Советским Союзом. Его подписали в Москве за три дня до этого, и о нем уже сообщила пресса. Но переговоры с папой, уверял немецкий принц, по-прежнему представляют чрезвычайный интерес для фюрера. Именно поэтому Гитлер приказал ему совершить эту поездку в Рим. Однако все участники переговоров понимали, что все следует делать с соблюдением секретности во избежание «враждебного влияния» тех, кто всячески старается помешать заключению соглашения между Пием XII и фюрером.

Как сказал папа, безусловно, есть те, кому не понравилось бы заключение подобного мира, однако Гитлеру не следует беспокоиться о соблюдении конфиденциальности со стороны Ватикана. «Secretum[145]145
  Secretum (лат.) – тайна. Папа намеренно использовал латинское слово. – Прим. авт.


[Закрыть] – священная для нас вещь», – провозгласил понтифик.

Ближе к концу встречи фон Гессен, хотя и был протестантом, попросил у понтифика позволения преподнести папе небольшое изваяние Мадонны «в память об этом знаменательном дне». Это было подходящее приношение, так как Пий XII давно с особым преклонением относился к Пресвятой Деве. Папа дал согласие, отметив, что весьма ценит жест немецкого принца[146]146
  «Geheim-Audienz S.K.H. des Prinzen Philipp von Hessen, Samstag 26 Aug. 1939; Abends 6 Uhr,» ASRS, AA.EE.SS., Pio XII, parte 1, Germania, posiz. 774, ff. 22r–24r. Спасибо Гуннару Мокошу за перевод на английский этого и других немецкоязычных документов.


[Закрыть].

В следующий раз Пий XII встретился с гитлеровским эмиссаром через два месяца. К тому времени мир сильно изменился – началась страшная новая война.