Текст книги "Мы потребуем крови"

К оглушительному воплю добавился грохот, в коридоре солдаты яростно заколотили в дверь, и она вся пошла новыми трещинами. С баррикады свалился еще один табурет. За ним – маленький шкаф со стеклянными дверцами, расколовшимися об пол. Петли заскрипели и натянулись. Септум все продолжал вопить, почти не переводя дух.

– Вытащи ее! Вытащи! – Я не сразу поняла, что капитан Энеас кричит мне, его низкий голос утонул в шуме. Септум, слабый как котенок, корчился у него на плече, колотил кулаком по спине, а капитану приходилось обеими руками его придерживать. – Доставай ее!

Я схватила дрожащую руку Септума.

Ничего не произошло.

– Скорее! Вытащи ее, пока они не прорвались!

Холодные пальцы выскользнули из моей руки, и я вцепилась в них снова. Никогда не требовалось особых усилий, чтобы вернуть Кайсу или Хану, но теперь попытка вытащить императрицу напоминала попытку тянуть гвоздь из доски – напряжение и жесткое сопротивление. Приходилось сдерживать желание физически тянуться назад, концентрируясь на этом намерении всем разумом и душой.

От двери откололась доска и рухнула на все еще прижимавший ее верстак.

– В чем проблема? Поторопись, Кассандра!

Я была не в силах ничего объяснять, могла только крепко обеими руками стискивать эту потную руку и надеяться, что Хана не выскользнет, не заставит меня начинать все сначала. Она была уже почти со мной. Почти.

Моя грудь расширялась, как и разум. И все становилось тесным, болезненным и неправильным, словно я была куклой со слишком плотной набивкой. Крик, срывавшийся с губ Септума, прекратился, но продолжился в моей голове, и я, брызжа желчью, рухнула на пол.

– Она с тобой?

Я смотрела на плывущие половицы. А у капитана Энеаса, казалось, было шесть ног.

– Она с тобой?

Я попробовала заговорить, кивнуть, как-нибудь ответить на этот вопрос. Неизвестно, удалось или нет, но, похоже, он понял, потому что перестал спрашивать.

– Можешь встать? – спросил он. Мне хотелось смеяться, но с губ только больше капала желчь. Императрица Хана прекратила кричать, но ее мысли обратились в беспорядочный шум, и я не могла сосредоточиться, пока они мелькали в моей голове. Бог. Боль. Пустота. Животы, пустеющие от голода, который мы не могли утолить.

Дерево двери раскололось. В полутемном коридоре за ней показались лица, больше походившие на войско призраков, чем на людей.

– Можешь встать? – Капитан схватил нашу руку, потянул, поднимая на ноги. Дрожь. Боль. Еще больше желчи прилило к горлу. Я начала оседать, но он подхватил меня. – Потерпи немного.

Верхняя петля со скрипом отошла, и капитан Энеас осторожно попытался отпустить мою руку.

– Потерпи немного, – повторил он тоном человека, убеждающего себя в той же мере, что и меня. Я заставила себя устоять, хотя ныли колени, тряслись ноги, кружилась голова и бурлил желудок, а мысли императрицы неслись вихрем, цепляясь за ужасы. – Еще только одну минуту.

Я стояла будто в трансе, тонула в боли и смотрела, как дверь разваливается на куски, как раскалывается мебель, рассыпается наспех возведенная баррикада. Когда разлетелся вдребезги кусок главного верстака, я подумала, словно во сне, что Знахарь этому не обрадуется, и лишь боль в животе удержала меня от смеха.

– Это недопустимо, – пробормотала я, когда капитан Энеас встал между дверью и мной. – Невозможно работать в таком беспорядке. Я вынуждена настоять…

Дверь открылась. Верстак со скрипом прокатился по полу. Солдаты столпились в разбитом дверном проеме, и только тогда я заметила, что капитан Энеас вложил оружие в ножны.

Пока первые солдаты разбирали остатки мебели, капитан снял с плеча Септума. И с нечеловеческим рыком от усилия швырнул его прямо в них. Они отступили, один попытался подхватить Септума, другой увернуться, а третий – остаться на месте, но каждому по лицу пришелся удар тяжелого безжизненного тела.

В тот же миг капитан развернулся, ударив меня плечом в живот, и закинул к себе на плечо. Четыре длинных неверных шага, и он выпрыгнул. Вокруг нас разлетелись стекло и щепки, но еще был воздух и солнечный свет. Нас хлестали ветки, капитан несся вперед, а мой подбородок касался мокрой от пота ткани у него на спине. Мир кружился. От бега, от тряски все болело так, что не хотелось жить, но все-таки я летела.

11

Мико

Дождь стегал палубу по диагонали, превратив все за бортом в тускло-серое. Корабль раскачивался под завывания ветра, и, съежившись в дождевике мертвого моряка, я вспоминала, как еще недавно меня трепало у этих берегов. Тогда к моему боку прижималась Чичи, а Рах… Рах не переставая блевал через борт утлой лодчонки. Теперь у меня есть армия. Часть армии. То, что осталось от части армии.

Палуба дрогнула от глухого стука вернувшейся лодки, и я отстраненно и молча смотрела, как группа солдат сбрасывает канаты, выкрикивает команды и делает все, что положено морякам.

Несколько минут я наблюдала, как они перекрикиваются сквозь бурю и по их плащам стекают реки воды, а потом ко мне подошел генерал Мото, и я поняла, что отдых закончен.

– Ваше величество, – сказал он, шагнув под навес и при каждом движении разбрызгивая капли с одежды, – нигде ни следа светлейшего Бахайна. И не похоже, чтобы они укрепляли оборону. Но известно, что ваша армия идет на Когахейру.

Хотя бы министр Оямада не попал в беду. Я глубоко вздохнула.

– Вы отлично умеете сообщать новости, генерал. Не придерживаете их, а просто… выкладываете начистоту.

Он снова накинул капюшон. Капюшон не защищал лицо, и капли дождя засверкали на бровях и щетине небритых щек.

– Я не считаю полезным давать людям подготовиться. Они неизбежно вообразят худшее. За эту привычку можете поблагодарить мою жену, с которой я прожил много лет, мне достаточно было открыть рот, и она уже предполагала, что я скажу нечто ужасное.

Трудно было представить его кем-то, кроме грубоватого вояки, и когда я узнала, что у него есть жена, а может, и дети, у меня засосало под ложечкой. Если сегодня мы проиграем, они потеряют отца.

Генерал крякнул, садясь на ящик, и пожевал губы, задумавшись, а может, досадуя на себя за откровенность или встревожившись, что на остальное я отреагирую гораздо хуже.

– Мы не можем дожидаться более определенных новостей, – наконец, сказал он с той же прямотой. Позади него из-за шквального ветра вернувшийся разведчик схватился за фальшборт. По накренившейся палубе заскрежетало ведро. – Нужно ударить сейчас или…

– Согласна.

Мото выпятил толстые губы и на мгновение прищурился, как будто мысленно переделывал остаток своей речи. Если отстраниться от происходящего, было даже забавно вот так выводить его из равновесия.

– У нас только два корабля, люди устали, и мало боеприпасов.

– Тем больше причин не откладывать.

– Есть только одна проблема, ваше величество, – сказал он, глядя куда-то над моим плечом. – У нас недостаточно солдат, чтобы взять Сян, даже со стороны порта. Даже если считать, что в замке Кьёсио минимальный гарнизон. Нам понадобится вдвое больше людей, чем сейчас есть. А то и больше. – Я не ответила, и он взмахнул руками, как будто извинялся. – Простите, ваше величество, но если у вас нет другого хитроумного плана…

– Я рада, что вы спросили. Я не слишком опытна в том, что касается передвижения войск и сражений, но выросла в тени императора Кина и кое-чему научилась. Мы не будем атаковать порт. У нас не хватит людей, чтобы взять город, не говоря уже о том, чтобы преодолеть стены Кьёсио. Поэтому Кьёсио мы захватим первым.

Его потрясение доставило мне несколько секунд удовольствия, и я не стала ничего больше рассказывать, пока он не закрыл рот и не потребовал объяснить.

– Мы воспользуемся собственной гаванью замка.

– Это всего лишь пещера, слишком маленькая, чтобы привести туда любой из наших кораблей.

– Я знаю. Мы пойдем на веслах.

Он снова пожевал губы в размышлениях.

– Эта гавань защищена лучше всех прочих в империи. Они мигом затопят любую приближающуюся лодку, как только она окажется в зоне поражения.

– Нет, если будут считать ее частью своего флота.

– Их флот стоит в главном порту. А гавань Кьёсио – только для членов семьи и ближайших союзников. Даже не получив предупреждения от Бахайна, они не поверят, что мы достаточно близкие союзники и имеем право причалить к замку.

Я потянула за нитки поврежденного огнем алого кушака – теперь они, казалось, выходили прямо из пасти дракона Ц'ая.

– Вам знакома морская азбука?

– Да она почти не отличается от кодов армии, с небольшими вариациями. Я не знаю вариант, который используется, чтобы причалить в Кьёсио, и если вы тоже не знаете…

Я улыбнулась, и он прищурился.

– Приготовьте фонари, генерал. Мы будем брать замок.

Мы играли в пустых дворцовых залах. Мы играли в саду. И каждое лето заплывали на маленькой лодке в центр пруда. Это был не более чем пруд, возможно, слишком глубокий для нас, детей, но не для взрослого человека, его ширина от края до края не превышала длины весел, а для нас он был большим и опасным, как море. Полный сказочных чудовищ и пиратов, и рыбы такого размера, что невозможно поймать на удочку, и морского народа, который разговаривал с помощью пузырьков воздуха, он был нашим любимым местом, куда мы могли улизнуть между уроками. Теперь, слушая приказы генерала и ритм шагов по палубе, я слышала только Эдо и Танаку.

– Спустить шлюпки! – прокричал Танака, гордо стоя у борта корабля, и вытянул одну руку в направлении пиратов, а другую сунул за кушак. – Лучники, готовьсь!

– Есть, капитан! – отозвался Эдо, и лодка качнулась, когда он сел.

– Готовы, капитан!

Танака опустил руку и закатил глаза, повернувшись ко мне.

– Ты должна говорить более низким голосом, Коко. Имперские лучники не пищат.

– Я не пищу!

– Нет, пищишь. Ты сказала: «Готовы, капитан», – повторил он, насмешливо пропищав. – Солдаты так не говорят.

– Но могли бы, если бы были женщинами. А кроме того, я так и не говорю, и ты прекрасно это знаешь, просто злишься, потому что я лучше тебя попадала утром по мишени.

Он уже открыл рот, чтобы ответить, но повернулся, когда Эдо топнул по дну лодки с резким стуком. Один раз. Два. Три. Сначала серия коротких ударов, а потом один длинный, короткий и снова длинный, и пока Танака смотрел, Эдо повторил сигнал.

– А это для чего?

Эдо вспыхнул и задержал ногу в воздухе перед последним ударом.

– Сигнал о помощи, – ответил он.

– Что? Топот?

– Нет, последовательность. Когда корабли в беде, они передают сигнал фонарями и ждут помощи. По крайней мере, отцовские корабли. В другом флоте могут быть другие сигналы.

Танака просиял.

– Ага! Это что-то вроде тайного кода?

– Наверное.

Танака совершенно позабыл о нашем споре, совершенно позабыл об игре и с голодным взглядом сел на банку напротив Эдо.

– А что еще можно сказать, кроме «помогите»?

– Ваше величество?

Вынырнув из прошлого, я подняла взгляд, хотя сердечная тоска осталась. У края навеса стоял солдат, похоже, не решаясь зайти под него и спрятаться от непрекращающегося дождя. Тот лил всю ночь, и, как бы я ни мечтала о тепле и сухости, как бы моя кожа ни распухла и ни обвисла под стать одежде, ливень был спасением для наших планов.

– Да?

Солдат поклонился.

– Генерал Мото просил сказать, что готов, ваше величество.

– Благодарю, – натужно улыбнулась я, несмотря на сердечную тоску. – Я приду через минуту.

Он бросил на меня взгляд и отвернулся, бормоча благодарности и кланяясь, а потом попятился под проливной дождь. Я вздохнула и начала наносить на лицо кровь и пепел, чтобы выглядеть так, будто участвовала в драке.

Когда я присоединилась к генералу Мото, он стоял у фальшборта, глядя на огни Сяна, становившиеся все ближе по мере того, как ветер нес нас к городу.

– Я бы посчитал, что не выполнил свой долг, если бы еще раз настоятельно не посоветовал отказаться от этого плана, ваше величество, – произнес он, не сводя взгляда с бушующего моря. – Если вас не утопит шторм, это наверняка сделают Бахайны.

– Спасибо за предупреждение, генерал Мото. Но я опять предпочту оставить его без внимания. Знаете, сколько раз я могла сдаться? Я могла бы, как послушная дочь, выйти замуж за Лео Виллиуса, хотя это все равно ничего не изменило бы. Могла бы позволить своей матери убить императора Кина, хотя это тоже ничего не изменило бы. Могла бы сбежать после осады Мейляна, но вернулась. Могла бы позволить светлейшему Бахайну захватить империю, но отказалась. Всегда есть более легкий путь, но легко – не значит правильно. Возможно, все окончится катастрофой, но награда стоит риска, разве не так?

Генерал встретился со мной взглядом, и морские брызги и дождь закружились в золотистом сиянии фонаря между нами.

– Вы гораздо мудрее, чем я ожидал от девушки вашего возраста, ваше величество. И, по правде говоря, я с вами согласен. Награда стоит того, чтобы рискнуть, вот почему я лишь посоветовал вам подумать еще раз, а не приказал солдатам развернуть корабль.

– Вопреки моему приказу?

– Вы делаете то, что считаете правильным, и я тоже. Вот почему император Кин так меня не любил и отослал как можно дальше от столицы. Несмотря на низкое происхождение и кровь солдата, он терпеть не мог, когда кто-то ему не подчинялся, и желал слышать только «да, ваше величество».

– Значит, продолжим дальше, генерал Мото?

Его губы дрогнули в легкой улыбке.

– Да, ваше величество.

– Лодки готовы?

– Да, и лучшие гребцы надели немногие оставшиеся мундиры с эмблемой Бахайнов, но на солдат во второй лодке их уже не хватило. Они поплывут чуть позади вас в надежде остаться незамеченными.

Неидеально, но сгодится, остается надеяться, что дождь, неожиданность и небольшое число людей дадут нам преимущество.

– Хорошо. Если все готово, накройте фонарь красным стеклом, и приступим.

– Опустите красное стекло и дайте мне пластину, – приказал он стоящему рядом солдату.

– Есть, генерал.

Даже сквозь грохот волн и скрип весел в ожидающей лодке, от скрежета металла по металлу я вздрогнула – это перед фонарем опустилась красная стеклянная рамка. Там, где на волны лился золотой свет, теперь была струйка крови. А в руку Мото легла широкая металлическая пластина.

– Тяжелая штуковина, – пробормотал он. – Почему у моряков все такое толстое и прочное?»

В толпе позади нас раздались смешки.

– Так, ваше величество. И что вы хотите сказать?

По поверхности моря колотил дождь, и сердитый шквал скрадывал все остальные ночные звуки. На борта лодки обрушивались волны, угрожающе нас раскачивая, и со связанными руками я не могла избавиться от страха, что упаду за борт, в темное штормовое море.

Поскольку и генерал Рёдзи, и генерал Мото были слишком узнаваемы, я сидела в компании незнакомых мне солдат, которым они доверяли. Мне предстояло сыграть свою роль, поэтому они помогли мне забраться в раскачивающуюся лодку и связали, а теперь гребли к огромной, возвышающейся черной скале – замку Кьёсио.

Никто не разговаривал. Даже если нам и было что сказать, рев ветра и дождя все равно заглушили бы слова. Я могла лишь смотреть на приближающийся замок, изредка оглядываясь – убедиться, что другие лодки по-прежнему следуют за нами, а корабль не затонул. Не было видно ничего, кроме очертаний какой-то громады и множества корабельных фонарей, а следовавшие за нами лодки выглядели роем низко парящих светлячков в кильватерном следе.

Всматриваясь в ночь, я старалась ни о чем не думать. Не беспокоиться, что код могли сменить. Или что я неправильно его запомнила. Что мы все утонем.

Не стоит тревожиться о том, чего не можешь изменить. Этой мудрости научил нас наставник Укиата. Если бы это был один из уроков императора Кина, он, несомненно, добавил бы: «Но меняй то, о чем не хочешь тревожиться».

Мы подплыли достаточно близко, чтобы заглянуть в устье пещеры, и увидели сквозь ливень только свет и туманные силуэты. Невозможно было понять точно, ожидают нас несколько охранников или много. И сколько человек осталось в гарнизоне в отсутствие светлейшего Бахайна? Дома ли еще Эдо?

Нет, твердила я себе, бессмысленно задавать вопросы, на которые не получу ответа, этим я только умножаю тревогу. Теперь мне оставалось лишь надеяться, что Эдо там нет.

Огромный силуэт замка закрыл большую часть неба, и, когда мы заплыли в защищенную бухту, дождь слегка поутих.

– Почти на месте, ваше величество, – сказал сидящий рядом офицер. Кажется, капитан Соку. Их было слишком много, чтобы запомнить всех.

– Я вижу, капитан. Надеюсь, мы готовы.

– Да, ваше величество.

По мере приближения к гавани солдаты все больше беспокоились – уж больно вход в нее напоминал открытую пасть злобного зверя. Внутри мерцали огни, и, когда мы оказались под нависшей скалой, дождь совсем прекратился. Чтобы выглядеть больше похожей на пленницу, я сняла половину доспехов, но даже без них промокшая одежда весила слишком много. Как же чувствовали себя остальные в полноценных доспехах?

Но никто не жаловался. Никто не шевелился. На пристани дожидалась всего кучка людей, и теперь нас было хорошо видно, поэтому каждый должен был играть свою роль. Моя заключалась в том, чтобы гордо сидеть с хмурым видом, бросая презрительные взгляды, и мне это прекрасно подходило.

Капитан Соку покосился на меня, но я лишь выпрямилась, расправила плечи и сердито огляделась. Привязанные у причала лодки качались вверх-вниз на волнах, а группа солдат на пристани как будто совершенно не удивилась при виде меня. Они словно вышли поприветствовать нас, хотя я не могла понять, поверили они нашему сообщению или нет. Пока один из них не ухмыльнулся.

– Как приятно снова вас видеть, ваше высочество, – сказал он. Его лицо выглядело знакомым, но я забыла, какую роль он сыграл в моем побеге из замка несколько недель назад. – Похоже, вы убежали не так далеко, как хотели.

– Меня нужно называть ваше величество! – огрызнулась я.

– Светлейший Бахайн дал присягу императору Гидеону. Наша императрица – ее величество Сичи э'Торин, да хранят ее боги. А вы – никто.

Услышав имя Сичи, я похолодела от тревоги. Я не могла не вспомнить о том утре в купальне, когда она умоляла меня поделиться информацией, и я задумалась, что было у нее на уме. Неужели она отвернулась от нас ради более ясного будущего? Даже если это будущее связано с заморским завоевателем? И только я решила, что она на такое не способна, как вспомнила, что сама оказалась способна на то, о чем и не подозревала. Нет границ для человека в отчаянном положении. Смерть Дзая это доказывает.

Нет, не думай об этом. Не думай о том, как он брыкался и боролся за жизнь, и задыхался под подушкой, которую я прижимала к его лицу.

Лодка стукнулась о каменную пристань, и один из моих солдат так умело бросил причальный канат, как будто уже делал это раньше. Несомненно, об этом позаботился генерал Мото. Дзай опасался, что генерал может стать следующим императором, и я решила соблюдать осторожность, но не могла не испытывать к нему уважения. Мне он даже нравился.

Канат поймали и привязали, и солдаты начали высадку. Охранников замка было всего несколько человек, и вскоре мы оказались в большинстве, но они могли дурачить нас, как мы дурачили их. Коридор за закрытой дверью мог быть заполнен вооруженными людьми.

Когда дошла очередь до меня, капитан Соку взял меня под локоть. Играя свою роль, я выдернула руку, и он чуть не свалился за борт.

– Не прикасайтесь ко мне! – рявкнула я. – Я и сама могу подняться.

– Тогда шевелитесь, – сказал он с издевкой. – Мы не будем ждать всю ночь.

Я шагнула к носу раскачивающейся лодки, как будто шла на казнь, и попыталась выбраться, но со связанными руками не сумела сохранить равновесие и упала бы, если бы капитан не стоял у меня за спиной. Он аккуратно поддержал меня, опровергнув свое прежнее поведение, и я, опять обретя уверенность, выбралась на пристань. За мной последовали остальные солдаты. Всего нас было четырнадцать, больше людей мы не могли взять с собой, не рискуя выглядеть опасными. И все равно защитники крепости оглядели нас с насторожен-ностью.

– Как много охраны для одной женщины.

– Это не просто женщина, – ответил капитан, шагнув на пристань следом за мной. – А принцесса, которой постоянно удается убегать. Уж лучше перебдеть, чем позволить ей снова удрать. Его светлости не понравилась бы новость о ее побеге.

Солдат из гарнизона поднял голову, неохотно признавая правоту капитана, но все равно смотрел с подозрением. Я велела генералу Мото упомянуть не только о пленнице, но и о раненых солдатах (длинный сигнал – короткий – длинный – длинный – длинный), в надежде, что их не удивит появление других лодок, но это было рискованно. Нам надо двигаться дальше, пройти через эту дверь – отремонтированную, как я заметила, после того как солдаты Эдо разрубили ее в попытке помешать мне удрать, – прежде чем остальные, без эмблемы Бахайна на мундирах, не подошли слишком близко.

Солдаты Бахайна начали переключать внимание на прибывающие лодки, и я встала перед ними.

– Так что же? Как вы намерены со мной поступить? Казните меня? Или его светлость задумал продать меня подороже?

Я не осмеливалась сказать, что знаю, чего на самом деле хочет Бахайн, но, судя по очередной ухмылке, поняла, что меня собрались выгодно выдать замуж.

– О нет, он подготовил для вас кое-что получше, ваше высочество. Отведите ее наверх. И пусть останется связанной. Мы же не хотим, чтобы она сбежала.

– А что тогда? Светлейший Бахайн отрубит вам голову?

По его лицу мелькнул страх, тут же сменившийся ухмылкой.

– Уведите ее.

Потом он снова покосился на скользящую под нависающей скалой лодку. На ее носу сверкала эмблема Бахайна, а солдаты сидели спокойно и молча, у него не было причин для сомнений, и все же у меня заколотилось сердце, и я пожалела, что руки так крепко связаны. Это сделали не только ради обмана, но и для моей безопасности, как сказал генерал Мото, когда я предложила этот план. Бахайнам я нужна живой, и если у нас ничего не выйдет и меня возьмут в плен, они не станут убивать того, кто не сражался.

Но уверенности это не прибавляло.

Один из настоящих солдат светлейшего Бахайна отпер дверь в замок и толкнул, и когда она со скрипом открылась, мое сердце наполнилось ликованием.

Сначала вошли четверо людей Бахайна, а капитан Соку пропустил вперед четверых своих солдат, прежде чем толкнул меня за ними. Остальные пошли следом, а сзади раздавалось эхо плеска весел и стук деревянного корпуса о камни. Кто-то заговорил. Похоже, это был вопрос, но шаги солдат в тесном проходе заглушили слова. Плеск стал тише, и я рискнула оглянуться на открытую дверь.

Раздался крик, за ним другой. А потом позади нас начался хаос. Мой страх, что две последние лодки были недостаточно близко, чтобы избежать шквала стрел с верхнего бастиона, вскоре отступил, как только в проходе послышались крики «Измена!» Один горящий факел позади, другой впереди, и в тусклом пространстве между ними мои солдаты набросились на солдат Бахайна. Капитан Соку вытолкнул меня из гущи потасовки, и я упала на другого солдата. Кто-то закричал. В тесном коридоре раздавалось только уханье и хлюпанье, когда клинки вонзались в плоть. Завоняло кровью.

Я повернулась к солдату, на которого упала.

– Быстрей, разрежь мои путы.

Но как только веревка упала, капитан Соку схватил меня за плечо.

– Останьтесь со мной, ваше величество. Остальные – вперед. Нужно захватить замок, пока мы еще можем застать их врасплох. Вперед!

Солдаты побежали, и я хотела рвануть за ними, выхватив спрятанный под платьем кинжал.

– Со всем уважением, ваше величество, – сказал капитан, по-прежнему удерживая меня за руку, – вы должны подождать.

– Я вполне способна…

– Не сомневаюсь, что так и есть, но они в мундирах Бахайна и могут добиться гораздо большего, не вызвав подозрений. А если вы пойдете с ними, скорее всего, погибнут.

Неприятно было признавать, что он прав, и мне самой следовало об этом подумать.

А в пещере тем временем убили последних стражей светлейшего Бахайна, и прибыла наша третья лодка, на каменный причал высыпали новые солдаты. Если где-то засел тайный наблюдатель, он давно уже побежал за подмогой.

Вторая группа солдат с мокрыми волосами и доспехами поспешила к нам и протиснулась мимо тонкой змейкой. Как только они побежали дальше, я попыталась вырваться из хватки капитана, но он меня не отпустил.

– Вы сказали, что я не должна идти с солдатами в мундирах Бахайна, но эти люди не носят его мундиров. Если вы хотите меня остановить, придумайте другую причину.

– Кроме той, что генерал приказал не пускать вас в схватку?

В темном проходе трудно было рассмотреть выражение его лица, но, кажется, я заметила кривоватую улыбку.

– Да, придумайте что-нибудь получше. Но можете передать генералу Мото, что я польщена его заботой.

Он засмеялся, а я развернулась и бросилась догонять солдат.

По каменному коридору раскатывалось эхо, и невозможно было определить источник звука. Уханье от натуги и топот бегущих ног доносились как будто отовсюду, и я поспешила дальше, пытаясь вспомнить, по какому пути Эдо вывел нас той ночью, когда мы сбежали из замка.

Пока я бежала до винтовой лестницы, ведущей на верхние этажи замка, мне попадались только трупы. Солдаты получили приказ подать сигнал на корабль, в зависимости от того, насколько сильное сопротивление им окажут, чтобы на берег могли спокойно высадиться другие. Во мне они не нуждались, но я спешила дальше с отчаянным желанием находиться там, доказать, что женщина тоже способна драться. Меня преследовали слова Дзая.

Наверху в коридорах замка Кьёсио было темно, ни в Пещере, ни в других помещениях не горело ни одной лампы. Но я заметила мерцание факелов и побежала на шум – удивленные вопли людей, когда мои солдаты прорубали себе путь сквозь охрану светлейшего Бахайна.

Если они встретят Эдо, то не должны его трогать, но кто разберет в темноте?

– Эдо! – крикнула я в сторону Пещеры. – Эдо?

Кажется, там кто-то перемещался, но никто не ответил.

Я шла по сумрачному проходу, заглядывая в каждую открытую дверь.

– Эдо?

Я сунула голову в узкую комнату, где когда-то принимала ванну.

– Эдо?

Кто-то захныкал, зажимая ладонями рот. Я шагнула внутрь. Человек вжался в стену, скользя ногами по полу в поисках опоры. Взметнулась светлая юбка, и я подняла ладони, показывая, что без оружия.

– Я ничего тебе не сделаю, – сказала я. – Ты здесь работаешь?

Я старалась не вспоминать о служанке, которая набросилась на меня и чуть не выкинула с балкона на камни. В завывании ледяного морского ветра я даже не слышала, как ее тело шлепнулось внизу.

Ответом мне был только всхлип. Наверное, она все-таки не убийца. Я шагнула ближе.

– Обещаю, я не сделаю тебе ничего плохого и своим солдатам не позволю. Просто скажи, кто-нибудь из хозяев дома?

Она прекратила попытки протолкнуться сквозь каменную стену.

– Светлейший Бахайн или лорд Эдо. Они здесь?

Несколько долгих, тревожных секунд девушка просто смотрела на меня, а потом медленно покачала головой. Я с облегчением расслабила плечи. Не знаю, чему я радовалась больше – что в отсутствие светлейшего Бахайна здесь будет меньше солдат, или что мои солдаты не убьют Эдо. Я уже потеряла одного брата. И вряд ли переживу потерю единственного оставшегося человека, которого считала членом семьи.

Даже тусклый свет, проникающий из коридора, исчез. В дверном проеме стоял солдат, но по смутному силуэту я не могла разобрать, враг или свой.

– Ну-ну, – сказал он, и голос показался знакомым. – Неужели это принцесса Мико, и совершенно одна? Тем проще будет справиться с задачей.

Я выхватила кинжал и попятилась, не сводя глаз с солдата, хотя в темноте видела только силуэт. Он занес кинжал.

– Собираетесь сражаться со мной, ваше величество?

– Если придется, то не только сражаться, я тебя убью.

Он засмеялся, и звучало это еще ужаснее из-за подлинного веселья.

– Даже если вас учили драться, это еще не значит, что вы справитесь с мужчиной.

– Тогда почему же ты с таким страхом смотришь на мой кинжал, а не атакуешь?

– Потому что я не идиот.

– Нет, как раз идиот, потому что теряешь здесь время, пока мои солдаты берут замок.

Я не заметила ни намека на беспокойство, он лишь снова тихо хохотнул. Моя кожа покрылась мурашками. Мне хотелось спросить, что тут смешного, чего он добивается, но я не смела, опасаясь показаться напуганной. А потом уже не могла, потому что его смех прервался, и он бросился на меня, нацелив кинжал в незащищенное плечо. В отчаянной попытке уклониться я качнулась назад и уткнулась в стену, такой крохотной была комната.

Солдат последовал за мной, все так же преграждая выход через открытую дверь. Но тут служанка вскочила на ноги и побежала, взметнув белой юбкой. Солдат бросил на нее взгляд, и я вонзила кинжал ему в брюхо, но чуть не потеряла оружие, когда он ударил мне по запястью. Я машинально пригнулась и ощутила, как что-то коснулось волос, но, не дожидаясь нового нападения, кинулась ему в ноги, отбросив к стене. Он с шумом выдохнул, но не растерялся и тут же ответил, полоснув кинжалом. Руку ожгло огнем, и я отпрянула, тяжело дыша.

Человек поглупее, возможно, стал бы бахвалиться или подначивать меня, тратя время на самовосхваление, но мой соперник лишь облизнул губы и осторожно приблизился. За дверью послышались крики и топот ног, но на призыв о помощи могли откликнуться не те, кто нужен.

Он сделал еще один шаг. Покрутил кинжалом. Я старалась вспомнить все выпады, способы защиты и грязные трюки, которым меня научил генерал Рёдзи, но все вылетело из головы, словно в ней полно дыр, и я просто уставилась на солдата. Возможно, заметив мое оцепенение, он сделал ложный выпад в одну сторону, нацелившись в другую; я среагировала только на первое движение и не успела остановить полоснувший по боку кинжал. Солдат отступил, даже не ухмыльнувшись, но вместо того чтобы снова воткнуть в меня кинжал, захрипел и зашатался. Я отпрыгнула, из моей неглубокой раны потекла кровь, а противник упал, сначала на колени, а потом на руки, из его спины торчала стрела.

В двери стоял еще один человек, чей силуэт я узнала бы повсюду.

– Генерал Рёдзи.

И я снова едва удержалась, чтобы не броситься к нему за поддержкой, как в детстве.

– Простите, что так задержался, ваше величество, – сказал он, входя в комнату, и быстро перерезал горло умирающему. На камни хлынула кровь. – Вам не следовало бродить в одиночестве.

Я чуть не огрызнулась, что не время читать нотации, но в дверях появился еще один человек с фонарем, и я обрадовалась, что промолчала.

– Ах, вот вы где, ваше величество, – сказал генерал Мото. – Похоже, гарнизон здесь оставили совсем небольшой, и все оказалось проще, чем мы…

Он замолчал, вероятно, поняв, что я не слушаю. Я уставилась на лежащего на полу мертвеца. Его голос звучал знакомо, но я так и не поняла, кто он. А теперь, когда генерал Рёдзи его перевернул, узнала капитана Соку.