Текст книги "Тень"

Этот человек воображает, что у него выгодное положение. У него есть лучники и есть ровная площадка, а нападающим придется лететь против света, да еще в неустойчивых веревочных «плетенках». Вэку, старому летуну, такие приспособления, конечно, кажутся просто смехотворными. Даже если люди Тени сядут на крышу и продырявят ее, много они против света не настреляют. А он с легкостью перебьет птиц, сидящих с подветренной стороны крыши. Вонимор не сомневался в своих силах – как Тью Рорин час назад.

Ладно. Сэлд вскарабкался наверх к Острому Когти. Орел трясся от возбуждения. Они бросились вниз, над ухом Сэлда просвистела стрела. Уф, неприятное ощущение.

Сэлд подал знак начинать бомбардировку. Войско его рассеялось в разные стороны, а сам он выбрал подходящую воздушную струю на почтительном расстоянии и занял наблюдательную позицию.

Первые два камня пробили лишь небольшие дырки, но до полусмерти напугали защитников замка. Третий булыжник задел угловую балку – крыша пошатнулась.

Еще пять ударов одновременно – прогнившие столбы с темной стороны гнезда не выдержали; крыша обрушилась, увлекая за собой большую часть стены.

Птицы скинули колпачки – и битва за Найнэр-Фон окончилась.

Но Принц Тень не чувствовал радости. Никогда, даже в Прежние Времена, ни на день не прекращалось сражение между людьми и орлами. Люди вытеснили птиц с средних высот на вершины, на которых не могли жить сами. И с тех пор, поймав безоружного человека, орел убивал его, а летуны убивали отбившихся от стаи орлов. Эта изнуряющая, беспощадная вражда не имеет конца. Им не жить в мире.

Теперь же может начаться настоящая война. Он выпустил джинна из бутылки. Никогда еще орлы не захватывали гнездо. Но на сей раз им помог летун.

Он изменил своему племени.

Бум!

Принц Тень шел по коридору. Три вооруженных мечами воина впереди, три сзади – он скорее похож на узника, а не на генерала-победителя. Каждый солдат был на голову выше его и в два раза массивнее. Сэлд не доверял гостеприимству Найнэр-Фона.

Бум!

Он невольно старался не сбиться с ритма.

Три шага левой ногой – удар огромного колокола. Звук эхом отдавался от каменных стен, разносился по замку, по городу и затихал лишь далеко внизу, на просторах Великой Соляной равнины.

Бум!

– Кажется здесь, – сказал Сэлд.

Стражники открыли дверь, осмотрели комнату. Лишь после этого он зашел внутрь.

Комната обставлена хорошей мебелью и завалена накопившимися за долгую жизнь безделушками: картины, статуэтки на полках, резные деревянные сундуки, с дюжину трофеев по стенам. Шторы наполовину опущены. Спертый воздух и странный противный запах. Запах смерти.

Бум!

Сэлд оставил стражу у двери, сам подошел к широкой кровати. Не опоздал ли он? Крошечное, как у мумии, личико совсем пожелтело, здоровый глаз закрыт; зато чуть приоткрыт незрячий, пустой и страшный.

Бум!

Веко чуть дрогнуло.

– Почему ты не заткнешь эту штуку и не дашь человеку умереть спокойно?

– прохрипел с кровати старческий голос.

Принц Тень коснулся безжизненной руки. Она была холоднее Верхнего Рэнда.

– Мне жаль, что вы больны, сэр Укэррес.

Глаз раскрылся и внимательно изучал его.

– А мне жаль, что ты здоров.

Бум!

– У меня много дел, – возразил Сэлд, – а вы пытались погубить меня. Вы указали мне Дорогу Мертвеца, но не упомянули, что со стороны Найнэр-Фона никто не ходил по ней.

Взгляд старика загорелся презрением.

– Должен же кто-то быть первым. Ступай, делай свои дела.

Принц Тень передернул плечами.

– Пф! – фыркнул Укэррес. – Ничего ты не сделаешь.

– Нет, наверное, – с улыбкой согласился Сэлд. – Мы провозгласим Виндакса королем и отправимся дальше, не станем вас беспокоить.

Укэррес облизал губы и указал на стол. Сэлд подал ему стакан с водой и поддержал старика, пока тот пил. Руки Укэрреса были холодны, а тело пылало. Но похоже, глоток воды немного оживил его. Погребальный звон прекратился.

Укэррес прокашлялся и снова откинулся на подушки.

– Итак, ты освободил двенадцать орлов? А сколько осталось?

Сэлд присел на краешек кровати:

– Понятия не имею. Только в королевских гнездах тысячи и тысячи птиц.

– Вонимор – болван, – просипел Укэррес. – Если б командовал я, тебе бы не справиться с нами так легко, с гнездом, может быть, но не с замком.

– Нам нужны лишь птицы, – сказал Принц Тень, – а то бы мы просто обогнули замок и полетели дальше.

Укэррес нахмурился:

– А потом придет Джэркадон и будет жечь и грабить город – за то, что Найнэр-Фон сдался Виндаксу. На войне как на войне. Ладно, меня-то здесь не будет.

– Джэркадон не придет, – отрезал Принц Тень. – Не вернется и герцог. Может, вы вообще никогда больше не услышите о столице, Укэррес.

– Ба! – Старик, похоже, перестал злиться. – Карэмэну случалось выигрывать битвы, но в конце концов он всегда отступает. Кстати, как поживает мой старинный приятель?

Так-то оно лучше.

– Нянчится с новым внуком. Он остался в Аллэбане, но со здоровьем все в порядке.

– Слава Богу, – с удивившей Сэлда искренностью вздохнул Укэррес. – А как твой принц – или король?

– Ему повезло еще меньше, чем вам, – мрачно ответил Принц Тень. – Он сюда не приедет.

Виндакс вылетел на несколько дней раньше. Короля привязали ремнями к носилкам; люди и птицы охраняли его. Они будут останавливаться только на уединенных фермах и продвигаться очень медленно – из-за его слабости. Виндакс пересечет весь почти безлюдный Рэнд незамеченным. Лишь птицы будут знать о нем.

Укэррес молчал. Заговорил Сэлд:

– Что с Элосой? Я слышал, она тоже отправилась ко двору?

– Герцог не взял ее с собой; нам пришлось чуть не в кандалы ее заковать. Но король требовал ее во дворец все настойчивее. – Зрячий глаз старика блеснул. – В последнем письме вообще было сказано, что, если девушку не доставят немедленно, Альво подвергнут страшным пыткам. Элоса, само собой, пришла в восторг. Сейчас она, наверное, уже на Рамо.

– Зачем? – задумчиво пробормотал Принц Тень. – Зачем она понадобилась Джэркадону?

Отблагодарить ее хочет, не иначе.

Укэррес приподнял редкие брови:

– Она будет порукой хорошего поведения герцога. Конечно, если его выпустят обратно.

Резонно. Измученная герцогиня отказалась отвечать на вопросы о муже и дочери. Сейчас она у ворот; слушает, как Виндакса VII провозглашают королем Ранторры.

Укэррес закрыл глаза; давая понять, что разговор окончен. Сэлд ждал. Не прошло и минуты – любопытство старика превозмогло. Глаз опять открылся.

– Ты научил птиц бросаться камнями? Опасное новшество, Что, если дикие орлы последуют их примеру?

– Какие еще дикие орлы! Карэмэн прав, и вам это стало известно много лет назад. Вы владели рабами, а не домашней скотиной.

– Ну и что?

– Вы не чувствуете раскаяния? – печально спросил Принц Тень.

– Нет! – Гнев на минуту вдохнул жизнь в скорчившийся под одеялом полутруп. – Нет! Кем ты предпочитаешь быть – пастухом в жалкой хижине или летуном в благоустроенном замке? Без орлов цивилизация существовать не может. Как тебе там, в Аллэбане? Рил построил рай на земле?

– У них республика. Равноправие.

Укэррес фыркнул:

– Равноправие?! Не вешай мне перья на уши!

– У них нет господ, все – хозяева, – пояснил Сэлд. По правде говоря, жизнь в Аллэбане казалась ему довольно странной.

Укэррес хотел было огрызнуться, но зашелся от кашля и жестом попросил Сэлда подать еще воды. Обессиленный, старик снова улегся и проворчал:

– Едят небось один салат. Ты хоть кусочек мяса съел там?

– Я жил в доме Карэмэна, – признался Сэлд. – Орлы постоянно угощают его свежей дичью. Но действительно, в Аллэбане редко едят мясо.

– Так я и знал, – удовлетворенно заметил Укэррес. – Кто будет держать скот, если защищать его от птиц запрещается? А нам еще хуже. Кроме овец и коз, на Рэнде почти ничего не вырастишь. Что ж, дети Найнэр-Фона пусть голодают, зато у твоих драгоценных птичек теперь еды вдоволь.

Принц Тень смутился. Земли Рэнджа плодородны, урожаев хватит, чтобы прокормить все население. Рэнд – дело другое.

– Некоторое время здесь почти не будет птиц. Придумайте что-нибудь.

– Мне-то что, – вздохнул Укэррес. – Я об одном мечтаю – помереть поскорее. Но с Божьей помощью в битве за Рамо большая часть птиц погибнет. В Аллэбане перебили несметное множество.

– Мне пора, – сказал Принц Тень. – Чтение указа окончено. Виндакс объявлен королем. Запрещаются всякие враждебные действия против птиц. Запрещается держать пернатых рабов. Выберите губернатора. Я должен идти.

– Не спеши. – Любопытство старика все возрастало, он ничего не мог с собой поделать. – Расскажи, какие у тебя планы.

Сэлд подавил ухмылку:

– Мы полетим налево по Рэнду со всей возможной скоростью – а это очень большая скорость. По пути мы опустошим все гнезда, как гнездо Найнэр-Фона. Я показал способ; мы будем оставлять по несколько человек в каждом замке и городе; выпустив орлов, они нас догонят. На Рамо ничего не узнают, пока мы туда не явимся сами.

– Я остановил курьера, которого послал Вэк, – печально добавил Принц Тень. – Юный Рони – единственная жертва, не считая Вэка: у него сломаны ребра.

Укэррес задумался.

– Ничего не узнают? А как же одиночки? У Джэркадона хорошие советчики, и без герцога Фонского, наверное, не обошлось. Король разослал одиночек по всему Рэнду. Никогда на моей памяти связь в Ранторре не была так хорошо налажена. Ничто не помешает им вернуться на Рамо.

– Отлично! Только никаких вестей они не принесут. За это Джэркадон сможет наносить на карту наше продвижение. У него два пути. Я от всего сердца желаю ему ошибиться в выборе.

– На Рамо вам приготовят достойную встречу. – Укэррес зажмурился, словно представив себе предстоящее сражение. – И ты поставишь условие: Виндакс садится на трон, и тогда вы не трогаете гнезда. Рэнд уже потерян, но Рэндж останется в целости и сохранности. Вряд ли ты чего добьешься, парень.

– Ошибаетесь, – самодовольно возразил Сэлд. Он в точности предугадал реакцию Укэрреса. – Есть одна штука, они ее не должны узнать, а вы еще не знаете. Не знаете, как мы это делаем.

Он замолчал. Укэррес подождал немного, но не вытерпел и спросил:

– Ну и как же?

Сэлд рассказал ему о своем открытии. Старик был потрясен и даже не пытался притворяться.

– Немыслимо! – прошептал он.

– Но это так. Карэмэн вычитал в древних книгах, что Первопроходцы обрезали орлам когти. Они также пользовались тяжелыми металлическими шлемами, которые птицам не по силам сдвинуть. Одержав победу, люди начали охотиться верхом на орлах и больше не уродовали им когти. С годами усовершенствовали и упряжь – она стала легче. Но орлы не воспользовались этим. Они, видите ли, чересчур умны! Воображают, что все на свете им уже известно. По правде говоря, они жуткие тугодумы, хуже твердолобого лорда Найномэра.

На желтом личике мелькнула циничная ухмылка.

– Черт возьми, а мы-то годами выводили здоровенных орлов и крошечных человечков. Разве не смешно?

– Обхохочешься, – улыбнулся в ответ Принц Тень. – Очевидные вещи заметить труднее всего.

Птицы никогда не чистят перья у себя на голове. Они помогают друг другу. Но я увидел, что Острый Коготь может дотянуться лапой до клюва, и знал, что шлем крепится всего двумя ремнями и на одном шейном он при сильном ветре не удержится.

Шлем должен быть легким, мягким и гибким, чтобы надеваться под колпачком и удобно облегать гребень и клюв. Поэтому он состоит из двух кожаных половинок, соединенных двумя ремешками сверху и с двумя пряжками внизу.

Укэррес в ужасе уставился на Сэлда:

– И ты не можешь это остановить? Уже слишком поздно?

– Да, – подтвердил Принц Тень. – Дни летунов миновали. Орлы будут освобождены и ни в коем случае не позволят поработить себя вновь.

Укэррес с сомнением покачал головой и надолго замолчал. Взгляд его устремился вдаль, стал каким-то отсутствующим.

– Властитель Рэнда – последний из славного племени летунов, – тихо сказал он. – Карэмэн не просветил тебя?

– Нет. Вообще-то я тоже считал себя летуном.

– Нет, – опять вздохнул Укэррес. – Все вы просто солдатня, сборщики налогов. Прежние летуны были истинными правителями. Лорды охраняли свои поместья и защищали от орлов крестьян. Но они вечно воевали друг с другом. Королям надоели эти склоки. Постепенно они собрали всех аристократов на Рамо и превратили в придворных. Научили их пьянствовать и сплетничать, отучили бастовать. Павлиньи перья и побрякушки вместо оружия, лесть и мадригалы вместо боевых кличей и горна.

– Они просто паразиты!

– Да, теперь они паразиты. Властитель Рэнда – последний летун. Короли сосредоточили в своих руках всю власть и стали тиранами. Вот что говорит Карэмэн.

– И я, пожалуй, согласен с ним, – сказал Принц Тень. – И вы, по-моему, тоже.

– Отчасти. Зачем ты пришел ко мне?

– Ну… попрощаться.

– Попрощаться? Захотелось перекинуться словечком с летуном, разве нет?

– Укэррес рассердился не на шутку. – Соскучился в Аллэбане? Устал от попов и мужичья?

Сэлду это не пришло в голову, но, наверное, старик прав.

– Хотел, чтобы я тебя похвалил! – прокаркал Укэррес. – Пришел доложиться и ждал похвал. Так вот – не дождешься. Заглотнул наживку, набрался от Рила всякой чепухи об этих летающих чудовищах – и предал собственный род. Птички, мол, такие хорошие, такие добрые… Тьфу! Ты освободил их, научил швыряться камнями – увидишь, теперь наступит их черед, теперь они будут править нами.

– В Аллэбане почти все живут в дружбе с орлами, – запротестовал Принц Тень. – Почти у каждого есть пара-другая пернатых товарищей; время от времени они даже подкидывают людям что-нибудь вкусное, баранью ногу к примеру.

– А почему они это делают? Зачем они прилетают? Просто поболтать, развлечься?

– Ну…

– Именно так! Развлечься! В Аллэбане люди превратились в забавных ручных зверьков.

Принц Тень поднялся:

– Лучше я буду игрушкой орла, чем рабом Джэркадона. Карэмэн прав, поработив птиц, мы совершили роковую ошибку – и расплачиваемся за это. Надеюсь, вы поправитесь, сэр Укэррес.

– Закрой дверь и дай мне умереть спокойно. – Старик отвернулся к стене.

18

Орлы не прощают.

Поговорка летунов

Рэнд и Рэндж разделяет горная щель. Образовалась она в результате обвала, и летуны называют ее Адский Перескок. Ущелье не особенно глубоко; через него проходит пастушья тропа; словно мокрый след улитки в мусорной куче, извивается она между огромными валунами и зубьями скал; через провалы перекинуты ветхие мостики. Хотя проложившие эту дорогу пастухи старались не спускаться слишком низко, карабкаться по ней и стадам скота, и запряженным волами телегам совсем непросто: люди и животные задыхаются от жары и густого «красного воздуха». Впрочем, у пастухов ущелье носит другое название.

Для летунов же оно – Адский Перескок; и ширина его – серьезное препятствие. Пересекать ущелье, направляясь в солнечную сторону, от Рэнда к Рэнджу, легче, помогает холодный ветер. Метод один, что для верховых птиц, что для дикарей. Надо влиться в мощную струю теплого воздуха, которая поднимается от нагретого солнцем высоченного утеса чуть пониже Крэнта, а потом планировать. Орлы с грузом планируют под более острым углом, чем дикие или парные птицы; но, как правило, все благополучно достигают небольшого пика Ракарр – первого на Рэндже.

Разбиваясь о темную сторону пика Ракарр, волна холодного ветра устремляется вверх – и тут требуется умение и ловкость. Всадник должен набрать высоту, чтобы обогнуть пик и достичь теплого воздушного потока над солнечной стороной. Зато потом дорога на Рэндж открыта, воздушные течения вынесут тебя к Рамо и дальше, куда угодно. Но, не набрав достаточной высоты, не доберешься до потока над Ракарром, а перебрав, попадешь под ливень, даже шторм, бушующий с темной стороны всех гор Рэнджа. Именно благодаря непрекращающимся дождям Рэндж так плодороден: драгоценная влага каплями просачивается через вулканические породы – и на солнечной стороне образуются родники. Но птице и всаднику это может стоить жизни.

Пересечь Адский Перескок в обратном направлении, к темной стороне – от Рэнджа к Рэнду, – куда сложнее, во всяком случае для летунов. Диким орлам легче – они просто выбирают подходящий воздушный поток и отдаются на волю ветра, который на огромной высоте дует от горячего к темному полюсу. Адский Перескок им не помеха, они перелетают ущелья и пошире. Но люди не выдерживают такой высоты и потому вынуждены всю дорогу бороться с встречным холодным ветром; многие выходят из строя, так и не достигнув теплого потока над Крэнтом. Их уносит вниз, в пустыню – на верную погибель. Правда, некоторым везет, и удается приземлиться у пастушьей тропы. Тогда незадачливый наездник и его орел прицепляются к телеге и дальше их тащат волы. Но это величайший позор для летуна.

Итак, Адский Перескок – главное препятствие на пути с Рэнда на Рамо, и именно здесь должно состояться генеральное сражение. Возглавив королевскую гвардию, лорд Найномэр сразу же отметил эту точку.

Вице-маршала Найномэра повысили в звании – он стал маршалом. Над ним теперь было всего лишь два командира. Одному, глубокому старцу, за тридцать тысяч дней, и он впал в маразм. Другой выразил недовольство по поводу обращения короля с его внучкой, и с тех пор здоровье его безнадежно расстроилось.

– Мы невысокого мнения о вас, – сказал Джэркадон X Найномэру. Синие-пресиние глаза сверлили новоиспеченного маршала, совсем как глаза августейшего батюшки молодого короля. – Но остальные три претендента еще хуже. Поэтому во главе гвардии станете вы, а вашим адъютантом я назначаю полковника Ролсока.

Горькая пилюля, но пилюли, полученные из рук короля, положено глотать молча. Ролсок – безбородый юнец с детским личиком – был близким другом короля и, по слухам, участником его оргий. Впрочем, судя по его невинному виду, трудно предположить, что он вообще понимает, чем занимаются на оргиях. До вступления Джэркадона на престол он был хорошо если лейтенантом, но происходил из знатной семьи известных летунов. Его брат принес в Найнэр-Фон весть о коронации нового правителя.

Конечно, Ролсок лишь номинально подчинялся маршалу Найномэру. Еще один Сэлд Харл. Как и бывший Принц Тень, Ролсок самоуверенно распоряжался всем, но не зря он получил хорошее воспитание: свои предложения он неизменно начинал словами «как вы полагаете, лорд…» или «его лордство решили…». Воистину волшебные слова.

Был объявлен большой призыв. На военную службу забирали отставных солдат, сельских дворян, юных аристократов… Со всех концов Рэнджа они стекались во дворец. Орлы их заняли гнезда, питомники и теперь садились на балконные перила. Снабжение этой оравы поглощало огромные средства. Кормежка, цепи, упряжь, оружие…

Мятежники продвигались с поразительной скоростью. К счастью, они не учли, что одиночки обязательно возвращаются к своим самцам. На карте появлялись все новые и новые пометки.

Но не поступало никаких сообщений – ни одна из одиночек не принесла письма, не прилетали курьеры. Это зловещее молчание волновало Найномэра сильнее всего. У мятежников, похоже, невероятно меткие стрелки.

И двигаются они с невероятной скоростью.

– Сэстинон! – ворчал король на одном из каждодневных совещаний. – Птица из Сэстинона вернулась всего на восемь дней позже двух из Найнэр-Фона. Можете вы за восемь дней провести войско от Найнэра до Сэстинона, маршал?

Конечно же, нет, хотел было ответить Найномэр, но полковник Ролсок опередил его:

– Ваше величество, его лордство как раз обратили мое внимание на то, что одиночке нужно два-три дня на дорогу от Найнэр-Фона до Рамо, а от Сэстинона примерно один день. Получается, мятежники летели не восемь, а девять дней.

– В самом деле? – переспросил король. – Тонко подмечено, лорд Найномэр. Это я упустил. – Джэркадон улыбнулся Ролсоку.

– Наверное, ваше величество интересуется планами маршала относительно Подрилта? – предположил адъютант, улыбнувшись в ответ.

– С удовольствием выслушаем их.

У Найномэра не было решительно никаких соображений насчет Подрилта, поэтому он с готовностью предоставил слово Ролсоку.

– Это всего лишь предположение его лордства, – начал самонадеянный юнец. – Оно, разумеется, выносится на ваше рассмотрение. Извольте взглянуть на карту… – Ролсок заранее измерил расстояние. Если в ближайшее время отправить отряд из Рамо, в Подрилте он будет чуть раньше мятежников. – Маршал предлагает послать человек двести, ваше величество, – все верхом на одиночках, так сказать, разведка боем. Или вы думаете, лучше немного подождать?

Найномэр недовольно насупился. Во-первых, стоит ли рисковать? Такой большой отряд может разгромить мятежников, и вся слава достанется его командиру. Во-вторых, разделение армии не рекомендовалось ни в одном учебнике. Вдруг мятежники окажутся сильнее, чем предполагается. Тогда королевская армия зазря лишится двухсот хороших солдат.

– Еще одно замечание, – ввернул Ролсок. – Его лордство неоднократно повторял, что повстанцев надо задержать у Адского Перескока. Но от Рамо туда по меньшей мере восемь часов полета. Взгляните, пожалуйста, на карту. От Подрилта до Крэнта минимум полдня. Известие о стычке в Подрилте послужит сигналом к выводу остальных войск.

Смышленый парень этот молокосос Ролсок.

Отбытие двухсот человек мало что изменило; летуны съезжались в столицу и положение постепенно ухудшалось. Солдат расселяли по графским домам; на очереди – замки герцогов. Запасы продовольствия и орлиного корма стремительно сокращались, приходилось жертвовать лошадьми. Найномэр начинал побаиваться, что мятежники остановятся в Крэнте – тогда королевская армия просто перемрет от голода. В списках уже значилось двенадцать тысяч человек. Нелепая ситуация – в Аллэбане не наскребут и тысячу.

Ровно через десять дней после тревоги, которую подняли на Рамо одиночки из Найнэр-Фона, Ролсок весьма неучтиво растолкал маршала посреди третьей четверти. На юном полковнике лица не было.

– Одиночки из Подрилта! – Его и всегда-то тонкий голосок походил на писк.

– Сколько? – Найномэр сел в постели.

Мальчишеское лицо Ролсока побледнело как мел, на лбу блестели бусинки пота.

– Тридцать три, мне сказали. И все прибывают.

– Как они это делают? – в третий или четвертый раз вопрошал король.

На заседание совета в кабинет Джэркадона были вызваны все старшие офицеры гвардии, а также лорды – канцлер, управляющий двором и даже королевский птицевод и главный тюремщик. Они молча переминались с ноги на ногу – волосы взъерошены, взор затуманен.

В третий или четвертый раз король не получал ответа. Добрая половина одиночек вернулась назад, и число это все увеличивалось. У большинства орлов на когтях или крыльях обнаружили следы засохшей крови. Но у самих птиц – ни царапины.

У многих к ноге был привязан конверт – между тем ни один нормальный орел не стал бы долго таскаться с таким неудобным довеском. Все послания гласили одно: «Сдавайтесь, выпускайте птиц из гнезд и ждите моих распоряжений в Зале Церемоний. Король Виндакс VII». Записок было много – не утаить. Любой житель Рамо видел их или хотя бы слышал текст.

Джэркадон перестал шагать из угла в угол, сел за стол, окинул советников внимательным взглядом. Пожилые люди с большим летным опытом – по крайней мере в прошлом. Вряд ли кто в Ранторре разбирается в орлах лучше, чем они.

– Ну? Спрашиваю еще раз. Как это может быть – всадник убит, а скакун невредим? Какой болван полетит в бой, натянув вожжи? Как они это делают? Фон рассказал мне об аллэбанских боях. В то время мятежники не проделывали ничего подобного. Как они это делают сейчас?

Молчание.

Найномэр только смущенно пыхтел. Задачка ему не по зубам. Если уж Джэркадон с Ролсоком не находят решения… Интересно, каково мнение Фона? Герцогу следовало бы быть здесь. Вообще-то ему следовало бы стоять во главе войска. Но Альво содержится под арестом, его заперли в питомнике. Если слухи о молоденькой герцогине верны, вряд ли он скоро вернется ко двору. Джэркадон сам создает себе проблемы… Но – молчок! Такие мысли – уже измена.

В комнату без доклада вошел курьер, поклонился королю.

– Сто восемьдесят, сир – сказал он, повернулся и вышел, не дожидаясь ответа.

– Будет двести, – с кислой миной заметил Джэркадон. – Хотите пари?

– Ваше величество, – тихо заговорил Ролсок, – армии пора выступать.

Его царственный приятель испепелил юношу взглядом.

– Ни в коем случае, пока не узнаем, как они ведут бой, – прорычал король.

Ролсок с надеждой глянул на молчавшего Найномэра. Никто не назовет его трусом, но сто восемьдесят из двухсот? Все эти люди, несомненно, погибли.

– Ваше величество, – проскрипел командующий воздушными силами, дряхлый маршал Куортир, номинальный командир гвардии, – я согласен с полковником. После Адского Перескока задержать мятежников практически невозможно.

– Может быть, они спрячутся в горах, будут грабить и разбойничать, – предположил Повелитель Перьев.

– Стоит им захватить воздушные потоки вокруг дворца – и мы в осаде, – пробормотал управляющий двором.

– И численность нашего войска не имеет значения, – добавил лорд-канцлер.

«Не солдаты, не настоящие солдаты, жалкие любители, тыловые крысы. Им одного хочется – чтобы мятежники держались подальше от Рамо».

– Если армию постигнет участь посланного в Подрилт отряда, некому будет охранять дворец, – процедил король. – У нас не останется орлов. В гнездах они по крайней мере надежно заперты.

– Корм на исходе, – возразил Ролсок. – Они протянут дней пять, не больше. И мы тоже.

Джэркадон побарабанил пальцами по столу, закусил губу. Решать ему. «А ведь у мальчишки нет никакого опыта в управлении государством», – вдруг осознал Найномэр. Если на сей раз он ошибется, то такой опыт уже никогда и не появится.

– Я хочу знать, что случилось с теми людьми! – воскликнул король.

– Их убили орлы, – отозвался Ролсок. – От ранений стрелой не бывает столько кровищи.

– Ну? – кивнул Джэркадон.

– Ну, выходит, наши орлы должны атаковать их сверху. Выиграть высоту мы можем в одном месте – на Адском Перескоке.

Король что-то проворчал себе под нос. Потом решительно повернулся к Найномэру:

– Вы – главнокомандующий! Как вы намерены поступить?

Совсем другое дело. Пора настоящим профессионалам вступить в игру. Приятно видеть, как разочарованно вытянулась мордашка Ролсока. Найномэр тщательно взвесил все «за» и «против». В его распоряжении колоссальное войско – четырнадцать тысяч человек. Но разве честно вести их в бой с неведомым врагом?

– Я хотел бы посоветоваться с владыкой Рэнда, поскольку…

– Нет! – рявкнул Джэркадон.

Итак, помощи ждать неоткуда. Предположим, он приведет армию к Ракарру, а мятежники не появятся? Сколько времени люди смогут продержаться в воздухе? Где найти насесты, чем накормить птиц и людей?

Найномэр расправил плечи:

– Я придерживаюсь того же мнения, что ваше величество. Оставим птиц в гнездах.

– Значит, я ошибался, – сказал король. – Выводим войска.

Ракарр – небольшая горка, даже на вершине ее можно дышать. Там и стоял маршал Найномэр, ежась от ветра и обозревая свое войско. Несмотря на смертельную усталость и напряжение, его распирало от гордости. Ни один маршал не командовал армией в 14248 человек, по официальным спискам. Кое-кто наверняка «отлучился», но о трусах и жалеть не стоит.

Скажем, четырнадцать тысяч. Соблюдать строй при такой численности невозможно. С солнечной стороны небо было черно от кружащихся, перелетающих с места на место птиц и всадников. Конец колонны терялся в вышине, а начиналась она над самыми полями и террасами солнечной стороны Ракарра.

Солдаты, которым посчастливилось занять лучшую часть теплого воздушного потока, держали высоту, но из-за толкучки, кого-нибудь все время вытесняли к краю. Им приходилось опускаться, а потом опять пробивать себе путь наверх. У основания колонны порывы холодного ветра темной стороны окончательно сбили строй; всадников – с вершины они казались крошечными точками – мотало туда-сюда, вверх-вниз. Зрелище приятное для глаз, но наездникам, наверное, приходится туговато. Чертовски туго. Попавшим в Верхнюю часть воздушной струи – она поворачивала и поднималась вверх, выше следующего пика, тех далеких всадников Найномэр вообще почти не видел – не повезло по другой причине: они задыхались. Несколько раз маршал замечал торопливо спускающихся орлов: их хозяева спешили вниз, чтобы спасти себе жизнь. Иногда слишком поздно.

Жаль, что воздушные потоки вечно как-то извиваются, загибаются: Найномэру надлежало бы находиться впереди армии. Он так и собирался сделать – мужественно встретить грудью врага.

Но Ролсок тактично намекнул, что тогда он не увидит противника, не сможет подать сигнал к наступлению, вовсе; не сможет командовать.

Смышленый парень этот Ролсок; Найномэр обязательно проследит, чтобы его наградили какой-нибудь медалью. После сражения.

Но он тоже не промах: нашел-таки подходящее, достойное маршальского звания местечко. Устроил штаб-квартиру на самом Ракарре, на одной из остроконечных вершин. Здесь он обосновался вместе с Ролсоком, несколькими помощниками и их орлами. Птицы, разумеется, в колпачках и надежно привязаны. Не помешали бы и палатки. Но что делать – ветер, спешка, лишний груз… С солнечной стороны ждет его армия. Вокруг горы клубятся сгустки тумана, они просачиваются через щели между хребтами и испаряются на солнце. А над головой – пустой небосвод. Наветренную темную сторону пика окутывает одеяло из облаков, а сквозь них видны Адский Перескок, Рэнд, Крэнт – и вражеское войско.

Да, враги приближаются. Во всяком случае, так утверждают остроглазые юнцы из его свиты.

Сам Найномэр ровным счетом ничего не видел. Но Ролсок уверил его, что примерно полчаса назад в воздушном потоке над Крэнтом показались первые вражеские птицы.

Найномэр отправил гонца во дворец. Потопал ногами, похлопал руками, пытаясь согреться. «Черт, как слезятся глаза. Надо бы поговорить с мальчишками, – подумал маршал. – Расставить все по своим местам, показать, кто здесь настоящий командир». Но он не знал, с чего начать.

– Что-нибудь еще видите, адъютант? – спросил он.

– Нет пока, лорд. – Ролсок протер глаза. – Наверное, просто дым – кто-то поджег кустарник. Или их много, чертовски много. – Голос его невольно дрогнул.

Найномэр решил повеселить приунывших офицеров.

– Не высматривайте всадников, – сказал он. – В Аллэбане не летают верхом. Люди, словно вязанки дров, болтаются у орлов в клювах.

На всех лицах выразилось вежливое недоумение, недоверие.

– Да, да! Герцог Фонский дрался с ними много лет назад. Он и рассказал мне об этом. Я и сам однажды видел летный костюм с такими причиндалами. Просто толстые канаты. – Маршалу наконец представился случай выказать себя опытным, бывалым воякой. – Конечно, нельзя не отдать им должное, птиц они дрессировать умеют. Но лично мне не нравится. Что, если проклятая скотина вдруг чихнет?