Текст книги "Тень"

7

Где тень, там и свет.

Поговорка

Столовая замка – просторная, полутемная зала с потемневшим от дыма потолком, потрескавшимся плиточным полом и каменными столами (в окрестностях Найнэр-Фона было мало леса) – отапливалась огромными печами и камином. Если б не вкусный запах, помещение казалось бы довольно мрачным.

Волоча ноги, Сэлд вошел в столовую, не глядя взял поднос с кружкой кофе, черным хлебом и мясной похлебкой и плюхнулся на табуретку. Залпом, обжигая рот и горло, осушил гигантскую кружку. Небритое лицо Сэлда обветрилось и загорело, он почти ослеп от усталости. Голова гудела. Не в лучшем состоянии были и остальные: одни, сгорбившись, сидели за столами; вокруг некоторых хлопотали жены и дочери; другие уже спали, уронив головы на заставленные посудой столешницы.

Сэлд отставил кружку и с отвращением взглянул на похлебку.

«Ешь», – приказал он сам себе, но желудок не повиновался голове.

Никогда в жизни он так не уставал.

Прохладные пальцы погладили его спутанные волосы, скользнули по щеке и шее. Сэлд поднял глаза, высвободился.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила Фейса, девушка из свиты принца.

Принц Тень покачал головой:

– Я еще нескоро смогу прийти к тебе. Но спасибо на добром слове.

– Вообще-то тебе надо бы поспать.

– Еще один облет.

Недовольная гримаса портила миловидное личико Фейсы.

– Поспи хоть немного. Тень, а то заснешь в небе.

– Нет, – твердо сказал Сэлд.

Он заставил себя проглотить ложку похлебки. Потом вторую – и вдруг понял, что умирает от голода.

Фейса отошла так же бесшумно, как и появилась.

– Кто это. Тень? – спросил сидевший напротив Сэлда мальчик.

Глаза точно пелена застилала, но он все же присмотрелся и узнал Элосу, бледную как мел, с ввалившимися глазами, до сих пор в летном костюме.

– Это Фейса, – ответил Сэлд. – Почему ты не в постели?

– А ты можешь спать?

Сэлд стал есть медленнее: при Элосе неудобно жрать, как свинья.

– Здорово летаете, по-мужски, мисс Элоса.

– Это комплимент?

Сэлд и не подозревал, что еще способен улыбаться:

– А разве нет? Выражусь иначе – вы удивительная летунья, мисс. Вы нас всех за пояс заткнете.

Элоса застенчиво улыбнулась в ответ:

– Поправка принята. Благодарю. Итак, кто это – Фейса?

Кофе начал действовать. Сэлд впился зубами в ломоть черствого хлеба.

– Прислуга.

– Что-то не похоже, – усомнилась Элоса.

Сэлд откусил кусок хлеба – чтобы выиграть время – и изучающе посмотрел на девушку. Конечно, она вымотана не меньше других. Но какая храбрость, какая выносливость. Ей-богу, это искупает излишнюю романтичность. Горная порода: она лишь кажется хрупкой и воздушной, а на самом деле тверже гранита. Пожалуй, не мешает немножко просветить ее.

– По рождению она знатнее и графини, и леди Найномэр, вместе взятых.

Элоса серьезно посмотрела на него:

– Объясни.

Сэлд пожал плечами:

– Графиня – любовница принца, верно?

Элоса, видно, не знала даже этого – щеки ее слегка порозовели.

– А леди Найномэр?

– Ну графиня ведь не может путешествовать одна в мужской компании, поэтому захватили и леди Найномэр. Само собой она не настоящая жена вице-вице-вице-маршала.

Элоса закусила губку и ничего не сказала.

– А двум дамам не обойтись без служанки. Вот на эту роль и пригласили Фейсу. Сейчас двор разделен на три главные клики, и каждой было нужно включить в свиту принца свою даму. Все тщательно спланировано.

– Они шпионки?

– Разумеется, – ответил Принц Тень. – Докладывают, что принц говорит, кого любит, следят друг за другом.

– Ясно.

К Элосе вернулась ее обычная чопорность, но почему-то сейчас она казалась очень юной, совсем еще ребенок.

– А Фейса чья любовница?

– Моя.

Элоса зарделась.

– Поздравляю. Вам повезло.

– Вообще-то и да, и нет, – прибавил Сэлд. Он действительно ужасно устал, наверное, поэтому давно копившаяся горечь вдруг выплеснулась наружу. – Моего мнения не спрашивали. Леди пришла – требуется обслужить ее. Очень разумно: с ней сплю только я, и поэтому охранники не ссорятся – кто первый. Я ведь не принадлежу себе, сутки напролет я прикован к принцу, а другие могут развлечься и на стороне. Тонкостью чувств Виндакс не отличается, он таким образом заботится о моем здоровье: боится, что главный телохранитель превратится в сексуального маньяка, а ему нужно, чтобы голова у меня была ясная.

– Это отвратительно! – воскликнула Элоса.

– Согласен. Но вполне в духе дворца. Графиня – кто бы ни занимал должность – после отбоя является в спальню принца. Ее всегда сопровождает служанка, которая спит в приемной – вместе со мной. Я пытался возражать, но мне велели заткнуться и не скандалить попусту. Впрочем, иногда попадаются премиленькие. По-видимому, я куда лучше своего предшественника, поэтому теперь они разыгрывают меня в кости. Лестно, не правда ли?

Элоса вспыхнула и опять ничего не сказала.

– Я – Тень, у меня нет собственной жизни, мисс. Мое тело – часть дворцовой политики. Но я простой деревенский парень – и мне это не нравится. Дамы в восторге, но мне все равно не нравится.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – сердито спросила Элоса.

Сэлд сделал большой глоток, задумчиво оглядел ее с головы до ног:

– Думаю, тебе полезно узнать правду, хоть часть правды, о придворной жизни. И – если у тебя есть выбор – держись подальше от дворца.

Элоса тряхнула волосами, но сказать ничего не успела.

– Оставь нас, Элоса, – произнес голос у нее за спиной.

Виндакс! Сердце Тени радостно забилось, но потом вновь упало. Всего лишь герцог, небритый, как и остальные, глаза воспаленные, одежда в грязи, волосы всклокочены. Он тяжело опустился на табуретку Элосы, осушил чашку кофе. К ним подошел вице-вице-вице-маршал Найномэр; затем, стуча костылями, прихромал Укэррес. Сегодня старик еле ковылял, далеко не всегда он ходил так плохо. Но несмотря на дряхлость, он единственный выглядел более-менее отдохнувшим.

Не хватало только Вэка Вонимора, румяного егеря герцога, но через минуту подоспел и он.

– Рорин вернулся, ваша светлость, – доложил Вэк. – Видно, так уж принцу на роду было написано.

Сэлд выхлебал миску похлебки, подчистил остатки корочкой хлеба и подумывал о добавке. Нет, от сытости его совсем разморит.

– Главное, что надо решить, – заявил он, – расширить ли площадь поисков или еще раз прочесать окрестности.

Все ждали, что скажет герцог.

– Нет, – отозвался он. – Нужно сделать перерыв. Люди выбились из сил. Удивительно, что до сих пор у нас ни одного несчастного случая. Измотаны даже птицы, а это что-нибудь да значит. Я никогда не видел их в таком состоянии. Люди пусть спят, орлы отдыхают. После подъема мы продолжим поиски.

– Так точно, – по-военному отчеканил Найномэр. Его коротко подстриженные усики сливались с отросшей за последние дни щетиной.

– Повторяю, попробуем еще раз облететь окрестности. – Принц Тень был неумолим. – Прошло два дня. Если Виндакс ранен, каждая минута на счету. Пока мы спим, он умрет. Нет, продолжим сейчас же.

– Тень? – прошелестел чей-то голос – точно сухие листья.

– Сенешаль?

– Ты когда-нибудь видел человека, выжившего после полета на отравленной птице?

– Нет. Но всякое случается, и принц – необычный человек.

– Посмотри на меня, – прошептал Укэррес. – Это случилось со мной. Я выжил. Не я, а то, что от меня осталось – меньше половины… Небесная болезнь… Говорят, мне повезло. Сомневаюсь. У меня не осталось ни одного здорового органа, моя жизнь – сплошная мука.

– Но… – Сэлд запнулся.

– Я сам виноват: проглядел. Пробивающий Тучи – так звали орла. Его швыряло то вниз, то вверх. И опять вниз. А потом он преспокойно отправился домой и приземлился на насест, точно ничего не произошло. Меня подобрали – и я кричал три дня, не замолкая ни на секунду. Поверь, мальчик, отказавшись от поисков, ты окажешь принцу добрую услугу.

«Не расслабляйся, гони прочь эти мысли», – приказал себе Сэлд.

– Шансы нулевые, Тень, – тихо сказал герцог. – Все решилось в первые несколько минут. Скорее всего принц Виндакс погиб в том облаке. Мы не знаем, куда, в каком направлении помчалась потом Покорительница Ветров. Допустим, принц выбрался живым из облака. Все равно он не прожил и часу. Вверх-вниз, вверх-вниз. Ты слышал, что сказал Укэррес? Когда действие мышиного яда прекратилось, птица, наверное, упала от изнеможения. Ведь Покорительница Ветров далеко не молода, и ей порядком досталось. В этом случае принц разбился при падении или в течение двух дней медленно умирал от ран. Даже если он чудом остался невредим, в нашей округе мало пригодных для жизни мест.

Принц Тень ударил кулаком по столу – и зря, каменная столешница не издала ни звука.

– Наш долг – найти его! Живого или мертвого.

Фон терпеливо кивнул:

– Допустим, мы найдем тело принца. Рассуди сам, нельзя же рисковать живыми людьми ради мертвого тела. Надо прервать поиск по крайней мере часов на восемь.

– Возможно, кто-нибудь видел, как он упал, – начал Сэлд. Чепуха… Здесь все равно что в пустыне. Это близ пика Рамо наверняка заметили бы свалившегося с неба человека, но на Рэнде, во всяком случае в окрестностях Найнэр-Фона, крестьян совсем мало.

– Мы спрашивали в каждом доме. – Герцог сохранял спокойствие.

Послышался храп: многие в комнате уже спали, уронив головы на столы или растянувшись на лавках.

Сэлд не находил слов.

– Вы сами пошлете второе извещение? – спросил Найномэр.

Герцог кивнул:

– Я сообщил о несчастном случае и предупредил, что надежды мало. Думаю, теперь следует известить двор, что, хотя поиски продолжаются, шансов почти не осталось и принца Виндакса надо считать погибшим. Не желаете ли послать и свой собственный отчет о происшедшем?

– Вы сообщили, что это убийство? – сердито спросил Принц Тень.

– Нет, – отрезал герцог. – У тебя есть доказательства?

– Летучих мышей в гнезде не было, я проверял. – Сэлд повернулся к Вонимору: – Вы сами руководили уборкой. Куда делись тушки?

Егерь поколебался с минуту, потом ответил:

– Мы их выбросили на свалку у темной стороны башни. Подите проверьте.

– Проверим. Мог кто-нибудь забраться на свалку?

– Да.

– В таком случае кто-то нашел дохлую мышь, принес в гнездо, выбрал момент и подкинул ее Покорительнице Ветров. Сами знаете, ни одна птица не устоит перед таким лакомством.

Мертвая тишина. Наконец заговорил герцог:

– Это произошло за несколько минут до начала охоты. Там было всего несколько человек. Кого ты обвиняешь?

Принц Тень опустил глаза:

– Не знаю. Но один из нас – убийца.

– Мы могли упустить пару мышей, их трудно заметить… не поручусь… – бормотал Вонимор.

– Это убийство, – повторил Сэлд.

На сей раз молчание прервал Найномэр:

– Если принц погиб от руки злодея, Тень, или просто ранен, ты обвиняешься в государственной измене. Верно? Если же произошел несчастный случай, король, возможно, проявит снисхождение.

Опять тишина.

– Это убийство. – Сэлд упрямо стоял на своем.

Найномэр с герцогом переглянулись.

– Вы – представитель гражданской власти, ваша светлость, – сказал вице-маршал. – Вы считаете, что принц мертв?

– Боюсь, что так.

Найномэр кивнул:

– В таком случае. Тень, ты больше не Тень. Ты лейтенант… Харл, если не ошибаюсь. Отныне ты подчиняешься моим приказам. Мы отдохнем, а потом возобновим поиски. Руководить ими будет его светлость и я. Острого Когтя мы оставим тебе, все равно больше с ним никому не сладить. Будет проведено расследование.

– Я – Тень! – крикнул Сэлд и вскочил. – Меня назначил король!

– Король убьет тебя, – проворчал Укэррес.

– Я – Тень!

Найномэр махнул рукой, и несколько казавшихся спящими солдат подбежали к нему.

– Отведите этого человека в его комнату, – велел вице-маршал.

– Я – Тень! Я отдаю приказы!

Сэлда потащили прочь из залы – он сопротивлялся и то ли плакал, то ли кричал:

– Я – Тень!

8

Из простых яиц порой вылупляются странные цыплята.

Поговорка летунов

– Играю, – заявил Оролрон XX, – а что скажете вы?

Солдатик с гладким детским лицом нервно облизнул губы.

– Боюсь, я – пасс, – хрипло прошептал он.

Брови короля поползли вверх.

– С двумя королевами на руках? – заворчал Оролрон. – А где же хваленое мужество наших гвардейцев?

Лейтенант Ролсок побледнел еще сильнее – а казалось, дальше уж некуда,

– и бросил на стол пять золотых монет. Стодневное жалованье лейтенанта гвардии. Жил Ролсок не на эти деньги – ему достаточно присылали из дома, но сейчас капельки пота над его верхней губой сверкали, точно алмазы.

Король Тень уже давно не развлекался так славно. Он сидел прямо за спиной короля, но карт все равно не видел – Оролрон прижимал их к груди. Впрочем, это не имело значения: колода-то крапленая, и Король Тень мог предсказать ход соперника не хуже самого Оролрона. Они начали сразу после ужина, и с тех пор король непреклонно и безжалостно обчищал карманы противников. Замечательное представление – злобный паук в своей стихии.

Высокие деревья скрывали балкон от посторонних глаз. Давно пробили отбой, но не похоже, что король собирался прекращать игру. Чудная компания все сидела за столом: король Оролрон, принц Джэркадон и четверо молодых офицеров. Кроме игроков, присутствовали лишь Король Тень и секретарь, который записывал проигрыши. Лакеи и телохранители держались поодаль. Блеск золота, звон монет, доброе вино, приятная беседа, порой чуть напряженная, – атмосфера азарта. Здесь не было места жалости. Пожалуй, все это слегка смахивало на какое-то странное судилище.

Придворные любили посплетничать, обсудить и осудить проступки своих собратьев, но вывести их из равновесия было нелегко. Что там творили со служанками и прочей мелюзгой, никого, в сущности, не интересовало. Но терпение двора небезгранично. Жестокое оскорбление, нанесенное дочери баронета, вызвало страшный скандал.

Арестовали, пытали, признали виновным и посадили на кол слабоумного садовника. Но ввести двор в заблуждение не удалось. Семья оскорбленной девушки вдруг разбогатела: молчание было куплено дорогой ценой, а такое не делается ради мертвых садовников. Пересуды не прекращались; шептались о группе юных садистов, говорили, что состоит она из отпрысков лучших семейств королевства и называется будто бы «Львята». Говорили, что «львята» любят довольно-таки необычные развлечения и теперь начнут выискивать жертвы среди представителей высших классов… В общем, чего только не говорили…

Королевские шпионы докладывали обо всех слухах и фактах Оролрону, а значит, и его Тени. Король Тень прекрасно знал, кто такие «львята» и кто их предводитель, знал, кто купил молчание потерпевших.

На какое-то время мерзавцы затаились – или же вернулись к прежним «игрушкам», кухаркам и судомойкам. Потом произошло новое нападение; на сей раз пострадали две девушки из дворянской среды. Одну так изувечили, что надежд на выздоровление почти не было. Король сам взялся за дело; двух лакеев притянули к ответу и наказали должным образом. И снова на семьи несчастных жертв посыпались почести и награды.

Но король решил принять меры. Четверых молодых офицеров неожиданно пригласили сыграть в карты с его величеством. От подобных приглашений не отказываются, хотя офицеры были порядком удивлены: они дружили с принцем Джэркадоном, а вовсе не с самим королем. Когда каждый из них увидел других приглашенных, удивление перешло в ужас. Они с содроганием ждали расплаты – но Оролрон даже не упомянул о садистских деяниях «львят». Ему, видать, просто захотелось перекинуться в картишки. Что ж, колоды и деньги налицо. Игра началась.

Гости само собой были не в лучшей форме. Король же, напротив. Оролрон, очаровательный, любезный и неумолимый, как смерть, мог бы обойтись и без меченой колоды.

– Пять золотых? – испуганно прошептал второй игрок, его звали Крашэр.

Неловкими грубыми пальцами он отсчитал пять монет, губы его беспокойно шевелились. Карты у Крашэра были и вовсе никудышные. Он тоже принадлежал к зажиточной семье, однако молодым людям – всем четверым – предстояло пережить весьма неприятные минуты – сообщить родителям о таких солидных и неожиданных долгах.

На счета торговцев можно наплевать, но не вернуть долг королю – немыслимо.

Король Тень прикинул в уме – Оролрон, похоже, уже выиграл достаточно, чтобы содержать дворец в течение тридцати дней. Семьи проигравших будут практически разорены, им придется продать поместья.

Король ясно дал понять, что знает, кто такие «львята», а его нежелание касаться этой темы делало пытку еще более жестокой.

– Сынок?

Джэркадон задумчиво изучал свои карты. Сначала он перепугался не меньше остальных игроков, но самообладание быстро вернулось к нему: принц разгадал замысел короля. Наверное, Оролрон хочет приструнить сына, но ведь не может же он сам себя разорить. Публичного же разбирательства король явно избегал. Предводитель «львят» почувствовал себя в относительной безопасности. И все же… Вдвоем мошенничать куда сподручнее, чем в одиночку. Чью сторону принять? Принц сделал мудрый выбор.

– Играю, папа, – улыбнулся он. – Ставлю еще пять золотых.

Четыре пары глаз в отчаянии уставились на него. Предатель! Ставки все увеличивались, а конца игре не предвиделось.

Третий офицер срывающимся голосом попросил секретаря выдать ему сто монет.

Замечательное представление!

А потом в дверях появился курьер; дворецкий перехватил его; Король Тень заметил переданный из рук в руки конверт, заметил брошенный в сторону короля взгляд. Дворецкий направился к игрокам; Король Тень шагнул ему навстречу – приятно размять ноги после долгого сидения, – взял письмо. Он сразу же узнал печать.

Оролрон вежливо извинился перед гостями. Он тоже узнал печать и потому постарался прикрыть письмо рукой – как раньше карты. Ничем, даже взмахом ресниц, король не выдал себя, но нельзя провести рядом с человеком пять тысяч дней и не изучить его вдоль и поперек. Важное, очень важное известие, решил Король Тень и покосился на Джэркадона. Проклятие! Чертенок тоже смотрел на него, а не на отца.

Король быстро пробежал письмо, сложил его, уперся руками в подлокотники кресла, готовясь подняться, – все присутствующие мигом вскочили и оказались на ногах раньше короля. На лицах молодых офицеров отразились облегчение, необузданная радость выпущенных на волю зверят.

– Тысяча извинений, господа. Продолжим как-нибудь в другой раз. – Король по-прежнему говорил ровным, даже чересчур ровным голосом, в этой невыразительности крылось нечто зловещее.

Офицеры – истинные придворные – удалились со всей дозволенной этикетом поспешностью. Джэркадон стоял молча, ждал; глаза его тревожно блестели. Король поманил дворецкого:

– Отыщите ее величество. Скорее всего она в концертном зале. Мы примем ее в кабинете. Да, в кабинете, пожалуй, там будет удобнее. – Затем он взглянул на Джэркадона, кивнул.

Принц безуспешно пытался скрыть свое возбуждение. Король направился к двери, в коридоре его тут же окружили телохранители.

Король Тень кожей чувствовал – накал страстей постепенно повышается, окутывающая дворец паутина приходит в движение: Оролрон получил известие из Найнэр-Фона и вызвал королеву, причем в кабинет, а не в личные свои покои.

В сопровождении конвоя они быстро шли по извилистым коридорам и переходам дворца…

В огромной яйцеобразной комнате было жарко и душно, не то что на балконе. Двери захлопнулись перед сгорающей от любопытства свитой; Тень остановилась у своего кресла, Джэркадон проследовал за королем в дальний угол кабинета, к столу.

– Плохие новости, отец?

Оролрон опустился на стул и лишь потом ответил:

– Судя по твоей гнусной ухмылке, очень плохие. Не смей ухмыляться.

Джэркадон вспыхнул, но промолчал, однако сесть без приглашения не осмелился. Король оставил его стоять, перечитал письмо еще раз и положил на стол текстом вниз. В томительном молчаливом ожидании прошло немало времени.

Наконец дверь отворилась, и вошла королева Мэйала. Король Тень поднялся, королева взглянула ему в лицо – и не улыбнулась, впервые за время их знакомства.

Мэйала была в темно-зеленом платье с высоким воротником, этот цвет подчеркивал бледность ее лица. Тусклые волосы, уложенные в высокую прическу, украшала изумрудная тиара, руки королева прятала в белой муфте. Муфты неожиданно вошли в моду, вернее, Мэйала ввела их в моду, наверное, чтобы скрыть постоянное дрожание рук.

Король Тень сразу определил, что сегодня королева чувствует себя совсем плохо.

Двери закрылись за ней, но он успел заметить, что в приемной полно народу – дамы из свиты королевы, придворные, почуявшие запах жареного.

Оролрон поднялся, пододвинул королеве стул. Он стал по одну сторону от Мэйалы, Джэркадон – по другую.

– Виндакс? – выдохнула она.

– Дурные вести, дорогая.

– Он не долетел до Найнэр-Фона?

– Он прибыл туда на тридцать третий день, раньше, чем мы ожидали. Но потом произошел несчастный случай.

Из груди королевы вырвалось рыдание, но глаза оставались сухими, она не проронила ни слова. Король Тень попытался разглядеть, что выражает лицо Джэркадона, но юноша был слишком далеко.

– Виндакс отправился на охоту. Очевидно, его орел проглотил летучую мышь.

– О Боже!

– Найти его не удалось. Письмо отправлено в тот же день, когда поиски только начались. Надежда не потеряна.

– Надежда? – переспросила Мэйала. – В том краю? На такой высоте, в горах? – Она согнулась, зарылась лицом в муфту.

Немного помолчали. Оролрон положил руку на плечо жены:

– Мужайся и верь, дорогая. Новости ужасные, но есть надежда.

Королева выпрямилась, отбросила его руку и взглянула на Джэркадона.

– Что ты смеешься? – тихо спросила она.

– Но, матушка… я не смеюсь, конечно же, нет, как можно…

Королева вдруг с трудом поднялась на ноги и, глядя в лицо Оролрону, крикнула:

– Ты, ты сделал это!

Король Тень тоже поднялся – вопль королевы был слышен без всяких акустических ухищрений, а шум рядом с особой монарха касался его напрямую. Он поспешил к столу.

– Мэйала! Возьми себя в руки! – прорычал король.

– Это твоих рук дело. Птица проглотила летучую мышь! Разве такое случается сплошь и рядом? И ты воображаешь, что я поверю в несчастный случай?

– Матушка… – вмешался Джэркадон.

Мэйала не обратила на него внимания, она не сводила глаз с короля. Оролрон взял ее за плечи, она отшатнулась.

Король Тень незаметно занял свое место за спиной короля, на него никто не смотрел.

Мэйала побагровела, глаза дико сверкали, почти вылезая из орбит.

– Ты, ты сделал это! Твои подлые убийцы проникли в свиту Виндакса. Ты убил моего сына!

– Нашего сына! – сердито поправил король. – Опомнись, что ты говоришь.

– Ты убил Виндакса! – не унималась Мэйала. – Ты, что же, хочешь возвести на трон этого извращенца?

Теперь настала очередь Джэркадона покраснеть.

Оролрон, смущенный и ошарашенный ее натиском, все же глянул на принца.

– Это к делу не относится, – заметил он.

Румянец Джэркадона сменился мертвенной бледностью, словно налет пепла покрыл его щеки.

– Чудовище! – прошипела Мэйала, выхватила из муфты нож и вонзила в короля.

Он вскрикнул, отскочил в сторону, споткнулся о стул и ухватился за Тень.

Джэркадон держал королеву – Мэйала кричала по-звериному, без слов.

Колени Оролрона подогнулись, Король Тень опустил его на ковер. На белом камзоле расплывалось кровавое пятно. Король Тень разорвал одежду своего повелителя и увидел рану.

Измена! Государственная измена!

– Позовите врача! – закричал принц.

– Нет! Не надо! – с пола ответил Оролрон. – Это просто царапина.

Король Тень осмотрел порез. Лезвие проникло под ребра, из раны текла кровь, но она действительно казалась неглубокой. Он оторвал кусок материи, зажал рану.

– Ранение поверхностное, – пробормотал он, – но все равно необходимо наложить шов.

Король Тень не уберег своего повелителя. Какая участь ожидает его?

Королева рухнула на стул и беспомощно рыдала, закрыв лицо руками. Джэркадон и не подумал подойти к ней, он опустился на колени у тела отца:

– Нужен доктор, папа.

– Подожди! – Оролрон побледнел от боли. – Попробуем избежать огласки.

Но уже ясно было, что без этого не обойтись. Одежда, короля, ковер – все пропиталось кровью.

– Интересно; сколько времени матушка таскала его с собой, – вдруг заметил Джэркадон и поднял валявшийся рядом нож. Небольшой, с узким лезвием, но отнюдь не игрушечный ножик.

Короля Тень била дрожь. Он тщетно пытался собраться с мыслями. В кабинете Тени не положено находиться рядом с королем; скорее подойти он никак не мог; никому отродясь и в голову не приходило обыскивать королеву, проверять, не вооружена ли она…

– Имя королевы Мэйалы не должно быть упомянуто, – прошептал Оролрон.

Ранен собственной супругой? Он превратится в посмешище. Не боль и не опасность – позор страшил короля.

– Это можно устроить, – заявил Джэркадон и покосился на Тень.

Оролрон смотрел в ту же сторону.

Смертный ужас сковал несчастного. Три безупречных свидетеля: король, королева и новый наследник престола. Он пропал.

– А сейчас все же лучше позвать врача, – слабым голосом проговорил Оролрон.

– Не стоит торопиться, – возразил Джэркадон. – Давай-ка поглядим. Да, рана неглубока. Маменька, к счастью, не умеет пользоваться кинжалом.

Ужасное предчувствие охватило Тень. Но что-то мешало, не давало шевельнуться, не давало предотвратить преступление.

– К счастью, она ни бельмеса не смыслит в анатомии, – продолжал Джэркадон. – Вот как это делается.

Глаза короля изумленно округлились, а в следующую минуту тело его бессильно обмякло; серебряная рукоятка торчала из груди, как диковинный, жуткий геральдический символ.

Прошла минута, казалось, она тянется бесконечно, точно долгие годы. Все молчали: Король Тень не решался поверить; королева, возможно, ничего не сознавала; на губах Джэркадона играла легкая усмешка удовлетворения.

Наконец принц вскочил.

– Измена! – завопил он. – Убийство! Стража! На помощь! Убийство!

В приемной, за закрытыми дверями, его крик был не слышен, в спешке Джэркадон не сразу справился с замком, но в конце концов вырвался наружу и завопил снова. Телохранители ринулись в кабинет, зрители за ними. Началась давка, солдаты с трудом протиснулись сквозь толпу любопытных.

Доблестные спасители опоздали. Оцепенев от ужаса, застыли они у бездыханного тела короля.

Больше никого рядом не было.