Текст книги "Тень"

– Не могу… не смею… – Вэк с трудом перевел дыхание и выговорил то, чего Найномэр опасался больше всего. – Он говорит, что имеет вести от принца.

На полпути Найномэр замедлил шаг: ему пришло в голову, что лучше подождать герцога и пропустить вперед его, но было уже поздно. Новость с быстротой молнии распространилась по замку, и со всех сторон к гнезду бежали люди. Маршал нагнал герцогиню, рослую и нескладную в своем винно-красном одеянии, с растрепанными седыми волосами, перегнал и леди Элосу, на ней было то же розовое платье, что и за обедом, но темные волосы не уложены, свободно падают на спину.

В несколько прыжков Найномэр преодолел сотни ступеней, так он не носился даже в бытность свою курсантом военного училища.

Если принц жив, значит, в государстве два претендента на престол… один из них объявил другого незаконнорожденным, следовательно, вдовствующая королева обвиняется в государственной измене… а ему приказано найти Виндакса и доставить на Рамо… да еще арестовать герцога Фонского и… Пыхтя и задыхаясь, он выскочил на залитую солнцем площадку, протолкался сквозь притихшую толпу – и застыл, как и остальные, не в силах пошевелиться.

Перед ними, несомненно, стоял Принц Тень.

Стоял непосредственно в клетке, за прутьями, точнее, на стене-насесте. Страховочного ремня вице-маршал не заметил. Стоял между птицами, рядом с серебристой орлицей леди Элосы. Мало того, чтобы сохранить равновесие, он держался за крыло. А она… На ней не было колпачка!

Найномэр почувствовал дурноту.

Орлица повернула голову и оглядела собравшихся на площадке людей, на беззащитного человечка рядом она не обращала ни малейшего внимания. Он казался совсем крошечным; Ледяная Молния башней нависала над ним.

Целая стая гигантских хищных птиц – и крошечный человечек. Неужели на ней и вправду нет колпачка?

Немыслимо. Она уже проглотила бы Тень, словно букашку.

– Ясного неба вам, вице-вице-маршал, – заговорил Принц Тень. – Вижу, у вас новая безделушка.

Впопыхах Найномэр забыл спрятать орден под мундир. Он не мог вымолвить ни слова, не мог глаз отвести от этого чуда. Сзади, с лестницы, доносился топот ног, любопытные все прибывали.

Принц Тень находился в темном конце гнезда, но солнечные лучи падали и на него. Он расстегнул летный костюм, и видна была блестевшая от пота мускулистая грудь. Но потел Сэлд лишь от жары, не от страха, в свободной руке он держал шлем; одно ухо было перевязано, а лицо покрыто шрамами. Нечто новое появилось в этом лице – жестокость, настороженность, может, гнев искажал его или следы тяжких испытаний. Но не страх, а ведь над ним нависла смертельная угроза.

Даже если птица не снесет ему голову, стоит ей шевельнуться – он упадет и разобьется вдребезги. Найномэр представил себе эту картину и содрогнулся. Укэррес говорил, что какая-то доска чуть не в Аллэбан улетела.

Летный костюм Тени тоже был не совсем обычным. Сзади пристегнута какая-то штука, а спереди болтаются толстые шнуры. Для чего бы это, удивился было Найномэр. Впрочем, наплевать, сейчас, прямо сейчас орел набросится на храбреца.

Герцог протолкался вперед; слуги притащили Укэрреса.

– Выходи! – прошептал Найномэр; кричать он не смел. – Ты не в своем уме.

– Лучше мне остаться здесь, вице-вице-маршал, – ответил Принц Тень. – Спасибо… – Стройная фигурка в коричневом летном костюме четко выделялась на фоне темного неба; точно сияние окружало его.

– Очевидно, ты побывал в Аллэбане, – спокойно констатировал Укэррес. Старика внесли в гнездо на руках, поэтому он, единственный из присутствующих, дышал вполне ровно.

– Очевидно, – согласился Сэлд. – Насколько я понял, властитель, король Оролрон умер.

Герцог кивнул. Шаги наконец стихли. Жители замка сгрудились за спиной своего хозяина, но тишина стояла мертвая, точно все языки проглотили.

– Король Тень убил его.

– Сомнительная история. Следовало бы расследовать ее более тщательно, – заявил Принц Тень. – Бог да хранит короля Виндакса!

Тишина.

– Мне сказали, ты привез послание от… Виндакса, – сказал герцог.

Сэлд кивком головы указал на группку слуг:

– Оно у Тью Рорина.

Грум бочком пробрался к герцогу, казалось, отвести глаза от Тени – выше его сил. В руке паренек держал свиток, герцог вырвал его.

– Обсудим это с глазу на глаз. Спустись ко мне в кабинет. Безопасность я гарантирую.

Сэлд сердито помотал головой:

– Я не верю больше в ваше гостеприимство, властитель. Я останусь тут. Пожалуйста, прочтите этот документ вслух, он касается также вице-вице-маршала, да и всех остальных. Если хотите, могу процитировать по памяти.

Герцог колебался.

– Прекрасно. – Он повысил голос: – Я прочту, но, ставлю всех в известность, только прочту, не высказывая своего мнения. Вполне возможно, это подлог, фальшивка. Итак:

«Виндакс, наследный принц Ранторры, своему родичу, герцогу Фонскому… ну и так далее, а также всем, кого это касается. Обычные приветствия.

Извещаю всех, что я жив и нахожусь в надежных руках, хотя серьезно пострадал…» – Герцог осекся.

– Читайте, властитель, – настаивал Принц Тень, – все равно я расскажу, что там написано.

Герцог коротко глянул на него и продолжал:

– «…на мою жизнь было совершено покушение, и имя злоумышленника вам известно. Прошу незамедлительно переправить это письмо моим высокочтимым царственным родителям, дабы поскорее утешить их скорбь; прошу также проследить, чтобы предполагаемый убийца предстал перед судом. Я же останусь в Аллэбане до тех пор, пока не окрепну достаточно для продолжительного путешествия. Но возможно, потребуется не одна сотня дней. Власти Аллэбана заверили, что на меня не будет оказано ни малейшего давления с целью заставить признать статус этого мятежного государства и умалить притязания моих батюшки и матушки и в конечном счете мои собственные, как наследника престола. Запечатано собственной моей рукой, в Аллэбане, в день 9253-й правления Оролрона XX. Принц Виндакс».

– Бог да хранит короля Виндакса! – во второй раз воскликнул Принц Тень, и вновь молчание было ему ответом.

– Это ничего не доказывает! – огрызнулся герцог и скомкал бумагу.

– Взгляните, печать принца Виндакса, – возразил Сэлд. – По крайней мере налицо доказательство, что я нашел его – или хотя бы тело. Верно?

Найномэр взял из рук герцога смятое письмо, расправил его.

– Действительно, печать Виндакса, – подытожил он.

– Мне поручено доставить выбранного вами человека в Аллэбан для встречи с принцем, отныне королем Ранторры, – сказал Принц Тень. – Через четыре дня свидетеля доставят обратно целым и невредимым, и он подтвердит, что Виндакс жив, хотя в настоящий момент тяжко болен.

– Как вы намереваетесь перелететь через Орлиную Вышку, над ней же кружат стаи диких орлов? – спросил Найномэр.

– Я прибыл этим путем. Никаких затруднений не предвидится. Вы согласны, властитель?

– Все тот разбойник, Карэмэн! – вдруг взорвался Вонимор. – Я говорил еще вам в Счагэрне…

– Молчать! – рявкнул герцог.

– Я все знаю о Счагэрне, властитель, – слегка усмехнулся Принц Тень. Лишь сейчас его суровое лицо чуть смягчилось. – Странно, когда давно позабытые вещи приобретают вдруг такое значение, не правда ли?

Он по-прежнему спокойно стоял на стене, озаренной солнцем, и по-прежнему зрители смотрели на него, не смея вздохнуть. Почему орлица медлит, почему не нападает на него?

Найномэр шагнул вперед:

– Королем объявлен Джэркадон. Он издал указ…

– Молчать! – опять заревел герцог.

– При всем уважении к вам, ваша светлость, – твердо возразил Найномэр. «Интересно, с чего бы я так расхрабрился, – мелькнуло у него в голове. – Или это винные пары еще не выветрились?» – …при всем уважении к вам… Дело это слишком важное и касается всех. Итак, хорошо… В общем, я получил распоряжение, Виндакс отныне не считается наследным принцем…

– И вообще принцем, если не ошибаюсь, – перебил Сэлд.

Зрители взволнованно зашевелились, зашептались.

– Я также получил приказ доставить указанное лицо на Рамо, в столицу.

– Что ж, попытайтесь, – с вызовом бросил Принц Тень.

– А также там, внизу, у меня есть указ о производстве лейтенанта Сэлда Харла в чин командующего полетом.

Сэлд вспыхнул:

– Убирайся на Рамо и засунь этот указ королю в задницу!

– Тень, – спокойно заговорил герцог, – это еще не все. Король Оролрон заключил твоих родителей в тюрьму. Король Джэркадон освободил их.

Сэлд зажмурил глаза и на несколько секунд точно окаменел.

– Причиной этому вы, властитель?

– Не знаю.

– Зато знаете, как можно относиться к тирану, который держит заложниками членов вашей семьи, – с горечью вздохнул Сэлд. – Я еще не совсем рехнулся и не подумаю верить Джэркадону. Я знавал его еще мальчишкой, тогда он был маленьким негодяем, теперь же превратился в большого подонка. Сами знаете, как отзывался о нем собственный отец.

Найномэр онемел. Государственная измена, оскорбление величества!

– Укэррес! – прорычал герцог. – Ты показал ему письмо?

– Показал, – ответил за старика Принц Тень. – Нечего сказать, хитер был король Оролрон, умел взяться за дело.

И тут Ледяная Молния опять повернула голову; зрители ахнули, но ничего не случилось. Остальные птицы оставались до странности спокойными.

Герцог стал рядом с Найномэром:

– Тень, тут не до личных обид. Ты сказал, что знаешь о Счагэрне. Полагаю, другим ничего об этом не известно. Меня тоже вызывали во дворец, и я намерен раскрыть его величеству все эти тайны. Может, ты дашь мне сотню дней, чтобы съездить на Рамо и обратно, и согласишься оставить все как есть до моего возвращения?

Найномэру ужасно надоело слушать про этот загадочный Счагэрн.

Принц Тень покачал головой:

– Я не вмешиваюсь в политику, властитель, у меня нет полномочий заключать подобные сделки. Личное мое мнение: в ближайшие сто дней скорее всего ровным счетом ничего не произойдет. Однако это всего лишь мое личное мнение, и никакой роли оно не играет.

– Король узнает…

– Кого вы называете королем? – спросил Сэлд. – Вы – властитель Рэнда. Могу ли я, вернувшись в Аллэбан, заверить короля Виндакса в преданности герцога Фонского? Или вы на стороне узурпатора Джэркадона?

Верно ставит вопрос, подумал Найномэр. Он, вице-вице-маршал, тоже должен принять решение за себя и солдат короля, которые находятся в замке. Если выбор его не совпадет с выбором герцога, он окажется в замковой темнице раньше, чем колокол пробьет три раза.

– Мне нужно время подумать, – сказал герцог. – Я вторично предлагаю тебе воспользоваться моим гостеприимством и прошу пожаловать в дом.

– А я вторично отвергаю ваше предложение, властитель. Решайте.

Герцог побледнел как полотно; Найномэр подозревал, что и сам выглядит не лучше. Судя по указам Джэркадона, весть о чудесном спасении брата не заставить новоиспеченного короля отречься от престола.

– Ты обвиняешь меня в том, что я покрываю злодея, который покушался на жизнь Виндакса, – наконец заговорил герцог Альво. – И все же хочешь, чтобы я присягнул ему. Примет ли он эту присягу?

Теперь замялся Сэлд.

– Мы не знали о смерти короля, – неуверенно начал он. – Впрочем, это ничего не меняет. Виндакс уверен, что лично вы не участвовали в заговоре, он примет вашу присягу. Но убийца должен понести наказание – тут король непреклонен.

Лишь сейчас, слишком поздно, кстати, до Найномэра дошло, что речь идет об Элосе. Первым взлетел Острый Коготь, следом за ним орлица принца, а за ней – Ледяная Молния. Им с епископом и в голову не пришло заподозрить Элосу. Подумать только, она же еще дитя. Но возможность у нее была, и принц мог заметить неладное, но остановить свою орлицу не успел. Что же делать? Официальное следствие закончено…

Герцог молчал, его сумрачное лицо блестело от пота.

Признать Джэркадона? Но как быть с объявлением Виндакса незаконнорожденным? Выходит, он признает и свое отцовство, а тогда не избежать обвинения в измене. Или же придется пойти против собственного сына. Признать Виндакса? Тогда его дочь обвинят в покушении на убийство, а значит, опять же в государственной измене, а сам он превратится в мятежника. Итак, герцогу приходится выбирать между сыном и дочерью. Если же Виндакс не сын ему – а кому же знать наверняка, как не Альво? – тогда он настоящий король, а Элосой все равно нужно пожертвовать… если же сын, они с королевой – изменники и будут преданы мучительной казни независимо от того, кто взойдет на трон… У Найномэра голова пошла кругом.

– Возвращайся к Виндаксу, – заявил герцог, – и проси о помиловании для убийцы. Привези его…

– Нет! – крикнул Принц Тень. – На колени, прямо сейчас, здесь, на колени и клянись в безусловной верности королю Виндаксу VII, иначе я вернусь в Аллэбан и скажу ему, что Фон – в союзе с узурпатором Джэркадоном.

И плебей смеет так говорить с первым вельможей государства?

– И твой Виндакс навсегда останется изгнанником!

– Заключенный в Счагэрне договор больше не действует. – Теперь Сэлд понизил голос: – Что, если Виндакс попытается вернуть свой трон с помощью войск республики? Вы понимаете, чем это грозит, властитель? Вы хотите развязать войну? На колени – и клянитесь!

Быстрее орла герцог метнулся в сторону, выхватил откуда-то лук и стрелы, натянул тетиву… Стрела просвистела над ухом Найномэра; вице-маршал не успел сообразить, что происходит.

Но и Сэлд не стоял на месте: он спрыгнул со стены – прямо в пропасть! – и исчез, стрела не задела его.

Собравшиеся на площадке ахнули в один голос.

Вслед за Сэлдом, словно нарочно. Ледяная Молния тоже бросилась вниз. Найномэр и не заметил, что орлица не привязана. Элоса пронзительно завизжала.

Но Тень? Найномэр представил себе это ужасное падение, изуродованное тело… Колени у него подогнулись, и желудок изверг большую часть выпитого вице-маршалом отличного подогретого вина с пряностями. Оправившись, он увидел, что люди кинулись к лестнице; некоторые бились в истерике; другие спешили надеть колпачки на птиц и забраться в клетку в надежде разглядеть в темноте за стеной останки Сэлда.

– Итак, с Тенью все кончено, – во всеуслышание заявил вице-маршал. – Он оказался сумасшедшим, совершенным безумцем; слова его ничего не стоят – принц Виндакс погиб.

– Нет, – услышал Найномэр у себя за спиной свистящий шепот Укэрреса, – он не безумец. Он побывал в Аллэбане. С ним не кончено, с ним только начинается. – Старик помолчал с минуту и добавил: – А вот нам, боюсь, пришел конец.

13

«Мы получили по заслугам!»

Рил Карэмэн

На следующий по прибытии в Аллэбан день Принц Тень вместе с Карэмэном полетел в Феми на встречу с принцем Виндаксом.

Карэмэн предупреждал Сэлда, но слова оказались бессильны. Разве могли они передать тошнотворное зловоние гниющего заживо тела или тот отпечаток безумия, что накладывают на человека невыносимые страдания? Лицо принца под повязками было абсолютно плоским: отмороженный нос пришлось ампутировать. Зловещая ирония! Теперь Виндакс не был похож на герцога Фонского; он вообще не был похож на человека.

И еще одна насмешка судьбы. Вместо кистей рук у принца остались лишь жалкие обрубки, но ступни и все пальцы на них уцелели. Но при этом руки до плеч не были задеты, а ноги от бедра до ступней полностью парализованы. «Небесная болезнь» – это прежде всего болезнь крови, – сослался Карэмэн на древние источники. В какой-то момент обезумевшая Покорительница Ветров спустилась почти до самой пустыни, в «красный воздух». Потом она, надо полагать, опять поднялась наверх. Орлы без ущерба переносят подобные перепады давления – орлы, но не люди. В Феми чрезвычайно благоприятный климат, но было уже слишком поздно.

Врачи полагали, что пациент выживет, хотя наверняка ничего сказать нельзя.

Молча глядя на беспомощный тюк на кровати, Принц Тень про себя молил Господа даровать Виндаксу смерть. Укэррес – счастливчик по сравнению с ним.

Но чувство долга заставило Сэлда окликнуть принца по имени; глаза – на опутанном повязками лице оставались лишь крошечные щелки – приоткрылись; в первый момент они казались совсем пустыми, без проблеска разума. Затем губы растянулись в подобии улыбки.

– Я знал, что ты придешь, – прошептал Виндакс.

Тут слезы застлали Сэлду глаза, и он больше не видел ужасных подробностей.

Карэмэн вскоре прекратил свидание; они медленно пустились в обратный путь. Старик частенько приземлялся рядом с уединенными сельскими домиками поболтать с приятелями. «Гражданин Тень» был представлен множеству друзей Карэмэна, и все предлагали им пищу, кров и горели желанием вспомнить добрые старые времена. Но остановки эти не только ради общения, заверил Сэлда Карэмэн – древние книги учат, что постепенный подъем куда полезнее для здоровья. Но Сэлд был слишком удручен и ни на что не обращал внимания.

Этот легкомысленный деревенский народец не отмечал трети суток звоном колоколов. Наконец они добрались до дома и расположились отдохнуть на веранде. Карэмэн вновь уселся на старую качалку, Принц Тень без сил повалился на кушетку. Время-то шло, хотя ход его ничем не отмечался, тело Сэлда ныло и подсказывало ему, что пора спать. Но сможет ли он заснуть? Сейчас или вообще когда-нибудь? С крыльца открывался прекрасный вид на поля и фруктовый сад, а перед глазами мелькало ужасное видение – неузнаваемая перевязанная голова и безумный взгляд Виндакса.

Карэмэн ненадолго отлучился и вернулся с двумя кружками и несколькими глиняными кувшинами:

– Мы здесь делаем отличный сидр.

– Да уж, выпить не помешает, – пробурчал Сэлд.

– Я о том и толкую, – усмехнулся старик.

Они сидели, прихлебывали сидр и беседовали. Карэмэн рассказывал всякие небылицы, но почему-то, сдобренные его беззлобными шуточками, они звучали как правда. Принц Тень осушил три полные кружки; и постепенно разговор перешел на политику и покушение на жизнь Виндакса. Орлиная Вышка не представлялась больше чем-то запретным, о чем не положено упоминать, а кошмарное видение потихоньку бледнело.

– Когда же родился принц? – спросил Карэмэн.

– А что? – насторожился Сэлд.

Проницательные глаза на морщинистом лице смущенно моргнули; старик смекнул, что Принц Тень не так уж и пьян.

– Просто любопытно. Он так похож на герцога.

– Был похож! – согласился Сэлд. – Но герцог утверждает, что вы никогда не встречались.

– Значит, один из нас – лжец, – отозвался Карэмэн. – Считай, что я: так безопаснее. Оролрон наверняка заметил сходство. Почему он не отрекся от принца? Это не в характере короля!

– Он никогда не встречался с герцогом, – сказал Сэлд и тут же засомневался: а вдруг это тоже ложь, вспомнить хотя бы то странное письмо, которое показал ему Укэррес.

Карэмэн улыбнулся:

– Я провел несколько дней в их обществе. В обществе их обоих. Впрочем, поскорее назови меня старым вруном, ведь не можешь же ты не верить своему королю.

Встреча короля с мятежником? Сэлд торопливо соображал. Конечно, это хранили в строжайшей тайне. Странно, оборванный старик вызывал у него куда больше доверия, чем Оролрон и высокорожденный герцог Альво.

– Где? В Найнэр-Фоне, на Рэнде?

Карэмэн покачал головой и вновь протянул руку к кувшину.

– На Рэндже, в местечке под названием Счагэрн.

– Знаю, – удивленно хмыкнул Сэлд. – Одно из королевских поместий. Он ездил туда на охоту, пока не отказался от полетов.

– Верно, – кивнул Карэмэн. Некоторое время они молча смотрели на горы, каждый ждал, что другой заговорит первым.

– Королева тоже была там? – наконец спросил Сэлд.

Карэмэн опять прищурился:

– Нет. Мы с тобой просто парочка старых сплетников, дружище Тень.

Сэлд пьяно ухмыльнулся, потом посерьезнел вновь:

– Насколько известно Виндаксу, герцог не может быть его отцом. Принц родился в 1374-й день.

Они погрузились в молчание, прервал его Карэмэн:

– Никому другому я не стал бы этого говорить, но ты заслужил доверие Виндакса, доверюсь тебе и я. Возможность была. Точно. В 1170-й день или около того.

Итак, здесь, в далеком Аллэбане, найдено решение загадки.

Карэмэн вздохнул:

– Это мой промах, хотя кое-какие оправдания у меня имеются.

– Выходит, в Счагэрне королева Мэйала предала своего мужа и повелителя?

– Не там, поблизости. И я не назвал бы это предательством, дружище Тень. Я, понимаешь ли, романтик, во всяком случае, тогда я был им. Трагическая история, трагическая пара. Он знатен, она королевской крови. Он красавец мужчина, она сказочно прекрасна. Они любили друг друга так, как редко любят люди, как любят только орлы; а судьба подарила им лишь несколько восхитительных часов, а потом разлучила навеки.

Устраивалась официальная политическая встреча. Отец Мэйалы только что умер, она претендовала на трон Аллэбана, и поэтому я попросил взять ее с собой. Оролрон отказался: он, мол, будет говорить за королеву как муж и сюзерен. Я не возражал. И вот переговоры окончились, и после подъема мы намеревались отправиться восвояси. Но Фон отвел меня в сторону и сказал, что все готово для нашей с королевой встречи. Я сказал, что теперь это не имеет значения, он настаивал; и я смекнул, в чем дело. Уверяю тебя, дом был набит стражей, но они присматривали в основном за гнездом и конюшнями. Мы вдвоем сели на велосипеды и ускользнули – поехали в соседнее поместье.

Сэлд так сжимал ручку кружки, что побелели костяшки пальцев, туман в голове рассеялся, от опьянения не осталось и следа.

– Там не было никого, кроме хозяина. – Карэмэн помедлил с минуту, вперив взгляд в пустоту. – Ни одного слуги. Королева говорила со мной, подтвердила нашу договоренность, а сама глаз не отрывала от Альво. Хозяин тактично предложил мне прогуляться – осмотреть поместье. Мы прошлись немного, вскоре я сослался на усталость, необходимость отдохнуть перед дальней дорогой, покинул его и вернулся в Счагэрн. Мы все проспали до подъема, а когда проснулись, герцог тоже был на месте. Увидев принца, я сразу подумал – не досмотрел. Забавно, может, я нарочно подложил Оролрону такую свинью.

– Что же это за поместье?

– О, прелестный уголок, – вздохнул Карэмэн. – Старый-престарый замок, захудалый, обедневший род. Лесистая лощина, перед домом небольшое озерцо… плющ, остроконечные крыши, полевые цветы… Идиллия, из тех, «то описаны в древних книгах. Нет, то было не предательство, не измена, то была любовь, а любовь не Требует оправданий.

«Его происхождение имеет прямое отношение к делу», – писал король. Значит, король знал и дал понять герцогу, что знает. И тот намек на долг герцога…

– Еще там была голубятня и розовый куст во дворе? – спросил Сэлд. – И голуби ворковали на крыше?

Карэмэн оглянулся; слезы катились по лицу Тени.

– Тебе знакомо это место?

– Хиандо-Кип. Я тоже был зачат там.

Потро, младшему внуку Карэмэна, едва минуло три тысячи дней. Парнишка бегал голышом, в одних трусиках, и загорел почти дочерна, волосы выцвели на солнце и вихрами торчала во все стороны – пародия на дедушкину шевелюру. Целыми днями он, не останавливаясь ни на секунду, точно орленок, вертелся возле дома, и в воздухе звенел его дерзкий, веселый смех.

Мальчишка, сказал Карэмэн, недурно понимает по-птичьи. Накормив Сэлда и дав ему передохнуть, старик усадил гостя на траву под деревом и подозвал внука. Начался первый урок.

– Ну! – Потро уселся рядом, скрестив ноги. – Значит так, гребешок у птицы восьмиконечный, верно? – Он поднял над головой тощие ручонки и, согнув большие пальцы, изобразил орлиный гребень.

– Верно.

– Слушай, ты случаем не играешь на флейте? – поинтересовался Потро.

– Да вроде нет.

– Жаль. Я как-то учил одного флейтиста, он здорово схватывал, прямо на лету. – Паренек тараторил без умолку, словно птичка. – Ну, каждый зубчик гребня может сгибаться вправо, влево или выпрямляться вот эдак… Согласен? Это все и мы можем. У птиц, конечно, много других знаков, оттенков, ну, чтобы пошутить, подразниться и все такое прочее. Кое-какие я понимаю, но не много.

Назад у нас пальцы не гнутся… Ладно, давай попробуем. Налево, прямо, сильно вправо. Фу, до чего же ты нескладный, пальцы будто деревянные. Итак, восемь зубчиков для одного слова, односложного. Это значит «клюв». – И Потро показал, как правильно поставить пальцы.

Принц Тень выругался про себя и попытался повторить его жест.

– Птицы-то, конечно, не держат их столько времени в одном положении, они ими шевелят быстро-быстро, не успеют одно слово кончить, начинают другое. Чтобы вопрос задать, сперва задними зубчиками двигают, а потом уж передними. Так, это, значит, односложные слова. Поехали дальше. «Вода» у них из трех слогов – так, так и так.

– Я не поспеваю за тобой.

– Но это ж медленно, очень медленно! – воскликнул Потро. – Им тоже приходится приспосабливаться к нам, говорить помедленней. Твоего Острого Когтя даже дедушка с трудом понимает. Ничего, научится. Но по дороге сюда он наверняка переговаривался с дикими орлами, которых ты и не замечал вовсе. За минуту-другую он успевал рассказать им, кто он и кто ты, куда вы и откуда, всю свою жизнь от яйца до сегодня. За минуту орлы столько наговорят, нам и за день не успеть. Конечно, если захотят. Но больше они любят петь. Они слагают стихи и поэмы, длинные-длинные. Сутки напролет могут расписывать, к примеру, эту гору, какая она прекрасная и все такое. Они как разболтаются, бывает, ой-ой-ой!

У Сэлда уже руки затекли.

– Сложи обе вместе. Два пальца прямо: это Ба. Первый согни – Бе. Еще согни – Бо. Так, теперь первый выпрями, а второй согни – На. Всего девять: Ба, Бе, Бо, На, Не, Но, Са, Се, Со. Вот, смотри, «клюв»… нет, не так, я ведь показывал. «Клюв» – санеНЕсо!

Восемь пальцев разом – четыре слога, верно? И девять способов составить слог.

– Почему? Почему эта фигура означает Бо?

Потро нетерпеливо передернул плечами:

– Люди-то запоминают звуки, а не жесты, не знаки. Дед так говорит, он это все и придумал. СанеНЕсо легче запомнить, чем эдакую каракатицу. Выучиваешь сперва звуки, а потом фигуры; или наблюдаешь за птицами, что они выделывают и запоминаешь звуки и значения. Как «вода» будет, помнишь? БобоНЕса – бесеСЕна – сосоНАбо.

– А может, сразу учить орлов читать? – ехидно спросил Принц Тень.

Потро всплеснул ручонками:

– Ты хочешь учиться – или нет?

– Да, да, извини.

– Тогда не дури. Прочесть они прочтут, а написать ответ не смогут. Слушай: Ба, Бе, Бо, На, Не, Но, Са, Се, Со.

– Ба, Бе, Бо, На, Не, Се… Са, – запинался Сэлд.

– Нет! Ба, Бе, Бо, На, Не, Но, Са, Се, Со.

Минут через пять Потро вскочил.

– Хватит на первый раз, а то запутаешься. Выучи звуки и фигуры, а завтра возьмемся за слова. И разрабатывай пальцы, они у тебя страсть до чего негибкие. Я хуже не встречал. Пока!

Он задрал голову, помахал кому-то рукой, побежал к стене-насесту и вскарабкался на нее. Еще секунда – в воздухе мелькнула огромная крылатая тень, а мальчишка исчез. Сэлд с трудом удержался от крика – и тут появилась птица, она спокойно парила в небе, а на когтистой лапе, ухватившись за орлиную ногу и вытянув вперед собственные тонкие, как спички, ножки, восседал Потро. Вскоре орел со своим маленьким приятелем скрылся из виду.

Ни одно дело в Аллэбане не обходилось без этого крошечного сморщенного старичка. Бывший крестьянин, бывший священник, Карэмэн стал духовным отцом всей страны. Все шли к нему за советом – политики и священники, соседи и птицы. Он не имел титула, не занимал официального поста, но ничего без него не решалось. Спокойная, все понимающая усмешка старика была повсюду, подбадривала всех. Невозмутимым, грубоватым назвал его Укэррес, а Укэррес знал Карэмэна куда ближе, чем хотел показать.

Но стоило завести речь о птицах… Впервые Тени довелось присутствовать при этом представлении на тринадцатый день жизни в Аллэбане. Они с Карэмэном и несколько местных сидели на веранде, попивали сидр и обсуждали поездку Сэлда в Найнэр-Фон. Два старших внука Карэмэна отправятся с ним переводчиками, потому что Тень еще плоховато понимает по-птичьи. Освободить Ледяную Молнию – пустяковая задачка. Они спрячутся в горах и подождут, пока орлы доложат, что людей в гнезде нет. Тогда они прилетят и заберут орлицу с собой – ее же предупредят заранее.

Передать письмо Виндакса сложнее. Если оно попадет в руки Укэрреса или Элосы, даже самого герцога, потом концов не сыщешь. Найномэр не утаит послание принца, графиня тоже, но, вполне вероятно, их уже нет в замке, да и от несчастного случая никто не застрахован. Принц Тень должен оповестить о спасении Виндакса как можно больше людей. Значит, надо привлечь внимание. А привлечь внимание значит подвергнуться опасности.

Карэмэн предложил такой вариант: пусть Тень заберется на насест и станет рядом с Ледяной Молнией. Это будет впечатляюще! Острый Коготь, продолжал старик, подождет внизу, в поднимающемся вверх воздушном потоке. Если Сэлду придется спешно покинуть гнездо, орел подхватит его в воздухе.

Принц Тень судорожно сглотнул.

– А орел разберется, что к чему, на него можно положиться? – робко осведомился он.

И тут разразилась настоящая буря. Тихий старичок превратился в пламенного пророка. Он шагал взад-вперед по веранде, и потоком лились горькие, гневные слова. Судя по лицам остальных, для них все это было не внове, для них, но не для Сэлда. Он впервые слышал оратора, чье красноречие свергло с престола королей Аллэбана.

– Разберется?! Они не глупее нас. Умнее, гораздо умнее! Перестань считать их животными! Они – разумные существа, такие же разумные, как люди.

Это их мир, их, а не наш. Раскрой глаза – они же созданы для него, а мы нет. Орлы, и только орлы, правили миром и были счастливы – пока не явились люди.

Они не понимали, да и не могли понять. Мы стали охотиться на их дичь, вырывать у них пищу изо рта. Орлы щедры, и сначала они не возражали: ущерб был невелик. Но люди строили изгороди, засевали поля, и дичь больше не водилась в тех местах. Люди начали разводить скот. Как птицы могли понять, что это чужая собственность? Они сроду не знали другой собственности, кроме яиц. Они не понимали, что на этих новых зверей нельзя охотиться, они не могли нас слышать, люди же не умели читать по их гребням. Виноваты мы, потому что у орлов нет слуха, а у нас есть зрение. Люди и птицы стали врагами.

Потом люди открыли, что птица в колпачке беспомощна и безобидна. Как мы догадались? Наверное, узнали из древних книг Священного Ковчега. А может, нас надоумил счастливый случай – счастливый для людей.

Они свободно парили над своим миром… Знаешь ли ты, что орел может несколько дней не спускаться на землю? Самцы и самки, все вместе – и пели песни радости и красоты. Да, орлам многое недоступно. Бесполезно говорить с ними о несчастной любви, об украшении жилищ, о музыке, о кулинарии и налогах. Они считают, что в голове у нас чертовски много мусора. Но послушай их суждения о красоте, о философии… чести… долге… верности… логике… и радости жизни! У нас одно скучное слово «ветер», а у птиц для этого сотни разных слов – они пробуют ветер на вкус, играют с ним, танцуют в нем, используют его. Они – духи воздуха, а мы приковали их к земле!