Текст книги "Сплетение судеб"

Он лежал на спине, подсунув руки под голову.

– Не хочешь притулиться у меня под боком? – предложил Марк.

Габи и правда чувствовала себя одинокой на своей стороне огромной кровати. Предыдущая ночь была такая страшная. И такие тяжелые последние недели. Она горевала по Джо, да и Марк, очевидно, тоже. Когда же кончится весь этот кошмар? Выживет ли она, чтобы хотя бы вспомнить эту. ночь?

– Ты не будешь меня соблазнять, если я подвинусь к тебе? – вынув голову из-под подушки, спросила Габи.

– Не буду.

– Обещаешь?

– Вот тебе крест! – И Марк перекрестился в полутьме. А заодно блеснули и его белые зубы.

– Ты опасный человек, – сказала Габи со вздохом. Но подвинулась к нему и почувствовала, как его сильная рука обняла ее. Ей стало тепло и спокойно. Теперь с ней ничего не случится. И она ничего не боится, когда Марк ее держит в своих объятиях.

Габи протяжно, устало вздохнула и потеснее прижалась к нему. Марк легко коснулся губами ее волос.

– Спи, детка, – шепнул он. – Я буду рядом, и, если тебе что-нибудь понадобится, разбуди меня. Я всегда буду рядом. Спи, моя дорогая.

– Я ужасно устала, – сонно пробормотала она. – Я и правда очень испугалась, Марк…

– Конечно. И я тоже. Спи.

И в нежных объятиях Марка она в ту же минуту погрузилась в глубокий, спокойный сон, без страха и сновидений.

Глава 13

На следующее утро Габи проснулась в блаженном состоянии – ей было тепло, уютно, спокойно. И только когда открыла глаза и увидела улыбающегося Марка, весь ужас предыдущей ночи нахлынул на нее. Сначала ужас, потом больно кольнуло плечо. А затем ее охватила радость, она вспомнила, что у Марка уже нет к ней ненависти. Он снова ей друг. На большее она не осмеливалась надеяться, но и этого довольно. Только бы ей знать, что не чувство вины изменило его отношение к ней.

Марк все так же с улыбкой смотрел на ее сонное лицо.

– Какая ты прелесть! – сказал он. – Вот такое же у тебя было лицо в то утро, в Хамптоне, когда я разбудил тебя. От тебя глаз не оторвешь, Габи! Особенно когда ты просыпаешься.

– Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь, – все еще сонным голосом пробормотала Габи.

И это была правда. Побриться ему, конечно, надо, но, может быть, сейчас в нем какая-то особая привлекательность. Голая грудь, черные глаза, взгляд которых притягивал ее к нему. Он – сама мужественность. Истинный итальянец. Он неотразим.

– Не войду ли я в Книгу рекордов Гиннесса в связи с тем, что за девять лет ничуть не преуспел в своих попытках соблазнить одну неприступную женщину? – глядя на Габи, задумчиво сказал Марк.

– Попыток было только две, – напомнила ему Габи.

– Мысленно я соблазнял тебя каждый день.

Он отвел волосы от ее глаз и устремил на нее немного грустный, серьезный взгляд. Щеки у Габи зарозовели.

– Ты никогда не узнаешь, что это такое – всю ночь обнимать тебя и знать, что лишь тонкая материя разделяет наши тела. А я мог совершить только одно: не раздеть тебя и не взять тебя во сне.

Габи растерянно посмотрела на него.

– Я хотела бы, чтобы это случилось так, – прошептала она.

Марк улыбнулся.

– Не тревожься, Габи. Когда придет час, я буду нежен и терпелив. Я не причиню боль моей маленькой девственнице.

Габи посмотрела в черные глаза над собой.

– Я думала, ты не поверил, что я все еще девственница.

Марк грустно улыбнулся и накрутил на палец прядь ее волос.

– Это потому, что я жуткий ревнивец. – Он пожал плечами. – Я считал, что Джо спит с тобой.

– Видно, он сумел убедить тебя, – грустно сказала Габи. – Наркотики затуманили его рассудок.

– Как я начинаю понимать, Джо и не подозревал, что он под наркотиками. Мы ведь с ним всегда соревновались. Тратил он всегда столько, что потом шел ко мне и просил, чтобы я его выручил. Я его все время и выручал. Но когда он стал встречаться с тобой… о, bella mia[2]2
  моя красавица (ит.).


[Закрыть], у меня чуть разрыв сердца не случился. Ударил меня по самому больному месту. И все это время я не знал, я не был уверен, что на самом деле чувствуешь и думаешь ты.

– Я думала, что он очень славный парень, – искренне ответила Габи. – И любила его как брата. Вот и вся правда.

– Почему-то задним умом лучше все понимаешь. – Марк с виноватым видом посмотрел на Габи. – Прости меня за все резкости и все оскорбления, которые я тебе нанес. За то, как я вел себя на кладбище, за обвинения, которые я бросал тебе, за то, что я игнорировал тебя потом. Я был не в себе от горя.

– Знаю, – мягко сказала она. – Я все понимаю.

– Ну да, хорошо, но мне от этого не легче, мне очень стыдно. Знаешь, я всегда чувствовал, что я из другого сословия, что я тебе не ровня, – продолжал он, улыбнувшись, когда она удивленно воззрилась на него. – Я грубый и, наверно, навсегда таким останусь. Что-то мне не даются хорошие манеры. Натворю бог знает что, а потом сожалею.

– Представляю. Ты принадлежишь своей среде, Марк, – откровенно ответила Габи. – Но я не постеснялась бы пойти с тобой куда угодно.

Он потеребил прядь ее волос.

– Скажи, Габи, в ту ночь в Хамптоне, в клубе… ты правда думала, что я только притворяюсь, что ты мне нравишься, а на самом деле хочу разлучить тебя с Джо?

– Сказать честно?

– Честно.

Она опустила глаза на его квадратный подбородок.

– Да, я не совсем верила тебе.

– Сейчас я лучше могу тебя понять, – сознался он. – Но это было не так. Я действительно думал, что мы можем начать все сначала. Я… я надеялся, что ты тоже этого хочешь.

Габи подняла глаза.

– Я и хотела, – прошептала она. – Но я боялась, что ты… что ты можешь опять…

– Предать тебя? – Марк мучительно вздохнул. – Мне надо много сделать, чтобы снова завоевать твое доверие, малышка. И я сделаю все возможное, – добавил он с нежной улыбкой. Глаза его обежали всю ее, спокойно лежавшую рядом с ним, и грудь его поднялась и опустилась в глубоком вздохе. – Bella, – прошептал он по-итальянски. – Che bella[3]3
  Красивая. Очень красивая (ит.).


[Закрыть].

Он говорил ей, что она прекрасна! Губы у Габи приоткрылись, она вытянулась, слегка вздрогнув от боли, кольнувшей в плечо. Сладостное томление охватило ее – утро было такое тихое, и Марк смотрел на нее таким нежным взглядом. Как тогда, в Хамптоне, только на этот раз они были совершенно одни, никто не мог помешать им. Желание охватило ее до самых кончиков пальцев. Ей хотелось почувствовать его руки на своей коже. Хотелось касаться его, как было в тот день.

– Раздень меня, – ослабевшим голосом попросила она. – Смотри на меня…

Марк стиснул зубы.

– И взять тебя? Потому что я готов. – Он откинул покрывало. – Смотри!

Она скользнула по нему взглядом и замерла.

– И со мной происходит то же, – ничуть не стесняясь, прошептала она, снова поднимая глаза. – Я все время хочу тебя, Марк. Но нельзя. Что, если я забеременею? А убийца?..

Руки его потянулись к пуговицам пижамы и замерли.

– Нет! – яростно вскричал Марк. Он притянул ее к себе, крепко прижал и стал качать в своих руках. – Чтоб он у тебя и в мыслях не появлялся! Обещаю тебе – ему до тебя не добраться. Ты слышишь меня, Габи? Я обещаю!

– Жизнь ничего не гарантирует, – прошептала Габи ему в ухо. Здоровой рукой она обвила его шею. Какое наслаждение чувствовать его сильное, теплое тело рядом с собой! – Разве ты не понимаешь, Марк, даже если что-то случится, это сладкое воспоминание останется со мной. Как чудесно будет вспоминать, как я лежала рядом с тобой и ты любил меня. Тело мое хочет тебя!

– И мое тоже хочет тебя, но я не могу, – с болью в голосе сказал он. – Не могу! Не так все должно быть. Это не должно быть актом отчаяния, понимаешь? Прямо сейчас ни ты, ни я не можем прийти к какому-то разумному решению.

– Не хочу никаких разумных решений. Хочу, чтобы ты любил меня.

– И я хочу, – лихорадочно прошептал он. – Хочу, чтобы твое тело извивалось подо мной. Хочу взять тебя так, чтобы ты никогда этого не забыла. Но не здесь, не сейчас.

– Но почему? – взмолилась она, глядя в его черные глаза.

Он нежно коснулся ее щеки дрожащими пальцами.

– Не хочу стать для тебя временным утешением.

– Ты думаешь, это мне нужно? – тихо спросила она.

– Да. А ты смотришь на меня и думаешь, что я займусь с тобой любовью, потому что испытываю чувство вины перед тобой, оттого что недооценил тебя. Ведь так? – настаивал он.

Отрицать она не могла.

– Да, это так, – со вздохом сказал он. – Но мы вовсе не потому лежим с тобой в этой постели, и нам не нужна мимолетная любовь. Если я лишу тебя невинности, нас соединит другое чувство. Разве ты не понимаешь? Такой драгоценный дар получает лишь истинная любовь. Его дают не из благодарности, а принимают не из-за чувства вины.

– Раньше ты не проявлял такого благородства, – напомнила Габи. Тело ее горело, она хотела его, и ей не нужны были никакие извинения, хотя она и понимала, что он прав.

– Раньше я был просто глупым, – возразил он. – Я принял несколько плохих решений, и они больно ранили тебя. Не хочу больше рисковать. Судьба подарила мне второй шанс. Не хочу его потерять.

С этими загадочными словами Марк откатился от нее, вынул из комода белье и пошел к шкафу за костюмом, рубашкой и галстуком.

– Куда ты собираешься? – спросила Габи.

Он стянул с себя пижамные штаны и повернулся к ней. Она не могла отвести от него изумленных глаз, а он не мог сдержать улыбки.

– Иду работать. Если не в офисе, так здесь, дома. Я должен отыскать для тебя огромного, свирепого телохранителя, который знает, что и как нужно делать.

– Ты… потрясающий! – пробормотала Габи, не расслышав толком, что он ей сказал.

Марк довольно хмыкнул.

– Рад, что взволновал тебя. Ты тоже выглядишь неплохо, когда с тебя стянешь одежду.

Губы ее приоткрылись, когда его тело начало откликаться на ее взгляд. Габи покраснела, а он расхохотался, – Для тебя все так просто? – Габи отвела от него глаза.

– Естественно, вот и все, – парировал Марк. Он оделся, только не застегнул рубашку, и присел на край кровати. – Ты была шокирована? – мягко спросил он, обращая к себе ее лицо.

– Немного… – с запинкой ответила Габи.

– Ты и не то увидишь, когда я в первый раз овладею тобой, – глубоким, мягким голосом сказал он. – Ты ведь только начинаешь понимать, что такое настоящая близость.

Она посмотрела ему в глаза.

– Я чувствую себя такой дурочкой. Слишком засиделась в девичестве и совершенно непросвещенная, – попыталась объяснить она.

– Я просто в восторге от твоей непросвещенности, богатая маленькая девочка, – с медленной улыбкой сказал Марк. – Представляю, как ты будешь шокирована в скором будущем. Совсем растеряешься.

– Если то, что ты уже делал со мной, хоть сколько-то намекает на то, что будет, я думаю, мне хватит ума не пугаться, – ласково сказала Габи. – Когда ты начинаешь ласкать меня, я теряю голову.

– Я и сам теряю голову, – прошептал Марк и, наклонясь, прижал губы к выступающим под тканью пижамы твердым соскам.

Габи тихо застонала, засмеялась и притянула его голову к своей груди.

– Тебе приятно?

– Очень, – шепнула Габи, пряча лицо в его волосах. – И всегда было приятно, даже когда я была слишком юной, чтобы понимать, отчего я начинаю вся пылать.

– Я был самым первым мужчиной, который ласкал тебя так? – спросил он, поднимая свою темноволосую голову. – Самым-самым первым?

– А я никому больше и не нравилась. Мальчишки считали меня очень тощей и очень застенчивой.

– Дураки, – презрительно бросил он, а глаза его сказали ей, какого он сам о ней мнения.

– Когда мы с тобой встретились, у меня и груди еще не было, – напомнила Габи.

– Была, – возразил он и легонько погладил обеими руками ее груди. – У тебя были маленькие изумительные грудки, и я так любил трогать их. Нежные, маленькие груди.

– Потрогай их, – вкрадчиво попросила Габи, и ее пальцы потянулись к застежке пижамы. – Марк, прикоснись ко мне, – вдруг охрипнув, взмолилась она.

– Тогда расстегни пижаму, – тихо сказал он. – Покажи мне себя.

И она расстегнула, ни секунды не колеблясь, не стесняясь, потому что это была любовь, Марк был единственным мужчиной, который ее когда-то так страстно ласкал, которому она принадлежит.

Она откинула полы куртки с высоких, упругих грудей. Марк помог ей опустить рукава, и теперь она открылась его взгляду, нагая до самой талии.

Она повернулась к нему, изогнувшись на прохладных простынях, и почувствовала, как в ней все сильнее разгорается жар желания.

– Ты хочешь меня, малышка? – спросил Марк, не отводя от нее глаз.

– Я вся пылаю, – призналась Габи. Она дрожала.

Его руки обхватили ее за талию, заскользили по бокам, и она замерла в его руках.

– Хорошо, Габи! Я не хочу, чтобы ты мучилась, – прошептал он.

Он поднял ее, изогнувшуюся, к своему рту, и от первого прикосновения его влажных, теплых губ к ее налившимся грудям Габи вскрикнула.

Марк пробормотал что-то, чего она и не услышала, губы его плотнее прижались к ее груди, он забрал сосок в рот и стал нежно его посасывать. Габи обеими руками вцепилась в его густые, прохладные волосы и стала притягивать его еще ближе к себе, но он вдруг оторвался от нее и встал с кровати.

Марк повернулся к ней спиной, он дрожал и дышал прерывисто и учащенно. Потом провел рукой по волосам и, подойдя к зеркалу, стал неверными пальцами застегивать рубашку и завязывать галстук. Габи беспомощно лежала на кровати, сердце ее колотилось так, что ей казалось, она оглохнет от его стука.

– Еще немного, и это бы случилось, – сказал Марк не то с сожалением, не то с раскаянием. – За эти годы ты стала еще обольстительнее. Невозможно поверить, что ты все еще девушка.

– Ты единственный мужчина, которого я когда-либо хотела, – ответила Габи. Она стала натягивать пижамную куртку, скривившись от боли, когда влезала в рукав раненой рукой.

– Ну да, я знаю. И от этого робею, – сказал он вдруг, к ее удивлению. – Хочешь принять таблетку от боли? Врач из «Скорой помощи» дал мне что-то.

– Я бы приняла, но только если ты будешь где-нибудь поблизости. Стоит мне принять лекарство, как я впадаю в какое-то странное состояние.

– Конечно, я буду рядом, – мрачно сказал Марк. – Я ни на минуту тебя не оставлю, пока все это не разрешится. Все, что нужно, я буду делать по телефону. Сейчас принесу тебе таблетку.

Завязывая на ходу галстук, Марк пошел в гостиную. Габи проводила его полным обожания взглядом, но, когда он вернулся в спальню, опустила глаза. Она не хотела показывать ему, как безумно любит его. Он-то просто хочет загладить свою вину, напоминала себе Габи. Несмотря на его нежность, она не должна об этом забывать. Иначе это будет настоящий ад – когда все кончится и она снова останется одна. И тогда уж ее одиночество продлится до конца ее жизни. Джо был единственным звеном, соединявшим ее с Марком, и теперь, когда Джо нет, не будет и ниточки, которая бы протянулась между ними. Ее ждет тоскливое одиночество. Без всякой надежды… Габи закрыла глаза. Ей не хотелось представлять себе все это, особенно сейчас. К тому же сейчас ее больше тревожило другое: как ей остаться в живых, если за ней охотится профессиональный убийца?

Глава 14

Одежды у Габи не было никакой, но Марк выдал ей джинсы, которые, как видно, принадлежали какому-то мужчине более мелких габаритов – к примеру, такому, как Джо, – и белую майку. Габи завернула штанины, а что касается майки, то только опыт топ-модели позволил Габи игнорировать ее слишком глубокий вырез. Она заимствовала у Марка расческу, еле распутала свои волосы и отправилась на кухню готовить завтрак.

– Неплохо! – заметил Марк, когда она присоединилась к нему в просторной кухне. – Тебе эта майка больше идет, чем мне.

– Полагаю, лифчиков у тебя не водится? – сухо заметила Габи.

– Никогда их не носил, – усмехнулся в ответ Марк. Он помешивал что-то в сковородке, и в глазах его забегали озорные огоньки. – Умираешь с голоду?

– Чего-нибудь съела бы. Помочь тебе?

– Приготовь несколько тостов. А у меня тут яичница с беконом.

– Ты умеешь готовить? – удивилась Габи.

– Да я на кухне просто маг и волшебник! – гордо заявил Марк. Он положил взбитую яичницу на деревянное блюдо рядом с ломтиками поджаренного бекона, а Габи тем временем намазала маслом ломтики хлеба и поставила их в духовку. – Много чему пришлось научиться, когда-то я кормил и Джо, и себя. У нас была одна-единственная сковородка, и ели мы прямо из нее. Я научился изобретать разные кушанья, лишь бы было по-вкуснее. – Марк взглянул на Габи. – Что скажешь насчет жареных бобов и макрели?

– Ух ты! – восхитилась Габи. Она вынула зарумянившиеся тосты и сложила их на тарелку.

– Иногда коротаю тут время. – Марк пододвинул Габи стул и поставил на стол кофейник. Потом сел сам. – Угощайся. – Он разлил кофе в две толстые белые кружки. – Как твое плечо?

– Болит немного, но терпимо. До сих пор поверить не могу, что все это случилось на самом деле. – Габи тревожно посмотрела на него. – Что будем делать теперь?

– Ждать, – спокойно сказал Марк. – Дядя Майкл раскапывает свидетеля.

– Он нашел кого-то, кто может показать, что Дэвид Смит повинен в воровстве?

– Он думает, что да. – Марк потянулся за тостом, и по губам его скользнула улыбка. – Дядя Майкл использует довольно интересные и, я бы сказал, нетрадиционные способы получения информации.

Габи припомнила мрачноватого, кряжистого старика, и по спине ее прошел холодок. Она довольно отчетливо представила, что имеет в виду Марк. Габи откусила кусочек тоста и глотнула кофе. Жизнь словно замедлила свой ход и приобрела вдруг большую ценность. Вчера вечером она чуть не потеряла ее.

– Ни о чем не думай, – спокойно сказал Марк. – Его схватят.

– Надеюсь. Вопрос только в том, успеют ли схватить. – Габи откинулась на спинку стула, ее встревоженные зеленые глаза встретились с глазами Марка. – Я никогда не думала о смерти. До позавчерашнего дня. Позавчера я открыла, что меня может просто не стать. И я испугалась. – Она посмотрела на твердое, решительное лицо Марка и улыбнулась. – Мне так жаль, что я вовлекла тебя в эту историю. Я не хотела. Не хотела тебе даже рассказывать. А потом это нападение в отеле… – Она осторожно дотронулась до плеча. – Я растерялась…

– Не представляешь, что было со мной, когда ты сказала, что уходишь из дома, и повесила трубку! – Марк поставил на стол свою кофейную кружку и уставился на нее. – Знаешь, Габи, только тут я начал верить тебе. – Он поднял глаза. – И понял, что могу тебя потерять.

– Для тебя бы это что-то значило? – избегая его взгляда, спросила Габи.

– А как ты думаешь? – Марк, прищурившись, смотрел на нее. – Ты что, слепая?

– Ты никогда не скрывал, что хочешь меня… – ответила она.

– И ты думаешь, это все?

– Ты сам говорил, что это так.

Он провел пятерней по своим густым, всклокоченным волосам и метнул в нее возмущенный взгляд.

– Ох уж эти женщины! – с упреком в голосе проговорил он. – Все хорошее они забывают, но уж плохое их просто с ума сводит. Ешь, пожалуйста. Из-за тебя у меня кофе остыл.

– Извини, – сказала Габи. – Всевышний простит меня за твой кофе. – Она отхлебнула из своей кружки. – О телохранителе – это ты серьезно говорил?

– Десять минут назад – серьезно, – в раздумье сказал Марк, разглядывая свою большую загорелую руку. – Но теперь я придумал кое-что получше.

– Почему-то у меня такое чувство, что мне это не понравится.

– Наверняка, – сказал Марк. Он встал с усталым вздохом и потянулся, его белая рубашка вылезла из брюк. Под ней открылась бронзовая полоска тела, и у Габи заныли кончики пальцев – так хотелось ей погладить его мускулистый живот! Как она делала это в постели.

Марк перехватил ее взгляд и засмеялся.

– Хочешь меня потрогать? Ну давай! Вот я, перед тобой. Ну, бери меня!

Он широко раскинул руки, ободряя ее, бросая ей вызов, улыбаясь своей белозубой улыбкой.

– Ты злодей, – засмеялась она.

– Злодей. И очень хитрый. И очень горячий, прямо как ты. Ну иди же ко мне, поласкай меня.

Габи охватила истома. Она взглянула на Марка и тут же скромно потупилась.

– Нет. Я хорошая девочка.

– Это точно?

– К тому же пора отправляться на работу.

– Да разве я могу оставить тебя тут одну? – посерьезнев, ответил он.

– Ты ведь не можешь не отходить от меня ни на шаг до самого конца моей жизни и предупреждать любую опасность. – Габи подняла глаза. – Никто этого не может сделать.

– Хочу позвонить сержанту и узнать, что происходит, – отрывисто сказал он.

– Прямо сейчас? – удивилась Габи. – Но ведь еще очень рано.

– Ну и что? – Марк пошел к телефону и набрал номер полицейского участка. Вытянув из пачки сигарету, он машинально вертел ее в пальцах.

Габи убрала со стола, вымыла тарелки, прислушиваясь к басистому отрывистому голосу Марка, когда проходила из столовой на кухню и обратно. Он говорил довольно долго.

– Боже мой, Боже мой! – подавленно произнес он, положив трубку.

Ясно было, что новости его не обрадовали. Лицо у него помрачнело, а в глазах была ярость.

– Плохие новости? – нерешительно спросила Габи.

– Хуже некуда. Помнишь, я тебе говорил, что дядя Майкл раскапывает какого-то свидетеля? Сегодня рано утром они его схватили, и он тут же раскололся. Судя по всему, его показания убедили окружного прокурора предъявить обвинение Дэвиду Смиту и возбудить против него судебное дело. Полчаса назад арестовали Дэвида Смита. Сержант как раз собирался позвонить мне и все рассказать.

– Но это же замечательно! – воскликнула Габи. От облегчения и радости на щеках ее заиграл румянец. – Ах, Марк, все кончено! Все позади! – Габи бросилась к нему в объятия, спрятала лицо у него на груди. – Зря я так волновалась. Подарю сержанту Бонаро большую, толстую, черную сигару и…

– Это конец, – сказал Марк и отодвинул ее от себя.

– Не понимаю… – Габи с беспокойством вгляделась в его встревоженное лицо. – Ты же сказал, что они арестовали Смита?

– Девочка моя, за тобой охотился не Дэйв, – сказал Марк. – Сядь. Нет, не сюда. Ко мне на колени. – Марк опустился в широкое кресло, потянул ее к себе, уложил ее голову на свою согнутую руку, а сам закурил наконец сигарету. – Габи, Дэйв сознался, когда понял, что все раскрылось. Сознался во всем: что крал у компании запчасти и продавал их на сторону. С помощью Джо. Он даже признался в том, что подсовывал Джо наркотики, будь он проклят! Объяснил это тем, что хотел, мол, скомпрометировать Джо, подорвать доверие к нему в случае, если бы Джо рассказал кому-то об этих воровских продажах. Похоже, Дэйв не собирался убивать Джо, это действительно несчастный случай. Но он признался в попытках покушений на твою жизнь.

– И я это засвидетельствую! – воскликнула Габи. Она понимала, что ей придется это сделать.

– Признался, что нанял убийцу, заключил с кем-то контракт, – продолжал Марк мрачным голосом. – Требуемая сумма была переведена на определенный счет в какой-то стране, а убийце была выслана твоя фотография и сообщены все сведения о тебе, которыми располагал Дэйв на тот момент.

– Так, значит, они могут схватить убийцу, – с надеждой предположила Габи.

Рука Марка крепче обняла Габи, и он вздохнул.

– Габи, Смит не знает, кто убийца. Он никогда его не видел. Не знает его имени. Он не может отозвать его. Контракт оплачен. Убийца должен выполнить работу.

Габи почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Она в ужасе смотрела на Марка.

– Я жутко расстроен, – сказал он, прижав ее к себе. Габи уткнулась в его шею. – Это плохо. Сержант говорит, что Дэйв не в себе от-страха. Он понимает, что, если с тобой что-то случится, он будет обвинен в убийстве первой степени. Весь его заговор обернулся против него самого.

– Зачем он это сделал? – убитым голосом спросила Габи.

– Деньги – вот причина. Жена его любит роскошную жизнь, а он безумно любит ее. Мужчины способны на отчаянные поступки, когда они влюблены. Уж я-то знаю! – Марк провел губами по ее волосам. – Она угрожала уйти от него, и ему потребовались большие деньги. Поначалу дело ограничивалось левой продажей нескольких запчастей, чтобы иметь свободные деньги. Но ее требования возрастали, и он начал подделывать записи в книгах и заграбастывать больше денег. Это как снежный ком. В конце концов увяз так, что Джо обнаружил его махинации… – Марк остановился, потом продолжал еще более мрачным голосом: – И потребовал, чтобы он взял его в долю. Они заключили союз. Все шло прекрасно до тех пор, пока я не пригласил сторонних аудиторов. Вообще-то я ничего не подозревал. Обычное дело, чтобы еще раз проверить отчетность перед финансовой инспекцией. Но Джо решил, что это я на него наезжаю. Он предупредил Дэйва, что все мне расскажет, потому что знал, что я вытащу его из беды, как делал всегда. У Смита таких гарантий не было, и он запаниковал.

– И бедный Джо встал ему поперек дороги? – Уперев глаза в грудь Марка и ничего не видя, Габи провела пальцами по его рубашке. – Все, чего Джо хотел от жизни, – это быть таким, как ты. Ты это знал, – произнесла она с мягкой улыбкой. – Он боготворил тебя, Марк, несмотря на все его споры с тобой, все его интриги. Ты был его героем.

– Тебя он боготворил не меньше, – сказал Марк. – Он всегда хотел завоевать тебя. Поэтому он лгал мне. Он знал, что я тоже хочу тебя.

– Видит Бог, я не хотела заставлять его страдать!

– Да, теперь я это знаю. Прости меня, Габи, что я не верил тебе. Убив себя, Джо убил и меня тоже. Всю жизнь мы стояли с ним рядом, плечом к плечу, сражаясь со всем миром. Я потерял единственного брата, я никогда так не страдал, как сейчас.

Габи обвила его шею руками, прижалась к нему, покачиваясь с ним в такт.

– Мне так хотелось быть рядом с тобой, когда это случилось, – прошептала она. – И на похоронах. Но я не могла. Я боялась, что теперь уж наверняка ты возненавидишь меня навсегда.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он заговорил.

– Я тоже так думал, – признался он. – Пока ты не пришла ко мне в офис и не начала настойчиво звонить мне, пытаясь объяснить мне, пробиться к моему сознанию. Когда ты позвонила мне в последний раз и сказала, что кто-то гонится за тобой, мне уже было все равно, что ты сделала. Я прибежал бы к тебе в любом случае.

Габи улыбнулась ему в воротник.

– Спасибо, мой дружок, – прошептала она.

– О, думаю, мы немного больше, чем друзья? Ты так не считаешь? – прошептал он ей в ухо. – После этой ночи?

– А что было этой ночью? – лукаво спросила Габи.

– Ты хотела отдать мне это упоительное тело, – ответил Марк, обведя своими большими руками ее груди, талию, бедра. – А я сказал «нет».

– Ты сказал: нас соединит другое чувство, – поправила она, судорожно схватив ртом воздух, когда он добрался до ее сосков и прикрыл их ладонями поверх тонкой майки.

– Каких только глупостей я не наговорил, – ответил Марк.

Он поднял голову и устремил на нее свои черные дерзкие глаза. Больше он не сказал ни слова, но его руки стали более настойчивыми. Он наблюдал, как лицо ее заливается краской, как широко раскрываются глаза. Взгляд его упал на майку, он захватил ее снизу и стал медленно заворачивать, пока не открыл ее крепкие, полные груди.

– Не делай такого испуганного лица, – поддразнил он. – Ты все утро только этого и ждала.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Габи, когда он стянул с нее майку и руки его потянулись к молнии на джинсах.

– Ты знаешь, – сладострастным голосом произнес Марк. Дыхание его участилось, но с губ не сходила улыбка. Он потянул за молнию и, высвободив Габи из джинсов, швырнул их в сторону. Теперь Габи лежала у него на коленях совершенно нагая.

– Вот так! – с победной улыбкой сосредоточенно сказал Марк, лаская ее глазами и руками, с наслаждением трогая своими грубыми пальцами ее шелковистое теплое тело. – Так-то куда лучше! А теперь ты…

Марк поднес руки Габи к своему галстуку и помог ей развязать его и снять вместе с рубашкой. На ремне пальцы ее замешкались, но он помог ей расстегнуть пряжку и снять все остальные части одежды, которая разделяла их. Затем он поднял ее так, чтобы она смотрела ему в лицо, положил на себя, на свою вздыбившуюся плоть, а его руки нежно ласкали ее грудь, бедра, плоский живот.

– Все хорошо, не обязательно лежать в постели или на песчаном берегу, – горячо шептал он ей в ухо. Он мягко проводил своими губами по ее губам, ощущая их трепетание, а руки его все настойчивее и крепче притягивали ее к его телу. Габи задрожала, у нее перехватило дыхание.

– Марк… – Голос ее сорвался, ногти беспомощно царапали его широкие плечи.

– Габи, мы сделаем это сидя! – выдохнул он, не отпуская ее взгляда. – Здесь. Сейчас. И я буду наблюдать каждое твое движение, а ты мое.

– Но… нам нельзя! – выговорила она, но он снова начал ласкать ее, и она, застонав от наслаждения, приподнялась и изогнулась в его руках.

– Ш-ш-ш… – выдохнул он. Он покрывал поцелуями ее веки, а руки его касались таких мест, каких никогда не касался ни один мужчина.

На губах его блуждала улыбка, когда она, задыхаясь, ловила ртом воздух, он получал удовольствие от того, что она вонзала ногти ему в грудь, изгибалась и дрожала, когда он находил самые чувствительные места.

– Еще, еще! – шептала она, в бессилии покусывая его губы, приблизившиеся к ее губам. Его нежные ласки мучили ее, ей хотелось большего, чем эта упоительная игра. – Прошу тебя, Марк, пожалуйста.

Он потерся носом о ее нос. Дыхание у него стало хриплым, он весь дрожал.

– Хочешь сейчас? – прошептал он. – Ты уже готова принять меня? Так скоро?

– Да! – Против ее воли бедра ее начали совершать медленные кругообразные движения – они тоже просили его, как и ее мягкий голос.

Марк обхватил их своими ручищами, поднял и усадил ее как надо.

– Открой глаза, я хочу в них смотреть, – шепотом приказал он.

Он следил, как расширяются ее зрачки, когда он искал и нашел самое потаенное, мягкое, теплое.

– Ну вот, Габи, сейчас мы сольемся в одно. Возьми меня мягко, Габи!

Она обволокла его своими бедрами, и он почувствовал, как открывается ее тело, словно поток, поглощающий камень. Ни сопротивления, ни травмы.

Габи судорожно втянула в себя воздух. Глаза ее смотрели на него – неуверенные и все еще немного испуганные.

– Слушай меня, – настойчиво прошептал он. – Слушай, Габи! Покажи мне, куда. Направь его. Ну давай.

Он взял ее руку и поднес к своим чреслам.

Сначала она не поняла, пока он лихорадочным шепотом не объяснил, чего он от нее хочет. Габи ужасно покраснела.

– Ну что ты, – упрекнул он ее. – Не стыдись показать мне. Позволь мне подарить тебе наслаждение. Разреши мне, чтобы это случилось наконец. В первый раз. Все получится, если ты покажешь мне. Только поспеши, Габи! Поспеши!..

Лицо его исказилось, рука Габи замерла лишь на мгновение, потом двинулась, тело ее приподнялось, и его бедра тоже поднялись вслед за ней. Она вскрикнула.

Их тела были мокрые от пота. Кожа его скользила под ее губами, прижатыми к его плечу. Она чувствовала под собой силу и мощь его тела, чувствовала, что тело ее так плотно соединилось с его телом, будто стало его частью, и она закричала от радости, от этой пронзительной близости, этого единения. Двое превратились в единое существо. Тела сомкнулись. Вздымаются и опускаются вместе, как волны. Бьются, рушатся, неистовствуют, устремляясь к чему-то непостижимому сквозь оглушительный стук собственного сердца. Она слышала его прерывистое дыхание, чувствуя, как ее пронизывает наслаждение, сейчас она не вынесет его, тело ее н?пря~-лось, его точно пронзила звонкая струна. Она вскрикнула, изогнулась назад, вцепилась руками в его бедра, удерживая его, а тело ее молило об освобождении, тело не могло больше выносить напряжения, которое разрывало его на части.