Текст книги "Сплетение судеб"

Голос ее разбился на тысячу звенящих осколков, когда неожиданно наступил конец. Ее пронзило неизъяснимое, всепоглощающее блаженство, экстаз, который она не могла предугадать даже в самых потаенных своих мечтах. Дрожь сотрясала ее тело, а сознание словно со стороны наблюдало, как она извивается в конвульсиях, как, словно от боли, исказилось ее лицо.

Это прошло так быстро, что ей показалось, будто жизнь оставила ее тело. Она чувствовала, как сотрясается другое тело, под ней хрипло вскрикивает чей-то голос, чьи-то руки больно сдавливают ее бока. Он приходил в себя медленнее, чем она. Его мощное тело бессильно вздрагивало, губы прижались к ее влажной шее, руки обвили ее, лаская и успокаивая.

– Я не хотел тебя отпускать! – прошептал Марк ей в ухо, словно пересохшим от страсти голосом. – Хочу сидеть вот так с тобой и не двигаться с места…

Габи вздохнула в сладостной истоме.

– А что скажут люди?

– Какие люди? Мы не станем выходить из дома. Никогда.

– Я бы хотела! – шепнула Габи и прильнула к Марку. Он мгновенно отозвался на это движение.

– Хочешь повторить? – Его руки слегка подняли ее и прижали к его горячему, все еще напряженному телу.

– Я не удовлетворила тебя? – спросила Габи.

– Что ты, детка! Я кончил мгновенно, но я хочу тебя снова. Сейчас.

Она поцеловала его в губы.

– Ну так бери меня!

– Тебе удобно? – забеспокоился Марк, вглядываясь в ее полные неги, затуманенные страстью глаза.

– Мне хорошо.

Марк улыбнулся.

– Никаких сожалений?

– Никаких. Ни единого. – Габи с обожанием посмотрела ему в глаза. – Иногда я мечтала, как это будет с тобой, – прошептала она. – Мне снились сны, а проснувшись, я плакала, что этого никогда не случится.

– А сейчас? – нежно спросил он, отводя спутавшиеся волосы с ее лица.

– Если бы сегодня все и кончилось, – тихо ответила Габи, – я ни разу бы не пожалела, что это было. Больше всего в жизни я хотела принадлежать тебе. Пусть всего один раз, но тебе.

Марк закрыл глаза и спрятал лицо у нее на шее.

– Габи, ты приводишь меня в смущение! Я не собирался этого делать. Но того, что у нас сейчас с тобой было, Габи, я очень хотел. Хотел до безумия! До умопомрачения! Так что не ты одна мечтала об этом.

Габи пригладила его густые черные волосы, потерлась щекой о его щеку.

– Но у меня и сейчас нет никаких пилюль.

Он поднял на нее глаза.

– Знаю, – сказал он и коснулся ее щеки. – Я хочу от тебя ребенка, Габи, – сказал он таким голосом, будто эта мысль только что пришла ему на ум. – Я хочу с тобой жить, Габи!

Сердце Габи прыгнуло в груди, она хотела что-то сказать, но он закрыл ее рот поцелуем.

– Я люблю тебя, Габи! – касаясь губами ее губ, проговорил Марк. – Я всегда тебя любил.

Голос его прервался, потому что он снова начал двигаться под ней. Теперь он входил в нее медленнее, достигая самых глубин, и еще задолго до конца она стала постанывать от безумного наслаждения, которое он дарил ее неискушенному телу. В последнее мгновение Габи открыла глаза и посмотрела на Марка. До конца своей жизни – мелькнуло у нее в голове – она не забудет, что случилось в этот миг, не забудет любовь, светившуюся в его глазах, не забудет его сильного, мускулистого тела.

Когда наконец унялась дрожь, они бессильно погрузились в кресло. Обнаженная Габи уютно устроилась в его объятиях, и они оба уснули. Спустя довольно долгое время Марк проснулся, отнес Габи на руках в ванную, все так же держа ее на руках, спустился в бассейн, и они отдались блаженному отдыху. Потом они лениво оделись.

Глава 15

– Но почему же?.. – спросила вдруг Габи, когда они пили кофе, сидя на диване в гостиной и прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы.

– Что – «почему»? – ласково улыбнувшись, спросил Марк и, наклонившись, поцеловал ее припухшие губы.

– Почему ты не тронул меня в Хамптоне? – напомнила Габи, вглядываясь в его глаза. – Тем более что ты знал, что я не приняла никаких мер осторожности.

– Сейчас все иначе, – мягко ответил Марк. – Мы изменились. Все изменилось, даже мои табу. Вообще-то я никогда не любил осторожничать, а уж сейчас – будь я проклят, если стану это делать. Так что завтра, если хочешь, позаботься сама. Отныне мы будем все время вместе, имей в виду.

Не делает ли он ей предложение? Правда, в довольно странной форме. Габи побоялась спросить, что он имеет в виду. Они еще только сблизились, все еще так хрупко. Она не хотела рисковать, не хотела искушать судьбу.

Габи любовалась его волевым лицом, его бездонными черными глазами. Его губы так жадно припали к ее губам, что истома охватила ее.

– Какой взгляд! – Марк засмеялся и несколько напрягся. – Ни один мужчина не устоит. Стоит вот так посмотреть на меня, и я уже готов.

– Правда? – усмехнулась Габи.

– Абсолютная! – Марк глубоко вздохнул и привлек ее к себе. – Габи, – прошептал он, пряча лицо в ее волосах, – это так прекрасно, так совершенно – то, что мы с тобой делали. У меня это вызывает необыкновенное чувство – восторг, уважение, преклонение. Не знаю, как назвать. Это куда больше, чем секс. Ты можешь счесть это за расхожий комплимент, но, клянусь, я никогда, ни с одной женщиной не испытывал такого восторга, – признался он. – Габи, ты подарила мне неизъяснимое наслаждение. Любя тебя, я чувствую себя другим мужчиной. Почти что богом.

Сердце у Габи сладко замерло. Она еще теснее прижалась к нему, всеми порами впитывая тепло и силу его большого, сильного тела. Габи положила руку ему на грудь, слушая биение его сердца. Он для нее – весь мир! Иметь от него ребенка – это счастье. Но есть ли у нее право зачать новую жизнь, над которой уже сейчас нависла угроза? Принести эту жизнь в жертву, если наемный убийца сделает выстрел?

– Не волнуйся, – сказал Марк. – Я приму все меры. Дядя Майкл уже действует.

Габи подняла голову.

– Ты и ему позвонил?

– Да. После того как поговорил с сержантом. Он сказал, что через два часа будет здесь. Слава Богу, нам с тобой повезло… – Марк весело засмеялся, увидев, как она покраснела. Воспоминания нахлынули на нее. – Габи, нам ведь хорошо было в кресле, да? Я слышал, как ты вскрикнула. Надеюсь, не оттого, что я сделал тебе больно? Габи, я не владел собой.

– Ты не сделал мне больно.

– Немножко, – поправил он ее и улыбнулся, когда щеки у Габи вспыхнули. – Ты хотела вырваться, но я тебя не отпустил. Но боль прошла быстро, да?

– Да.

Он нежно поцеловал ее рот, потом нос, глаза.

– Вечером мы это повторим, Габи. На сей раз в постели – там больше места, мы сможем двигаться, как захотим.

Щеки у Габи стали пунцовыми, но на этот раз Марк не засмеялся. Он взял ее лицо в свои большие ладони и смотрел на нее неотрывно, словно никак не мог насмотреться.

– Ты могла остановить меня, – мягко сказал он. – Ты это знала? Я бы не стал тебя принуждать.

– Я знала, – ответила Габи. Теперь, когда появилась надежда на будущее, она еще сильнее обожала его, но почему-то все еще стеснялась. – Марк, после того как мы расстались, ты когда-нибудь думал обо мне?

– Все время, – не колеблясь ответил он. – Все время. Меня каждый раз в жар бросало, когда я вспоминал, как у нас с тобой было. Малышка, ты оставила неизгладимые воспоминания. Во мне словно свет погас, когда я отпустил тебя.

Странные фразы! Он не отпускал ее, он выкинул ее из своей жизни! Холодок пробежал у Габи по спине, вернулись старые страхи.

Марк почувствовал это, поднял ее лицо к своему.

– Никогда больше я не отпущу тебя, – строго сказал он. – Даже если для этого понадобится держать тебя все время беременной. Ты от меня не освободишься. До конца жизни!

– Марк…

– Ш-ш-ш-ш. Поцелуй меня, – прошептал он и склонился к ее полураскрытым теплым губам.

– Если бы не дядя Майкл, а он вот-вот должен явиться, – жарко шепнул он ей на ухо, – мы снова бы занялись любовью. Не представляю, как я дотерплю до вечера.

– Мы уже дважды ею занимались, – широко раскрыв глаза, невинно заявила Габи.

– Я все время хочу тебя. Я голоден… – прошептал он. – Не могу насытиться. Посмотрю на тебя и… в ту же минуту! Так было всегда, с тех пор как я увидел тебя в первый раз. Страсть не притуплялась, не остывала. Она росла вместе со мной.

Габи была озадачена. Говорят, что страсть постепенно утихает, но у Марка она не утихла и за девять лет. Так же как и у нее. Ее любовь лишь усиливала страсть. Может быть, и у него это не только страсть, но и любовь?

Он заглянул ей в глаза и, то ли всхлипнул, то ли застонал, его руки подняли ее, он прижался губами к ее груди… и как раз в эту минуту громко затрезвонил дверной звонок. Габи подпрыгнула от неожиданности.

– Похоже, я нервничаю, – засмеялась она.

– Еще бы тебе не нервничать, – с пониманием сказал Марк. Он легонько закусил ее нижнюю губу и нежно тянул ее. – Вечером мы с тобой устроим пожар в моей постели.

От такой перспективы Габи слегка вздрогнула.

– Как – пожар? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Он будет пылать, – кивнул головой Марк. – И долго-долго. Я тебя научу, как меня удовлетворять. – Он улыбнулся, глядя на ее непонимающее лицо. – Нет, ты еще не делала этого. Не полностью. Я покажу тебе, как надо. А ты подумай – вечер еще далеко.

Марк поднялся и пошел открывать дверь. Дядя Майкл был мрачен, его большая черная сигара дымила, как пароходная труба.

– Ну что вам сказать? Я использовал связи, о которых давно позабыл, – начал он, остановившись только для того, чтобы поприветствовать улыбкой Габи. – И буквально ничего не раскопал. Одна надежда – что кто-нибудь все-таки что-то сообразит. Если же этого не случится… – Майкл оборвал фразу. – В вашем заведении есть что выпить? У меня горло пересохло.

– Как насчет пива? – спросил Марк.

– Давай пиво. Что угодно. – Дядя Майкл опустился в кресло и устремил взгляд на Габи. – Ты ничего? – Он кивнул на ее забинтованное плечо.

Габи потрогала плечо.

– Жить буду, – сказала она с усмешкой. – Приобретаю жизненный опыт.

– В меня стреляли и ранили не один раз, – признался дядя Майкл. – Не говори мне, что не болит.

Габи утвердительно кивнула. Сидя на диване, она внимательно разглядывала грубоватого пожилого человека в синем, в мелкую полоску, костюме.

– Марк сказал вам, что Дэвид Смит арестован?

– Да. – Дядя Майкл вздохнул. – Он мне все рассказал.

Выражение его лица не вызывало сомнений – ему нечем было утешить ее. Вернулся Марк с бутылкой пива в руке. Дядя Майкл сделал большой глоток, затем раскурил сигару и сидел молча, попыхивая ею, пока Марк усаживался рядом с Габи.

– До тебя дошли какие-нибудь слухи? – спросил его Марк.

Майкл отрицательно помотал головой.

– Наверно, я сильно постарел, мальчик мой. Похоже, я уже не могу добывать информацию от людей, как я делал это прежде. Слышал только одно – что этот молодчик импортирован сюда, не местный талант. А это значит, что его куда труднее обнаружить.

– А мы не можем заманить его в ловушку? – спросила Габи.

Она поднялась с дивана и встала перед мужчинами в своей длинной, широкой майке, скрестив на груди руки. Марк и дядя Майкл в удивлении смотрели на нее.

– Нет, я не схожу с ума, я серьезно. Я просто не вижу другого выхода. Что толку сидеть и ждать, когда он явится ко мне? Мы можем устроить западню, можем сами выбрать место, где он еще раз попробует меня застрелить…

– Ты слишком много смотришь телевизор, – шутливо заметил дядя Майкл. – Так и убивают людей.

– Но меня-то и хотят убить, – без каких-либо эмоций констатировала Габи. – Почему бы мне самой не выбрать, как это будет происходить?

– Потому что это глупость! – строго сказал дядя Майкл.

– И потому, что это ненужный риск, – добавил Марк с не меньшей строгостью.

Габи обвела взглядом обоих и бросила с упреком:

– Так кто же из нас празднует труса? И как бы вы поступили, дядя Майкл, если бы он охотился на вас? – с вызовом спросила она.

Майкл беспокойно заерзал в кресле.

– Устроил бы ловушку и заманил бы его туда, – честно ответил он.

– Предатель! – заорал на него Марк.

Майкл всплеснул руками.

– Ты что же – хочешь, чтобы я врал?

– Именно!

Габи невольно рассмеялась. Они были так похожи друг на друга, вспыхивали как порох.

– Очень не хочется это признавать, но Габи права, – сказал дядя Майкл уже более спокойным тоном. – Можешь ты придумать какой-то другой ход, чтобы заставить его открыться?

Марк колебался. Его черные глаза медленно скользили по Габи, челюсти сжались.

– Нет, не могу. Но подвергать ее такому риску!..

– Он уже подобрался ко мне однажды, – напомнила Марку Габи. – Это чудо, что я спаслась. В следующий раз мне не удастся убежать, Марк.

Он побледнел.

– Я…

– Как фамилия того полицейского? – спросил дядя Майкл. – Ну, который разговаривал с вами в больнице?

– Бонаро. Сержант Бонаро.

Майкл поднялся и набрал номер полицейского участка, явно по памяти.

Она вспомнила, как сержант спросил Марка, не приходится ли он родственником дяде Майклу. Как бы ветеран-полицейский не упал сейчас в обморок, когда узнает, кто ему звонит!

Майкла соединили с сержантом Бонаро, и он поспешно передал трубку Марку.

– Попроси его прийти сюда, – шепотом сказал он.

Марк заговорил с Бонаро, а дядя Майкл снова опустился в кресло и подмигнул Габи.

– Не хочу, чтобы у него началось несварение желудка, – шепотом сказал он. – Мы с Бонаро – старые знакомцы.

– Но не самые большие друзья?

– Я бы сказал – прямо наоборот.

Марк кончил говорить и повесил трубку.

– Он сейчас приедет. – Марк сжал губы и повернулся к дяде. – Ты, случайно, не таскаешь с собой пистолет?

Майкл бросил на него выразительный взгляд, вздохнул с сожалением и вытянул из-за пояса зловещего вида пистолет и вручил его Марку.

– Когда Бонаро уйдет, отдам тебе обратно, – сказал Марк, пряча пистолет в ящик комода. – Насколько я знаю, тебе не полагается иметь при себе оружие.

Дядя метнул на него насмешливый взгляд.

– Выходит, нарушаю закон? Большое дело!

Марк нахмурился.

Габи поспешно поднялась с дивана.

– Хочешь кофе, Марк?

Он пожал могучими плечами.

– Пожалуй, да.

– Сейчас принесу. – Габи устремилась на кухню, с облегчением покидая линию огня. Да, горячие головы…

Десять минут спустя прибыл сержант Бонаро, усталый и явно не в настроении. Он поклонился Габи, пожал руку Марку и замер как вкопанный, увидев фигуру в кресле.

– Ладно-ладно, не стоит хвататься за пистолет, – нахмурился дядя Майкл и распахнул пиджак. – Я не вооружен.

– Точно, – сказал Бонаро. – А папа римский – не католик.

– Никогда не дискутирую на религиозные темы, – невозмутимо ответил дядя Майкл. – Опасный предмет.

– Мы хотели бы кое-что с вами обсудить, – сказал Марк, обращаясь к Бонаро и приглашая его сесть на диван. Взяв из рук Габи чашку с крепким черным кофе, Бонаро сел на диван и внимательно выслушал Марка, который изложил ему вкратце предложение Габи и мнения остальных участников спора.

Когда он закончил, Бонаро некоторое время молча смотрел на Габи.

– Вы ясно представляете себе, чем это может обернуться? – спросил он.

– Подумайте, чем уже обернулось, – ответила Габи.

Бонаро пожал плечами.

– Согласен с вами. Может, это и дельная мысль. Но, даже все тщательно отработав, я не смогу вам гарантировать, что все пойдет так, как вы спланировали. Дело может принять неожиданный оборот, и вы рискуете оказаться в большой беде.

– Альтернатива у меня одна, – напомнила ему Габи, – ждать, когда он сам выберет удобное для него время и место.

Бонаро поморщился. Сцепив руки, он наклонился вперед.

– Что верно, то верно.

– Права ли я в своей догадке, что он знает, где я нахожусь сейчас? – спросила Габи. – Знает, что я здесь и со мной Марк. И не наблюдает ли он, случайно, за квартирой?

– Я бы ответил на этот вопрос утвердительно, – согласился Бонаро.

Покосившись на жесткое, упрямое лицо Марка, Габи тяжело вздохнула.

– Допустим, Марк утром уходит на работу, как он это обычно делает, и оставляет меня одну.

– Нет! – отрезал Марк. – Мне это не нравится. – Он встал, сунул руки в карманы. – Есть другие пути. Мы можем уехать из города…

– А он поедет за вами, – сказал дядя Майкл. – И будет наслаждаться жизнью, следуя за вами по пятам, пока не выберет удобное место и не сделает свой выстрел. Тебе, мой мальчик, надо бы кое-что узнать о контрактниках. Часть ритуала – это охота.

– Тебе-то, Майкл Стефано, как не знать! – бросил реплику Бонаро.

– Я никому никогда не продавал свои услуги, – поправил Бонаро дядя Майкл. – Я могу знать, как это делается, но никогда в такие истории не впутывался.

– Ну да, как я догадываюсь, ты склонен к менее жестоким методам добывания денег.

– Живые люди платят лучше. – Дядя Майкл невозмутимо усмехнулся.

Габи поежилась, а Бонаро бросил на старика угрожающий взгляд.

– И все же я не согласен с этой идеей – сделать тебя мишенью, – с тревогой сказал Марк Габи.

– Мне и самой она не очень-то нравится, – призналась Габи. – Но не могу же я все время так жить – в тревоге и неопределенности. Я хочу, чтобы его схватили. А это значит, что и я должна принять участие в его поимке.

– У меня в отделе есть отличный стрелок, – сказал Бонаро. – Он укроется где-то возле дома, к нему прибавлю еще пару детективов в штатском. Значит, завтра утром?

– Да, сэр, – ответила Габи.

Бонаро поднялся.

– Договорились. Я буду у себя. И помните: никаких разговоров по телефону, ясно? Максимальная осторожность. – Он приподнял шляпу, потом повернулся к дяде Майклу: – Небольшая просьба, Стефано. Если тебе захочется пошалить, пожалуйста, не в мое дежурство. Ладно?

Дядя Майкл ухмыльнулся.

– У меня и в мыслях нет, дружище.

– Дружище? Боюсь, ты слишком размечтался, Стефано! – Бонаро шагнул к двери, но оглянулся и пригрозил дяде Майклу пальцем. – Держись от этого дела подальше, Стефано. Ты уже не так молод, как был когда-то.

Майкл протянул вперед обе руки.

– Я не вооружен, – запротестовал он.

– Ну да, до тех пор, пока я не выйду из этой комнаты. Или, может быть, я ошибся? – настойчиво сказал Бонаро. – Я не шучу. Если ты сделаешь хоть один выстрел, тебе будет предъявлено обвинение. Понятно?

Майкл нахмурился.

– Понятно.

– Черно-белые полосы тебя вряд ли устроят, – сказал Бонаро. – Не тот шик.

Майкл поежился.

– Ладно…

– Почему бы тебе не придумать какое-нибудь мирное занятие? К примеру, разводить голубей или еще кого-то? – предложил Бонаро. – Спокойная жизнь на пенсии – это же так приятно!

– Для мертвецов, может, и приятно, – ответил старик и вдруг возмутился: – Я же не совершаю ничего незаконного!

Плечи Бонаро поднялись и тяжело опустились.

– Если бы так. Но Большой Брат будет наблюдать за тобой.

– Пусть себе наблюдает. Да не забудет надеть телескопические очки.

Бонаро засмеялся. Он кивнул Марку и Габи и вышел.

– И это он говорит, что мне пора на пенсию! – взорвался дядя Майкл, когда сержант ушел. – А сам не моложе меня.

– Да, небось, как и ты, темнит насчет своего возраста, – поддразнил Марк.

Дядя Майкл поднялся с кресла.

– Если, кроме оскорблений, тебе нечего сказать твоему бедному старому дяде, я ухожу. – Он вынул изо рта сигару. – Верни мой пистолет.

– Только в том случае, если ты пообещаешь отдать мне пули, – упрямо сказал Марк.

– Что проку в оружии без пуль?

– Можешь использовать его как бумеранг, – невозмутимо ответил Марк. Он извлек пистолет из комода, разрядил обойму и вручил его дяде. – Опять ты за свое! И спасибо за помощь, – добавил он с усмешкой.

Майкл скорчил ему рожу, заложил пистолет за пояс и обратил взгляд на Габи.

– Берегите себя, – сказал он. – Я к вам уже привык. Не люблю терять людей, к которым привык.

– И вы тоже берегите себя, – с улыбкой ответила Габи. – Кроме вас, у меня больше нет ни одного дяди.

Дядя Майкл широко улыбнулся, а уходя, хлопнул по плечу Марка.

– Смотри не нарушай закон! – посоветовал он.

– Мудрый совет, ничего не скажешь. Ты это себе посоветуй, – насмешливо ответил Марк.

Майкл пробормотал что-то по-итальянски, помахал рукой и закрыл за собой дверь.

– Однако вы с дядей очень похожи, – заметила Габи.

Марк хмыкнул.

– Только я не рэкетир, – жестко сказал он. – Хотя, если говорить честно, – признался он, садясь с ней на диван, – раз-другой я был недалек и от такой «работы». Мы с Джо жили ужасной жизнью.

Габи прикоснулась к его лицу, провела кончиками пальцев по резким линиям, залегшим в уголках рта.

– Я знаю. Дядя Майкл рассказал мне.

– Он рассказал? – Марк взял ее руку, прижал ладонь к своему точеному рту. – Он бы заботился о нас, если бы наша мать не запретила ему это делать. Вот уж кто был настоящим ничтожеством. Один день она нас любила, а на другой вела себя так, словно нас и на свете не было. А в промежутках – мужчины, всех сортов и видов. Я так от этого страдал! И в конце концов взял Джо, и мы с ним убежали.

– Как же тебе было трудно прокормить и себя, и брата! Ты сам-то был еще совсем юным.

– Ну, не таким уж юным, детка, – улыбнулся Марк. – Я справился. Тяжелой работы я никогда не боялся. Это помогло.

Взглядом, полным любви, она смотрела на его широкое смуглое лицо. Теперь она понимала его лучше, чем прежде. У него столько достоинств, он так добр! Он не похож на мужчину, который за взятку отказался от любимой девушки. Только это сомнение осталось у Габи. Только это удерживало ее от признания в любви. Он предал ее ради денег. Но теперь это вроде бы обретало какой-то смысл. Она могла понять, как он нуждался в этих деньгах. Он взял на себя заботу о Джо, жизнь их была ужасна. Наверное, он был в полном отчаянии…

– Ты так смотришь на меня своими большущими глазами, – заметив ее пристальный взгляд, сказал Марк.

– Ты меня завораживаешь, – мягко сказала Габи. – Я бы никогда не устала смотреть на тебя.

Он задержал дыхание.

– От тебя тоже не оторвешь глаз, одета ты или не одета.

– Я бы не прочь во что-то одеться, – с улыбкой сказала Габи.

– Ты и так выглядишь потрясающе! А в ближайшие два дня не предполагается, что мы будем выходить в свет, – мрачновато добавил Марк. Он заглянул в ее встревоженные глаза. – Ты уверена, Габи, что хочешь пройти через это испытание?

– Я должна, – сказала она просто. – Марк, я не могу жить в постоянном страхе, что вот-вот что-то случится. Лучше уж сразу испытать страх, чем растянуть его неизвестно на какое время. Думаю, если бы на моем месте оказался ты, то чувствовал бы то же самое.

– Я и чувствую то же самое, – сказал он глубоким, теплым голосом, с нежностью глядя на нее. – Думаешь, я смогу жить без тебя?

Габи взволнованно улыбнулась.

– Прекрасно жил. Целых девять лет!

– Я знал, что с тобой все в порядке, – сказал Марк, нежно поцеловав ее в губы. – Знал, что ты жива и живешь в одном городе со мной. Я знал, когда ты стала работать моделью, на кого ты работала, что ты делала.

– Но ты не хотел, чтобы я работала у тебя, – припомнила она.

– Потому что это устроил Джо, – честно признался Марк. – Я знал, что он влюблен в тебя. И старался устроить так, чтобы ты держалась от него подальше, потому что боялся, что ты используешь его, чтобы отомстить мне. И даже хуже – что ты полюбишь его. Так или иначе, но я не мог спокойно думать о том, что ты где-то рядом. Воспоминания о нашей с тобой любви преследовали меня. – Марк горько усмехнулся. – Я старался не приближаться к тебе, Габи, честное слово! Но в то утро в Хамптоне, когда я вошел в твою спальню и увидел, как ты лежишь в маленькой прозрачной рубашечке, я потерял голову.

– Однако тогда ты вовремя остановился, – прошептала Габи, чувствуя, как ее тело пронизывает горячая истома при воспоминании об их недавней близости.

– То было тогда, – ответил Марк. – Тогда все было очень сложно. А теперь, – добавил он, притягивая ее к себе, – только ты и я, мы одни. – Марк так пристально и долго вглядывался в глаза Габи, что на нее словно накатила жаркая волна. – Я тебя очень люблю, Габи! – сказал он наконец.

– Ах, Марк! – дрогнувшим голосом прошептала она.

– Габи, скажи мне, что ты тоже любишь меня, – прошептал он. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы то, что мы задумывали с тобой девять лет назад, сбылось.

– Как бы я этого хотела, – упавшим голосом ответила Габи. Ее глаза устремились теперь на его губы. – Но подумай, Марк, какие у нас проблемы…

– Скоро они будут позади, – сказал он. – А впереди будет много счастливых лет.

Так ли? Габи подняла на Марка встревоженные глаза.

– Сейчас ты хочешь меня, – сказала она, – а потом? Когда пройдет новизна?

– И забудется прошлое, – добавил он, словно читая ее мысли. – Да, прошлое. Ты ведь до сих пор считаешь, что я предал тебя из-за денег.

Габи закусила губу.

– Я… кажется, я уже в этом не уверена, – начала она.

Он улыбнулся широкой, медленной улыбкой. Словно солнце поднялось над горизонтом.

– Иди ко мне!

Габи не противилась, когда он привлек ее к себе на грудь, уютно свернулась у него на руках. Он нашел губами ее губы и припал к ним долгим поцелуем. Не полным страсти и даже лишенным сексуальности, а поцелуем, несущим покой и радость. Нежным, упоительным поцелуем. Он был скорее обещанием, а не чувственной лаской.

У Габи перехватило дыхание, и, когда Марк поднял голову, она с удивлением коснулась его густых, спутанных волос.

– Ты меня никогда так не целовал, – сказала она.

– Нет, целовал, – улыбнулся он. – Все время целовал. Тебе исполнилось только семнадцать, и ты расцвела, как цветок. А я мечтал жениться на тебе, иметь детей и вместе стареть. Да, Габи, так я тебя целовал. И ты меня тоже так целовала. Это было больше, чем просто секс, хотя секс с тобой – это необыкновенно! Я не представлял, что так может быть. Такого наслаждения я не испытывал ни с одной женщиной.

Габи опустила глаза.

– А у тебя их было много?

– Сколько-то было. Послушай, Габи, я не монах, – серьезно сказал Марк. – Я мужчина. К тому же я думал, что между нами уже никогда больше ничего не будет. Ты ненавидела меня.

– Кажется, да. Вначале я и правда тебя ненавидела. Самым страшным днем в моей жизни был тот день, когда я потеряла тебя.

– Теперь я знаю это. И так из-за этого страдаю! Когда кончится эта жуткая история с убийцей, я расскажу тебе правду о том, что случилось девять лет назад.

– А она кончится, эта история?

– Обязательно. – Марк наклонился и нежно ее поцеловал. – Может, посмотрим телевизор? Какой-нибудь фильм? – спросил он.

Габи ничего не ответила. Она поглядела на него, и он понимающе усмехнулся.

– Да, я тоже этого хочу, – шепнул он. – Но мы подождем до вечера. От ожидания будет еще лучше.

Габи покраснела, но возражать не стала. Марк включил телевизор, и они стали смотреть какой-то фильм. Потом Габи приготовила ужин, и наступил вечер. Габи сидела рядом с Марком на диване, тревожные мысли не оставляли ее. Что будет завтра утром, останется она в живых или умрет, зависит от того, достаточно ли четко сработает ее защита, и от случайной ошибки – или удачи? – убийцы.

Было уже поздно, когда Марк повернулся к ней, и то, что она прочла в его глазах, наполнило ее предвкушением страсти.

– Хочешь посмотреть новости, – сказал он, поглаживая ее шею, – или заняться любовью?

– Совершенно определенно выбираю последнее, – улыбнувшись ему в ответ, ответила Габи. – В постели. Так ведь ты сказал? Чтобы у нас было больше места… чтобы мы могли двигаться.

– Правильно, – сказал Марк изменившимся голосом, словно сразу охрипнув. – Тебе сегодня не обойтись без широкой постели, потому что таким сильным мужчиной я еще никогда в жизни себя не чувствовал.

Габи обвила его шею руками, он поднял ее, отнес в спальню, захлопнул дверь и опустил на кровать.

– А теперь, – ложась на нее, со смехом сказал он, – посмотрим, какой пожар мы сможем разжечь! Запылает ли он жарче, чем сегодня утром?

Тело Габи начало мягко двигаться под Марком, и с губ его сорвался стон.

– Подожги меня, – шепнула Габи, протянув ему губы, – и я собью твое пламя, мистер Стефано!

– Тогда готовь цистерну с водой, – шепнул он, приникая губами к ее губам. – Она нам понадобится.

На этот раз он не был так мягок. Наверное, потому, что она уже прошла обряд посвящения и он считал, что может отдаться страсти, не боясь испугать ее. Он проворно раздел ее, покрывая долгими поцелуями каждый дюйм тела, высвобождавшийся из-под одежды. К той минуте, когда Габи, голая, лежала на кремовом покрывале широченной кровати, она вся дрожала от вожделения, которое Марк разжег в ней.

Марк встал и начал раздеваться сам, не сводя с Габи глаз, любуясь ею.

– Сейчас все будет немного грубее, – тихо сказал он. – Но тебе это понравится.

– Я хочу тебя! – сказала Габи, не узнавая свой голос.

– Да, я знаю. Вижу и чувствую. И на сей раз ты под конец закричишь, потому что я не дам тебе то, чего ты хочешь, до тех пор, пока ты не взмолишься об этом.

Марк склонился над ней, обхватил руками ее бедра и подтянул к себе так, что его колени оказались между ее шелковистых ног. Потом приподнял ее, крепко прижался губами к ее животу и тут же почувствовал ответную реакцию ее тела. Глухой вскрик сорвался с ее губ. Закинув руки, Габи вцепилась в уголки подушки. Он провел языком по ее бедрам, животу. И, покусывая зубами, прошелся вниз, и дальше вниз. Потом он подвинул ее ближе к своему рту и услышал, как она вскрикнула.

Это было так неожиданно, что она начала всхлипывать от испуга и возбуждения. Она хотела уклониться от его рта, но он крепко держал ее, и минуту спустя она уже дрожала от безумного наслаждения. Оно все длилось и длилось, и звуки, которые вылетали из ее груди, даже пугали ее.

Марк снова передвинулся, и она ощутила его губы на внутренней стороне бедер. Затем он повернул ее и, щекоча кожу своей волосатой грудью, скользнул по ней вверх, покрывая ее спину поцелуями. Руки его скользили по ней словно грубый шелк. Габи дышала так же прерывисто и хрипло, как и он.

– Не заставляй меня одного делать это, – отрывисто прошептал он. – Иди сюда!

Он перекатился на спину, приподнял ее над собой, показывая ей, что он от нее хочет. Сладострастное наслаждение пронизывало Габи, и она без колебаний и без единого вопроса повиновалась ему. Она чувствовала, как бессильно вздрагивает его тело под ее касаниями, мягкими поглаживаниями, трепетными поцелуями.

Марк засмеялся, изогнулся дугой, закрыл глаза.

– О!.. Еще, еще, сделай так еще раз! – простонал он. – Еще! Да, так, так… Габи, любовь моя, bella mia, с тобой я чувствую себя таким сильным!

Ее длинные волосы скользили по его коже, щекотали его. Габи мягко тянулась к его рту. Она раскрыла свои губы, просунула язык в теплую темень его рта, ее упругие груди легли на его грудь, тело ее дрожало от неодолимого желания.

Марк прижал ее бедра к своим.

– Ты так же томительно, так же сладостно хочешь меня, как я тебя? – шепотом спросил он. – Умираешь от желания?

– Да… – Голос ее прервался, потому что она не могла больше сдерживать себя.

Резким движением он бросил ее на постель. Глаза его, казалось, еще больше потемнели, его большое, поросшее волосками тело нависло над ней. Таким она никогда еще его не видела: мощный властелин.