Текст книги "Хранители волшебства"

Я не придумала, что сказать на это, кроме «гм», как тетя Бек. Хорошо, конечно, что платье мне идет, но путешествие наше складывается как-то странно. Нам дали в дорогу заколдованные наряды и ядовитые снадобья, а капитан был бы рад-радешенек бросить нас на острове. Неужели Кениг с Мевенной хотели потерять сына? Нет, вряд ли. А вот Донал с удовольствием устранил бы брата, подумала я. Ивара он никогда не любил. А Донал там, на Скарре, явно что-то замышляет.

Тетя Бек, очевидно, тоже об этом размышляла. Когда мы вернулись в каморку для завтрака, где она искусно складывала наряды, она подняла голову и сказала:

– Спасибо, Огго. Айлин, ты забыла причесаться. – И, помолчав, добавила: – Ивар, Огго, у вас есть при себе какие-нибудь деньги?

Они испуганно вскинулись. Огго пошарил по карманам и нашел медный пенни. Ивар тоже порылся в карманах и нашел две серебряных монеты и три медяка.

– А у меня ровно полсеребряка, – сказала тетя Бек.

– Вам зачем? – спросил Ивар. – Я думал, советник короля Фарлейна дал вам кошелек.

– Там оказались только камни, присыпанные сверху медяками, а кто-то должен заплатить Шеймасу Хэмишу за перевозку, – сказала тетя Бек. – И даже если твой отец уже рассчитался с ним, нам все равно нужно будет покупать еду и платить за ночлег на Бернике. Надо что-то придумать.

Потом мы старательно разложили все наряды, от которых еще доносился тот странный, как бы ромашково-медовый запах, по сумкам. Я как раз застегивала сумки, когда пришел кок и принес нам обед. Селедка и грубый хлеб.

– Я бы дал вам чего побольше и получше, – сказал он, как всегда, неприветливо. – Но капитан опять не в духе – мы уже видим преграду и можем свернуть вдоль нее на юг к Бернике, но он говорит, что мы пробудем в пути лишний день. А припасов у нас на все эти разъезды нету.

– Ясно, – спокойно отвечала тетя Бек. – Нам вполне хватит.

А когда кок ступил на порог, спросила еще спокойнее:

– Полагаю, бедный Шеймас Хэмиш получил сущие гроши за то, что везет нас в Данберин? Или ему вовсе не заплатили?

Кок застыл как вкопанный:

– А почему вы спрашиваете?

– Ну, раз ему приходится так бережно расходовать провизию… – ответила тетя Бек.

Кок развернулся обратно к нам, и вид у него был очень серьезный и честный.

– Нет-нет! Понимаете, это я ошибся в расчетах. Капитан еще и поэтому не в духе. Он любит поесть, наш капитан. А поскольку верховный король пообещал ему мешок золота, если мы благополучно доставим вас в Святой город, а король Кениг пообещал еще мешок, когда мы вернемся на Скарр без вас, капитан приказал мне запастись провизией как следует, и я думал, что так и сделал, но оказалось, что нет.

– Правда? – сказала тетя Бек. – Ну, раз так, всем нам надо смириться. Спасибо.

Едва кок ушел, как Ивар взвился:

– Ворюги, грабители, скупердяи! Им обещали два мешка золота, а они вот чем нас кормят! – Он ткнул пальцем в селедку, и глаза у него чуть не лопались от злости, честное слово.

– С голоду не помрешь, – заметила тетя Бек и стала раздавать еду. – Хотя я бы с удовольствием поглядела, что ест сейчас наш добрый капитан, – задумчиво добавила она, помолчав.

– Оленину, – мрачно отозвался Огго. – Пахло, когда ее готовили.

– И почему это нас собираются высадить не в Данберине, а в Святом городе? – не унимался Ивар. – Это на много миль дальше по берегу!

– Видимо, так распорядился король Фарлейн, – сказала тетя Бек. – А еще, по-моему, это имеет какое-то отношение к виски. Мы должны быть благодарны, Ивар. Святой город не такой большой, как Данберин, и цены там, верно, пониже. Не забывай, у нас совсем нет денег.

Однако после обеда она позвала меня к нам в каюту: мол, надо отнести туда сумки.

– Айлин. – Тетя Бек вдруг стала очень серьезной. – Не хотела говорить при мальчиках, но я опасаюсь, что твой дядюшка, король Кениг, рассчитывает, что мы не вернемся живыми.

Я нервно осматривала крошечную каюту в поисках Страхолюдины. Ни следа – ни самого кота, ни крысы. Я уже заподозрила, что он мне приснился, но тут услышала слова тети Бек и вздрогнула, забыв обо всем остальном.

– Как же нам быть? – спросила я. – Значит, пророчество про принца Аласдера – выдумки, да?

Какая низость – сыграть на горе и надеждах короля Фарлейна, подумала я.

– Не исключено, – ответила тетя Бек. – Пророчества лукавы и переменчивы, их легко сочинить. Здесь я буду беспристрастной. Но вполне вероятно, что пророчество действительно было, просто кто-то, например Донал или Мевенна, воспользовался случаем. А что касается того, как нам быть, – ну, малышка, во-первых, постараемся уберечь Ивара, а во-вторых, попытаемся попасть в Логру так, как от нас хотят, а раз мы предупреждены, посмотрим, что будет.

Глава шестая

Святой город – низенький крошечный серый городишко с кое-как слаженной пристанью. Едва мы причалили, как началась неразбериха. Капитану явно не терпелось от нас избавиться. Корабль и пришвартоваться не успел, как наши сумки вышвырнули на пристань, а мы, непонятно как, последовали за ними в самую гущу гомона и рыбы. Похоже, мы приплыли одновременно с рыбацкой флотилией. Вокруг нас серебрились потоки рыбы – рыбу рассыпа́ли по бочонкам, раскладывали по ящикам, тут же покупали и продавали прямо из глубоких пахучих садков. Жители Берники не очень рослые. Так что я растерялась не только из-за суматохи, но еще и оттого, что тетя Бек и Огго высились над толпой, и даже я была ростом почти со всех окружающих.

– Есть хочу, – сказал Ивар. – Может, купим рыбы?

– По здешним ценам? Нет, – отрезала тетя Бек.

Она внимательно оглядывалась по сторонам – что-то высматривала.

Огго пихнул меня локтем и показал на толпу. Там мелькнул Страхолюдина – он терся о ноги кого-то низенького в зеленом плаще. Но тут же пропал из виду.

В этот самый миг тетя Бек сказала: «Ага» – и зашагала в сторону зеленого плаща.

Оказалось, их таких целая компания, они весело разгуливали среди рыбы, иногда останавливались поторговаться и уносили рыбину-другую в корзинках. Выглядели они не слишком шикарно. Зеленые плащи были грязные и обтрепанные. Мужчины в основном ходили босые, женщины – в самодельных сандалиях. Но самое странное в этих зеленых плащах было то, что у каждого из них был при себе какой-нибудь зверь или птица. Я видела белку на плече одного мужчины и кролика в корзинке у одной женщины – он уютно устроился там рядом с рыбой. Кто-то вел за собой овцу на привязи, кто-то – и вовсе лису.

– Кто это, тетя Бек? – спросила я, когда она целеустремленно бросилась к ним.

– Монахи и монахини, – ответила она. – Служат Госпоже.

Это меня не очень просветило. Они были совсем не похожи на верховного жреца Килканнона и его послушников. Когда мы нагнали компанию в зеленых плащах, меня окружили веселые лица и диковинные звери. Я решила, что у ближайшей ко мне монахини какой-то непонятный головной убор из черных перьев, но тут головной убор как глянет на меня круглым желтым глазом да как заорет «Каррр!» – и я поняла, что это у нее на зеленой шляпе сидит ворон.

– Его зовут Рой, – сказала монахиня. – Он вас не тронет. А по какой надобности вы к нам?

– Мне нужна ваша помощь, братья и сестры, – ответила тетя Бек. – Нам необходимо попасть к королю.

– К королю?! – удивленно воскликнуло несколько голосов сразу.

А один низенький толстячок сказал:

– А к королю вам по какой надобности?

По-моему, он был старший из всех монахов, потому что у него была борода – две длинные пряди на щеках, такие длинные, что он их заправлял за веревку, которой подпоясался. На плече у него сидела просто великолепная зеленая птица – с блестящими зелеными перьями, крючковатым клювом и круглыми желтыми глазами, даже пронзительнее, чем у ворона. Вокруг глаз были умные розовые морщинки, так что сразу становилось понятно, какая птица мудрая. Длинный-длинный зеленый хвост свисал вдоль спины монаха, словно водопад, он был даже длиннее двойной бороды.

И птица заговорила. Мы с Огго и Иваром подпрыгнули от неожиданности, когда она громким скрипучим голосом произнесла:

– Сегодня четверг! Сегодня четверг!

– Ой, и правда ведь! – сказала монахиня с вороном. – Зеленослезка верно говорит!

– Нет-нет, – сказал другой монах. – Ручаюсь, сегодня среда.

– Среда-среда, – объявил третий. – Лисы всегда тявкают по средам.

– Когда хотят, тогда и тявкают, – возразил кто-то еще. – Четверг и есть, вон, солнце над башней стоит.

– Да нет же! – донеслось из задних рядов. – Сегодня среда, и до дня рождения Госпожи осталась неделя!

– Нет, четверг! – уперся кто-то. – До дня рождения всего шесть дней!

Спор не унимался, мы только успевали вертеть головами от одного монаха к другому. Уже появились и те, кто настаивал, что еще вторник, и те, кто с неменьшим жаром утверждал, что сегодня пятница.

Наконец тетя Бек потеряла терпение:

– Какая разница, какой сегодня день? Я просила, чтобы меня провели к королю, больше ничего!

– В этом-то и дело, мудрица, – ответил монах с зеленой птицей. – У короля, бедняжки, гейс. Ему запрещено принимать незнакомцев по четвергам.

– А-а-а, – сказала тетя Бек. – Да, мне говорили, что на Бернике такое не редкость. А что случится с королем, если он все же примет незнакомца в четверг?

– Никто не знает, но богов гневить негоже, – ответил маленький монах. – Вдобавок…

– А откуда вам известно, что я мудрица? – поинтересовалась тетя Бек.

– Да это за милю видно, – улыбнулся монах. – Вот Зеленослезка сразу углядел. – Он потянулся и потрепал птицу по голове. Птица тут же ухватила его клювом за короткий пухлый палец. Наверное, считалось, что это проявление любви, но, по-моему, монаху было больно. Он отдернул руку и потряс ею. – А зачем вам к королю? Хотите, чтобы он вас рассудил?

Он посмотрел сначала на тетю Бек, потом на меня, потом на Огго с Иваром, как будто эта мысль сильно его озадачила.

– Нет, не совсем, – ответила тетя Бек.

Все уже прекратили спорить и с большим любопытством разглядывали ее. Она выпрямилась во весь рост:

– У нас поручение от верховного короля Халдии.

Зеленые плащи тут же прониклись к нам уважением. Они переглянулись – зеленые шляпы и маленькие круглые скуфейки завертелись и закивали.

– Ну хорошо, – сказал тот, что с птицей, – наверное, нам лучше всего отвести вас к нам в Дом, и там мы погадаем, какой сегодня день. Вы не откажетесь с нами позавтракать?

– Конечно! – с чувством воскликнул Ивар.

У Огго громко заурчало в животе.

– С превеликим удовольствием, – отвечала тетя Бек все так же величаво.

Тогда зеленые плащи побежали дальше выбирать рыбу. Я заметила, что они за нее почти ничего не платили – большинство рыбаков охотно давали им рыбу даром.

– На удачу, – говорили в таких случаях рыбаки и горстями ссыпали в корзины серебристую рыбешку.

За пристанью была рыночная площадь. Там монахи приобрели охапку хлебов, несколько горшков масла, много ранних яблок и целую гору вишни. И снова почти никто не взял с них денег.

– Ради такого, пожалуй, можно и святым побыть, – сказал мне Огго, когда мы вышли с рыночной площади и углубились в город с его серыми домишками.

Там он опять пихнул меня локтем и на что-то показал. Я едва успела разглядеть Страхолюдину, тот сидел в пятне солнечного света с большущей рыбиной в зубах. Но когда мы поравнялись с этим местом, его и след простыл.

– Как ты думаешь, этот зверь волшебный? – шепнул Огго.

– Да, – ответила я. – Наверняка.

Монахи и монахини отвели нас на окраину города, весело болтая на ходу. Их Дом, когда мы к нему подошли, оказался похож не на святилище, а скорее на сеновал. Он был темный и очень высокий и теплый внутри – посреди прямо в полу по старинке горел невозможно дымный костерок. Ивара этот костер очень удивил, потому что пламя было низкое, тусклое и в нем тлели какие-то темные комья. Раньше Ивар видел только дровяные очаги и печи и не сводил глаз с этого костерка.

– Чем это они топят? – спросил он.

– Торфом, – отозвалась тетя Бек. – Говорят, весь остров целиком торфяной.

Торф – это вроде бы куски болотной земли, но готовить на нем рыбу одно удовольствие. Мы и оглянуться не успели, как рыба вовсю зашкварчала на железных сковородках. Нам вручили по полной деревянной тарелке с горкой этой жареной рыбы, а к ней – ничего, кроме куска хлеба. Все расселись есть на полу. Длинные ноги Огго и Ивара постоянно всем мешали. Я не меньше мальчишек не привыкла есть на полу и все время ерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Тетя Бек, конечно, уселась как ни в чем не бывало, грациозно скрестив ноги, и так изящно брала рыбу кончиками пальцев и помогала себе хлебом, словно всю жизнь так делала.

– Ужас что такое, вот что я вам скажу! – ворчал Ивар. – Это дикарство!

К счастью, у него хватило ума ворчать шепотом, но все равно тетя Бек наградила его своим самым ядовитым взглядом. Ивар стал весь красный и развернулся к тете Бек спиной.

Рыба была на диво вкусная. Мы все наелись до отвала, потому что сильно проголодались. Когда мы поели, по кругу передали засаленную тряпку, чтобы вытереть руки, – тетя Бек только губы поджала, когда увидела ее. Потом монахи и монахини притащили уйму каких-то странных приспособлений, а еще счеты, несколько листов пергамента и угольные палочки и принялись высчитывать, какой сегодня день недели.

– У меня получается, что пятница, – шепнул мне Огго. – Мы ведь отплыли в понедельник, да?

В этот миг на стропила взлетела огромная зеленая птица – только и мелькнули длинные зеленые перья – и закричала:

– Сегодня четверг! Сегодня четверг!

Мы с Иваром и Огго прыснули. А тетя Бек сказала:

– Я слышала о попугаях. Он бы с тем же успехом сказал, что сегодня воскресенье. Тише.

Но монахи и монахини – просто в голове не укладывается! – так и не могли решить, какой сегодня день. В конце концов тетя Бек потеряла терпение и встала:

– Мы немедленно отправляемся к королю и готовы взять на себя ответственность за то, какой сегодня день. Кто-нибудь окажет нам любезность и проводит нас?

Монах с попугаем тоже встал. Мы уже знали, что его зовут Финн.

– Я их отведу и приведу обратно, если понадобится. Никто не видел мои сандалии?

Все кинулись искать обувку вдоль стен сарая, и в конце концов какая-то монахиня принесла пару сандалий из толстой кожи. Финн сунул в них мозолистые ноги и подозвал зеленую птицу себе на плечо.

– Пошли, что ли!

Он бодро подхватил сумку тети Бек. Огго взял и свою, и сумку Ивара, я – свою, и мы поблагодарили монахов и ушли. Когда мы уходили, все бросились кормить зверей, а о нас словно и забыли.

– А до короля далеко? – спросила я, когда дома остались позади.

– С милю или около того, – сказал Финн.

Я обрадовалась. Сумка была тяжелая. Я завидовала Ивару, который шагал себе впереди рядом с тетей Бек. Тропа, по которой мы шли, вилась вверх по пологому склону среди десятков маленьких зеленых полей – почти везде паслись овцы, но попадались и засеянные чем-то поля, вот только растения были мне незнакомы. По краям полей кустилась жимолость. В воздухе пахло сладкой влагой. Время от времени проливался дождик – легкий дождик, от которого у меня чесались брови, а попугай Финна досадливо топорщил перья.

– Берника – самый западный из наших островов, – объяснил мне Финн. – Поэтому весь дождь с океана за архипелагом достается нам.

– Поэтому у вас все такое зеленое? – спросила я.

Финн, довольный, кивнул. Он вообще всем был доволен.

– Берника – зеленый остров. Госпожа его любит.

– А король, к которому мы идем, правит всем островом? – спросил запыхавшийся Огго. Ему тоже было тяжеленько тащить сумки.

– Ой, ну что ты, нет, конечно! – сказал ему Финн. – Кольм правит только отсюда до гор.

Мы все завертели головами в поисках этих самых гор, но ничего не увидели. Я решила, что горы, наверное, очень далеко, а королевство Кольма очень большое, но тетя Бек сказала:

– Вы имеете в виду вон те холмики? – и показала на цепочку низеньких зеленых бугорков в нескольких милях от нас.

– Да-да. Я и забыл, что вы с сурового острова Скарр, – сказал Финн. – А на Бернике все такое нежное.

Вид у Огго стал презрительный. Ивар засмеялся.

– На Скарре их и предгорьями бы не назвали, – заметил он. – А этот попугай у вас давно?

– Зеленослезка у меня вот уже двадцать лет, после смерти старого Брайана, – ответил Финн. – А раньше он был птицей Алана, а еще раньше – Ситы, но Ситу я не знал, она умерла еще до того, как я родился.

– Так он, оказывается, очень старый! – сказала я.

– Да, старый. Он сам уже сбился со счета, сколько ему лет, – сообщил Финн.

Примерно тогда мы оставили поля позади и вышли на пологую, заросшую травой дорогу, сильно изрытую колесами и копытами. Она вела через просторную сырую вересковую пустошь, где везде шелестел камыш. Я видела стада ослов, коров и свиней, а вдали даже лошадей. Интересно, как тут запоминают, кто чей, подумала я, но не стала ломать голову, потому что сумка моя становилась все тяжелее и тяжелее. И когда я поняла, что больше ни шагу ее не пронесу, мы очутились у королевского обиталища.

Надо сказать, при виде него презрительно скривился не только Ивар. Даже тетя Бек и та подняла точеные брови, увидев как попало нагроможденные стены из глины и камня и несколько чахлых деревьев рядом. Похвалить это сооружение можно было разве что за то, что оно занимало довольно много земли. А вообще-то, и крестьянские домишки бывают покрасивее.

В неопрятной стене была грубая деревянная дверь, а перед ней стоял на карауле стражник – высокий статный юноша с золотыми кудрями и до невозможности красивым лицом. На груди и ногах у него были кожаные доспехи, на голове шлем, и вооружен он был до зубов: копье со страшным острым наконечником, меч и кинжал на широком, с заклепками, ремне, а в руке лук. За плечами у стражника висел колчан со стрелами, тоже страшными и острыми. Я с радостью поставила сумку на землю и потерла натруженные руки, а сама украдкой любовалась стражником. Прямо картинка, только глядел он на нас очень уж злобно.

– Что вам нужно? – рыкнул он. – В четверг сюда нельзя, сами знаете!

– Значит, Зеленослезка правду говорил, – пробормотал Финн. И сказал юноше: – Эти люди – посланники со Скарра, мой юный господин, у них дело к королю.

– Пусть завтра приходят, – сказал стражник. – У короля гейс, ему нельзя видеться с незнакомцами по четвергам.

Финн обреченно отвернулся.

– Вернемся в город, – сказал он.

– Нет, ни за что! – сказала тетя Бек. – Не для того я проделала такой долгий путь, чтобы меня прогоняли от порога, будто я никто и ничто. Я – Бек, скаррская мудрица, и я требую, чтобы меня впустили!

Она выпрямилась и стала и правда очень грозная.

Стражник тоже выпрямился.

– А я – Шон, третий сын короля Кольма! – сообщил он. – И я отказываюсь пропускать тебя!

– Я и сам сын короля! – сказал Ивар.

– Помолчи, – велела тетя Бек. – Насколько строг этот гейс? Вы уверены, что сегодня четверг? И откуда мне знать, что это не предлог? Вдруг король просто ленится.

– Это очень-очень строгий гейс! – сурово ответил Шон. – И короли тоже имеют право лениться.

– Нет, не имеют, если я стою у их ворот! – заявила тетя Бек. – Сию же минуту отойдите и пропустите нас!

– Нет, – сказал стражник.

– Прекрасно. – Тетя Бек положила руку на кожаный нагрудник и отодвинула юношу в сторону.

По-моему, он не мог ей сопротивляться. Просто застыл там, куда тетя Бек его поставила, и вытаращился на нас, разинув рот.

Я все думала и думала и никак не могла понять, как тетя Бек это проделала, и до сих пор не понимаю. Я пыталась повторить ее трюк на Огго и Иваре. Огго спросил: «Ты чего толкаешься?», а Ивар возмутился: «Ты это кого толкать вздумала!» – и ни тот ни другой не сдвинулся с места. Должно быть, тетя Бек применила какое-то колдовство, которое знают только мудрицы, прошедшие посвящение. А я ничего еще не прошла и мудрицей не стала.

Так или иначе, оказалось, что на грубой деревянной двери нет никакого замка. Тетя Бек открыла ее острой коленкой и нетерпеливо махнула нам, чтобы шли за ней. Мы похватали сумки и побежали внутрь, в маленький грязный дворик, где громоздились бочонки с элем, а оттуда – в дом короля. Дверь была распахнута, возможно, чтобы впустить свет, потому что в зале внутри было совсем темно. Там собралось довольно много народу, все просто сидели без дела и зевали. Когда тетя Бек ввела нас в дом, они повскакали с мест и уставились на нас. Зеленая птица на плече у Финна проскрипела: «Сегодня четверг, король Кольм. Сегодня четверг».

Король Кольм сидел в большом кресле в дальнем конце комнаты. Мне кажется, пока зеленая птица не подала голос, он просто спал. Он был довольно толстый, и брюхо у него заколыхалось, когда он проснулся, вскочил и взревел:

– Что вы здесь делаете, любезная?!

Стражник Шон ворвался следом за нами.

– Прости меня, отец! – закричал он. – Я говорил ей, что нельзя, а она все равно вошла! По-моему, она ведьма!

– Ничего подобного, юноша, – отрезала тетя Бек. – Как вам известно, я скаррская мудрица!

– Кто вы, мне безразлично, – заявил король. – Неужели вас никто не предупредил, что у меня гейс и мне нельзя видеть незнакомцев по четвергам?

– Предупредили, но я слышать не желаю подобной чепухи! – ответила тетя Бек. – Ну вот, вы нас увидели, и что, по-вашему, будет?

– Откуда я знаю? – Король испуганно глянул вверх, на темные балки потолка. – Боги разгневаются, это точно.

Тетя Бек открыла рот. Наверняка она хотела воскликнуть «Чепуха!», но в этот миг откуда-то снаружи донеслось оглушительное «Бабах!». Послышались вопли и возгласы, заквохтали куры, завизжали свиньи, закричали ослы. Так что тетя Бек сказала лишь: «Ну надо же».

Король Кольм вскочил – теперь у него заколыхалось не только брюхо, но и щеки – и ринулся к двери возле кресла. Шон бросился за ним с криком: «Отец, осторожно!» – а тетя Бек зашагала за Шоном. Мы с Огго переглянулись, побросали сумки и помчались за тетей Бек.

Мы выскочили на просторный скотный двор. Повсюду стояли сарайчики и домики – и для людей, и для свиней, кур и гусей. Один из сараев был, похоже, сеновал. Посреди двора зиял дымящийся провал. От глины вокруг поднимался пар. У домиков жались люди, в основном старики, женщины и дети. Большинство таращились на провал, а те, которые очень маленькие, прятали лица в материнских юбках и плакали. Повсюду носились встревоженные куры и возмущенные козы, а в углу толпилось несколько ослов – они-то и издавали жуткие вопли, как могут только ослы.

Мы бросились к провалу. То есть на самом деле нас подпихнула туда толпа из зала, в том числе Ивар. Провал был довольно глубокий. На дне лежал черный дымящийся булыжник.

– Метеорит, – определила тетя Бек, но ее было еле слышно из-за ослов.

– Падучая звезда! – простонал король. – Боги послали ее, чтобы покарать меня!

– Не говорите глупостей, любезный! – сказала тетя Бек. – Если боги целились в вас, то промахнулись.

– Я же вам говорю, это мой гейс! – взревел король. – Моя судьба!

Я обнаружила, что рядом со мной стоит Финн и с любопытством смотрит в провал. Зеленая птица у него на плече глядела туда же с неменьшим любопытством. Попугай вытягивал шею то так, то этак, чтобы лучше рассмотреть дымящийся камень, и морщинки вокруг его глаз были мудрее прежнего.

– Метеорит, метеорит, – бормотал он. А потом вдруг выпрямился у Финна на плече и гаркнул: – Гейс сняли!

Финн повернул голову и посмотрел на попугая:

– Ты в этом уверен?

– В этом – уверен! – эхом отозвался попугай.

– Вот и хорошо. – Финн привстал на цыпочки и тронул короля за плечо. – Ваше величество! – провозгласил он. – Ваш гейс снят!

Король Кольм волком уставился на низенького монаха. Мне стало ясно, что своим гейсом он очень дорожил.

– С чего ты взял?! – возмутился он.

– Так говорит Зеленослезка, – объяснил Финн. – Он вестник богов.

Король уставился на птицу. Тетя Бек тоже.

– Этот попугай? – спросила она.

– Вестник богов, – подтвердил попугай.

– Да ты просто повторяешь все, что говорит твой хозяин, – сказала ему тетя Бек, и я, право слово, сказала бы то же самое. Только вот никто не говорил «Гейс сняли».

– Ничего подобного, – возразил попугай. – Сегодня четверг. Гейс сняли. Я в этом уверен. Сегодня четверг.

– Правда он чудо? – Пухлое лицо Финна все расплылось в улыбке.

– Гм, – сказала тетя Бек. И повернулась к королю. – Ну что ж, ваше величество, видимо, конец пришел вашим ленивым четвергам.

– А все вы, любезная, – горько отвечал король. – Вот почему эта птица не могла промолчать?

Он вздохнул: слова попугая прекрасно слышала вся толпа во дворе. И теперь все улыбались, хлопали друг друга по спинам и поздравляли Шона, что его отец отныне свободен.

– А ты зачем впустил эту женщину? – напустился король на сына. – Этот гейс передавался из поколения в поколение сотни лет. Поживешь с мое – пожалеешь!

– Я думал, гейс перейдет к кому-то из братьев! – всполошился Шон. – Мне-то за что?

– За то, что не охранял ворота как следует! – сказал король.

– Никак не возьму в толк, почему кого-то так тревожит вопрос о наследовании несуществующего проклятия, – отчеканила тетя Бек. – Ваше величество, мы…

– Замолчите, любезная! – приказал король. – Кто знает, какая напасть грядет заполнить пустоту на месте моего гейса каждый четверг? Вы навлекли несчастье на мое семейство. Что мне сделать, чтобы вы наконец ушли?!

Эти слова совершенно огорошили тетю Бек. А Финн примирительно проговорил:

– Ваше величество, это посланцы верховного короля Халдии, он отправил их на Бернику с поручением.

– Еще бы, небось ему тоже не терпелось отделаться от нее! – проворчал король. – Ну ладно, ладно. Идем обратно в зал, любезная, и там вы мне расскажете, зачем вас послали сеять на Бернике смуту. Он что, хочет, чтобы я объявил войну Галлису? Или как?

Я заметила, что тетя Бек вся кипит от ярости: она не терпела такого неуважительного обращения. Толпа понесла нас обратно в дом следом за королем, и я слышала, как тетя Бек шепчет: «Черная неблагодарность, вот что это! Да я верну ему гейс в два счета. Причем на все дни недели!»

Но к тому моменту, когда король снова уселся в кресло, а все мы встали перед ним, тетя Бек взяла себя в руки. И донельзя вежливо объяснила, что нас отправили вызволять сына верховного короля, а заодно, возможно, и убрать преграду.

– Любезная, да, по мне, это все равно что луну с неба достать, – сказал на это король Кольм. – Что вам от меня-то нужно?

– Мы рассчитываем, что по вашему царственному добросердечию вы окажете нам содействие, ваше величество, – отвечала тетя Бек. – Если вы снарядите нас в дальнейший путь, то есть снабдите ослом и повозкой и, может быть, дадите в дорогу провизии и немного денег…

– Как это денег?! – воскликнул король. – Неужели верховный король даже не оплатил это ваше путешествие?

«Ну вот, – подумала я, – он не только с придурью, но еще и жадный!»

Тетя Бек гордо выпрямилась и проговорила – неохотно, будто признание вытянули из нее силой:

– Нам дали кошелек, ваше величество, но оказалось, что в нем одни камни.

Король Кольм остолбенел. По залу за нашими спинами пробежал потрясенный ропот.

– Но ведь проявлять щедрость при любых обстоятельствах – долг всякого короля! Хорошо, деньги у вас будут. И вероятно, я смогу выделить вам повозку и осла. Что-нибудь еще?

– Только одно, – призналась тетя Бек. – Согласно пророчеству, нам нужно взять с собой по одному человеку с каждого из островов. Можете ли вы отпустить с нами кого-нибудь с Берники?

А я и забыла, что нам нужен такой человек. На миг я очень обрадовалась – понадеялась, что король отправит с нами Шона. Такой красавчик! И король и вправду покосился на сына. Но тут подал голос Финн. Он кашлянул и провозгласил:

– Ваше величество, это буду я. Вам нет нужды кого-то лишаться. Мы с Зеленослезкой уже решили отправиться в путешествие с этими добрыми людьми.

– За себя говори, за себя говори! – вполголоса пробурчал попугай.

Король расхохотался от облегчения:

– Великолепно! Значит, с ними поедет посланец богов. Благословляю тебя в дорогу, Финн Фицфинн. И берегитесь, а то этот монах проест и пропьет все ваши денежки! – сказал он тете Бек.

На том и порешили. Через полчаса мы отъехали от задних ворот королевской усадьбы в хорошенькой повозочке, а тетя Бек правила хорошенькой ослицей, у которой по бокам тянулась темная полоска – будто пла́вник по берегу там, докуда доходит прилив. Те, кто запрягал ослицу, похоже, не считали, что у нее есть имя, поэтому я назвала ее Мо. Не знаю почему, просто ей шло. В повозке были и провизия, и бочонки эля, а тетя Бек, не отпуская поводьев, то и дело самодовольно поглаживала туго набитый кошелек на поясе.