Текст книги "Мой ревнивый муж"

Глава 33. Как люди становятся нормальными?

Как люди становятся нормальными?

Этот вопрос в последнее время очень волновал Максима.

За ответом он пришел туда, где ноги бы его никогда не было…

Сам не верил, что вот уже пятнадцать минут сидел в приемной именитого психолога Владлена Остаповича Прохорова, ждал своей очереди. Ради сеанса он отмотал целых сто километров, ведь врач принимал в Краснодаре. В родном городе никаких стоящих специалистов не водилось. Да и не хотелось светиться, еще увидит кто, примут за психа.

А впрочем… Псих и есть, если довел до такого.

Можно было, конечно, организовать сеанс онлайн. Как Максим выяснил, многие так и делали, но он в такие штуки не верил, ему нужен прямой контакт.

У Реброва имелись серьезные причины явиться сюда.

Последние три недели он попросту не мог спать. Ни единой ночи спокойно не провел с тех самых пор, как увиделся с Полиной в Москве.

Во сколько бы ни лег в кровать, каким бы усталым ни был, а сон не шел. Так и валялся в постели до четырех-пяти утра, зря только простыни мял. Хорошо, если за ночь удавалось забыться хоть на два-три часа.

Впрочем, неудивительно, что Максим не мог нормально спать. После всего, что случилось…

Один бог знает, как ему было тяжело уходить от Полины в тот день, когда она сказала ему о том, что потеряла ребенка.

О таком ведь не шутят, правда?

Ему тогда не уходить от нее хотелось, а сжимать в объятиях, стирать губами ее слезы, клясться, что больше никогда ее не обидит, что защитит от всего на свете. Кричать о своей любви и боли.

Но Полине это было не нужно. Ей вообще больше от него ничего не нужно.

Вот так живешь с девушкой, живешь… Она вся твоя, любит, доверяет. Радуйся, дятел! Так ведь не-е-ет… Максим сделал все, чтобы Полина перестала его любить. Ежедневно проверял отношения на прочность своими ревнивыми выходками. И брак затрещал по швам, две половинки одного целого распались. А после его жизнь превратилась в такое дерьмище, что на голову не натянешь.

Максим и рад бы все поправить, да только это ведь невозможно. Непоправимый вред уже нанесен.

В результате пострадал невинный ребенок, пусть и нерожденный. Пострадала Полина, которая наверняка тоже не может спать из-за того, что потеряла.

И виноват в этом только Максим.

Это же надо еще догадаться выгнать из дома беременную жену, при этом даже не побеспокоившись о ее самочувствии. А она ведь только-только вернулась из больницы, пережила нападение! Будто того стресса ей мало, Максим добавил новый. И новый, и новый…

Когда Полина пришла к нему якобы извиняться, он не придумал ничего лучше, кроме как забраться ей в трусы. Мог хотя бы спросить о ее здоровье, о том, как протекает беременность. Вызвать ей врача или свозить в клинику… Он должен был сделать именно это, а не совать ей между ног то, что она принимать была не готова. Может, ей вообще нельзя было заниматься сексом в тот день. Может, это и послужило причиной выкидыша.

Это определенно точка невозврата. После такого Полина точно к нему не вернется. И не родит ему никого!

Максим испытывал бесконечное чувство вины за то, что случилось с ребенком.

Пусть никогда не хотел навредить будущему малышу.

Пусть не знал, что у Полины проблемы со здоровьем.

Это все не оправдание.

Он позволил этому случиться, не уберег.

Виновен.

Как такое исправить?

Его попытка попросить у нее прощения выглядела откровенно жалко. А что еще сделать, он не имел ни малейшего понятия.

Четко знал только одно – с нормальным человеком ничего подобного попросту не случилось бы. Нормальный человек знал бы, что делать дальше.

Максим ведь может стать нормальным. Может? Ну хотя бы в теории.

В этот момент секретарь доктора Прохорова вежливо к нему обратилась:

– Вас ждут.

Максим встал, зашагал к двери.

Очень скоро оказался в просторном белом кабинете.

Доктор действительно его ждал.

Еще вполне крепкий на вид, седовласый мужчина представился:

– Владлен Остапович, рад знакомству.

Они пожали руки, и доктор пригласил Максима сесть в кресло возле окна, сам устроился напротив.

– Ну-с, с чем пожаловали?

– Я хочу стать нормальным, доктор, – заявил Максим без обиняков.

– Хм-м… – протянул он, вглядываясь в лицо Максима. – Что для вас есть нормальность? Вы же понимаете, что это очень условное понятие. Что нормально для одного, абсолютно неприемлемо для другого и наоборот.

Максим шумно вздохнул, решил пояснить:

– От меня ушла жена, потому что считает меня ревнивым психом. Я не хочу повторения подобного.

Взгляд доктора сделался еще внимательнее.

– А почему жена считает вас ревнивым психом?

– Потому что так оно и есть, – хмыкнул Максим.

Владлен Остапович чуть приподнял бровь, спросил:

– Вы хотите вернуть жену?

Максим пожал плечами.

– Очень хотел бы, только вряд ли это возможно.

– Не бывает ничего невозможного, – сказал врач оптимистично.

В этот момент Максим вспомнил о прервавшейся беременности Полины и скривился.

– К сожалению, бывает, док…

Владлен Остапович сощурился, подался вперед.

– Поделитесь, в чем причина вашего разлада с супругой? Вы ей не доверяли?

Максим задумался, решая, как бы ответить правильнее.

– Я не то что ей не доверял… – сказал он и замялся, погладил кожаную обивку кресла. – Я не верю женщинам в принципе, не только ей. Мне все время кажется, что они врут, так по факту оно всегда и выходит.

Владлен Осипович прищурил глаза еще сильнее, спросил:

– Позвольте полюбопытствовать, какие у вас отношения с матерью?

Максим застыл с нечитаемым выражением на лице. Внутренне он аж задохнулся от возмущения, хотя внешне не подал виду.

Нет, он, конечно, не из лесу вышел.

Прекрасно знал любовь психологов к подобного рода беседам. Но все же за свои деньги ожидал услышать нечто больше, чем вопросы о его детских обидах. Мать – последний человек на этой земле, о ком ему хотелось говорить или даже думать. К тому же она не имеет никакого отношения к его теперешним проблемам. Он – давно взрослый мужчина, а не мальчик, которого бросили в детстве.

– Вы всерьез хотите поговорить о моей матери? – спросил Максим с показным равнодушием.

– Если вы, конечно, не возражаете. Это важно для понимания возможных первопричин…

Максим изобразил скуку на лице и ответил:

– Без этого никак?

Владлен Остапович задумчиво на него посмотрел и пустился в рассуждения:

– Представьте ситуацию. У человека в пальце застряла заноза. Здоровенная такая, болючая. Ее долго не вытаскивали, рана начала краснеть, гноиться. Можно сколько угодно лить на палец зеленку, обматывать бинтом. Но ситуация будет лишь ухудшаться, рана будет продолжать гнить внутри, даже если снаружи и образуется корочка.

– Вы вроде психолог, а не хирург… – подметил Максим с невозмутимым видом.

– Это всего лишь аналогия, – развел руками доктор. – Я могу привести любой другой пример, но суть не в этом. Мы с вами можем сколько угодно ходить кругами, но, как я понял из нашего телефонного разговора, вы хотите быстрый результат. Верно?

Результата Максим хотел и очень. Но говорить о матери – нет.

Неужели ему мало вывернули на изнанку душу? Недостаточно того, что он уже выстрадал? Необходимо еще раз провернуть его нутро через мясорубку?

Да Максим лучше отрежет себе палец, чем будет говорить о суке, которая дала ему жизнь. Он никогда и ни с кем о ней не говорил.

Напускное спокойствие слетело с Максима. Он смерил психолога убийственным взглядом.

Потом резко поднялся, бросил через плечо:

– Прощайте, доктор.

И ушел.

Чтобы он еще хоть раз пошел к мозгоправу? Да никогда! Шарлатаны! Только деньги сосут…

Глава 34. Час от часу не легче

Максим поставил на стол картонную коробку и, злобно рыча, стал выгребать туда личные вещи из рабочего стола.

Сегодня он подал рапорт на увольнение, причем сделал это с превеликим удовольствием.

Он больше не хотел оставаться в этом гадюшнике, не мог.

В дверь кабинета постучали, а потом вошли, не дождавшись его ответа.

Максим резко повернул голову и увидел Дениса.

Друг зашел в кабинет, сморщил лицо.

– Ты уверен в том, что ты делаешь? – спросил он, указывая взглядом на коробку, которую Максим уже успел частично заполнить.

– Уверен, – кивнул Максим.

– Это из-за того, что повышение досталось мне, а не тебе? – хмыкнул друг.

Максим опешил.

Не ожидал таких слов от человека, который знает его как облупленного.

– Дэн, ты заслужил эту должность, пусть мы претендовали оба. У меня к тебе нет претензий. Но ты же понимаешь, мне не надут здесь нормально работать.

– Я тебя отстою, – проговорил Денис сердито.

– Хочешь, чтобы тебя поперли вслед за мной? – усмехнулся Максим. – Оно того не стоит. Я пойду в частные детективы. Денег больше, мороки меньше, не пропаду… Бывай, друг.

Он подхватил коробку, хлопнул Дениса по плечу и зашагал к выходу.

Максим должен был уволиться, иначе его попросту выжили бы или, того хуже, посадили.

Все из-за чертовых бомжей… Точнее, из-за уродов, которые отчего-то решили, что это весело – забивать насмерть лиц без определенного места жительства.

Максим по итогу нашел зачинщика этого беспредела. Им оказался сын местного судьи. Он в компании таких же отмороженных учинял расправу над местными и залетными бомжами.

Нашел их благодаря… Полине. Точнее, ее отсутствию в его жизни.

Бессонница вконец доконала Максима, дошло до того, что он не спал по двое-трое суток кряду. Дико хотелось к жене, но он запретил себе это.

Ведь обещал ей, что больше не побеспокоит. И собирался сдержать обещание, чего бы ему это ни стоило. В конце концов, это единственное, о чем она его попросила.

После того, что случилось с женой, Максим посчитал, что больше не имеет права к ней лезть.

Он дал развод, которого Полина так хотела. А потом запретил себе о ней даже думать, слишком это было больно.

Чтобы не сойти с ума, он всего себя отдал службе.

Не в силах заснуть, он ночи напролет объезжал злачные места, расследовал дело об убитых бомжах.

Однажды ему повезло, поймал с поличным группу из пяти лиц. И какие это были лица! Золотая молодежь родного города. Сыны уважаемых людей.

Вызвал наряд, произвел арест.

А потом началось…

К нему подкатывали и так и эдак. Внаглую совали деньги, просили посодействовать. Мол, дело-то непростое, на парней напал дико агрессивный бомж, они отбивались, они ни при чем. Они ж так больше никогда не поступят, уже наказаны бдительными родителями.

Бдительными, ага…

Максиму было не сложно повернуть расследование в этом русле, но все его нутро восстало против. Поэтому он постарался на полную катушку, чтобы дело не замяли. Добился того, что спецы из Краснодара взяли это под особый контроль, учитывая, какие там фигурировали лица.

Дело набирало обороты, приехали новые специалисты, и Максима отстранили от расследования, после того как он передал всю имеющуюся у него информацию.

А потом у начальства вдруг резко появилась масса претензий к его работе. Он служил на совесть, всегда. Но, как говорится, было бы желание придраться, а повод всегда найдется.

Максим прекрасно понимал, откуда подул ветер, слишком уж гнилым оказался принесенный этим ветром запах. Месть родственников арестованных, ничего больше. Не уследили за отпрысками, а виноват, видимо, Ребров.

Он уже пролетел с повышением, на которое ему, впрочем, было плевать. Но даже простым следователем ему больше работать нормально не дадут, это он понял четко.

Поэтому и уволился.

Пусть думают, что победили, лишили его карьерного роста, выжили из полиции. Ему до одного места, он свое дело сделал. Тем более что к службе после такого совершенно остыл.

Пока ехал домой, получил звонок от отца. Далеко не первый за последние недели.

Взял трубку и тут же пожалел.

– Ты что творишь, сын?! – заорал он с первых секунд. – На кой хрен ты уволился?

– Так было нужно, – ответил он сдержанно, не хотел вводить отца в курс дела.

А впрочем, был уверен, что отец и без его откровений в курсе.

– Я говорил тебе, брось это дело! На кой черт тебе сдались те бомжи? А ты не-е-ет, уперся рогом.

– Они не люди, что ли? – рыкнул в трубку Максим. – Люди! Им тоже больно…

К тому же, как по его, это было лишь вопросом времени, когда убийцы переключились бы на другой тип жертв.

– Жалостливый, да? Бомжар пожалел, а себя нет? Я тебе что сказал делать? Сиди в отделе тихо, не рыпайся, чуть потрепали бы и бросили. А ты что? Рапорт он полкану на стол…

– Отец, я так решил.

– Ты посмотри какой решатель! – шипел в трубку родитель. – Сначала он за своей Полинкой по всей стране мотается, когда надо за должность глотку рвать. Потом за бомжей заступается, хотя триста раз было сказано – не лезь в это дело!

– Отец… – предостерегающе зарычал Максим.

Но на отца его рык никак не подействовал. Он продолжил орать:

– Ты подумал, как это будет выглядеть? Сын будущего мэра с позором бежит из полиции… Ведь дело представят именно так. Ты хоть на секунду обо мне побеспокоился? У меня предвыборная кампания в самом разгаре! Ты сын мне или вредитель?

На этом терпение Максим закончилось.

Он шумно вздохнул и отрезал:

– Представь, что у тебя больше нет сына.

И повесил трубку.

Очень надеялся, что отцу хватит ума не перезванивать.

Он доехал до дома относительно спокойно.

Удивился, но впервые за долгое время даже почувствовал некоторое облегчение. Будто уволившись, снял с плеч тяжеленный груз. Даже появился какой-никакой аппетит.

Максим заказал пиццу, понес коробку с вещами в кабинет, собирался разложить.

В этот момент услышал звонок – кто-то решил его навестить.

Выходить категорически не хотелось. Но Максим понимал – если это отец, он просто так не уйдет. Кто еще мог припереться к нему на ночь глядя?

Он все-таки вышел на улицу.

Однако перед калиткой стоял совсем не отец, а какая-то девушка с мальчонкой под руку. Пацан лет четырех, не больше. В куртке с мишками, легкой белой шапке. Сама же девушка для прохладного майского вечера была чересчур легко одета – в белую футболку и шорты. Будто выскочила из дома в чем была, да так и не вернулась. Она ежилась, ей явно было холодно, но держалась.

– Здравствуйте, – протянула она, явно смущаясь.

– Привет, – ответил Максим, с интересом ее разглядывая. – Ты кто такая?

– Я? Шанна. А Виталик дома? Мне очень нужно с ним поговорить.

Братец в этот раз действительно провел аномально много времени в родном городе, но недавно укатил обратно на службу.

– Нет, он уехал, – сказал Максим, чуть нахмурившись.

– А когда вернется? – спросила Шанна с надеждой в голосе.

– Не имею ни малейшего понятия, – пожал он плечами. – Может, прикатит через месяц, может через год.

– Год? – охнула она и явно испугалась.

– В чем, собственно, дело? – спросил он настороженным голосом.

– Я беременна от него, – сообщила Шанна и опустила взгляд.

Час от часу не легче. Теперь Максиму еще и проблемы брата разгребать.

Глава 35. Его будущая невестка

Максим еще раз оглядел стоящую перед ним девчонку.

Спросил с удивленным видом:

– А почему ты сама ему не позвонишь? Зачем было приходить?

– Ну… – Шанна замялась, опустила взгляд, закусила губу, а потом все же призналась: – У меня нет его номера. Знаю только, что он тут живет.

Обалдеть не встать.

Похоже, залет был абсолютно случайный, если даже не обменялись номерами телефонов. Тогда откуда она знает адрес? А впрочем, Ребровы в родном городке – известные личности. Их найти несложно, учитывая, что Максим до сих пор жил в том доме, где вырос.

– Он тут не живет, – хмыкнул Максим. – Он тут иногда бывает. Но информацию я услышал, передам. Виталик с тобой свяжется, номер оставь.

С этими словами он достал из кармана мобильный, приготовился записывать.

Однако девушка не спешила называть заветные цифры.

Вместо этого начала лепетать нечто совсем уж дикое:

– Я думала… Я надеялась… В общем, нам с Мишкой некуда идти. Может быть, мы могли бы подождать, пока вы свяжетесь с Виталиком, а он бы что-нибудь придумал…

Под конец речи голос ее ослабел окончательно, а взгляд сделался несчастнее некуда.

Максим еще раз оглядел ее одежду. Неужели он оказался прав и девчонка действительно выскочила из дома в чем была, чтобы больше туда не вернуться?

– Пошли в дом, поговорим, – хмыкнул он, пропуская нежданных гостей во двор.

Пока шел к двери, через плечо наблюдал, как Шанна и ее ребенок семенили следом.

Когда прошли в гостиную, предложил:

– Давай посадим пацана на кухне, и ты мне спокойно все расскажешь.

Шанна кивнула, даже улыбнулась ему. Достала из сумочки телефон, усадила ребенка на стул на кухне, включила ему какой-то мультфильм.

Тут Максим вспомнил, что в холодильнике осталась пара шоколадок, еще с тех счастливых времен, когда Полина жила с ним. Очень она любила молочный шоколад с орехами. Достал, проверил срок годности и вручил мальцу.

– Пойдем, поговорим, – он показал Шанне взглядом в сторону гостиной.

Гостья проследовала за ним, скромно уселась на самом краю дивана.

Максим устроился рядом, пригляделся к ней повнимательнее.

Большие светлые глаза, бледная, почти белая кожа, плавная линия темных, почти черных волос, стройная фигура… А девчонка-то в доску типаж Ребровых! К тому же скромняга, если учесть, как долго молчит и с какой тщательностью разглядывает пол.

– Я тебя слушаю, – проговорил Максим угрюмо.

– Я… В общем…

Под строгим взглядом Максима Шанна будто разучилась говорить.

– Ну? – нетерпеливо цокнул языком он.

– Я прошу прощения за беспокойство, – зачастила она. – Понимаю, вы не обязаны мне помогать, и я не пришла бы сюда, не будь у меня безвыходного положения…

Она все извинялась, сбивчиво лепетала про то, что случайно встретилась с Виталиком, что не знает, как быть дальше.

Но ее слова теперь уже звучали для Максима лишь фоном. Потому что в этот момент он все-таки узрел на ее правом безымянном пальце след от кольца – белую полоску. Стащила обручальное кольцо перед тем, как сюда прийти? Очень на это похоже. И, о боги, как же это взбесило его.

Словно в подтверждение его мыслей Шанна сказала:

– У нас с Виталиком просто так случилось, ну понимаете? Это был порыв, момент… Но, если мой муж узнает, что я беременна, он меня убьет. Я сейчас не шучу ни на грамм.

«Ага, ага, нагулялась по мужикам, а потом удивляется, чего это благоверный вдруг озверел», – сделал он про себя неутешительный вывод.

– Что ж вы, бабы, за дряни… – буркнул он.

Вроде бы сказал совсем тихо, но Шанна услышала. Тут же сморщила лицо, но отпираться не стала.

– Да, наверное, со стороны я кажусь дрянью… Но вы понятия не имеете, что происходит в моей семье.

На последних словах ее голос задрожал.

Наверное, это должно было разжалобить Максима. Вот только он терпеть не мог гулящих баб.

И все эти истории он знал наизусть.

Она так несчастлива, так несчастлива, что аж завела десять любовников. А муж узнал и как давай ее ругать… Будто не за что.

У Максима ведь и у самого имелась похожая история. Любил Полину больше жизни, а по итогу получил то, что получил.

Он смерил Шанну презрительным взглядом.

– С чего ты решила, что ребенок Виталика, если ты замужем?

– У нас с мужем не было контактов, – вдруг выдала она.

Бред.

Такая лялька… И не спать с ней, когда ты на ней женат?

Стопудовый бред.

В этот момент в прихожей послышался звонок.

«Кого там еще черти принесли?» – разозлился Максим.

А потом вспомнил про то, что заказывал пиццу. Может, курьер.

– Сиди, жди, – бросил он Шанне.

Вышел во двор и действительно увидел у калитки доставщика пиццы. Пошел на улицу, проверил заказ, расплатился.

Немного постоял во дворе, стараясь остудить голову.

А когда вернулся к дому, услышал сквозь приоткрытую дверь:

– Прости меня, малыш, что я у тебя такая непутевая. Прости, мой маленький, прости…

И столько боли в голосе, столько горечи. Будто вот-вот разрыдается.

Неожиданно эти слова Шанны задели его за живое. Больше того, всколыхнули какие-то старые воспоминания из глубокого детства.

В мозгу всплыла картина: вот Максим мелкий стоит в этой самой прихожей, сжимает маленький паровозик, а рядом с ним мать. Тоже шепчет: «Прости, мой маленький, прости меня непутевую…» К чему были ее слова и за что она просила прощения, он не имел ни малейшего понятия.

Но пробрало аж до кишок.

Он зашел в прихожую, подметил, как при его появлении Шанна вздрогнула.

Она уже успела натянуть на пацана куртку и шапку, определенно собралась уходить. Видно, решила, что Максим ей не поможет. Но это она зря. Если у нее в животе его племянник, он все для нее сделает.

– Отставить уход, – сказал он как мог миролюбиво. – Дом большой, вы вполне можете побыть тут, пока не появится Виталик. Я вот пиццу купил, пойдемте ужинать.

Взглядом показал Шанне, что лучше бы ей его послушаться.

Она посмотрела на него влажными от невыплаканных слез глазами, кивнула. Снова отвела мальца на кухню.

Максим положил коробку с пиццей на стол:

– Сделайте чай, поешьте, а я пойду позвоню Виталику.

С этими словами он ушел в кабинет, достал телефон. Стал звонить брату, очень надеялся, что тот не на каком-нибудь задании и возьмет трубку. Ведь бывало, что неделями не перезванивал.

Ему повезло – брат ответил после третьего гудка.

Максим тут же выдал ему:

– Ноги в руки и сюда. У меня дома твоя беременная подружка.

* * *

Брат сначала даже не понял, о ком говорил Максим.

Но стоило произнести кодовое слово «Шанна», как Виталик тут же засобирался домой. Попросил Максима, чтобы тот глаз с нее не спускал.

Прискакал уже следующим днем, хотя находился в этот момент в Москве по служебным делам.

А дальше Максим наблюдал удивительную картину того, как брат криво паркует машину у забора, несется в дом на всех парах, встречается с Шанной. Как они смотрят друг на друга, будто устанавливают мысленный контакт, как не знают, что сказать, а потом, наоборот, заговаривают одновременно.

Брат весь вечер ходил кругами вокруг гостевой спальни, которую Максим выделил для неожиданных гостей. Ждал, пока Шанна уложит спать сына.

Потом полночи разговаривал с ней в кабинете.

Шанна плакала, потом кричала на Виталика. Он тоже на нее рычал.

Максим в их разговор не лез, но и спать не пошел. Оставался неподалеку, так, на всякий случай. Вдруг что случится? Девушка ведь беременна. Ушел к себе, лишь сообразив, чем эти двое занялись в его же кабинете, вдоволь накричавшись друг на друга. Кажется, местом для примирения выбрали его рабочий стол! Очень уж характерные послышались из-за двери стоны.

Наутро брат спустился к завтраку с абсолютно счастливой мордой и объявил:

– Женюсь.

Видно, они с Шанной вчера обо всем договорились.

И началась в доме Ребровых совсем другая жизнь.

То, что брат влюблен по уши, стало ясно сразу. Максиму было забавно наблюдать, как Виталик следит за каждым движением Шанны, стоило той войти в комнату. Как стремится тут же оказаться рядом, коснуться ее.

Стоило Максиму выйти из комнаты, как эта парочка тут же начинала целоваться. Он не раз заставал их за этим занятием.

Брат бесконечно тискал свою Шанну, а когда не тискал, буравил ее таким хищным взглядом, что казалось – съест. Удивительно, как до сих пор не съел.

Максиму было завидно прямо-таки до нервной почесухи.

Стало любопытно, испытывал ли брат те же чувства, наблюдая за тем, как Максим при каждом удобном случае зажимал Полю.

Как же давно это было… И вроде бы с тех пор, как Полина уехала, прошло всего несколько месяцев, а ему казалось – годы.

Видит бог, Максим безумно скучал по бывшей жене. Не имел ни малейшего понятия, исчезнет ли это чувство. Может быть, когда-нибудь… Но точно не в ближайшее время.

А пока только и оставалось, что помогать брату решать свалившиеся на него проблемы.

Шанна-то оказалась девушка проблемная.

По рассказам Виталика, они познакомились месяц назад. Случился бурный и очень короткий роман, а потом брат выяснил, что девушка замужем. Не стал слушать никаких ее объяснений и уехал в Москву. Хотел заключить новый контракт, укатить в дальние дали, чтобы защищать границы родины, стереть из памяти новую знакомую. Но не вышло, ведь девчонка умудрилась залететь.

Они с Шанной решили пожениться, как только она получит развод.

Как оказалось, замужество Шанны давно было чистой воды фикцией. Ее муж – состоятельный бизнесмен Шувалов – тот еще подонок, к тому же садист. Годами третировал девчонку, не отпускал от себя, хотя она давно мечтала уйти.

И теперь он вознамерился вернуть жену домой во что бы то ни стало, а потом как следует наказать, чтобы больше неповадно было смотреть налево. Его не смущало даже то, что Шанна подала на развод.

Он уже не раз успел наведаться к Ребровым. Был жестко послан, но это никак не охладило его пыла. Еще бы, местный зажравшийся богатей не привык, что в этом мире что-то может идти вразрез с его желаниями.

Ребровы стояли за девчонку горой, не выпускали ее из дома одну, всячески оберегали.

Максим для себя решил так – Полиного малыша не уберег, так хоть сделает все, чтобы будущий племянник не пострадал.

Братья надеялись, что Шувалов все-таки отстанет от жены, которая скоро станет бывшей. Но тот продолжал кружить вокруг Шанны коршуном.

В один не самый прекрасный вечер в дом к братьям пожаловал отец.

Вызвал Виталика на приватный разговор.

Оба вышли на улицу, а Максим приоткрыл окно в гостиной, стал наблюдать за братом и отцом. Сделал это на случай, если этих двоих придется разнимать, ведь они уже больше десятка лет ни единого раза не могли поговорить мирно.

Отец, как всегда, начал агрессивно:

– Виталик, ты не мог найти себе кого попроще? Обязательно было брюхатить жену Шувалова?

– Тебя забыл спросить, кого мне брюхатить, – цедил брат сквозь зубы.

– Я о тебе забочусь, дурень, – пыхтел отец. – От него будет забот полон рот, он же без тормозов. Опасен!

– Я тоже не лыком шит. Шанну ему не отдам.

– Она тебе так дорога? – хмыкнул отец. – Ладно, хочешь, я помогу тебе? Я веду с ним кое-какие дела, могу попытаться посодействовать…

Последовала пауза.

А потом Виталик отрезал в свойственной ему манере:

– Иди в задницу со своей помощью. Как-то разберусь без тебя.

После этого оба замолчали, принялись буравить друг друга взглядами.

А потом Максим все же услышал вопрос отца:

– Объясни, почему ты меня так ненавидишь? Что плохого я тебе сделал?

Тут-то он и услышал от брата то, чего никак не ожидал:

– А не хрен было лупить мать! Может, тогда она и не сбежала бы от тебя, и мы не остались бы наполовину сиротами…

От этих слов брата у Максима зашумело в ушах.

Будто сквозь вату он услышал вопрос отца:

– Что ты такое говоришь, Виталик? Я ее не бил! Ты все придумал.

А потом в барабанные перепонки врезался хищный рык брата:

– Думаешь, я был такой мелкий и ничего не помню? Мне было семь! Я помню все…

«Что все?» – хотел закричать Максим.

Тут же отскочил от окна и бросился во двор.