Текст книги "Мой ревнивый муж"

Глава 52. (Не) козел

Максим сидел себе почти спокойно, разбирался с бухгалтерией, подсчитывал приходы-расходы. В конторе, кроме него, никого, все четверо человек из штата разъехались по делам, знай себе работай в тишине.

Услышал звонок от драгоценной Полечки.

С придыханием взял трубку, нежно проворковал ей:

– Алло.

И тут ему прилетело:

– Максим Ребров, ты козел!

Он мгновенно напрягся.

Мозг заработал в ускоренном режиме, перебирая все события последних дней. Где он успел напортачить? Что умудрился натворить? Но ничего не лезло в голову. Абсолютно ничего.

Максим прокашлялся, аккуратно спросил:

– Поля, а почему я козел?

– Ты еще спрашиваешь? – заголосила она в истерике. – Ты свинья! Гад ползучий…

От таких ее высказываний Максим окончательно обалдел.

– Поль, что случилось?

– Ты… ты… – шипела она коброй, а потом и вовсе закричала как-то странно: – Мне сейчас вообще не до тебя!

И бросила трубку.

Вот так просто – он козел, и ей не до него.

Максим уставился на погасший экран мобильного. Почесал лоб, силясь сообразить, к чему это все вообще.

Потом разозлился, ибо было на что.

Он все для нее делал, как порядочный почти будущий муж. Это он так надеялся. Продукты возил, собрал кроватку для ребенка, даже подклеил обои в комнате Полины. Нежничал с ней, являлся по первому зову. При этом ни одной камеры в радиусе километра от ее дома не поставил. Терпеливо ждал, когда дорогая женщина соизволит заметить, как он старается быть для нее подходящим.

Сообщения ей ласковые писал, и не по два слова!

А она что?

Козел, и все тут. Главное, непонятно с какого перепугу.

Но если Полина думает, что он так это оставит, то она плохо его знает.

Максим выключил компьютер, схватил ключи от машины и поспешил на парковку возле офисного здания.

Через пару минут он уже на всех парах мчал к дому драгоценной вредины.

Пока ехал, ему стала названивать Шанна. Зачем бы? Ей что, Виталика мало?

– Вот сейчас вообще не до тебя! – рыкнул он на ни в чем не повинный мобильный.

Сбросил ее звонок, написал: «Занят». И продолжил давить на газ.

А когда приехал, чуть сердечный приступ не схлопотал, ведь увидел перед домом машину скорой помощи.

Не помня себя, Максим выскочил из машины, поспешил во двор, даже не удосужившись постучать, благо калитка была не заперта.

В этот момент входная дверь открылась и на пороге дома показались Полина с бабушкой.

Поля шла как-то неуверенно, держалась за живот.

– Что случилось? – вконец забеспокоился он.

Подлетел к ним, попытался поддержать Полину.

А та снова схватилась за живот и зашипела на него прямо как по телефону:

– Не прикасайся ко мне!

– Мне кто-нибудь объяснит, что случилось? – воскликнул он.

Наконец Полина снизошла до ответа:

– Я еду рожать твоего ребенка, а ты козел!

На этой славной ноте она поспешила на выход. Бабушка за ней.

– Не мешайся, – бросила ему через плечо Брониславовна.

Максим замер посреди двора, прямо на дорожке. Оторопело наблюдал, как бабушка помогла Полине забраться в скорую, подала ей какую-то увесистую сумку.

– Я с тобой! – крикнул Максим.

И поспешил к скорой, однако его остановила врач:

– Берем только роженицу.

Скорая уехала очень быстро, а Максим так и остался стоять на улице. Смотрел вслед уехавшей машине.

В этот момент в уши врезалось ворчание Афанасии Брониславовны:

– Я ожидала от тебя чего угодно, Максим, но не этого. Как ты мог? Как мог?

Он обернулся к ней и развел руками:

– Да что я сделал-то?

Брониславовна уперла руки в боки и пошла в атаку:

– Он еще спрашивает… Сам с любовницей живет, а еще к моей Полечке смеет подкатывать. Думаешь, я не видела, как ты ее эти дни обхаживал? Ходил вокруг нее как мартовский кот, а у самого дома какая-то прошмандовка!

– У меня нет никакой прошмандовки! – громко возмутился Максим. – Что за ересь вы несете?

– Не отпирайся, – Брониславовна ткнула в него указательным пальцем. – Поля ее лично видела, когда сегодня к тебе приходила. Какая-то там Шанна…

– Шанна? – у Максима отвисла челюсть.

Он уставился на бабушку Полины с недоуменным видом, а та продолжила пыхтеть гневом:

– Шанна, она самая. Еще и имя-то какое прошмандовочное…

Максим моментально посерьезнел, процедил строго:

– Не говорите так о моей будущей невестке, это первое. А второе – Шанна не имеет ко мне никакого отношения. Она выходит замуж за Виталика. Они временно живут у меня. Я не изменяю Полине, никогда не изменял!

Получив такую отповедь, Брониславовна даже растерялась. Застыла с вытянутым лицом.

– С чего Полина решила, будто я и Шанна вместе?

– Она пошла к тебе в гости, увидела ее и… Ну очевидно же!

– А у меня спросить? – продолжил возмущаться он. – Очевидно им, видите ли.

Максим достал телефон, показал бабушке Полины фото Виталика, обнимающего Шанну.

– Вот эту девушку видела Полина?

Брониславовна с интересом воззрилась на фото, пожала плечами:

– Не знаю, наверное… Ой, нехорошо получилось.

– Да, нехорошо, – прогудел Максим. – У меня сейчас ребенок рождается, а Полина про меня всякую хрень думает!

Брониславовна после его речи изрядно усовестилась, посмотрела на него виновато и сказала:

– Макс, ты Полечке обо всем этом напиши, а то ведь и правда думает хрень! Я ей положила телефон в сумку, связь есть. Прямо сейчас пиши!

А то он сам не догадался бы.

– Скажите, в какой роддом она поехала? – спросил он, смерив бабушку Полины строгим взглядом.

Та продиктовала ему адрес.

Максим забрался в машину и порулил туда.

По дороге принялся звонить Полине.

Трубку она ожидаемо не взяла, чем заставила его волноваться еще больше.

Сердце лихорадочно стучало от дикой тревоги. И почему сразу не поехал за скорой?

Он даже примерно не представлял, что творилось у Полины в голове. Но как же не вовремя все это случилось, ведь ей сейчас надо не волноваться о всякой ерунде, а сосредоточиться на рождении ребенка. Вдруг что случится?

Шанна тоже хороша! Что она наговорила Полине?

И вообще, почему он так и не рассказал Поле, что живет с братом и его девушкой? Впрочем, понятно почему. При упоминании Виталика Полина каждый раз делала такое лицо, будто ей дико неприятно. Вот он и посчитал, что личная жизнь брата будет ей вряд ли интересна. Плюс не привык болтать лишнее. И тут такое!

Сходила к нему в гости, увидела другую женщину, напридумывала себе разного… И даже не потрудилась спросить у Максима, что и как! Эх, лучше бы она устроила ему этот цирк с конями, когда он сунул ей под нос письма якобы любовнику. Вот тогда скандал и истерика были бы очень в тему, а теперь в ее состоянии это явно лишнее.

Когда Максим добрался до роддома, его уже буквально колотило от нервов. Он выскочил из машины, поспешил внутрь. Но ему объявили, что Полину увезли рожать. И… не пустили его в родильную палату.

Видите ли, у них там карантин и вообще – посторонним нельзя. Даже за взятку не разрешили пройти, пригрозили вызовом охраны, что вконец его доконало.

И как ему теперь быть?

Максим уселся на банкетку возле отдела регистратуры и приготовился ждать.

А еще принялся писать Полине сообщения одно за другим. В подробностях объяснил, кто такая Шанна и что к Максиму она не имеет никакого отношения.

Писал ей снова и снова…

Только кто бы читал!

Глава 53. Далеко идущие выводы

Полина обессиленная лежала на кровати в палате роддома.

Двухместная комната со сравнительно новым ремонтом стала ее прибежищем после всего того, что пришлось пережить в родильной палате.

У противоположной стороны стояла еще одна кровать, на которой спала вторая роженица. Причем спала так крепко, что даже похрапывала.

Полина же не могла уснуть, даже несмотря на то что смертельно устала.

Она родила здоровенького мальчишку.

Как ей сказали, роды прошли легко, но она не знала, как можно было назвать шесть часов мучений словом «легко». Это были самые долгие и самые мучительные часы в ее жизни.

В награду она получила на руки младенца, красивее которого в жизни никого не видела. Младенец был красный, орал как потерпевший, личико его было опухшим, голова немного вытянутой после родов. Но он показался ей самым прекрасным существом на всей планете Земля. Лучше просто не бывает.

Потом его забрали, сказали, что отдадут завтра, когда она немного придет в себя.

И Полина оказалась в палате.

Врач рекомендовала ей лежать на животе, чтобы матка быстрее сокращалась. Полина послушалась, и теперь сцепив зубы терпела боль, приглушенную болеутоляющим уколом.

Сегодня она сделала для себя очень важные выводы.

Роды – это звездец.

Она больше их не хочет! Несколько лет, так уж точно, пока не забудет всю эту жуть.

Вывод второй – любовь к ребенку и вправду появляется сразу. Она всеобъемлющая, бесконечная. Только ради того, чтобы испытать это чувство, стоит перетерпеть ту жуткую боль. Она дана матерям в награду за тяготы.

Полина будет любить своего ребенка всю жизнь и никому не отдаст. Никогда не поступит так, как ее мама поступила с ней.

Ей очень повезло с врачом. Роды принимала бывшая бабушкина ученица, и отношение к Полине было самое наилучшее.

Бабушке уже сообщили о том, что Полина родила правнука. Хоть об этом она могла не волноваться.

Но кроме бабушки был еще один человек, о котором она не могла не думать.

Максим Ребров. Отец. Козел.

Но все-таки отцу ребенка надо сообщить, что у него родился сын.

Может, ждет? С этой Шанной…

Полина снова стиснула зубы, мучаясь от новой кровавой раны, которую нанес ей Макс. Исподтишка нанес, в спину!

И все же он отец. Он должен знать, что все закончилось.

Превозмогая боль, Полина потянулась к большой коричневой сумке, которую медсестра предусмотрительно поставила возле ее кровати.

В кармане сумки Полина нашла телефон.

Так же лежа на животе, она активировала экран.

Хотела ограничиться лишь сухими фактами, написать Максиму что-то вроде: «Родила. Мальчик, три килограмма, пятьсот граммов и пятьдесят четыре сантиметра». Все…

Но очень скоро она обнаружила, что ей пришло семьдесят три сообщения от Макса.

Последнее, всплывшее в бесконечной череде уведомлений, просто кричало: «Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке! Я схожу с ума!» Причем отослано оно было только что.

– Обалдеть… – тихонько прошептала она.

Три часа ночи, а Макс не спит.

Он волнуется. Прямо сейчас он там сидит и волнуется за нее.

И Полина открыла мессенджер, где обычно с ним переписывалась.

А там…

Крик души.

Ор души.

Рев…

У нее задергалось левое веко, когда она увидела присланную Максом фотографию Шанны и Виталика. Наконец поняла, как глупо повела себя сегодня. Увидела девушку у дома Макса, и ей моментально снесло кукушечку. С чего она решила, что эта девушка имеет какое-то отношение к Реброву? Оказалось, к Реброву-то имеет, но не к тому!

– Вот я дурища, – тихонько охнула она.

Третий вывод за сегодня.

Она истеричка.

Самая настоящая, вконец психованная, сумасшедшая.

И вместо того чтобы отправить Максу ту самую сухую эсэмэску, она ему позвонила.

– Алло! – ответил он тут же. – Поля, скажи мне, что с тобой все хорошо!

– Все в порядке, я родила, ребенок такой красивый… – тут Полина не удержалась и всхлипнула.

Макс всхлипа не заметил, тут же вылил на нее поток слов:

– Слава богу, я уже все на свете успел подумать. Я так безумно волновался за тебя, с ума сходил. Полечка, спасибо тебе, что ты позвонила!

– Макс… – простонала она, чувствуя, как по щеке ползет слеза.

– Что, Полечка, что такое?

– Мне было так больно… Так невероятно больно…

– Хорошая моя, драгоценная, любимая, ты такая молодец! Какая же ты замечательная, стойкая! Моя храбрая девочка! Ты такая умница, что родила. Я счастлив!

– Макс, – она уже не стесняясь плакала. – Я так рада тебя слышать… Ты дома, да?

Он помолчал пару секунд, а потом спросил:

– Можешь ходить?

– Да, наверное, – пробормотала она не очень уверенно.

После прочитанных сообщений, недавнего озарения и целительного голоса Макса она будто бы почувствовала себя лучше. Тело налилось силами.

– Подойди к окну, если тебе не слишком тяжело.

Полина кое-как встала, тихонько прошагала к окну. Выглянула со второго этажа и вдруг увидела в темени больничного двора большой шар-сердечко, сплошь увитый огоньками.

– Видишь шарик? Я его держу, – сказал Макс.

Вид светящегося сердечка и ощущение того, что Макс рядом, настолько тронули Полину, что она еле устояла на ногах.

– А откуда ты узнал, возле какого окна стоять? – сквозь слезы засмеялась она.

– Я все узнал. Я тут, с тобой, все время был рядом, моя хорошая.

– Прости меня, пожалуйста, – попросила она, снова всхлипнув. – Я так некрасиво себя сегодня повела, козлом тебя назвала, а ты не козел… Не обижайся на меня, пожалуйста.

– Брось, Поль, вообще забудь, я даже не думал обижаться.

– Правда? Просто так нехорошо вышло…

– Ерунда, – продолжил он тем же ласковым тоном. – Я устроил тебе тысячу незаслуженных выволочек из-за неуемной ревности. Так что у тебя, считай, по этому делу бесконечный кредит.

Она снова засмеялась.

– Макс, он такой красивый, – заговорила она о ребенке. – Я хочу назвать его Сашей. Ты не против?

– Александр Максимович Ребров, отлично сочетается, Поль. Мне нравится, пусть будет Сашей.

– Ты когда его увидишь, сразу полюбишь, – пообещала она.

И услышала:

– Уже люблю. Очень-очень! Ладно, Полечка, нечего тебе долго стоять у окна, отдыхай, набирайся сил. А завтра звони, я буду очень ждать.

– Хорошо, завтра пришлю тебе фото.

– Спасибо тебе, родная.

На этом они распрощались.

Рука Полины повисла вместе с телефоном. Но она не отошла от окна, хотя стоять было сложно. Все потому, что шарик-сердечко никуда не делся. Так и продолжал светиться в ночи, показывая ей, что Макс все еще там.

Никуда не ушел.

Он рядом.

Сколько же всего этот мужчина готов от нее терпеть! Это удивительно.

Она вспылила, наорала на него ни за что, а он в три секунды простил. Да что там, он ей намного больше простил. Например, то же вранье про потерю ребенка. И глазом не моргнул, обратно замуж звал.

Каждый его поступок за прошедшие дни, и в особенности этот шарик с лампочками, были безумно трогательными. Максу удалось задеть Полину за живое.

А то, с какой легкостью она его приревновала на пустом месте, показало, как сильно бывший муж на самом деле ей небезразличен.

Четвертый, окончательный и бесповоротный вывод за сегодня: она его любит.

До сих пор, несмотря ни на что. Слепо, дико, безумно любит.

Как в шестнадцать, когда встретила его впервые. Как в восемнадцать, когда выходила за него замуж.

И вот ей исполнилось двадцать, а чувства никуда не делись.

Они провернули свою любовь через настоящую мясорубку, сделали из нее фарш, поджарили на огне взаимных обид, недоверия, ревности, разлуки. А она по-прежнему жива, по-прежнему сильна.

В тот момент Полина готова была простить Максу все.

Все его ревнивые выходки, все безумства, коих он наделал немало.

Единственное, чего не могла простить, – как он поступил с ее письмами.

В тот момент, когда она лежала в больнице после нападения насильника, когда узнала о долгожданной беременности, Максим сделал непоправимое.

Устроил дома обыск, чтобы найти на нее компромат. Не нашел, но этим не удовлетворился. Залез на чердак к ее бабушке, нашел ее старые тетрадки с письмами. Вырезал самые сочные послания, а потом ей же их и предъявил как доказательство ее измены. Кто так делает?

Самое паршивое – это какой момент он подобрал для своего гнусного поступка. Ведь тогда Полина была максимально уязвима. Она только что пережила сотрясение мозга, узнала, что станет мамой. Все, чего она хотела в тот момент: счастливо жить со своим Максом. А он использовал ее старые записи как повод, чтобы выставить беременную жену с чемоданами.

Насколько подлым и низким был этот поступок – не описать.

Именно это его действие она никогда не поймет.

Именно поэтому она в свое время решила, что больше не хочет быть его женой.

Именно поэтому от него ушла.

И именно поэтому никак не могла решиться к нему вернуться.

Глава 54. Через полтора месяца

Полина за ширмой в кабинете гинеколога спешно натягивала джинсы на свою располневшую попу. Справившись с задачей, надела безразмерную черную толстовку.

Эх, что за живучий миф, что вес после родов уходит как по щелчку пальцев.

У Полины вот не ушел. За время беременности она поправилась на десять килограммов. Пять после родов растаяли, а оставшиеся грозили задержаться надолго.

Лишние килограммы ее не слишком портили, но и настроения не добавляли, как и уверенности в себе.

Она вышла из-за ширмы, села напротив врача.

– Полина, ты прекрасно восстанавливаешься, – вещала Клавдия Марковна, поправляя очки на остром как у вороны носу.

– Да? – Полина просияла.

Она и вправду чувствовала себя хорошо. Никаких болей, осложнений.

Все благодаря крепкому здоровью и вниманию врачей.

До этого времени Полина и не подозревала, сколько у бабушки знакомых в городе. Казалось, она знает тут всех нужных людей. Даже в женской консультации – и там нашлась ее подруга, которая тут же взялась наблюдать Полину.

– Я тебе больше скажу: уже можно, – врач многозначительно на нее посмотрела.

– Что можно? – не поняла Полина.

– Как что? – приподняла левую бровь Клавдия Марковна. – Интимную жизнь.

– А-а-а, – протянула Полина, смутившись.

И тут же приуныла.

Может, ей уже и можно, да вот не с кем. Точнее, есть с кем, но у их с Максом отношений такой анамнез, что секс точно не подразумевается.

– Что так погрустнела? – врач тут же уловила ее настроение. – У вас с отцом ребенка какие-то проблемы по этой части?

– Мы же в разводе, – вздохнула Полина и поджала губы.

– А кто это в коридоре с твоим малышом? – удивилась Клавдия Марковна.

– Это бывший муж, – вздохнула Полина.

– О-о, – Клавдия Марковна вздохнула. – Никогда не видела, чтобы бывшие мужья ждали девушек у кабинета врача, да еще при этом нянькались с младенцами… Думается мне, не хочет он быть бывшим.

Ох уж эти кумушки, которые лезут не в свое дело. Полина возмущенно посмотрела на Клавдию Марковну. Да, та приятельствует с бабушкой, но не с ней же!

Врач нисколько не усовестилась, с милой улыбочкой продолжила:

– Ты бы поостереглась, Полечка, а то уведут. Хорошие мужики на дороге не валяются…

– Спасибо, – протянула Полина, поднялась с места и направилась к выходу.

А то она не в курсе, что ее Макс – классный мужик.

С виду.

Но вот когда с ним поживешь… Уж она-то в курсе, что скрывается под привлекательной внешностью Реброва. Прочувствовала всю тяжесть его характера на своей шкуре.

Как говорится, не все то золото, что блестит.

И Полина очень не хотела дважды попадать в одну и ту же ловушку. Она уже ученая.

После озарения, когда она поняла, что ее чувства к Максу живее всех живых, Полина очень постаралась эмоционально абстрагироваться от бывшего мужа.

Он отец ее ребенка, и точка. Они будут вместе его воспитывать, и никаких шашней.

Но как абстрагироваться от того, на кого даже смотреть спокойно не можешь?

У Полины не получилось.

После каждого его приезда, доброго поступка или ласкового слова держать оборону становилось все сложнее.

Не помогало даже то, что маленький Саша ежедневно отнимал все свободное время и силы. Казалось бы – занимайся ребенком и не пускай в голову всякие глупости. Но последние недели голова Полины только ими и была забита.

Образцово-показательное поведение Макса только все усложняло.

Этот тип оказался отличным папашей, настоящий усатый нянь, только без усов. Сашка обожал, когда отец носил его по комнате, гулял с ним, играл. Улыбался, как только видел родителя, который являлся навестить их каждый день, как по часам.

Макс уделял внимание не только маленькому Саше, но и Полине тоже. То продукты привезет, то затеет ремонт. Поклеил новые обои в комнате, которую они с бабушкой решили превратить в детскую, купил туда детскую мебель. А еще отремонтировал все плохо закрывающиеся шкафчики, кран в ванной, избавил от скрипа входную дверь. Настоящий мистер Починилкин.

И, чего греха таить, Полина очень хотела с ним секса.

Позавчера Сашка срыгнул на Макса, и тот стащил рубашку, пошел ее застирывать. Вышел с голым торсом, и в результате Полина чуть не заработала шейный спазм, старательно от него отворачиваясь, чтобы уж слишком откровенно не пялиться.

Он вкусно пах мужчиной, всегда приезжал к ней гладко выбритый, как она любила, частенько касался ее, даже целовал в щеку на прощание. И ей уже стало физически некомфортно держать его на расстоянии.

Никакие самые серьезные аргументы, которые она повторяла себе ежедневно, уже не действовали. Она просто его хотела. Мечтала еще хоть разочек почувствовать себя в его власти, ощутить на себе его руки… Или не разочек, а каждый день, как раньше.

Ей дико надоели эти приторно вежливые и в то же время сухие отношения между ними. Ее очень к нему тянуло, и справляться с этим было все сложнее.

Вот и сейчас, стоило ей выйти от врача, как Макс поспешил к ней, обдал ее своими феромонами.

Издевается он над ней, что ли?

– Все в порядке? – спросил Макс озабоченным голосом.

«Мне разрешили заниматься сексом», – чуть не ляпнула Полина.

Какая подходящая новость для оглашения в коридоре, где куча посторонних людей. Да и вообще, зачем ему такая информация?

– Все хорошо, – кивнула Полина. – Как Сашенька, не капризулил?

– Дрыхнет как сурок. – Макс продемонстрировал ей спящего младенца в детской переноске. – Пойдем?

Он взял ее под ручку, отвел к машине. Потом отвез домой.

Этим, как всегда, не ограничился. Подхватил сына и помог Полине выбраться из машины. Понес ребенка в дом.

– Если хочешь, напою тебя чаем с пирожками, – предложила Полина.

– А бабушка где?

– На работе, – пожала она плечами. – Сейчас Сашу уложу, быстренько переоденусь и спущусь.

Макс кивнул, уселся на диван в гостиной, достал телефон и принялся что-то кому-то писать.

Полина же поднялась в комнату на втором этаже, уложила спящего ребенка в люльку. Скинула с себя джинсы, которые изрядно давили, открыла шкаф, решая, что надеть.

В глаза бросилось короткое черное платье – недавно выудила его из старых запасов. Макс привез ей все вещи, оставленные в его доме. И это платье было среди них.

Мягкое, тянущееся, оно облегало ее чуть изменившуюся фигуру, доходя до середины бедра. Сидело на удивление хорошо, хоть у нее и прибавилось сантиметров на попе и в районе груди.

Полина покрутилась у зеркала и неожиданно показалась себе прежней. Или нет? Да, определенно она изменилась. Стала более женственной, что ли? Все дело в увеличившейся груди, что неудивительно при грудном вскармливании.

Уже через секунду она засомневалась в выборе наряда. Не слишком ли вырядилась для простого чаепития? Это платье разительно отличалось от всего, что она носила в последние месяцы, ведь накупила себе в Москве всяких балахонов, только в них и ходила. Но отчего-то переодеваться в очередное безразмерное платье очень не хотелось, как и прятать свое тело от Макса. Может же она хоть полчаса побыть привлекательной?

Она схватила радионяню и пошла вниз.

Стоило ей показаться на лестнице, как Макс оторвался от своего телефона, уставился на нее во все глаза.

Еще бы! Можно сказать, она впервые оделась при нем так, как раньше, когда были женаты.

Полина спускалась медленно, и, честно сказать, мгновенно разомлела от явного внимания Макса.

Как же он на нее смотрел… Прямо-таки испепеляюще! Всю обласкал взглядом: и ноги, и грудь.

У Полины аж потяжелело внизу живота от такой яркой реакции.

И все же она не ожидала того, что последует дальше.

Макс поднялся с дивана, подошел к ней, когда она спустилась.

Чуть закашлялся и выдал:

– Поля… Я знаю, мы договорились, что мы просто родители Саши, но… Короче, я так больше не могу.

При этом он выглядел так, будто хотел ее съесть. А голос-то у него какой, с сексуальной хрипотцой. От его слов ее моментально бросило в жар.

Он шагнул к ней еще ближе, встал почти вплотную, шумно задышал.

– Ответь хоть что-нибудь… – попросил он сдавленным голосом.

О, Полина знала, что ей стоило бы ответить: «Мы давно в разводе! Обратной дороги нет! Избавь меня от своих поползновений…»

Но вместо этого из ее рта вырвалось короткое:

– Возьми меня…

Как только она сказала эту сакраментальную фразу, сразу подметила, как из глаз Макса пропало все осмысленное.

Секунда – и он сгреб ее в объятия.

Еще секунда – и ее губы обжег поцелуй.

Все случилось в лучших традициях их брака.

Страстная прелюдия, когда ты толком даже не успеваешь снять одежду, прежде чем перейти к главному, а потом фейерверки.

Полина завелась в два счета, едва почувствовала жаркие губы Макса на своей шее, оголенном плече, груди… Один миг – и она воспарила в воздухе, точнее оказалась поднята на руки и транспортирована на диван гостиной.

И вот она уже припечатана телом Макса.

Он, кажется, и вовсе ничего с себя не снял, по крайней мере Полина этого не заметила. Только джинсы приспустил.

Потом последовали ритмичные толчки его плоти, врывающейся в ее жаждущее тело. Сколько же удовольствия они принесли ей. Забытого, жгучего, концентрированного…

Полина таяла под Максом, все ее тело пронизывали крошечные иголочки наслаждения. За последние двадцать минут она будто распалась на части, и вновь стала целой, все благодаря ему.

Как же до обидного долго они оба были лишены счастья принадлежать друг другу.

– Ого… – простонала она, обвивая Макса руками и ногами, когда все закончилось.

Но даже после финального толчка он не отстранился от нее, продолжал сжимать в объятиях.

– Полечка, я так об этом мечтал, – шептал он ей в ухо. – Ты не представляешь, как…

О, она представляла. Еще бы, ведь сама мечтала о том же. Секс с Максом ей буквально снился.

– Спасибо, что ты позволила мне это, – продолжал он шептать ей нежности, перемежая их поцелуями.

Полина обнимала его и продолжала таять.

Ей так давно хотелось его поцелуев, нежных ласк, всего его без остатка.

– Я очень по тебе скучала! – призналась она наконец.

– Я тоже, безумно… – проговорил он хриплым голосом.

А ей все было мало, хотелось еще признаний, еще нежностей.

Но…

Мамочкины будни таковы, что в любой момент может прозвучать гонг, после которого ты должна все бросить и бежать к ребенку.

Очень скоро они оба услышали отчаянный плач Сашки. Он раздавался из динамика радионяни, которую Полина уронила возле лестницы, когда начала целоваться с Максом.

Сын плакал так горько, будто на него как минимум обрушился потолок.

Полина тут же вылезла из-под Макса.

– Я сейчас, – коротко бросила.

Кое-как одернула платье, которое он с нее даже не снял, и побежала наверх.

В спальне рыдал сын.

– Что ты хочешь, мой маленький? – тут же засюсюкала Полина.

Началась привычная кутерьма. Проверить подгузник, который оказался чистым, предложить грудь, дать соску. Ничего из этого Саша не хотел. Но стоило взять парнишку на руки, чуть покачать, как он тут же успокоился.

Вот что ему было нужно – мамины руки. Соскучился.

Покачав его пару минут, Полина увидела, что он снова засыпает. Ей очень хотелось обратно к Максу, ведь порция ласки явно недополучена. Но стоило попытаться положить малыша назад в люльку, как он тут же открыл глаза. Как бы показывал – я слежу за тобой, мама, не смей оставлять меня одного.

Полина намек поняла. Придется брать сына вниз к отцу. Может быть, если малыш хорошенько уснет на руках, потом можно будет переложить его в люльку. И тогда она сможет еще немного времени провести с Максом наедине, пока не придет бабушка.

План? План!

Тихонько, как мышка, она выскользнула из спальни с сыном на руках.

Саша очень чувствительный ребенок. Его мог разбудить даже небольшой шум, поэтому Полина шла буквально на цыпочках.

Она уже тихонько спускалась по лестнице, как вдруг увидела, чем занимался в гостиной Макс.

Он держал в руках телефон.

Не свой…

В его лапище определенно ее мобильник, с розовым чехольчиком. Макс что-то в нем сосредоточенно разглядывал, потом зачем-то отодрал защитную пленку, принялся водить по экрану пальцем.

Проверял ее мессенджеры?

Полина замерла на месте с ребенком на руках. Не знала, как реагировать на такое явное вторжение в ее личное…

Она в мгновение ока переместилась из настоящего времени в тот самый осенний день, когда ей было еще шестнадцать и когда Макс решил проверить ее телефон в самый первый раз. Тогда они сидели в кафе. Стоило ей пойти в туалет, как Макс без зазрения совести принялся инспектировать ее гаджет.

Надо же было именно в тот момент всплыть сообщению от одноклассника, который корявенько пытался за ней ухаживать. Как же сильно это не понравилось Максу. Он тут же ей это предъявил.

Полина, тогда еще наивная дурочка, вместо того чтобы поставить ухажера на место и сказать что-то из разряда: «Нечего лезть в мой телефон», начала оправдываться. Мол, она его никак не поощряла, и вообще он за ней бегает с пятого класса, но сердцу немил. Ничего не помогло, свидание было безнадежно испорчено.

Сколько таких вот проверок Макс устроил ей после – не сосчитать.

Как это было неприятно Полине – не передать словами.

И как же она надеялась, что это в прошлом…

«Я изменю свое поведение», – всплыли в памяти его недавние слова.

«Больше никаких ревнивых выходок», – обещал он ей.

И держал слово ровно полтора месяца. Ну… пока она не прыгнула в его объятия.

Видимо, теперь он посчитал – уже можно снова начинать устраивать проверки.

Что ж, он еще долго продержался. Целых шесть недель!

Полина мгновенно вспыхнула гневом.

И что, она спустит бывшему муженьку эту выходку? Фига с два!