Текст книги "Охота на Вепря"

Глава четвертая. Разговор с призраком

1

Как же чудесен был этот средневековый обликом город в конце декабря! Город на холмах, тонувший в мягкой европейской зиме! Как уютно было все тут! Прага расцвела в середине четырнадцатого века, когда стала столицей Священной Римской империи. Всесторонне образованный император Карл Четвертый, чех и урожденный пражанин, позаботился о том.

Пражский Град разрастался на глазах и всех удивлял красотой.

Снег лежал на тысячах черепичных крыш, островерхие крыши соборов и башен устремлялись в молочное небо. И подмерзшая Влтава расходилась рукавами через весь город, и Карлов мост, шедевр средневековой архитектуры, мост из сказки, камень в основание которого положил сам император, крепко соединял два пражских берега. Когда-то именно тут, в городе, до неприличия терпимом ко всем религиям мира, поселялись маги и «волшебники» всех мастей, чтобы увлекать правителей – королей и герцогов – своими фокусами, удивлять и зарабатывать звонкую монету. Сюда слетались великими тучами евреи-каббалисты, ускользая от инквизиции и гонений, образуя целые кварталы, становившиеся также рассадниками всевозможных эзотерических вероучений и ересей.

– Да-а! – протянул Степан, оглядывая городские улицы. – Городок-то, Петр Ильич, прям скажем: чудесный!

– Еще какой чудесный! Сказочный! А сколько тайн и загадок хранит он! – многозначительно подмигнул я.

– Это каких же загадок?

– Каких? – улыбнулся я. – Расскажу…

Мы поймали пролетку, погрузили багаж, и вскоре пара понесла нас по Пражскому граду.

– Надо бы тебя спрятать от греха подальше, – сказал я Степану. – Да как бы не выбрать ту же гостиницу, что и Дармидонт Михайлович! Хотя, я отчего-то уверен, что он поселится там же, где будет и аглицкий маг, на Гостином дворе упомянутого пана Грачека за площадью Крестоносцев. А стало быть, мы выберем маленькую гостиницу где-нибудь неподалеку.

Свое желание я растолковал вознице. Тот живо кивнул: «Добрже, пан!»

– Два века назад, Степа, – продолжал я, – тут, в Праге, жил некто Махараль Йехуде Бен Бецалель.

– Жид? – нахмурился Степан.

– Именно так. Еврей-каббалист, настоятель местной синагоги. Так вот, однажды он вылепил из глины человекообразное существо – Голема…

– А зачем?

– Забыл упомянуть. Он завидовал славе Господа, который вылепил из глины Адама.

– А-а! Вон куда замахнулся! И что же дальше? – выдыхая легкий пар, вопросил Степан.

– Догадайся.

Степан поморщился:

– Да я не такой шибко умный, как вы, Петр Ильич. Не сумею.

– Бен Бецалель решил оживить своего Голема.

– Истукана?!

– Именно, – кивнул я.

– Да как же наглости-то хватило жиду?

– А вот хватило! – усмехнулся я. – Эти евреи-каббалисты большие хитрецы! Хотели заполучить все тайны мира и владеть этим миром безраздельно. Бецалель вложил в глиняный рот истукана тетраграмматон – четырехбуквенное непроизносимое имя Бога.

Степан перекрестился:

– Неужто возможно такое, Петр Ильич?

– Легенда говорит, что да, возможно. И, представь себе, Голем ожил.

– Как ожил? Да неужто?

Забавно было видеть такую реакцию от сильного и отважного Степана, гнувшего пятаки и подковы и стрелявшего почище Вильгельма Телля.

– А так. Его глаза открылись и он произнес: «Что нужно, хозяин?»

– Аж мурашки по коже, Петр Ильич…

– Еще бы! Каббалист Бен Бецалель не только оживил истукана, но и заставил его служить себе. Но дело вдруг приняло особый оборот…

– Какой такой особый?

– Души-то у истукана не было. Вначале он исполнял только волю хозяина, но потом… Голем стал исчезать из дома Бецалеля. Он уходил в ночь, бродил по ночной Праге и вершил то, что ему заблагорассудится.

Мой слуга перекрестился вновь:

– Вот ведь племя-то какое!

– О ком ты?

– О том, кто слепил этого Голема!

Я рассмеялся.

– А чем все закончилось, Петр Ильич? Поймали его, глиняного человека?

– По легенде, он оживал только ночью. Однажды днем к Бецалелю ворвались пражане и раскололи Голема. – Я выглянул из пролетки. – Да и самому каббалисту досталось… Кажется, подъезжаем.

Возница отвез нас на Старомесскую площадь в гостиницу «Черная курица». Я записался паном Василем из Киева. У хозяина «Черной курицы» служил его сынишка, Матей, расторопный мальчуган, его я и послал в «Гостиный двор» пана Грачека на площадь Крестоносцев. Вскоре мой гонец вернулся.

– Через два дня, пан Василь, у пана Грачека ждут гостя из Англии, все его зовут великим магом. Он будет устраивать сеанс…

– Что за сеанс? – спросил я. – Ты узнал?

– Да, пан Василь, – кивнул умный мальчик. – Мой друг, Йозек, сын пана Грачека, по секрету рассказал мне о том.

– Так-так-так, – переглянувшись со Степаном, оживился я. – Говори, Матей.

– Этот маг будет разговаривать с мертвыми…

Степан отступил и перекрестился уже в третий раз за сегодняшний день. Кажется, Прага переставала ему нравиться.

– Спиритический сеанс? – догадался я. – Верно?

– Да, пан Василь! – кивнул мальчишка. – Спиритический сеанс! Так и было сказано. В гостинице уже селятся разные люди, которые специально приехали за тем, чтобы поговорить с мертвецами.

– Милостивый Господи, – пробормотал Степан. – Что ж такое делается?

– Как интересно, – потер я руки. – Там есть четверо здоровенных русских, богатых, при оружии?

– Есть, – кивнул Матей. – Они купили лучшие номера!

– Не сомневаюсь. Ну а имя этого мага… ты не узнал?

– Йозек обещал узнать его сегодня вечером, написать и передать мне.

– Отлично, – кивнул я. – Ты молодчина, – я отсчитал пять крон и положил на ладонь мальчика.

– Тут больше, пан, – осторожно предупредил мальчик.

– Я знаю. Еще получишь столько же, когда скажешь мне имя мага и расскажешь все подробности будущего сеанса.

Матей улетел. Мы заказали в номер жареную утку с квашеной капустой, маленький бочонок только что сваренного пива, каравай и сели за трапезу.

– А что такое спиритический сеанс? – осторожно, точно речь шла о чем-то запрещенном, спросил с набитым ртом Степан. – Что за дьявольщина такая?

Я сделал добрый глоток из литровой деревянной кружки.

– Наука говорить с мертвецами.

– Да неужто такое возможно?

– Еще как возможно, – я откинулся на спинку стула. – Эта наука молодая, ей всего пятьдесят лет. Неужто ты ничего об этом не знаешь?

– Ни сном ни духом, Петр Ильич, – замотал тот головой.

Как видно, общение со мной открывало для охотника и слуги Степана Горбунова много нового, о чем он прежде и не задумывался.

– Ну хорошо, я просвещу тебя. Это случилось в 1848 году, в США, в штате Нью-Йорк, в городке Гайдсвилле, на ферме некоего мистера Фокса. В его доме вдруг стали раздаваться стуки и шумы – это отметила вся семья Фоксов. Стуки были и тогда, когда вся семья была в сборе и разыграть никто никого не мог.

– Неужто домовой?! – трепетно спросил Степан.

– Угадал! – усмехнулся я. – Фоксы скоро поняли, что природа этих стуков находится за пределами нашей реальности. Они шли из великой бездны. Из вечной ночи. Или вечного света? Оттуда, откуда мы вышли и куда однажды вернемся. Отважная средняя дочь Фоксов, Кейт, так и сказала своим родным: «Я знаю, к нам стучат из другого мира».

Дюжая рука Степана дрогнула. Оставив жирное крыло утки, подумав, он вновь осенил себя крестным знамением:

– Господи, прости.

– Ты теперь будешь всякий раз креститься? – улыбнулся я. – А, бесстрашный Степан?

– Я бесстрашный, покуда живых вижу. Кого я пощупать могу да кулаком садануть. А призраки… – он покачал головой, – тут другое. И потом, неправильно это, Петр Ильич, лезть в дела мертвых.

– Ты слушай, слушай, умник! – Я наполнил наши кружки темным пенным напитком. – Понял?

– Понял, Петр Ильич.

– Так вот, эта самая Кейт и вошла в контакт с той сущностью, которая стучала по стенкам дома Фоксов. Она даже разработала алфавит и код для общения с потусторонней личностью. Один стук – нет, два стука – да, и так далее. Гостя из другого мира она назвала «пришельцем». Он открылся Кейт, ее семье и соседям, что был торговцем – ограбленным и убитым, и похороненным под одной из стен этой фермы. Позже именно там и нашли останки человека.

– Эка, – вновь покачал головой Степан.

– Точно так. Позже люди тысячами приходили с округи к Фоксам, задавали пришельцу вопросы и получали ответы. Со временем и другие сестры Фокс, не только Кейт, обнаружили у себя медиумические способности…

– Это что за способности такие?

– Быть проводниками из одного мира в другой. Разговаривать с мертвецами, одним словом. Сестры Фокс переехали в Рочестер и в течение нескольких лет стали известны всем Соединенным Штатам. Еще ни одна религия на земле не распространялась с такой удивительной силой и мощью, как новая религия спиритуализма, – читая на скорую руку лекцию, я старался быть как можно более понятным. – Ведь в этой религии все оказывались равны; не нужны были ни священники, ни папы римские, ни патриархи, и каждый мог вступать в диалог с потусторонним миром, когда ему заблагорассудится. А самое главное, люди хотели узнать, как там их умершие родственники, как живут-поживают и что им самим ждать после смерти? В спиритуализм бросились и серьезные ученые, профессора и академики с мировыми именами, и отпетые мошенники, и люди искусства, и писатели, и священники, и авторитетные политики! – закурив папиросу, я посвящал своего товарища из народа в те тайны, в которые сам, если говорить честно, верил с большим трудом. Но куда деваться, если мир захватил настоящий спиритуалистический бум! – Мир мертвых, Степан, отныне приглашал всех! – кивнул я. – Двери были открыты настежь! Общайся – не хочу. Книги об этом общении стали выходить тоннами, миллионы людей по всему миру оказались втянуты в новую религию, где каждый был по-своему горазд. Ровно пятнадцать лет назад, в 1873 году, была учреждена Британская национальная ассоциация спиритуалистов, а еще через два года знаменитый английский ученый и путешественник Альфред Рассел Уоллес выпустил свою знаменитую, уже ставшую классикой жанра, книгу под названием «О чудесах в современном спиритуализме». Читал, и скажу: очень интересно! Вот такая вот краткая история новой мировой религии. Как видишь, не все так страшно!

Степан с пониманием кивнул.

– Я бы с дедушкой своим покойным, Прокопием, не отказался бы перемолвиться. – Он хорошенько отпил пива, поставил кружку, утер тыльной стороной ладони рот. – Уж больно любил я его, Петр Ильич, – в глазах его блеснули слезы. – Так любил…

– Кто же пожаловал сюда, на берега Влтавы? – спросил я. – Из великих спиритуалистов для сегодняшнего? Ничего, подождем, скоро все узнаем…

Когда луна засверкала над черепичными крышами Праги, когда башни и черные шпили проявились на фоне синего неба, к нам постучали.

Это был Матей.

– Ну? – спросил я.

Он протянул бумажку.

– Посвети, – сказал я Степану.

Тот поднес свечу, и я не без труда прочитал детские каракули:

– «Уильям Баррет». – И тотчас поднял глаза на своего помощника и слугу: – Быть такого не может!..

– Кто он? – шепотом спросил Степан.

– Великий маг! – просиял я. – Сэр Уильям Баррет. Знаменитый британский физик. Основатель Общества психических исследований. Если здесь нет путаницы, всем нам крупно повезло!

Я отдал Матею еще одну крону.

– Вот что, мой юный друг, – сказал я, – ты дашь мне знать, когда этот человек приедет к пану Грачеку. Пусть о том позаботится Йозек. И еще, передай Йозеку, что, когда сэр Баррет приедет, мне от него, Йозека, понадобится большая услуга. Все ваши заботы будут оплачены. А теперь ступай, мой юный друг.

И я закрыл за ним дверь. Пламя свечи неровно озаряло лицо Степана. Я заглянул в зеркало и уловил нездоровый блеск в своих глазах. Думаю, мы походили на спятивших заговорщиков. Но заговорщиков счастливых!

– Так что, пойдете туда? – все тем же шепотом спросил Степан.

– А то! Меня ждет увлекательное зрелище! Жаль, тебя с собой взять не могу. Вдруг, Кабанин или кто из его своры узнают…

– Я не обижусь, Петр Ильич, – замотал головой мой слуга. – Ей-богу, не обижусь! Я лучше вас тут, в гостинице, подожду.

– Да будет так, – кивнул я.

Вечером следующего дня я вышел из пролетки буквально на площади Крестоносцев. Какая же она была крохотная, эта площадь, тесно окруженная старинными зданиями! Это был средневековый пятачок европейского города, сохранивший былую красоту и величие, нетронутые временем. Сотни лет на этих древних булыжниках конские копыта выбивали дробь! Их отзвук стоял в моих ушах, эхо улетевшей суровой песни гуляло по здешнему каменному перекрестку. Со мной был и Матей. Мой грим никогда бы не выдал меня – окладистая борода и усы закрывали половину моего лица, темные стеклышки круглых очков прятали любопытные глаза. На этой площади, тесной от призраков прошлого, с балконов и крыш на меня взирали каменные святые и патриархи.

Я невольно подошел к статуе Карла Четвертого. Бронзовый, с налетом зелени, печально опустив голову, он тоже смотрел на меня, протягивая ко мне правую руку в перчатке.

– Ты готов? – спросил я у мальчишки. – Стража не схватит нас?

– Готов, пан, – кивнул тот.

– Добро, – откликнулся я, и мы устремились по правой улочке от бывшего рыцарского храма.

Третий дом справа и был «Гостиничным двором» пана Грачека. Работа сыщиком заставляет обманывать доверчивых обывателей и наивных детей, и все во благо высшей цели! На нее, эту цель, я и уповал, устраивая этот маскарад и вовлекая в свою игру два нехитрых детских сердца, к тому еже еще искушая их звонкой монетой.

Йозек ждал нас у дверей гостиницы. Он подозрительно и с любопытством оглядел меня и прошептал:

– Русский купец сейчас изволит ужинать, и его прислуга тоже. Они в нашем ресторане занимают целую комнату и очень строги и с управляющим, и с официантом.

– А ваш новый гость мистер Баррет?

– А мистер Баррет отдыхает после дороги. Все о нем только и говорят, но он пока не выходит. Он заказал ужин в номер. А русский купец, едва прознав, что англичанин прибыл, уже посылал к нему с письмом. Я подслушал, что говорил наш управляющий отцу. Купец просил у него встречи!

– Кто бы сомневался, – кивнул я. – Отличная работа, Йозек! И что же, он примет его? Баррет – купца?

– Да, – кивнул мальчуган. – Так говорят, но позже.

– Это как раз то, что мне нужно.

Я переступал с осторожностью этот порог: кто его знает, не столкнусь ли я лицом к лицу с матерыми зверюгами Дармидонта Кабанина – Николой, Миколой и Вакулой? А то и с ним самим? Этим Вепрем! Но все обошлось. Йозек проводил меня в полуподвальную домовую пивную, где я сел за самый дальний столик и взялся цедить литровую кружку светлого пива. Оба мальчишки двумя легкокрылыми меркуриями разлетелись по гостинице, обещав держать меня в курсе всех дел и событий.

Когда я готов был загрустить за третьей кружкой, в пивную вбежал Йозек.

– Идемте наверх, пан! – поспешно выкрикнул он.

Через минуту мы быстро поднимались по лестнице наверх, затем шли по коридорам гостиницы. Два раза мы столкнулись с Матеем, как видно, он обозревал дорогу впереди. И вот уже у мальчишки, у Йозека, в руке блеснул ключ от номера.

– Тс-с! – он приложил палец к губам, вложил ключ в замочную скважину и провернул ключ.

За нами сюда же нырнул и Матей. Йозек поманил меня пальцем, сам подошел к стене и приложил ухо к выбранной им точке.

– Сюда, пан, сюда! – прошипел он.

И я тотчас же занял его место у стены. И сразу услышал знакомый голос:

– Я рад, сэр Баррет, что судьба позволила мне увидеть вас! – это был Кабанин, он говорил на русском, и незнакомый переводчик тотчас же перевел его слова. – Я хорошо говорю по-французски и неплохо на вашем языке, но в этот раз пусть лучше меня заменит переводчик. Дело уж больно важное.

– И я рад, господин Вепрев, – ответил англичанин.

«Надо же! – подумал я. – Кабанин тоже странствует под псевдонимом!»

– Я очень устал с дороги, поэтому прошу вас быть кратким, – добавил Баррет.

– Это и в моих интересах, – согласился Кабанин. – Я много читал и ваши труды, и о вас, сэр Баррет, и знаю, что ваши возможности практически безграничны. Я говорю о потустороннем мире…

– Газеты склонны преувеличивать мои скромные возможности, – ответил англичанин.

– Нет-нет, прошу вас, не разочаровывайте меня, – усмехнулся гость. – Вы посвятили половину своей жизни общению с миром мертвых.

– Что, собственно, интересует вас, господин Вепрев? Я говорю о завтрашнем сеансе. Ведь ради него вы здесь? Но вы не просто любопытный зритель. Вам что-то нужно…

– Именно так.

– Ну, так откройтесь, мне так будет легче помочь вам.

– Я ищу дух одного человека…

– Все, кто занимается спиритуализмом, ищут души умерших людей.

– Но я не просто ищу его – я должен задать ему вопрос!

– Именно для этого и собираются миллионы людей по всей планете – задать те или иные вопросы ушедшим от нас… Когда он жил?

– В шестнадцатом веке от Рождества Христова.

– Давно. Но это не преграда в том мире. Там с легкостью можно перешагнуть через века!

– На это я и надеюсь, сэр Баррет!

– Как его звали?

– Захар Зубов. По кличке Зуб. Были у него и сыновья – Сашка, Пашка и Макарка. Зубовы, стало быть.

– Это ваши предки?

– Не то что бы…

– Но они имели отношение к вашим предкам, так?

– Пожалуй.

– Скажите честно, господин Вепрев, все дело в сокровищах?

– С чего вы взяли, сэр Баррет? – вопрос прозвучал не сразу, прозвучал с вызовом и недобро.

– Очень часто одни люди просят вызвать других людей, их души, для того, чтобы им открыли какую-то важную семейную тайну. О спрятанных сокровищах, к примеру. Меня просили об этом тысячи раз! Так я угадал?

– Эта часть не касается никого, кроме меня, сэр Баррет, – тон Кабанина изменился. – Но я вам скажу так: я заплачу за ваш труд, и заплачу особо.

– Как это – особо?

– Я заплачу много денег, потому что очень богат. Если я получу то, что желаю заполучить, сэр Баррет, я заплачу вам четверть миллиона золотых царских рублей…

– Вы шутите? – теперь уже не сразу спросил англичанин.

– Я никогда не шучу, когда речь идет о деньгах, уважаемый сэр; так вот, но я должен получить исчерпывающую информацию, ту, единственную, сэр Баррет, которая мне нужна! Вы должны вызвать его, Захара Зуба, и он должен ответить мне на мой единственный вопрос. Иначе сделка отменяется.

– От вас исходит большая сила, господин Вепрев.

– Я силен от природы – и не скрываю этого.

– Я говорю об иной силе…

– Что это значит?

– Дайте мне ваши руки.

– Мои руки? – усмехнулся Кабанин. – А не боитесь?

– Вы шутите, господин Вепрев?

– Конечно, шучу. Пожалуйста, сэр Баррет.

– О, да, – после короткой паузы произнес тот. – Вы очень энергетический человек! И я не удивлюсь, если духи сами слетятся навстречу к вам.

– Да неужто?

– Честное слово, господин Вепрев.

– Тогда скажу: милости просим, – мрачно откликнулся тот. – Что ж, остается дождаться завтрашнего дня, сэр Баррет?

– Да, господин Вепрев, дождемся завтрашнего дня. Мне нужно хорошенько отдохнуть с дороги и выспаться, а завтра сосредоточиться перед будущим путешествием к вратам иного мира. И вы соберитесь, потому что и от вас, господин Вепрев, будет зависеть немало. Спокойной вам ночи.

– И вам не хворать, сэр Баррет, – откликнулся Кабанин, и я услышал, как под ним тяжело отодвинулось кресло.

А вскоре едва слышно и захлопнулась дверь.

– Эти русские, – пробормотал сэр Баррет.

Более подслушивать я не имел никакого права. Я отошел от стены и выдал каждому мальчишке по пять крон.

– Заслужили, – сказал я. – А теперь, Йозек, незаметно выведи меня из гостиницы.

На улице курили трубки двое гигантов – я сразу узнал в них казаков Кабанина. Кажется, это были Никола и Вакула. Потому что второй был пониже. «Боишься призраков-то? – с усмешкой спросил один из них. – Всех, кого загубил? Слетятся завтра, а? Как мухи на мед?» – «Так неужто я их скликать буду?» – «А коли сами? – не унимался его товарищ. – Их саблей напополам не возьмешь» – «Оттого и не боюсь, Никола, что ни ты их, ни они тебя. Опасаться живых стоит, особливо, кто за твоей спиной стоит». Замечание было мудрое. Знали бы они, кто я таков и зачем здесь, живым бы не отпустили. Я прихватил Йозека на рукав пальтишка и потащил за собой, он понял, что так надо. Матей ждал нас у фонаря, у храма Крестоносцев. «Вот что, – сказал я мальчишкам, когда мы поравнялись, – этих двух, и третьего с ними, берегитесь пуще огня. Звери они, только в человеческом обличье». Ребята кивнули.

– Где они собираются? – когда мы завернули за старый храм Крестоносцев, спросил я.

– В большой обеденной зале для знатных гостей, – ответил Йозек.

– Найдется для меня место? В уголочке?

– Придумаю, – кивнул Йозек. – Там много дверей и занавесей. Но и народу будет много, так отец сказал. А еще есть большой платяной шкаф, пара сундуков…

В таком вот сундуке казаки Дармидонта Кабанина и похоронят заживо, – решил я с мрачной улыбкой, но говорить о том мальчишке не стал.

Я и Матей попрощались с Йозеком и поспешили в «Черную курицу». Уже через полчаса я входил в свой гостиничный номер на Старомесской площади. Меня с великим внутренним напряжением поджидал Степан. Видать, немало он передумал за эти часы. И судя по лежавшим пистолетам, за оружие тоже хватался.

– Ну, Петр Ильич? – вопросил он.

– Ноги гну, – ответил я.

– Слышали его, Дармидонта?

– Слышал, – кивнул я. – Кто такой Захар Зубов?

Степан пожал плечами:

– Без понятия.

– Иного ответа я и не ожидал.

– А должон знать, Петр Ильич?

– Пожалуй, что нет. Он из прошлого. Спросить бы о том у самого графа, твоего хозяина, да он далече. Ладно, завтра у меня встреча с духами. Может, чего и узнаю.

– Вы меня возьмите завтра с собой, – услышал я голос Степана из второй комнаты. – А, Петр Ильич? Шутка-то шутками, а коли эти сволочи что прознают? Как тогда быть? Если я вас не услежу, век себе этого не прощу. Сами видели – волки они! – он говорил о трех казаках. – Что скажете?

Я хоть и был человеком смелым, но понимал – тут в одиночку, если что пойдет не так, шансов у меня не будет.

– Поглядим, – откликнулся я.

Глядя в окно на белую пражскую луну, я и впрямь готов был завтра взять Степана с собой. Ведь какая подмога! Случись что, он бы не дал порвать меня этим зверюгам. Но стоит им только увидеть его – краем глаза! – признать, и все пошло бы прахом. А наряди Степана, сдюжит ли он маскарад? Да и потом, он тем и хорош, что и днем и ночью – один и тот же. Кулак, кремень, оглобля. А тут в случае чего играть придется…

«Не возьму, – решил я. – Все сам сделаю. Бог в помощь!»