Текст книги "Демовщина"

Агиом

Скифское море пугало мореплавателей своими черными водами, буйным нравом и жестокими племенами, проживающими на его берегах. Но Пахис был не робкого десятка. Его участие в пяти сражениях против арабов воспитало в нем дух настоящего воина. Ежедневная борьба со стихией закалила в нем характер истинного мореплавателя. Кому, как не ему, могли доверить столь важную миссию?

И вот дромон[1]1
  Дромон (от др.-греч. δρόμος – бег) – быстроходное парусно-гребное судно византийского военно-морского флота с V по XII век. – Прим. ред.


[Закрыть] Пахиса причаливал к деревянному причалу порта Агиом в Скифском море, на плато Тепсень. В те далекие времена этот маленький порт был славен работорговлей и пиратством. На вершине холма, у подножья потухшего вулкана, проживала местная знать. Хоть они и были подданными византийского царства, но близкое соседство со степными племенами и руссами оказывало куда большее влияние на их жизнь. Порт пользовался большой популярностью у пиратов, людей, промышлявших грабительством торговых судов, идущих в Константинополь, и составлял большую конкуренцию Феодосии, некогда цветущему городу, который в те времена испытывал экономический спад. Разгул кочевого народа свел на нет торговое ремесло, и крупнейший по тем временам порт, стоявший на перекрестке торговых путей, пустовал.

Константинопольский патриарх Фотий настаивал на прибытии Пахиса с миссионерами именно в порт Агиом. Миссия была настолько секретной, что гостя с его тремя прислужниками никто на корабле – а было там две сотни солдат и матросов – не должен был знать в лицо. На протяжение всего пути миссионеры прятали свои лица за большими капюшонами. Такие беспрецедентные меры безопасности были крайне необходимы. Папа Адриан II имел свои планы на земли восточнее Польши и сам хотел прислать своих миссионеров в Киев. До него дошли слухи, что город, построенный на холмах, раскинувших на берегу Днепра, был благословлен на рождение апостолом Андреем. По этим и многим другим причинам он любыми способами хотел помешать Фотию дать нести свою веру на эти земли. Борьба за восточные земли еще долгое время продолжалась между Западом и Востоком.

Большой византийский дромон смотрелся как монстр среди маленьких торговых агиомских кораблей. Пахис и не догадывался, что его корабль вместе с четырьмя гостями уже месяц ждали в Феодосии наемники-печенеги, посланные Адрианом II. У Фотия везде были свои люди, он знал про наемников, поэтому и настоял на прибытии именно в Агиом.

Пахис взошел на причал в сопровождении двадцати воинов. Каждого воина он знал лично. Не один ковш соленой воды и не один кубок крови он хлебнул с каждым из них. Он был для них как отец. Его умение принимать правильные решения во время сражений говорило о том, что им управляют сами боги. Пахис был истинным христианином, но команда его состояла из наемников, и кем по вере они только не были. Но это никак не мешало их воинскому братству.

Пахис рано стал сиротой, и его подобрали воины на македонских землях. Они нашли его в возрасте двух лет в хижине около полуистлевших трупов родителей. Родители были мертвы уже около месяца, а ребенок просто спал рядом с ними. Никто тогда не обратил внимания на то, как малыш мог выжить без еды и воды. Да и впоследствии Пахис никогда не болел.

Взял его к себе один моряк. Он и воспитал его на своем корабле. С ранних лет Пахис познавал морское искусство. Будучи подростком, он познакомился с варягом Генром, и тот научил юношу отбивать такт на барабанах для гребцов. С малых лет Пахис участвовал в сражениях вместе со своими наставниками. В одном из сражений он угодил в плен. Красивого юношу арабы увезли в Персию, чтобы продать в гарем богатого халифа. Там бы из него сделали евнуха, и стал бы он прислуживать женам и наложницам. Но судьба опять вступилась за него. Наемные убийцы ассасины напали на обоз, и юнец оказался в их руках. Отчаянно защищая себя, он привлек внимание вожака – Клестра, который решил сохранить ему жизнь.

Клестр воспитывал Пахиса до тех пор, пока юноша не встретил Ливионуса. Красивый молодой мужчина был главным на галере. Они встретились в Херсонесе. Ливионус на своей галере привез молодых руссок на продажу. Эти женщины отличались от всех других, представленных на рынке: их белоснежная кожа выгодно выделяла руссок на фоне любых других рабынь, но строптивый нрав порой сильно снижал их стоимость. Зато при хорошем отношении преданнее рабыни было не найти. По этой причине на такой товар находились свои ценители.

Пахис должен был отбить рабынь, но в схватке с Ливионусом – а он был очень хорошим бойцом – погибли все наемные убийцы. Ливионус стоял, прислонившись спиной к стене одного из херсонесских борделей, около его ног лежали четверо насмерть сраженных ассасинов. Он сам был весь в крови, и было уже не понять, чья кровь была на нем. Колено его было рассечено, но рука твердо держала короткий римский меч. Пахис смотрел в его озверевшие глаза, налитые кровью. Он видел каждый капилляр. Он видел, как противник был готов принять смерть, но остаться на ногах. Пахис произнес:

– Мне не нужна смерть храброго мужа, убившего четверых ассасинов, хоть я с легкостью могу забрать твою жизнь. Но я готов принять твою победу, если ты заберешь меня в Византию. Но знай, я свободный человек, таковым и останусь – в жизни и смерти.

Пахис бросил свой меч и сложил руки крестом на груди. Ливионус взмахнул мечом, но удар нанести не решился. Пахис не шелохнулся.

– Что ты хочешь? – спросил Ливионус.

– Я хочу вернуться домой, мне чужды чужие земли. Я македонец. Потомок Александра. Я хочу домой.

– Хорошо! Поедешь домой, но будешь гребцом. Я скажу, чтобы на тебя не надевали цепи, но, если будешь лениться, тебя выбросят в море.

– Я согласен.

Взгляды их встретились. Пахис смотрел на Ливионуса, как на старшего брата. В этом взгляде читалось храбрость и искренность. Никогда до этого Пахису не встречались благородные мужчины, но в Ливионусе он увидел силу и благородство. Зажатый в угол молодой воин был готов принять смерть, ни на минуту не испугавшись. Пахис владел мечами, как бог. Убить врага, да еще с рассеченным коленом, ему не составило бы никакой сложности, но он бросил мечи. Желание вернуться домой было настолько сильным, что Пахис готов был принять смерть от этого молодого моряка.

Ливионуса поразила смелость этого молодого ассасина. Его слова были искренни. Со временем они стали друзьями. Пережив вместе не одно сражение, не один морской шторм, они только доказали свою дружбу.

Молодые люди стали больше, чем друзья. Казалось, ничто не могло их разъединить, но в одном из сражений случайная стрела поразила Ливионуса в позвоночник. Он попросил Пахиса, чтобы тот избавил его от мучений. Пахис со слезами на глазах и болью в душе воткнул клинок в сердце своего близкого друга. Заняв его место, он был будто заворожен. Все говорили, что он живет за себя и за Ливионуса. Такая непростая, но типичная для тех жестоких времен судьба была у нашего Пахиса…

В Агиоме Пахиса должны были встречать руссы, посланные Аскольдом и Диром для сопровождения священнослужителей в Киев, чтобы осуществить обряд крещения. Фотий сдержал слово, данное Аскольду и Диру во время похода руссов на Константинополь. История этого похода до сих пор покрыта тайной. Огромное количество руссов на своих ладьях прибыло к стенам Царьграда. Никто не ожидал такого нашествия народа с севера. Царь в то время был в походе у Черной речки. Узнав о нашествии и разграблении его земель, он поспешил вернуться. С трудом попав в свою столицу, он вынужден был молиться о спасении. Тут-то и пришел на подмогу своему правителю Фотий. Он смог чудесным образом договориться с руссами, которые отступили от стен города и вернулись на свои земли.

Гарантией неизменности решения киевлян принять христианство должен был стать перстень, который Аскольду даровал Фотий I во времена похода руссов на Константинополь. Руссы должны были вернуть его Пахису. Пахис хорошо помнил этот перстень с ярко-голубым камнем. Ему довелось целовать его на руке Фотия в тот день нашествия руссов.

Берег у Агиома был полон людей. Пахис в окружении своих солдат сильно выделялся в толпе. Только ступив на берег, они тут же оказались окружены нищими, которые надеялись получить монету или что-то украсть. От толпы отделились шесть человек в красных плащах, высокого роста и с характерными для руссов щитами и мечами. В эти неспокойные времена руссы и печенеги чувствовали себя хозяевами на северных берегах Скифского моря. Между ними постоянно были стычки, причем очень кровавые. Местный народ понимал, что влияние и власть Византии на побережье Понта Аксенского[2]2
  Понт Аксенский – одно из ранних названий Черного моря.


[Закрыть] таяло. С одной стороны поднимались дикие племена, состоящие из местных и пришедших кочевников, с другой стороны объединялись руссы, и их влияние становилось все сильнее и сильнее. Нельзя было забывать и о полчищах печенегов. Эти кочевники присутствовали везде, и в эти годы они ничего не боялись.

Руссы подошли к византийским воинам вплотную. Воины встали живой стеной, не пуская богатырей к своему капитану. Старший из витязей достал перстень с большим голубым камнем. Он был прозрачным, но в то же время излучал слабый голубой свет. Пахис узнал перстень и дал команду пропустить.

– Я Яромир, старший этой дружины. Меня послал Аскольд, чтобы встретить посланника патриарха Фотия и его прислужников, а также сопроводить их в Киев для проведения обряда.

– Сколько вас? – спросил Пахис.

– Нас шестеро, но каждый достоин десятерых, – сказал Яромир.

Он великолепно говорил на греческом.

Они выглядели, действительно, как настоящие воины. Но доверять шестерым воинам посланников Фотия было опрометчиво. Как шесть человек, пусть и со славным прошлым, могут защитить наших людей, священнослужителей христианской церкви для священного обряда?

Византия, истощенная войной с арабами, не могла воевать с руссами. Руссы же крепли и с вожделением смотрели на богатый Константинополь. Политически умно было бы обратить их в православную веру и превратить из потенциальных противников в крепких союзников. Византийцы славились своей внешнеполитической игрой. Но западный мир и его правители имели свои взгляды на руссов. Земли восточнее Польши были бескрайними… Какие только народности не проживали там. И многие умные мужи прекрасно понимали, что рано или поздно родится нация, которая объединит всех, и это будет могущественнейшее государство. По этой причине нужно было первыми принести свой обряд. Дать свою веру. Кому-то казалось, что в ту эпоху такая задача была бессмысленна, но неглупые люди понимали, что с помощью веры можно создать надежных союзников. Души людей в те жестокие времена были пусты, и любое влияние можно было оказывать через веру. Все понимали, что Аскольд и Дир были спорными фигурами на тех землях, но дав им в руки веру, в которую они обратят миллионы живущих, они бы стали не последними правителями.

Пахис еще раз оценил обстановку и решил не испытывать судьбу.

– В Киев мы пойдем вместе. Я возьму еще тридцать воинов, они нам станут надежной подмогой.

– Позволь с тобой не согласиться. На такое количество людей печенеги очень быстро обратят свое внимание. И поверь, даже двести человек не спасут нас. А вот малым числом мы быстро доберемся до Киева. Тем более Аскольд с печенежским князем заключили совместное соглашение о мире. Цель вашего визита секретна, и пока о причинах знаем только мы. Значит, мы в безопасности.

– Может, ты и прав, – согласился Пахис. – Что здесь за место? Что за народ проживает около этого вулкана?

– Место очень неспокойное, очень много шальных людишек, есть торговцы рабами, рыбаки, ремесленники. Местная знать – небедные люди, живут в свое удовольствие и не отягощены государственными хлопотами.

Вдруг толпа расступилась, и к нашим героям поднесли ручные носилки с явно уважаемым человеком. Из-под накидки вышел грузный человек в византийском халате, на каждом пальце были надеты перстни. Всем своим видом он показывал достаток и свое положение.

– Здравствуйте, дорогие гости! Я Владлен, скромный житель этого города, торговец. Я очень рад приветствовать вас на нашей земле. Мне доложили, что вы прибыли из самого Константинополя и ваша миссия чрезвычайно важна.

Пахис с недоумением посмотрел на Яромира. Тот в свою очередь с большим удивлением посмотрел на Пахиса.

– Что вы, какая важная миссия? – пытаясь исправить провал, сказал Пахис. – Мы привезли переговорщиков, желающих встретиться с Аскольдом и Диром.

– Я хочу пригласить вас в свой дом, чтобы вы отдохнули от столь дальней дороги, и дать вам кое-что с собой в Константинополь. Это мой дар царю всех царей. Пусть он не забывает о своих дальних рубежах.

– Хорошо, непременно, мы у вас погостим, но, если вы не будете против, с нами будут руссы.

– Конечно, конечно! – согласился Владлен.

Когда старый неприятный торговец ушел, у всех даже во рту остался вкус лживости и лицемерия. Пахис снова вопросительно смотрел на Яромира.

– Откуда этот жалкий старик узнал про нас? – не вытерпел Пахис.

– Уж точно не от нас. Нам часто приходится выполнять особые поручения, все мои люди верны и проверены в сражениях. Весть о вашем прибытии пришла раньше вас.

Пахис пригласил дружинников на корабль. Нужно было разработать план, как обхитрить знатного торговца.

– Кто он такой, этот Владлен? Что он из себя представляет и что забыл в этом Богом забытом месте? – спросил Пахис.

– Владлен – самый знатный человек в Агиоме. Он перекупает товар у пиратов и продает его печенегам. От рабов и рыбы до золота и оружия – он ничем не брезгует. Он имеет большое влияние и в Феодосии. Всем известны его многочисленные бордели. Он держит их везде, на всем северном побережье. Вот через бордели он и стал самым осведомленным человеком.

– Наверняка, информацию о нас он уже продал, – задумчиво произнес Пахис.

– Не думаю. Вероятнее всего, он знает не все. Ему нужно знать больше, вот и зовет нас в гости. А потом решит, что выгоднее: продать нас или взять с нас за молчание. Нам нельзя терять ни минуты. Мы должны разделиться.

– Отец Дмитрий, можете ли вы выполнить свою миссию без своих помощников? – спросил Пахис и добавил: – У меня есть план.

– Конечно, смог бы, но это непростое мероприятие, по этой причине мы должны быть вместе, – произнес отец Дмитрий.

Ученик и правая рука Фотия, Дмитрий был худощавым, невысокого роста священнослужителем. Острый ум и лаконичность высказываний выгодно выделяли его среди других учеников. Фотий доверял ему самые важные поручения, любая поставленная перед ним задача выполнялась точно и в срок.

– Нам придется разделиться. Вы, отец Дмитрий, с Яромиром и двумя воинами на рыбацком судне пойдете в Феодосию, там сойдете на берег в самом дальнем уголке и отправитесь в Киев. Мы же пойдем навестим Владлена, а утром два ваших помощника вместе с тремя руссами и тремя моими воинами отправятся в Киев другой дорогой. По-другому у нас ничего не выйдет, – резюмировал Пахис.

– Почему бы нам с Дмитрием не отправиться сушей? – удивленно спросил Яромир.

– На всех дорогах наверняка стоят засады. Папа не успокоится, пока не сорвет планы Фотия. После нашего прихода в Агиом в Феодосии вас никто не ждет, и вы спокойно отправитесь в путь, – объяснил Пахис.

Два преданных воина купили старую у рыбаков лодку. Получив за свою посудину двойную стоимость, рыбаки устроили поножовщину, пытаясь разделить прибыль. Перерезав друг другу глотки, так и полегли на берегу замертво. Суровые нравы того времени удивляли даже наемников, повидавших кровопролитные сражения. Нашим героям гибель рыбаков была только на руку. Нет свидетелей – нет разговоров.

Перегрузив вещи в лодку, Яромир с Дмитрием и еще двумя дружинниками отправились в Феодосию. На это путешествие Яромир нанял мальчишку. Рыбацкий сын Едион должен был доставить наших героев до места. В награду он получит лодку. Для мальчика это было королевской наградой!

Отправив Дмитрия в путь, Пахис прибыл к Владлену на званый ужин. Дом Владлена стоял в самом центре поселения. Высокий забор и роскошный сад говорили о знатном происхождении хозяина. У ворот стояли стражники – высокие Аланы, вооруженные до зубов. Большие ворота открылись, и навстречу гостям вышел сам хозяин. Дорогой халат и расписанный золотом пояс украшали большое пузо Владлена.

– Заходите, гости дорогие! – гостеприимным голосом промурлыкал хозяин. – Давно вас жду, уже не одну чашу вина на пол вылил. Переживаю. Все ли у вас хорошо?

– Да, спасибо. Мы не задержимся у вас надолго, – произнес учтиво Пахис.

Гости прошли к столу. Во дворе под высоким навесом, обросшим виноградом, был накрыт невысокий стол. Стол стоял на коврах, вокруг лежали шкуры и позолоченные подушки. Стол ломился от яств. Рядом кружили полуобнаженные красавицы, создавая праздничную суету вокруг гостей. Лица их были закрыты тонкой тканью. Все они были похожи друг на друга, как две капли воды. В разных углах двора стояли лучники. Расстановка воинов была такова, что они могли подстрелить любого, кто находился во дворе. Проведя небольшую экскурсию по дому, хозяин учтиво пригласил гостей к столу.

– Не вижу старшего дружинника, – обратился Владлен к Пахису.

– Кто-то должен оставаться трезвым, – ухмыльнувшись, сказал Данил, оставшийся за старшего среди дружинников.

Гости еще на корабле договорились не пить вина и кушать только то, что будет есть сам хозяин. Отравление в те времена было самым распространенным убийством. Когда все уселись за стол, заиграла восточная музыка. Хозяин, понимая напряжение гостей, постарался таким образом разрядить обстановку.

– Дорогие гости! Я, скромный житель Агиома, рад вас угощать у себя дома тем, что послали мне боги. Вы, увидев мое гостеприимство, почувствуете себя после дальней дороги как дома. А мои мотыльки, – он указал на полуголых девушек, – вас будут ублажать. Все, что найдете в этом доме, все для вас, – раздвинув руки, показывая на стол и девушек, добродушно сказал Владлен.

Тут к хозяину подошел крепкий мужчина и, наклонившись, что-то сказал. Владлен в ответ что-то тихо произнес прямо ему в ухо, так, чтобы никто не расслышал. Мужчина выпрямился, ехидно улыбнулся гостям и исчез в саду.

– К нам присоединится один достопочтенный господин, если не возражают мои дорогие гости. Он прибыл издалека и решил навестить своего старого друга, то есть меня. Вы не против? – спросил хозяин.

– Нет, конечно, – ответил Пахис, а сам подумал: «Для чего мы здесь? Наверняка нужно было отказаться от ужина у назойливого Владлена».

К столу приблизился невысокий человек лет пятидесяти с проседью и странными усами, на руках у него была маленькая собачка.

– Позвольте представить, мой старый и верный друг Астарот, – почтительно произнес хозяин.

И было видно, что перед ним он трепетал куда больше, чем перед Пахисом и его воинами.

Гость низко поклонился. Черные как смоль глаза скользнули по гостям и остановились на богословах.

– Я так понимаю, важная миссия прибыла с того берега. Слово Божье не доходит до этих берегов. Вы принесете баланс, – на чистом греческом произнес Астарот. – Асмодей, беги, погуляй, – опустив собаку на землю, сказал он.

Пахиса сильно насторожил незнакомец.

– Что вас привело в эти земли? – не удержавшись, спросил капитан у странного гостя.

– Я философ, много путешествую, знакомлюсь, узнаю. Не люблю сидеть дома. Мне всегда мало домашнего общения. Многие из людей сторонятся меня, не понимая, как они близки ко мне и моим интересам. Я держу путь в Феодосию. Сейчас горожане стали там более искренними, и моя задача – устроить им праздник жизни и любви. Правда, Асмодей? – обратился он к собаке.

Собака, словно понимая хозяина, залаяла в ответ.

– Мы рассчитываем славно провести там время, – продолжил Астарот. – Да что я все о себе да о себе? Лучше раскройте нам свою тайну. Ведь она у вас есть?

Его черные глаза не давали Пахису покоя. Незнакомец не отводил взгляда с богословов и перстня Фотия, который вернул Пахису витязь.

«Не может человек иметь такие черные глаза. Неприятный чужеземец, и ведь он явно прибыл по нашу душу!» – подумал капитан и ответил:

– Нет у нас тайн. В Агиом мы переправили переговорщиков от Фотия, к Аскольду и Диру. Нужно заключить союз с руссами. Уж больно часто смотрят они на наши земли с вожделением. Да и северные территории охранять надо от кочевников. Надо заключать союз, пусть их дружины Царьграду послужат.

– Хорошее дело. Может, и нам поспокойнее будет, – заметил Владлен.

– Я вижу, что вас, капитан, ждут большие приключения! Вы и сами не догадываетесь, какие, – уверенно произнес Астарот и еще раз загадочно посмотрел на перстень.

– Вся наша жизнь – сплошные приключения. Разве у вас их мало? – спросил Пахис странного гостя.

Гость улыбнулся и ответил:

– Я скорее средство для путешествия, некий корабль, который помогает путешественникам бороздить просторы жизни и времени на этой планете. Но мой интерес – в наблюдении тех ситуаций, в которые попадают люди.

Девушки разлили вино по кубкам.

– Давайте осушим наши кубки. Пусть мир и благополучие вернутся на эти многострадальные земли, – после этих слов Владлен высоко поднял кубок и выпил до дна, тем самым показывая, что вино не отравленное. Гости следом за хозяином сделали вид, что пригубили вино.

На стол принесли молочного поросенка, только что зажаренного на вертеле.

– Из каких земель вы сейчас путь держите? – обратился к гостю Данил.

– Путь свой я начал из Рима. Был и в Константинополе, а потом пираты меня сюда доставили. Те еще ребята. Вот и вся моя дорога. Сами-то давно из Константинополя?

– Уже больше сорока дней, – ответил Пахис.

– Значит, вы и новостей последних не знаете? – с улыбкой спросил гость. – Долго же вы добирались!

– Заходили еще в одно место по делам, вот и получился путь в четыре раза длиннее. А что за новости в Царьграде? – спросил Пахис.

– Отлучили вашего Фотия от церкви, на то и собор состоялся, – сказал гость.

– И где сейчас Фотий? – недоумевая, спросил капитан.

– В изгнание сослан, а вот куда, мне не ведомо.

«Если Дмитрий и доберется до Киева, могут не признать полномочия. Надо уточнить, правду ли молвит этот проходимец. Надо взять его на корабль, а там мои костоломы из него правду выбьют, – подумал Пахис. – Главное – не упустить».

В этот момент гость так посмотрел на капитана, будто мысли его прочитал. Пахис в ответ взглянул ему прямо в глаза и улыбнулся. Снова громко заиграла музыка, и все принялись кушать. Хозяин подал пример, отрезав жирный кусок мяса.

– Много ли человеку надо?.. – задумчиво произнес гость, наблюдая, как поедают поросенка, но при этом сам ни к чему не притрагивался.

– Человек едой жизнь продляет, если не есть и не пить, долго не прожить. Таких нас Бог создал, таких и к себе забирает, – произнес Пахис.

– К себе? – переспросил гость.

– Да! – уверенно ответил Пахис.

– Зачем вы Ему? – наивно спросил Астарот.

– Мы все дети единого Бога. И, если мы искупим свои грехи, Он заберет нас к себе! – гордо ответил послушник Алексей и тут же спросил гостя: – А вы верите в Бога?

– Что значит – верю ли я? Я знаю точно, что тот, кого вы считаете Богом, есть, – ответил Астарот.

Последняя фраза гостя привела всех в замешательство.

«Странный он какой-то. Что значат его слова – “кого мы считаем Богом”?» – подумал Пахис и спросил гостя:

– А кого вы считаете Богом, в кого вы верите?

– Я верю в себя! – быстро ответил Астарот и добавил: – У вас все просто и в то же время сложно. Вам нужна вера, вам нужны чувства. Никто из вас Его не видел, но вы верите в Него и этим живете. Вера помогает вам жить, но и жить без веры вы способны. Есть же на свете язычники, и они так же живут, так же грешат и так же истинно верят в жизнь после смерти. Чем не доказательство того, что Ему безразлично, в кого вы верите? Я вам больше скажу. Своей верой вы создаете другое существо, возносите его, а ему до вас и дела нет.

– Зря вы так! Мы – Его дети, и Он о нас заботится, а мы должны Его любить и верить в Него, – не соглашаясь с суждениями Астарота, возразил послушник Алексей.

– Человек – это самое противоречивое создание. Если вы утверждаете, что вас создал Он, то почему вы грешите? Почему вы убиваете, воруете, врете? Или Он это в вас заложил? А может, вас не Он создал? Может, вы такое же создание, как и Он? – парировал Астарот.

– Бог един! – упрямо повторил священнослужитель.

– Да никто и не спорит, – устало ответил гость и продолжил: – Я слышал много мнений, много что видел, кое-что знаю, поэтому каждый останется при своем. Впереди еще длинный путь, – неожиданно быстро засобирался Астарот.

Пахис не хотел отпускать гостя, но в этот момент юноша почувствовал сильную слабость и головокружение. Он потерял сознание и рухнул лицом на стол. Пришлось друзьям нести капитана на корабль на руках.

Очнулся он только утром. На палубе раздавались голос Владлена.

– Как он себя чувствует? – заботливо спросил Владлен. – Мне так неудобно за то, что случилось у меня в доме.

Пахис хотел встать, но у него ничего не вышло. Слабость опутала все тело.

«Что со мной случилось?» – мысленно спросил он себя.

В каюту к капитану зашел послушник Алексей и прервал его мысли.

– Вы проснулись! Ну и напугали вы нас вчера! Мы уже подумали, что вас отравил этот Владлен. Но было видно, что он переживал еще больше нашего. И сегодня с самого раннего утра крутится возле корабля вместе со своим лекарем.

– Скажи Протарею, пусть пустят их ко мне. Я хочу расспросить его про вчерашнего гостя.

Через минуту Владлен и лекарь стояли около ложи капитана.

– Пусть лекарь уйдет, – сурово сказал капитан.

Лекарь посмотрел на Владлена, тот жестом показал выйти.

– Что за друг вчера был вместе с нами? – спросил Пахис.

– О! Это философ. Он очень странный человек. Я познакомился с ним лет десять тому назад в Херсонесе. Он искал следы какого-то Андрея. Я так и не понял, что он там делал, но был истинно занят чем-то важным. У меня был сложный период. Напали пираты, и весь товар был похищен. В товаре были не только мои деньги, но и деньги очень влиятельных людей. Мне приходилось скрываться, чтобы меня не отдали в рабство. Но он мне помог и деньгами, и делом. Он подарил мне целый бордель, благодаря которому мои дела пошли в гору. С тех пор я его не видел, а перед вашим приездом посыльный принес мне весточку, что мой спаситель будет вечером, и я должен его принять во что бы ни стало.

Владлен задумался и добавил:

– Я не знаю, кто он. Но он определенно очень влиятельный и богатый. Он всегда путешествует один и всегда с этой собачкой. Очень смелый человек.

– Как его можно найти? Мне надо с ним переговорить, – сказал Пахис.

– Он же сказал, что едет в Феодосию. Наверное, там ты его и найдешь.

Они обменялись любезностями, затем доктор осмотрел капитана. Пахис был здоров как мул, просто накопившая усталость подкралась в неподходящий момент.

Пахис отправил в Киев двух оставшихся священников с тремя руссами, чтобы те предупредили Дмитрия о Фотии, и дал им еще пять своих преданных воинов, а сам отправился в Феодосию на поиски Астарота. Последовав примеру Яромира, он нанял рыбаков, которые и доставили его в старый город.

Рыбацкая лодка причалила с восточной стороны порта. В порту суетились торговцы, разгружая вино, пшено и другие товары. Для рыбаков была предназначена восточная часть. С шести лодок разгружали рыбу. Когда судно причалило, рыбаки с других лодок рассматривали прибывших, как ближайших конкурентов, но увидев, что лодка пуста, потеряли к ним всякий интерес.

Нужно было торопиться найти Астарота и при необходимости догнать Яромира. Если враги Фотия опередят Пахиса, то Дмитрия ждет неминуемая смерть.

Набережная была вся утыкана кольями, на которых висели сети для просушки. Улицы города были полны народа. Вельможи и торговцы расхаживали в шелковых халатах, украшенных расписанными золотом поясами. Рядам с ними вышагивали рабы. Город раскинулся у подножия большого холма, выступающего в море. Вся знать жила за стенами крепости, выше по склону были заметны одинокие домики, и все было засеяно виноградниками. Пахис решил пойти на рынок и там расспросить про странного человека с собакой. Рынок найти было несложно: все горожане шли либо на рынок, либо уже с него.

По пути к рынку Пахис встретил городских стражников. Большие, пузатые, неуклюжие воины в легких доспехах напоминали вельмож на параде. «С такими стражниками очень тяжело защищать город», – подумал капитан.

Город жил своей обыденной жизнью. Изредка в толпе встречались монахи, священнослужители. Воинов в городе больше не было, зато встретилось много печенегов и хазар. Этот степной народ злобно поглядывал на всех, кто был хорошо одет. Косые сабли, лисьи шапки, кожаная одежда – все это сильно выделяло их из толпы.

Пройдя несколько кварталов, Пахис очутился на городском рынке – небольшой вымощенной площади, уставленной повозками и лавками. Повсюду слышны выкрики торговцев, заманивающих покупателей. Чего тут только не было! От китайских шелков до жестянок из Персии… По периметру городского рынка располагались лавки евреев. В них товар был дороже и куда лучшего качества.

Желудок капитана напоминал о голоде. Пока он отсыпался на своем корабле, поесть ему не довелось. Подойдя к женщине, торгующей лепешками, Пахис обратил внимание на двух белокурых девушек неподалеку. Одна покупала лепешки с сушеным виноградом, другая держала большую плетеную корзину с фруктами и овощами. По их разговору было понятно, что они две подруги или сестры, пришли на рынок за покупками. Пахис подошел ближе и в ожидании, когда очередь дойдет до него, стал разглядывать ту, что выбирала лепешки. На одно мгновение девушка почувствовала его взгляд и повернулась. Их взгляды встретились. Капитан просто утонул в этих больших голубых глазах. Его тело оцепенело. Он замер и на какое-то мгновение перестал дышать. В груди что-то загорелось, и все тело изнутри наполнилось теплом. Такое чувство, будто сердце стало нагревать кровь и прокачивать его по венам с удвоенной силой. Что-то похожее он испытывал в бою, когда получил ранение. В том бою стрела сарацина вонзилась ему в грудь, и он чудом выжил. В этот раз повторилось то же чувство.

Испугавшись, он отвел глаза, чтобы посмотреть, не впилась ли стрела ему в грудь. Стрелы не было. Он поднял взгляд, ожидая вновь увидеть глаза той девушки, но они уже не смотрели на него. Рассчитавшись за лепешки с изюмом, девушка вновь взглянула на Пахиса, но ее взгляд был уже не таким. Она быстро отвела глаза и, засмеявшись, поспешно направилась с подругой к выходу. Капитан стоял около лавки с лепешками еще некоторое время, забыв, зачем он тут, пока торговка не окликнула его.

Жуя соленую лепешку, Пахис думал об этих глазах. Они были большие, как паруса. Такого красивого лица он еще не встречал в своей жизни. Пахис частенько захаживал в бордели Константинополя, и многие красавицы дарили ему свою любовь, но ни одна не разожгла в его груди огонь. А тут только один взгляд – и внутри пожар.