Текст книги "Танцы теней"

ГЛАВА 9
СУККУБЫ И ИНКУБЫ

– Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. – терпеливо повторил вопрос Нестерович.

– Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. – неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.

– Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?

– Дефектационную. – неприязненно поправил лауреат.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Да.

– Это ответ или констатация?

– Ответ.

– Что происходит с изделием потом?

– Его ремонтируют, наверное. – улыбнулся заведующий сектором.

– А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?

– Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.

– Почему вы так со мной разговариваете?

– А как прикажете с вамиразговаривать? – скривился лауреат.

«Не иначе, объелся демократической прессы, – с грустью подумал капитан. – А с виду умный человек…»

– Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса «Игла»?

– Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. – припомнил завсектором.

– Вы помните наизусть?

– Это моя работа.

– Причины отказа?

– Вряд ли вы их поймете...

– А вы попробуйте объяснить...

– Дважды – коррозия зеркал, дважды – отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. – устало пояснил лауреат. – В автоматику мы не лезли.

– Можете подтвердить документально?

– Пожалуйста!

Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.

Больше здесь делать ему было нечего.

– Скажите, – напоследок спросил он, – ведь вы знаете человека, которого я ищу?

– Предположим!

– Обвинения в соучастии не боитесь?

– Я вас не боюсь! – лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.

– Это правильно, не надо нас бояться, – вздохнул Нестерович. – Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.

* * *

В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.

– Вот сюда! – ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.

– И отсюда каждый может их взять?

– А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...

«Зато ими можно подменить исправные элементы. – подумал капитан. – То-то у них все парные отказы…»

– А автоматику куда?

– На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются… Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное – нет смысла упираться.

– Вы сразу отправили? – спросил въедливый Нестерович.

– Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.

– А где хранились?

– В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?

Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.

– А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?

– Не могу сказать, – бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. – Степень интеграции у них высокая… дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.

Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ «Аметист». Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.

У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.

– Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.

Они сели в машину заместителя начальника ОПС.

– Как ваш разведчик? – сочувственно спросил Нестерович.

– Никак. – нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. – Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить… Сердце у нас нужно здоровое. А у него – надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили…

– Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?

– МЧС одолжил… По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...

– Вычислили воров?

– Их далеко искать не надо было… Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.

– Здесь – перестали.

– Пожалуй. – согласился Шубин.

– Взяли того, кто ранил разведчика?

– Нет. – хмуро ответил Сан Саныч. – Неопознанный труп с огнестрельным ранением нашли в парке – и все.

– Ну, и хорошо. – кивнул Нестерович.

Оба понимали, о чем идет речь.

– Что будете делать с Гатчиной? – спросил капитан, разложив на коленях листы, готовясь к докладу у Сидорова. – Я по ней почти закончил. Можно поставить этот РОВД на уши. Скоты...

Шубин некоторое время молчал, уверенно ведя машину, вытягиваясь, чтобы достать педали. Поморщился, ответил почти мечтательно:

– Месть – это блюдо, которое подают холодным. Я сменил там наряд, поставил пока группу Снегиря... Они у меня все сядут. Кто раньше, кто позже… Все до единого – и по крупному.

– Да вы страшный человек! – засмеялся Нестерович. – Вот уж не ожидал!

– Я – бич Божий и меч Господень. В одном флаконе. – очень серьезно ответил маленький Шубин. – Я уже старый и тороплюсь увидеть хоть немного справедливости. До пенсии три года – как раз времени хватит. Мне еще сегодня с женой Арцеулова встречаться...

* * *

Сидоров встретил их оживленно, протянул Шубину лист бумаги с надписью «Гр-А-Ни-Т»:

– Григорий-Алексей-Нина-Тимур! «Гранит»! Они зашифровали свои имена в название плана! Фраера дешевые!

Рослый Нестерович заглядывал через плечо.

– Григорий – это Пивненко, с авиаремонтного, Алексей Чагин – час назад с ним разговаривал на «Аметисте»… Тимур Дербенев из ГОИ, Нина Дресвянкина – из ЛОМО. Похоже!

– По Дресвянкиной – нет контактов. – брюзгливо сказал Сан Саныч. – Эти трое вчера кутили в казино «Вавилон», а по женщине ничего нет.

– Так найдите! – вскричал Сидоров, любуясь своей находкой.

– Это заказ? – Шубин сложил губки куриной гузкой. – На заказ не работаем. Контакты или есть, или нет... И почему обязательно Нина? Это может быть Николай, Никодим, или вообще два имени. Наталья и Илья, Натан и Игнат...

– Потому что Нина есть в деле, а Николая, Натана и Ильи нет, – Сидорову было жаль отказываться от столь изящной придумки.

– Генеральская логика... Сейчас нет – завтра будет. Может, это Николай уехал вчера с Московского вокзала.

Сидоров обиженно наставил на Шубина белый холеный палец.

– Насчет логики – не забывайтесь, товарищ полковник. Генерал – он и в Африке генерал. Ты у меня в кабинете, между прочим... И неизвестного твои ребята упустили! Даже заснять не смогли. Ищи теперь ветра в поле. А без него цепочка неполная.

– Подельники сдадут! – равнодушно махнул рукой Сан Саныч, думая больше о раненом Волане, которого вчера сам помогал загружать в вертолет «чрезвычайки» на глазах у изумленного экипажа скорой помощи. – А в Питере двадцать три организации с названием «Гранит».

– С чего ты взял? – оторопел Игорь Станиславович.

– Справочник «Весь Петербург» полистал. – набычился Шубин.

– Есть соображение! – Нестерович вклинился в битву титанов. – Разрешите?

Сжато изложив проработанную версию хищения, капитан подытожил:

– Таким образом, «Игла» собиралась по частям и пока неизвестно, где достали сам ракетный ускоритель со всеми принадлежностями... Вчера это мог быть человек, доставший именно эту часть. Он мог быть из Тулы, или из любой воинской части – приехал, получил свою долю и уехал. Тогда мы его не найдем... Но головку самонаведения тоже собирали по частям, причем в учтенных изделиях подменяли исправные компоненты неисправными. Я думаю, из двух устройств автоматики, уехавших в Коломну по рекламации, одно было исправно и потом вернулось назад, в Питер. И если это был человек из Коломны…

– Ты понял? – обратился Игорь Станиславович к Шубину. – Срочно снаряжай своего глазастого орла в Коломну. Пусть сидит там, сколько надо, пока всех не пересмотрит. Ты подготовь рекомендации, – повернулся генерал к Нестеровичу, – с каких отделов завода начать в первую голову, чтобы зря там не светиться.

Сидоров подошел к оперативной схеме, подправил обсыпавшиеся меловые стрелы:

– Можно, пожалуй, переходить к активной фазе операции…

Он плотоядно посмотрел на снимки бородатых боевиков, потрогал их пальцами.

Нестерович разместил возле гатчинской группы фото инженеров, сделанные Тыбинем в казино. Цепочка вырисовывалась отчетливо.

– Будете брать? – поинтересовался Сан Саныч. – Может, еще подработаем связи?

Охватив выпуклый подбородок красивыми пальцами, глава «закоси-бэ-тэ» прошелся по сияющему паркету:

– Я думал над этим, Саша… Террористы – это не шпионы. Они непредсказуемы. Я не могу рисковать. Уж слишком у них все налажено... Надо хоть что-нибудь разрушить, сорвать возможные планы. Мы возьмем их боевую группу – под случайным предлогом, простой омоновской облавой. У них там наверняка полно оружия – отличный повод для задержания! Остальные – он ткнул пальцем в снимки хозяина «Баярда» и строительной фирмочки «Неон-трейд» – должны засуетиться, заняться восстановлением нарушенной структуры. Это затруднит им боевую работу и заставит выйти на внешние связи – а вот тут вы их и ждите! Ведь против них пока ничего и нет... Годится?!

– Хозяин – барин. – вяло согласился Шубин. – Кстати, о шпионах. Что насчет этого гражданина… Ира Арджания? Который любит гулять без головного убора возле Александринки?

– Забавное имя. – вежливо хмыкнул Нестерович.

– Национальность еще забавнее. Он по паспорту «горный еврей», из Дагестана. Гражданство, разумеется, двойное...

– Это не по моему столу, слава богу! – бодро воскликнул Сидоров. – Это в службу контрразведки! Я уже туда материалы передал, там и опер есть. Они знают, что есть резидент, шесть лет по нему работают – никак не могут вычислить.

– Если придется брать похитителей «Иглы» – не спугнем резидента?

– Честно сказать? – насупился Сидоров. – Не знаю... У меня за СКР голова не болит. Возились шесть лет с резидентом – и еще шесть годков повозятся. А этих молодых прохвостов я бы взял. С помпой! По всей стране! Чтобы другим неповадно было Родину продавать. Чтобы мамаши погибших в том вертолете пацанов могли бы им в рожи плюнуть. Чтобы совесть генерала Сидорова чуть облегчить...

Игорь Станиславович встал в наполеоновскую позу – руку за спину, руку за сюртук. Нестерович за его плечом принял вид преданного адъютанта императора.

– Товарищ генерал, ведь существование Ходжи можно считать доказанным! Это его люди! Разрешите провести обобщение? И, может, следует расширить рамки операции?

Сидоров поморщился, убрал руки, устало сел за стол.

– Ты погоди пока с обобщениями… Не успеваем мы. Накрыли поганцев, оперативную директиву выполнили – и хорошо. Тебе скоро командировка предстоит… месяца на три. Вот, вернешься – тогда и поговорим про Ходжу. Тебе Дмитриев все доведет. Иди, готовь активную фазу. С Градом договорись, чтоб не так, как в прошлый раз... У нас боевое задержание, а у них – плановое учение и московская проверка из ЦСН<ЦСН – Центр специального назначения ФСБ России.>. Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда.

Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел.

Шубин с генералом молча проводили его глазами.

– Что с Дадашевым? – первым нарушил тишину Сан Саныч.

– А что с Дадашевым?

– Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем?

Сидоров хитро сощурился:

– Официальное обращение было? Не было... Нету тела – нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он?

– Знаем.

– Ну, вот! Когда понадобится – достанем… если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет… И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском...

– Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост – а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках – это в прошлом.

– Все! – начальник СЗКСиБТ потер руки. – Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать.

– Это вы своротили. У нас работы не уменьшилось… Вон, как на вашем плакате!

Шубин кивнул на изображение пса с блохами.

Сидоров засмеялся, встал и повернул плакат обратной стороной.

Там был изображен блаженно спящий пес, кучка дохлых блох и большущий баллон-опрыскиватель с красной надписью наискось «SIDOROFF – ANTI-TERROR!».

* * *

Лехельт только поднял руку к кнопке звонка, как в квартире Морзика что-то твердое с сильным стуком ударилось изнутри о входную дверь и упало на пол.

Андрей опешил, замер с поднятой рукой, раздумывая, не потянуться ли ему за пистолетом.

Слышно было, как хозяин, бормоча ругательства, подобрал неизвестный предмет, затем тишина – и вновь резкий удар.

– Уа! Блин! – хриплым басом заорал за дверью Черемисов.

Заинтригованный Лехельт отбросил мысль об оружии и позвонил.

Небритый Вовка, в спортивных трусах и майке, открыл дверь, сунув в рот окровавленный палец.

– Жаходи… Я шейчаш, перевяжу только…

Жилище холостяка не было загромождено мебелью. В центре комнаты раскинулась огромная тахта с неприбранной постелью, на стене висели плакаты и боксерские перчатки. На подоконнике стояли кубки, добытые Морзиком в боксерских турнирах.

– Не густо у тебя с мабелью…

– Все, что надо, имеется!

– Так ведь даже сесть не на что. На тахту только…

– Тахта не для того предназначена! Нечего на ней рассиживаться. Сказал, что надо – и уходи. Во!

Морзик ткнул обмотанной култышкой в лист ватмана со словами: «Говори кратко! Проси мало! Уходи быстро!».

– Шучу. Пойдем на кухню, там есть табуретки.

– Да я за тобой, на колесах. Зимородок велел прибыть на службу. С вещами.

– В таком виде? У меня же больничный!

Широкое пухлое лицо Морзика явно утратило симметрию и в левой части своей приобрело желто —зеленый оттенок. Под глазом отчетливо просматривался синяк.

– В командировку тебя отправляют срочно.

– А куда?

– В Коломну, кажется... Клякса все расскажет.

Морзик скептически посмотрел на себя в зеркало, висевшее в прихожей, поскреб пальцем жесткую щетину, оттянул кожу под глазом.

– С такой видухой только на опознанку ехать… Заметут самого. В Москве особенно. А я сегодня к Волану собрался…

– К Волану не пускают, я заезжал. Приедешь из Коломны – вместе сходим.

Вспомнив о Диме Арцеулове, оба посерьезнели.

Молодые, красивые, сильные, они стояли молча и смотрели друг другу в глаза в зеркале. Черемисов на голову возвышался над Лехельтом.

– Клякса – мужик! – гордо сказал Морзик, выпятив могучую бочкообразную грудь.

– Костик – старая гвардия разведки. – определил Андрей, пощипывая плоский нос. – Нас с Гатчины сняли...

Какая-то грусть и чувство вины прозвучали в его голосе.

– Вот морда пройдет – я туда съезжу, разберусь с мусорами! – решительно заявил Морзик.

– Зимородок намылит шею.

– Не узнает! Я по-тихому… Если, конечно, добрый друг не настучит… Шучу, шучу. Но мне тоже охота разобраться!

– Ты, вон, уже наразбирался! Не лицо, а цветик-семицветик! Клякса не верит, что шпана машину вскрыла... Думает, ты сам на них нарвался.

– В протоколе записано! – возмутился Черемисов. – Пусть почитает! Там даже их добровольные признания есть! Вот зануда, блин!..

Он уже забыл, что только что восхищался Зимородком.

– Как же они тебе рожу-то разукрасили, чемпион? – сочувственно спросил Лехельт, глядя на спортивные трофеи хозяина квартиры.

– Бывает… Они тоже не лопухи… с одним я даже дрался когда-то… на городе, кажется. Главное, конечный результат. Трое в КПЗ, только один сбежал. Который в машину влез…

– Значит эти пойдут по хулиганству. Зря старался. Даже сидеть не будут – теперь только по решению суда можно в камере держать...

Морзик огорченно присвистнул, скривился. Разбитые изнутри губы болели.

– Черт с ними! В другой раз никуда не потащу – отметелю прямо на улице, чтобы неповадно было. Им же хуже будет.

– Превышение полномочий.

– А я как частное лицо буду бить!

– Как частное – можно. А это как?

– А вот так!

Черемисов надул щеки, выпучил глаза и скорчил глупую смешную рожу, долженствующую изображать «частное лицо»

– Х-а! Х-а! – он провел короткую серию резких ударов. – И мой коронный – правый боковой – х-а!

– Красиво…, – печально сказал Лехельт и вздохнул. – Только не забывай щеки надувать. Чтобы было понятно, что ты бьешь как частное лицо, а не как сотрудник ФСБ. А то эффект будет не тот.

– У меня эффект всегда тот! А куда нас теперь?

– Клякса обещает выхлопотать шпионаж. Для разрядки. По дипломатам поработаем… Там Кобра накопала кое-что… Да, Кубика похитили!

– Брось! Кому это дерьмо понадобилось?!

Оживившись, Лехельт пересказал несколько приукрашенную историю с похищением, но, закончив рассказ, снова потух.

– Что-то ты, брат, не нравишься мне. – озабоченно сказал Вовка, взяв Лехельта сверху за плечи. – В глаза мне смотреть! В чем дело? Маринка твоя чудит?

Признавая за Андрюхой первенство в интеллектуальных вопросах и в работе, хитрый и житейски пронырливый Морзик опекал его в делах бытовых и сердечных.

– Да так…, – уклонился от расспросов Лехельт. – А что ты делал, когда я позвонил? Что у тебя с пальцем?

– А во! – Морзик показал широкий тяжелый метательный нож. – Учусь! Скоро в Питере будет первенство «Универсальный боец». Хочу выступить – а там в программе ножеметание.

– Ну, и как?

– Да пока не очень… Я если такой штукой между глаз засвечу, убью наповал хоть как, даже рукояткой. Только это же не засчитают.

– Не засчитают. – согласился Лехельт. – Надо, чтобы воткнулся.

– С этим хуже. Я на дверь фанеру повесил – и кидаю. Так он, гад, как отскочит – чуть в пузо мне не впоролся! Еле успел рукой отмахнуть – вот палец и порезал. Чего ты лыбишься?! Сам возьми попробуй!

Лехельт взял нож в ладонь, полюбовался, примерился.

Морзик предусмотрительно спрятался за кухонной дверью.

Андрей положил оружие серединой на указательный палец так, что оно, покачавшись, замерло в неустойчивом равновесии.

– Это ты чего делаешь? – уважительно спросил Морзик, выглянув из-за двери.

– Центр тяжести определяю. – важно ответил Дональд.

Ухватив нож в выбранном месте, он поплевал на лезвие и растер пальцами.

– Для скольжения!

Морзик глядел во все глаза.

Лехельт принялся осторожно раскачивать руку, постепенно увеличивая амплитуду.

– Блин! – нетерпеливо сказал Вовка. – Если так долго готовиться, так самого зарежут сто раз!

Бац!

Нож глубоко вонзился в самую середину фанеры и загудел, вибрируя.

– Теперь ты. – скромно улыбнулся Лехельт, сделав приглашающий жест.

Ошарашенный Черемисов, почесываясь, вышел из-за кухонной двери, пошатал пальцем дрожащую рукоять.

– Однако… – он решительно выдернул нож из фанеры. – Значит, так. Сначала – центр тяжести. Правильно? Потом – поплевать. Так. Потом – размазать для скольжения… раз-два-три-и-эх!

Нож стукнулся плашмя и упал на коврик у двери.

– Э, блин!

– Наверное, поплевал неправильно. – совершенно серьезно сказал Андрей, подходя и подбирая нож с коврика. – Слюна должна быть в меру жидкая, в меру густая. У тебя какая была?

– Да хрен ее знает! – огорченно сказал Морзик. – Я ее что – спиртомером должен проверять? А без этого всего никак нельзя?

– Можно. – осклабился Лехельт. – Только эффект будет не тот.

– А как?

– Да очень просто. Вот так!

И, развернувшись вполоборота, он быстро бросил нож от дальней стены комнаты – точно в центр, как и в первый раз.

– Эй! – возмущенно вскричал Владимир. – А поплевать? А центр тяжести?!

– Да фиг с ним!

Поняв, что его просто водили за нос, Черемисов схватился за голову.

– А я, дурак, поверил!

– Я их с детства кидаю. – пояснил Лехельт. – Хобби. Я же фехтовальщик, питаю страсть к холодному оружию... Такой, как у тебя, кидать – одно удовольствие. Где взял?

– Мулат подарил, – Черемисов назвал позывной своего приятеля из РССН. – У него этих ножей целая куча... Слушай, а, может, ты выступишь как универсальный боец?

– Не хочу. – отказался Андрей. – Боец из меня хреновый.

– Там призовой фонд есть! Тысяча баксов! Выигрыш пополам!

Но Лехельт отказался решительно.

Забава с ножом развлекла его ненадолго, он снова понурился от своих невеселых мыслей. Черемисов пошел в ванную бриться, а Дональд принялся разглядывать афиши и плакаты, украшавшие стены комнаты.

Среди них висели три учебные карты, приведшие Андрея в полное недоумение.

На одной карте красными стрелами изображена была боевая операция Волховского фронта по снятию блокады Ленинграда.

Другая представляла историю вторжения Наполеона в 1812 году.

Еще была просто карта области с крестиками, соединенными различным образом.

Андрей позвал Морзика.

Тот выглянул, напевая, с намыленной щекой.

– Это у тебя что?

– Это я хочу с Ромбиковыми ямами разобраться. Я их столько нарыл – как крот! В жизни раньше столько земли не ворочал. Вот, пометил на карте, думал – может, это знак какой-нибудь…

– Ну, да… пришельцам из космоса…

– Ну… или, может, оружие искали. С местами боев, вроде, совпадает…

– Нужно им ржавое железо... У них пушки круче наших. А про Наполеона зачем?

– Думал – может, они клад чей-нибудь ищут? Может, французы чего зарыли…

– Так ведь их под Питером не было! – захохотал Лехельт. – Поэтому Кутузову памятник у нас стоит, а не в Москве. Москву-то он сдал, а Питер отстоял!

– Так я же не знал… Теперь знаю зато…

– Ты еще глобус Петербурга купи!

– А где продается?

Андрей опять пополз в улыбке. Морзик, наморщив лоб, подумал – и тоже засмеялся.

– Что-то у меня с головой… Наверное, здорово двинули дубинкой… Хватит прикалываться. Лучше подскажи что-нибудь. Ведь интересно же! Загадка – зачем они их копали?

– Чтобы ввести в заблуждение управление ФСБ и отвлечь внимание от своих истинных коварных планов по захвату всего городского рынка торговли дурью<Дурь – наркотики (жарг.).>. – замогильным голосом выдал Лехельт. – И чтобы научить тебя обращаться с лопатой.

– Нет, я серьезно! Давай поприкинем вместе, чего я все один должен потеть? Ведь мы с тобой тоже умеем думать, верно? Нечего Кляксе щеки надувать. Знаешь как охота раскрыть что-нибудь важное... Давай, подключайся, у тебя же голова варит! Чего мы только носимся по городу, язык набок, будто больше не умеем ничего, а?

Когда Морзику доставалась трудная умственная задача, он с охотой перекладывал ее на кого-нибудь другого, справедливо полагая, что каждый должен заниматься своим делом. Этот принцип он исповедовал еще в школе.

– Ну…, – помялся задетый за живое Андрей. – Я бы начал с архивов…

– А с каких?

– Ну… государственный… военно-исторический…

– Архив комитета по здравоохранению подойдет? – спросил Морзик, довольный тем, что Лехельт задумался.

– А почему по здравоохранению?

– У меня там женщина знакомая работает. Вот такая тетка! Заодно будет повод встретиться. Ну не самому же мне в архивах ковыряться... Главное – организовать процесс!

– Ты собирайся быстрее, организатор! После командировки займешься частными изысканиями.

– К знакомой я еще сегодня успею. Я уже готов. Штаны найду – и поехали! Слушай, только ты мне денег на поездку одолжи! Аванса ведь опять не дадут...