Текст книги "Лето с ароматом закатов"

–Да уж… Я то грущу, то нет. А мне не нужно попеременное настроение: сегодня – грустно, завтра – лучше. Мне нужна постоянная радость, и я работаю для этого над собой. Радость, но, наверное, не веселье. Постоянное веселье тоже требует усилий, а потом ты выдыхаешься. Да и вообще это больше похоже на диагноз из области психиатрии. Мне нужна спокойная радость: умиротворение, счастье, спокойствие в первую очередь в душе. Я хочу стать лучше, я как будто понял, как хорошо, как же легко жить без тяжести всяких обид и гнева. Наверное, мне действительно нужно было столько времени побыть в подавленном и ужасном состоянии, чтобы сейчас всё понять, понять ценность прекрасной эмоциональной свободы, увидеть этот самый создавшийся контраст. Как же это великолепно: не вступать в споры, возмущающие душу, и еще больше, – сохранять спокойствие внутреннее, если спор неизбежен, сохранять его, когда тебя осуждают, ненавидят. Как же здорово – не зависеть от злости человеческой и своей же, быть собой, быть самодостаточным, будто преисполнившись в сознании. И это же не эгоизм совсем. Это спасение.

–Говорят, что самодостаточность – это и проклятие, и благословение одновременно. С твоей стороны, конечно, позиция прекрасна, так и нужно, это хороший щит. Но бывает и так, что люди самодостаточные лишены привязанности, доброй привязанности. Они ценят близких, но не станут их держать, если те захотят уйти. Они и сами мнительны, наверное, ибо от подобного качества и ценности самого себя без эгоизма, сии люди смогут легко отпустить человека, если им так нужно будет. Человек, внутренний мир которого наполнен сказкой и благолепием, ничего не потеряет, отпустив кого-то. Такие люди ценят свое одиночество. Это так интересно и странно для меня… Какие же люди разные. И все равно я знаю, что без социума человек при всякой самодостаточности может сойти с ума.

Человек создан для общения. Он – социальное существо. Ему нужен социум для нормального состояния и продуктивной, адекватной жизни. Человек может быть эгоистом, забыть о людях на какое-то время, но рано или поздно он понимает, как ужасно ему без общения. Речь не идет о романтизированном интроверте. Без общения люди становятся зверьми, деградируют, сходят с ума до крайних степеней. А длительное одиночество так же вредно для организма, как постоянное выкуривание около 15 сигарет в день. Быть человеком невозможно без соотнесения с миром. Благодаря встрече с другим я могу идти к самому себе.

–Как же все сложно… – Сказал в итоге Парень. А Михаил с верой смотрел на юного друга и знал, что все будет хорошо, что он справится. Хотя бы потому, что он не один. Но студент вновь разбивал сам себя. – Я хочу уже закрыть, наконец, этот гештальт и жить спокойно…

–Живи без лишних мыслей, друг. От тебя самого зависит вся твоя жизнь! Сусанна бы не хотела, чтобы ты разбивался. Она попросила тебя этого не делать. Как бы ни было тяжело, отпусти боль и живи, если ты уважаешь ее и себя, если она тебе дорога, если ты не слабак. Вся твоя жизнь впереди, она огромна, не теряй времени! Живи с ощущением свободы, почувствуй счастье. И не думай о потерях. Это не потеря. Человек сохранен в твоем сердце, и ты тоже у нее сохранен. Уровень пройден. Но усвоен ли урок? От тебя зависит. Выйди в мир и вдохни его. И пусть ничто тебя не тревожит. Освобождай себя, развивайся, делай это для себя и ради тех, кто в тебя верил и верит. Исполни просьбу Сусанны, вспомни Веру Ивановну… Разве они были бы рады твоему нынешнему состоянию? Разве тебе сейчас хорошо?.. Ты справишься. И я это знаю, я верю. И ты поверь. А там дело за малым. Все получится. Если ты этого действительно захочешь.

П

Глава 21

рошло лето. И дальше длилась эта вечная осень. Парень надолго уехал в Столицу и не хотел даже возвращаться в свой безнадежный город грусти. Но к концу осени он вернулся к себе домой. Хотя, что, по сути, – его дом? Это не просто здание, квартира, я считаю, что дом, – это то место, где тебе всегда уютно, где тебе хорошо, спокойно, безопасно, где тебя ждут. Весь этот город точно не был домом. Здесь больше нет Веры Ивановны, здесь больше нет детства, любви, множества старых друзей, теплых уголков, где хотелось бы проводить время. Даже в квартире делать было нечего: мама работала в прежнем режиме, а парень оставался наедине с мыслями в замкнутом пространстве стен. Продолжалась осень, которую он не любил до жути. Осень – пора разлук, расставаний, грусти и сырости. Вот только в Столице он не обращал на это внимание, потому что там она не забрала у него никого. А здесь, на своей земле юноша понимал, сколько всего он потерял и сколько приобрел, что он делал, а чего не предпринимал. Как молод был он тогда, но как много ошибок происходило ежедневно.

Из окна повеяло прохладой, ветерок коснулся лица, и это заставило сердце сжаться от нахлынувших воспоминаний: даже воздух сейчас такой же, как год назад! Он такой же температуры, такого же запаха, такой же влажности. Наверное, почудилось. Но разве может паранойя подарить такие эмоции? Парень смотрел в окно и вспоминал, как раньше разглядывал людей внизу каждый день, как постепенно упали все листья с деревьев во дворе, как стаи ворон летали по вечерам над крышами: их совместный гул карканьем доносился во все квартиры. Он прокручивал в голове разговоры с любимой, бессонные холодные ночи, проводимые в смехе и тепле от самого дорогого голоса на планете, который кипятком врывался внутрь, согревая чувства и кровь. И казалось, будто бы время повернулось вспять: завтра снова рано просыпаться, чтобы идти в школу, писать утреннее сообщение своему сокровищу с пожеланием хорошего дня, делать домашнюю работу, думать о ней на уроках, прогуливать последние занятия, переживать, помогать, дарить заботу. Будто бы впереди весь 11 класс, осень, зима, весна, будто бы все заново, а для дальнейшего пути еще много времени, будто все повторяется раз за разом: темное школьное утро, когда в кабинетах горит свет, потому что на улице еще тьма, надоедливые обои на кухне в своей квартире и все тот же чай из любимой кружки, все то же окно за телевизором, ночная жуска, самокопание за ноутбуком по вечерам и бесчисленный хлам в комнате, который до сих пор жаль выкидывать. Погружение в прошлое настолько поглотило парня, что он не просто вспоминал это, как прошедшее, – он искренне верил, что все так и есть, что, открыв глаза, все станет на свои места. Но…так не бывает.

Парень оделся и вышел из дома, сел на ту самую лавочку. Даже она не хотела понимать его, ведь в глазах сразу всплыли образы того, как он разговаривал по вечерам, сидя на ней: все тот же телефон, из которого больше никто не смеется. А образы такие были видны, будто бы парень когда-то мог видеть себя со стороны, будто бы он вернулся в прошлое и смотрит, как на лавочке сидит тот самый мальчишка с пацанами, а затем и не одинокий юноша, даже не подозревающий, что за ним наблюдают. Тогда Парень, видимо, понял это чувство. Он понял, что за ностальгия накрывает людей, которые возвращаются в места своего детства: просто они подсознательно ищут встречи с собой. Но уже никогда не найдут. И где сейчас близкие люди? Как завела судьба-злодейка Глеба? Как сейчас живет Соня? Что теперь любит Марина? Вспомнилась и склочная соседка Галина, и дед Петька, и даже Фундук, вечно радостный и машущий своим хвостом не только Свете, но и всем остальным. Сколько людей было встречено за эту жизнь, все они наложили свои отпечатки на Парня, но не все остались. Многому учился Парень у профессора, у Михаила и Анны. Сколько опыта в беседах подарил Ванька или тот же юный Рихтер. Какие радостные игры были в детстве с Настей и Витей. А теперь пути разошлись. Но не навсегда и не со всеми. Юноша верил в самое лучшее, по крайней мере, пытался. Деваться ему было некуда. А как же Сусанна? Как нынче поживает этот прекрасный человек? Наверное, отлично. Она смогла многое преодолеть, значит, ее друг не мог даже себе позволить поступить иначе. Парень постоянно разрывался. Он даже не знал, что он чувствовал к ней, но с этой девушкой ему было так хорошо и тепло на душе… Однако даже в этом общении сильная привязанность к Марине не покидала бедолагу. Он еще не мог отдать свое сердце другой. Хотя даже был готов, но не мог! Это ужасно: не понимать самого себя. В доме парень смотрел на фотографию Марины, которая до сих пор нетронутой оставалась и висела прямо над рабочим столом. Он даже понимал, что сняв ее со стены, ему будет легче (ведь это всегда работает): чем меньше видишь человека, тем быстрее о нем забудешь. Но юноша будто не хотел ее забывать. Он снова начал разговоры с портретом, разговоры впустую. Хотя, почему «впустую», если ему становилось легче?

–Я ни о чем не жалею. Было бы подло сказать, что все отношения были ошибкой. Ведь в них я был счастлив. Каждый день они дарили радость. Да, в конце именно они причинили нестерпимую боль. Но, как видишь, я ее выдержал. Я сейчас живу, хотя ты клялась, что без меня пропадешь и жить не сможешь. Но все у тебя в порядке, как я вижу. Хотя, вряд ли ты теперь покажешь свою слабость, как раньше. Зато я готов делать это снова и снова. Я – все та же мишень. Хочешь, – стреляй, как ты это умеешь. Как раз избавишь меня от всего гнета моего одиночества… Ты ведь всегда горела желанием всем помочь, ты отучала меня от эгоизма. А почему сама поступила противоположно?! Я против такого… Ты освобождена, но легко ли тебе? Я не поверю, что да. Я не вижу смысла ни в чем больше, понимаешь? Ты уничтожила меня. Но это не упрек. Только факт, в котором столько вопросов и непонимания. За что? Для чего? Если тебе так нужно, – хорошо. Если другой приносит тебе больше счастья, – я не против. Лишь бы все было у тебя хорошо. А я вытерплю. Ради тебя. Ты лишь прости меня, Марин. За то, что делал не так, за все прости. Будь счастлива. Я не буду мешать. Я наконец-то уйду, потому что твое счастье, твоя жизнь – мне дороже, чем сам я для себя. Я никого еще так не любил.

У него разрывалось сердце при взгляде на общую фотографию, при просмотре любимых смешных видеороликов, когда на улице за ручку ходили влюбленные пары, в глазах у которых горел ни с чем несравнимый огонек чувств, которые хотели все успеть и попробовать. А парень исподлобья, вполне безразлично, с чувством пустоты обводил взглядом их, а затем улицу, будто вопрошая: «Что вы хотите здесь найти? Здесь ничего хорошего нет». Забыл ты, дорогой, как восхвалял эти места. Сейчас они связаны с плохими воспоминаниями, но это не обесценивает их красоту. Хотя, нет. Воспоминания-то, они хорошие, теплые, в них – смех. Но боль вызывают потому, что, в принципе, связаны с тем, кого нет, а это ужасно осознавать.

В прошлом действительно нельзя копаться. Именно нельзя. Не просто не нужно, а нельзя! Потому что это и так ни к чему не приведёт. Что было, то было. Очень важно то, что есть у тебя сейчас. Важны отношения с человеком прямо сейчас. Какая разница, что он сделал тебе несколько месяцев назад? Может и больно, – поступки меняют мнение о человеке. Но если сейчас всё хорошо, для чего вспоминать плохое? Речь идёт об очень близком человеке, да это и понятно, думаю. В общении с чужим таких ситуаций и не возникает, потому что тебе всё равно на его отношение к тебе. А вот родной человек… Как важно всё, что с ним связно! Когда любишь, – пылинки сдуваешь с него, хочешь, чтобы у него всё было хорошо. Тогда незачем вспоминать что-то плохое, спрашивать у близкого причину такого поступка. Ему будет больно. Понятно, тебе тоже может быть больно, и ты спрашиваешь себя: «Почему в данном случае терплю я? Я тоже чувствую…». А это уже большая гордыня! Если подумать, везде ли ТЫ был чист перед любимым человеком? Не делал ли больно? Тебе может быть очевидно, что ты такой хороший хранитель очага отношений. Помнишь даты, помнишь всё, что важно близкому, а он забывает о чем-то, что-то делает не так. Вот подумав об этом, и жди искушений. Ибо это снова гордыня. Ты сам можешь и не помнить, можешь даже не понять, что обидел родного человека. А он простил, понял, принял это правильно и не стал ранить тебя вопросами о сути твоего плохого поведения даже через месяцы. И кто из вас молодец? Кто хранитель очага? Посуди.

Слишком далеко я отошёл от изначального тезиса, а может, так кажется мне. Одно скажу: прошлое портит настоящее! Именно плохое прошлое. Не говорю ничего о воспоминаниях – это другое. Как сладко иногда вспоминать счастливые моменты! На то это и воспоминания. Хотя прошлое – это всё, что у нас есть. Будущего еще нет, хотя оно наступило прямо сейчас, но ведь тут же стало прошлым. Значит, и настоящее стало таковым. Это лишь отрывок, который мгновенно уходит в прошлое. Да, мы действуем в настоящем для будущего, но имеем лишь нечто прошедшее. Этот день уже не вернуть, но он может согреть душу. Я люблю фотографии и моменты, они прекрасны. А то, что в глазах многих прошлое – это нечто негативное, мне всегда не нравилось. Имеются в виду, наверное, ошибки, опыт, неприятности, трудности. Не просто так же говорят: «Теперь это в прошлом, не переживай». То есть ушло, прошло нечто ужасное, тяжкое. И теперь люди думают о дальнейшем. Да нет никакого будущего! Это лишь настоящее, которое наступает в определенный момент, ждет своей миллисекунды, чтобы тут же исчезнуть. Но ведь всё решает «последнее слово». А оно за прошлым остается, будто поглощая остальное, делая прошлым и будущее, и нынешнее. Но само по себе прошедшее уже никуда не уходит, ничем не поглощается. Надеюсь, ты понимаешь, дорогой читатель, какую сторону понятия я раскрываю. Прошлым жить нельзя, но его нужно ценить и принимать. В конце концов, мы живем сегодня, здесь и сейчас, и пусть сей миг не уловим, он и есть наша жизнь.

С этой осенью Парень встретил и фрустрацию. А что дальше? А куда деваться? Ни смысла не видно, ни выхода. Но юноше надоела апатия, он попросту решил себя не мучить, попытавшись все отбросить. Идти к этому было тяжело. Но маленькие шаги – лучше, чем позволение своим ногам атрофироваться, в итоге ты получаешь крепкие мышцы, каждый раз хотя бы немного увеличивая нагрузку.

Потому юноша решил гулять. Очередной осенний день ознаменовался дождливостью. Машины едут, они быстро проносятся, режут колесами маленький слой воды на дороге, который тут же разлетается на несколько сторон и скапливается у обочин. Там воды больше: кто-то обольет прохожего, а иной снизит скорость, подумав о других. Лавочки намокли, все ищут убежище под навесом или в кафе, где свет теплой лампы создает уют. Под шпалерами же земля не мокрая, но укрываться под ними – весьма сомнительная идея. Небо серое, но не однотонное: где-то просвечивается солнце, а где-то туч больше, чем обычно. А вдали все покрыто дымкой: здания оказались в тумане. Облака совсем сливались в нечто единое. Но вдалеке. А ведь все небо и так вдалеке, такой вот обман зрения. Над тобой оно одно, а вдали другое. В жизни тоже случаются такие обманы. Если что-то находится рядом, – это еще не значит, что ты можешь рассматривать объективно каждый контур. Поставь перед собой вазу. Ты видишь ее, но что ты увидишь внутри, не меняя ракурс? Ты видишь небо, а что за ним, там, за облаками? Так и с людьми. Иногда требуется сменить ракурс, чтобы увидеть больше, глубже. У людей есть контуры, одежда, но неизвестно, что внутри. Они наполнены чем-то непостижимым, и даже ночи разговоров не помогут узнать все до конца.

Идя по улице, какой-то парень с рюкзаком на одном плече обнимал девушку, которая была меньше его ростом. Так и шли они в обнимку. А рядом бегали дети и радовались теплым каплям дождя, им было так интересно! Какая-то бабушка просто шла с пакетами и, наверное, уже устала, и хотела домой. Кое-где все-таки укрылись на лавочке под деревом две подружки: эта лавка, как и стоящие близ нее, была сухой. Что ж за дерево укрыло девчат? Конечно, клен! Его сразу можно было узнать по неповторимой, известной форме.

Некоторые люди осторожно шли по пешеходному переходу, ведь они не могли быть уверены в том, остановится ли водитель, или нет. Они ступили на зебру, но ждали, а затем ускоряли шаг, чтобы не задерживать водителя, который остановился, кто-то кивал в знак благодарности водителю, который проявил некое благородство. Да, у людей горит зеленый свет, но ведь автомобилист мог не остановиться. Да, он был бы виноват, но кому это нужно? Одна лишь гордыня… Кому это нужно: реанимация или смерть на месте, судебные разборки и т.д.? Неужели это действительно кому-то нужно? Люди идут на риски, жестокие преступления, они думают, что наказания не существует, что оно не настигнет их. Но то, что они сделают, уже будет самым жестким наказанием. Разве нет? Каково это – жить с такой ношей?

А Парень не спеша ходил по городу. Он никуда уже не торопился, совсем медленно расхаживая по улице и наблюдая за тем, что делают люди, как они выглядят, что вообще происходит в мире. Даже на пешеходном переходе юноша не ускорялся, осознавая свое преимущество, ибо горел зеленый цвет светофора. А в намокшем переулке кто-то кричал, кто-то смеялся, где-то слышался спокойный разговор: он был тихим, но слышался. Возле входа в какое-то административное здание валялся синий самокат: прямо на земле. И никто почему-то не хотел его поднимать. Парень уже хотел спросить у ближайших прохожих об этом, но не стал, тем не менее, оборачиваясь в надежде на то, что владелец явится. Так и вышло. Где-то в середине пешеходного бульвара стояла вывеска: «кофе с собой!». Парня даже передернуло: он, конечно же, отведя взгляд на другие баннеры, где увидел «цветочную карусель», пытался не вспоминать прошлое. А что было плохого в родной кофейне? Там было хорошо: с каким бы скепсисом парень ни относился к ней в начале, ему потом понравилось. Именно там происходили разные моменты научения, понятия жизни, может быть. Но больше молодой человек не хотел вспоминать об этом, проявив мнимое равнодушие, хотя сам понимал, что уже что-то заметил, он охотно пытался выбросить из головы то, что успел ощутить. За большими окнами разных кафе виднелись лица парочек, в глубине зала можно было разглядеть при ламповом освещении и компашки. А на высоких деревьях щебетали птицы: они даже не пели, не чирикали, не свистели, а будто совместили все эти приемы вместе. Эти крики были похожи на какую-то свистульку, создающую вибрации и скрежет. Чего только ни увидел юноша в этот день. Но нужно было возвращаться домой.

Новым днем Парень снова решил прогуляться по мокрому городу, но уже с некой целью. Люди бегали с работы на обеденные перерывы, кто-то уже шел из школы домой, по всем улицам только и слышалось журчание воды, обильно стекающей в решетки ливневой канализации и с водосточных труб, прикрепленных к кирпичным домам. Где-то под навесом около кондитерской лавки, из окон которой лился самый теплый свет, женщина раскрывала свой зонт, чтобы идти дальше по тротуару, сливаясь с толпой таких же серых и черных зонтов. Кто-то нацепил на себя дождевик, а самый рисковый парняга довольствовался одним лишь капюшоном своей куртки, уже промокшей до нитки. Парень шел к цветочному магазину, который в этот день был совсем неприметным, ведь множество букетов цветов в огромных вазах с водой, стоящих в солнечные дни около витрин и входа в саму лавку, сегодня находились внутри. Это никого не смущало, цветы сегодня никто и не собирался покупать, кроме одного сумасшедшего юноши.

–Добрый день! – Крикнул с порога усатый лысый дедушка с добрейшими глазами. – Как же Вы, молодой человек, добрались сюда в таких легких кроссовках?! В такую погоду хороший хозяин и собаку из дому не выпустит.

–Я плохой хозяин. Для себя. – Опустив глаза в пол, отвечал Парень, а затем глядел на розы.

–Это нехорошо! Давай я сделаю тебе горячий чай с лимоном!

–Я бы с радостью, но я спешу на встречу. Спасибо.

–Надеюсь, в кафе пойдешь? Приятно наблюдать из теплого места, сидя на диване, за каплями дождя на окне, за людьми…

–Дайте мне красные розы, пожалуйста. Вот эти.

–Три али тридцать три?

–Две.

–Ты что?! Такой молодой, а сам лапиндос: элементарных вещей не знаешь! Девушкам дарят нечетное количество цветов.

–Эх… Так всего лишь принято. Моя любимая предпочитает четное количество. Заверните две, пожалуйста.

–Молодежь… Как захочет покупатель. Возьми, богатырь! И смотри, не болей!

–Спасибо Вам. Всего доброго.

–Какие же руки холодные! Может, хочешь чаю? – Не останавливался добрый дедок, когда отдавал розы и ощутил сей холод, дотронувшись до пальцев юноши.

–Все хорошо. Спасибо. Проблемы с сосудами. А может, и с душой.

Парень аккуратно вышел из цветочной лавки: ему казалось, будто бы он весь пропах свежим ароматом этих цветов и срезанных трав. На порожках магазина валялась насквозь промокшая газета, выпавшая, видимо, из почтового ящика. Парень поднял ее, развернул к витринам и постучал в окно, чтобы привлечь внимание продавца. Дедок сразу понял, что произошло и, улыбнувшись, махнул рукой, будто сказав: «Да Бог с ней! Выброси!». Затем он начал складывать ладони так, как это делают, когда хотят что-то скомкать, снова показав план действий юноше, а после изобразил бросок в баскетбольное кольцо. Парень не стал пачкать руки и мять газету, но просто положил ее целиком в мусорное ведро около угла лавки.

Осень, которую он всегда так не любил, которую меньше всего ждал в этой жизни, парень вдруг ощутил по-новому. Прохлада, но теплая, нежная, от которой не нужно даже защищаться шарфом или шапкой, ветер утих, приятный и свежий запах улицы, мокрой земли после дождя, который проникает в мозг, но теперь не дает воспоминаний. «Неужели? Теперь все? Я свободен от чувств?» – такие мысли в голове вместо тех моментов, которые так тревожили душу. И вот, ты ничего не вспоминаешь, ничто не тревожит твою душу, будто сама осень говорит: «прости, я столько плохого тебе принесла, и столько забрала хорошего, позволь мне загладить свою вину, давай помиримся?». А чего раздумывать? Ты начинаешь видеть красоту в опавших листьях, красно-желтая палитра становится основной в твоем взгляде, серость воспринимается, как благодать и спокойствие. Привычные места, которые некогда были причиной незваных горьких мыслей, больше не тревожат сознание: глядя на них, ты не видишь образы из прошлого, такие прелестные, но льстивые, печальные, будто каждое здание, каждая лавочка, каждое дерево омылись от прежней суматохи, от грязи нерадостных событий.

Парень пришел на свидание к прекрасной даме. Она была умной, воспитанной, самой настоящей скромницей, однако в глубине души ей очень не хватало спонтанных решений: поездок, прогулок, встреч и просто разговоров. Глаза девушки светились радостью, но сколько за ними пряталось печали и боли… Живые глаза, такие родные, они излучали любовь к целому миру, изобилующему красотой и великолепными видами, ароматами, вкусами, людьми! Только дама все молчала. Улыбалась, но молчала. А чего ей разговаривать? Слова только отделяют души, а молчание – разговор ангельский. Только вот Парень уже не мог сдерживаться, он все спрашивал, будто бы знал, что потом получит ответ. Он рассказывал о своей жизни, потому что знал, как девушка любила его истории, его голос, эмоции. Он не строил границ и просто любил. Как раньше.

–Ну, привет, красавица. – Здоровался юноша с возлюбленной, положив две грустные розы на холодную кровать цвета мокрой земли. – Как тебе живется в новом городе? Наверное, точно лучше, чем здесь. Через много лет и я перееду туда. Будем вместе гулять. Ты как раз уже выучишь каждый закоулок, все интересные места, а потом будешь водить меня в них. Будем бегать, фотографироваться…

Остальное время Парень тоже молчал. А потом тихо попрощался, ведь потихоньку замерзал на свежей земле, впитавшей в себя недавно прекратившийся ливень. Из одного безмолвного города юноша вновь возвращался в другой: бурный, скандальный, но веселый, безудержный и живой, – в свой. А розы остались с прекрасной дамой, которая уже не покидала места постоянной встречи и круглосуточно смотрела на всех, приходящих в гости. Много имен было у красавицы. Каждый называл ее так, как ему больше нравилось. Но если выбора не было, а обстоятельства твердили лишь один вариант, людям ничего не мешало прочесть имя, весьма красиво выгравированное на мраморном портрете: «Вера Ивановна…».

Жизнь продолжалась. Все равно продолжалась. Ведь главное не то, как жить дальше, а то, как начать эту жизнь снова. Парень решился начать. Разговоры с фотографией Марины ни к чему не приводили. А все еще родной голос равнодушно молчал, либо же вместо него оператор твердил после гудков: «Абонент временно недоступен». Вернувшись в квартиру, юноша поставил перед собой стул. Теперь он хотя бы не просто транслировал мысли, не говорил с самим собой, не ходил по комнате, а ответственно решил все отпустить, строго сидя напротив. Парень детально представил перед собой Марину, сидящую на этом стуле, оттого и стало ему не по себе, оттого и молчал он долго. Но пора перестать. Перестать уделять время этому безделью! Сбросить все камни с плеч, со своей бездонной души. Пора.

Парень начал выговариваться. Так, будто его слышали. И понимали. И принимали. Он сказал все, что должен был. Вся боль постепенно уходила. Слышались крики, не слышался шепот. Никто его не видел. Зато он себя видел. А этого достаточно. И не описать того всплеска эмоций, который возникает в таких тяжелых ситуациях, не уложить в слово. А мне и не хочется. Иногда получается в данном состязании выйти победителем. И вот, ты отпускаешь человека. Так просто? Да ни разу это не просто. Но Парень шел к этому. Разговор за разговором. Встречи с самим с собой не проходили зря. Он отпускал постепенно. Пока не пришлось отпустить навсегда. И юноша постарался опустить. Разобравшись детально, адекватно, придя к какому-то внутреннему согласию и спокойствию. Ты отпускаешь. Тебе лучше. Тебе этого больше не нужно. Ты прощаешься и прощаешь. И человек уже идет своей дорогой, даже несмотря на то, что он и так где-то блуждал и не брал в расчет твои чувства. Ты отпускаешь без обид, разгребаешь весь мусор, поняв хоть что-то. А иное все равно не понимаешь. Так, может, оно и не нужно тогда?.. Может, и не нужно. И без понимания можно прожить. Парень так и сказал себе. Сорванец эдакий! Вроде отпустил человека, но не отпустил чувства. Все равно это нелегко. Гештальт-терапия – штука тяжкая. Но в конечном итоге юноша аккуратно сказал в пустоту:

–Я найду тебя. Пусть не в этой жизни. Пусть не в нашей вселенной. Я найду. И мы будем вместе там, где этому суждено случиться. Из миллиона людей я найду тебя. И мы заново встретимся, мы заново сблизимся в новой реальности. В той самой, где будем только мы. Вдвоем. Хотя бы поначалу. А потом мы вместе найдем своих друзей и свои кровные семьи. Но это будем потом. В другой жизни. А здесь и сейчас я смиряюсь и отпускаю тебя. Я иду дальше. Я должен идти. Тем не менее, в моем сердце остаешься ты. Но очень глубоко, чтобы не тревожить, чтобы лишь потом вернуться к этому кусочку для будущих лет, когда будет нужно. Когда мы вновь выберем друг друга. Прощай… хм… прекрасный Человек…

Как удивительна внутренняя борьба. Я описал всего пару лет из жизни главного героя и далеко не каждое его чувство, не каждую проблему, хоть и затронул другие временные моменты. И не вместить этого даже в целой книге. И невозможно ведь до конца описать ту боль, которые люди могут чувствовать, ее не раскрыть в словах даже самых изящных, не понять и катарсиса, что происходит с человеком. Тогда-то ты и понимаешь, насколько драгоценна фраза о том, что силен не тот, кто не падал никогда, а тот, кто находил силы вставать. Ты понимаешь, какой труд, какая сила, какие страдания сопровождали человека. Падают все, и при этом условии даже как-то мерзко считать себя лучше кого-то, вести себя высокомерно и заносчиво. Все падают. И прощение тоже нужно всем. Лишь до поры до времени человек может в нем не нуждаться. Но что дало нам это понимание? – Знание истории. А представьте, как сильны те, кто, не зная, не видя, все равно верят в лучшее: не в испорченность, а в борьбу, все равно имеют сострадание. Ибо в человеке не может этой борьбы не быть. Она может затихнуть, стать жертвой решений, но она нескончаема. Как только люди ни страдают. Но отчаиваются не все. Нужно немыслимое усилие, чтобы подняться, и, будто воскреснув, начать все заново или продолжить в новом сиянии.

Я

Глава последняя

сный осенний день. В такие дни хорошо бы выходить на улицу и фотографироваться с красными реками листьев. И ведь кто-то до сих пор видит в этом шедевр и красоту, находит время для создания памяти на снимках. Одна девчонка в этот день бежала по городу в поисках какого-то счастья. Она так и сказала себе: «Сегодня я побегу искать счастье, а если не найду, – оно найдется само…завтра!». Просто так бежала маленькая девочка по тротуарам, никого не боясь, ничего не опасаясь. Две белые косички, заплетенные любимой мамой, так и подлетали к небу, будто паря в невесомости. На носу ее островками разбросало веснушки. Действительно, поцелованная солнцем. И не только из-за рыжих точек, а из-за постоянной улыбки, которая не сходила с лица, светила и день, и ночь, поднимая настроение всем хмурым людям. Глаза этой девочки излучали радость, и радостью этой ребенок был готов делиться даже с врагом: ее не огорчало ничего. Только некому было дарить ей свои чувства. Девчонка была сиротой, а в приюте редко можно встретить тех воспитателей, которые от всего сердца будут посвящать себя детям. Это как минимум сложно, ведь педагогам нельзя привязываться к кому-то конкретно. Но маленькое счастье не ждало отдачи, – оно дарило себя людям, будто бы зная, что за это ее ждет великая награда.

А день продолжался. Он был такой же спокойный, как сердце ничего не ждущего человека, у которого есть все для счастья. Этот человек был статным, серьезным. Смолоду носил черное пальто, так точно подчеркивающее его стиль и мужественность. Сегодня он был уже не молод, с красивой черной тростью, наверху которой была позолоченная ручка с прекрасными узорами. Возраст дает о себе знать – с годами здоровье уходит. Мужчина подходил к столичному театру. Шагал он так размеренно и осторожно, что можно было подумать, будто бы у него впереди еще целая жизнь. А ведь на голове не осталось уже ни одного юного волоса, – все были седые. Через очки уже не молодой человек видел все, чего не увидел бы без них: посмотреть спектакль пришли и ребята, их было много. И среди всех однотипных детей выделялась лишь одна озорная «пчелка». Еще издали она заставила мужчину необычно взбодриться и привлечь к себе его взгляд. Старик расцветал при виде такого чуда, вспоминая свое детство, как самую лучшую пору в жизни. Так получилось, что два поколения сели прямо рядом друг с другом в этом зале. Мягкие сидения, оббитые красным полотном, напомнили дедушке, как в молодости он приходил сюда, смотрел на эти места, и уходил. Ему были неинтересны концерты. Но что-то тянуло молодого человека в зал, будто просьбой взывая к нему каждый раз, когда он проходил мимо.