Текст книги "В начале было слово. Записки путешественника"

Ли, Мяо и Хуэй – три самые крупные этнические группы. Ли имеют редкий ткацкий талант, Мяо интересны тем, что их песни, не имеющие рифмы и содержащие от нескольких строк до пятнадцати тысяч, очень популярны среди народности Мяо. Хуэй интересны уже своим титульным именем и склонностью к торговле. Среди населения острова очень распространены фейерверки, которые они запускают по любому поводу, поскольку верят, что так они отгоняют нечистую силу и с помощью фейерверка в своё время победили дракона Ниан.

За период своего пребывания на Хайнане мы побывали только на термальных источниках и в городке, расположенном в заливе Дадунхай. Днем мы ходили на медицинские процедуры, а вечером ходили обедать в местечко рядом с гостиницей “Крон-плаза”. Там около десятка ресторанчиков и меню не только на китайском и английском, но и на русском языке. Вот небольшие выписки из стандартного меню китайского ресторана: мисо-суп (тофу, намеко, уакама, зелёный лучёк); Наси-горенг (острый рис, креветки, жареная курица, крекер), китайский черный гриб (салат муер, горчица, ароматное масло), горный козел замаринованный. А вот классика. В разделе “Основное блюдо” читаем: французский, жаренный, зелёный. Кто зелёный, что французский? Зато в четыре раза дешевле, чем в ресторанах нашего отеля.

А днем, как я уже сказал, мы лечились в китайском медицинском центре. И вот как-то вечером Ирина позвонила Кате, чтобы узнать как там дела, на Родине? Катя вкратце рассказала как там дела и спросила:

– А вы там как?

– Нормально! – радостно ответила мама дочери. – Лечимся!

На том конце провода паника, мы, вроде, отдыхать поехали.

– Мама, что случилось!?

Ещё одним заметным событием на Хайнане была подготовка и проведение китайской свадьбы. Небольшой такой, тысячи на две гостей. На большом поле, покрытом молодой зелёной травкой поставили огромную эстраду, увесили её десятком телевизоров – экранов. Перед эстрадой стулья в десятки рядов. За эстрадой постелили лаги, на них щиты, на них ковролин, на него десятка два круглых стола. Рядом поставили шалман для поваров. Весь отель был украшен живыми цветами. Каждая колонна увита бело-лиловыми орхидеями. Шесть автомобилей “Феррари”, ранее использовавшиеся для доставки пиццы клиентам отеля, были украшены венками из живых цветов. Перед приездом молодых привезли двенадцать юношей одетых ангелами с картонными крыльями и выбеленными лицами, которые как “часовые любви” стояли с луками в руках. Если бы я не знал, что Борис Краснов сейчас ни при делах, я бы подумал, что весь этот пафос нагнал он. Но в Китае, видать, свои Красновы и не хуже наших “гламурцов”.

Вечером в субботу началось. Вначале застолье на берегу моря и в конференц-зале отеля, потом небольшой концерт китайского пародиста, который, в основном, изображал паровозы, пароходы, шум деревьев, взлёт авиалайнера. Но это всё в конференц-зале. А большой концерт на воздухе начался только в девять вечера, когда дополнительно стали прибывать в отель ещё приглашенные гости. И концерт этот начался… с показа документального фильма о достижениях китайского народного хозяйства за последние десять лет. На экране в цветном мультизображении шли графики, цифры показателей и “кадры с полей“. Вот китайский шахтёр в забое и тут же график: 2001 год – такая-то добыча, 2002 год – рост показателей, 2003 год – график растет. Литье стали. У мартена китайский Мартин закрывает глаза очками от “Дольче-Габано”. График – 2001 год – столько-то стали, 2002 —рост. Ну, и так далее. Сорок пять минут…

Мы не выдержали с Ириной. Хотели концерт посмотреть, а здесь – “Новости дня” на китайском. Пошли в номер и около нашей двери увидели мокрого от пота китайца, который уже снял белую рубашку и стоял в белой майке с выражением отчаяния в глазах. Он бросился к нам, показывая пригласительный билет на праздничный концерт (возможно и на праздничный обед, но на обед он уже точно опоздал), умаляя вывести его из этой западни. Короче, чувак попал в ту же воронку, что и мы в первый день нашего пребывания в отеле. Мы сжалились над ним, я махнул ему рукой, чтобы он следовал за мной и вывел его из этого “замка Морисвиль” к светлому китайскому будущему, о котором рассказывалось в документальном фильме, специально подготовленном к свадьбе молодых продолжателей дела Дэн Сяопина.

На следующий день, позавтракав и получив назад оставленные в залог пятьсот американских долларов, вылетели в Шанхай. Правда, вылетели не сразу. По доброй китайской традиции посидели в самолете в ожидании попутного ветра. В Шанхай прибыли ближе к сумеркам. Встретил нас гид-переводчик Саша (в его произношении Шаша) и повез сразу не в отель, а пообедать в ресторан (конечно, лучшем в Шанхае). Это было логично, поскольку самолет прибыл с опазданием и мы не успевали уложиться в план сегодняшних экскурсий. А у нас на сегодняшний вечер, по плану, прогулка на вечернем пароходике по реке Хуанпу. Поэтому из аэропорта сразу в ресторан. Пока ехали, я всё крутил по сторонам головой. Стараясь увидеть хоть какое-нибудь старое здание, подходящее под устоявшийся штамп в градостроении. Когда там говорят “Шанхай” – это значит одноэтажные, покосившие дома на кривых, грязных улочках. А кругом стояли сорокаэтажные здания, обвитые кольцами новых автомобильных развязок. Невероятное количество высотных зданий. Не город – термитник. Но красивый.

Прибыли в ресторан. Он стоял на воде – огромный четырехэтажный красный с жёлтым драконом на крыше. Прошли на третий этаж в отдельный кабинет, в котором стоял довольно большой круглый стол с круглой же вертящейся подставкой на столешнице. Подавали опять поэтапно – мясо в ананасовом соусе, рис в глубокой тарелке, зелёный салат в соевом соусе. Два кусочка рыбы в кляре и, напоследок, – томатный супчик в рисовом киселе. Всё уже знакомо и привычно. Ещё бы неделя в Китае, и я бы научился супчик китайскими палочками есть.

На кораблик поехали уже в темноте. Подъехали к пристани, и Шаша пошёл покупать билеты, а мы покурили на пристани. Кругом строем ходили экскурсионные группы китайцев. Одеты они были все одинаково – черные мешковатые куртки из болоньи, такие же черные штаны и кроссовки. Все разговаривали очень громко. Кораблики трехпалубные новенькие. Верхняя палуба открытая – для фото и видеосъемок. Вот туда мы и пошли. Город уже весь был в огнях. Кораблик отошел от пристани, и с одного борта была набережная Вайтань (она же Бунд), где стояли вряд подсвеченные здания старой колониальной постройки, по другому борту – Пудун с новыми небоскрёбами, сияющими во весь рост рекламой. Район Пудун, кто не знает, это наш московский Сити, который всё никак не могут достроить многие годы, но уже давно достроенный и многократно увеличенный по площади.

С реки дул довольно холодный ветер, но мы стоически пробыли всю поездку на верхней палубе, сделав все необходимые записи. Причалив, в толпе китайских туристов вышли на пристань, отыскали свой микроавтобус и поехали в Отель. Он располагался рядом, практически на набережной Вайтань. Номер был маленький, но уютный. Разложив необходимые вещи, присели на кровать и поняли, что уже очень хочется домой. Ничего, решили мы, остался один полный день, а там – в Москву с пересадкой в Пекине.

* * *

Следующее утро было достаточно ясным, с лёгкой дымкой над городом. Мы прошлись по набережной Вайтань, погуляли по шанхайскому Арбату – торговой пешеходной улице Нанкинлу. Докупили китайские сувениры и отправились в Храм Нефритового Будды. Всё тоже самое, что и в Пекине, только комментарии несколько другие. Шаша, показывая на изваяния трёх будд, сидящих на высоком постаменте, сказал, что средний это как генеральный директор, а по бокам – заместители его. Доходчиво. Следуя его логике статуи учеников – по двенадцать с каждой стороны – смело можно называть офисным планктоном.

Вторым номером нашей программы был Сад Радости – Юйюань. Мы приехали в тот Китай, который хотели посмотреть изначально. Высокие, в три этажа, дома в типично китайском исполнении с кривленными крышами, яркими стропилами и разукрашенными ендовами содержали в себе массу лавок и кафешек. В центре этого квартала находился Сад Радости – место, где изначально отдыхал папа императорского прокурора, для которого он построил это маленькое чудо с прудиками, беседками и бонсаями. Как сказал наш гид-переводчик, прокуроры всегда хорошо зарабатывали в Китае. Пересказывать красоту сада занятие неблагодарное. Кто захочет, может посмотреть фотографии и видеозаписи.

Наконец, последнее на сегодня и вообще в Китае – посещение телевизионной башни Шанхая. Мы смотрели на город сверху и в Париже, и в Абу-Даби, и в Дубае, посмотрим и в Шанхае. Поднялись в огромном, битком набитом лифте на крутящуюся площадку, полюбовались на Шанхай сверху и по лестнице спустились на один этаж. Там, где полы были прозрачными. Вот это было необычно. Вначале я подумал, что китайцы это сделали ради оригинальности и красоты, но ступив на прозрачный пол, я понял, что сделано это было в рамках борьбы за понижение рождаемости. По-моему, это замечательное средство для прерывания беременности. И не только для женщин. Жена моя сразу тихо присела на корточки. Очевидно, так ей казалась, что она ближе к земле. Однако потребовала, чтобы я её сфотографировал в подтверждение её неимоверного мужества и в доказательство её пребывания в состоянии свободного полёта над современнейшим городом Шанхаем.

Спустившись с башни, мы ещё около часа осматривали музей истории Шанхая на цокольном этаже, а затем очевидно сдуру поддались на уговоры Шаши и сходили “в самый большой океанариум в Азии” (по словам Шаши). Не верьте ни Шаше, ни кому другому, кто такое ещё скажет. Жалкое подобие океанариума в Бангкоке.

На следующее утро мы вылетали из Шанхая в Пекин, где у нас была пересадка на самолёт до Москвы. Естественно, вылетали с часовым опозданием, однако благодаря тому, что регистрацию, в том числе, и на пекинский рейс мы прошли в Шанхае, в Пекине по прибытии в аэропорт мы без чемоданов, налегке прошли к своему выходу и вот, наконец сели на свой рейс в Москву. Самолет от рукава отошел во время. Но это ничего не значило. Еще около часа он стоял в очереди на то, что бы выкатиться на взлетную полосу. То есть в Москву мы прибыли на час позже. Однако общее время нахождения в Китае точно совпадало с расчетно-экскурсионным, ведь из Москвы в Пекин мы тоже прилетели на час позже.

В середине полёта я вдруг вспомнил, что монетки в Южно-Китайское море мы так и не бросили.

апрель 2012 г.

В бананово-лимонном Сингапуре

Меня еще с детских лет всегда удивлял и восхищал один факт из области естествознания, а конкретно, биологии, а ещё конкретней, зоологии. Я в детстве много читал про угрей, которые с северных широт расплывались, когда подрастали, в южные моря, достигая Бермудов, и затем вновь возвращались в места своего рождения с единственной целью – продолжить род себе подобных. Также поступают и лососёвые. Но самыми интересными для меня были черепахи, которые живут так долго. Ареал их проживания столь огромен, что трудно и представить. Однако ежегодно, повинуясь инстинкту, они плывут, по только им известным ориентирам, к тропическим островам. Плывут к теплому морю и горячему песку, чтобы отложить в этот горячий песок на берегу этого лазурного теплого моря свои яйца.

И только сейчас, собираясь в очередной раз к тёплому лазурному берегу Андаманского моря, я понял, почему именно туда плывут черепахи. Да я и сам почувствовал себя в каком-то роде черепахой, поскольку в это промозглое мартовское московское время меня как всегда тянет к теплому лазурному морю и горячему песку… Не то, что бы отложить, но хотя бы погреть…

Тайланд! Как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отозвалось! В опостылевшую зимнюю, по-московски грязную, горбатую своими сугробами реальность врываются всполохами воспоминания о прежних посещениях дивных райских кущ далекой загадочной страны Сиам. Где по утрам щебечут птицы, а по вечерам трещат цикады. Где шум морского прибоя ласкает слух с монотонностью метронома. И где сидишь ты в шикарном кресле на веранде снятой на две недели виллы в шёлковом кимоно, потягиваешь горьковатый кампари, периодически выпуская в тёплый влажный воздух струю ароматного дыма добротного голландского табака, и лениво в уме перебираешь список того, чего тебе не хватает для полного счастья. Список, как правило, очень короток. Лично для меня понятия “счастье” и Тайланд неразделимы.

Но даже здесь, в этом раю, понятия счастья весьма индивидуально. Как-то, посещая зоопарк на Пхукете, мы с женой встретили русских туристов, коих с каждым годом здесь все больше. Папа вел за руку мальчика лет шести, который, пугая крокодилов своим криком, оглашал своё понятие счастья в жизни: ”Надоело ваше море! Домой хочу! Снега хочу!” Мы с женой поняли, что не перевелись на земле русской Папанины, для которых лазурные воды тропических морей куда менее привлекательны, чем тяжелые свинцовые воды Ледовитого океана. Вырастет мальчик, станет полярником, будет дрейфовать на льдине. По ночам будет принимать радиограммы с большой земли, а днем будет кормить с руки белых медведей. А любимую свою после свадьбы повезет в путешествие на южное побережье моря Лаптевых.

Или вот, допустим, возьмем местных тайцев. Наверняка, как нам надоедает затяжная зима, так и им надоедает затяжное лето. Всё лето, да лето… Хочется смены обстановки. Они же видят по каналу “National Geographic” другие страны с умеренным полярным климатом, где люди весело переживают полярную ночь в яранге, питаясь нормальной солониной, а не этими опостылевшими лобстерами. И тайцев наверняка тянет в романтику полярной ночи, в кутерьму снежного бурана, на просторы вечного льда. Для них, наверняка, понятие счастья отлично от моего. Они здесь даже не замечают всей красоты, окружающей их. Они не замечают облаков, которые опускаются вечерами над морем и смотреть на которые можно бесконечно долго, воображая себе сказочные замки и далекие, влекущие к себе горы какой-то загадочной, волшебной страны, расположенной там, за горизонтом. Глядя на эту в полном смысле неземную красоту, хочется взлететь и парить рядом с этими облаками-горами-замками, и ты с грустью вспоминаешь слова старинной кельтской песни:”Way I am not a bird? Way I am not flaying?” Наблюдая переливы красок на боках этих волшебных облаков, повернутых к заходящему солнцу, сам становишься как бы выше в своих помыслах и желаниях!

Да что облака! Они птиц своих не замечают. А птички здесь замечательные. Красивые и сладкоголосые, клёкотно-громкие и щебетно-разнообразные. Я понимаю жителей далекого Ямала, которые кроме полярных куропаток и сов не видели никого. Им пение райских птиц неизвестно и разноцветие их оперения непонятно. Но они, я думаю, больше обращают внимание на своих пернатых соотечественников, нежели местные жители. И это не пустые слова. Сестра моя, работая врачем на Ямале, поведала мне занимательную историю, связанную с орнитологией. Как то в здание большого супермаркета, построенного на средства “Газпрома” в большой серебряной клетке привезли огромного попугая необычайной красоты. Кроме сотрудников “Газпрома” супермаркет посещали и местные жители-эвенки. Они оставляли своих “шестисотых” оленей на стоянке и подолгу занимались “шопингом”, приобщаясь к великой западной культуре. И вот однажды в магазин прибыла эвенкийская семья в составе мужа и жены с целью пополнения месячного запаса продовольствия. Жена с тележкой проследовала в зал, а муж, не снимая своего китового прикида, полчаса любовался невиданной птицей. Когда жена с груженой тележкой вернулась назад, муж бросился к ней с вопросом о существе, ранее не встречавшимся ему на охотничьей тропе. Жена долго ему объясняла, кого же нелегкая занесла в их заснеженные края, но муж видимо никак не мог поверить, что красота эта земного происхождения, всё цокал языком и махал руками в недоверии. И тогда жена, махнув с досады рукой, популярно объяснила ему одним словом. Она сказала: “Это скварэц!”

Вот как наши люди реагируют на красоту, которую здесь даже не замечают. Ну, это так, к слову. Вернемся к нашей теме.

* * *

Так вот, если приезжаешь в Тайланд каждый год, то острота восприятия всего великолепия тропической природы несколько притупляется. Конечно, никак нельзя сравнить впечатления от первого посещения Симиландских островов, когда любая деталь – от стаи больших серебристых рыб, кружащих в огромном веретене в кристально чистых водах и до огромных большеглазых летучих лис, висящих тряпьём в кронах огромных деревьев, вызывает восторг – и впечатления от повторного посещения этих райских мест. Всё то же – и огромные валуны гладкими боками разделяющие огромный белый пляж на маленькие уютные бухточки, и полчища маленьких красно-зеленых крабов, снующих в расщелинах расколотых неведомой силой огромных камней, да и сам песок, такой белый и мелкий, что кажется, идешь по мокрому крахмалу. Раньше ты и представить себе такого не мог, а теперь ты знаешь, какое волшебство тебя ожидает. И чувство волшебного подарка, полученного тобой, может быть и незаслуженно, пропадает. Или становится значительно меньше. И так во всем…

Я это к чему? К тому, что прилетев на Пхукет в очередной раз и ознакомившись с программой экскурсий, предложенной турфирмой, мы поняли, что всё уже повидали. Мы уже бродили по волшебным пляжам Симиланских островов, плавали на каяках по подземным пещерам, любовались хонгами, огромными заросшими наперстками, выросшими из лазурной глади Сиамского залива, неоднократно гуляли по островам Пи-Пи дон и Пи-Пи лей. И даже (!) катались по джунглям на слоне. Но об этом лучше не вспоминать – тяжелая душевная травма от той поездки до сих пор не дает жене возможность без содрогания взглянуть на афиши московского цирка, где милые слоники улыбчиво приглашают посетить их выступления. Короче, приплыли. Смотреть на Пхукете больше нечего.

И вдруг (чу!), на карте острова, выданной нам по прибытии, среди множества рекламных призывов посетить салоны тайского массажа, где милые тайки почешут вам пяточки и разомнут ваши задубевшие на морозе чресла, мы увидели призыв слетать за небольшие деньги по выбору аж в три достаточно привлекательные своей известностью города – в Куала-Лумпур, в Гонконг и на остров-государство Сингапур.

Раздумывали мы недолго, и то, потому что не могли сразу решить, куда же нам слетать. Хотелось побывать везде, но надо было выбрать, что-то одно. Возможно, раздумывали мы бы дольше, но тут из глубины моих детских воспоминаний вcплыла мелодия старинного танго – танго “Магнолия” (слова А. Вертинского, музыка его же), где есть строки – “В бананово-лимонном Сингапуре. В бурю…” И я вдруг вспомнил, что так мне хотелось в детстве посмотреть на этот Сингапур, такой романтически – далекий, неизвестный, банано-лимонный, где в бурю по волнам Малаккского залива кидает караван утлых деревянных суденышек и где живет девушка с непривычно-красивым именем Иветта, слушая по ночам в джунглях крики диких обезьян. Это, собственно, всё и решило. Летим в Сингапур.

Если из Пхукета, то это недалеко. Вылетаешь, сразу налево и через час двадцать уже в Сингапуре. Город-страна встретил нас той же жаркой и влажной погодой, что и в Тайланде. То есть менять гардероб не пришлось – в чем прилетели, в том и диффилировали по сингапурским роудам и авенью.

* * *

Сингапур расположен на небольшом острове (изначально 42 км в длину и 23 км в ширину, почему “изначально” объясню позже) у южной оконечности полуострова Малакка. Остров Сингапур отделён от полуострова Малакка проливом Джохор, шириной чуть более одного километра. Путем долгих исторических мутаций превратился в республику, входящую в состав Британского Содружества. Что там было, до этого рассказывать не буду – долго и утомительно. Скажу только, что достаточно часто остров был предметом торга между голландскими и британскими колонизаторами. Британские фунты стерлингов оказались местным князькам более привлекательны, чем голландские гульдены. Скорее всего, количеством. После окончательного определения своего вассального положения на территории острова началось бурное строительство перевалочной морской базы, значение которой до сих пор очень велико. Британцы стали завозить дешёвую рабочую силу из Китая, изменив со временем кардинально состав населения острова. Если изначально коренным населением здесь были малайцы, то теперь 76,7 % населения Сингапура – это китайцы. Остальная часть населения – индусы, арабы, европейцы. Сингапур является вторым по загруженности торговым портом в мире. Подлетая к Сингапуру, мы видели сотни огромных контейнеровозов и танкеров, стоящих в очереди на разгрузку.

Одновременно со строительством порта стала развиваться торговля, что естественно – прежде, чем что-то увести из привезенного в порт, это надо было купить. С 1959 года Сингапур перестал быть британской колонией и превратился в самостоятельную единицу Британского Содружества. Премьером стал Ли Куан Ю, приведший Сингапур в нынешнее состояние блистательного торгово-финансового центра Юго-Восточной Азии.

За период его правления остров увеличился в размерах почти в два раза, поскольку сингапурцы стали закупать у Малайзии в промышленных масштабах песок, причем в таких промышленных масштабах, что недавно правительство Малайзии приостановило этот контракт, так как недосчиталось у себя трёх полностью срытых островов. Территория выросла, вырос и город. Теперь это стандартный западный небоскребно-стеклянный мегаполис. Вкраплениями остались старые колониальные постройки в старом английском стиле, да старые пакгаузы вдоль реки Сингапурки, куда ранее заходили разгружаться торговые суда. Теперь это ярко разукрашенные двух-трехэтажные постройки, переделанные в гостинички и бары-рестораны. Берега речки одели в гранит и теперь здесь основная пешеходно-гуляльная зона со множеством больших и маленьких скульптурных композиций, отражающих жизнь старого города. Тут и группа местных жителей и европейцев, договаривающихся по каким-то меркантильным вопросам, здесь и меняла – предтеча современных “эксченч-оффисов”, недалеко группа китайских интеллигентов, смотрящих в сторону круторогого быка, тянущего повозку. Непосредственно на гранитной набережной – группа голых мальчиков, прыгающих в воды Сингапурки… Забавно.

Пройдя подземными переходами из подвалов старинного здания английского почтамта, вышли на берег залива Марина-бей, где перед нами во всей красе встали на противоположном берегу три огромных высотных здания, крыши которых соединяла огромного размера ладья, из которой росли пальмы и стилизованные под рубки здания. Это центр развлечения местной публики. Покупаешь входной билет, поднимаешься на сто первый этаж и попадаешь на палубу этой ладьи, откуда все как на ладони.

На нашей же стороне залива стоит бетонный символ Сингапура – огромная фигура полульва-полурыбы. То есть конкретно, на рыбьем хвосте над водой возвышается голова льва. Воистину, нет предела человеческой фантазии.

Ещё мы поднимались на гору – местную смотровую площадку, откуда отходят в центр развлечений Сингапура (бары, рестораны, казино, океанариум, зоопарк и т. д.) в небольшой кабинке фуникулёра. Оттуда нам показали лежащий чуть поодаль от города район местной элиты. Своеобразный Рублёво-айленд, где стоимость жилья сопоставима с нашими ценами на Тверской.

Это внешняя сторона Сингапура. Теперь внутренняя. Всё здесь устроено по фэн-шую. Острых углов стараются избегать (одна из сторон небоскребов должна хоть немного быть скошена), символы города (большие и маленькие) должны смотреть в море-океян, поскольку оттуда черпают жизненную энергию. Построив самое большое колесо обозрения, и запустив его движение таким образом, что оно шло в сторону аэропорта, потом спохватились, опасаясь, что жизненную энергию, поступающую от города в сторону аэропорта, будут увозить с собой отбывающие из Сингапура. Потратили еще миллион долларов, перезапустив движение колеса в обратную сторону, чтобы энергия прибывающих в Сингапур “перекачивалась” в город. Стали строить метро (кстати, замечательное). Проект изначально шёл со скрипом. Собрали консилиум. Консилиум решил, что проект не учитывал законов фэн-шуя. Нельзя, чтобы линии движения поездов пересекали “хребет Дракона”. Сделали геологоразведку, определили хребет и стали строить линии вдоль хребта. Тот же консилиум решил, что для полного счастья и расцвета Сингапура все жители должны носить с собой какой-нибудь предмет, имеющий восемь граней. Долго думали – какой? Кто-то предлагал восьмигранные сумки-портфели, восьмигранные пуговицы на одежде, восьмигранные шляпы-зонтики. Потом приняли гениальное решение – печатать монету в один сингапурский доллар в виде восьмигранника. Теперь все жители Сингапура имеют в кармане восьмигранник. Город процветает.

И о торговых центрах Сингапура. Их там и не сосчитать. Основное сосредоточие всевозможных бутиков на улице Орчард-роуд. Тут есть всё. Белый верх, тёмный низ есть? Есть. Чёрный верх, белый низ есть? Есть. С перламутровыми пуговицами есть? Есть. С крыльями и без крыльев. Из кожи крокодила, перьев страуса, шкурки полинезийской жабы, даже из шкурки нижней части туловища дракона. Есть!

В гостиницу добирались на метро. Не из жадности. Просто было интересно – какое оно, метро, проложенное вдоль хребта Дракона. Метро необыкновенно чистое, с широкими станциями и очень широкими вагонами (раза в два шире наших). С прекрасной информационной поддержкой и очень вежливыми пассажирами.

Кстати, о пассажирах, как и о жителях Сингапура в целом. В целом система городского транспорта устроена очень разумно, поскольку личный транспорт здесь – не средство передвижения, а роскошь. Если у нас “Тайота-Авенсис” стоит где-то в районе тридцати тысяч американских долларов, то там она стоит сто двадцать тех же долларов. Плюс, владелец должен заплатить девяносто тысяч долларов за десять лет пользования автомобилем вперед. Или двадцать тысяч, но пользоваться личным автомобилем сможешь только по выходным или с семи вечера до шести утра. Получишь номерной знак красного цвета и не вздумай вылезать на дорогу во внеурочный час.

Да, ещё забыл сказать. Город очень чистый, убранный, зелёный. Курить можно. Но только не ближе пяти метров от стоянки автобуса или входа в метро. Жвачку не продают. Детям пить кока-колу и пепси не рекомендуют. Фаст-фут не поощряется. Молодежь ходит стройная и подтянутая. Если превысил вес оптимальный в твоем возрасте, будут гонять в школе по лестнице целый час перед занятиями. В некоторых случаях в школах употребляют розги. Вот такой, понимаешь, фэн-шуй.

Улетали на Пхукет с чувством выполненного долга. Мечта детства была осуществлена. А главное, ещё раз убедился, что романтические фантазии бывают, как правило, гораздо лучше и интереснее реальной картинки. Вот о Пхукете никогда в детстве не мечтал, зато теперь понимаю, что понятия “Пхукет” и “счастье” неразделимы.

март 2013 года