Текст книги "В начале было слово. Записки путешественника"

После экскурсии в сопровождении Нади у нас было два часа побродить по городу, зайти в магазинчики и сувенирные лавки и в четыре часа пополудни выехать в Интерлакен.

* * *

Итак, Интерлакен. Город стоит на узкой полоске предгорий между Тунерзее и Бриенцким озером. Название города происходит от монастыря, который был основан в этих местах в двенадцатом столетии. Он назывался “Inter Lacus”, что по латыни означает “между озёрами”. В Интероакене сходятся зубчатые железные дороги, ведущие в регионы горы Юнгфрау и Венген. Вот как раз ради такой поездки на вершину Юнгфрау мы и приехали. Разметили нас в старейшем, но хорошо отреставрированном отеле “Интерлакен”, в котором когда-то останавливались на постой Байрон и Мендельсон. В разное, конечно, время. Теперь вот мы остановились.

Гостиница не большая, но очень уютная, со старинными картинами в коридорах и оттоманками для “присесть и полюбоваться”. Окна выходили на единственную главную улицу, которая шла у предгорья огромной скалы-горы, заросшей хвойными деревьями. То есть взгляд из окна упирался в зелёную стену высотой до небес. В номере кроме кроватей и письменного стола стоял небольшой диванчик и кресло с небольшим круглым столиком. На письменном столе современный телевизор-плазма, в котором среди тридцати стандартных каналов мы нашли и канал на русском языке “РТР-Планета”. Этим же вечером, сидя в кресле с бутылочкой красного сухого вина, мы просмотрели по нашему государственному телевидению всю церемонию подготовки к захоронению и сам процесс прощания с видным государственным деятелем нашей эпохи – с Япончиком. В репортаже было всё, что подобает в таких случаях – толпы людей, море цветов, милицейские кордоны, печальная музыка. Был и государственный флаг. Единственно, что я не увидел, так это роту почетного караула и указа президента о награждении усопшего Орденом за заслуги перед Отечеством. В Интерлакене я понял, почему нас здесь бояться и презирают одновременно. Нас, я имею в виду, россиян.

Следующее утро выдалось великолепным. Небо было чистым, а осадки, которые накануне в долинах пролились дождем, покрыли горы чистым, сверкающим на солнце, снегом. Перед поездкой на Юнгфрау мы погуляли по городку, полюбовавшись аккуратными альпийскими домиками и вершинами гор, окружавшими это курортное местечко.

Теперь немного о Юнгфрау. К югу от Интерлакена лежит самый впечатляющий (как написано в путеводителе) в бернском Оберланде горный район. В центре его стоит гигантская гряда с тремя вершинами – Айгером – 3970 метров, Монхом – 4099 метров и Юнгфрау – 4158 метров. Самым интересным путешествием считается поездка по железной дороге на Юнгфрау. Вначале мы поехали на обычном поезде-электричке до Лаутербруннена. Там пересели на узкоколейку зубчатой железной дороги и стали подниматься вверх через Венген до станции Кляйне Шайдегг. С каждой минутой нам открывались великолепные виды на швейцарские альпийские луга, заросшие лесом холмы и скалистые обрывы. Чем выше мы поднимались, тем шире была панорама и тем больше горных вершин, покрытых снегом, вставало за окнами нашего вагончика.

На Кляйне Шайдегг нас ждала уже настоящая зима со снегом и морозами. Там мы пересели в другой поезд, состоявший из четырех вагонов, и круто вверх поползли уже непосредственно на Юнгфрауйох. Надо сказать, что проект постройки самой высокогорной железнодорожной станции в Европе Юнгфрауйох с самого начала (конец девятнадцатого века) был коммерческим и люди уже тогда вложили свои деньги под этот проект, зная, что в двадцать первом веке поездка в таком поезде-фуникулёре будет стоить двести долларов на человека. Железная дорога от станции Кляйне Шайдегг проходила по крутым тоннелям, проделанным взрывами в самом сердце Айгера, и имела две промежуточные остановки в самом тоннеле, где всех желающих приглашали выйти на смотровую площадку, выбитую в горах, и откуда открывались великолепные виды на ледники и далёкие альпийские долины.

Прибыв на конечную станцию, выбитой в той же горе, мы на лифте поднялись ещё на сто пятьдесят метров и оказались на площадке под старой обсерваторией. Отсюда, с этой площадки, огороженной кругом витринными окнами, можно было посмотреть на восток в сторону Шварцвальда (горного массива на юго-западе Германии – мы там с женой были два года назад), на запад в направлении Вогезских гор Франции и на юг – в сторону Италии. Что мы аккуратно и сделали, записав всё это великолепие на все имеющиеся у нас цифровые носители. Была ещё одна забава. Надо было выйти из павильона и в разряженном горном воздухе подняться метров на сто на самую верхнюю точку. При морозе в пятнадцать градусов и ветре, срывающем с головы не прибитую гвоздём шапочку, это было сделать нелегко. Я сошёл с дистанции на полпути, Ирина ещё раньше. А ведь нас с ранней юности уверяли, что где-то здесь переходил границу фашистской Германии и нейтральной Швейцарии пастор Шлаг. Враки. Юлиан Семёнов, очевидно, здесь и не бывал никогда, иначе бы он понял, что перейти границу в столь экстремальных условиях не смог бы и Штирлиц. И потом, Вы помните в фильме эти лыжи на пасторе фирмы “Скороход”? Тут люди и на горных лыжах не всегда пересекают это ледовое безмолвие.

Пообедав в местном ресторанчике комплексным обедом, погуляв по музею ледовых скульптур, выбитых внутри ледника и посетив лавки с сувенирами, поехали уже знакомым путём вниз. Но от станции Кляйне Шайдегг поехали другим маршрутом – через курортный городок Гриндельвальд. Когда вокруг столько красоты, то как-то устаешь и, вернувшись в Интерлакен, сил хватило только на то, чтобы полчаса походить по бутикам, закупить сувениры и с чувством выполненного долга вернуться в свой номер в отеле. Честно говоря, эта поездка меня впечатлила гораздо больше, нежели прогулки по прекрасным швейцарским городкам-деревенькам.

* * *

На следующий день по маршруту Интерлакен-Цюрих заехали в город Люцерн. Вот уж не город, а игрушка. В самом начале посетили монумент Льва и Ледниковый сад с зеркальным лабиринтом. Вначале о монументе Льва. В маленьком уютном садике стоит большая скала, в которой выбит памятник в виде умирающего льва. Посвящен памятник швейцарской гвардии, погибшей при охране французского короля (какого-то очередного Людовика). Дело было так. Доведенный до отчаяния негуманной политикой своего сюзерена французский плебс поднял восстание. С революционными лозунгами о свободе, равенстве и братстве, а также с требованиями отменить непомерные налоги и освободить улицы города от правительственных карет с мигалками, парижане окружили резиденцию французского короля. Король, запершись во дворце под охраной швейцарских гвардейцев – наёмников, панически искал выхода из ситуации. Однако, чтобы не усугублять сложившуюся ситуацию, отдал распоряжение начальнику охраны не применять оружие против восставшего народа. Короче, приказал опечатать ружейный парк и на охрану объекта выходить смело, но без оружия. Увидев к себе такое неуважение, французский плебс возмутился и разметал охрану в два счёта, поотрывав все лишние конечности у швейцарских гвардейцев. То есть, как я понял, начальник охраны нарушил все пункты Устава гарнизонной и караульной службы, не предприняв должных мер для защиты и охраны объекта, дав возможность уничтожить личный состав и тем самым отдав на растерзание охраняемое лицо с детьми и домочадцами. За это ему и его подчиненным памятник. Вот такая байда произошла с этими ребятами.

С грустными мыслями поднимался я в Ледниковый сад, где нам показали глубокие ямы, образовавшиеся в результате несвоевременного таяния льда на территории, где позже возник город. Но настроение было несколько исправлено, когда мы погуляли по этнографическому музею, а затем нас запустили в лабиринт, состоящий из разнонаправленных зеркал, где твоё изображение многократно дублируется и ты окончательно теряешься в догадках, где же ты настоящий, а где многократно отраженный. Забавно. Особенно если учесть напутственные слова нашего экскурсовода о том, что не всем удалось выйти из этого лабиринта. Прямо, как у Жванецкого в рассказе о винзаводе.

Сам Люцерн оставил самые приятные воспоминания. Расположенный в месте впадения реки Ройс в в Люцернское озеро, городок очень мал и его можно за час обойти пешком. Дома разукрашены фресками, а через реку стоит самый старый в Европе деревянный мост Капельбрюкке. Наш экскурсовод сказала, что в каждом городе есть какая-нибудь своя легенда, глубоко трогающая каждого вновь приезжающего. Есть такая легенда и у Люцерна. На берегу реки Ройс стоит маленькая часовенка, построенная бывшим швейцарским гвардейцем (уж не одним из тех, который в своё время входил в охрану Людовика?). Дело было так. Жили они в одной деревне… простите, в Люцерне. Очень друг друга любили. Да тут чего – то ему в голову желание пришло – в армию сходить. Обвенчались они перед его отправкой в дальние края и ушёл он долги свои. то ли получать, то ли отдавать. Приходит через несколько лет, глядь, а гнездо – то семейное опоганено. Причём таким же, как и он наёмничком. Эти два воина меж собой – то вопрос утрясли, а измену своей жене наш воин простить не смог и перед очередным походом за долгом взял, да и убил её, жену свою. Не смотря на её слёзные обещания так больше не делать. Но человек он, видать, был добрый и совесть его замучила. Бросил он своё ратное дело и на скопленные дукаты построил часовню, где до конца своей жизни провёл в молитвах. А вот как назидание потомкам оставил свою, ранее где-то услышанную им, заповедь – “Не убий”. И с тех времён повелось на Люцерщине – как жена чья изменила, так руки ей завязывают и в реку Ройс. Выплыла ежели – живи. Не выплыла – не судьба. А так город тихий.

* * *

Вторая половина дня ушла на переезд в конечный пункт нашего путешествия – в Цюрих.

Читаем по путеводителю: “ Цюрих– столица плотно населенного одноименного кантона. Расположен на северном берегу Цюрихского озера, в месте, где из него в северном направлении вытекает река Лиммат. Уже в первом столетии до нашей эры на холме Линдерхоф, который в наше время находится в самом центре Старого города, существовало кельтское поселение. Позднее вместо него появилось укрепленное поселение Римской империи Турикум. В одиннадцатом веке на Линдерхофе был сооружен дворец Каролингов, а у подножья холма стали селиться купцы.”

Я так понял, что “селиться и веселиться”, поскольку читаем в путеводителе: ”Цюрих – живописный, энергичный и весёлый город с бурной культурной жизнью”.

Осмотр этого веселого города мы начали с посещения церкви Фраумюнстер. Особо ничем не примечательная женская монастырская церковь. Но в ней просвитерия в позднероманском стиле, трансепт в раннеготическом стиле и неф в неоготическом стиле. Ну, Вы поняли? Зашли мы в неё ради “посмотреть” на витражи, созданные Марком Шагалом в 1970 году. Витражи, как я понял, выполнены в стиле “ар нуво”, поскольку на витражи готических соборов совсем не похожи, а расписаны в виде картин, выполненных в вертикальной проекции.

После посещения церкви пешком пошли на вершину холма Линдерхов. Полюбовались на город сверху в целом и затем уже не спеша пошли любоваться в частности. Любование заняло часа два. Посмотрели мы церковь Святого Павла, которую посещал, будучи еще царевичем Павел Первый, прошлись по бульварам вдоль реки Лиммат и поднялись к дому, где располагался музей В.И.Ленина. Время было уже сильно вечернее. В Швейцарии магазины закрываются рано, и я понял, что остаюсь на вечер без красного сухого. Сославшись на то, что я не являюсь почитателем Ульянова, я отказался от экскурсии и решил поискать винный магазин. Но в музей пошла жена. И вот по её рассказам я живо представил себе житие Ленина в Цюрихе. Про пиво каждый день я уже говорил. Теперь про мясо. В.И. Ленин очень любил на обед ростбиф или телячьи котлеты. С пивом. И каждое утро Надежда Константиновна, взяв в руки кошёлку, шла на местный рынок и покупала свежее мясо. Однажды местный муниципалитет запретил по четвергам продажу мяса (то есть объявил рыбный день – вот откуда была традиция в Советском Союзе). Но Ленин не мог не есть мясо каждый день. И тогда Крупская стала в среду покупать два куска мяса, чем вызвала возмущение свободных швейцарских граждан. Но на их возмущение Надежда Константиновна, ответила, что поскольку в швейцарском гражданстве им в Женеве отказали, то плевать они хотели на принятые швейцарцами ограничения и как ели мясо каждый день, так и будут есть. Ещё наш экскурсовод рассказала, что в Цюрихе Ленин учился правильно подбрасывать гвозди под ноги казачьих коней и правильно наносить удары вилами человеку, чтобы тот мучился как можно дольше. Ну, это я и без неё знал. Короче, дополнительных симпатий эти рассказы о дедушке Ленине мне не прибавили, и мои мысли были уже в номере отеля. Даже тот факт, что на дверях квартиры Ленина висела мемориальная доска на немецком языке, где было указано, что это – квартира “Фюрера русской революции” меня особо не возмутил, поскольку я устал.

По пути к автобусу Надя рассказывала ещё какие-то истории про жизнь этого веселого города, но запомнил я только одну. Это истории одного из бургомистров Цюриха, памятник которому установлен возле церкви Фраумюнстер. Дело было так. В те стародавние времена избираться на пост мэра можно было только два срока подряд. Но этот бургомистр путем ловкого манипулирования избирательным правом выбил себе третий срок. И надо сказать, сделал для города много. Но принципиальные граждане этого весёлого города были возмущены подтасовкой бюллетеней и заточили бургомистра в тюрьму. В тюрьме бургомистр переписал всё своё движимое и недвижимое имущество в пользу города и отдал все накопления в казну Цюриха. И что? И ничего. Голову ему отрубили, после чего на его деньги гуляли три дня, а спустя несколько лет, поостывши, поставили ему памятник. Он на коне – всадник такой, но с головой, в отличие от героя Майн Рида.

* * *

На следующее утро, выехав из гостиницы “Мариот”, расположенной несколько от центра города, поехали мы в городок Штайн-ам-Рейн. Это приблизительно тоже, что и Грюйер, только в низине у реки. Улица, домики, магазинчики, костёл. А перед этим на часок заскочили посмотреть самый большой в Европе равнинный водопад. Красиво. Вода падает, брызги вокруг, а в реке форель. Во-от такая!

Самое интересное, чтобы проехать к водопаду, расположенному на территории Швейцарии, мы вынуждены были дважды пересекать границу с Германией в одну сторону и дважды обратно. Поясняю. Страна маленькая и горная. Дороги хорошие, но не везде. Поэтому некоторые горы приходится объезжать через другие страны.

Вернувшись в отель, выпили кофе и до вечера следующего дня были предоставлены сами себе. Спустились с женой на первый этаж и у стола регистрации купили два билета на все виды городского транспорта, действующие в течение двадцати четырех часов после того, как их закомпостируешь. Пешочком дошли до вокзала, где через каждые пять-десять минут в центр на Центральный железнодорожный вокзал ходят электрички. Зарегистрировав наши “тагескард” и получив на билетах время: 13.20, мы дождались двухэтажной электрички и с ветерком поехали в центр Цюриха. То есть до 13.20-ти следующих суток мы могли спокойно кататься на электричке, трамвае, троллейбусе, автобусе и фуникулёре.

Наше пребывание в центре Цюриха за эти два дня ничем особенно не отмечено. Так, магазины, пешая прогулка по главной торговой улице Хауптбанхофштрассе, прогулка по бульвару Цюрихского озера, кормление голубей печеными каштанами, да поездка на фуникулёре на верхнюю площадку, с высоты которой ещё раз осмотрели Старый город. И в первый, и во второй раз ехали от Центрального вокзала – самого большого в Европе с пятьдесят четвертого пути. Для молдаван поясняю – это сто восьмая и сто девятая рельсы.

Вот, пожалуй, и всё. Улетали вечером. Прибыв в аэропорт города Цюриха, встретились с новой для себя формой обслуживания пассажиров. Регистрацию своих электронных билетов пассажиры должны были проводить самостоятельно у больших белых ящиков с дисплеями наверху. Пока мы вникали в систему регистрации, и вколачивали номера своих электронных билетов в указанные квадратики, это чудо швейцарской техники разделило нас женой, выдав билеты в разных рядах салона самолёта, и уже в самолете мы вынуждены были договариваться с соседями об обмене посадочными талонами, чтобы конец нашего путешествия не был омрачен вопросами разделенной семьи, которым в Организации Объединенных Наций придается такое большое значение. Вылетели точно по швейцарским часам, резко набрали высоту (чтобы, очевидно, не задеть за высокогорные пики) и взяли курс на Москву.

Через три часа показались огни ночного города, и мы вскорости мягко коснулись полосы. Мы прилетели. Здравствуй, Москва!

октябрь-ноябрь 2009 г.

В Китае мы еще не были

…Снова март. Затянувшаяся холодная зима порождает непреодолимое желание ненадолго, хотя бы на неделю, окунуться в жаркое тропическое лето. От одной мысли, что где-то есть прозрачное лазурное море, лёгкими тёплыми волнами с шуршанием набегающее на белый песчаный берег, в организме появляется “нервенная дрожь”. И сам собой возникает резонный вопрос: ”А почему ты ещё не там?”

Мысленно перебирая варианты, которые бы подошли по параметрам, классифицированным в туриндустрии как отдых в “тропических условиях”, понимаешь, что выбор-то не особенно богат. Это – любимый Тайланд, нелюбимая Шри-Ланка, неизвестная Индия, дорогущие Эмираты, Карибы, чтобы увидеть которые, надо поворачивать глобус вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Есть ещё Египет, который после двух посещений и событий, происходящих в его пределах, занесен нами в список стран, в которые мы не поедем больше никогда. Есть ещё Индонезия. Но зачем нам Индонезия, когда есть любимый Тайланд.

Есть ещё Багамы, Канары, Мадагаскар и Зимбабве. Кто-нибудь был в Зимбабве? Как там с питанием? Вы кого-то или вас кто-то? Как в той детской песенке, кто помнит: ”И каждую пятницу, лишь солнце закатится, кого-то жуют под бананом”. Да уж, перспектива …

И тут, как бы издалека лёгкий такой шёпот: ”Китай нас просто поразил”. А и то – загадочный Китай – огромная страна, где есть что посмотреть, чем полюбоваться, чем восхищаться. А главное – там есть одно место, где есть тропический климат, белый песок и теплое лазурное море – это остров Хайнань. Конечно, Китай! Да и не далеко. Из Москвы вылетаешь, вот сюда – налево и через семь часов ты в Пекине. Итак, решено, мы едем в Китай. То есть я так решил, жена ещё не знает. Но она давно уже хотела посмотреть что-то новенькое. Вот ей и сюрприз будет!

Теперь, конечно, надо определиться с маршрутом. Маршрутов оказалось довольно много. За один раз все не посмотришь. Самое тривиальное – Пекин, Шанхай. На любителя – Гонконг. На профессионала – Макао. На эстета – Сиань с терракотовой армией. На романтика – горы Хуаншань. На экзистенциалиста – Дворец Потала в Лхасе. На «просто полежать на белом песке» – Хайнань. Причем все это далеко друг от друга, а страна большая – везде не поспеешь. Будем исходить из реалий сегодняшнего дня: время – не более двух недель, деньги – не дороже, чем в Тайланд. Получается классический вариант – Пекин, Хайнань, Шанхай. Пекин и Шанхай – чтобы посмотреть и ознакомиться с основами китайской культуры и городской повседневщиной и Хайнань – чтобы поваляться на песке. Сиань, Хуаншань, Гонконг, а тем более, Лхаса – всё на потом, если изначально понравится в Китае. А тут параметров много – как встретят, как накормят, где спать положат, что покажут, на чём будут возить и т. д. и т. п.

Пакет экскурсий был готов в тот же день – всё, как просили. Прибытие в Пекин, где нам покажут Площадь Небесного Спокойствия (Тяньаньмень), Зимний Императорский Дворец (Запретный Город Гугун), Великую Китайскую Стену, Храм Неба, Ламаистский храм “Юнхегун” и на десерт – Летний сад “Ихеюань”. Затем самолетом доставят на остров Хайнань с проживанием в отеле “Ritz Carlton” в бухте Ялунвань, а затем опять же самолетом в Шанхай, где обещали покатать вечером на пароходике по реке Хуанпу, показать Сад радости (Юйюань), сводить в Храм Нефритового Будды и поднять на высоту шанхайской телебашни. Господи, что ещё надо!

Вечером жене в торжественной обстановке было объявлено, что мы отправляемся с дружественным визитом в загадочную страну – Китай. Ирина Михайловна полностью одобрила мой выбор и тут же полезла в Интернет знакомиться в Википедии с утвержденным маршрутом, а также с погодой на период пребывания и курсом китайской валюты по отношению к американским деньгам.

Технические подробности подготовки к поездке я опускаю – они стандартные и сразу перехожу к началу путешествия – аэропорт “Шереметьево”. Именно отсюда самолетом Китайских авиалиний мы отправляемся в столицу Китая – Пекин. Самолет улетал в ночь, а прилетал в Пекин рано утром. Летели мы навстречу солнцу, и получилось, что время в полете – семь часов, а астрономическое – тринадцать. То есть, вылетели мы десятого марта в девять (хотя должны были взлететь без пяти минут восемь по московскому времени). Но китайцы народ древний, они не суетятся и никуда особенно не торопятся, поэтому простояли у посадочного рукава целый час. Возможно, ждали попутного ветра. Прилетели по пекинскому времени в восемь утра одиннадцатого марта.

* * *

Самолет долго блуждал по аэродрому, пока не решил пришвартоваться к рукаву отдельно стоящего в поле здания. Здание современное, но невысокое. Мы в толпе прибывших на родину китайцев вышли из самолета и в общем потоке прошли паспортный контроль. Затем, повинуясь инстинкту опытных путешественников, вслед за толпой спустились на этаж ниже и увидели платформу, от которой с перерывом в несколько минут отходили вагончики, уходя от платформы в туннель. Ирина Михайловна решительно направилась к вагончикам, не обращая внимания на мои возражения о необходимости провести рекогносцировку местности и сориентироваться по карте. На все мои филиппики благоверная четко отрезала: ”Не писай! Прорвемся! Здесь всё как в Римском аэропорту”. И тут я вспомнил, что в Риме мы также добирались до нашего выхода на маленькой электричке от основного здания аэропорта до особняком стоящего здания в открытом поле.

Минут через десять наш поезд прибыл к основному, огромному пятиэтажному зданию международного аэропорта Пекина и мы практически сразу получили свои чемоданы. Путь в Китай нам был открыт. Правда, встречающего нас гида мы нашли не сразу. Дело было в том, что при выезде из Москвы мне сказали, что будет стоять человек с табличкой “Китай-турист”, а между делом сообщили, что если не наберется группа, то нас встретят индивидуально. Про “Китай-турист” я помнил чётко, а про то, что “индивидуально” не очень. Тем более, я не знал, как по-китайски выглядит табличка: “индивидуально”. Оставив Ирину с чемоданами на выходе, я начал метаться по залу прилетов, заглядывая в узкие китайские глаза всех встречающих и в который уже раз, проходя вдоль ряда людей с табличками в руках, я наткнулся на свою фамилию, написанную по-английски. И тогда я понял смысл фразы, распространенной в пятидесятые годы прошлого века: ”Русский с китайцем братья навек!” Я признал в нем моего китайского брата и обнял его как давно потерянного родственника.

“Брат” сказал, что мы можем его называть Давидом (так нам будет легче, поскольку китайские имена насколько непривычны для нашего произношения) и сказал ещё, что у нас будет индивидуальный тур с индивидуальной машиной и индивидуальным гидом-переводчиком. Это была достойная компенсация за все наши недавние переживания. Давид был приятным молодым человеком сорока двух лет, для китайца довольно высоким. Как позже выяснилось родом он из Харбина, и русский язык учил в тамошнем университете. Русский язык он знал очень хорошо, но постоянно путал в словах буквы “л” и “р” (что было характерно для всех китайских переводчиков). Нам с Давидом очень повезло. Он не просто хорошо знал историю Китая, но и с удовольствием нам все рассказывал, то есть не просто “отрабатывал номер”, а старался довести до нас, все, что считал интересным для людей, впервые попавшим в Китай. В Ирине он нашел благодарного слушателя, а я был не очень внимателен, поскольку все время отвлекался на фото и видео съемки.

Из аэропорта Давид повез нас в отель, постоянно комментируя всё, что мы видели из окон авто. А видели мы Пекин. Новый Пекин, поскольку старых домов практически не осталось и на протяжении всего пути в центр города слева и справа стояли новостройки, которые, как я понял, появились здесь незадолго до Олимпийских игр 2008 года. Не за этим мы сюда приехали и я затаился в ожидании обещанных экскурсий, хотя попутно отметил, что город очень чистенький, дороги современные, развязки многоуровневые. Город построен по радиально – кольцевому принципу и в Пекине, как и в Москве тоже есть кольцевые трассы. Но в отличие от Москвы их вокруг центра города и до периферии – шесть штук.

Разместившись в отеле и отдохнув часа два, мы спустились в фойе гостиницы, где нас уже ждал Давид. Поменяв у стойки регистрации американские деньги на юани из расчета за одну американскую деньгу – шесть юаней, мы двинулись в путь. Путь наш лежал к площади Тяньаньмень – самой большой площади в мире, где стоял мавзолей Мао Дзедуна и Дом народных представителей. Вот они-то как раз нас и подвели. В день нашего прилета в Пекин как раз в этом доме народные представители проводили свой слёт (или съезд) и площадь была оцеплена полицией и закрыта для посещения на все дни нашего пребывания в столице Китая. Так что мавзолей Мао с его портретом под самым козырьком изогнутой китайской черепичной крыши мы наблюдали в режиме движения в позиции “издалека”. Но я лично особо не расстроился. Площадь она и есть площадь – пустое ровное пространство, окруженное аллеями каких-то деревьев. И что?

Зато у нас осталось больше времени осмотреть Запретный город Гугун – зимнюю резиденцию Императоров Поднебесной. Прибыли мы туда сразу же как миновали площадь Тяньаньмень – это самый центр Пекина. Гугун занимает огромную площадь (в три раза больше площади нашего Кремля). С 1421 года – это резиденция китайских императоров. И состоит она из огромного количество комнат и отдельных помещений для различных ритуалов. Специфическим помещением считается и открытое пространство, огороженное четырьмя столбами. Так вот, таких комнат и помещений в Гугуне ровно 9999. Почему все девятки? Потому что в Китае девятка – сакральная цифра. На территории Гугуна расположены Полуденные ворота, за которыми друг за другом расположились павильоны – комплексы: Высшей гармонии, Полной гармонии и Сохраненной гармонии и всё это окружено стеной и каналом Цзиньщуйхэ (что в переводе означает “река Золотой воды”) При входе на лестницы, ведущие к каждому павильону с двух сторон стоят два льва – символы защиты и охраны императора. Вернее – с левой стороны от входа стоит лев, попирающий лапой шар, а с правой – львица у которой под лапой львенок. В центральной части лестницы уложена огромная пятитонная плита, на которой вырезано небо с драконами и облаками. Над этой плитой было положено возносить императора к месту его следования. В качестве лифта использовался паланкин, в качестве подъемного механизма – придворная прислуга, которая как раз-то и поднималась по боковым лестницам, не смея наступить на сакральный камень-небо. Самое красивое и необычное в этом комплексе лично для меня были крыши – дивной красоты черепица, уложенная на резные и разукрашенные стропила. А на каждой изогнутой крыше по боковому ребру стоят фигурки различных животных и драконов. По количеству фигурок и по набору животных устанавливался ранг чиновника, проживающего в доме. Естественно, что на всех зданиях императорского комплекса набор фигурок был полным – от дракона до козла. Следуя такой логике, я сделал вывод, что для чиновника самого младшего ранга на крыше должна быть установлена только одна фигурка – фигурка козла.

Сразу же за комплексом зданий в продолжение ареала проживания императора располагается небольшой садик Юйхуюань, где среди старых деревьев стоят красивые беседки и различные поделки из резного камня. Очень, очень впечатляет!

* * *

После столь длительной прогулки по планам принимающей стороны у нас был обед. Давид повез нас в ресторан, который он охарактеризовал, как один из лучших в Пекине. По прибытии в ресторан я понял, что критерии оценок достоинств ресторана у меня с китайской стороной несколько разнятся. Ресторан располагался в центре города на втором этаже здания типичной современной постройки. Однако красные китайские фонарики, круглые с “висюльками” у входа имелись. Поднявшись на второй этаж, мы обнаружили небольшое помещение, смутно напоминавшее привокзальное кафе с расписными потолками и стенами. Что-то там “с лебедями”. Столы, накрытые тонким прозрачным плексигласом, создавали иллюзию ресторана высшей категории. Стулья с отбитыми в некоторых местах элементами декора дополняли картину. На маленькой сцене в центре зала стоял певец в национальной одежде интенсивного зеленого цвета и радовал публику горловым пением. Очевидно, под постоянно повторяющиеся мантры, состоящие из неприхотливых “унтра-унтра”, пища должна была усваиваться лучше. Мы сняли куртки и стали оглядываться в поисках гардероба или вешалки. Услужливые официанты, забрав нашу верхнюю одежду, повесили её тут же на спинки наших стульев и в мгновение ока надели на них чехлы из плотной ткани, показывая знаками, что можно присаживаться к столу. На стол стали методично метать глубокие ёмкости с харчем. Первым номером шли обжаренные черные китайские грибы – по вкусу отдаленно напоминавшие летние опята, собранные в дождливое июньское лето где-то под Москвой – что-то лопушистое с тонкой ножкой. Вторым номером было что-то, напоминающее кусочки свинины в ананасовом соусе. Рис подавался отдельно. Затем появилось блюдо с зелёными, слегка обжаренными листьями китайского салата, сдобренными соевым соусом. И, наконец, овощной суп на рисовом киселе. Всё было несколько непривычно, но съедобно и тёпленько.

Утолив голод и промыв пищевод зелёным чаем, интенсивно кланяясь в ответ на глубокие поклоны официантов, мы вышли из ресторана, с восхищением повторяя: ”Так вот ты какой, северный олень!” Олень тут конечно, не причем, просто это первое, что пришло в голову после знакомства с китайской кухней.

У автомобиля нас ждал Давид. В глазах его читалось нетерпение услышать лестные оценки. Мы не стали его огорчать, изобразив что-то среднее между удивлением и умилением, как от самой трапезы, так и от интерьера самого заведения. По-моему, Ирина даже сказала ему: ”Как минимум две мишленовские звезды!” Он остался доволен. Мы, в принципе, тоже, поскольку посещение ресторана входило в программу нашего пребывания, и было оплачено ещё в Москве. В дальнейшем мы неоднократно были в китайских ресторанах, которые нас действительно приятно удивляли, когда ценами, когда кухней, когда названиями блюд. Но об этом позже.