Текст книги "Древние Боги"

Рутгер взял со шкуры кусок тёмно-зелёной кожи, и вздрогнул. Такой она была холодной, и какой-то не человеческой, чужой. Ему показалось, что она таит в себе опасность, словно предупреждает, что в Обитаемом Мире есть существа более могущественные и страшные чем сам человек, и стоит их хоть немного рассердить, как на земле грянет новый Апокалипсис.

Такие кусочки кожи он держал в руках и раньше, когда ещё был учеником в Храме Бессмертного Тэнгри, и ему было мало лет, но тогда он почему-то не задумывался, что всё это может значить. Теперь он чувствовал, что прикасается к великой, тысячелетней тайне, хранящейся в столь незначительной вещи. Подумать только! Ведь это когда-то было кожей Древнего Бога! Самого загадочного и таинственного, что когда-либо существовало в мире!

– Я готов попробовать. – Неожиданно для самого себя произнёс Рутгер. Какое-то странное ощущение овладело им. Что-то тянуло его туда, в степи. Что, он не мог себе объяснить, да даже и не пытался, просто знал, что там он сможет найти своё предназначение. Там Бессмертный Тэнгри пошлёт ему знак, или подскажет, для чего он был рождён, и сбудется ли предсказание оракула с ледника Висс.

– Тебя ждут многие опасности. – Хранитель внимательно посмотрел в глаза молодому воеводе. – Готов ли ты к этому?

– Виг всегда готов к опасностям. – Гордо ответил Рутгер. – Если это нужно для страны Лазоревых Гор, если это нужно для наших народов, я готов отправиться в степи хоть завтра.

– Не так быстро, мой мальчик. – В глазах жреца мелькнула безграничная любовь и доброта, как тогда, когда он учил глупых, непослушных отроков, и пытался вложить в их головы хоть крупицу знаний об Обитаемом Мире.

– Мы уже говорили с тобой об этом, Хранитель. – Военный вождь наполнил кубок вином, и отпил из него. – Я возвращаюсь к своему вопросу: а нужно ли нам всё это? Принесёт ли нам пользу оружие Древних Богов? Если они смогли уничтожить свой мир, то не произойдёт ли это же и с нами?

– Я думаю, что нет. Древние Боги были могущественны. Они могли управлять природой, летать в другие миры, обладали огромной силой, какую мы сможем обуздать только через многие тысячи лет!

– Всё их могущество кончилось и рухнуло в один день! Они уничтожили сами себя! Зачем нам идти по их стопам?

– Балвер, ты тогда согласился со мной. – Тихо произнёс Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри, словно устал спорить. – Что с тобой случилось? Разве ты не хочешь обладать оружием Древних? Это даст нам неограниченные возможности! Это поможет нам распространить власть союза северных племён на весь Обитаемый Мир!

Военный вождь сделал нетерпеливый жест рукой, и с нескрываемой насмешкой спросил:

– А зачем нам это? Разве плохо, что другие народы живут по своим, только им понятным законам? Зачем нам их земли? Меня устраивает то шаткое равновесие, на каком балансирует наша жизнь. – Балвер вздохнул, немного подумал. – Я согласен послать отряд в степи на поиски Древних Богов, но только для того, чтобы найти подтверждение легенде.

– Становится всё интересней и интересней. – Пробормотал царь россов. Во время словесной перепалки он молчал, внимательно слушая, переводя взгляд с одного говорившего на другого, и наконец, не выдержал: – Что ты ещё нам не рассказал, Хранитель? Что ты ещё приберёг напоследок?

Жрец, нимало не смущаясь, пригубил кубок с вином, и обезоруживающе улыбнулся:

– В библиотеке Храма я нашёл записи, сохранившиеся ещё со времён Владыки Валькира, когда в наших землях ещё были частыми гостями купцы из Руссии. Там рассказывалось о странных, адских существах, поедающих человеческое мясо. Нет-нет! Это не «тёмные». – Хранитель вскинул руки, упреждая вопрос военного вождя. – Это нечто совсем другое. Встреча с ними опасна, и тебе в дружину нужны хорошие, опытные воины.

Это замечание учителя нисколько не испугало Стального Барса. После того, что ему пришлось пережить в Волчьих Воротах, он почувствовал свою, до сих пор дремлющую силу, и осознал, что как бы страшен ни был враг, его всегда можно убить.

– Что же я там должен буду найти, если оружие Древних не так важно для Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри? – Непонимающе спросил Рутгер. Он действительно не понимал, зачем тогда ехать в степи, искать, и пытаться проникнуть под землю, в убежище Древних Богов? Чтобы просто подтвердить легенду?

– Знания! – С жаром откликнулся жрец. – Вот что нам нужно в первую очередь! Только знания имеют какую-либо ценность в этом мире! Обладая книгами Древних, умея их читать, мы можем достичь небывалых высот в развитии! Конечно, это произойдёт не сразу, через несколько сотен лет, но это произойдёт! И для этого стоит предпринять поход в степи! По записям купцов я смог составить карту, и думаю, что она сможет тебе помочь в поисках. – С этими словами Хранитель достал из рукава белого хитона свёрнутый кусок пергамента, и чуть дрогнувшими руками, словно расставался с самым ценным для него, положил на стол. – Конечно, это совсем не то, что я хотел бы предложить воеводе клана Снежных Барсов, но на первых порах она тебе может пригодиться.

Рутгер развернул карту, и первое, что бросилось ему в глаза, это большое белое пятно в левой части пергамента без каких-либо обозначений. Уверенной рукой там было начертано: «Проклятые Земли».

– Что это? – Тут же спросил он, указывая пальцем на надпись.

– Там бродит Невидимая Смерть, и это место населено невиданными тварями, поедающими человеческую плоть. Никто оттуда не возвращался, и никто не может сказать, что там есть. Твоей дружине придётся сделать большой крюк, чтобы попасть в Руссию, и дальше на юг, где по моим расчётам и находится убежище Древних Богов.

– Не стоит ли нам поторопиться? – С жаром спросил Аласейа, будто сейчас же собирался отправиться в Сармейские степи вместе с дружиной воеводы.

– Нам? – С удивлением переспросил Балвер, и с лёгкой улыбкой посмотрел на царя россов. – Не хочешь ли ты…

– Именно это я и собираюсь сделать! – Нетерпеливо воскликнул Аласейа, и как бы оправдываясь, немного смущаясь, продолжил: – Где же ещё как не в этом походе я смогу найти неувядающую славу, достойную своего рода? В наших легендах говорится, что только на юге можно увидеть живого дракона, и я хочу это сделать, как когда-то сделал мой прадед, царь Никтиар.

– Тебе нужно хорошо подумать над этим. Это может быть очень опасно, и дружина Рутгера может просто затеряться на просторах Обитаемого Мира! С потерей воеводы Лазоревые Горы не перестанут существовать, но с гибелью своего царя, Росса погрузится в хаос!

– Я оставлю наместником своего двоюродного брата Иштера, и, думаю, у него хватит мудрости править от моего имени.

– Ты скор на решения, как и твой отец. – Балвер пригубил вина из кубка, потёр седые виски. – И всё же я бы хорошо подумал, прежде чем принимать такое решение.

– Я остаюсь на тризну, и у меня будет достаточно времени, чтобы всё взвесить. – С достоинством проговорил Аласейа, хотя по его горячности и так уже можно было сказать, что решение давно принято, и он ни за что не отступит.

– Сегодня был тяжёлый день. Мы одержали славную победу. – Военный вождь поднялся из-за стола, давая понять, что считает совет оконченным на сегодня. – Как говорили наши предки – утро вечера мудренее. Завтра, отдохнув после битвы, мы можем увидеть то, что сегодня просто упустили из виду, и не придали этому значения. Решается будущее страны Лазоревых Гор, и мы не имеем права ошибаться, ведь от этого зависит тысячи жизней.

Все согласились с этим, и, встав из-за стола, лёгким кивком головы простились с военным вождём. Рутгер хотел ещё о многом поговорить и обсудить, но усталость всё же брала своё. Глаза слипались, каждая мышца натруженного за день тела, требовала покоя и отдыха. Да и рану, как бы ни была она легка, стоило перевязать.

Выйдя из палатки, он с наслаждением вдохнул полной грудью свежий, ночной воздух. После шатра, где горели масляные светильники, немного закружилась голова, и он постоял, чтобы прийти в себя. Посмотрел на чёрное небо, расцвеченное миллионами звёзд, и отметил про себя, что завтра должен быть хороший, солнечный день. А какое небо там, далеко в степи? Те же звёзды будут стоять над головой, и освещать его путь? Изменились ли они с тех пор, как Апокалипсис уничтожил мир Древних Богов? Или они вот так же смотрели в ночное небо, и видели эти же самые звёзды?

В сгущающейся темноте, в поле у Волчьих Ворот, горело множество костров. Кое-где мелькали факелы, и было слышно, как копали могилы пленные челманы. Где-то слышался женский плач, кто-то высоким, чистым голосом выводил древний, грустный мотив, рассказывающий о гордом, мужественном, непокорном народе, населяющем эти горы.

– Я отправлюсь с тобой в Сармейские степи! – С каким-то детским восторгом сказал царь Россы, поравнявшись с воеводой.

– Поиски неизвестного – удел простых воинов. – Ответил Рутгер, пока не зная, как вести себя с властителем сильного союзного государства. Он хотел улыбнуться, и понял, что росс просто не увидит его улыбки в темноте. – Зачем царю рисковать своей жизнью ради чего-то неизведанного?

– Вот именно, что неизведанного! Разве я не рисковал сегодня, идя во главе своих воинов? Разве не мог сразить меня меч челмана, или стрела? Никто не знает, когда порвётся цепь жизни!

– Царь Аласейа, я не понимаю, что ты хочешь этим сказать! Что могут значить твои слова?

– Я и сам не знаю, что хочу сказать. Быть царём очень трудно, и теперь моё положение тяготит меня больше всего. Мне двадцать шесть лет, а я не сделал для своей страны ничего такого, за что моё имя могут занести в летописи. Разве это не шанс на века прославить себя, и быть достойным сыном своего отца?

Те же мысли вертелись и в голове Рутгера. Одной победы у Волчьих Ворот ему казалось мало, хотелось чего-то ещё. Ему казалось, что Ульрих, погибший отец, не задумываясь, отправился на поиски Древних Богов, выполняя волю военного вождя, и Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри. Ему хотелось стать похожим на него, чтобы уже при жизни о нём самом начали слагать легенды и воспевать в сказах.

– Завтра же я возвращаюсь в Россу, чтобы совершить древний обряд по временной передачи власти. У бояр будет большой соблазн, но Иштер удержит их в узде.

Воевода не видел в темноте выражение лица Аласейа, и если судить по голосу, то тот был сильно возбуждён, словно перед своей последней битвой в жизни. Можно было подумать, что он уже сейчас, в это мгновение готов отправиться в путь, без всякой подготовки и сборов. Глаза росса блеснули в свете ближайшего костра, и он, повернувшись к вигу, оказавшись лицом к лицу с ним, взял за руку, будто хотел удержать от следующего шага:

– Я всё это прекрасно понимаю, и хочу совершить нечто такое, чтобы войти в историю Обитаемого Мира! Я готов рискнуть чем угодно, лишь бы моё имя вспоминали потомки с благодарностью и трепетом. Разве тебе не нужен ещё один надёжный меч, и сильное плечо?

– Хорошо. Если ты готов отправиться со мной, то я буду только рад. Для тебя всегда найдётся место возле меня. – Стальной Барс был искренне рад, что совершенно вот так, неожиданно, смог приобрести нового, верного друга. Что-то необъяснимое подсказывало ему, что их судьбы отныне сплелись воедино, и они надолго будут вместе.

– Поклянись, что дождёшься моего возвращения из Россы.

– Зачем? Слова вига вполне достаточно, чтобы оно прозвучало как клятва. Я буду помнить про него.

Царь россов засмеялся:

– Ты такой же, как и все мои друзья виги!

– Что же поделаешь? – Рутгер улыбнулся. – Нас так воспитали.

– Воевода! – Из темноты надвинулся едва различимый квадратный силуэт, и Стальной Барс узнал низкий голос Сардейла: – Воины из клана Чёрных Медведей поставили для нас палатку, и приготовили ужин. Снежные Барсы ждут тебя.

– Хорошо. Я уже иду.

Молодой воевода повернулся к царю россов, и, пожав его крепкую руку, сказал на прощанье:

– Да напьётся твой меч кровью врагов, Аласейа. Завтра увидимся в шатре военного вождя.

– Конечно. Пусть тебе помогают Боги на нелёгком пути.

* * *

Глава 21.

Рутгер вздрогнул, и, задыхаясь от нехватки воздуха, резко сел на низком топчане. Он не помнил, что видел во сне. Это было нечто страшное и непонятное. Чёрной бездной надвинулось неизбежное, то, от чего никак нельзя убежать, и встретить ударом остро отточенного меча. То, что не поддаётся никакому объяснению. Осоловевшими со сна глазами он оглядел палатку, не заметил ничего подозрительного, и облегчённо вздохнул.

Воевода встал, поднял стоящий у входа кувшин с разбавленным водой вином, и сделал большой глоток. Жажда прошла, но ощущение чего-то страшного, что скоро произойдёт, не исчезло. Что с ним? Что может случиться? Откуда такое предчувствие?

Он вернулся к топчану, сел, и, пытаясь унять дрожь в руках, сцепил их в замок. Такое с ним происходило впервые в жизни. Почему не проходит чувство смертельной опасности? Что может ему угрожать в лагере вигов, где полно вооружённых воинов? Может, он чувствует то, что угрожает другим?

Рутгер попытался отогнуть повязку на плече, чтобы посмотреть на зудящую рану, и не смог. Слишком плотно завязана. Лекарь клана, Мирвер, хорошо знает своё дело. Иногда казалось, что он может оживлять и мёртвых. Ведь он смог выходить многих воинов, хотя большинство уже считали их безнадёжными. Жаль, что это не так. Жаль, что он не маг, о коих Рутгер слышал в детстве, в сказках, рассказанных ему матерью перед сном в далёком детстве. Тогда всё казалось простым, и мир был создан для того, чтобы в нём жить, не зная забот. И не было в нём ни смерти, ни горя, ни беды. Тогда казалось, что каждый человек бессмертен, и всесилен как Тэнгри. Что стоит только захотеть, и всё изменится так, как он того захочет!

– Воевода! – Раздались быстрые шаги, полог палатки откинулся, и внутрь ввалился Сардейл. На нём не было ни кольчуги, ни тегиляя, и, по всей видимости, он сам только что поднялся. Он посмотрел на Рутгера как-то растерянно, жалко, словно только что видел нечто страшное, ужасное, почти невозможное. Барс подумал, что ветерана нелегко смутить, и значит, случилось что-то действительно важное. Вот оно! Предчувствие!

– Воевода… – Снова хрипло повторил ветеран, и Стальной Барс почувствовал в голосе своего друга боль, не поддающуюся никакому описанию. – Военный вождь Балвер – убит!

– Как убит? – Рутгер сразу понял, что это не шутка, и как бы ни была чудовищной и невероятной весть, это – правда. Такими вещами не шутят. Он вскочил, и первой его мыслью было бежать в палатку вождя, узнать, как всё это случилось, но он остановился, и стал торопливо натягивать рубаху, потом тегиляй. От резких движений рана на руке стрельнула болью, но у него не было времени обращать на это внимания. Быстрее, быстрее! Может, всё это ещё слишком преувеличено? Может кто-то чего-то недопонял, недослышал, и это всего лишь чудовищная ошибка? Так нет, Сардейл не будет говорить непроверенные вести. На военного вождя уже было несколько покушений, и телохранители показали, на что способны. Ни один кинжал, и ни одна стрела не достигли цели. В яростном запале они не могли остановиться, и от неудачливого убийцы всегда оставался лишь бездыханный труп.

– Как это произошло? – Он подпоясался широким, кожаным ремнём, с пристёгнутым кинжалом в ножнах, пригладил торчащие во все стороны непослушные льняные волосы, и повторил свой вопрос Сардейлу, который, казалось, не слышал его, занятый своими мыслями: – Как это произошло?!

– Лекарь говорит, что его отравили, и то, что яд был очень сильный. У него просто не было ни одного шанса!

Рутгер кивнул, и стремительно выходя из палатки, бросил:

– Заговорщики всё-таки нанесли удар. Подлый и коварный. Удалось кого-нибудь поймать? Кто на подозрении?

– Каждому понятно, что это сделали лорды, но у нас как всегда нет доказательств. Стража и телохранители никого не видели, а ты ведь знаешь, как оберегали Балвера. Как же это? Что же нам теперь делать? Как мы будем без военного вождя? Кто поведёт нас против лордов?

– Не всё потеряно. Да, лорды лишили нас вождя, но ведь есть ещё кланы. Вместе мы – сила! Кто посмеет встать у нас на пути?

На ходу Рутгер посмотрел на Сардейла, и увидел, что тот смотрит на него с какой-то неописуемой грустью, словно это был последний день в его жизни:

– Вы, молодёжь, видите всё по-другому. Не так, как мы. Ты даже и не подозреваешь, какие силы сплелись в борьбе за власть в стране Лазоревых Гор. Если лорды не смогут взять нас миром, то они могут запросто призвать наёмное войско хоть из самого ада, чтобы подчинить нас себе.

– Тогда всё будет гораздо проще! Если есть враг – его убивают. Разве не так? – Барс хотел поддержать ветерана. Хотел, чтоб тот снова пробурчал своё «Будь я проклят», улыбнулся, и громогласно расхохотался. Он ещё не до конца мог осознать, что тот человек, с кем вчера сидел за одним столом и принимал вместе с ним важные, можно сказать, судьбоносные решения для Лазоревых Гор, мёртв. Он видел в нём сильного воина, и с первого взгляда понял, что того невозможно сломить ни одним из известных человечеству способом. Балвер всегда ответит ударом на удар, глядя на золото он рассмеётся, совсем не ценя его пленительный блеск, а на любую ложь всегда найдёт правдивый, исчерпывающий ответ. Рутгер знал его всего один день, и этого хватило, чтобы разглядеть в нём героя, какому хотелось подражать. Так же весомо говорить немного уставшим голосом с хрипотцой, делая скупые, бережливые движения, скрывая за ними недюжинную силу.

– Так-то оно так, но лорды хитры, и в политике для них нет равных. Они придумают какой-нибудь ход, и повернут дело так, что во всём будут виноваты именно виги, не желающие процветания своей страны. Поверь мне, так и будет.

– Это мы ещё посмотрим. – Твёрдо, сжав зубы, проговорил Барс. Он был полон решимости дать отпор любому, пусть это будь хоть сам дьявол, вырвавшийся из преисподней.

Возле серой, расшитой древними узорами палатки Балвера уже собрались все воеводы и вожди кланов. Они о чём-то громко спорили, и казалось, что вот-вот схватятся за мечи. Не смотря, на начинающий разгораться жаркий день, все они были не в обычных полотняных рубахах, а в войлочных тегиляях, кое на ком, была видна и кольчуга.

Среди общего гвалта Рутгер не мог понять ни слова, и остановился, выискивая знакомые лица, чтобы кто-то мог объяснить ему, что здесь происходит, но никому не было до него дела. Каждый, перекрикивая общий шум пытался доказать что-то своё, уверенный, что только его точка зрения имеет право на существование. Те, кто его вчера внимательно слушал, боясь пропустить и слово, теперь его просто не замечали.

Чуть в стороне воевода заметил вождя клана Стремительной Рыси, и решил спросить у него, что всё это значит. Он уже собирался сделать шаг в его сторону, как тот подошёл сам, и, не приветствуя, заговорил:

– Виги хорошие воины, они всегда верны клятве, а ради друга готовы пойти на смерть. Вот и все их достоинства. Ещё не остыло тело Балвера, а они уже пытаются делить трон военного вождя. – Савгон горько усмехнулся. – Каждый из вождей имеет свои достоинства, каждый может что-то сделать для страны Лазоревых Гор, но для всех них трон Балвера слишком велик. Только он мог обуздать спесь вождей, и созвать их под одно знамя.

– Разве такого больше уже не будет? Разве вчера они не были в одном строю, прикрывая друг друга щитами?

– Молодости свойственна уверенность во всё хорошее, и за видимым, осязаемым успехом всегда хочется думать, что так будет всегда. – Горько усмехнулся вождь клана Стремительной Рыси, внимательным взглядом наблюдая за беснующимися вигами. – К сожалению, вигов может объединить только одна беда на всех, и сейчас каждый из них видит себя на троне военного вождя, в золотой короне с рубином. Мне же достаточно и перстня вождя клана. К тому же я харвелл, и по вашим законам никогда не смогу занять место Балвера.

– Мне кажется, что ты больше всех достоин трона военного вождя, чем кто бы то ни было. – Искренне вымолвил Стальной Барс. Он чувствовал, как в нём нарастает раздражение. Ему хотелось прикрикнуть на вождей, чтобы те замолчали, и только благоразумие удерживало его от этого шага.

– Тот, кто убил Балвера, сделал очень хитрый ход. Не стало звена, связывающего между собой кланы, и сразу же начался раздор. Военный вождь был нашим знаменем. Никто из вождей не сможет продолжить его дело.

– Как же это произошло?

– Никто не знает. Телохранители утверждают, что после вашего разговора в шатёр никто не входил. Они видели, как Балвер выпил вина и лёг спать, а утром обнаружили его холодный труп. Лекарь говорит, что вино было отравлено, да это и так понятно. Но как оно попало туда? Кто его принёс? Загадки, одни загадки. Кто сможет ответить на эти вопросы?

– Мы собирались встретиться сегодня утром, ещё до начала тризны, и обсудить кое-какие вопросы. – Рутгер помолчал, пытаясь справиться со своими чувствами. Всё отразилось на его лице. Растерянность, жалость, боль утраты. Он недолго знал Балвера, но уже проникся к нему доверием, и полюбил, как сын любит своего родителя, как когда-то он любил своего сурового отца. Теперь он остро ощутил то, что с гибелью военного вождя умерло всё, на что ещё могли надеяться кланы, и обычный народ Лазоревых Гор. Если вождь Стремительной Рыси прав, и говорит правду, то для вигов наступают трудные времена не смотря на то, что они победили в войне. Как же всё это могло случиться? Ведь это крушение всех надежд!

Савгон положил руку на плечо воеводы, слегка сжал её, и произнёс, глядя на спорящих вождей:

– Я не знаю, о чём вы говорили после Совета, да мне и дела нет до этого, но хочу тебя предупредить, что всё это может повернуться против тебя.

– Вот как? – Изумлённо спросил Рутгер. – Значит, всё это может повернуться и против царя россов, и против Хранителя Очага?

– Тем не менее, это так. Я говорю тебе об одном из вариантов развития дальнейших событий. В годы правления Владыки Альгара виги стали подозрительны. Принятые Новые Законы несправедливы, и уже никто не верит в непогрешимость Мудрого и Справедливого. Разве это может способствовать доверию?

– Так что надо сделать, чтобы вернуть это доверие?

Савгон грустно улыбнулся, посмотрел в глаза воеводе:

– Теперь я понимаю, почему Балвер видел тебя в недалёком будущем Владыкой страны Лазоревых Гор. Ты задаёшь не простые вопросы. Это хорошо. Теперь надо будет найти для них не простые решения. Воевода Рутгер, после тризны приглашаю тебя в свой шатёр. Мне есть, что тебе рассказать о вигах. То, о чём они не знают, и даже не подозревают. Возможно, это поможет стать тебе военным вождём. Помни – вечером, у меня в шатре.

– Ты не пойдёшь на тризну?

– Не забывай, я – харвелл, а по законам страны Лазоревых Гор я не могу там быть. – Вождь клана Стремительной Рыси слегка кивнул головой, и резко повернувшись, быстрым шагом направился между ровными рядами разбитых палаток.

– Что будем делать? – Подошёл ближе Сардейл. – Вожди, похоже, ещё долго не успокоятся. Может послать за Вальхаром? Хотя, он вряд ли сможет приехать.

– Не зачем кого-то, куда-то посылать. Эта весть облетит горы быстрее ветра. – Рутгер нахмурился, и сделал несколько шагов к шатру покойного. Вожди, завидев его, смолкли, и Стальной Барс всем телом почувствовал, как возникло чудовищное напряжение между ними. Казалось, что достаточно еле слышного, случайного звука, чтобы установившаяся тишина взорвалась криками гнева и проклятий. Он был бы даже рад, если бы так произошло. Тогда хоть можно было понять, что делать, но вожди молчали, и только их хмурые взгляды говорили о том, что ему здесь совсем не рады.

Перед ним расступились, освободив вход в шатёр, и Рутгер сделал ещё несколько шагов, с замиранием сердца остановившись перед ложем, где лежало укрытое тёмно-зелёным бархатом, тело вождя. Чуть потрескивали масляные светильники, доносился шум разбуженного страшной вестью лагеря, но здесь было мертвенно тихо, и казалось, что сюда уже проник удушающий запах тлена. За последние несколько дней он видел достаточно смертей, успел привыкнуть к ним, зачерстветь душой, и всё же то, что воевода увидел, больно ударило в сердце. Искажённое мукой, посиневшее лицо, уже ставшее дорогим, скрещенные на груди холодные руки, сжимающие рукоять меча. Единственный, кто мог повести за собой кланы, кто мог изменить страну Лазоревых Гор, теперь лежал мёртвый, отравленный кем-то из лордов. В этом не приходилось сомневаться, потому что для них он был самой серьёзной угрозой.

Хотелось вырвать свой меч из ножен, и издав боевой клич, бежать туда, где находятся шатры лордов. Ворваться туда, и не разбирая, в ярости пустить кровь всем, кто встанет у него на пути. От этого удерживало только благоразумие, и осознание того, что этим военного вождя уже не вернуть. Нужно как-то смириться, и продумать все свои дальнейшие действия, но в голову так ничего и не приходило. В душе было ужасающе пусто, будто вырвали сердце, и не было никакой силы, чтобы осознать всё произошедшее.

Стальной Барс вдруг подумал, что вот так же пять лет назад, покрытый страшными ранами, лежал на ложе и его отец. Он плохо помнил те дни, но этот страшный, ужасающий запах смерти въелся в его тело, казалось, навсегда. Тихо, осторожно шептались соседи, угрюмо молчали воины, а он сидел, и смотрел на восковое лицо убитого Ульриха, чуть тронутое улыбкой, чтобы хорошо запомнить его, чтобы потом он являлся к нему во сне, и, может быть, подсказывал, направлял его на нелёгком пути. Тогда он не мог до конца осознать, что сейчас рушится вся его дальнейшая жизнь, что всё, о чём он когда-то мечтал, может никогда не осуществиться, и он уже никогда не сможет стать тем, кем видел себя в собственных грёзах. Когда же он понял, что больше никто его не потреплет за льняные волосы, и добродушно улыбаясь, со знанием дела выправит длинный, деревянный меч? Когда в его душу вкрадчиво вползло чувство опустошённости, одиночества, от какого хотелось выть в полный голос, и от злости, что уже ничего не изменить, крушить всё, что попадётся под руки?

Кто же мог сотворить это подлое, грязное дело? Где искать убийц, и их вдохновителей? Впрочем, вывод напрашивается сам собой. Несомненно, виновных нужно искать в свите Владыки Альгара, тех, кто ненавидел военного вождя, и жаждал его смерти. Можно ли винить телохранителей Балвера? Они сделали всё, что могли. Защитить от кинжала, меча, или стрелы всегда проще, чем от того, о чём и не подозреваешь. Но кто же мог отравить вино? Как это удалось ему сделать? Можно не сомневаться в том, что воины и близко не подпустили бы незнакомого, подозрительного человека. Предательство? Невозможно. Близ военного вождя всегда были только преданные люди. Скорее они бы позволили убить себя, чем допустили убийство Балвера.

– Воевода Рутгер! – В палатку заглянул Сардейл. – Скоро начнётся тризна, и тебе необходимо присутствовать на ней. Балвер ещё два дня будет здесь лежать. Мы успеем проститься с ним, и воздать почести великому воину, ушедшему от нас.

– Да. Ты прав. – Стальной Барс тяжело вздохнул, и, повернувшись, вышел из палатки, сразу попав в окружение вождей, воевод, и их советников.

Злые взгляды. Хмурые лица. Казалось, что они его подозревают в том, что военный вождь мёртв. Хотя, может так и есть. Савгон предупреждал, что им нужен ничтожный повод, чтобы самим решить, кто виноват в беде, обрушившейся на них. Зная, и поняв их нетерпеливые характеры, можно было удивиться, что Рутгер до сих пор жив. Наверное, их сдерживало только то, что воевода виг, сын давно ушедшего к Очагу Бессмертного Тэнгри, героя, и всегда может потребовать поединка у перекрёстка четырёх дорог, и никто тогда не предскажет, чем кончится этот спор. Что победит: опыт, или молодость, полная сил?

Ещё вчера, они доброжелательно смотрели на него, шутили между собой, искренне, словно после больших трудов, устав убивать с каким-то грубым снисхождением, как позволено старости смотреть на юность, подливали ему вина. Казалось, что за одним столом собрались верные друзья, и между ними никогда не бывало распрей и ссор. Да и как могло быть по-другому? Они знали друг друга с детства, и в дни отрочества, много лет назад, обучались в Храме Бессмертного Тэнгри прекрасно зная, кто на что способен. В дни войны, и военных походов они вставали под одно знамя, бились в одном строю, прикрывая друг друга, забывая про всё, что было ранее, и были готовы умереть за того, кто стоит рядом. Только потом они выказывали своё недовольство, и до хрипоты спорили, отстаивая свою точку зрения.

– О чём вы вчера говорили после Совета Вождей? Что это был за важный разговор, если пришлось ждать, когда все разойдутся? – Зифтер угрюмо посмотрел на Рутгера, из под густых бровей, и на его бородатом лице не было заметно и тени лёгкой, ироничной улыбки. Наоборот, казалось, что в нём копится ярость, готовая вот-вот вырваться наружу, как вырывается пар из котла, слишком плотно накрытого крышкой.

Чувствуя, как стремительно нарастает напряжение, что достаточно одного неосторожного слова, чтобы случилось страшно непоправимое, под тяжёлыми взглядами вождей, чуть дрогнувшим голосом Рутгер ответил, помня просьбу Хранителя и Балвера до времени молчать о походе в Сармейские степи:

– Это не моя тайна. Пройдёт немного времени, и совсем скоро вы всё узнаете.

– Кажется, ты не понимаешь, воевода Рутгер. Вождь Балвер убит, а ты последний, кто был у него, и видел его живым. Нам нужно найти убийцу, и узнать, кто стоит за всем этим.

Барс вздрогнул, и осмотрелся в поисках Савгона. Как же он был прав! В словах Зифтера слышалась неприкрытая угроза, и казалось, что нужно совсем немного, чтобы просто слова стремительно переросли в действо.

Воевода посмотрел в глаза вождя клана Белого Быка, надеясь разглядеть там что-то такое, напоминающее ему вчерашнего добродушного человека, когда-то приезжающего в дом Ульриха, но увидел только решительную ярость, готовую взорваться вспышкой ненависти. Чувствуя, как и в нём самом копится злость на то, что ему не верят, и придётся что-то объяснять, оправдываться, он отступил на шаг, невольно коснувшись рукой оголовка пернача на поясе.

– Вы меня обвиняете в убийстве военного вождя? – Тихо спросил Рутгер, еле сдерживая волнение. Нет, он не испугался, и был уверен в собственных силах. Он не понимал, как в такой день, когда нужно сплотиться, кто-то мог начать свару!

– Пока нет, но всё может измениться.

– Многоуважаемый вождь Зифтер неправильно выразился. – Раздвигая толпу плечом, закованным в доспех, вперёд выступил Халмер. – Мы знаем, кто был для тебя Балвер, и что ты сделал для страны Лазоревых Гор, так что обвинять тебя в убийстве довольно-таки несправедливо, и даже глупо. Мы должны знать, о чём вы говорили, чтобы принять какое-то решение, и понять, что нам дальше делать. Может, твой ответ выведет нас на настоящих убийц? Кто знает, кто здесь замешен? Лорды? Челманы? Или ещё какая-то неизвестная нам сила? Для нас теперь важен любой твой ответ.