Текст книги "Судьба наизнанку"

– Великую Отечественную, какую же ещё! – ответил парень. Чекист удивлённо замолчал, Сергиенко смотрел куда-то дальше, в сторону стоящей метрах в тридцати на путях небольшой дрезины с выдвинутым вбок краном.

– Как у вас всё здорово выглядит. Форма, паровоз настоящий, не симуляция компьютерная. Бондарчук, наверное, снимает? – заинтересовался путеец, поднимая лежащую поперёк пути линейку нивелира.

– Ага, 'Железнодорожный штрафбат' – ответил Олег, внимательно наблюдая за предками. 'Как бы их футурошок не хватил' забеспокоился он 'аж замолчали, болезные. А этот куда рванул?' Олег пошел вслед за двинувшим к дрезине чекистом.

   Они дошли до места разрыва и остановились. Чекист, как давеча Сергей, присел на корточки и задумчиво провёл ладонью по блестящему срезу. Пути со стороны Октябрьского были выше сантиметров на пятнадцать и немного сдвинуты в сторону. Срез рельса блестел как полированный. 'Действительно, как ножницами разрезано' подумал Олег, осмотрев место разрыва 'пути практически стык в стык идут, без зазора'.

– Откуда там контактная сеть? – прозвучал сзади Олега вопрос Сергиенко – с этой стороны её нет.

   Действительно, перед ними на рельсах лежало полпролёта контактной сети, обрезанной прямо на весу. 'Коротнуло здесь знатно' подумал Олег, увидев оплавленный конец контактного провода. 'Может, поэтому связь и выбило' пришёл он к такому выводу, увидев валяющиеся на земле телефонные провода с линии, идущей парралельно рельсам метрах в семи слева от насыпи. С одной стороны столбы этой линии были деревянные, с другой бетонные. Точно так же, как на автодороге, от горизонта до горизонта шла, слегка загибаясь, разделительная черта, пересекая насыпь, телеграфную линию, лениво текущую в поодаль речку. Далее черта по склону поднималась на поле и исчезала из виду. На самой границе, со стороны Октябрьского, между рельсами был закреплён лазерный нивелир.

   Чекист поднялся и ошеломлённо молчал, обводя взглядом окрестности.

– Что здесь случилось? – спросил начальник поезда, доставая пачку папирос. Вопрос был явно адресован Олегу.

– Вот там – Олег махнул рукой в сторону дрезины – две тысячи восьмой год. А вот там – взмах в сторону Долбино – тысяча девятьсот сороковой. Здесь – он указал на разделительную черту – граница времён.

   Чекист вдруг подобрался и начал внимательно наблюдать за кем-то, скрытым от взгляда Олега дрезиной. Через минуту из-за неё показался и быстрым шагом направился в сторону линии раздела самый обычный российский милиционер лет тридцати в летней форме одежды, правда с накинутым на плечо ремнём автомата. Подойдя к стоявшим тесной группой предкам и Олегу, окинул их цепким взглядом, профессионально задержавшись на Шубине, и представился.

– Старший сержант Рокотов Андрей Юрьевич. Вы кто такие?

   Предки промолчали, внимательно разглядывая сотрудника будущих внутренних дел. Шубин отвёл взгляд от АКСУ и нехотя представился:

– Сержант госбезопасности Шубин Михаил Фёдорович, Курское управление НКВД на транспорте.

– Начальник скорого поезда 'Москва-Харьков' Сергиенко Дмитрий Потапович.

– Гражданин Украины Реутов Олег Александрович – Олег достал из внутреннего кармана ветровки паспорт и протянул его сержанту. Тот взял его левой рукой, мельком просмотрел и вернул обратно. Правая ладонь сержанта так и осталась лежать на автомате, охватывая сверху затвор 'укорота'.

– По делам приехал, а тут такая катавасия – пояснил Олег милиционеру – на трассе чуть самого не разрезало вместе с машиной, у самой границы оказался.

– Эмчеэсники там уже были – Рокотов не сводил взгляд с чекиста, как тот с него – радиации не обнаружили. Вы, товарищ сержант – обратился он к нахмуривавшемуся от такой издёвки Шубину – руку-то с кобуры уберите. Вам ещё надо пистолет достать и затвор передёрнуть, а мне – нет.

   Он ладонью слегка повернул автомат и Олег увидел, что планка предохранителя сдвинута в положение 'одиночный огонь'. Обстановка несколько накалилась. Шубин напрягся, но руку с кобуры убрал.

– Вы ещё с кем-то связались? – спросил Олег милиционера, стараясь разрядить возникшее напряжение.

– С Харьковом и дальше – старший сержант внимательно рассматривал стоявших рядком предков. В его взгляде Олег увидел странную смесь любопытства и жалости – по крайней мере, Украина на месте осталась. Так что товарищи, не рекомендую эксцессы устраивать. Против нас вы точно не вытянете.

– Ещё посмотрим – зло бросил Шубин, резко развернулся и быстро пошёл к паровозу. Сергиенко, помявшись, двинулся за ним.

– Вы с ними? – спросил оставшегося Олега милиционер.

– Да – ответил Олег – там у меня, в Долбино, девушка и машина.

– Если, что – звоните 02 – милиционер вдруг улыбнулся и протянул Олегу руку – до встречи.

– До встречи – Олег пожал руку и, повинуясь интуиции, спросил – вы в Чечне воевали?

– Да – улыбка исчезла с лица Рокотова – Хасавюрт. Ладно, идите, а то паровоз без вас уедет.

   Олег развернулся и быстрым шагом пошёл догонять удалившихся предков.

   До вагона они дошли молча, оставив железнодорожников из Октябрьского заниматься своими делами. Кроме измерений профиля пути, они начали срезать обрушившийся пролёт контактной сети. Уже подойдя к паровозу, Сергиенко спросил Олега

– Вы то же из будущего? Я ещё на станции обратил внимание на вашу одежду, но подумал, что она заграничная. Брюки на Вас американские.

   Чекист идущий впереди, заинтересованно обернулся:

– Вот-вот, я сразу в Вас иностранца признал! – сообщил он.

– Ну, я и есть иностранец – развёл руками Олег, когда они подошли к подножкам вагона – для вас – уточнил он.

– Давайте в моём купе поговорим, я пока задержусь – Сергиенко вернулся к паровозу и скомандовал машинисту возвращаться обратно. Олег с Михаилом – Фёдоровичем он его назвать не мог, слишком молод! – поднялись в вагон и молча прошли по коридору до крайнего купе с начищенной медной табличкой 'начальник поезда'.

– Прошу – вернувшийся Сергиенко открыл ключом дверь, и они зашли в его купе. Роскоши, с точки зрения Олега, здесь было, хоть отбавляй. Особенно для узкого одноместного купе. Но не это сейчас заботило Олега – надо было нормально поговорить.

– Садитесь – Дмитрий Потапович указал на застеленную белым бархатным покрывалом кровать. Лавкой её назвать язык не поворачивался.

– Прокурор посадит – пошутил Олег, устраиваясь у окна. Сергиенко сел ближе к дверям, Шубин остался стоять. Пейзаж за окном плавно пришёл в движение, они возвращались обратно на станцию.

   Олег не знал с чего начать разговор, но его опередил чекист:

– Вы сказали, что являетесь гражданином Украины. Что это за государство?

   Олег молча достал из внутреннего кармана ветровки украинский паспорт и протянул его чекисту. То взял его, как гремучую змею, увидев отпечатанный на обложке герб 'Незалежной'. Осторожно начал перелистывать, дошел до страницы с регистрацией места жительства и на ней остановился.

– Что-то не так? – участливо поинтересовался Олег, представляя, какая каша сейчас в голове у Шубина.

– Вот здесь написано, что Вы проживаете по адресу – город Харьков, улица маршала Жукова, дом двадцать восемь дробь один, квартира двенадцать?

– Да, именно так.

– Но … – чекист пальцем заложил эту страницу, отлистал в самое начало – это паспорт украинского государства. Его не существует!

– У Вас – да! – жёстко сказал Олег, без труда забрав у Шубина паспорт и отдав его Сергиенко на осмотр.

– Оно существует в будущем, то есть там – он указал себе за спину – а ещё там существует Российская Федерация, вот на этом самом месте, – он указал на пейзаж за окном – Советского Союза нет уже семнадцать лет, с тысяча девятьсот девяносто первого года.

   Шубин опёрся спиной на стенку купе, видно было, как ему физически невозможно вытерпеть этот исторический факт. Сергиенко глухо молчал, вернув паспорт Олегу.

   Олег во второй раз начал рассказывать то, что он говорил Фёдору. Они уже приехали на станцию, с лязгом сцепились вагоны, а он всё говорил и говорил. Предки потрясённо слушали, не перебивая его даже в самых невероятных для них местах.

   Высказавшись, Олег посмотрел на Шубина. Видно было, что его охватило яростное желание высказать этому антисоветчику всё, что он думает по поводу сказанной сейчас клеветы, но в то же время идти против увиденного он не может. Артефакт появления из ниоткуда вдоль железной дороги бетонных столбов с подвешенной контактной сетью был налицо, он сам разговаривал с милиционером в погонах, вооружённым неведомым оружием и с дореволюционным имперским флагом на большом нагрудном жетоне самого американского вида. Внимательно рассматривал паспорт невозможного государства, выполненный по невероятной в это время технологии. Таких документов им на курсах не показывали!

– Надо составить акт о повреждении путей – начальник поезда прервал затянувшееся молчание.

– Да – очнулся чекист – составляйте, я подпишу.

– Я то же – добавил Олег.

– Как Вы в нём будете фигурировать, гражданин из будущего? – с нескрываемым сарказмом произнёс Шубин.

– Как житель города Харькова – пожал плечами Олег.

   Чекист кивнул и хотел что-то сказать, но не успел – за окном взвыла сигнализация 'Логана'. Олег бросился вон из купе, чекист за ним следом.

   Выскочив на перрон, Олег бегом по путям рванул к угольному складу. 'Ну, бл…, если кто долбанул, поймаю – ноги выдерну!' На бегу достал брелок, отключил сирену. На экранчике брелка светился значок 'слабый удар по кузову'.

   Скатившись с насыпи и подбежав к машине, он увидел, что стёкла целы и царапин на кузове нет, а между слегка перекошенными створками ворот склада застряла истошно блеющая коза. Вдали, за воротами улепётывали мимо лабаза остальные три члена козьего коллектива. 'Застряла, сука. На тебе!' Олег отвесил козе увесистого пинка, позволившего ей вырваться из нежданного плена.

– Ай, дяденька, не надо Машку обижать! – сквозь слёзы прокричал сзади тонкий мальчишеский тенорок.

– А кого надо – тебя?! – Олег развернулся к говорившему, щупленькому белобрысому пацану лет шести, босиком и в каких-то штопаных портках. Тот вместо ответа заревел во весь голос.

– Я хотел мааашину пооосмотреть, а она кааак заагудит! – парень даже стал заикаться от пережитого.

– Ладно, ладно, успокойся – Олег опустился перед пацаном на корточки, платком вытер слёзы. 'Что-то больно часто сопли вытирать стал' мельком подумал он 'смелый пацан, не побоялся признаться'.

– Не плачь, она больше гудеть не будет. Хочешь посмотреть?

– А можно? – у мальчишки даже слёзы высохли, он только мелко подрагивал.

– Можно – Олег взял его за худое плечо и пошёл вместе с ним к стоящему у капота 'Логана' Шубину.

– Дядя, а вы милиционер? – мальчишка с восторгом смотрел на форму Шубина.

  Он повернулся к нему, улыбнулся и козырнув, представился:

– Сержант госбезопасности Шубин Михаил Фёдорович.

– А меня Витька зовут, – серьёзно ответил мальчик, буквально распираемый новыми впечатлениями. Новую машину посмотрит, и с настоящим милиционером познакомился!

– Так – преувеличенно бодро сказал Олег, разблокировав двери – это машина фирмы 'Рено'. Новая модель! Выпускается в Румынии и Москве.

– Да, да – ответил он на немой вопрос в глазах чекиста – в Москве. Там – он сделал неопределённый жест рукой – Пошли, за шофёра будешь – сказал он Витьке, открыв водительскую дверь.

   Пацан осторожно уселся на водительское сиденье, попробовал покрутить руль.

– Сейчас – Олег обошёл машину, сел на пассажирское сиденье и вставил ключ в замок зажигания.

– Теперь крути – разрешил он мальчугану, повернув ключ. – Садись, что стоять – пригласил Олег чекиста, распахнув заднюю правую дверь.

   Шубин прошёл вдоль машины и так же аккуратно поместился на заднее сиденье. Витька пробовал повернуть руль, но силёнок хватило только на четверть оборота.

– Тяжело? – спросил Олег мальчика. То помотал головой, пытаясь провернуть руль дальше вправо.

   Олег завёл двигатель. Вспыхнули и погасли лампочки на панели приборов, остался гореть только индикатор стояночного тормоза.

– Ой – сказал Витька, когда легко смог прокрутить руль до упора. Потом провернул до упора в другую сторону. Олег заглушил двигатель и вытащил ключ.

– Гидроусилитель стоит – сообщил Олег Шубину, убирая ключ в нагрудный карман. Чекист слабо кивнул, осматривая внутренности салона.

– Интересно? – спросил Олег мальчика. Тот восторженно улыбнулся. – А козы твои разбежались – серьёзно продолжил Олег – что тебе мама скажет?

– Ой – сказал Витька, выскочил из машины, протиснулся сквозь ворота и побежал загонять глупую скотину обратно.

– Вот так и живём – сообщил Олег в пространство. На заднем сиденье Михаил видимо уже осмотрел всё, что можно и задал только один вопрос:

– Это зачем? – Олег обернулся. Чекист указывал на ремень безопасности.

– Это ремень безопасности. У нас при движении пристёгиваться обязательно. Даже в правилах пункт есть. Штрафуют, если так едешь, без ремня. – Олег вытянул ветвь ремня и щёлкнул замком – надо вот так. Ну что пойдём акт подписывать?

– Пойдём – эхом отозвался чекист

  Они вышли из 'Логана'. Олег поставил машину на сигнализацию

– Это так, пацанов пугать – пояснил свои действия Олег – если серьёзные люди захотят машину украсть, не поможет.

– Что, много крадут? – проявил профессиональный интерес Михаил. Они уже прошли кусты акации.

– Прилично. Милиция находит около половины. Но эту машину вряд ли кто красть будет, слишком дешёвая для жуликов. Невыгодно связываться.

– А сколько она стоит?

   Олег задумался. Действительно, как перевести стоимость из денег 2008 года в деньги 1940-го? Нужен какой-то эквивалент.

– Я брал её за одиннадцать с половиной тысяч долларов.

  Чекист чуть не споткнулся на ровном утоптанном месте.

– Но это же огромная сумма!! За эти деньги можно самолёт купить!

  Олег с интересом посмотрел на него – где это в СССР частному лицу можно было купить самолёт, да ещё за валюту? Чекист понял, что сказал что-то не то и поправился:

– В Штатах, конечно. Нам на курсах рассказывали. Там машины дешевле тысячи долларов стоят.

– Понятно – Олег сообразил, что бакс так же обесценился – доллар, как был бумагой, так и остался. Что у вас, что у нас. Оказывается, он сильно подешевел за это время. Нет вечных ценностей, хотя …

   Олег остановился, поражённый простой мыслью – к чему обесценился доллар? А если так? Он сделал мысленный перерасчёт:

– Получается, что моя машина стоит сорок пять золотых червонцев. Николаевских или ваших, как их, 'Сеятелей'. Они у нас до сих пор в банках продаются всем желающим.

– Всё равно дорого – даже пересчитанная в золото стоимость машины была для Михаила неподъемной суммой – мне, например, столько не заработать.

   Олег хотел, было пошутить 'у нас мент не за зарплату работает' но передумал. Вспомнил лицо Михаила, когда он услышал, что СССР больше нет. Как будто у него на живую отрезали руку или ногу. Может, так оно и было, в душевном плане, конечно. Олег никаких эмоций по поводу бывшего государства не испытывал – ни плохих, ни хороших. Ему было просто пофиг. Только теперь он начал понимать, что тогда вело предков в бой без всякой надежды на победу. Только за это стоило их уважать. Сам он не мог так поступить. Ну, или пока не мог.

   В таких размышлениях Олег дошёл до первого вагона. Чекист опять его опередил, заскочив на подножку. Олег поднялся, прошёл до купе Сергиенко. Акт уже был готов. Михаил, читая, держал его на весу. Начальник поезда так же сидел на кровати, откинувшись на стену, флегматично протирая тонкой бархоткой очки.

– Всё верно – Михаил положил акт на откидной столик у окна, на котором стоял походный письменный прибор. Аккуратно расписался перьевой ручкой.

– Прочтите и распишитесь – казённо сказал чекист, дождавшись, когда высохнут чернила на его подписи.

   Олег взял акт, прочитал. Текст был перегружен железнодорожными терминами и оборотами, но даже неспециалисту можно было понять, что Сергиенко просто констатировал факт аварии, без каких либо предположений о причинах. 'Осторожный мужик' подумал Олег, доставая из узкого кармашка ветровки авторучку. Присев на кровать у столика он быстро вывел внизу автографов чекиста и железнодорожника 'Подтверждаю' и расписался с расшифровкой подписи.

– Адрес надо писать? – не поднимая головы, спросил Олег стоящего рядом Шубина.

– Да, напишите – спохватился тот.

   Олег дописал свой адрес вместе с номером сотового телефона.

– Готово – он подал лист Сергиенко.

– Что-нибудь не так? – спросил Олег, заметив некую заминку предков.

– Странная у Вас ручка – заметил Дмитрий Потапович, уже водрузивший очки обратно на нос – в чернила макать не надо.

– Обычная шариковая. Возьмите, там новый стержень – Олег протянул авторучку железнодорожнику. Тот, поблагодарив, спрятал её в рыжий портфель, лежащий рядом с ним на кровати.

– Что это за цифры? – спросил чекист, внимательно изучавший написанное Олегом

– Мой номер телефона – Олег не стал доставать сотовый и что-либо объяснять, должны сами потом разобраться. Шубин кивнул и вернул акт Сергиенко.

   Повисла секундная пауза. Олег решил не испытывать терпение предков и тихо удалится.

– Я домой поехал – он встал и направился к двери. Чекист молча отодвинулся, пропуская Олега. – Телефон есть, звоните если что.

   Он вышел из купе, прикрыл дверь и сразу завернул направо, к выходу. Из вагона он прямо-таки выскочил и быстрым шагом направился к машине. Предыдущий опыт общения с 'силовиками' двадцать первого века призывал его свалить от них как можно быстрее. Гражданский долг выполнил? Выполнил, поезд под откос не упал. Что ещё надо? Об остальном пускай другие, специально обученные люди, заботятся, а у него дела. Не хватало ещё в воскресенье, переться в Белгородское НКВД, показания давать. Он представил себе эту сцену и тихонько засмеялся. Чекисты должны столбенеть после каждого его ответа на вопрос о роде занятий, месте жительства, и особенно, гражданстве. 'Да, вот прикол. Хотя, на самом деле, не так уж и смешно. Я уже лет на десять без права переписки наболтал, а если приплюсовать принадлежность, как там, в старом учебнике истории было? А, к классу эксплуататоров, кровопийц трудового народа. Расстрел сегодня я себе точно заработал'. От этой мысли ему вдруг стало как-то не по себе. 'Да ну, что за хрень в голову лезет? Расстрелы, тройки, указ семь-восемь. Им всем уже сегодня не до меня станет. С самими собой бы разобраться. Вот узнает, например, товарищ Берия, что товарищ Жуков ему вовсе не товарищ, а совсем наоборот. В пятьдесят третьем взял и приказал его, Берию, замочить. Практически дома и в кругу семьи, а потом в мемуарах гордо писал, что ещё с тридцатых подозревал о бериевской антипартийной и прочей ориентации. Вот им весело будет'.

   Настроение от этой мысли пришло в норму. Он достал сотовый и сообщил Сергею, что аварийный поезд из Белгорода скоро будет, и кратко обрисовал сложившуюся ситуацию. Разговаривая, он уже почти дошёл до машины, как ему навстречу из-за кустов акации выскочил Витька в компании ещё двух похожих на него пацанов помладше, так же босых и одетых в портки на лямках.

– Дядя, а моим братьям можно машину посмотреть? – с надеждой спросил мальчик.

– А ты всех коз поймал? – улыбаясь, спросил Олег, укладывая телефон в ременную сумочку. Радость этого мальчишки была такой искренней, что передалась ему даже сквозь броню житейского цинизма.

– Да, вот они, за забором пасутся – Витька показал на забор крайней избы, через щели которого мелькали козьи рога и спины, – я их верёвочкой связал, чтобы огород не потравили.

– Тогда пошли – Олег в компании мальчишек подошёл к машине.

   Открыв водительскую дверь, он предложил пацанам:

– Времени у меня мало, давайте я вас до вокзала прокачу. Идёт?

   Дети радостно загалдели.

– Тогда садитесь – Олег распахнул левую заднюю дверь

   Ребятишки расселись на заднем сиденье, восторженно крутя головами во все стороны. Олег вывернул из кармана и медленно, практически не касаясь педали газа, поехал в сторону вокзала.

– Приехали – сказал он, когда 'Логан' выехал на привокзальную площадь – автобус дальше не идёт.

   Он выпустил детишек из машины и долго смотрел им вслед, когда они бежали к своему дому. Что-то странное шевельнулось у него в душе, то ли сожаление о проходящих мимо годах, то ли ожидание какого-то изменения в жизни, то ли … 'Детей у меня нет, вот что. Скоро тридцатчик, а всё холостяк. Женится пора, да. А не на кем. Одни тёлки да лярвы по жизни попадались. Нике, что ли предложить за меня замуж выйти?' Он хотел было посмеяться над этой абсурдной мыслью, ведь он с ней даже не переспал, но почему-то задумался. Вспомнил, как она смотрела на него, когда очнулась и ещё раньше, только это длилось мгновение, когда он открыл глаза в машине. 'Ну, это же ненормально! Любовь с первого взгляда только в кино и в сериалах можно увидеть, по жизни такое невозможно! Не расслабляйся! И вообще – отвезти её в Харьков, а там видно будет'. С этой здравой мыслью он вернулся за руль и поехал за Вероникой.

   Уже подрулив к воротам, он запоздало вспомнил о Фёдоре. Посмотрев на часы, решил, что беспокоится не о чем – прадед Вероники скоро вернётся домой. До восьми утра, с учётом лишнего часа, осталось пятнадцать минут. Что бы дальше не путаться он перевёл часы в машине и на сотовом на час назад.

   Подойдя к воротам, Олег собрался постучать, но входная дверь распахнулась и к нему выбежала Вероника.

– Что ты так долго? Мы уже Полину за тобой отправили – еле скрывая волнение, в едином порыве сказала она.

   Олег по привычке хотел, было, возмутиться 'А тебе какое дело?' но волнение девушки было таким неподдельным, что ему захотелось не сказать ей колкость, а прижать к груди и приласкать. Сдержавшись, он улыбнулся и сказал успокаивающе:

– Пока на место аварии съездили, пока все бумаги оформили. Бюрократия она и в СССР была. Без актов и прочего такие дела не делаются, сама понимаешь. Всё нормально.

   Девушка заметно повеселела.

– А мы завтрак готовим, пошли, поешь, – она отодвинулась в сторону, пропуская Олега. Проходя мимо, он снова попал в чарующую лавандовую ауру. 'Вот ведь, надушилась' пронеслась в голове благодушная мысль, 'прямо-таки приворотное зелье. Посмотрим-посмотрим, чем это закончится'.

– Подожди, я машину загоню – Олег отодвинул заскрипевший засов и распахнул ворота. Оставлять машину на улице не хотелось. Заехав во двор и заперев створки, он зашёл в дом.

   На кухне, так, скорее всего можно было назвать эту часть дома, было уже почти всё готово. В центре стола расположилось глиняное блюдо с дымящейся горкой варёной картошки, вокруг неё, спутниками, в мисках поменьше лежали солёные огурчики, грибы и тонко нарезанное сало. Рядом, на тарелке сложены ломти ржаного хлеба. В печке потрескивали поленья, намекая на скорую готовку ещё чего-то.

– Самовар сейчас Антонина принесёт – сказала Вероника, доставая из буфета фарфоровые тарелки и металлические кружки, ложки и вилки.

– Откуда такая красота? – Олег удивлённо рассматривал тонкий фарфор, расписанный пейзажами и жанровыми сценками дореволюционной России.

– Антонинино приданое – ответила Вероника, раскладывая тарелки с ложками и вилками.

– Фёдор говорил – Олег подцепил вилкой белый гриб – что матери Антонины ничего не досталось – он прожевал гриб – вкуснота! Никаких добавок, всё натуральное.

– Она потом собрала – Вероника скептически оглядела стол, чего-то ей явно на нём не хватало – что в имении осталось после революции и гражданской войны.

– Где? – Олегу показалось, что он ослышался.

– Мама Антонины, Елизавета Павловна Пашина, происходит из древнего рода. Её предки жили в Новгороде Великом, на тех землях, где Петербург сейчас. Как они сюда попали, баба Поля не рассказывала, но живут они тут уже с начала девятнадцатого века. Может, яичницу сделать?

– На шкварках? – у Олега даже слюнки потекли – давай.

   Вероника взяла с печки металлическую миску и вышла во двор. 'Эта птаха, оказывается, наверняка дворянка. По древности рода может Рюриковичей переплюнуть. Голубая кровь, вот это да. С такими особами я ещё романов не закручивал'. Одно смущало Олега – как-то не вязалось благородное происхождение с окружающей его обстановкой. Хотя, наверное, это всё-таки лучше, чем, будучи Великим Князем, в Париже таксистом подрабатывать. О таких случаях ему доводилось читать, а здесь, как ни крути, Родина.

   Вероника вернулась с миской, полной яиц. Достала откуда-то из-за печки чугунную сковородку, быстро отрезала от шмата сала несколько приличных размера ломтиков, нашинковала их на доске и сбросила в сковородку. Минуты через три вкусно запахло и заскворчало. Несколько раз перемешав шкварки деревянной лопаточкой, Вероника стала ножом разбивать яйца.

   Пока она всё это делала, Олег воспользовался случаем внимательно её рассмотреть. Почти на голову ниже, но длина ног такая же, как у него. Затянутые в джинсы приятно округлые бёдра и попка круто, без единой складки, переходили в достаточно узкую талию и выше немного расходились в покатые плечи, увенчанные рыжеволосой головкой на длинной шее. Руки тонкие, как ветки. Грудь её не блистала размерами Андерсон и Семенович, но форму имела устойчиво-полусферическую, даже без бюстгальтера, и на взгляд вполне могла уместиться в его ладони. Животик совсем немножко выпирает, но зато без так нелюбимого Олегом пирсинга. В принципе, ничего экстраординарного, Олег видел и был близко, хм, знаком с девушками поэффектнее Вероники. Но что-то в ней было, такое, что Олег ещё не встречал у других представительниц прекрасного пола. Притягивающее к себе как магнит. Даже сейчас, краешком мозга, Олег отметил про себя, что ему приятно на неё смотреть. Просто смотреть, без всяких мыслей о сексе. В этом было что-то такое для него непривычное и как ему показалось, ненормальное, что Олег решил возобновить разговор.

– Вероника – он впервые назвал её по имени, она, стоя у печки, развернулась к нему лицом – как же твоя прабабка из дворянок вот сюда попала?

– Дворянка – Вероника грустно усмехнулась, положила лопатку в пустую миску – когда её мама замуж выходила, от дворянства только один титул остался. Денег нет, одни долги, земли почти все распродали, имение. … Хотя какое там имение, у многих сейчас под Харьковом коттеджи круче, заложено-перезаложено. Всё было так, как в 'Вишнёвом саду' написано – дворяне разорились и всё отдали капиталистам. Пришлось Елизавете Павловне за Прохора, купеческого наследника, замуж выходить.

– Так она не по любви замуж вышла? – уже догадываясь о дальнейшем развитии событий, спросил Олег.

– Нет, конечно. Но мужу своему была верна! – горячо воскликнула Вероника, заметив ироничный блеск в глазах Олега – если бы он ей изменять, не стал, ни за что бы не развелась!

   'Ну, понеслось. Для баб, наверное, нет темы слаще, как бывшего мужа грязью уляпать. Даже если это бывший муж прапрабабки'. От дальнейшей дискуссии на скользкую тему Олегу помогла уклониться уже готовая яичница и Антонина, внёсшая на кухню самовар.

– А дети ещё спят? – спросил Олег Антонину – мы их не разбудим?

– Они проснулись – Антонина установила самовар на стол – в горнице играют.

   Действительно, через занавеску доносилось негромкое бряканье и шуршание, были слышны тихие детские голоса – 'Кукла поехала в гости на поезде. Ту-ту. Максимка, куда ты семафор спрятал?' Пока женщины раскладывали яичницу и разливали чай, Олег подошёл к занавескам и посмотрел в щелочку. Дети играли – катали куклу на поезде. Но что это были за игрушки! Поезд состоял из набора деревянных брусочков на деревянных же колёсах, кукла была такая же самодельная – сшита из лоскутков.

– Да, трудное детство, деревянные игрушки – пробормотал Олег, возвращаясь за стол.

– А где другие взять? – Антонина удивлённо посмотрела на него – мы сами с отцом их сделали.

– В магазине – автоматически ответил Олег и вдруг шальная мысль пришла ему в голову – а давайте в Октябрьский съездим! Детям игрушки купим. Там много что интересного в магазинах есть.

– Давайте! – Веронике эта мысль явно понравилась – Тоня – она обратилась к своей прабабке – поехали, гостинцев привезём!

– Да как-то неудобно – Антонина вытерла руки полотенцем – что Фёдор Кузьмич скажет.

– А мы с ним поедем, он ведь сейчас с работы придёт – не отстала от неё Вероника – а с детьми Полина посидит, не маленькая. Детям гостинцев куплю, а вы посмотрите, как в будущем живут. Давай, Тоня, соглашайся!

– Фёдор Кузьмич придёт, там и решим – уклонилась от ответа Антонина – давайте завтракать.

   Они расселись вокруг стола. Олег у входа с улицы, Вероника у буфета, Антонина села напротив окна. Олег хотел, было спросить, ели ли дети, но решил что хозяевам виднее. Может, не принято им с гостями завтракать.

– Вкусно – Олег лихо расправился с яичницей одной вилкой. Подумал и положил ещё четыре картофелины – с грибами самое то!

– Полина собирала – Антонина, и Вероника аккуратно ели яичницу с помощью ножа и вилки. Олегу стало немного стыдно – в том году она с подружками много грибов собрала.

   В то, что одиннадцатилетнюю девчушку, даже с подругами, родители могут спокойно отпустить по грибы, Олегу верилось с трудом. Но факт, как говорится, был на столе.

   Закончив завтрак, Олег поднялся и, поблагодарив женщин за вкусную еду, отправился во двор. Надо было вымыть машину и пропылесосить салон. Вытащив коврики из салона и багажника, Олег стал искать какое-нибудь ведро.

– Антонина – спросил Олег вышедшую из дома прабабку Вероники со стопкой грязной посуды в руках – где ведро и воду можно взять?

– Вода в колодце, за домом. Ведро сейчас возьму, идите за мной.

   Она завернула за дом и поставила посуду на грубо сколоченный деревянный столик. Действительно, в промежутке между домом и баней в левом дальнем от ворот углу двора обнаружился колодец, закрытый деревянной крышей – домиком. Из торца крыши в сторону бани торчала большая изогнутая ручка.

– Пойдёмте – Антонина пошла в сторону сараев, занимавших всю правую часть двора от ворот до начала огорода за баней. Олег пошел за ней следом. 'Ничего себе бабушка, неплохо сохранилась' – подумал Олег, окидывая её взглядом – 'моего возраста, троих детей родила, а фигура ещё о-го-го!' Действительно, хотя сквозь ткань подробностей видно не было, но Олег сделал такой вывод по плавной, текучей походке и отсутствию лишних сотрясений на сарафане.

– Возьмите – Антонина открыла дверь из некрашеных досок и буквально из-за стены, не заходя, достала слегка ржавое ведро.

– Годится – Олег взял ведро и пошёл к колодцу.

   Скрипнула входная дверь и во двор вбежала Полина, сразу заскочившая в дом, следом степенно вошёл Фёдор. Антонина бросилась к нему, обняла, и начала что-то шёпотом спрашивать. Он также негромко ей отвечал, быстро отстранив от себя. Поговорив, супруги подошли к Олегу, уже переливающему в ведро холодную воду. Он подумал, что разговор зайдёт о предстоящей поездке, но Фёдор вместо этого спросил о другом, более важном для него деле.