Текст книги "Кремль 2222. Юг"

– Кого ты привел с собой, Кандоронгарофыф? – вместо приветствия проскрипел трехглазый.

«Не иначе для нас представление начинается, – подумал Данила. – Сами-то они, поди, не раскрывая рта, мысленно разговаривают».

– Это… мои друзья, – пролепетал Фыф, не поднимая глаз. – Они спасли мне жизнь, когда биотехи Зоны взяли меня в плен.

– Тебя взяли в плен биотехи и два мутанта освободили тебя? – с удивлением прошепелявил старец, сидящий слева. При каждом произнесенном слове его глазные отростки возмущенно тряслись и довольно звучно шлепали хозяина по отвисшим щекам.

– Складно врёт, – медленно кивнул тот, что сидел справа, во время выдачи короткого резюме прикрыв для солидности единственный глаз.

– Человекообразные мутанты не способны спасти сами себя, запершись в своей крепости, словно крысы в норе, – провозгласил трехглазый. – Кто поверит, что два уродца, не имеющих даже самых примитивных способностей к передаче мыслей, могут чем-то помочь сыну расы Повелителей Туманов.

Данила скрипнул зубами, едва подавив желание свернуть головенку этому престарелому муту с лишним глазом в башке. Ишь ты, «крысы в норе»! Что ж вы с вашими нео около этой норы два столетия топчетесь, эпизодически по ушам получая? Он так и сказал:

– Слышь, судья, нехорошо как-то. Не по зубам орешек, так ты решил сегодня хоть над пленными поглумиться? Так я…

Договорить он не успел. Трехглазый лишь слегка довернул голову в его сторону – и Данила упал на колени, изо всех сил сжимая виски руками. Дикая, нереальная боль затопила череп изнутри, и казалось, что мозг, словно пойманная мышь, конвульсивно бьющийся о стенки черепа, вот-вот проломит тонкие височные кости и белой кипящей жижей выплеснется наружу.

– Оставь его, Старший, – шагнул вперед Фыф, подняв голову. – Он действительно спас мне жизнь.

– Ты продолжаешь упорствовать во лжи, Кандоронгарофыф, – вздохнул трехглазый, переводя взгляд на дерзкого соплеменника. – Ты, окруженный ловцами-биотехами, не убил себя, как велят наши законы, а предпочел сдаться в плен. Думаю, что в Зоне тебе изменили личность, иначе бы ты не свел дружбу с примитивными мутантами, по донесению нашей разведки пришедшими в Зону из лагеря враждебных нам киборгов. К тому же разведчики видели, как ты отпустил пленного биотеха, перед тем как вернуться на базу. Нужны ли еще какие-то доказательства твоей измены?

– Я попал в ловушку и не успел убить себя. Люди, которых ты называешь мутантами, спасли мне жизнь и купили жизнь биотеха за самый совершенный автомат Последней Войны.

– Твои оправдания смешны, изменник, – проскрипел мутант, сидящий слева. – А ты не подумал, зачем мутантам, которых ты упорно продолжаешь называть людьми, платить такую цену за жизнь их врага?

Данила приподнялся с пола. Как только трехглазый отвел взгляд, боль исчезла. Остался лишь тяжелый гул в голове, словно череп ненадолго превратился в колокол, по которому со всей силы ударили кузнечным молотом.

– Убивать пленного – позор для воина, – прохрипел он, пытаясь подняться. Получалось это не очень хорошо – из ног будто разом вытащили все кости.

Трехглазый рассмеялся. Вслед за ним захихикали его подручные в черных мантиях, от которых, словно волны от брошенного камешка по поверхности воды, веселье прокатилось по залу. Данила смотрел на безгубые рты, растянутые до ушей, на трясущиеся глазные выросты, на десятки глаз, полуприкрытых сокращающимися морщинами, – и понимал, что даже нео по своим взглядам на жизнь, смерть и войну стоят ближе к людям, чем эти существа, тоже называющие себя людьми.

Отсмеявшись, трехглазый захлопнул ротовое отверстие – и, словно по команде, в зале повисла мертвая тишина.

– Ты хорошо повеселил нас, мутант, – проговорил он, – и поэтому твоя смерть будет быстрой и легкой. Тебе перережут горло, а твое мясо послужит пищей для рабочих нашей общины. Мясо твоего друга срежут с костей заживо – так оно намного вкуснее – и он умрёт в течение часа. Эта пища достанется воинам. Изменника буду есть я и мои досточтимые помощники, каждый день отрезая столько, сколько необходимо для насыщения.

Он улыбнулся и развел руками.

– В нашем преклонном возрасте нам нужно совсем немного. Поэтому я не могу сказать точно, когда умрет Кандоронгарофыф. Поэтому о его смерти будет сообщено дополнительно, а остатки его трупа заменят несчастного Кранга, который уже слишком давно болтается над нашими головами. Если в зале есть те, кто считает приговор несправедливым, мы готовы выслушать их доводы.

Последние слова он произнес скучающим голосом. Так оглашают пустую формальность, лишь отнимающую драгоценное время.

В тишине, повисшей в зале, отчетливо слышался скрип цепи, на которой в потоках вентилируемого воздуха медленно вращался труп мутанта, когда-то носившего звучное имя Кранг.

Выждав несколько мгновений, трехглазый провозгласил:

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Слава Великому Атому, подарившему нам силу и власть.

– Слава Атому! – прошелестело по залу.

Трехглазый, кряхтя, начал вставать с кресла, но тут к его ушному отверстию склонился помощник, сидящий справа, и что-то прошептал.

– Ох уж эти формальности, что запрещают на судах общаться по-человечески, силой мысли, – поморщился трехглазый. – Я так и знал, что процесс займет слишком много времени и мы не успеем пообедать свежими преступниками. Но что делать, ритуалы священны.

Он наконец поднялся, опираясь на подлокотники кресла, и, возвысив голос, проорал неожиданно громко:

– Братья и сестры! Через несколько минут наступит время молитвы, и лишь после нее мы сможем насытиться кровью и плотью врагов, которым нет места на нашем священном ритуале. Что ж, пусть еще час думают они о своих прегрешениях, а мы пока вспомним славные деяния наших предков и вновь в полной мере воздадим хвалу Великому Атому. Конвой, очистить помещение от недостойных.

Трое уже знакомых Даниле мутантов в одежде цвета «хаки» поднялись с передней скамьи и подошли к арестованным. При этом на морде звездопогонного явно читалось недовольство отсрочкой намечающегося пиршества.

– Горо, сынок, прикуй их пока в подвале арсенала, – сказал трехглазый. – И на всякий случай надень экранирующие шлемы на изменника и вот на этого мутанта.

Кривой палец трехглазого ткнул в сторону Снайпера.

– На мутанта? – удивился звездопогонный Горо.

– Мне не нравится, что я не могу проникнуть в его мысли, – задумчиво произнес трехглазый. – Поэтому шлем не повредит.

– Может, тогда и на этого тоже надеть? – указал на Данилу Горо.

– Этот неопасен, – махнул высохшей кистью мутант. – Поторопись, сынок, и думаю, что ты еще успеешь ко второй части молитвы…

Несмотря на то что ноги еще довольно плохо слушались Данилу, он смог без посторонней помощи выйти наружу. Если, конечно, не считать помощью пару тычков в спину от конвоиров, следующих сзади. Тычки были резкими и достаточно болезненными. С виду не отличающиеся физической силой мутанты, похоже, прекрасно разбирались в анатомии и умело били своими лапками в нервные узлы.

«Ладно, твари, – подумал Данила, стискивая зубы и с усилием переставляя все еще непослушные ноги. – Зачтется вам. Все зачтется».

– Разве что на том свете, хомо, – хмыкнул идущий впереди звездопогонный Горо. – Но ты по-всякому попадешь туда раньше, причем переработанным в наше дерьмо.

– А тебя и перерабатывать не нужно. И так дерьмо, – сплюнул Данила, за что получил брошенный через плечо короткий взгляд, сбивший его с ног. На этот раз удар пришелся в солнечное сплетение, взорвавшееся острой болью. Но, прежде чем черная волна захлестнула сознание, Данила успел проговорить:

– Я тебя голыми руками порву, сука…

– Нехорошо бить безоружного, Горо, – покачал головой Фыф.

– Заткнись, изменник, – надменно произнес звездопогонный мутант. – Твое слово здесь ничего не стоит. И кончай работать на публику, мы не в храме, можешь мысленно сказать все, что хочешь.

– Я все сказал, – проговорил Фыф.

– Тогда хватайте своего мутанта и шевелите ногами, – приказал Горо. – Если я и ко второй части молитвы опоздаю, то лично попрошу Старшего, чтобы он разрешил мне очень медленно выпустить кишки всей вашей шайке…

Когда черные круги боли перестали мельтешить перед глазами, Данила разглядел, куда их собрались поместить на время молитвы. Понятно, почему именно в этом здании мутанты держали арсенал. Видать, при всем их презрении к огнестрельному оружию, не только ментальными кулаками приходилось им обороняться от врагов. Порой требовалось оружие посущественнее, которое хранилось в двухэтажном цельнобетонном здании, больше похожем на ДОТ. Только почему пленников решили держать рядом с оружием? Неужели мутанты настолько самоуверенны?

– Я объясню тебе, хомо, чтобы ты не мнил о себе слишком много, – бросил через плечо Горо. – Тюрьма далековато, на другом конце острова, и она только для тех, кто реально представляет для нас опасность. Вы же понадобитесь нам меньше чем через час, и, согласись, глупо бояться скотину, приготовленную на убой.

Данила не ответил. Он пытался просчитать, есть ли хоть малейшая возможность убежать из здания, в которое их вел конвой. Вывод был неутешительным. О толщине стен Арсенала можно было судить по косякам окон, забранных толстенными решетками. Метр армированного бетона, если не больше. Такое из чугунной пушки точно не пробить, а уж сбежать отсюда вообще можно не мечтать.

Звездопогонный подошел к черной стальной двери и сунулся в приоткрывшееся окошко. В окошке мелькнул внимательный глаз, и Данила кожей ощутил, как между заоконным хозяином глаза и любителем медленного выпуска кишок состоялся обмен мыслями, кодами, паролями, или как еще назвать факт передачи какого-то ментального пропуска, отражающего статус Горо.

Статус был приемлемым, поэтому дверь защелкала замками и тяжело отворилась. За ней стояли двое мутантов в камуфляжах и с небольшими «Кедрами» у бедра, судя по старинным описаниям, весьма удобными для ведения ближнего боя.

Последовал еще один короткий обмен мыслеобразами, после которого Горо коротко кивнул и бросил арестованным:

– Вперед! Руки за спину, по сторонам не смотреть!

– Я сам пойду, – сказал Данила своим спутникам, все еще поддерживающим его с двух сторон. После чего выдохнул, стиснул зубы и, превозмогая желание согнуться от неотпускающей боли под ложечкой, вошел в дверь первым. За ним последовали его спутники и молчаливый камуфлированный конвой, который, кстати, не полагаясь на свои ментальные способности, синхронно передернул затворы автоматов, направив их в спину пленникам.

Навстречу конвоируемым шел еще один мутант, помахивая двумя тяжелыми черными касками, опутанными блестящей сеткой, впрессованной в металл.

– Повернуться, – скомандовал мутант. И, когда пленники выполнили команду, напялил каски на головы Снайпера и Фыфа, плотно зафиксировав их на подбородке и шее гибкими ремнями. Данила сразу отметил – наверняка легче перепилить решетку на окне Арсенала, чем эти тонкие ремни с вплетенной в них металлической нитью.

– А теперь кррругом – и шагом марш вперед, – рыкнул специалист по каскам, перекидывая из-за спины в лапы свой «Кедр»…

Впереди тянулся унылый серый коридор с заплатками дверей на стенах, очень напоминающий внутренность здания, в котором находилась резиденция живого Мозга, управляющего киборгами. По одному проекту, что ли, штамповали эти строения? Похоже на то. Явно не Кремль, где более далекие предки, помимо толщины стен, не скупились на фрески и дорогую отделку. Здесь же отделки ноль, зато с толщиной бетонных перекрытий точно все в порядке.

– Лицом к стене, – коротко бросил камуфлированный конвоир, красноречиво поводя стволом.

Пришлось подчиниться, хотя в другое время Данила непременно попробовал бы треснуть мутанту в единственный глаз и, вырвав автомат, пристрелить двоих оставшихся. Но в голове все еще плавали одиночные круги, мешающие до конца сфокусировать взгляд, да и под грудиной болело так, словно фенакодус туда лягнул со всей дури. В общем, пока не боец, к тому же свободные конвойные отошли подальше, взяв в сектор обстрела всю группу, пока их напарник гремел ключами в замке. Может, в каземате что обломится?

Не обломилось. Последовало все то же «лицом к стене» и последующее умелое приковывание пленников к обрывкам вделанных в стену тяжелых старинных цепей, на концах которых болтались кандалы из нержавеющей стали. Браслеты явно были новее цепей и ярко блестели в свете солнца, лучи которого свободно проникали через два небольших забранных решетками оконных проема под потолком.

– Пайки не будет, – сообщил пленникам один из камуфлированных, окончив процедуру фиксации их запястий. – Через час сами пайкой станете, так что уж подождите.

И захлопнул дверь. В замке заворочался ключ, потом в коридоре послышался приглушенный звук удаляющихся шагов.

– Это я во всем виноват, – нарушил могильную тишину Фыф. – Называется, пригласил в гости…

– Бывает, – философски отозвался Снайпер. – Хорошо, что они ремни не сняли, как у нас в тюрьмах принято.

– А что, с ремнем помирать веселее? – поинтересовался Данила, не забывая при этом равномерно прокачивать легкие затхлым тюремным воздухом, мысленно изгоняя из тела боль.

– Намного, – ответил Снайпер. – До пряжки бы дотянуться.

– А что там? – поинтересовался Фыф.

– Ключ от любого замка, – хмыкнул Снайпер. Сейчас он тоже прокачивал легкие, но, по всему видать, с иной целью, чем Данила.

Руки пленников были разведены в стороны и зафиксированы стальными браслетами. Данила прикинул – нет, с его габаритами не проделать то, что задумал Снайпер. Да и вряд ли вообще получится человеку так извернуться на стене, чтоб фактически распятому дотянуться до собственного пупка.

Но в следующий миг он усомнился в своих выводах.

Снайпер легко оттолкнулся ногами от пола, подпрыгнул, прогнулся, его тело в воздухе приняло положение фактически параллельное полу, а правая рука, прикованная к стене, при этом успела перехватить пряжку ремня. Данила аж зажмурился, осознавая, какую боль сейчас терпит его напарник, – ведь вес всего тела пришелся на запястья, скованные относительно тонкими браслетами. Но в следующий момент послышался щелчок, удовлетворенное «ф-фу!» и удар каблуками об пол.

Данила открыл глаза. Снайпер стоял на полу и то ли улыбался, то ли кривился от боли. Кожа на обоих его запястьях была разорвана, блестящие браслеты стали темно-красными от крови. Но зато в окровавленных пальцах правой руки он сжимал декоративную накладку пряжки ремня, из которой с ловкостью гусляра медленно и осторожно извлекал тонкую иглу с выступами на конце.

Это было непростым делом. Мизинец, безымянный и средний палец изо всех сил прижимают квадратик металла к ладони, а указательный и большой, словно живя отдельно от остального тела, медленно вытаскивают из того квадратика старинный инструмент спасения заключенных – потайную комбинированную отмычку.

Наконец квадратик, звякнув, упал на пол и отмычка осталась в пальцах Снайпера.

– Этап два, – прошептал Фыф, увлеченно следящий за процессом.

Да, этап два был намного сложнее. Ввести отмычку в скважину стального браслета, нащупать зубец, повернуть…

Правое запястье Снайпера изогнулось под немыслимым углом. Его лицо побелело от боли и напряжения. Казалось, еще немного – и лучезапястный сустав хрустнет, вспоров кожу изнутри обломками кости…

Ему это почти удалось. Почти…

Когда кончик отмычки был уже в считаных миллиметрах от крохотной скважины, окровавленные пальцы Снайпера соскользнули. Данила завороженно наблюдал, как медленно падает вниз единственная их надежда на спасение, ударяется об пол, подпрыгивает – и исчезает в щели между неровными, плохо подогнанными плитами бетонного пола.

– Всё, – выдохнул Снайпер. – Не получилось.

– Ты сделал всё, что мог, – сказал Данила. – Не вини себя. У нас еще остались зубы, чтобы вцепиться им в глотки.

– Не думаю, что они дадут нам ими воспользоваться, – слабо усмехнулся Снайпер. – Слушай, Фыф, а ты вроде говорил, что вы не едите людей?

– Не едим, – сказал Фыф. – До сегодняшнего дня нам еще не попадались представители вашего вида.

– Вам? – переспросил Снайпер.

– Теперь уже им, – вздохнул мутант, опуская голову, отягощенную увесистой каской.

– Понимаю, каково тебе сейчас, – сказал Данила. – Сам такой же.

Возможно, он нашел бы еще какие-то слова, чтобы приободрить приунывшего Фыфа, но его внимание отвлек сдавленный стон и послышавшееся вслед за ним еле слышное шипение.

Шипение шло от двери. Данила напряг зрение. На черный прямоугольник, сваренный из толстых стальных листов, не падал свет из окна, и разглядеть, что там такое шипит, аж присвистывает, не представлялось возможным.

– Газом, что ли, решили нас отравить? – предположил Снайпер. – Дубль два?

Но в воздухе отчетливо запахло не газом, а расплавленным металлом. Что-то темное, окутанное дымком потекло из-под косяка, а потом из скважины камерного замка вырвалась короткая молния.

– О, черт, – прошептал Снайпер. – Ты все же нашел меня…

Расплавленный, искореженный замок вывалился из двери и упал внутрь камеры. А вслед за ним в образовавшееся отверстие медленно вплыло бледно-синее яблоко, по бокам которого время от времени с легким треском пробегали маленькие молнии.

Яблоко плыло по воздуху неуверенно, словно слепой щенок, тыкаясь то в одну, то в другую сторону и пытаясь поймать носом струйку воздуха, несущую знакомый запах. Молнии, сновавшие по поверхности странного предмета, были совсем коротенькими, блеклыми, как и слабый свет, льющийся изнутри яблока.

– В тебе совсем не осталось энергии… – прошептал Снайпер, напряженно вглядываясь в предмет. – Я здесь, я рядом! Ты видишь мое желание?

И предмет отозвался. Он остановился, зависнув в метре над полом и будто прислушиваясь к словам человека. После чего медленно и неуверенно двинулся вверх и влево. К окровавленной руке Снайпера.

– Что это? Что он делает? – прошептал Фыф.

– Молчи. И замри, – так же тихо отозвался Данила. – Им сейчас нельзя мешать…

Яблоко, покачиваясь, словно из последних сил, взлетело еще немного вверх – и остановилось напротив стального браслета, неуверенно потрескивая молниями.

– Давай. Я готов, – сказал Снайпер, стискивая зубы.

И яблоко ударило.

Направленный сноп молний вырвался из его середины и ударил в толстенную цепь, соединяющую стену и стальной браслет. Цепь моментально нагрелась докрасна, но не лопнула.

– Ниже! Бей ниже!!! – прорычал Снайпер.

Шарик качнулся в воздухе – и каскад молний переместился к тонкому блестящему звену, соединяющему цепь и браслет.

В воздухе запахло паленым мясом. Потом раздался чавкающий звук, с которым рвется размягченный металл… и легкая, еле слышная дробь по бетонному полу, какую издает игрушечный каменный шарик, брошенный шаловливой рукой малолетнего проказника…

На стене алел обрывок цепи, медленно покрываясь черной окалиной. Человеческое тело, прикованное к стене за правую руку, не подавало признаков жизни. А в углу камеры, освещенный солнечными лучами, лежал обыкновенный черный шарик, хорошо отполированный, но вряд ли способный плавать по воздуху, метать молнии или испускать сияние цвета идеально чистого неба.

– Снайпер, – позвал Данила. – Снайпер, слышь! Ты живой?

Человек на стене пошевелился. Потом тряхнул головой и застонал.

– Живой, – облегченно вздохнул Фыф. – Только все равно ненадолго.

– Ну уж… хр-ррен они угадали, – прорычал Снайпер, с трудом поднимаясь на ноги.

– Точно живой, если ругается, – сказал Данила. – Как рука?

– Жареная, – криво ухмыльнулся Снайпер, зачем-то шаркая каблуком ботинка по полу.

– Без толку, отмычка между плит закатилась, не достать, – произнес Фыф.

– И тут ты хр-рен угадал, братишка.

Маскируя рычанием вырывающийся из груди стон, Снайпер продолжал осторожно шарить подошвой по полу.

– И чего делает человек? – тихо проговорил мутант. – Может…

– Умом тронулся, хочешь сказать?

Голос Снайпера был полон веселой ярости, и Данила, пораскинув мозгами, был вполне за то, чтобы принять подобную версию. Боль, стресс, смерть неминучая – вполне может быть. И от меньшего люди блаженными становились. Но тут Снайпер перестал отплясывать странный шаркающий танец, осторожно приподнял ногу и, кривясь от боли, осторожно обхватил обожженными пальцами и отлепил от каблука ту самую утерянную отмычку.

– Учись, студент, – подмигнул он Даниле. – Магнитный супинатор в ботинке. Как раз для таких случаев.

Дальнейшее заняло не более минуты. Потирая запястья, освобожденные из тесного плена наручников, трое спутников встали возле искореженной двери.

– Времени в обрез, – сказал Фыф. – Где-то полчаса осталось.

– Долго же они у тебя молятся, – прокомментировал ситуацию Данила.

– Раз в неделю, – буркнул мутант. – Можно сказать, повезло.

– Интересное дело, – качнул головой разведчик. – Молиться тому, что тебя превратило в…

– Ат-ставить светскую беседу, – скомандовал Снайпер, поднимая с пола черный шарик и пряча его в карман пыльника. – Эх, жаль, видать, до логического конца мне теперь по Москве шататься, и пули вражьи теперь все мои…

– Это тот самый амулет из твоего контейнера? – спросил Данила. – И это он отклонил от нас сегодня ночью пули и ракеты собакоголовых?

– Точно, – сказал Снайпер, перетягивая носовым платком окровавленное правое запястье. – Но теперь всё, лафа кончилась. И домой мне теперь пути тоже нет. Но валить отсюда все равно надо. Кстати, Фыф, это ж вроде арсенал, так?

– Ну да…

– А где арсенал, там и оружие. В курсе, где могут лежать наши пушки?

– Думаю, в главном зале. Вряд ли их потащат на резервный склад…

– Ну так веди.

Снайпер, держа слегка на отлете обожженную левую руку, осторожно приоткрыл дверь.

Рядом с дверью, прислонившись спиной к стене, сидел мутант в камуфляже. Автомат лежал у него на коленях, а в груди незадачливого охранника зияла круглая дыра, обугленная по краям.

– Грудью дверь прикрывал, что ли? – пожал плечами Снайпер. – Данила, поскольку я временно могу пользоваться только ложкой, пипифаксом и пистолетом, цепляй-ка ты автомат и погнали…

* * *

Главный зал оказался рядом, за угол завернуть – и прямо до конца. Наверно, охрана предпочитала больше приглядывать за главной дверью, чем за внутренними помещениями. У двери маялся еще один охранник, вылупивший единственный глаз при виде колоритной троицы, только что прикованной к стене и вот уже деловито шествующей по коридору. И при этом частично вооруженной.

Свой автомат поднять он не успел. «Кедр» в руках Данилы тявкнул несколько раз, и мутант с раскроенным черепом сполз по стене, пачкая штукатурку кровью и мозговым веществом.

– Да уж, для коридоров такой автомат самое милое дело, – прокомментировал разведчик свою работу. – Сильно надо постараться, чтоб промазать.

– Наловчился, потомок, – признал Снайпер. – А теперь сам вытаскивай ключи у своего визави.

Разведчик вздохнул – из расколотого черепа плеснуло как из чаши. И на стену неслабо попало, и на живот трупа остатков мозга вывалилось порядком, когда изуродованная голова упала ему на грудь. Хотел Данила съехидничать насчет того, что много мозгов для мутанта – беда. Но потом подумал, что Фыф непременно добавит, что мало мозгов – тоже не в радость, вот, например, один стрелок мог бы в грудь стрельнуть, глядишь, ключи бы и чистыми остались. И смолчал.

Кое-как обтерев связку о штанину мертвеца, Данила отпер дверь. И присвистнул, оглядев открывшееся богатство.

Достаточно обширное помещение было просто завалено оружием. Одна большая, местами блестящая гора, состоящая из автоматов, пулеметов, винтовок, ножей… Понятно было – захватили у врага, принесли сюда, бросили.

– Утопить не проще было? – поморщился Снайпер. – Оно ж всё проржавело внутри кучи.

– Не проще, – сказал Фыф. – Раз в неделю на нее ведро ружейного масла выливают. А иногда продают, когда покупатели находятся.

Снайпер аж зажмурился.

– Масло? На патроны и деревянные ложа???

Фыф пожал плечами:

– Нам без разницы. Все равно ж врагу продаем. Не реальному, так потенциальному. Сами мы по-другому отбиваемся. Ну, если эксклюзив какой попадется, типа вашего двухсотого АК да еще разве что «Кедры» свои охрана вылизывает. Но ей надо, в охрану ставят тех, у кого ментальные способности не очень…

– Ну а пулеметы с пушками на стенах тогда зачем?

– В основном для острастки, – признался мутант. – Хотя некоторые из них стреляют… вроде как.

– Ясно, – сказал Снайпер. – Учтем на будущее. А вон, кажись, и наше добро.

С краю кучи лежал на боку пулемет Данилы, наполовину прикрытый «Кикиморой».

– Хорошо хоть маслом залить не успели, – проворчал Снайпер, облачаясь в привычные доспехи и проверяя, хорошо ли выходит из ножен его роскошный нож. – Кстати, тебе ремешок каски надрезать? Этот нож возьмет.

– Не надо, – покачал головой Фыф. – И тебе не советую. Шлем блокирует не только ментальные способности хозяина, но и воздействие извне. Данила, вон на столе шлемы лежат, себе возьми на всякий случай.

– И «Корд» свой на «Печенег» поменяй, – посоветовал Снайпер, заливая обожженную руку каким-то вонючим зельем из своей аптечки. – Вон стоит, с виду вроде исправный. И таскать не в пример легче.

Но разведчик, упрямо мотнув головой, напялил на нее каску, покопался в куче оружия и, не найдя своего стреляющего ножа, сунул за сапог обоюдоострый кинжал в неплохо сохранившихся ножнах, формой смахивающий на русский меч, с загадочной надписью «Акела» на клинке. После чего потянул из кучи ленту с патронами калибра 12,7 миллиметров.

– Бесполезно, – сказал Снайпер, правой рукой ловко подгоняя ремень своего ВСК для стрельбы с плеча без участия левой. – Теперь его заставить от «Корда» отказаться – это все равно что меч у него отнять и попытаться всучить вместо него грабли. Любое другое оружие граблями будет. А ты чего без оружия?

– Да я…

– АК свой хотя бы возьми. Пока голова в каску упакована, – посоветовал Снайпер. – Стрелять умеешь?

Фыф кивнул, послушно подбирая автомат. После чего метнулся к открытому ящику и вытащил оттуда три фонаря, снабженных универсальными тактическими креплениями.

– Позавчера я лично принес, – сказал он. – Точно рабочие.

– А зачем они нам?

– Пригодятся, – коротко отозвался Фыф, цепляя фонари на ремень.

– Ну, тогда рванули! – бросил Снайпер.

– Я впереди, – сказал Данила, решительно шагнув вперед. – Ты со своей рукой погоди геройствовать, к тому же пушка у меня помощнее.

– Как скажешь, разведка, – улыбнулся Снайпер. Потом, словно вспомнив что-то, достал из разгрузки полученный от процессора предмет, удостоверился, нет ли на нем повреждений, и сунул обратно…

Данила бежал впереди товарищей. «Корд» оттягивал руки, но эта тяжесть была в радость. Ну прикипел воин к пулемету, и другого оружия уже было даром не надо – разве только еще меч бы вернуть в качестве полноразмерного холодного оружия, и был бы полный комплект воинского счастья. Уже и выход из арсенала был виден… как вдруг внезапно пулемет стал тяжелым настолько, что разведчик просто не смог удержать его.

Тяжелый «Корд» грохнулся на пол, но Данила, перепрыгнув через него, продолжал бежать вперед. Потому что по силуэту фуражки узнал того, кто стоит в дверном проеме, несмотря на то что солнце светило в спину невысокой фигуре.

– Иди сюда, хомо, – прозвучал в коридоре язвительный голос. – Иди сюда. Я не настолько милостив, как Старший, и за убийство охранников ты будешь умирать очень долго…

Данила не сопротивлялся. Он бежал, несмотря на боль, начинающую медленно скручивать его кишки в тугую спираль. Возможно, со свету Горо не разглядел, что на голове Данилы был шлем, блокирующий мысленное воздействие, и потому не спешил применять свои способности в полную силу.

«Блокирующий… Как всякий шлем или каска отклоняет стрелы и пули, летящие по касательной… от прямого удара он вряд ли спасет… Но надо бежать… потому что Снайпер ранен… а Фыф беспомощен в своем шлеме… надо бежать…»

Мысли скакали в голове, обрываясь, словно гнилые нити. Потому что Горо уже, наверно, разглядел, что надето на голове Данилы, и теперь бил мыслями прямо в лоб наступающего противника, все-таки при этом медленно и неуверенно отступая назад. А когда стрелок не уверен в себе, он, как правило, стреляет не прицельно…

– Зато ты умрешь быстро, – прохрипел Данила, падая на противника и нанося единственный удар, в который он вложил всю свою силу.

Удар предплечьем в горло мутанта был страшным. Таким ударом тренированный воин с боевым топором разрубает надвое шею тура. А когда в руке нет топора, то наносит его в иной плоскости, параллельно земле, вкладывая в движение не только инерцию разгиба руки, но и вкручивая в него вес всего тела…

Данила услышал, как под его рукой хрустнула трахея врага. Мутант взлетел над полом, безвольно мотнулась его голова с вылупленным единственным глазом, а потом тело Горо безвольной тряпкой впечаталось в торец распахнутой двери арсенала.

То ли край двери оказался слишком острым, то ли в тонкой шее мутанта сломанные фрагменты позвоночника взрезали кожу, но так или иначе голова Горо оторвалась от туловища и, прокатившись пару шагов по полу, остановилась, выставив к потолку окровавленный разрыв шеи. Поскольку подбородный ремешок фуражки был крепко затянут, то лысая голова звездопогонного мутанта сейчас лежала на ней как на блюде.

Данила постоял немного на четвереньках, продышался, потом поднялся на ноги и вернулся поднять пулемет, вырванный из его рук теперь уже мертвым противником.

Его спутники стояли рядом, держа автоматы на изготовку.

– И опять ты вражью силу спиной загородил, – слегка пожурил Данилу Снайпер. И тут же поправился: – Хотя слово сдержал. Обещал руками порвать – и порвал…

– Как крысособака ватник… – продолжил Данила, поднимая пулемет и слегка кривясь. В животе все еще было неуютно, но понятно, что бил-то мутант не в живот, а в мозг, который все тело контролирует, с тем чтобы вызвать у врага определенные ощущения. И в полной мере того не добился, за что спасибо совету Фыфа. Так что теперь мозг определялся, все ли в порядке, проверяя брюхо, – и от той проверки было пока что муторно.

– Ну, можно и так сказать, – хмыкнул Снайпер. – Вон оно как за двести лет фольклор-то меняется…

– Горо что-то почувствовал и вернулся, – сказал Фыф. – До конца молитвы осталось совсем немного. Надо быстрее уходить.

– Куда? – спросил Данила, прикидывая, далеко ли он сможет убежать. Получалось, с километр точно получится. А потом останется одно – залечь с пулеметом и дать последний бой.

– Туда, – кивнул Фыф. – Вглубь острова. Больше некуда.

– Туда – значит, туда, – сказал Снайпер. И уже на бегу бросил через плечо: – А что там?

– Тюрьма, если помнишь, – хмыкнул Фыф, проворно семеня рядом. – Но нам туда точно не надо. А перед тюрьмой вход в подземную ветку, соединяющую остров с ядерным институтом. Там лаборатории, в которых…