Текст книги "Господин маг. Новые возможности"

Потом повернулся к Пете и задумчиво осмотрел его:

– Вы, Петр Григорьевич, с таким выпускником вашей академии как Виктор Николаевич Пален знакомы?

– Знаком. Более того, получил от него наказ представиться, как здесь буду, но до сих пор не успел. Собирался это сделать при первой возможности, но как-то по службе не получалось.

– Вот и хорошо. Граф как раз на «Князе Михаиле» в этот поход отправился. Так что я у вас, Август Генрихович, вашего целителя забираю. На флагмане ему место. Со всех сторон, как ни взгляни. Вы уж не обижайтесь. Лечить ему все равно всех моряков флотилии, а не только ваших. А с учетом поставленной перед нами задачи, пациенты у него точно будут.

Капитан «Князя Константина» только буркнул что-то вроде: «Надо так надо», – а вот старпом Соловьев неудовольствия не скрывал. Но только выражением лица, вслух возразить не решился.

А Птахину, который раньше думал, что хорошо бы на крейсер перебраться, теперь эта идея перестала казаться привлекательной. Но возразить тоже нечего. Ни с Макаровым, ни с Паленом ссориться не резон. Так что попросил разрешения пойти собирать вещи, с чем и был отпущен.

С чего бы это Виктор Пален на «Князе Михаиле» оказался, было непонятно. Военно-морской флот и город, конечно, между собой связаны, но что генерал-губернаторскому сыну на учениях делать? Посмотреть захотелось?

Однако даже забавно. Искать встречи с бывшим соучеником Пете не слишком хотелось, хоть и понимал, что игнорировать приглашение нельзя. Вот и оттягивал ее, находя повод в виде занятости на таможне. Хотя визитку или открытку в генерал-губернаторский дворец мог бы уже давно закинуть. Не хотелось с другими лизоблюдами равняться, которых в приемной городского начальника наверняка полно крутится.

Но от судьбы не уйдешь. Теперь придется неопределенное время с Виктором на одном корабле жить. А тот командовать любит. Одна надежда, что, помимо Птахина, на крейсере еще полно офицеров и матросов. Может, Пален ими больше заниматься будет?

Искать бывшего соученика не пришлось. Сам подошел. К Петиному переезду на крейсере заранее не готовились, сам капитан им заниматься, понятно, не стал. Распорядился одному из встречавших его на палубе мичманов обеспечить размещение целителя и спокойно ушел. Тот, в свою очередь, сказал, что каюту сейчас подготовят, и тоже ушел. А Петя так и остался с вещами на палубе.

Свободных кают у них нет, что ли? Логично предположить, что на крейсере должно быть зарезервировано место для гостей. Например, адмирал на нем свою ставку устроит. Или еще какой высокий начальник почтит своим присутствием. Хотя… Наверное, простому кадету высший класс не положен, вот и переселяют кого-нибудь из мичманов. Или кладовку освобождают.

Вот пока Петя стоял на палубе, к нему и подошел Виктор Пален:

– О, Птахин! Так и знал, что ты здесь окажешься. Далеко пойдешь.

– Тоже рад тебя видеть! Или теперь надо обращаться только «ваше сиятельство»? Или хотя бы «ваше высокоблагородие»? Кстати, мои искренние поздравления с перстнем.

Привыкнуть к перстню мага Виктор еще не успел, поэтому носил его, слегка оттопыривая палец. Зато по зеленому камню было видно, что Палену четвертый разряд присвоили. Петя внутренне вздохнул. Ему бы до пятого разряда дотянуться…

– Да ладно тебе! – Пален отмахнулся, но потом задумчиво добавил: – Хотя на людях, конечно, лучше субординацию блюсти. Мы теперь не в академии, а люди тут разные…

Но сразу же снова заговорил более радостным голосом:

– То, что ты здесь оказался, вдвойне хорошо. Все-таки хоть и слабый, но целитель. Ты удивишься, но народ в своей массе в знаках отличия магов почти не разбирается. Даже офицеры. Меня несколько раз за целителя принимали. Перстень с академическим знаком путают[4]4
  Камень на академическом знаке указывает на специализацию мага, зеленый – жизнь. А в перстне разряды идут по цветам радуги, зеленый камень – четвертый разряд.


[Закрыть]. Теперь всех буду к тебе посылать.

– А во-вторых?

– Что «во-вторых»?

– Ты сказал: «…вдвойне хорошо». Что второе – договаривай.

– А, просто вдвоем веселее. А то я тут единственным магом оказался. Думал, Мишка Тропов со мной поедет, так, представляешь, не захотел. Зря он так. Раньше хвостом за мной бегал, а тут вдруг таким занятым стал. Как же, маг земли! У него работы по модернизации порта. Как будто раньше без него не справлялись. Напрасно он так. Или струсил? Хотя, конечно, с его землей и огнем в морском бою делать почти нечего.

Как-то бессистемно Виктор говорил, перескакивая с одного на другое. Но Петя немного напрягся:

– В каком бою? Мы же вроде на учениях…

Пален рассмеялся:

– Ну ты шутник! Так я и поверил, что ты тут случайно оказался. – И так же, смеясь, продолжил: – Конечно, учения. Будем отрабатывать блокаду морского порта старинного противника. Этот томский бей совсем берега потерял. А нам будет потеха. И награды. Вот же нюх у тебя, даже завидно. Небось на Дальнем Востоке также все время в нужных местах оказывался. Кстати, почему ордена не носишь?

– Да неудобно как-то. Только на официальные мероприятия их надеваю.

– Твое дело. Но ведь за лишней медалькой сюда отправился? Для коллекции?

Пален снова засмеялся. Вроде искренне, но все-таки нотки зависти в голосе проскакивали.

– Ничего, сейчас и тебе «клюкву» дадут. Или уже на Станислава рассчитываешь?

– С мечами? В принципе возможно, но батюшка представление не подпишет. Чтобы в протекции не обвинили. Положено не меньше двух лет выслуги, даже на подвиг смотреть не станет. Разве что за компанию… Или все-таки нет?..

Виктор о чем-то мучительно задумался. Петя краем сознания отметил, что, кажется, есть шанс и ему что-то хорошее получить, но больше обеспокоила формулировка «за подвиг». На подвиги его совершенно не тянуло. Ему бы целым и невредимым в академию вернуться. Денег уже столько хапнул, что можно планы на жизнь после выпуска строить. И тут целая шкура куда важнее орденов. Тем более что у него они уже есть. Для молодого человека очень даже приличный набор. И то, что следующий (все тот же Станислав, без мечей) ему дадут через восемь лет за выслугу, а не через два за подвиги, его вполне устраивает.

Вместо всего этого сказал:

– Но ведь отец тебя отпустил «подвиги совершать». Не просто же так?

– Да кто же его поймет-то?! – в сердцах воскликнул Пален.

Сочувствия к его проблемам Птахин не испытывал. Родился графом, да еще с магическим даром. Отец такой, что блестящая карьера гарантирована. А он переживает – завтра ему дадут крестик в петлицу или послезавтра. Пете бы его заботы… Хотя самому тоже грех жаловаться. Надо будет матери еще денег перевести. Ближе к концу практики, чтобы в привычку не вошло.

Дальнейший разговор прекратил вернувшийся мичман с парой матросов:

– Каюта готова.

– Куда тебя селят? – заинтересовался Пален.

– Вот сейчас и узнаю. – Петя решил выражаться нейтрально, безлико. От «тыканья», после прямого предупреждения, лучше воздержаться, но и лебезить перед его сиятельством не хотелось. В конце концов, тот ему товарищ по академии, а не начальник.

Смотреть пошли все вместе. Вещи несли матросы.

Каюта ожидаемо располагалась на юте и оказалась даже меньше, чем была у Птахина на «Князе Константине». И в ней не было койки! Шкаф был, стол был, был сундук, одновременно выполняющий обязанности табурета. А вместо койки, как выяснилось, – гамак. Вот за счет него и достигнута некоторая экономия места. Крейсер же здоровенный – зачем на нем так место экономить?.. Или у моряков традиция такая?

– Это что, специальная каюта для кадетов? – не выдержал Петя.

– Обычная офицерская. Кадеты в такой по четверо живут. – Мичман удивился бестолковости практиканта. А Виктор довольно заржал:

– Ты думал, тебе здесь хоромы выделят? У меня ненамного больше. А я ведь штаб-офицер[5]5
  6–8 классы Табели о рангах.


[Закрыть]. А тебя, скажи спасибо, что к обер-офицерам приравняли[6]6
  9–14 классы.


[Закрыть]. Кадеты же, как и унтер-офицеры, от рядовых только жалованьем отличаются. Восемнадцать дюймов на гамак, вот и вся их личная территория.

Восемнадцать дюймов? В аршине же их двадцать восемь. У Пети плечи шире будут. Или при лежании в гамаке человек сжимается? Как-то он по-другому себе службу на флоте представлял. Теперь точно знает, что дальнейшую карьеру он с морем связывать не будет, а пару месяцев как-нибудь переживет.

Птахин сделал вид, что он так и думал, после чего перевел беседу в деловое русло. О его рабочем месте и обязанностях.

Оказалось, что на крейсере есть лекарь с помощником, только они не маги. Лекарь где-то поблизости живет, в одной из офицерских кают, а его помощник – рядом с лазаретом. Который на баке расположен. На броневой палубе.

Спрашивать разъяснений, что такое «броневая палуба», Пете не хотелось. Поэтому попросил его туда проводить – показать, в каких условиях он будет работать.

Броневая палуба оказалась третьей. Еще есть верхняя и вторая – батарейная. Верхняя тоже броневая (действительно, броней прикрыта), но ее так не называют. Это тип крейсера такой – бронепалубный. Кстати, каюты располагались на батарейной палубе. Орудия (среднего и малого калибра), наверное, тоже были, но Пете они по дороге не встретились.

Лазарет оказался обычным помещением с нормальными койками, стандартная больничная палата по виду. Ну, хоть это хорошо. И к ней примыкала аптека, сейчас закрытая. Оказывается, ее лекарский помощник всего на час в день открывает. Около обеденного времени.

Сам лекарский помощник оказался тощим молодым человеком самого унылого вида. С отнюдь не дворянской фамилией Семечкин. Впрочем, у Пети фамилия была не более благозвучной. И смотрел этот юноша на молодого мага почему-то как на врага.

Наверное, именно поэтому двух пациентов лазарета (больше не было) целитель стал лечить со всем тщанием. У обоих была какая-то инфекция. У одного – лихорадка, у другого что-то кишечное. Причем оба в тяжелом состоянии. Самые неприятные для целителя заболевания. Тут не локальные повреждения, а большая часть организма охвачена. Даже «средним исцелением» все не накрыть. «Полное исцеление» требуется, а его только маги четвертого разряда потянуть могут. И то только один раз, так что реально применять могут целители третьего разряда и выше. Пете таким стать не светит. Как ни печально это признавать, алхимия в таких случаях справляется лучше, чем целители.

Попытаться самому отвары приготовить? Но для этого нужно в аптеку попасть, а, судя по выражению лица лекарского помощника, он костьми ляжет, но Петю внутрь не пустит.

Тогда что? Волевую магию попробовать?

Он максимально сфокусировал магическое зрение. Если очень внимательно приглядеться, аура больного человека неоднородна. На нее что-то чужое накладывается. Не мерещится? На лекциях такого не говорили. Впрочем, столь четкого магического зрения, как у Пети, ни у одного преподавателя нет. Он этим не хвастается, кто его знает, как на такие откровения заслуженные целители отреагируют. Но пользуется. Так что, наверное, все-таки что-то есть. Только какое-то странное. Не привычная аура из разветвляющейся на все более мелкие каналы-капилляры сети, а как будто отдельные крохотные волоски. Которые с аурой перепутались и в ней слегка шевелятся. Как бы их вычистить?

А если снова темную энергию попробовать? Только каналом-манипулятором ее подводить бесполезно. По одному эти волоски до скончания века вылавливать будешь. Но ведь волевая магия недаром так называется? Надо только очень захотеть!

В результате фактически провалившись в какой-то глубокий транс, Птахин сумел настроиться так, что из канала-манипулятора темная энергия стала распыляться в виде мельчайшего тумана. И эти крохотные капельки имели задание цепляться только за вот эти вредные волоски.

И ведь получилось! Волоски сначала перестали шевелиться, а потом и вовсе стали исчезать. Ура?

Не совсем «гип-гип ура!», капиллярам организма все-таки тоже досталось. Но туман темной энергии был настолько мелок, что если что и закупорил, так только такое тонкое, что даже Петя разглядеть не может. А такие каналы сами достаточно быстро восстановятся. Ну, будет больной еще пару дней слабость испытывать, но только что он банально постепенно умирал.

Птахин опять воспользовался накопителем и наложил на матроса «среднюю регенерацию». Энергию жалко, но так уж наверняка…

– Эй, ты куда пропал? – услышал Петя недовольный голос Виктора.

– Что?.. Простите, в транс вошел, ничего вокруг не слышал. Но с болезнью этого матроса, как мне кажется, справился. Еще пару дней слабость будет, но лихорадку я убрал.

– Вот как? Никогда раньше такой работы целителей не наблюдал.

– Так обычно маг накладывает какое-нибудь заклинание исцеления от «малого» до «полного», а это много времени не отнимает, только энергию жизни. Но у меня сил на «полное исцеление» не хватает, а «средним» тут не обойтись было. Случай довольно тяжелый. Пришлось к волевой магии прибегнуть. А она требует времени и полной концентрации.

– Ну ладно. Я сказал бы, что было любопытно посмотреть, но смотреть было не на что. Разве что на твою застывшую со странным выражением рожу. Ты второго так же лечить будешь?

– Надо, наверное. Тоже плох. Не бросать же его.

– Тогда я пойду, а ты тут развлекайся. Кстати, – Пален повернулся к лекарскому помощнику, – что там у тебя в аптеке есть? Пойдем покажешь.

– Не время, ваше высокоблагородие.

– А ты чем таким занят? Стоишь, открыв рот? Тут не ворона, а чайка влететь может. Видишь, каких магов наша академия готовит? Так что не мешай, а доставай ключи. Я кому сказал?!

Петя вздохнул, немного расслабился и переключился на второго пациента. В принципе все то же самое. Только инородные «волоски» выглядели немного по-другому и концентрировались больше в районе живота. Хотя что значит «выглядели». Никак они не выглядели. Еле заметны, скорее, даже не видны, а ощущаются. Но ощущаются действительно немного по-другому. Вот их «темный туман» теперь и должен вылавливать.

Получилось даже легче. Все-таки второй раз делает, можно сказать, уже опыт появился. Снова «средняя регенерация», и еще «малое исцеление» на себя. А то голова от напряжения гудеть стала.

Птахин устало выпрямился. Сделал пару шагов и сел на пустую койку. В лазарете с ним остался один мичман. Не ушел с остальными. Из интереса или ответственный такой? Но у этого во взгляде хотя бы уважение появилось. Уже хорошо.

– Второго тоже вылечил, – сообщил ему Петя. – Устал что-то. Не знаете, наши друзья скоро из аптеки вернутся?

– Ушли они. Его высокоблагородие себе в аптеке флакон лауданума взять изволили, так Семечкин теперь к лекарю побежал – жаловаться. Только кто он супротив графа Палена? Как есть – дурак.

Неожиданные откровения. Похоже, лекарский помощник здесь уважением не пользуется. Что неудивительно, если он на всех глядит, как на Петю. А вот с мичманом наладить контакт не помешает:

– Надо бы тоже в аптеке порыться. Может, какие зелья приготовить удастся. Сами знаете, с добавлением магии лекарства намного эффективнее получаются. – Кадет доброжелательно улыбнулся. – Меня, кстати, Петром Птахиным зовут, можно просто по имени. Мне до «высокоблагородия» еще год учиться. Да и после не вижу причин нос задирать. А вас как?

– Борис Мордвинов.

– Не в службу, а в дружбу. Какой у вас тут распорядок дня, и что мне нужно знать, чтобы впросак не попадать?

Мичман проводил Петю до каюты и более или менее ответил на его вопросы. По крайней мере, где и во сколько здесь кормят, выяснить удалось. Во сколько подъем и построение – тоже. Только еще бы понять, надо ли целителю на него приходить. Ведь тут, как себя сразу поставишь, с таким комфортом и дальше жить будешь. А бегать по палубам наравне с остальными младшими чинами совершенно не хотелось. Пален наверняка раньше завтрака не появляется.

И еще надо выяснить, какое ему денежное довольствие положено. И прочее. Может, форму бесплатную должны выдать или хотя бы исподнее. Еще с лекарем надо познакомиться. Мимо него все равно в аптеку не попадешь. Может, не такой дундук, как его помощник.

Пока же, оставшись один в своей клетушке-каюте, Петя попытался разобраться в своих впечатлениях и прикинуть планы на будущее.

Позиции его на корабле какие-то невнятные. Очевидно, что собственного мага-целителя хочет иметь каждый капитан. Только не распределяют магов на корабли, мало их. В самой Тмутаракани несколько целителей, конечно, есть, но вряд ли больше полудюжины, скорее, меньше. Так что в этом смысле положение Птахина на «Князе Михаиле» привилегированное. Но минусов тоже много.

Во-первых, он здесь временно. Значит, из него попробуют выжать как можно больше. Собственно, вылечив двух матросов в лазарете, он уже сам продемонстрировал, что способен на многое. Больше, чем обычный маг шестого разряда. Только его возможности, к сожалению, определяются емкостью его накопителя. Если он его за неделю опустошит, ничего хорошего не будет. Так что впредь – с инициативами не лезть. Возможности продемонстрировал, и достаточно. Он целитель, а не затычка во все дырки. Для этого на крейсере штатный лекарь есть. Силы и энергию надо экономить. Все это обязательно надо довести до сведения начальства. Аккуратно и вежливо, чтобы не было конфликта, но твердо.

Во-вторых, желательно понять, куда он вообще попал и во что влип. Что там Пален говорил? Блокада Томска? Бред какой-то. Во всех смыслах. Томск и так наш город и отнюдь не на море расположен. И уж точно никакой бей им не правит. Или у османов город с таким же названием есть? Самое же главное – что собой представляет блокада? Это война? Петя не слышал, чтобы ее объявляли. Мирный досмотр судов? Как-то не верится. К тому же Виктор о «подвигах» говорил, за которые наградить могут. Хотя раз его батюшка отпустил, есть надежда, что подвиги будут бескровные.

В-третьих, надо зафиксировать свой статус. С одной стороны, он – кадет, то есть максимум унтер-офицер. С другой стороны, по возможностям он маг шестого разряда, то есть в морских чинах даже не мичман, а капитан-лейтенант. Если не выше. С накопителем он работу целителя пятого разряда выполняет. В общем, надо бы это утвердить приказом по их флотилии. Пусть только на время практики, но позволит претендовать на определенный оклад. И в дальнейшем пригодится.

Вот только с кем этот вопрос решать? С капитаном, местным старпомом, с которым Петя еще не знаком, или Палена подключить? По всей видимости, в порядке перечисленного он и будет действовать.

В-четвертых, взаимоотношения с корабельным лекарем строить, исходя из зафиксированного собственного статуса. Который у Пети должен быть не ниже, чем у местного эскулапа. Сотрудничество, помощь в сложных случаях, но ни в коем случае не подмена. Делать за лекаря его работу Птахину не нужно.

И, в-пятых, возможно, самое главное и приятное. Надо использовать работу с пациентами для изучения возможностей применения темной энергии. Это Петина уникальная возможность и, судя по всему, очень большое преимущество. Жаль только, что сам он ее производить не умеет. Но пока есть запас, надо пользоваться.

Пунктов что-то многовато получилось, но от мыслей о новых возможностях и перспективах настроение пошло вверх. Приятно все-таки чувствовать себя особенным в хорошем смысле этого слова. Надо только добиться, чтобы и другие оценили его по достоинству.

Вроде небольшой у него талант, но если подумать, очень ему с этим повезло. Не только потому, что быть магом много лучше, чем мальчиком на побегушках в лавке. Специализация у него удачная. Целители всегда в цене будут, а у него и здесь, благодаря отличному магическому зрению, а теперь и темной энергии, горизонты даже шире, чем у более сильных магов. А вот боевики, глядя на развитие флота, свои позиции сдают. Вот тот же Пален. Специализация – воздух и вода. А что он реально может? Это в эпоху парусного флота таким цены не было. Теперь же ветер кораблю, чтобы быстро плыть, совершенно не нужен. И стали корабли такими большими, что перевернуть их волной у мага его четвертого разряда сил не хватит. Вот и сможет он в этом походе только на разведку летать да лодки рыбацкие топить. А если наука дальше пойдет и люди без магии летать научатся? Воздушные шары уже делают. Пока они против магов кажутся недоразумением, но пройдет лет двадцать, и все может перемениться. Тогда Палену только на какой-нибудь завод идти придется, артефакты зачаровывать. Хотя его-то батюшка на теплое место всегда пристроит…

Хотел приступить к выполнению плана прямо за обедом, но пришлось идти за стол к Палену. Тот уже был в офицерской кают-компании и помахал рукой, подзывая Петю. Но пункты можно же в произвольном порядке выполнять? Вот Птахин и стал расспрашивать про блокаду. Что это такое и с чем ее едят.

– Сам, что ли, не знаешь? Разослали ноту в посольства стран, купцы которых торговые дела с османами ведут, где предупредили, что городу Томы объявляется блокада, и отныне в его порт заходить нельзя. Подождали две недели и теперь пришли блокаду реализовывать. Пока местный бей все наши суда не отпустит и компенсацию не выплатит, будем суда отсюда разворачивать.

– А если упорствовать будет?

– Хорошо бы. Тогда можем суда в качестве призов брать. Или вовсе в порт наведаться и шороху там навести.

– Но это же война?

– Совсем ты темный. Война и блокада – разные вещи. Местный бей – совсем зарвался. Стал наших купцов обижать, суда конфисковал по надуманным поводам. Так можно ноты протеста в Порту до второго пришествия слать, а как блокаду введем, придется реагировать. А компенсацию – призами наберем. В блокаде главное, чтобы были силы ее осуществить, а объявлять ради такого мелкого инцидента войну, никто не будет[7]7
  В реальной истории именно так и было до 1907 г., когда была принята Конвенция об учреждении Международной призовой палаты. После этого война все-таки стала обязательным условием введения блокады.


[Закрыть].

– И государь решил бея наказать?

– Слишком мелкий вопрос, чтобы государя беспокоить. Суда из Тмутаракани шли, вот батюшка вместе с командующим флотом и решили Томы блокировать. Заодно новые мины в деле испытать.

Как же просто решаются вопросы войны и мира! Хотя государь должен быть в курсе. Если не конкретной блокады, то общей обстановки. А Пален-старший реально большой человек. Генерал-губернатор крупнейшего торгового и военного порта на южном море, фактически наместник всего юга великого княжества.

Однако Виктор что-то слишком уверен, что настоящих сражений не будет. Вот Петя бы на месте злосчастного томского бея свой флот на помощь вызвал бы обязательно. Или Пален, наоборот, в бою отличиться надеется? Легкомысленно. Пете личная благодарность государя посмертно совершенно не интересна.

Но хотя бы с обстановкой понятно стало. Правда, она и не радует.

К капитану или старпому Птахин подходить не пытался, поели они быстрее него (Пален отвлекал) и быстро ушли по своим делам. А Виктор стал раздражать. Делать ему, видимо, совсем нечего, вот и требует, чтобы его разговорами развлекали. Пришлось посоветовать ему слетать на разведку. Томы вроде где-то совсем рядом должны быть. Вот и разведает, что за суда в порту стоят, а если повезет, то и нарушителя какого заметит.

Идея была воспринята с энтузиазмом, а Петя получил задание бдить, и если что, прикрыть его от капитана. Тому совсем не хочется, чтобы начальничий сынок собой рисковал. И понять его можно.

Вернулся молодой граф часа через два, весь горя энтузиазмом. Оказалось, в порту одно военное судно имеется. Тоже крейсер и чуть ли не больше, чем «Князь Михаил». Теперь Виктор рвался снова туда лететь и попытаться крейсер потопить.

– Зря я в обычной одежде полетел, – сокрушался он, – иначе сразу бы под воду полез.

– И что бы ты там делал? – удивился Петя. – Дырку в днище ковырял? Так оно, поди, медными листами обито.

– Это ты прав, – вынужден был признать Пален, демонстрируя, что здравый смысл он все-таки не растерял. – Под водой «водяные лезвия» плохо работают. А «буром» большое отверстие не просверлишь. Надо мину взять, а лучше пару. Больше не донесу. Но если их крейсеру под брюхо засунуть, да еще в разных местах… Поможешь мне мины незаметно взять и к борту подтащить. Они недалеко от лазарета лежат.

Соседство мин с предполагаемым рабочим местом Петю не обрадовало. Хотя на крейсере, наверное, куда ни плюнь, в какой-нибудь склад боеприпасов попадешь. Но ведь как-то же военные суда бой ведут и не взрываются?

Но Виктора надо от идеи отговаривать. Черт с ним, что погибнет, Петя потом под трибунал пойдет как соучастник.

– Подрываться вместе с крейсером будешь?

– Ерунда, щиты потолще сделаю, да и сам отплыть успею, мины же не сразу подорвутся. Я ведь не руками по их взрывателям стучать буду. Заведу поглубже и дам всплыть. Представляешь, какой подвиг будет!

– Только потом доказывай, что это он на твоей мине подорвался, а не на собственные защитные поля налетел. Они небось перед гаванью уже установлены.

Последний аргумент неожиданно был воспринят серьезно:

– Да, завистников у отца много. Придется все-таки к капитану идти.

Отлегло. Капитан должен это начинание на корню пресечь.

К сожалению, вышло по-другому. Скорее всего, Петя совершенно не понимает специфику военно-морской службы. Капитан внешне остался спокойным, но созвал совещание. И выяснилось, что идея потопить крейсер османов в порту Томы ему самому очень нравится. Только сделать это надо тихо, не подводя остальную эскадру. Ночью и силами одного минного катера. На котором к тому же пойдут оба мага в качестве усиления. Пален как маг воды – чтобы прощупал минные поля и нашел в них проход. А Петя – просто как целитель, на всякий пожарный. Ведь если что пойдет не так, удирать придется под огнем, и вполне могут быть раненые.

– К тому же вы говорили, что у вас аурный щит крепкий. Вот можете на пару с товарищем мину шестом подсунуть. Заодно повод представить вас к награде будет. Надеюсь, не возражаете?

Возразить Пете было очень даже много чего, но он не решился это делать, офицеры трусом ославят. У Палена вон глаза горят. А так, может, медальку какую дадут. Но… слов нет.

В результате, как только стало темнеть, один носитель – знакомый Пете «Князь Константин» – бодро направился в сторону невидимого пока берега, увозя с собой обоих магов. Причем и капитан Фонтобин и старпом Соловьев восприняли это чуть ли не как извинения со стороны Макарова за то, что целителя к себе забрал. Что же все так в бой рвутся-то? Петя бы с удовольствием без этого обошелся, а ему, кажется, завидуют…

К порту подошли, когда уже совсем стемнело, и на малой скорости, чтобы не шуметь. Спустили минный катер. Тот, который для ночных операций, тихоходный. «Гридя» называется. Это не от слова «ходить», а от названия младшего дружинника. Мичман явно нервничал, вот Пете и пояснил. Бодро снарядили целых три шеста и отправились. На подвиг. Во влип…

Шли действительно тихо. И без проблем. Как определил Виктор, мины и правда были, но сидели глубже, чем осадка у катера. Крейсер и носители сразу бы подорвались, а он проходит. Главное, винтами не слишком шебуршить, чтобы от колебаний воды взрыватели не сработали. Впрочем, здесь он как маг воды посильную помощь оказывал. Стоял рядом с рулевым и правил маршрут. А пару мин даже вызванным течением с курса отодвинул. Когда совсем близко осталось, он же над водой туман поднял, так что подобрались незамеченными.

Петя на такое, конечно, надеялся, но когда это и в самом деле произошло, испытал громадное облегчение. И даже зауважал Палена. Папенькин сынок, конечно, но и маг не из последних. Не зря в академии штаны просиживал.

На волне энтузиазма Птахин сам схватился за шест. Встал вторым, за Паленом. Он и первым был согласен, но Виктор воду чувствует. Ему зрение не нужно, чтобы знать, куда мину направить.

Кстати, больше им никто и не был нужен. Все-таки маги сильнее физически обычных людей, да и гонял их Левашов (не стоит поминать) на совесть. Но мичман к ним третьим все-таки примазался. Видимо, тоже награду зарабатывает.

Катер тихо плыл вдоль борта крейсера, так что с первой миной проблем не возникло. Опустили, отпустили, даже второй шест успели подхватить раньше, чем взрыв раздался. Тут их катер изрядно качнуло, но и вторую мину успели сунуть успешно.

А вот третья, на Петин взгляд, была лишней. Засунули они ее крейсеру под брюхо тоже успешно, но отходили уже под беспорядочным огнем. Туман их, конечно, прикрывал, да и ночь стояла, но когда несколько сот человек стреляют, пусть и наугад, попаданий не избежать. А удалялись прочь они со скоростью пять узлов в час, больше эта лоханка не выдавала.

Как ни странно, Виктор снова оказался на высоте. Все-таки желание командовать в академии у него не совсем на пустом месте возникло. Матросов он уложил на палубу так, чтобы их хотя бы частично прикрывала бортовая броня. Условная броня, конечно. Артиллерийский снаряд такую навылет прошьет, но от пуль защищала. От картечи – уже нет, но прицельных попаданий по ним все-таки не было.

Петю Пален поставил у штурвала. Рулить тот не умел, но команды выполнять мог. Тем более что выдавал их товарищ не в румбах, а в долях поворота. Сообразил, что кадет морскими командами не владеет. Зато у рулевого было большое преимущество. Сильный аурный щит. Который успешно выдержал проверку на прочность, даже когда картечь прилетела. Синяки, наверное, будут, но Петя проверять не стал, сразу на себя «малое исцеление» наложил.

Сам же маг не только прикрывал их туманом, но и подгонял течением. Все-таки четвертый разряд – это довольно много. Так что скорость у катера пусть не вдвое, но все-таки заметно увеличилась.

И к носителю он их вывел тоже точно. То есть рулил Петя, но командовал им Пален.

Дальше было проще. Поднимать катер на борт носителя никто не стал, сбросили конец, чтобы прицепить на буксир. И опять-таки Виктор его подхватил ветром. А дальше уже кто-то из матросов (или мичман) его закрепили.

Десять минут хода, и огонь по ним прекратился. То ли пушки доставать перестали (что вряд ли), то ли крейсер наконец тонуть начал. Или хотя бы получил сильный крен на тот борт, что был в сторону моря обращен.

Ушли. Теперь Птахин смог приступить к своим обязанностям целителя. Здесь дела обстояли не слишком хорошо. Все-таки эти «ночные» минные носители – для смертников. Без магов никто бы не вернулся.

Но и так один матрос успел умереть прежде, чем Петя до него добрался. А ранены в той или иной степени были все, включая мичмана. С него целитель и начал. Считается, что для врача не должно быть разницы между пациентами, но это только считается. Понятно, что ни с кем халтурить он не собирался, но спасти офицера для дальнейших отношений на корабле – важнее. Матросы на тебя рапорт подавать не будут. Цинично, но это жизнь.

Рана у мичмана была довольно неприятная. Сквозная, но пробито легкое и раскрошены несколько ребер. Сразу же «среднее исцеление». Два раза. Хоть и с накопителем, но мага повело. Пришлось несколько минут простоять на коленях, склонившись над пациентом, пока отпустило. Потом пополз к следующему. К старшине (унтер-офицеру).