Текст книги "Сага о хварангах"

4.7 По калинову мосту

 
В кругу своих приятелей я развлекаться стану,
Покуда жив и весел я – кутить не перестану!
Клубок забот уже не в счёт, никто не запретит
Нагуливать и пестовать мой к жизни аппетит!
Охотой, песней, танцами и прочими усладами,
Отныне круглосуточно мне заниматься надо бы!
Я не простак, и мыслю так – не хуже ли скучать?
Не грех ли тупо дни считать, но их не замечать?
Ведь от компании честно́й бежит любая скука —
Вот, братцы, королевская весёлая наука!136136
  Авторский перевод песни «Pastime with Good Company» («Досуг в хорошем обществе»), написанной английским королём Генрихом VIII.


[Закрыть]
 

Примерно так рассуждал новоиспечённый король Англии Генрих VIII Тюдо́р, сочиняя вскоре после своей коронации песню «Pastime with Good Company». Он был молод и наивен, полагая, что турниры, пиры, охота и другие беззаботные увеселения помогут ему спастись от безделья и обыденности. Он даже не предполагал тогда, что праздники – это очень непростое дело!

Судьба несчастного Генриха VIII является поучительным примером того, как потоки завышенных ожиданий и планов разбиваются о мрачные скалы неприглядной реальности.

Будучи в юности лёгким и романтичным человеком – талантливым композитором, увлечённым гулякой, спортсменом и душой компании, Генрих вознамерился осознанно прожить свою королевскую жизнь так же легко, как в юности… Но в результате его сложная и противоречивая судьба была далека от того, чтобы называться весёлым праздником. Иметь намерения и последовательно их воплощать – это, как говорится, две большие разницы! Хотя найти золотую середину пытались многие…

Праздник – от слова «праздный», а ведь когда-то было иначе! На заре человечества, когда мудрые Предтечи-цивилизаторы обучали своих подопечных уму-разуму, ритуалы и церемонии были неотъемлемой частью воспитательной программы. Эти сложные осознанные действия предназначались для быстрого закрепления новых социальных и хозяйственных правил и служили положительным стимулом для участников праздничных таинств. Это были истинные и продуманные мистерии137137
  Мисте́рия (греч. «тайное священнодействие») – тайный обряд, ритуал, в котором могут участвовать только посвящённые. Являлась театрализованным действом.


[Закрыть]!

В дальнейшем получившие от Предтеч подсказку древние люди уже сами старались понимать толк в праздниках! Любые значимые события в их суровой жизни были поводом для проведения особых обрядов. Зимнее и летнее солнцестояние? Прекрасно! Медведь проснулся? Уноси ноги и радуйся! Скот на пастбища пора гонять? Тот ещё праздник! Не успел задобрить домовых и водяных? Поспешай! Зиму сожги, а дождь призови…

И замелькала бесконечная череда памятных дней, посвящённых прославлению Матери Сырой Земли, Солнечного Диска, а также их разнообразных и крайне многочисленных родственников. Охота и рыбалка, война с соседями, совершеннолетие, свадьба, смерть – всё поначалу имело глубокий сакральный смысл!

Монотеистические религии добавили в праздничный хоровод новые даты и поводы, а часть старых переделали под свои нужды. Это способствовало образованию лютой смеси из суеверий и хозяйственных заметок, обычно именуемой народными приметами. Даже современного человека, в массе своей весьма далёкого от нюансов и тонкостей верований, писаний и преданий, не смущает выражение типа: «Пётр-Павел час убавил, а Илья-пророк два уволок». Ведь для большинства это ничем не отличается от: «Каждый охотник желает знать – где сидит фазан».

Увы, сокровенная составляющая со временем вымывается, выхолащивается, теряет значение… Так, в конце концов, произошло с большинством праздников, превратившихся в замечательный повод для гуляний, застолий, веселий и возлияний.

И это неудивительно, ибо за тонкой хрупкой перегородкой, отделяющей человека от человекообразных родственников, располагаются неизменные базовые побудительные мотивы, неудержимо влекущие всех приматов потреблять пищу, размножаться и повышать свой стайный статус.

Хотите получить истинное удовольствие? Рецепт прост – организуйте праздник с избыточными составляющими: обжорством вкусной и нездоровой пищей, сексуальной оргией, статусными игрищами, позволяющими самцам безопасно ощущать свою доминантность, а самкам расточать первобытную привлекательность!

Для особо эстетствующих статус можно не разделять по половому признаку, а дать всем участникам праздника насладиться своей значимостью, величием и элитарностью, проще говоря – предоставить возможность почувствовать себя избранными.

Справедливости ради нужно упомянуть о давно известном факте – даже самые пышные и невообразимые празднества утомляют и становятся обыденными, если часто предаваться загульным излишествам. Любой праздник превращается в рутину…

Что может удивить пресытившегося человека и хоть на миг вернуть яркость восприятия и эмоциональную насыщенность сопричастности? С определённого момента, к сожалению, ничего. Изощрённое чревоугодие, доступные извращения, алкоголь и наркотики, зрелища, насилие и убийства перестают радовать утомлённую нервную ткань безумного гуляки, ввергая его в депрессию и разрушая психику…

Во всём нужна мера, и всему своё время! Мудрые предки умели изрекать афоризмы, пословицы и поговорки… Спасибо им хотя бы за это!

 
Ой, каля́дачки, блины-ла́дачки,
Напячэм блиноу мы з дражжэй!
Ой, на и́грычшы мы хадзиць будзем,
Ой, калядачки, вы хутчэ́й-хутчэй!138138
  Цитата из песни «Каляда» группы «Песняры».


[Закрыть]
 

Во все времена празднования сопровождались пиршеством! Какой же праздник без обильного застолья? Так себе мероприятие… А поел вкусно, в хорошей компании, да выпил немного для настроения – и сам доволен, и души предков радуются, глядючи на сытого счастливого потомка!

Статус и доминирование мужчинам можно было «почесать» разными способами – показать удаль молодецкую в разнообразных играх, принять участие в борцовских или кулачных поединках, на худой конец – всласть подраться и подебоширить, при отсутствии иных вариантов.

Женщинам празднества тоже позволяли ощутить значимость и элитарность. Хранительницы очага готовили яства и угощали гостей. Красотки всех возрастов, от малолетних пигалиц до почтенных бабушек, обряжались в лучшие наряды и щеголяли ими на гуляниях, получая заслуженную порцию зависти со стороны конкуренток и привлекая повышенное внимание разгорячённых кавалеров.

Половозрелой молодёжи долгожданные гуляния и игрища позволяли побыть пьяняще близко и законно потрогать друг друга! Можно было водить хороводы, играть и баловаться разнообразно – валять визжащих девок в снегу, самозабвенно гонять в жмурки, прятки и салочки, кататься с горок, прыгать через огонь и использовать ещё множество пристойных способов притули́ться да пола́ститься. Петь, плясать, гадать, рассказывать занятные истории, отгадывать загадки, или просто болтать о разном в развесёлой молодёжной компании – лучшие забавы!

Упорно и давно бродящие вымыслы о якобы массово распространённых у предков праздничных сексуальных оргиях объясняются довольно просто. Во-первых, служители монотеистических культов активно приписывали «поганым пращурам» дикость и разврат, для противопоставления их адептам правильных религий. Во-вторых, сама идея сексуальной раскрепощённости была уж больно привлекательной. Нам нельзя, а вот, поди, прадеды-то свально совокуплялись при каждой возможности! И-ииих!

Бесспорно, племенные и государственные элиты во все века включали изощрённые сексуальные утехи в своё повседневное существование. А кроме того, у некоторых народов и впрямь имелись весьма специфические половые традиции, типа храмовой проституции, гомосексуальных связей в воинских братствах, ритуального трансвестизма или уродования половых органов. Но это скорее исключения, чем правила. Бо́льшую часть населения, в подавляющей массе, такие традиции и ритуалы не касались вовсе.

Одним из доступных для обывателей развлечений, имеющих сексуальный подтекст, в старину было распевание скабрёзных песенок. Образы и события, описываемые в этих стишках, будили фантазию, внутренне раскрепощали, позволяли эмоционально пережить запретные в реальности деяния!

Вот например, в середине пятого века у галяды самым любимым, долгожданным и весёлым праздником был Карачу́н139139
  Карачу́н – название зимнего солнцеворота и связанного с ним праздника у славянских народов.


[Закрыть] – аналог современной встречи Нового года. В эти дни сердитого морозного Ди́да Карачу́на нужно было задобрить, потешить и умаслить, да так, чтобы не обижался на людей и не лютовал до самой весны!

Этим ответственным делом занимались самозабвенно и всенародно! Рядились лесными хозяевами – медведями, волками, лосями, дикими быками, лисами и кабанами. Малолетки обычно изображали домашнюю живность. Особо артистичные представляли существ мифических – леших, водяных, русалок и кикимор.

Этот шумный карнавал ходил по селениям, вовлекая в свои ряды новых гуляющих. На площадях устраивали игрища и торжки, разыгрывали сценки, плясали, пили хмельное и ели горячие масленые блины, ватрушки, рыбу, икру и мясо!

В разгар веселья заводили усла́дные частушки! Какой-нибудь разбитной потешный дед задавал жа́ру:

 
Девоньки-каля́душки —
Хвать мяне за я́трышки,
Не дают очухаца —
Поташшыли чу́каца!
 

Не менее разбитная тётка – румяная хохотушка, парировала похвальбу плешивого сластолюбца:

 
Ялдо́к-перядо́к си́дит дро́чица!
Красны девки не дают,
Им ня хочица!
И-и-и-и-и-ях-тох-потято́х!
Им ня хочица!
 

На припеве с гиканьем и посвистом вступали все собравшиеся!

Развесёлый мужичонка, выразительно таращась на свою жену, жаловался народу на тяготы семейной жизни:

 
Раньше к девкам я ходил —
Ла́стица да ра́чица,
А тяперь хожу от бабы
За чуланом дра́чица!
 

После таких признаний разгневанная половина гнала своего неблагодарного супруга помелом из круга гуляющих! А народ катался от смеха покатом!

 
Малой искрой костра ночного —
Никому никогда не поздно
Ненамеренно и невесомо
Зажигать в единении звёзды!
 

Не будем скрывать – у многих союзов посвящённых, ведущих свою историю с древних времён, существуют стройные и последовательные системы целительства и раскрытия мистических качеств при помощи медитативных сексуальных практик. Такими практиками, например, являются разновидности индийской тантры, а также китайские и японские её аналоги.

Премудрые даосы веками совершенствовали особые сексуальные практики как часть Эликсира «Цзинь Дань». Духовное и телесное объединение сил Инь и Ян позволяло адепту настраивать химию организма и нервную систему, помогало взойти на очередную ступень бесконечной лестницы…

Но и тут необходимо понимать – эти практики во все времена были доступны лишь малому числу служителей. Избранным. Только тем, кому это действительно необходимо для развития функциональных мистических способностей или для исцеления. Большинство Идущих и ныне об этих практиках имеет весьма поверхностное представление.

Традиционные праздники у большинства старинных тайных союзов, как это и ни странно звучит, содержат в своей основе те же три «первобытных составляющих», как и все без исключения мирские праздники. Всё как у людей!

Правда, любую настоящую мистерию отличает от стремящихся к разнузданности народных гуляний неизменное правило – осознанность! Мистерия требует от участников строгого следования установленному плану и полного духовного соприкосновения с действом. «Обезьяньи» побудительные мотивы могут подвергаться аскетическим испытаниям и лишениям, либо удовлетворяться дозированно, в нужный момент. Мистерия – это сложная конструкция, предназначенная для настоящих мистиков, эзотерических гурманов и эстетов!

Живой и наглядный пример старинной мистерии – главный праздник Братства Смотрящих под названием «Бон». В канун десятого полнолуния посвящённые поминают всех ушедших в мир иной, в том числе достойных мирян, которые своей жизнью заслужили право встать в бесконечный круг Идущих.

Это очень красивая и волнующая ночная мистерия – с возжиганием огней, ударами в гонг или колокол, несением символической стражи, древним ритуалом и церемонией! Казалось бы – где в её конструкции сокрыты изначальные стимулы? Стоит присмотреться внимательней…

Участники праздничной церемонии удаляются от мира, ощущают духовное единение и принадлежность к избранным. Они знают ритуальный смысл грядущих действий и осознанно готовятся к погружению в мистерию. Участники ощущают себя воинами-защитниками вне времени и пространства, встающими в единый круг прошлых и нынешних Идущих… Элитарность и особый статус участников именно в этом и заключаются!

Более того, полное духовное единение и сплетение Идущих в церемониальном действии, по большому счёту, является высшей разновидностью тантры, формирующей быстрые «эгрегорные сущности» каждой конкретной группы. А уже эти многочисленные «групповые сущности» сливаются в единое пространство праздничной церемонии и приобщают всех Братьев к древнему эгрегору, именуемому Волшебной Плетью.

Вполне уместна и праздничная трапеза, завершающая церемонию. Идущие пируют и веселятся, общаются с единомышленниками, получая от этого тоже искреннее удовольствие!

Даже современные миряне неосознанно стремятся обставить любой свой праздник по классической схеме! Они обособляются компаниями близких по духу людей, пируют, чувствуют отдельность и элитарность. Если этого кажется мало, то добавляют песни, танцы, игры, а иногда и сексуальные оргии… Что тут сказать? Традиция!

 
Встал, вдыхая седое утро,
Громом в небе творя молитву!
Испокон заповедан мудро,
Собирая свой гнев на битву!
 

В седой древности у некоторых посвящённых были особенные обряды – внешне совсем не похожие на Масленицу, Карачун или Бон, хоть и содержащие в себе все необходимые для настоящей мистерии компоненты. Такие действа правильней было бы именовать воинскими инициациями.

Об одном таком посвящении нам доподлинно известно! В середине пятого века на болотном капище Купелище ежегодно проходил тяжёлый и опасный ритуал под названием «Тур-бугай»140140
  «Тур-бугай» (тур – дикий бык; бугай – нехолощёный бык) – испытание для молодых парней (свободных, диких телят-бычков тура), пройдя которое они были вправе свободно наниматься на тракте или в дружины воинов. Они могли заводить семью и детей, в отличие от ащерков и яжинок, которым для этого потребовалось бы уйти «в мир», то есть, потерять звание и статус.


[Закрыть].

В самом начале осени парням из селений галяды, горящим желанием связать свою жизнь с воинской службой, предоставлялся уникальный шанс – стать профессиональными воинами, не проходя пятилетнего обучения в дружине аще́рков.

Второй попытки не давалось. Претенденту должно было быть не менее шестнадцати и не более двадцати лет. Он должен был быть здоров телом, кишками, глазами и ушами, без увечий, дружелюбен, сообразителен, без паду́чей141141
  Паду́чая – эпилепсия.


[Закрыть] и причуд. За него должны были ходатайствовать сельские старики. Дружине ащерков и общине яжинок при этом полагались от селян щедрые дары – харчами, железным инструментом, шерстью и мехом.

Юноши, успешно прошедшие испытания, не могли, конечно, стать киндяками. Для этого требовалось тщательное и продолжительное обучение. Но служить в охране или наняться простыми кметя́ми142142
  Кметь – воин.


[Закрыть] в княжеские дружины победители точно могли.

Сами сельские жители называли испытание «малой смертью». На храбрецов смотрели с уважением, не корили и не поминали лихом в случае неудачи. А неудачи происходили частенько! Только двое из шести допускаемых претендентов могли быть признаны достойными. В некоторые годы через «Тур-бугай» не проходил никто… Ну и смерти бывали, не говоря уж про сильные увечья!

 
Доведётся, так в смерти малой
Захлебнёшься натужным криком,
Отлежишься в земле усталой
И очнёшься в огне великом!
 

Братья-двойняшки Бутко и Ведко лишь пару месяцев назад отметили своё шестнадцатилетие, но уже были не по годам крепкими и рослыми молодцами. Коли случалось им на кула́чки драться или бороться, так и двадцатилетним не уступали!

Как и многие друзья-мальчишки, живущие неподалёку от капища Ящера, братья сызмальства мечтали стать ащерками. Даже к Диду на поклон ходили прошлой осенью, авось повезёт! Но не повезло… На два ближайших года в дружине мест не предвиделось. Однако ж Дид крепких пареньков приветил, поговорил отдельно, дал мудрый совет – испытать себя на следующий «Тур-бугай». Там, мол, всё и решится!

И вот теперь стоят братья в предрассветном тумане, с лёгкой от трёхдневного голода головой, зябнут, готовятся показать себя достойно. С ними рядом ещё четверо синих и дрожащих молодых претендентов – храбрецы из окрестных селений… Первое испытание пройдено успешно!

А до того, на три дня и три ночи были заперты вшестером в полутёмной, душной, низкой и очень тесной каморке, такой, что ни лечь, ни встать. Сидели на глиняном полу, прислонившись к стенам – босые, в грубых коротких портках и рубахах. Еды не было. Дали на всех один горшок с водой и пустой горшок, чтобы опорожняться…

Жили они в этой берёзовой тюрьме так: днём жара, духота и влажность; ночью холодный туман с соседнего болота сочится сквозь щелястые стены; в брюхе урчит, а тело ломит от долгого пребывания в неудобной позе. Но ничего, сдюжили! Не ссорились, не жаловались. Порешили пить каждому по три глотка воды в день. Надрали бересты со стен, сделали совок, отковыряли кое-как в уголке ямку – туда сливали нужно́й горшок, когда тот наполнялся.

Поначалу беседовали, сказы поочерёдно вспоминали, пробовали петь. Но быстро устали. Так и сидели молча, покорно ждали исхода или забывались ненадолго коротким тревожным сном…

На рассвете четвёртого дня терпеливые сидельцы были освобождены. И сразу же получили новое задание – до полудня, без инструмента, каждому надлежало изготовить оружие, пригодное для охоты и боя с вооружённым противником. Задача очень непростая!

Новые товарищи разбежались каждый сам по себе, а Бутко и Ведко договорились всё делать вместе. Так и мастерить сподручней, а более того, проще дотю́мкать да скуме́кать, что именно им доступно сварганить.

Совещались братья недолго. Решили не мудрствовать лукаво, а сделать привычное оружие, коим оба лихо владели с детства, охотясь или просто развлекаясь – пращу да кистень. А ещё лучше – по кистеню и праще каждому!

Сказано – сделано. Рубахи свои парни беспощадно подрали на тонкие полосы… А зачем им рубахи? Поди, своя-то кожа всегда с собой! Надрали кендыря143143
  Кенды́рь – растение, из стеблей которого получали крепкое волокно, близкое по свойствам к пеньке.


[Закрыть], размочалили стебли камнями, бросили подсыхать. На дне чёрного пруда отыскали пустые раковины перло́виц144144
  Перло́вица – пресноводный моллюск с двустворчатой раковиной.


[Закрыть]. Нарезали острыми краями ракушек коры с молодых ёлок, распустили её на нити. Сплели верёвки, перемежая скрученные полоски ткани волокнами кендыря и нитями из еловой коры. Получилось крепко и надёжно.

Нашли на промоинах у ручья подходящие гладкие гранитные гальки, оплели их верёвочной сеткой, ма́ковки145145
  Ма́ковка – здесь макушка ударного груза кистеня.


[Закрыть] усилили берестой и еловой корой. Рукояти кистеней сделали наборными – обложили сердцевину пучком ивовых веток, проплели волокнами, обмотали верёвкой. Замкнули рукоять темляко́м146146
  Темля́к – петля на рукояти.


[Закрыть], чтобы на кисть надевать.

Из прутиков и бересты сплели сумки и пояса. Набрали камешков для пращи. Оставшееся до полудня время увлечённо тренировались поражать цели на разных расстояниях…

Демонстрировать оружие братьям выпало последними. Два дядьки из дружины ащерков словам не верили и на глаз оценивали по́ходя. Заставляли каждого бойца в полную силу поразить цели – мешки из шкур, туго набитые мокрым песком, и настоящие звериные черепа, тоже с мокрым песком внутри.

Первый испытуемый выбыл сразу – сломал свой дрын, призванный изображать копьё, об мешок с песком. Даже шкуру не пробил… Здоровяк с увесистой и симпатичной дубинкой с одного удара в клочья разметал мешок, опосля чего вознамерился разгромить оставшиеся пять, но был остановлен довольными дядьками. Бычий череп тоже поддался легко – развалился на части под ударом молодого буга́я! Друзья из соседнего селения тоже пустили свои рубахи на верёвки, сделав довольно грозное оружие. Один соорудил боевой топор из заострённого камня, привязанного к мощной рукояти, а другой изготовил короткое копьё с острым отще́пом147147
  Отще́п – осколок нужной формы, отбитый от камня или кости.


[Закрыть] из твёрдого камня в виде наконечника. Обоим мишени покорились без труда.

На Бутко и Ведко дядьки поглядели с одобрением и любопытством… Ещё бы, два вида оружия, поди, лучше, чем одно! Тем более, приготовили братья сбро́ю148148
  Сбро́я (зброя) – оружие.


[Закрыть], способную поражать на разных дистанциях. И боевые приёмы каждый из них показал достойные – сначала поразив цели из пращи, а затем с ходу сокрушив их убийственным кистенём!

Потом пятеро оставшихся храбрецов долго шли пешком через поля, перелески и болота к месту следующего испытания… Тут, на перекрестье небольших речушек их поджидали два верховых ащерка с кнутами. Ох и погоняли же они бедолаг, посекли по плечам и спинам! Уж кнутов-то по пять каждый получил, может, и более! А тяжёлый здоровяк нахватал и все двадцать… Сидел потом на привале пригорюнившись, болел…

Ведко в испытании отличился – отчаянно кинулся под ноги коню, изловчился, поймал кнут одного из всадников и вырвал из рук! За это был несильно, для порядка, отхлёстан напарником ащерка, кнут хозяину вернул, получив явное одобрение со стороны дружинников.

Уже в сумерках прибыли на Купелище. Таинственное болотное капище в серебряном свете полной луны казалось парням нереальным потусторонним миром. Где-то там ждала их заветная цель и награда за мужество. Но и горестное поражение бродило неподалёку, а смерть пытливо всматривалась в них из лесной чащобы…

Лёгкий ночной ветерок со стороны болота почему-то явственно смердел трупной гнилью, а на самом болоте – то появлялись, то исчезали какие-то маленькие огоньки, двигались и покачивались…

На поляне у трёх могучих дубов сиротливо горел воткнутый в землю факел, очерчивая небольшой световой круг. В него из сгустившейся темноты вступили шестеро ащерков. Босые, поджарые, походка мягкая, лица суровые, голые по пояс тела раскрашены кровяными узорами. И казалось бы, парни как парни – чуть постарше испытуемых, на вид не силачи и не богатыри, а ёкнуло внутри что-то тревожное у всех пятерых сельских храбрецов. Похоже, их сейчас будут бить…

Сплоховать нельзя! Биться так биться! Испытуемые ринулись навстречу грозным противникам, пытаясь достать их ударами, ухватить, повалить и побороть. Но ащерки, как заговорённые, избегали захватов, перемещались внезапно и порывисто, больно парировали беспорядочные удары ребят… Запал у храбрецов начинал понемногу иссякать… После того как раз по десять шлёпнулись оземь, неуклюже поскользнувшись на траве, перепачкались в грязи, до онемения отбили руки о жёсткие кулаки, локти и предплечья бойцов – начали ощущать непреодолимо наваливающуюся усталость… Остановились, тяжело дыша…

Но противники никакого передыха им давать не собирались. Стали подскакивать, звонко и больно шлёпать по голове и телу ладонями, осушать бёдра резкими ударами ног, побуждая к активным действиям. Четверо парней бой как могли возобновили, а вот здоровяк упал без чувств, не сдюжил. Его отволокли в темноту двое дядек…

Четверо лесных воинов отошли назад, оставив в бою только двоих против четверых новичков. Эти двое рассусоливать не стали – точными и жёсткими ударами в челюсти и под дых вырубили потрёпанное войско селян. Подоспевшие ащерки ухватили поверженных за руки и за ноги, отволокли на соседнюю поляну и швырнули в неглубокую сырую канаву, очухаться. Сами сели у края на корточки, пытливо вглядываясь в лица побитых…

Когда ребята очнулись и немного пришли в себя, к канаве подошли два дядьки, швырнули каждому круглый воинский щит, приказали лечь на спины и держать щиты на груди… Вот оно – пресловутое погребение заживо!

Двенадцать ащерков принялись лихо кидать землю в канаву, прижимая и сдавливая ноги испытуемых. Потом дошло дело и до щитов. Тяжесть быстро возрастала и удерживать щиты руками, сопротивляясь давлению грунта, скоро стало практически невозможно… Парни хрипели, кряхтели и рычали, пытаясь дышать, хватались за ускользающее сознание, отгоняли призыв смерти – остаться в могилах! И сдюжили! Вскорости были освобождены дружинниками из земляного плена!

Чёрным от грязи, крови и пота храбрецам дали немного передохнуть. Усадили на траву, выдали каждому по плошке горячего отвара – подарочек от самой мамыньки Яны… А отвар-то оказался волшебным! Головы у парней прояснились, тело налилось силой, а дух – какой-то весёлой животной яростью!

Меж тем окрестности преображались… Запылали факелы и густо чадящие костры. В многочисленных черепах животных, развешенных по ветвям, замерцали огоньки. Стала понятна причина тошнотворного трупного смрада – на кочках и заострённых сверху колах, торчащих из дна широкого рва, виднелись тёмные непонятные гниющие массы, а также вполне узнаваемые кишки, части шкур и звериные остовы, головы, конечности… Через этот жуткий ров был перекинут мосток – ствол берёзы, который двое ащерков старательно поджигали длинными факелами.

Испытуемым дали тянуть жребий да спросили – одиночно али попарно хотят они пройти дальше? Другие выбрали поодиночке, а братья Бутко и Ведко, конечно же, попросились вдвоём. Дозволили. И идти им выпало по жребию третьими.

Первого храбреца неудача настигла в самом начале испытания. Когда побежал он по пылающему длинному бревну, то уже на середине вспыхнули у парня портки и его нечёсаные космы. Завертелся он на месте, заорал, замахал руками да сверзился в смрадную жижу рва… Хорошо, на острый кол не угодил! Дядьки вытянули бедолагу арканом и увели куда-то в ночь.

Ожидающая троица выводы сделала быстро. Испытуемые мигом скинули портки, натёрлись как смогли мокрой землёй, с облегчением провели руками по коротко остриженным головам… Постарались выровнять неконтролируемое порывистое дыхание, появившееся после обжигающего зелья Яны Яги́шны.

Второй кандидат по огненному мосту промчался успешно… И довольно долго пропадал где-то в неведомых уголках Купелища, проходя загадочные испытания. Но сплоховал и он. Братья увидели мельком, как его, скрюченного и хромающего, ведёт под руки пара детин-ащерков куда-то за дубы на первой поляне…

Тут пришёл черёд неразлучным двойняшкам показать свою удаль молодецкую! Для них ащерки расстарались – так раздули опахалами притухший было огонь на берёзовом мостике, что и в пяти шагах жарко было стоять. Да ещё плеснули в пламя какого-то жира, от которого повалил густой чёрный дым, а бревно зашкворчало и запенилось.

Уух, горячо! Стопы поджаривает, а волосы на голове хоть и короткие, но трещат в огне, кожу ощутимо лижут колючие оранжевые языки… На задержке дыхания и с закрытыми глазами братья пролетели по раскалённым углям мостка сквозь гудящее пламя! Упали с разбега в мягкий и влажный моховой ковёр. Перевели дух…

Первым делом постарались понять – целы ли, насколько сильны ожоги? Но или не поняли, или просто серьёзных повреждений не получили. Потом огляделись – куда хоть попали-то? И тут стала ясна природа тех загадочных движущихся огоньков, которые они наблюдали ещё до начала испытаний. Прямо рядом с ними сбились в стайку шестеро остриженных наголо девочек-подростков с плошками-светильниками в руках. Они с изумлением таращились на полностью обнажённых парней. А неподалёку расположились шесть девчонок постарше. Они стояли свободней, смотрели на братьев смело и весело, улыбались, переглядывались…

Бутко и Ведко смущённые сидели во мху, не зная, что предпринять. Но им помогли пришедшие из глубины Купелища две очень молодые и очень привлекательные девушки. Красавицы назвались Леей и Вилюдой, взяли юношей за руки, потянули, призывая идти за собой.

Рядом с удивительным домиком, стоящим на высоких столбах, остановились. Девушки нежно и заботливо отряхнули ладошками грязь с лиц и плеч братьев. Приблизились к ним вплотную, стали утирать щёки и лбы воинов влажными душистыми мочалами… И каждый из братьев вдруг с ужасом почувствовал явное возбуждающее напряжение и движение у себя в паху!

Волшебные девы маняще улыбнулись и указали на вход в хижину, предлагая Бутко и Ведко первыми туда войти… Юноши как зачарованные полезли по узкой лесенке в хижину, вошли внутрь… и пол провалился у них под ногами! Братья полетели во тьму колодца…

От неожиданности Бутко хлебнул ледяной торфяной воды, закашлялся, забил руками по поверхности, стараясь удержаться на плаву. Хорошо, брат помог – ухватил, придержал, прислонив к скользкой деревянной стене, дал откашляться, задышать…

Что попали они в страшное место, братья сообразили быстро! Яма была глубокой, во всяком случае, парни не достали ногами до дна при падении. Шириной примерно в человеческий рост. Стены из толстых вертикальных брёвен – мокрых, гладких и скользких, отвесно уходящих вверх к тускло виднеющейся дыре в полу хижины. Но самой большой неприятностью оказалась вода – неимоверно, обжигающе холодная, вытягивающая телесные и духовные силы. Нужно спасаться!

С наскока дела не сделать – это парни запоздало уяснили после многочисленных и бестолковых попыток выбраться. Чего только они не предпринимали! Карабкались по коварным стенам, но неизменно срывались в воду. Пытались на плаву подсадить друг друга, но только потеряли силы, изрядно нахлебавшись болотной водицы. Плотно прижавшись друг к другу плечами, упирались в стены ногами, пытаясь выдавить себя вверх, но не смогли даже оторваться от поверхности воды…

Наконец, решили действовать разумно, как подобает воинам! Ведко глубоко вдохнул и погрузился в воду, пытаясь достать до дна ямы… И достал! Дно оказалось на глубине роста в полтора – илистое, но достаточно жёсткое, чтобы упереться и толкнуться.

Теперь парни спасались осмысленно – Ведко снова нырнул, присел на дне. Бутко, погрузившись следом, встал брату на плечи и тоже присел. Ведко подал сигнал, сильно сжав ногу Бутко, и мощно оттолкнулся от дна. Братья сделали гребок руками, а когда вылетели из воды, Бутко выпрыгнул вверх и уцепился за край дыры в полу, но пальцы соскользнули, и он шлёпнулся обратно в воду!

Только на четвёртый раз удалось юноше крепко ухватиться за край и, рыча, держаться, пока брат карабкается по его ногам и телу… Наконец спаслись – Ведко сам выбрался и вытянул почти обессиленного брата.

Понимая, что испытания ещё не закончены, братья вылезли из коварной хижины. Внизу их поджидали две другие девицы, тоже молодые, но явно старше и опытней предыдущих чаровниц. Они отворили калитку в частоколе и завели парней в огороженный забором круг, шагов двадцать в поперечнике… Вот беда! В середине располагались ещё две зловещие ямы!

Над одной была наклонена здоровенная бревенчатая решётка, намекая на то, что обратный путь невозможен… И что это? Не может быть! Вода в яме горела тусклым пламенем, почти без дыма! А во второй – вода ли это вообще? Что-то густое, желтовато-белое, похожее на сметану… Видать, из этой жижи им и предстоит как-то вылезти!

Ну делать нечего! Набрались храбрости, вдохнули побольше воздуха, нырнули сквозь огонь, услышав сверху глухой удар решётки оземь. Стали быстро шарить руками по скользкой земляной стене, пытаясь удержаться под водой и найти заветный проход… Нащупали дощатую крышку, сорвали вдвоём кое-как, протиснулись по узкому лазу в соседнюю мутную яму. Жижа оказалась глиной, сквозь которую братья отчаянно продрались, цепляясь за стены, на последних остатках воздуха! С трудом выбрались из ямы, с не меньшим трудом соскоблили глину с лиц, задышали, разлепили глаза…

Над ними с посохом в руке стояла сама Яна Ягишна – это братья сразу сообразили, бухнулись на колени, поклонились. Та не побрезговала – подошла, омыла воинам лица из ковшика, отёрла подолом, чмокнула каждого в лоб…