Текст книги "Падшие к небесам"

54

Больше половины лиц, которые встретились Саиде пока они с Камалом проходили вглубь зала, были ей знакомы ещё по прошлому мероприятию. Её же запомнили куда больше людей, судя по кивкам и приветствиям, которыми сдабривали каждую секунду их пути до приглянувшегося столика. Камал скрывал под пальто весьма приличную троечку и составлял с ней и с её более строгим на этот раз платьем довольно органичную пару, мягко перетягивая на себя излишки внимания коллег в сторону спутницы. Так что по окончании пути он завоевал окончательное её расположение. Саиды обратила внимание, что идеально сидящий костюм присел на весьма неплохую фигуру и очерчивал её гораздо выгоднее, чем одутловатый свитер до колен с закатанными рукавами. Вот только заросшим Камалу было куда лучше.

– Ты с Хайбулы решил пример взять, что ли?

– С кого?

– Ой, прости. Ты его, наверное, первый раз видел. Мужчина, с которым Адиль уехал.

– А у меня там тоже ничего нет чтоли? – Камал обхватил голову руками и выпучил глаза.

Этот отыгрыш показался Саиде куда лучше, и она искренне расмеялась. Окрылённый Камал ещё несколько секунд пытался рассмотреть свою голову, пока не услышал, как искренность начинает потихоньку выветриваться из смеха девушки и оставил, наконец, голову в покое.

– Да в селении жара такая была. Я же почти весь отпуск там провёл. Родителям с ремонтом помогал, огородик вскапывал.

– Я и гляжу постройнел.

– Да я всегда таким был. Ты, наверно, в прошлый раз из-за моей вязаной мантии и не разглядела.

– Наверно. А где селение, в горах?

– Не сказать, чтобы прямо в горах. Километров пятьдесят от нашего столика, примерно.

– Ну всё, теперь буду знать, где тебя искать. Налей воды, пожалуйста.

Камал не без воодушевления взял бутылку, приложил ребро ладони к крышке и резким движением заставил ту выписать на горлышке серию оборотов.

– У Джимки Керри открывать научился? Помнишь, когда он слабительное тому в чай подливал.

– Ну, это в мои планы не входило. А что за фильм, я комедии не очень, если честно?

– Ты комедии не очень? – вскинула брови Саида, подставляя стакан.

– Да я шучу. Ты что, это ж моя первая кассета была! После «Кровавого спорта». Мама всё время заходила, то когда он в бутылку… ну ты поняла, то когда они на морозе прилипли друг к другу – ругалась, что херню какую-то смотрю вечно. Когда того слабительное накрыло я от греха проматывал.

– Я наверно сейчас должна вздохнуть грустно и сказать, что таких фильмов больше не делают.

– Мда… сейчас людям грёботов, пиратов да вампиров подавай. Хотя Воробей хорош.

– Да и я «Сумерки» последние тоже смотрела, каюсь.

– Не, ну это уже перебор. Всё теперь точно подолью тебе что-нибудь, в память о вехаэс. Шучу.

– Точно? А то я уже напряглась.

– Повторюсь, это в мои планы не входило. Планы были куда проще – просто тебя споить.

– Эх ты, а ещё Гиппократу обещнулся.

Последняя юморезка Камала зашла со скрипом, поэтому Саида решила вернуться к обсуждению кинопрома 90-х, темы явно пришедшейся собеседнику по душе. За жарким спором о том, что больше идёт Ван Дамму – бриолин или длинные волосы, они пропустили две вещи: как принесли горячее и как в зале появился Тагир, который тоже не заметил их и, похрустывая костяшками, направился в сторону кухни.

55

Это была двенадцатиэтажка, занимавшая место в начале хвоста Адилевой медведицы. Соловей будто в издевку выбрал следующую же высотку, расположенную в двух километрах южнее дома, где обнаружили Амину. Наблюдателей сюда Хайбула приставил в последнюю очередь, меньше месяца назад, что не мешало ему с пристрастием их допрашивать. Адиль понимал, что изначально эта идея не сулила ничего путного, и кружил вокруг дома, пока Хайбула тиранил несчастных нарков у себя в машине. Компанию во дворе ему составляла лишь дворняга, прикорнувшая на развороченном мешке возле мусорки. Каждый раз, когда Адиль, завершая круг, приближался к животному, пёс вскидывал бровь и лениво порыкивал, намекая, что на его подстилке место лишь для одного. Когда тело увезли, Адиль ещё раз поднялся наверх и осмотрел курилку.

Его несильно удивило, что подниматься пришлось пешком. По свидетельствам соседей, лифт обещали запустить со дня на день вот уже второй месяц. Жильцы становились куда словоохотливее, когда Адиль переходил к этому вопросу, в надежде, что в перерывах между отловом серийника следователь, глядишь, и настигнет треклятых застройщиков.

Самой полезной свидетельницей оказалась единственная обитательница второго этажа, для которой польза в работающем лифте могла быть разве что от зеркала. Тем не менее, каждый раз проходя мимо его дверей по пути в свою квартиру, она ради интереса нажимала на кнопку вызова. Вчера вечером женщина вернулась домой поздно и обнаружила, что одна из дверей была открыта, а между ними на высоте нескольких сантиметров от пола была вогнана арматура в локоть длиной. Дома вскоре после этого она услышала, как из подъезда раздались звуки, будто кто-то упал. В глазок женщина видела склонившегося у лифта человека, но как только повернула ручку, тот скрылся на лестничной клетке.

– Очки одеть не успела, так что кроме лысины ничего и не разглядела.

Когда приехала полиция, никакой арматуры обнаружено уже не было. Единственное, что можно было заметить, так это небольшие следы деформации резины на стыках дверей. На верхнем этаже таких отметин не было. Он попытался отпихнуть дверь, но больше чем на сантиметр её не сдвинул. Из темноты проёма его обдало холодом и резким, маслянистым запахом смазки.

– Прыгнуть жим-жим, а вот туда залезть – яиц хватило. Ну ничего, сучёныш, следующий раз там и останешься, – сплюнул Адиль и убрал руку.

– Вы что там делаете, молодой человек?! – возмущенно окликнул его кто-то с лестницы и резко зашагал к лифту. – Вы зачем двери трогаете? Я только что там всё отладил.

– Ковырялся кто-то да?

– Да умник какой-то отводной ролик поддел, открыл дверь, и так, подлец, и оставил.

Курилка была гораздо просторнее прошлой и, несмотря на меньшую высоту, представляла куда более насыщенную картину города. Если прошлый раз большую часть вида сжирали рельсы да шпалы, то сейчас под ним стелилась добрая треть «первухи». Наверное, поэтому ублюдок решил в этот раз дождаться, пока окончательно стемнеет. Парапетом служило сплошное бетонное заграждение толщиной пол метра, но следов на этот раз Соловей не оставил. Побелка местами была отскоблена. Делал всё в второпях – в некоторых местах были отколупаны целые куски. Адиль вглядывался в следы от шпателя, когда заметил, как снизу ему машет Хайбула. Последнее на что обратил внимание Адиль уходя, был всё тот же прощальный поцелуй от строителей в виде кучи пустых мешков штукатурки, сваленной в углу.

– Только что звонили. Говорят, твой в ресторане исполняет. Официанту вломил, – начал объяснять Хайбула из машины, как только Адиль вышел с подъезда.

– Твою мать!

Адиль побежал к машине. Ни Саида, ни Тагир не отвечали. Собака вскочила со своей лежанки и звонко проводила стартанувшую машину, вгрызаясь в клубы пыли, поднятой шипованными покрышками.

56

Масштабы Тагирова исполнения Адиль прикинул уже на подъзде к «Варягу». Около дюжины сотрудников попарно рассредоточились у входа в ресторан. На балконе мелькал Кифер Шапиевич и с кем-то оживленно полемизировал, взрезая воздух мясистой пятерней. Несколько человек нехотя расступались перед заезжающей на парковку Приорой, но увидев пассажира, заметно прибавили в скорости.

Ещё несколько сотрудников стояли возле машины Тагира. Из-за открытой задней двери выглядывали приподнятые носы знакомых туфлей. Макушка бедокура то и дело выныривала из приспущенного окна. Адиль знал, что крепче Тагира может быть только его желудок, пределы коего с 17 лет не покидала ни одна рюмка, но всё равно ускорил шаг. Он выдохнул, когда по туфлям скользнула рука с салфеткой. Тагир почти закончил полировать обувь и, не поднимая головы, попросил ещё одну салфетку, когда начальник предстал перед ним.

– Походу ты был прав – не он это, – рука так и осталась висеть в воздухе.

– Красавец. Что тебе ещё сказать? – Адиль бросил короткий взгляд на кровавую сетку на костяшках и развернулся ко входу.

Поднимаясь наверх, Адиль заметил сидящего у бара официанта. На запрокинутой голове покоился пакет с ледяной крошкой. Пакет скрывал большую часть лица, но даже по тому, что успел рассмотреть Адиль, было понятно, что Тага замесил бедолагу на совесть.

Саида махнула ему с памятного для них обоих балкона и вытянула подбородок в сторону закрытого кабинета администратора. Адиль подмигнул её и направился к двери. Судя по накатывающим за ней вибрациям, полемика набирала обороты. На то, чтобы замаслить руководство заведения ушла добрая половина корпоратива. Один из сотрудников даже привёз экземпляр «Черновика». Кифер Шапиевич с интонацией проповедника чуть ли не по слогам зачитывал панегирики в адрес потерявшего самообладание героя. К середине вечера оперативная дипломатия вкупе с обещанными бонусами протектората в непредвиденных ситуациях таки смазала неожиданную трещину в отношениях правоохранителей и вкуснокормителей.

Официант, которого угораздило пропустить по болезни несколько смен, включая вчерашнюю, до последнего боялся подходить к Тагиру, искренне протягивающего руку, полтора часа назад отчаянно его мутузившую. Но уже на следующий день начальник отделения, исчерпавший дипломатическую ману, громогласно объявил об отстранении лейтенанта Шайдабеков от дела, сдобрив приказ двумя неделями отпуска без содержания.

Провожая Тагира к начальнику, Адиль знал, что лучше не стоит закрывать дверь в кабинет, потому что в ближайшем будущем это может фатально сказаться на подуставших петлях. Прижав дверь к стене, он заблочил её огнетушителем. Очень скоро он похвалил себя за прозорливость, когда Тагир влетел в дверной проём и застыл посреди кабинета.

– Больно было?

– Да, надо Шапиевичу смазку подарить, а то закончилась походу. Извини, Саида.

– Я не слушаю, – понимающе улбынулась Саида.

– А с другой стороны хорошо – после январских ещё пару неделек сверху отдохну.

Адиль с трудом отговорил Тагира не начинать отдых хотя бы ещё пару дней и помочь им с отсмотром записей с камер. Последних было куда больше, чем в прошлый раз. Но ни одной не было установлено во дворе дома, поэтому толку от них было всё так же мало. По итогу они имели два десятка черных хетчбеков так или иначе проезжавших вблизи от дома или заезжавших во двор, но ни одного, кто сделал бы это в предполагаемое время убийства. Когда надежда, что записи хоть как-то помогут почти иссякла именно Тагир со всё большей неохотой открывавший каждый следующий файл вдруг вскочил со стола и подбежал к Саиде.

– Ну-ка дай номера машин, которые ты с прошлого раза записала.

Саида не успела протянуть Тагиру листок, как тот, выхватив из него нужный номер победно залпанул указательным пальцем, подзывая им же к монитору показавшегося из своего кабинета Адиля.

– И он меня ещё отстраняет а! Лови, нашальнике, – ткнул Тагир в черную Тойоту, застывшую на мониторе, – та же Королла, что и прошлый раз! Кто это был, Садох?

– Риелтор.

Воодушевления у Тагира поубавилось, но Адиль всё равно хлопнул его по плечу.

– Хоть что-то. Хорош! Теперь можешь смело за ёлкой бежать.

Риелтор поднял с первого же гудка, следуя профессиональной привычке. Адиль не стал задавать глупых вопросов о том, заезжал ли водитель Тойоты на территорию дома, а попросил вспомнить, не поступало ли ему звонков, которые показались ему странными, по поводу продажи квартир в недавно сданных высотках.

– Забавно, что вы спросили. Несколько раз звонил один парень. Постоянно с разных номеров. Последний раз совсем недавно и, как я понял, пытался менять голос. Звучало смешно, но я разумеется не выказал никакой иронии. Два раза парень спрашивал, сколько квартир на верхних этажах ещё свободно, потом про работу. Типа, можно ли устроиться в отдел продаж, показывать квартиры и всё такое. Речь поставленная, грамотная, но мне всё равно пришлось его расстроить. Жильё в этом районе идёт туговато, да и прежние его звонки озадачивали.

Тагир, чьё распалённое самолюбие заставило забыть о предстоящем отпуске, в это же день пробил все три номера, с которых звонил горе-актёр.

– Всем за полтинник. Никто не помнит, чтобы в это время кому-то звонил. Что интересно, все божились, что к этому времени были бухие. Двое на днюхе у друзей, один просто так решил расслабиться.

Тухлое завершение очередной зацепки окончательно вымотало всех троих. Они молча сидели во внутреннем дворике, наблюдая как здание понемногу пустеет. Каждый по-своему пытался отстегнуть от себя чувство вины. Тагир, к чувствам которого примешивалась вина за упущенные коллективом часы праздника, первый озвучил предложение наверстать их, причем, за свой счёт. Адиль поймал потупленный взгляд Саиды, зажавшей в руках живописный пакет, который она мусолила в руках весь день. Выписав своей покалывающей совести отгул, он ухватил обоих за руки и подорвал с нагретой скамьи.

57

– О, а вот и наш штрафник объявился.

Разнорабочие, обедавшие на застеленной газетами фанере в центре прихожей бетонированного каркаса, обернулись к вошедшему. Стянув с головы кепку, он подошёл к бригадиру и подставил выбритый затылок. Мужчина занёс и резко опустил руку, которая застыла в сантиметре от головы новоприбывшего.

– Ладно, на первый раз так и быть… Но помни, твой отец прораб на другом объекте, и поблажек здесь тебе делать никто не будет. К тому же ты ведь сам захотел ко мне в бригаду и знал прекрасно, что опоздание у нас – всё равно, что прогул. Так что мог сегодня и…

Бригадир осекся, когда из рюкзака парня показалось запотевшее горлышко его любимой водки. Молодой шпаклевщик продолжал медленно вытягивать свой оберег, хлопая на главного довольными глазами.

– Но раз у тебя сегодня иммунитет, – заурчал бригадир и вцепился в бутылку.

Пока коллеги распечатывали презент молодого, тот прошёл на балкон в соседнюю комнату. В рюкзаке помимо сменки и 0,7 литра «Медвежьего угла» лежало ещё кое-что. Он прислушался к доносившемуся из прихожей звону стекла, закрыл дверь и расстегнул боковую молнию. На незатейливую металлическую конструкцию, представляющую собой штырь, вогнанный в оловянный брус, он глядел будто ребёнок на любимую игрушку. Перекидывая в руках самодельный ключ, смастерить который ему помог электромеханик с прошлой стройки отца, он с ностальгией вспоминал как бегал по этажам, вскрывая двери шахты, свешивал ноги вниз и прислушивался к эху своих выкриков. В этот раз опять обжёг руку о трос, даже экстра-варешки не защитили. Но съехал, как Итан Хант! Вот только что за хохмач арматуру сунул между дверей? Навернулся знатно, аж кепка слетела. «Склонись перед Скироном». Ещё и смайлики на срезах нарисовал. Он вздрогнул и обернулся, бригадир барабанил по дверному стеклу.

– Ты чего здесь закрылся, курить начал что ли?

– Подумал, машину не так припарковал. Решил сверху глянуть.

– А… ну давай к нам. Что с рукой?

– Да за патрубок взялся, а он раскалённый, зараза, оказывается.

– Нормально ты так вцепился, до мяса прям. Что-то ты какой-то вялый, не заболел?

– Не, вчера день насыщенный был просто, – штырь заёрзал между сложенных ноликом пальцев.

– Ну понятно. Ты, давай тогда, расчехляйся порезвее и в зал. До Нового Года эту хату надо добить, кровь из носа, а может даже и с жопы.

Парень выдавил максимум смеха, на который был способен и проводил не смеющимися глазами исчезнувшие в проёме сто килограмм острятины. Он подошёл к окну и ещё раз взглянул на своё творение. Больше оно ему не понадобится – спасибо грёбанным немецким лифтоделам. Но этот дом ему нравится. Он хотел дотянуть его до Заиры, но когда овчарки дышат в спину, приходится менять планы и ускоряться. Ну ничего, аромат новой высоты с ним вдохнёт четвёртая Селемина. 16-й этаж, с ума сойти! Отсюда даже можно разглядеть его первую высотку. А с чётвёртой они поднимутся ещё на два этажа выше. А может он запустит сразу двоих. Нет, лучше, по очереди. Следующую отсюда, а юбилейную уже с вышки. Он сглотнул подступившую от свежей, будоражащей идеи слюну и выпустил ключ из рук, вглядываясь в кувыркающийся штырь пока тот не исчез в груде строительного мусора.

58

С первого же новогоднего утра жадное до снега махачкалинское небо разродилось самыми нажористыми за последние несколько лет хлопьями. Свежий покров не успевал слежаться, как уже был растерзан румяной малышней. Снежковые банды орудовали по всему городу. Любой зазевавшийся прохожий мог стать мишенью. Иногда атакам подвергались маршрутки и троллейбусы. Водители большинства из них, не особо заряжаясь праздником, с удовольствием настигли бы весельчаков всеми колёсами, если бы их не сдерживали пассажиры или же особенности конструкции.

К концу первой недели боевой запал поутих, и на улицах начинали проскакивать кривоватые снеговики. Своим обзавёлся и внутренний двор Горского РОВД. Накатанный с идеальной пропорцией комьев морконос сиял милицейской кокардой, отдавая честь сложенной веткой каждому входящему. Охамевшие вороны регулярно понижали снеговика в звании, склёвывая зернышки кукурузы с погон.

Адиль наблюдал в окно, как очередная каркающая пара по-новой разжаловала подтаивающего кругляша. Давно в кабинете не было так тихо. Не давило на уши даже гудящее трио системников. Свой компьютер Адиль тоже не включил – осваивал задаренный отделу ноутбук. Освоение не продвинулось дальше Червей и новой версии Экзеля с его хитровыдуманными таблицами. Он прокручивал одну из них, заполненную данными владельцев номеров, с которых поступали звонки на телефон Заиры Абиловой последние три месяца. Спасибо Саиде, по-прежнему остававшейся в строю, не смотря на окончание стажировки.

Из всей таблицы интерес представляли только четыре выделенных красным номера, с которых поступило ровно по одному звонку. Ситуация была схожей с той, которую они имели после разговора с риэлтором. Звонили поздно вечером. Никто из владельцев номеров не помнил, чтобы звонил кому-то в это время, потому как находился в таком состоянии, что не смог бы вызвать даже лифт. Более того, ни у кого номер Заиры в журнале вызовов телефона не значился.

Уже известная картина была и по вскрытию. Всё та же лошадиная хапка в крови и следы многодневного употребления до этого. Заключение Камал вновь принёс лично.

– Это у тебя, что за половник на карте? – не понял он, взглянув на связанные шнурком гвозди, – Бенетнаш, Мегрец… а, это типа Медведица? Ну да, есть что-то.

Тогда Адиль узнал от Камала об арабском осмыслении астериуса Большой Медведицы.

– Изначально это был никакой не ковш. Рисунок символизировал что-то вроде катафалка. Считалось, что первая звезда это предводительница плакальщиц, тянущих за собой погребальные носилки, вроде как, с мертвой принцессой.

– А, ну теперь чуть понятнее стало, почему следующая звезда считается набедренной повязкой. Хотя странный выбор гардероба для такого случая.

– Так-то по сути это пояс. С этой звездой ещё парная есть, её трудно разглядеть. По ней в древности остроту зрения проверяли. Эта пара звёзд ещё символизирует коня и всадника. Так что, может быть, повязка была у наездника.

Адиль оторвался от ноутбука и вновь взглянул на карту. «Предводительница плакальщиц», – едва слышно повторил он. В ушах всё еще звенели вопли Заирыной матери, на них наслаивались воспоминания о похоронах Амины. В голове перемешались басовитые стоны и надрывный плач предваряющих процессию женщин. Адиль вспомнил, как они водили руками по лицам, иногда перекрывая ладонями вопящие рты, вспомнил, как чмокнул кончик забранного кверху хвостика, когда голову девочки оторвали от земли.

Он потёр глаза и уловил слабый запах духов, которые подарила Саида. Ноутбук подпрыгнул от резкого удара по столу. Адиль обернулся к окну, бугры желваков на лице начали не спеша рассасываться. Он усмехнулся, но уголки рта сползи вниз. С подоконника на него уставился пернатый партнер, вытягивая шею, будто жаждал узнать, что так взбесило его потенциального кормильца.

– Только ты да я, – он открыл окно и высыпал на подоконник оставшиеся со вчера семечки.

Голубь заклацал по металлу не успел Адиль развернуться к экрану, единственному источнику света в окружавшей его темноте.

На полпути к дому Адиль в третий раз проявил чудеса координации. За день снежную простыню, что утром так и манила выйти из машины и прохрустеть пешком оставшийся путь до работы, беспощадно помяли и замызгали сотни других желающих. Загулявший непонятно где мороз к вечеру наверстал упущенное за день и зацементировал остывающую кашу. Теперь под ногами стелился припудренный снегом ледяной псориаз. Адиль зафиксировал ногу на одном из наростов, что бы перемахнуть через заплутавший пакет с мусором, когда сзади раздался сигнал. Рядом с ним поравнялась покусанная ржавчиной шестёрка. Адиль слегка наклонился к опускающемуся стеклу, машинально отводя руку назад к оставленной в кабинете кобуре.

– Бензин экономишь? – в темноте пассажирского места вспыхнули вихры Арсена Додина.

– Ага, решил помять замызганные ляжки дорог. Ты как здесь?

– С шиномонтажки ехал. Падай.

Внутри машина выглядела гораздо ухоженней. Родная, наскипидаренная панель с пикантным циферблатом по центру, вкусно пахнущие чехлы, обшитые велюром двери и завершающие ансамбль курчавые подголовники.

– Кучеряво живешь, – похвалил Адиль, поглаживая обивку, – А это чья голова на переключателе, обезьяны-космонавта?

– Почти. Это хоккейный шлем на ней.

– Мартышка-хоккеистка, короче.

– Типа того. Тебя до дома?

– Да вот не знаю. У тебя какие планы?

– У меня на сегодня все планы выполнены.

– По пивку?

– Ах, как я люблю, когда с Адилем по пивку… На горку?

– Я яшки! Топите, кудрявый сударь.

Горку, как оказалось, Арсен знал не хуже Андрея. Когда он выпулил «шеху» из очередного переулка Адиль не сразу сообразил, что они уже приехали. С этого ракурса он поначалу не признал кремовые стены любимого бара.

– Цитадель янтарного хмеля к вашим услугам.

Несмотря на холод снаружи, зал был переполнен разгоряченными ценителями напитка, который варили буквально за стенкой. Четыре этажа бара опирались на плечо одного из двух оставшихся в городе пивзаводов. Адиль не захотел врываться в хмельное марево и попросил официантку проводить их до любой свободной комнатушки. Девушка любезно завела их в одну из кабинок с видом на усеянную голыми виноградниками и тутовыми великанами террасу, спускающуюся к морю. Арсен осторожно кружил вокруг интересующей его темы, срезая радиус с каждым бокалом. Адиль понимал, что рано или поздно они её коснутся и сам поведал о скудных итогах расследования. Он рассказал о пропавшем Марате, ничего не давших зацепках от Курбана, непонятных звонках жертвам, даже поделился новыми снами, в которых его переезжают, ворочая по раскаленному асфальту, черные «двойки», «четвёрки» и «четырки».

– Самое что бесит – как эта сука, вообще не замарачиваясь, выбирает следующий же дом. Типа, – «Чё вы мудрите, псы, гадаете, где я объявлюсь? Я просто плавно продвигаюсь на юг».

– И сколько высоток ещё осталось?

– Четыре. Две строятся, две сданы.

– Мне кажется, он возьмёт перерыв. Тем более, середина зимы, плана по городу почти нет. А без него он как без рук, как я понял.

– А ты откуда знаешь, что нет?

– Скажем так, когда-то знал. Но не думаю, что за пару лет что-то поменялось. А которые строятся, когда сдадут?

– Самое позднее – конец весны. Так в компании говорят, по крайней мере. Думаешь, на них надо сфокусироваться?

– Я бы наблюдал за ними, на вашем месте, да. Все бригады, которые есть, или как там у вас это делается, прикрепил бы к их периметру. Одна же в центре первухи, другая на окраине, правильно?

– Да, по 18 этажей каждая.

– Думаю, он уже достаточно осмелел, что бы позариться на что-то триумфальное. Он ведь постоянно, поднимается на самый последний этаж, так ведь?

– Это тоже я тебе рассказывал?

– Ты что хочешь добавить ещё одно имя в свой список, – Арсен прищурился на собеседника сквозь толщу выдохшегося пива, – По-моему, на этом бокале можно сворачиваться.

– Да я подкалываю тебя, нечесаный. Это ты мог и без меня знать. Хотя и я тоже тебе про это рассказывал тогда на мойке. Так и что там про последний этаж?

– Мне кажется, это не только из соображений, скажем так, безопасности он туда забирается. Куда большую роль здесь играет его тщеславие.

– Слушай, а ты нормально так погрузился в вопрос. Может тебя консультантом оформить?

– Не, меня пока машина кормит. Но помочь всегда готов.

– Спасибо, тебе. Без шуток. Я сейчас, вообще, как милкивей в проруби. Одна помощница отчалила, другой начудил так, что его к делу не подпускают. Так что любой толковый довод мне сейчас ни разу не помешает. За тебя, курчавый Ватсон!

Такие посиделки неожиданно для обоих вошли в привычку. У бывших соседей оказались идентичные стандарты по закуске и темпу потребления. К тому же, не смотря на семилетнюю разницу в возрасте, оба синхронно пьянели, и, как два закадычных гребца, преодолевали пороги и приноравливались к капризам в течении беседы.

Парень на удивление оказался очень начитанным и насмотренным, моментально считывая Адилевы аллюзии и рефрены. Нередко он и сам прокидывал в багаж следователя инфу по кинчику или книжке, которые тот проглядел. Так что, когда Арсен извинился, за то, что в ближайшую неделю не сможет выкроить время для их первой юбилейной посиделки, Адиль поймал себя на мысли, сколь ощутимо его это расстраивает. Но утешение не заставило себя долго ждать и зазвучало слабой дробью наращенных ногтей о дверь кабинета. Адиль даже не расслышал стука и открыл дверь, уже собираясь уходить.

– Чаёчку?! – на вытянутом пальце Саиды покачивался пакет со свежим урожаем горской заварки.