Текст книги "Защита общественных интересов в гражданском судопроизводстве"

Охраняемость и возможность защиты именно потребности – нужды – очевидна, даже когда в законе говорится не о них, а об охране, сохранении, защите определенных благ: объектов культурного наследия, окружающей среды и др.[411]411
  См. преамбулы Федеральных законов от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» и от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации».


[Закрыть] Сама охрана и защита таких объектов всегда выводится из того значения (ценности), которые они представляют как для отдельных лиц, так и народа, а также человечества в целом. При этом, как известно, «значимость объекта – это запечатление в нем потребностей человека»[412]412
  См.: Петровский А.В. и др. Общая психология: Учеб. для пед. ин-тов / Под ред. проф. А.В. Петровского. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1976. С. 108.


[Закрыть]. Значимость, ценность чего-либо определяется силой потребности кого-либо в этом. Соответственно, «как бы» защита объекта (блага) в действительности направлена не на что иное, как на обеспечение удовлетворения потребности в нем. Ведь не будь потребности – нельзя было бы говорить и о ценности, значимости некоего объекта, он в таком случае не был бы благом, соответственно, отсутствовал бы и смысл в его охране и защите (для чего его защищать, если он никому не нужен?). Следовательно, обеспечение сохранения блага в действительности обеспечивает реализацию и удовлетворение того интереса, который в нем заключен.

Собственно, все сказанное против понимания интереса в качестве блага в целом можно применить и для объяснения, почему интерес не стоит считать выгодой. Сама выгода – польза[413]413
  Толковый словарь русского языка: ок. 700 слов. ст.: свыше 6000 значений / Под ред. Д.В. Дмитриева. М., 2003.


[Закрыть] – определяется интересом, который в ней заключается. Отсюда предметом охраны и защиты выступает, конечно же, не она сама, а потребность – интерес в ней.

Неудачны и иные варианты понимания интереса. Понятия «возможность» и «дозволенность» характеризуют средство, условие, необходимое для осуществления чего-нибудь[414]414
  Там же. С. 1584.


[Закрыть], разрешенность этого, но не само то, что в рамках таких возможностей и дозволенностей осуществляется. Соответственно, возможность и дозволенность нужны для реализации интересов, но ими самими они не являются. Хотя, разумеется, надо понимать, что в каких-то случаях возможность и дозволенность могут быть благами, в которых заключается определенная потребность (интерес), получение же такого блага делает возможным (создает условия) осуществления иных разнообразных интересов.

В отношении также претендующего на роль интереса «стремления» заметим, что под ним понимают либо действия по осуществлению чего-либо[415]415
  Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный: св. 136 000 словар. ст., ок. 250 000 семант. ед.: [В 2 т.] / Т.Ф. Ефремова. М., 2000.


[Закрыть], а также переживание потребности[416]416
  Большой психологический словарь / Под ред. Б. Мещерякова, В. Зинченко. СПб.; М., 2003.


[Закрыть], либо намерение достичь каких-то определенных результатов[417]417
  Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.В. Дмитриева.


[Закрыть]. Однако осуществление, переживание, намерение сами по себе не могут выступать объектами защиты, а лишь влияют на осознание интереса, побуждают к совершению действий по его удовлетворению.

Таким образом, мы приходим к выводу, что наиболее соответствует действительности подход к интересу как к особому типу потребности, и это предопределяет необходимость ответа на вопрос: что представляют собой его охрана, нарушение и защита.

В этом ключе охраной интересов следует признавать само обеспечение и гарантирование законом и (или правом) их реализации и удовлетворения.

Понятно, что потребность нельзя отнять, в буквальном смысле ее также нельзя и уничтожить, однако вполне реально создавать препятствия даже в самой возможности ее реализации и удовлетворения, и думается, это и следует считать нарушением интересов. Несомненно, надо различать правомерное и противоправное препятствие – ограничение интересов. Мы уже писали, что общественное и более узко – правовое взаимодействие разных лиц подразумевает необходимость определенного рода обуздания индивидами своих интересов, что очерчивает условия для их сосуществования. В связи с этим само по себе обуздание интересов далеко не всегда является противоправным. Однако в тех случаях, когда создается угроза интересам или кто-то на них посягает (если их реализация гарантирована правом), речь, скорее всего, идет об их нарушении.

Сложнее дело обстоит тогда, когда ограничение, а то и запрет в осуществлении интересов происходит со стороны самого позитивного права. Однако понять, каков характер таких ограничений (запрещений): правомерны они или нет, – можно лишь обратившись к праву в широком смысле (и в первую очередь к тем правовым универсалиям, о которых говорилось в предшествующих разделах работы), и если оно реализацию таких интересов дозволяет, то существенные их ограничения, а тем более запрещения – противоправны.

Наконец, защитой интересов, по нашему мнению, следует признавать принудительное устранение препятствий (а иногда и содействие, способствование) их реализации и удовлетворению[418]418
  Иногда некоторые авторы не в полной мере понимают существо судебной защиты. Характерен подход В.Н. Ивакина, который считает, что «применительно к исковым делам компетенция суда не исчерпывается защитой прав, свобод и законных интересов… Осуществление отдельных прав, требующее особого контроля со стороны государства, возможно только через суд. Лишь в судебном порядке в настоящее время, как правило, реализуется право на расторжение брака между супругами, имеющими общих несовершеннолетних детей. Аналогичным образом удовлетворяются охраняемые законом интересы, состоящие в применении последствий недействительности ничтожной сделки, в признании недействительной оспоримой сделки, брака, брачного договора, в лишении родительских прав. Таким образом, иском может быть требование заинтересованного лица не только о защите, но и об осуществлении права или удовлетворении законного интереса». Ивакин В.Н. Понятие иска: проблемы определения // Lex russica (Русский закон) № 12 (2019). URL: https://lexrussica.msal.ru/jour/issue/view/54. Из приведенного видно, какие именно случаи В.Н. Ивакин выводит из-под понятия судебной защиты, тем не менее мотивы такого отбора абсолютно неясны. Думается, что в каждом из перечисленных случаев, как, собственно, и при любом другом иске, перед судом ставится вопрос об обеспечении реализации интересов, которая в рамках динамики материальных правоотношений затруднена или и вовсе невозможна, т. е. требование о судебной защите. В описанных В.Н. Ивакиным примерах защита интересов истцов, в случае удовлетворения исков, заключается: в возвращении им переданного по ничтожной сделке; прекращении правоотношения, в основании которого лежит сделка, имеющая существенные пороки; обеспечении безопасности (и т. д.) детей.


[Закрыть].

3.1.3. В науке предлагается множество классификаций интересов. Не видя необходимости в подробном освещении каждой, лишь заметим, что правильное определение не просто разновидности интереса, а его особенностей (сути) имеет значение при поиске эффективных путей и способов его защиты. Ошибка в понимании как самой реальной потребности, так и способов ее удовлетворения может привести к тому, что она в конечном итоге так и не будет удовлетворена. Таким образом, при подобного рода ошибках не исключена и вероятность не только видимости защиты (которая возможна, например, когда при отсутствии реальной потребности тем не менее утверждается, что она будто бы имеется, и на этом основании проводятся некие мероприятия с целью ее удовлетворения), но даже и нарушения интересов. Последнее хорошо видно на моделируемом примере: если участвующего в соревнованиях по плаванию спортсмена вне угрозы его жизни и здоровью изъять из воды с целью предупреждения угрозы его утопления, то это не просто не обеспечит его интересы, а нарушит их, поскольку он вследствие такой «защиты» лишится возможности как участвовать в соревновании, так и выиграть в нем.

Соответственно, правильное понимание интереса, а следовательно, и того блага, за счет которого он удовлетворяется, служит основой его реальной, а не мнимой или даже вредоносной «защиты».

А. На страницах этой работы автор уже не раз утверждал, что в качестве объектов защиты наряду с другими могут выступать также и общественные интересы. Вместе с тем в науке нет единого мнения относительного того, в чем сущность общественных интересов и как они соотносятся с другими интересами. Как представляется, любое из до сих пор предложенных в литературе определений такого интереса не может считаться универсальным[419]419
  То, что понятие «общественные интересы» трудноопределимо, а различные даваемые ему определения зачастую неудачны, отмечается и в иностранной литературе, напр.: Rekosh E. Who Defines the Public Interest? // International journal on human rights. 2005. № 2.


[Закрыть] или, во всяком случае, безусловно подходящим для общественного интереса как объекта судебной защиты.

Так, например, общественные интересы иногда понимают как некую усредненность индивидуальных и групповых интересов[420]420
  По-видимому, под словосочетанием «усредненные… интересы» авторы понимают обобщенные, стандартные, близкие к средней норме, типичные интересы. URL: https://ozhegov.slovaronline.com/36840-USREDNENNYIY.


[Закрыть], присущих данному обществу[421]421
  Cм.: Никитина Н.А. Публичные экономические интересы: понятие, система, механизм их реализации // Вопросы экономики и права. 2013. № 1. C. 25.


[Закрыть]. И добавляют, что эта усредненность обретает качественно новое состояние и не сводится к простой совокупности интересов. Например, качественное снабжение энергией есть потребность, без удовлетворения которой немыслимо существование современного общества[422]422
  См.: Пугина О.А. Компромисс в энергетическом праве как средство обеспечения баланса публичных и частных интересов // Современное право. 2017. № 8. C. 51.


[Закрыть]. Однако такой аргумент невозможно признать удачным как минимум потому, что нет полной ясности в том, что такое данное «общество», которое упоминают эти авторы. Если судить по приведенному примеру, таким обществом, скорее всего, выступает либо все мировое сообщество в целом, либо по меньшей мере население отдельного государства. Но ведь в мире существуют весьма многочисленные общины и даже народы, которые отказались от всех благ цивилизации[423]423
  См., напр.: Митрохина Л. Отказались от благ цивилизации и одеваются как в XVIII веке: кто такие меннониты и есть ли они в России// wday.ru, 20 июля 2023. URL: https://www.wday.ru/svobodnoe-vremya/otkazalis-ot-blag-civilizacii-i-odevayutsya-kak-v-xviii-veke-kto-takie-mennonity/; Мирошниченко Д. «Застрявшие в XIX веке»: как выглядит повседневная жизнь амишей – людей, добровольно отказавшихся от благ цивилизации // FB.ru, 25 сентября 2019. URL: https://fb.ru/post/environment/2019/9/25/142036?ysclid=lkgcy52zwv79285212%20;%20https://dzen.ru/a/YlVdDczK8lbZMf49.


[Закрыть], а следовательно, интереса в снабжении энергией у них нет, тогда как могут быть иные интересы, не присущие сообществам, пользующимися такими благами. Согласимся, что не признавать интересы таких «несовременных» общностей общественными только лишь по причине, что они не идут в ногу вместе с остальным обществом, нет оснований[424]424
  Известность получило и определение, согласно которому под общественным понимается интерес сообщества или усредненного («репрезентативного») представителя этого сообщества, связанный с обеспечением его благополучия, стабильности, безопасности и устойчивого развития. (См.: Общественный интерес – Википедия (wikipedia.org). В свою очередь, в свободной энциклопедии, в которой предложено указанное определение, делается ссылка на работу Ho Lok Sang. Public Policy and the Public Interest. Routledge, 2011.) Во-первых, абсолютно не ясно, почему только интересы в указанных, а не каких-то других благах, даже несмотря на некоторую неконкретность отдельных интересов (например, в благополучии) признаются общественными. Во-вторых, из определения следует, что такими интересами следует считать не только интересы сообщества, но также и усредненные интересы его представителей, т. е. присущие каждому из них и типичные для всех интересы. Однако нет никакой ясности в том, чем такие интересы отличаются от личных, частных интересов таких лиц, и опять же почему именно эти их интересы следует считать общественными.


[Закрыть].

Т.В. Сойфер объясняет существо общественных интересов и их отличие от интересов иного рода следующим образом: если реализация обеспеченного правом интереса направлена на удовлетворение индивидуальной потребности конкретного лица или общей потребности группы конкретных лиц, его следует квалифицировать как частный. И напротив, к числу общественных интересов, по ее мнению, могут быть отнесены только те интересы, реализация которых позволяет удовлетворять потребности лиц, круг которых заранее не определен. Это могут быть потребности отдельных субъектов, их групп, всех членов общества в целом. При этом содержание потребности таково, что можно предположить ее наличие у неограниченного числа лиц. Реальное количество субъектов, испытывающих соответствующую потребность, в данном случае значения не имеет. Поскольку общественные интересы складываются в обществе как результат осознания потребностей универсального характера, по своему содержанию, исходя из объективных обстоятельств, они могут принадлежать любому и каждому его члену[425]425
  См.: Сойфер Т.В. Концепция некоммерческих организаций в российском гражданском праве: Дисс… д-ра юрид. наук. М., 2013. С. 155.


[Закрыть].

В то же время, во всяком случае, в контексте судебной защиты общественных интересов указанный подход к ним также нельзя считать абсолютно безупречным.

Во-первых, нет ясности в том, какие именно потребности имеют универсальный характер. Существует воззрение, согласно которому универсалньны абсолютно все потребности человека[426]426
  См.: Момджян К.Х. Универсальные потребности и родовая сущность человека // Вопросы философии. 2015. № 2. С. 7.


[Закрыть]. Но по этой логике любые потребности неопределенного круга лиц следует считать общественными интересами.

Согласно другой позиции, если низшие потребности присущи всем людям в равной мере, то высшие – в неодинаковой[427]427
  Речь идет об иерархии потребностей, в первую очередь предложенной Абрахамом Маслоу.


[Закрыть]. При этом высшие потребности в значительной степени проявляют себя как дифференциаторы индивидов: образованные и необразованные испытывают чувство голода, но вторые вряд ли испытывают острую потребность в творчестве[428]428
  См.: Кравченко А.И. Социология: Учебник для студентов вузов. М., 1999; Кравченко А.И. Психология и педагогика. М., 2008.


[Закрыть]. Следуя этим путем, мы неизбежно придем к выводу, что универсальны лишь низшие потребности и именно они лежат в основе общественных интересов. И всё же, несмотря на то что, как принято считать, именно указанные потребности человеком удовлетворяются приоритетно по отношению к высшим, можно ли в связи с этим безапелляционно утверждать, что, например, потребность в познании или эстетическая потребность (относимые к высшим) не могут лежать в основе общественных интересов?

Во-вторых, в контексте судебной защиты общественных интересов невозможно признавать в качестве таковых исключительно интересы неограниченного числа лиц, под которым, скорее всего, понимается неопределенный круг лиц. Такой вывод можно сделать из того, что Т.В. Сойфер противопоставляет потребности неограниченного числа лиц, лежащие в основе общественных интересов, потребностям группы конкретных лиц, которые их носителями не являются. В свою очередь, в процессуальной науке от неопределенного круга лиц[429]429
  В контексте судебной защиты заметим, что в доктрине подход, отождествляющий интересы неопределенного круга лиц с общественными интересами, получил широкое распространение. Утверждается даже, что именно иски в защиту интересов такого круга имеют целью защиту «чистого общественного интереса, общего блага». См.: Незнамов А. Некоторые аспекты развития права общественного интереса в России // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. № 7. С. 2–4. В отношении судебной защиты интересов неопределенного круга лиц Е.Е. Уксусова писала, что судебная практика показывает: защите подлежат такие охраняемые законом права, как право на благоприятную среду обитания, право на получение достоверной информации о санитарно-эпидемиологической обстановке, состоянии окружающей среды, право на качественные и безопасные для жизни и здоровья товары (работы, услуги), право на достоверную рекламную информацию и другие. Подобная практика вызвана к жизни необходимостью защиты объекта особого рода – неких общих благ (ценностей). В широком смысле эта защита направлена на обеспечение правового, экономического, социального, экологического благополучия общества. См.: Уксусова Е.Е. Дела о защите прав неопределенного круга лиц // Российская юстиция. 1997. № 11. С. 42–44.


[Закрыть], под которым понимают такой круг лиц, которых невозможно индивидуализировать (определить), привлечь в процесс в качестве истцов, указать в решении и решить вопрос о правах и обязанностях каждого из них при разрешении дела[430]430
  См.: Жуйков В. ГПК РФ: порядок введения в действие // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 2–6. Такой подход к пониманию неопределенного круга лиц нашел отражение в судебной практике. См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2004 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 11. С. 27. Думается, что с подобным определением нужно согласиться с той лишь оговоркой, что в данном случае речь следует вести не о принципиальной неопределимости каждого из лиц, для которых решение некоего вопроса в суде имеет значение, а о невозможности это сделать применительно к каждому из них, т. е. отнюдь не исключается ситуация, когда некоторые (или даже многие) лица из числа составляющих некую общность известны или обнаруживаются при рассмотрении дела, другая же их часть остается неизвестной. См.: Туманов Д.А. Защита интересов неопределенного круга лиц (отдельные проблемы) // Труды Института государства и права РАН. 2017. Т. 12. № 6 (ноябрь – декабрь 2017 г.). С. 162–173.


[Закрыть], как правило, отграничивают (отличают) именно конкретные (персонифицированные) группы лиц.

В связи с этим заметим, что мы много раз на страницах специальной литературы указывали, что о защите общественного интереса может идти речь не только когда общность – носительницу интереса нельзя персонифицировать, но и когда все участники социальной группы могут быть определены[431]431
  См.: Туманов Д.А. Проблемы защиты общественного интереса в российском гражданском процессе // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. № 9. С. 3–11.


[Закрыть]. Например, о наличии такого интереса зачастую можно говорить, когда перед судом ставится вопрос о сохранении памятника, имеющего значение для некой социальной общности. Сторонники позиции, согласно которой защита общественного интереса возможна лишь в отношении неопределенного круга лиц, обычно оперируют ссылкой на население страны, народ и т. п. Безусловно, в таких случаях абсолютная персонификация действительно вряд ли возможна, ну или нецелесообразна и даже бессмысленна. Тем не менее существуют народы, чья численность буквально определима и насчитывает меньше тысячи человек[432]432
  Уходящая культура. 10 самых малочисленных народов России / Томский гос. пед. ун-т. URL: https://www.tspu.edu.ru/vuz-v-smi/19219-ukhodyashchaya-kultura-10-samykh-malochislennykh-narodov-rossii.html?ysclid=l821kx8e3q382437604.


[Закрыть]. При этом известно, что такие народы имеют разную меру интеграции в остальное общество и могут сохранять значительную самобытность, внутреннюю связанность между отдельными своими представителями. И если так, можно ли отрицать, что сохранение культуры (в том числе различных ее артефактов), которая оказывается под угрозой[433]433
  См.: Уртак В. О самых малочисленных племенах Земли // Newsland. URL: https://newsland.com/community/88/content/o-samykh-malochislennykh-plemenakh-zemli/6726598?ysclid=l821ik50ib242504240.


[Закрыть], имеет для таких народов общественный интерес? Разумеется, это не единственный вариант определенной группы, носителями общественного интереса могут быть и многие другие персонифицируемые общности.

Мы также писали, что не исключены ситуации, когда при обращении в суд для защиты неопределенного круга лиц не ставится вопрос о защите общественного интереса, поскольку неопределенность лиц еще не означает обязательного наличия некоего общего блага. Единственным объединяющим началом для таких лиц может служить лишь то, что всех их невозможно персонифицировать, и то, что защищаются их однородные – частные права. Так, например, сложно обнаружить общественный интерес в каждом из возможных случаев возбуждения аккредитованной организацией процесса в интересах неопределенного круга инвесторов, владельцев ценных бумаг или обладателей авторских и смежных прав, поскольку объектом защиты могут быть индивидуальные интересы каждого из них[434]434
  См.: Туманов Д.А. Проблемы защиты общественного интереса в российском гражданском процессе. Наша позиция по этому вопросу была поддержана некоторыми исследователями. (См., напр.: Смагина Е.С. Участие государства в современном цивилистическом процессе.) Вместе с тем заметим, что эта позиция подверглась критике со стороны Е.В. Токаревой. Впрочем, указанный автор либо нас неправильно поняла, либо в силу каких-то иных причин попросту некорректно интерпретировала наш подход в своем исследовании. Так, в якобы происходящей дискуссии со мной Е.В. Токарева пишет: «Автор в данном случае не может согласиться с тем, что защита некоего общего блага при защите неопределенного круга лиц является недостижимым условием, на том основании, что объектом защиты в данном случае являются индивидуальные интересы каждого субъекта. По мнению автора, исследователями не учитывается, что при подаче иска в защиту неопределенного круга лиц для защиты частных интересов каждому субъекту необходимо будет обратиться с отдельным требованием в суд, а иском в защиту неопределенного круга лиц защищается именно общее благо, являющееся предметом публичного интереса». (Токарева Е.В. Защита прокурором публичного интереса в гражданском процессе: Дисс… канд. юрид. наук. СПб., 2014. С. 39.) Однако из публикации, на которую ссылается Е.В. Токарева, видно, что мы никогда не отрицали того, что во многих случаях путем защиты интересов неопределенного круга лиц защищается и общественный интерес, однако подчеркивали, что происходит это не всегда. (См.: Туманов Д.А. Проблемы защиты общественного интереса в российском гражданском процессе. С. 3–11.)


[Закрыть]. В отношении последнего случая заметим, что указанное право аккредитованной организации (ст. 1242 ГК РФ) по защите такого круга лиц реализуется на основании ст. 1245 ГК РФ и происходит с целью взыскания вознаграждения за свободное воспроизведение фонограмм и аудиовизуальных произведений в личных целях.

Авторам, исполнителям, изготовителям фонограмм и аудиовизуальных произведений законом дано право на вознаграждение за свободное воспроизведение фонограмм и аудиовизуальных произведений исключительно в личных целях. Такое вознаграждение имеет компенсационный характер и выплачивается правообладателям за счет средств, которые подлежат уплате изготовителями и импортерами оборудования и материальных носителей, используемых для указанного воспроизведения. При этом закон устанавливает пропорции распределения вознаграждения между правообладателями. Именно с целью защиты названных имущественных прав и действует специальная организация.

Суть такого явления легко объяснима: заранее невозможно предугадать, для каких конкретно целей соответствующие оборудование или материальные носители будут использоваться (если вообще будут). В связи с этим правообладателям, по сути, платят за возможное использование оборудования и носителей для воспроизведения фонограмм и аудиовизуальных произведений. Указанное обстоятельство делает невозможным также и точное определение причитающихся каждому из правообладателей сумм, в силу этого вознаграждение выплачивается (или взыскивается) в пользу всех вместе, а далее распределяется согласно установленной в законе пропорции. Из сказанного видно, что цель платежа (взыскания) – удовлетворение частных интересов каждого из правообладателей в получении определенного вознаграждения. «Общий котел», из которого в конечном итоге такие личные интересы будут удовлетворены, формируется вынужденно – исключительно по причине невозможности индивидуализации платежа конкретным правообладателям[435]435
  Описанный пример инициирования процесса в защиту неопределенного круга правообладателей автору этих строк был подсказан известным специалистом в области авторского права Е.А. Моргуновой, которая также согласилась со мной в том, что о непосредственной защите общественных интересов в указанном случае речи не идет.


[Закрыть]. Безусловно, и здесь можно обнаружить определенный оттенок общественного интереса, который, в частности, выражается в вероятной количественной составляющей правообладателей (это тот случай, когда под неопределенностью лиц может скрываться их множество), но это в данном случае не основное – основное, как уже было сказано, – удовлетворение частных интересов правообладателей, которое в описанной ситуации возможно лишь столь витиеватым образом[436]436
  Думается, что предложенное Т.В. Сойфер определение общественных интересов вполне удачно в контексте проведенного ею исследования, касающегося некоммерческих организаций, вместе с тем из сказанного понятно, что это определение сложно признать универсально подходящим для характеристики таких интересов в качестве объектов судебной защиты.


[Закрыть].

Б. В некоторых положениях закона напрямую используется термин «общественный интерес», в других случаях такой интерес может обозначаться иначе: «интерес общества или общественности», «особое общественное значение»[437]437
  Указанные термины использованы, в частности, в ст. 152.1, 242, 451, 1349, 1362, 1483 ГК РФ; ст. 1, 51 ЗК РФ, ст. 55.20 ГрК, ст. 17 Федерального закона от 30 декабря 2008 г. № 307-ФЗ «Об аудиторской деятельности»; постановлениях Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г. № 9-П, от 19.12.2005 № 12-П; постановлениях ЕСПЧ от 8 сентября 2020 г. дело «Компания ООО „Регнум“ (OOO Regnum) против Российской Федерации» (жалоба № 22649/08), от 9 июня 2020 г. по делу «Эрлих и Кастро против Румынии» (жалоба № 23735/16), от 26 ноября 2019 г. по делу «Абдюшева и другие (Abdyusheva and others) против Российской Федерации» (жалоба № 58502/11); постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации „О средствах массовой информации“, обзоре судебной практики по делам, связанным с самовольным строительством» (утв. Президиумом ВС РФ 16 ноября 2022 г.), обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2021) (утв. Президиумом ВС РФ 7 апреля 2021 г.); приказе ФГБУ ФИПС от 20 января 2020 г. № 11 «Об утверждении Руководства по осуществлению административных процедур и действий в рамках предоставления государственной услуги по государственной регистрации промышленного образца и выдаче патента на промышленный образец, его дубликата» и других актах. В ст. 21 ФЗ от 26 февраля 1997 г. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» сказано, что при наличии информации о массовых или грубых нарушениях прав и свобод граждан либо в случаях, имеющих особое общественное значение или связанных с необходимостью защиты интересов лиц, не способных самостоятельно использовать правовые средства защиты, Уполномоченный вправе принять по собственной инициативе соответствующие меры в пределах своей компетенции. В одном из комментариев к закону говорится, что «особое общественное значение придается нарушениям прав человека, вызвавшим резонанс в средствах массовой информации и общественном мнении своей неординарностью для демократического правового государства». Тамбовцев В.В. Комментарий к Федеральному конституционному закону № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» (постатейный) (подготовлен для СПС «КонсультантПлюс», 2007).


[Закрыть], «публичный интерес», «интересы неопределенного круга лиц» и т. п. Иногда наличие такого интереса выводится практикой и доктриной из существа отношения, регулируемого нормой права. Под такими интересами могут подразумеваться интересы разных сообществ, например, всего общества (понимаемого как население государства) или же населения каких-то территорий и т. д. Использование указанных терминов в разных законах не означает, что, во всяком случае, в них вкладывается абсолютно одинаковый смысл[438]438
  В связи с этим понятие «общественный интерес» можно назвать ситуационным. Термин «ситуационное понятие» используется нами в значении, близком к тому, которое ему придавали К.И. Комиссаров и А.Ф. Черданцев. См.: Комиссаров К.И. Правоприменительная деятельность суда в гражданском процессе // Советское государство и право. 1971. № 3. С. 75; Черданцев А.Ф. Вопросы толкования советского права: Учебное пособие. Свердловск, 1972.


[Закрыть]. Более того, иногда речь может идти об оценочных понятиях, т. е. о таких, которые конкретизируются судом исходя из свободной оценки фактов и учета индивидуальных особенностей конкретного случая[439]439
  За основу взято определение оценочного понятия, которое было дано С.И. Вилянским. Вильнянский С.И. Применение норм советского права // Уч. записки Харьковского юридического ин-та. Вып. 7. Харьков, 1956. С. 13–32. Изучению оценочных понятий посвящены работы многих ученых. Из сравнительно недавних работ его изучает монография М.Ф. Лукьяненко. См.: Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. М., 2010.


[Закрыть].

Нормы права и практика обеспечивают реализацию и охрану общественных интересов при регулировании разнообразных отношений при этом неодинаковым образом[440]440
  См., напр., раздел 1.2.5 настоящей монографии.


[Закрыть]. Выделение таких интересов (акцентирование внимания на них) также зачастую имеет неодинаковые цели. Может, например, акцентироваться тот факт, что субъект правоотношения не является единственным заинтересованным в нем лицом, что, в свою очередь, подразумевает потребность в определенного рода контроле за динамикой правоотношения (например, в случае возмещения вреда окружающей среде). Иногда это необходимо для определения границ реализации частных интересов или условий и причин возможного ограничения частных интересов (например, при установлении публичного сервитута) в общей пользе; обоснования потребности в немедленном (максимально скором) решении правового вопроса; предупреждения значительного вреда, смягчения социального резонанса; определения круга субъектов, имеющих право на инициирование судопроизводства, а также на решение вопроса о применении ряда специальных его правил и пр.

В ряде случаев наличие общественного интереса носит, так сказать, характер аксиомы. Подобного рода аксиомы сформировались в процессе жизни и взаимодействия общностей различного уровня и масштаба, а ими стали считать интересы, которые акторами такого взаимодействия были признаны особенно важными в силу того, что без их удовлетворения сохранение и дальнейшее существование общества в целом (нередко понимаемого как население отдельного государства) либо масштабных по численности и (или) или значимых по силе влияния на социальные процессы (происходящие в рамках социальной структуры общества) общностей невозможно или, во всяком случае, очевидно затруднено.

В частности, практически всегда признается наличие общественного интереса в благоприятной окружающей среде и в объектах культурного наследия, хотя сам термин «общественный интерес» в российском законодательстве, касающемся указанных объектов, не упоминается. Во многих странах считается бесспорным наличие общественного интереса в подотчетности власти обществу и, соответственно, в прозрачности деятельности органов власти. Повсеместно признается наличие общественных интересов в предупреждении и борьбе с опасными болезнями и создании необходимых для этого объектов социальной инфраструктуры, да и в общественной безопасности в целом. Очевидно, что к таким интересам относят и потребность в обеспечении населения определенных территорий необходимыми для их жизни ресурсами, например питьевой водой.

Суды разных государств признают наличие такого интереса, нередко опираясь на право в широком понимании, а не на закон, и в случае молчания или противоправности последнего. В свое время, обобщая такую практику, мы заметили, что в различных странах общественный интерес становится непосредственным объектом судебной защиты, кроме прочего (и указанного ранее), во многих случаях, связанных с положением в обществе социальных групп (каст, женщин, сторонников религий и пр.); с потребностью в больницах, дорогах, школах и других имеющих значение для социума объектах или необходимостью устранения (перенесения в другое место) объектов, мешающих нормальной жизни общества (например, аэропорта, находящегося в непосредственной близости от заселенных территорий); сохранением животного мира; созданием приютов для животных, а также с любыми другими вопросами при условии, что защите подлежат в первую очередь не права или интересы конкретных лиц, составляющих ту или иную группу, а потребности общности в целом[441]441
  См.: Туманов Д.А. Об общественном интересе и его судебной защите // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 12. С. 61. Указанная позиция была поддержана в науке гражданского права. См.: Вавилин Е.В. Общественный интерес в гражданском праве // Седьмой Пермский конгресс ученых-юристов (Пермь, 18–19 ноября 2016 г.): Сб. науч. ст.; отв. ред. В.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. М., 2017. С. 11–17.


[Закрыть].

Наконец, заметим, что анализ законодательства и судебной практики разных стран позволил сделать следующие выводы. Известно, что социальные общности выделяются по разным основаниям[442]442
  В то же время анализ работ по социологии, в первую очередь учебной литературы, показывает, что их авторы далеко не всегда едины в классификации общностей, а также в решении вопроса о включении той или иной общности в определенную группу. Не полностью совпадающий с теми подходами, которые приняты в современной социологии, но очень интересный и информативный анализ общностей был дан известным социологом Питиримом Александровичем Сорокиным. См.: Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии: статьи разных лет / Ин-т социологии. М., 1994 (Социологическое наследие).


[Закрыть]. К носителям общественных интересов, как правило, причисляют не любые, а большие (в том числе массовые) или средние по размеру реальные и существующие (функционирующие) продолжительное время общности, образованные, в частности, по этническому, социально-территориальному, религиозному признакам, а также в результате социальной стратификации и фиксированные в социальной структуре общества. Общественным признается интерес таких общностей в проведении социальных реформ (иногда также и в изменении основ социального строя), а также обеспечении их дальнейшего существования.

Вместе с тем сказанное не означает, что невозможны и те или иные исключения. Так, носителями общественного интереса в обеспечении определенных специальных условий своего существования могут признаваться не только крупные общности, но и весьма малочисленные народы; не только реальные, но и номинальные социальные общности[443]443
  Иногда также говорят о социальных категориях, абстрактных социальных классах, социальных агрегатах. Многие социологи различие между реальными и номинальными социальными общностями видят в том, что в первых присутствует определенное взаимодействие между его членами, в то время как вторые его не имеют (как минимум в связи с критерием объединения) и выделяются по какому-либо признаку (возраст, рост, цвет глаз, пол и пр.), как правило, лишь для целей исследования.


[Закрыть].

Например, в случае принятия законодательства, дискриминирующего лиц в связи с наличием у них некоего признака, несмотря на то что они между собой могут никак не взаимодействовать, становится «выпуклым» их общий – общественный интерес в равном с недискриминированными лицами положении.

В некоторых случаях признание интереса общественно значимым может происходить за счет количественной характеристики группы. Так, например, нарушение трудовых прав работников отдельного небольшого предприятия вряд ли будет рассматриваться в качестве попирающего общественные интересы, однако если речь идет о нарушениях, касающихся значительного числа лиц, и более того, если они при этом активно выражают недовольство ситуацией, то их интерес в получении причитающегося может быть признан общественным, поскольку в таком случае очевиден существенный (видимый, ощутимый, глобальный), порой влияющий не только на работников, но и на многих других лиц, сбой в жизни общества.

Соответственно, в случае одновременного удовлетворения исков о защите таких интересов происходит не только защита частных интересов работников, но и восстановление нормальной жизни значительной части общества, что ощутимо для него в целом.

Выше было сказано, что возможны ситуации, когда закон не учитывает (полностью или отчасти), а то и нарушает общественный интерес, который при этом может быть не аксиоматичным, во всяком случае, для большинства населения государства, но обеспечиваться правом в широком его понимании. В подобных случаях такой интерес суд должен обнаруживать, так сказать, ad hoc. При этом наиболее типичные признаки общественного интереса заключаются в том, что он является общим для определенной социальной группы, хотя для признания его общественным этого, очевидно, недостаточно. Как уже было сказано, в некоторых случаях для квалификации интереса в качестве общественного может иметь значение и количество членов группы. В конечном итоге тот признак, который при наличии указанных выше характеристик позволит квалифицировать интерес именно как общественный, должен определяться судом в каждом случае исходя из конкретной ситуации[444]444
  Эдвин Рекош в контексте подобного обнаружения общественного интереса «на месте» вспоминают высказывание судьи Верховного суда США Стивенса: «Я понимаю, что это есть, только когда вижу это». Rekosh E. Who Defines the Public Interest? // International journal on human rights? 2005. № 2. P. 167.


[Закрыть].

В связи с этим считаем, что вряд ли можно давать исчерпывающее – универсальное для всех случаев – определение понятия общественного интереса как объекта судебной защиты, поскольку оно охватывает значительное число нередко существенно отличных друг от друга предметов, а следовательно, любое определение не сможет включить все из них.

Однако это, конечно же, не означает абсолютной неопределимости («неуловимости») общественного интереса. Как уже было показано, порой отчетливо видно, в чем конкретно он заключается и выражается, или наоборот – где он очевидно отсутствует. В других случаях обнаружить его довольно трудно, но не невозможно. Образно выражаясь, обнаружение интересов в таких случаях можно сравнить с поиском космических объектов. Какие-то отчетливо видны за счет излучения собственного света, другие – лишь поскольку они отражают свет, излучаемый другими объектами. Некоторые космические объекты не видны на фоне других – более ярких объектов, но это не означает, что первых не существует. Подобно этому обнаружение определенных интересов подчас возможно только через другие интересы, что тем не менее не исключает их наличия.

Общественные интересы могут быть непосредственными и опосредованными объектами защиты. Опосредованным объектом они, в частности, являются тогда, когда очевидна бóльшая по сравнению с ними интенсивность какого-либо иного интереса и именно о нем суд выносит решение и ему дает защиту, но при этом опосредованно, как минимум за счет восстановления законности и правопорядка, защищается и общественный интерес в них[445]445
  См.: Туманов Д.А. Общественный интерес как опосредованный и непосредственный объект защиты в гражданском судопроизводстве // Юстиция. 2016. № 2.


[Закрыть].

Опять же не общественный интерес является непосредственным объектом защиты при удовлетворении иска о восстановлении на работе лица, незаконно уволенного по причине его национальной принадлежности.

А вот оспаривание нормативного правового акта, ограничивающего право представителей какой-либо национальности заниматься определенными видами работ, будет в итоге защищать такой интерес. Общественный интерес не составляет объект защиты при решении вопроса о возмещении вреда здоровью конкретному лицу по причине загрязнения воздуха, а вот при обращении в суд с целью запрета строительства завода, функционирование которого способно причинить вред окружающей среде, происходит защита именно общественного интереса.

При этом необходимо учитывать, что в конкретных случаях вопрос о том, является ли общественный интерес прямым (непосредственным) объектом защиты, может зависеть от некоторых факторов. Так, если определенный человек, например, писатель, известен и ценится в той или иной стране или во всем мире, то очевидно, что общество имеет определенный интерес в сохранении правильного знания о жизни и творчестве этого писателя. Однако если при его жизни происходит нарушение его авторских прав (например, некто совершает плагиат его работ), то очевидно, что даже при наличии интереса общества в истинном знании о писателе и его авторстве лицом, заинтересованным в обращении в суд и в вынесении решения по делу, должен признаваться только сам писатель, и никто иной, кроме него самого, по общему правилу, не вправе обратиться в суд ни в защиту его, ни в защиту общественных интересов. Но если такого писателя нет в живых, у него не осталось потомков и особенно если его произведения перешли в общественное достояние, то очевидно, что в случае плагиата произведений такого писателя обращение в суд будет осуществляться непосредственно в общественных интересах, а какого-либо конкретного заинтересованного лица в таких случаях может уже и не быть[446]446
  См.: Туманов Д.А. Об общественном интересе и его судебной защите. С. 62.


[Закрыть].

Иногда в силу ряда причин конкретные лица могут вступать в правоотношения с целью обеспечения чужих интересов. Как уже было замечено ранее, порой это происходит и в общественных интересах (в отдельных случаях заключения договоров для государственных или муниципальных нужд). Соответственно, такие «чужие», а в последнем случае общественные интересы, а не интересы лица, вступившего в правоотношение, и будут объектом защиты, например, при удовлетворении судом иска о понуждении контрагента по такому договору исполнить обязанность по обеспечению соответствующих нужд.

Понятно, что цели определения судом общественных интересов в качестве объектов защиты, могут быть различны (в частности, в силу того, что, как уже говорилось, разнообразны и цели выделения таких интересов в законе).

В случае же неучета таких интересов законом их выделение в качестве потенциального объекта защиты, как правило, требуется для определения самой возможности устранения социального неравенства общностей по сравнению с другими общностями, или, наоборот, допущения решения вопроса о необходимости уникального подхода в правовом регулировании общественных отношений с участием представителей соответствующей общности, или же обеспечения с помощью правовых средств ее потребностей нетипичным для остального общества образом. Так, например, в силу того, что интерес отдельной семьи по общему правилу не признается общественным, считается недостаточным для индивидуального (нетипичного) для других семей подхода в обеспечении ее интересов, понятно, что даже сама попытка требования об этом, скорее всего, будет обречена на провал. Однако когда этого будет требовать целый народ, вне зависимости от своей количественной характеристики, вероятность рассмотрения судом вопроса о необходимости этого становится весомой, поскольку, как показывает мировая практика, в отношении народов нередко допускается в определенном смысле индивидуальный, а то и уникальный подход[447]447
  Понятно, что в определенных случаях такие особенности пытается учитывать и законодатель. Например, определенные отступления от адресованных основному населению РФ правил, связанные в то же время с особенностями «жизни» малочисленных народов, определены в ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ.


[Закрыть].

Как мы уже указывали в предшествующих разделах, каждая социальная группа сама определяет, что является для нее благом, т. е. что имеет для нее положительный эффект, а иначе говоря – в чем заключается ее интерес. При этом для отдельных социальных групп общественное значение могут иметь те явления, которые с точки зрения других групп зачастую не представляются существенными. Например, известно, что в Ницце обычай ставить синие кресла зародился в 1950 г., и с тех пор и местные жители, и туристы так привыкли к ним, что когда в 2003 г. кресла попытались убрать, общественность воспротивилась[448]448
  Английская набережная / Все о Франции по-русски. URL: https://infrance.ru/?s=Английская+набережная (дата обращения: 10.10.2016).


[Закрыть], считая их символом города.

Необходимо понимать, что соответствующий интерес у социальной группы может присутствовать вне зависимости от того, признается он или нет остальным обществом, а также учитывается или нет действующим в государстве правом. Признание интересов той или иной социальной группы другими группами, как и их учет в позитивном праве, влияет не на существование таких интересов, а на то, как они реализуются, а также на наличие возможности их защиты правовыми средствами (могут ли они выступать в качестве объектов защиты). Безусловно, множество общественных интересов реализуются не с помощью правовых средств. Однако в некоторых случаях без последних просто не обойтись. Потребность в них возникает в частности тогда, когда для обеспечения реализации интереса необходимо по меньшей мере допущение опоры на силу, обеспечиваемую публичной властью. Общественные и иные интересы, подлежащие правовой охране и судебной защите, должны выявляться и облекаться в ощутимую правовую форму прежде всего законодателем, хотя, как уже было сказано, суд должен давать защиту интересам и в ситуации, когда они не учтены действующим позитивным правом, но очевидно не могут быть реализованы без помощи правовых средств, определяя возможность защиты на основе правовых универсалий. В таких случаях защита правовых интересов, безусловно, усложняется хотя бы потому, что суд должен не просто обосновать их правовую суть и тем самым легализовать их, но при этом также и защищать их от самой публичной власти, которая как минимум не признавала их или даже запрещала их реализацию.