Текст книги "Властелин вероятности"

Дальше тоже виднелась тень, в самом конце чердака. Но путь туда преграждал все тот же свет – для вампира смертельный.

– День!

Мурашки от дурного предчувствия побежали по коже, Анечка сделала пару шагов, потом сорвалась на бег.

– Деня!

Вдоль стены мелькнула здоровенная крыса – почти бесшумно, но девушка испуганно вздрогнула и чуть не выпустила пакет. Анечка робко вошла в тень, глаза медленно привыкали к полумраку. Крыса куда-то пропала.

– День, ну хватит меня пугать!

Оказывается, крыса тут была не одна – в старом, до дыр прогнившем диване шуршало и двигалось. Видимо, там скрывался целый выводок. Что-то метнулось у самых ног, едва не задев хвостом.

– Фу! – брезгливо скривилась Анечка. – Кошки на вас нет!

И тут же из темноты выпрыгнуло что-то огромное. Прыгнуло так быстро, что смазался взгляд. Девушка уронила пакет и завизжала, не помня себя от ужаса.

Но тут же умолкла – у ног лежал Деня. Он рычал как зверь, даже страшнее, из-под его головы вытекла тонкая струйка крови. Вампир шевелился, как шланг под давлением, и отчетливо чмокал губами. Когда он перестал причмокивать и поднял лицо, оно было все в крови. В глазах алый огонь, клыки выдвинуты на полную длину. Он попробовал что-то сказать, но из-за клыков у него ничего не вышло.

– Что-что? – медленно приходя в себя, спросила Анечка.

Ее глаза неотрывно смотрели на трупик крысы, зажатый в кулаке напарника. Задние лапки еще подергивались, но хвост висел безжизненно. С шерсти скупо капала кровь.

Анечка зажала рот ладонью и бросилась к чердачному окну – пустой желудок пытался вывернуться наизнанку.

– Это я, – глухо прорычал за спиной Деня. – Не бойся.

Голос у него был совершенно нечеловеческий. Так говорила бы большая собака, если бы могла говорить. Или даже не собака, а труп, из которого медленно выходит воздух.

Анечка резко повернулась и попятилась вдоль стены.

– День, что с тобой? – осторожно спросила она. – У тебя крыша, что ли, поехала?

Наверное, вампир попытался ответить, поскольку раздался долгий утробный рык. Девушка не выдержала, выставила руки вперед и, зажмурившись, завизжала.

Деня коротко рыкнул, сплюнул кровавой слюной и сделал несколько вдохов.

– Тихо. Люди. Внизу, – более внятно проговорил он.

Анечка осторожно открыла глаза, визг замер у нее на губах.

С каждой секундой Денис становился все больше похож на человека – сначала в его глазах угас огонь, потом стали втягиваться клыки. Он даже попробовал улыбнуться. Но от этой жуткой гримасы Анечка вздрогнула.

Вампир встал и брезгливо отбросил дохлую крысу. Анечка не стала приглядываться, но заметила в углу небольшую кучку мохнатых тушек. Последняя крыса дернулась и замерла.

– Неприятно? – спросил Денис. – А я только так и живу. Кислород, понимаешь? Я так дышу. Вы легкими, я желудком. Один вдох в сутки. Подумай, как бы ты стала его ценить. Один вдох в сутки. Есть ли разница, пахнет он крысами или нет? Конечно, первая группа человеческой крови – это как воздух в сосновом бору на берегу моря. Крысиная – как запах дерьма в душном подвале. Но подумай – один вдох в сутки. Хотя дикие вампиры делают это гораздо чаще. Вволю. А я не могу. Так что извини.

– Это ты меня извини. – Анечка покачала головой. – Это у меня так, само. Рефлекс. Я про тебя ничего плохого и не подумала. Просто напугалась немного.

– Ладно, я знаю. Эту кучу я ночью уберу, кошки дворовые доедят. А у тебя что в пакете?

– Не знаю, – честно ответила Анечка. – Один урод на машине по нему проехал. Хотя я сама виновата. Ухватила кусок и забыла про все на свете.

Деня поднял пакет и заглянул внутрь.

– Это была курица?

– Да. Копченая. И булка хлеба.

– А, это хлеб? Понятно. В сметане, что ли? Хотя нет, это, кажется, был кефир.

Он достал из пакета картонный обрывок с зеленой надписью «Кеф».

– Ты меня напугал, – шепнула девушка и закашлялась. – Я тебя таким никогда не видела.

– Извини, – Деня вытер ладонь о штанину. – Это я охочусь. Так удобнее. Жрать захотелось немыслимо. Думал, окоченею совсем, чуть сдуру на крышу не вылез за голубями. А около окна так светом пришпарило, что я до этой тени летел через весь чердак. Здорово пожгло, разве что из задницы дым не валил.

Он протянул руку, на которой кожа вздулась буграми шрамов.

– Медленно как заживает, – тихо сказала Анечка. – Кефиром надо помазать.

– Это тебе бы от солнца кефир помог, – усмехнулся вампир. – Ладно, это не лептонная пуля. Заживет. Зато здесь крысы в диване живут в больших количествах. Видела? А они ведь млекопитающие. Кровь – дрянь, конечно, куда ей до человеческой, но мозги и мускулатуру прочищает. Короче, я тут поохотился. Чуть-чуть.

Анечка вздохнула и раскрыла пакет. При ближайшем рассмотрении все оказалось не так ужасно. Курица, понятное дело, стала плоской, но это не должно было сильно отразиться на ее вкусовых качествах. На голодный желудок нет разницы – курица или куриный фарш.

Сырки вообще не пострадали, а вот хлебу досталось. Одна половина батона была не тронута, зато другая хранила четкий рисунок протектора. Углубления заполнял кефир. Он вообще заполнял все, до чего смог добраться.

– Лучше бы я кефир не брала! – Анечка хмуро присела на корточки и извлекла из пакета остатки пустой упаковки.

Она достала из-за пояса газету, постелила на досках, подальше от крыс, и погрузила руки в пакет. Всю еду пришлось выложить на бумагу и только потом отламывать по кусочку.

Курица под кефиром оказалась прекрасна. Точнее, ее вкус не имел значения – это была еда. Остальное второстепенно. Анечка жевала, глотала, снова жевала и снова отламывала куски. В глазах немного потемнело. Мир словно приостановился, утратил краски, детали, звуки. Все органы чувств сосредоточились во рту. Желудок с рычанием кинулся перерабатывать пищу.

Анечка подумала, что, если продолжать так жевать, можно достичь оргазма. Однако до этого не дошло, поскольку не хватило места в желудке. Девушка выдохнула, достала из кармана платок и вытерла губы.

– Да, с кефиром я погорячилась, – грустно сказала она. – Он явно был лишним.

Теперь на газете лежали только крупные кости, фольга от сырков и остатки хлеба. Анечка свернула все комом и отложила в сторону. На сытый желудок ей захотелось поделиться с Денисом плодами собственных размышлений.

– Знаешь, кажется, происходит нечто грандиозное, – сказала она. – Вот прямо здесь и прямо сейчас. Я уверена, что властелин вероятности, которого искал Сергей, и наш Лысый – одно и то же. Может, Ирина была права насчет бесплотных инопланетян, атакующих человечество?

– И они охотятся за нашей флейтой?

– Меня это нисколько не удивляет. Просто они знают, как использовать флейту, а мы с тобой – нет. Идиотская ситуация! У нас есть ключ, но мы не знаем, какой замок им можно открыть. Лысый знает, где замок, но ключ раз за разом от него ускользает.

– Золотой ключик, – невесело усмехнулся вампир. – В сказке Толстого была точно такая же ситуация. У Буратино был ключик, а Карабас знал про дверь.

– Погоди-ка! – задумалась Анечка. – Иногда самые дурацкие аналогии наводят на правильную догадку.

– Ты о чем?

– В сказке Толстого дверь пряталась за холстом в каморке, где жил Буратино. То есть решение с самого начала было у него под боком. Может, и с нами то же самое? Я не помню, что помешало Буратино сразу найти дверь. Он же вроде ткнул носом в холстину?

– Да случайность ему помешала, – отмахнулся Денис. – Только он сунул нос, как из-за холста выскочила огромная крыса и чуть не утащила его в свою нору.

– Как ты сказал? Что ему помешало? Случайность?

– А что такого? – не сразу сообразил вампир.

– Случайность! – еще раз повторила Анечка.

– Ты с ума сошла. – Деня повертел пальцем у виска. – Это же сказка!

– А может, у Лысого такое извращенное чувство юмора? Погоди! Дай подумать. В сказке про Буратино хоть что-то было про флейту?

– Кажется, нет.

– Жаль. – Анечка села на доски и уперла подбородок в ладони. – Но как бы там ни было, флейта – это ключик от неведомой для нас двери.

– И что?

– Мы не будем отдавать флейту аварийной команде, вот что. Это будет так же глупо, как если бы Буратино отнес свой ключик в полицию. Если вокруг флейты завязалась такая кутерьма, значит, за дверью находится нечто стоящее.

– Например?

– Не знаю. Но и Сергей, и дядя Миша говорили о каком-то другом мире, из которого людей изгнали в незапамятные времена. Еще Сергей был уверен, что, если бы не устройство, управляющее случайностями, в нашем мире могли бы действовать заклинания.

– Подробнее можно?

Анечка рассказала Денису все о прогулке, о парке и других невероятных вещах. Только о могиле инженера она говорить не стала, поскольку сама возле нее не была.

– Это все одни лишь предположения, – остудил ее вампир. – Никаких практических доказательств. Ладно, хоть мне твоя идея об аналогии с золотым ключиком и кажется притянутой за уши…

– Ты первый сказал!

– Я шутил, а ты всерьез ухватилась. Ладно, не дуйся. Значит, будем считать, что ты Буратино. А я тогда кто? Артемон?

Он выдвинул клыки и пару раз гавкнул.

– Похож, – улыбнулась Анечка.

– А кто тогда папа Карло? Этот персонаж должен появиться в самом конце и, как лесник из анекдота, надрать Карабасу задницу.

– Иван Сергеевич уже никому задницу не надерет, – вздохнула Анечка.

– Тогда кто?

– Сергей! – выкрикнула девушка.

– Но он ведь тоже погиб, – негромко напомнил Денис.

– А вдруг нет? – В глазах Анечки мелькнула надежда.

– Ань, успокойся. Мне больно об этом говорить, но, если человек плавает в ванной лицом вниз, ему уже ничего не поможет. Черт дернул меня за язык обмолвиться о золотом ключике!

Анечка закрыла лицо руками и разревелась.

– Лысый у меня всех забирает. И Сергея, и дядю Мишу. Они оба что-то важное знали о нем, и он их убил.

– Это война. – Денис присел рядом и погладил ее по плечу. – На войне всегда бывают потери.

– Когда я принимала присягу, мне все казалось игрой в «Зарницу». Ну, типа, круто – охотники за привидениями.

– А на меня все рухнуло как лавина. И все же странно, что человек такой силы, как Лысый, не использует ее открыто. Значит, есть какое-то ограничение. Есть! Он о нем знает, а мы нет. Глупо.

– Я думаю, что Лысый не человек, – совсем тихо сказала девушка. – Разумное Зло. Теоретически это возможно, ты же знаешь. На заре экзофизики не раз поднимался этот вопрос.

– Сатана? – шевельнул губами Денис.

– Какая разница, как это назвать?

– Н-да, – Деня поежился. – Мы призваны бороться со злом, но выступать против самого прародителя Зла было бы несколько опрометчиво.

– Шерлок Холмс, – узнала Анечка. – Из «Собаки Баскервилей». Только цитата не совсем точная.

– Я тебе не компьютер.

– Может, все же попробуем надрать ему задницу?

– Кому? – Деня прищурился.

– Лысому.

– Сатане?

– Ну, – Анечка пожала плечами, – мне бы не хотелось так его называть. Слишком весомо. Лучше пусть будет Лысым. Так, по-домашнему.

– Надрать задницу. Звучит круто, но пока что задница горит у нас. Не заметила? У меня мышцы деревенеют без свежей крови!

– Тогда тебе лучше не двигаться. Экономь кислород.

– Да фиг он так экономится. – Денис грустно вздохнул. – Пойду лучше еще пару крыс изловлю.

– Фу! – скривилась Анечка.

– Думаешь, мне не противно? А как жить? Мало того, что эти твари на вкус хуже стоялого гноя, так у них еще и блохи в шерсти. Ладно, пока полежу, там видно будет.

Чердак разбегался в две стороны и терялся в густых тенях. Скоро белые ночи окончательно сойдут на нет.

Деня прилег на доски рядом с девушкой – почти коснулся ее бедра головой. Потом, словно невзначай, придвинулся еще чуть-чуть. Анечка скосила взгляд, но смолчала.

Вампир закрыл глаза и повернулся на бок, при этом еще немного придвинулся. Его белобрысые волосы коснулись джинсовой ткани. Анечка отвернула лицо и улыбнулась – это становилось забавным. Деня замер, как отлитый из гипса, стараясь сохранить достигнутый статус.

Минуту ничего не менялось. Девушка шевельнула плечами, разминая затекшую спину. Отстраняться не хотелось – пусть Деня лежит, если ему так приятно.

Наверное, у каждого человека есть некий предел интимности. Расстояние, на которое он подпускает к себе тех, с кем не собирается ложиться в постель. У некоторых оно больше, у других совсем маленькое. Но чем меньше оно, тем старательнее человек его защищает.

Сейчас отстраняться не хотелось. То ли чувство вины давало о себе знать, то ли что-то еще – Анечка никак не могла понять своего отношения к Денису. Как парень он ее точно не возбуждал, но было нечто иное. Да, скорее всего, чувство вины за то, что он стал таким. И еще чувство благодарности за поддержку.

Анечка только сейчас задумалась о том, сколько Деня потерял, став вампиром. Раньше это выглядело как-то абстрактно. Сейчас – нет.

Она слышала, что вампирская жажда крови – это сублимация сексуальных желаний. Интересно, могут вампиры трахаться или нет? Женщины наверняка могут, но мужчинам физиологически нужно давление крови. Да, с кровью у них проблемы. Остаются только фантазии. Видимо, не случайно вампиры выбирают жертву противоположного пола. Это у них такой секс. Кровавый.

Анечка всегда ощущала, когда ее хочет мужчина. Без слов, без намека. Непонятно как. То ли на уровне запаха, то ли вообще на уровне тонких энергий. Иногда это было приятно, чаще нет, иногда совсем отвратительно.

У Дениса это всегда было ярко написано прямо на лбу. Отвращения не вызывало, восторга тоже. Такая галочка, крестик, засечка. Всегда приятнее нравиться, чем вызывать отвращение.

Сейчас что-то неуловимо изменилось – Анечке захотелось сделать для Дени приятное. Ну, не в этом смысле, конечно. Так, чисто по-дружески.

Она тихонько провела ладонью по волосам вампира. Лед, а не кожа. Но Анечка руку не убрала.

Денис лежал как труп – даже не шевельнулся.

– День, – позвала девушка. – Не прикидывайся шлангом.

– А чего? Я ничего, – отозвался вампир.

Он едва уловимым движением отодвинулся от ее ноги.

– Дурачок! – Анечка снова придвинула его голову. – Иди сюда. Мне не нравится, что ты делаешь это украдкой, словно что-то нехорошее. Я разве против?

Деня открыл глаза.

– Всегда была против, – пожал он плечами. – Отодвигалась, шарахалась. За руку тебя не возьми.

– Это я с непривычки, – честно призналась Анечка. – Прикинь, я с детства боялась вампиров. Пряталась от них под одеялом. И вдруг рядом со мной настоящий вампир.

– Можно понять, – по-джентльменски поддержал ее Деня. – А сейчас не боишься?

– Нет. – Анечка снова провела по его волосам. – Даже наоборот. Хочется сделать для тебя что-то приятное.

– Да? – В глазах Дени мелькнул интерес. – И что именно?

Девушка задумалась, не в силах с ходу предложить столь интимное дело.

– Ты жрать сильно хочешь? – наконец выдавила она.

– В смысле? – нерешительно уточнил вампир.

– Ну, в смысле по-нормальному. Нормальной человеческой крови.

– Сдурела? – Вампир невольно облизнулся. – Где ж ее взять?

– Во мне, – уверенно ответила Анечка. – У тебя есть чем резать?

Денис ошарашенно замер. Слова никак не могли оформиться на губах.

– Тебя что, парализовало? – Девушка ободряюще улыбнулась. – Да не щемись ты так. От меня с одного стакана не убудет. Донорская норма – двести грамм.

Деня скосил взгляд и осторожно сел рядом.

– Я так понял, что ты не шутишь.

– Правильно понял. Зачем мне дохлый вампир? Если тебя нормально не покормить, ты ж закоченеешь совсем.

Денис звучно почесал макушку.

– В этом есть резон. Если тебе не жалко, конечно.

– Да ладно! Восстановится, – отмахнулась девушка.

Вампир нетерпеливо заерзал на досках.

– Слушай, а зачем резать? – Он заискивающе глянул в глаза напарнице. – Может, ты мне дашь так? Ну, куснуть? Слюнные железы мне выдрали с корнем, так что вреда для тебя не будет. – Он опустил взгляд и добавил: – Резать-то все равно нечем.

– Ты меня пугаешь, – поежилась девушка.

– Это у тебя предрассудки. Честно. Резать было бы больнее. А от клыков шрамик – две дырочки.

Анечка секунду подумала и решительно протянула руку.

– Грызи.

Деня аккуратно взял ее ладонь и поднес запястье ко рту. Она даже не почувствовала укуса – от комара и то неприятнее. А тут лишь легкий зуд. Вампир напрягся и задвигал нижней челюстью, отсасывая кровь, одна капелька сорвалась с кожи и упала на пересохшую доску.

Через несколько секунд он отпустил ее руку и блаженно сглотнул.

– Кайф-то какой! Ты не представляешь. Ты как себя чувствуешь?

– В голове мутновато, – призналась Анечка. – А так вроде нормально. А ты как? Полегчало?

– Спрашиваешь! – Вампир растянул улыбку до ушей. – Это… Ну точно как секс.

– Иди ты, – Анечка притворно надула губы.

– Не обижайся. Ты же сама… дала.

– Я не думала, что ты все опошлишь.

– А с чем еще сравнивать? – пожал плечами Денис. – Приятней ничего в жизни нет.

– Вот дурак! – Анечка шутливо стукнула его кулаком в плечо. – Больше не дам!

– Ну все. – Денис опустил голову, словно под топор палача. – Тогда я не смогу двигаться, закоченею, меня найдут менты, примут за труп и живьем зароют в землю. Лопатами.

– Это я уже слышала. – Анечка коротко показала ему язык. – Ты бы лучше рассказал, в чем разница. Мне до ужаса интересно.

– Ладно. Короче, разница между донорской кровью и живой, только что из жилы, такая же, как между некрофилией и нормальным сексом.

– Я узнаю про тебя много нового, – девушка не сдержала улыбку. – Ты пробовал некрофилию?

– В пищевом варианте, – съязвил Деня. – Не хочешь слушать, не надо.

– Нет, напротив. Очень даже интересно. Тогда, если говорить твоим языком, напасть на человека в подворотне и отпить у него пару глотков крови – это изнасилование?

– Что-то вроде того, – неохотно ответил Денис.

Анечка улыбнулась и украдкой осмотрела запястье. Шрам надолго останется. Ну и пусть.

– Я бы на твоем месте еще отдохнул, – посоветовал Деня. – Хотя бы часок. Так кровь восстанавливается лучше.

Анечка с удовольствием легла на доски, подложив под голову Денину куртку.

Крыша была вся в дырочках. Как звездное небо. Только тут звезды были не только точками, но и отверстиями с рваными краями, а иногда вообще треугольными или квадратными. Если прищуриться, можно представить, что летишь. Анечке понравилось.

– День, я лечу в космосе! Прикинь.

– Круто. – Вампир придвинулся ближе, и Анечка ощутила холод его бедра.

Не отодвинулась. Теперь это было бы глупо.

Она положила ладонь на Денину руку. Холод не пугал, наоборот, успокаивал.

– Мне лучше, – тихо шепнула она.

– Мне тоже. С тех пор как я перестал быть человеком, мне впервые так хорошо.

ГЛАВА
ДВЕНАДЦАТАЯ

Сергей вывалился из небытия и распахнул глаза. Свет ударил ярко, до боли, пришлось снова зажмуриться. До слуха доносился мерный писк измерителя сердечного ритма и женский голос из коридора. За окном чирикали воробьи.

Привыкнув к свету, Сергей поднял веки и осмотрелся. Он лежал в небольшой двухместной палате под тонкой накрахмаленной простыней. Соседнюю кровать занимал пожилой мужчина без признаков жизни – из его рта к аппарату искусственного дыхания тянулась гофрированная трубка. Сергей опустил взгляд и убедился, что сам он ни к чему не подключен.

«Значит, все не так плохо», – подумал он.

Дверь в палату открылась, и в комнату вошла медсестра с эмалированной кюветой, из которой торчали термометры.

– Очнулся, – приветливо улыбнулась она. – Пить хочешь?

– Да, – еле слышно ответил Сергей, чувствуя, как пересохли и потрескались губы.

Медсестра сунула ему под мышку термометр и скрылась в коридоре. Через минуту она вернулась со стаканом воды и протянула его Сергею.

– Где я? – спросил Сергей, сделав несколько жадных глотков.

– В госпитале. Отделение интенсивной терапии.

– Долго лежу?

– Почти трое суток. Тебя привезла «Скорая», мы оказались ближе других больниц.

– Ко мне кто-нибудь приходил?

– Да. Следователь. Он уже два раза собирался взять показания, но ты никак не приходил в себя.

– Во сколько он обычно бывает?

– Около одиннадцати, перед обедом.

– А сейчас сколько?

– Шесть.

Сергей снова поднес стакан ко рту. После двух суток неподвижности пить хотелось чудовищно. Вода, чуть не убившая его, теперь возвращала к жизни.

– В девять начнется врачебный осмотр, – сказала медсестра. – Тебе пропишут диету и переведут в другую палату. Здесь у нас только дохлики.

Она улыбнулась, забрала термометр и вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.

«Похоже, Анечка не знает, что я здесь, – подумал Сергей. – Но «Скорую», кроме нее, вызвать было некому. Ладно, в качестве рабочей версии будем считать, что она не приходит, поскольку боится встречи со следователем. Тогда логично предположить, что и в квартире ее тоже нет».

Сергей понял, что может столкнуться с серьезной проблемой. Он не знал про Анечку практически ничего, знал только, что она из Ишима. Но этой информации недостаточно для поиска в огромном Питере, так что придется поднапрячься. Мысли завертелись, перебирая всевозможные варианты, но постепенно другая проблема отодвинула их на второй план. Сергей вспомнил своего убийцу.

«А что, если тварь, выбравшаяся прямо из зеркала, не только утопила меня, но и Анечку дождалась?» – От этой догадки Сергею сделалось страшно.

– Сестра! – позвал он.

Голос был еще слишком слабым. Пришлось поискать у изголовья кнопку для вызова персонала. На звонок прибежала уже знакомая медсестра.

– Меня привезли одного? – спросил у нее Сергей.

– В смысле? – Она явно не поняла, что он хочет. – В тот день к нам в отделение человек пять привезли.

– Все мужчины?

– Нет, одна девушка. Рыженькая такая, под машину попала. Но она прожила только сутки, оказалась слишком тяжелая политравма. Что случилось?

– Не знаю. – Сергей ощутил, как мир уходит из-под него. – Мне плохо!

Сердце сжалось чудовищной болью, реальность свернулась в черный рулон, и Сергей вновь потерял сознание, рухнув в пустоту, заполненную непроницаемой тьмой. Видно было только часы – огромный циферблат, освещенный непонятно чем. Стрелки быстро вращались в обратную сторону, и Сергей не мог оторвать от них взгляд. Механизм часов громко щелкал, отмеряя ритм бесконечности.

«Рыженькая такая, – отстукивали часы. – Рыженькая такая, рыженькая…»

Сергей заткнул бы уши руками, если бы у него были руки и уши, но его разум висел в абсолютном ничто.

«Жизнь не имеет смысла, – подумал Сергей, чувствуя, что в любой момент может остановиться сердце в оставшемся на кровати теле. – Лучше раствориться в этом ничто».

«Ты разве нашел своего врага? – спросил Мацудайра-сан по-японски. – Разве ты выполнил главное предназначение воина?»

«Это уже не имеет смысла, – мысленно ответил Сергей. – Он меня победил».

«Это неправда. Ты еще жив».

«Во мне погибла душа. Я уже ничего не смогу».

«Значит, ты умер?» – насмешливо поинтересовался Мацудайра-сан.

«Да».

«Великолепно. Никто не может победить мертвого. Если жизнь для тебя ничего больше не значит, ты достиг совершенства. Нет больше силы, способной тебя победить. Но есть еще понятие чести. Разве тебе не хочется отомстить?»

«Рыженькая такая, – отстукивали часы. – Рыженькая».

«Разве я смогу?» – безразлично спросил Сергей.

«Это не имеет значения, раз ты уже умер. Остается только попробовать. У мертвого впереди целая вечность».

Сергей собрал все силы внутри себя и вывалился из бесконечной тьмы. Свет снова больно ударил в глаза.

Судя по теням в палате, солнце склонилось за полдень, значит, следователю с визитом снова не повезло. Замечательно. Сергею не хотелось отвечать на вопросы. Он привстал на кровати и сбросил простыню на пол, оставшись в длинной больничной рубахе.

Распахнув дверь в коридор, он увидел медсестру за столом, которая увлеченно читала детективчик в мягкой обложке.

– Где мои вещи? – громко спросил Сергей.

Медсестра вздрогнула и обернулась.

– Тебе рано вставать. Ложись, пожалуйста, – ответила она.

– Не могу. Мне надо уйти.

Сергей ощутил, что в нем действительно что-то умерло – впервые в жизни собственная безопасность его нисколько не волновала. Важным теперь казалось лишь достижение цели. Во что бы то ни стало, любой ценой. Видимо, решимость пациента не ускользнула от медсестры.

– Твоя одежда в кладовке у сестры-хозяйки, – начиная нервничать, сказала она. – Завтра утром сможешь ее получить.

– Очень сожалею, – мягко улыбнулся Сергей. – Но одежда мне требуется немедленно. Будьте так любезны показать мне кладовку.

– У меня нет ключей!

– Это не имеет значения.

Медсестра нерешительно поднялась со стула и засеменила по коридору. Сергей двинулся следом.

Дверь в кладовку оказалась самой обычной – деревянной, крашенной в белую краску. Сергей присмотрелся к замку и с коротким выкриком ударил в него босой пяткой. Дверь натужно крякнула и поддалась. По краске пробежала кривая трещина.

– Спасибо, – поблагодарил он медсестру и шагнул за порог.

Несмотря на полутьму, Сергей легко отыскал свою одежду в одной из пронумерованных ячеек, однако все карманы оказались пустыми.

– Все изъял следователь, – поспешила оправдаться медсестра.

– Ничего страшного.

Сергей стянул через голову больничную рубаху и, ничуть не стесняясь собственной наготы, принялся одеваться. Медсестра подобного не ожидала – смутилась, но взгляд не отвела.

– Где тут выход?

Медсестра молча указала в сторону лестницы, но через секунду сказала:

– Тебе нельзя уходить. Последствия трехдневной комы могут быть непредсказуемыми.

– Это не имеет значения, – улыбнулся Сергей и направился к лестничной клетке. – Будет просто замечательно, если вы не поднимете тревогу прямо сейчас.

Ответа он не расслышал, сбегая по лестнице на первый этаж. Новое состояние полного безразличия начало ему нравиться. Возможно, Мацудайра-сан прав в том, что рана, нанесенная воину, всегда должна быть смертельной. Для того, кто ее нанес.

Не спеша миновав десяток кварталов, Сергей приблизился ко двору своего дома. В том, что дверь заперта и опечатана милицией, не было никаких сомнений, поэтому подниматься следовало не в свой подъезд, а в тот, где есть выход на крышу. Усталость после нескольких суток бессознательной неподвижности давала о себе знать, но Сергей решил не обращать на нее внимания, пока это возможно. Поднявшись на крышу, он осторожно пробрался до площадки балкона и мягко соскочил вниз. Форточка оказалась закрыта, но не заперта на щеколду, что избавило его от необходимости бить стекла. Пролезть в нее не составляло труда.

Комната встретила Сергея безжизненным спертым воздухом – уже несколько дней здесь не было ветра. На циновках виднелись следы милицейских подошв, а рукоять висевшего на стене меча хранила следы коричневой пудры для снятия отпечатков пальцев. Беглый осмотр показал, что, кроме флейты, из комнаты ничего не пропало.

Сергей распахнул балконную дверь, затем окно на кухне, отчего занавески радостно затрепетали, зазвенели кольцами, напоминая позвякивание цепи от ошейника собаки, узнавшей хозяина.

Времени до приезда милиции наверняка было немного, но, несмотря на это, Сергей решил принять душ. Не только чтобы отмыться, но и отдохнуть, подумать, что делать дальше. Реализация мести предполагала в первую очередь поиск врага. О том, как действовать после этого, Сергей старался не думать – если хочешь достичь цели, необходимо быть последовательным и терпеливым. А главное – спокойным, не допускать ни малейшего гнева к врагу, ни на миг не поддаваться отчаянию. Мацудайра-сан говорил, что лишь спокойная гладь озера способна в точности отразить свет луны. Достаточно возникнуть легкому волнению, и отражение раздробится на тысячу бликов.

Сергей ощутил, как душу прорезала трещина – по одну сторону все бурлило и билось от невосполнимой потери, а по другую – остался холодный, бесстрастный рассудок. Пришлось загнать гнев и отчаяние поглубже. Теперь эмоции не мешали думать, напоминая о себе лишь непривычной болью в сердце. Рассудок же начал работать на полную мощность.

Сергей выключил душ и без всякого удовольствия пообедал оставшимися в холодильнике припасами. Пища необходима для дальнейших действий, поэтому следует есть. Не потому что хочется – уже ничего не хотелось, а потому что надо. Наверное, так же ощущали себя сорок семь самураев после гибели господина. Не желания двигали ими, а необходимость возмездия, не эмоции, а память и разум. И что им оставалось после исполнения мести, когда она перестала быть главнейшим стимулом существования? Ничего. Они растворились в небытии, как лепестки вишни, выполнившие задачу цветения.

Сергей вымыл посуду и переоделся во все чистое – воин должен идти на смерть в лучших одеждах. Затем поискал альбом с фотографиями, но не нашел. Это говорило о том, что враг в курсе его изысканий и скорее всего подготовился к визиту нежданного гостя. А то и сменил дислокацию.

«Может, в ветлечебнице уже никого нет, – подумал Сергей, – но все так или иначе оставляют следы. Зримые или незримые. И я их найду».

Но даже если враг остался там, где Сергей его случайно заснял, задача по вторжению в его логово представлялась весьма непростой. Слишком мало было информации для активных действий. Сколько там человек? Насколько готовы они к нападению? Какими охранными средствами располагают? Главная это база или один из вспомогательных центров? Есть ли в ветлечебнице доступ к устройству, просчитывающему случайности? Вопросов было много, ответов – ни одного.

Так или иначе, действовать надо, причем времени на дальнейшие раздумья нет.

Сергей вернулся на кухню и высыпал из коробка в чайное блюдце все спички, сжег их до черных углей, после чего бросил туда же кусок маргарина. Пару минут он мял получившуюся массу вилкой, а когда она превратилась в равномерную черную пасту, уложил ее в пустой коробок.

Затем достал из шкафа черный спортивный костюм, аккуратно отпорол цветные эмблемки и блестящую «молнию». Из-под раковины он достал оцинкованное ведро, положил в него спортивный костюм, залил водой, добавил отбеливатель и поставил на огонь. Пока вода закипала, Сергей отыскал несколько вполне подходящих черных тряпок, оставшихся еще с тех времен, когда фотография была для него не профессией, а просто любимым занятием.

Когда спортивный костюм выварился как надо, Сергей выстирал его и повесил сушиться. Вид у костюма стал – лучше некуда. Черная ткань по многочисленным складкам пошла длинными темно-серыми полосами, причем разной длины, формы и чуть разного тона. Словно шкура черного тигра. Через пару часов висения над плитой костюмчик высох. Когда стемнело, Сергей бросил его в пакет, выбрался на крышу и поехал к ветеринарной клинике.

Удобнее место было бы трудно придумать – крыльцо перед входом оказалось довольно высоким, а в десяти метрах от него стоял мусорный контейнер. Но самое главное – на столбе горел яркий ртутный фонарь.

Сергей, не задумываясь, шагнул к контейнеру, оглянулся и прыгнул внутрь, погрузившись в почти полную тьму, мусорную вонь и скользкую гадость. Контейнер тоже был очень удобный – в нем оказалось мягко и почти не было битого стекла. Бомжи старательно выгребают все виды бутылок.