Текст книги "Дизайн привычных вещей"

Память – это внутренние знания

В старой арабской сказке «Али-Баба и сорок разбойников» бедный дровосек Али-Баба находит секретную пещеру банды грабителей. Он подсмотрел, как разбойники входили в пещеру, и узнал волшебные слова, которые открывали вход: «Сим-сим, откройся». (Во многих версиях сказки фраза звучит как «Сезам, откройся»[15]15
  Сим-сим, сезам – другие названия кунжута, поэтому Касым, забыв пароль, и перебирал названия злаковых культур. Прим. ред.


[Закрыть].) Сводный брат Али-Бабы Касым выведал у него секрет и отправился к пещере[16]16
  Работа Альфреда Бейтса Лорда обобщена в его книге «Сказитель» (1960). Цитата из «Али-Баба и сорок разбойников» взята из книги «The Arabian Nights: Tales of Wonder and Magnificence», отобранная и отредактированная Падраиком Колумом, переведенная Эдвардом Уильямом Лейном (Colum & Ward, 1953). Большинство из нас знает магическую фразу как «Сезам, откройся», но, согласно Колуму, правильная транслитерация – «Сим-сим».


[Закрыть].

Подойдя ко входу в пещеру, он сказал: «Сим-сим, откройся!»

Дверь немедленно отворилась и, когда он вошел, закрылась за ним. Он осмотрел пещеру и был поражен тем, что нашел гораздо больше богатств, чем говорил Али-Баба.

Он быстро сложил на полу пещеры столько мешков золота, сколько могли увезти его десять мулов. Мысли Касыма теперь были полностью заняты великими сокровищами, которые он заполучил, и он не мог вспомнить слова, открывавшие дверь. Вместо «Сим-сим, откройся!» он сказал «Ячмень, откройся!», но, к его великому удивлению, ничего не произошло. Он называл другие сорта злаков, но дверь все равно оставалась запертой.

Такого Касым не ожидал. Когда он понял, в какую беду попал, он так испугался, что чем сильнее старался вспомнить слово «сим-сим», тем сильнее все в его памяти путалось. В конце концов он совершенно забыл это слово, как будто вообще никогда его не слышал.

Касым так и не выбрался из пещеры. Разбойники вернулись, отрубили ему голову и разрубили на части его тело. (Из «Арабских ночей» Colum’s 1953.)

Большинству из нас не отрубят голову, если мы забудем секретный код, но все равно вспомнить его бывает очень трудно. Одно дело – запомнить одну или две вещи: комбинацию цифр, пароль или какой-то секрет открывания двери. Но когда паролей становится слишком много, память дает сбой. Как будто существует какой-то заговор с целью свести нас с ума, перегрузив нашу память. Многие коды, например почтовые индексы и телефонные номера, существуют для того, чтобы упростить машинную работу, при этом совершенно не учитывается, как они усложняют жизнь людям.

К счастью, теперь технологии избавляют большинство из нас от запоминания этих взятых с потолка кодов и берут это на себя. Телефонные номера, почтовые адреса и индексы, адреса сайтов и электронной почты – все их можно восстановить автоматически, поэтому нам больше не нужно запоминать их. Защитные коды – совсем другое дело, и в этой бесконечной жестокой битве между хорошими и плохими парнями количество разных произвольных кодов, которые мы должны запоминать, или специальных обеспечивающих безопасность устройств, которые мы должны носить с собой, продолжает увеличиваться, а сами коды и устройства – усложняться.

Многие из этих кодов нужно хранить в секрете. Выучить все эти номера и фразы нет никакой возможности.

Как же с этим справляется большинство людей?[17]17
  Существует много исследований на эту тему (Anderson, 2008; Florêncio, Herley, & Coskun, 2007; National Research Council Steering Committee on the Usability, Security, and Privacy of Computer Systems, 2010; Norman, 2009; Schneier, 2000). Просто выполните поиск, вбив в поисковик фразу «наиболее распространенные пароли». Моя статья о безопасности, на которую множество раз ссылались в газетных колонках, доступна на моем сайте и также была опубликована в журнале о человеко-компьютерном взаимодействии – Interactions (Norman, 2009).


[Закрыть] Они используют простые пароли. Исследователи назвали пять наиболее часто используемых паролей: «пароль», «123456», «12345678», «qwerty» и «abc123». Очевидно, что люди выбирают эти комбинации, потому что их просто запомнить и набрать. Но при этом все эти пароли так же запросто может подобрать жулик. У большинства людей (включая меня) есть несколько паролей, которые они используют на самых разных сайтах. Так поступают даже специалисты по безопасности, хотя это и нарушает их собственные правила.

Многие требования безопасности лишены смысла и слишком сложны. Так почему от нас требуют их соблюдения? На это есть много причин. Первая состоит в том, что существуют реальные проблемы: преступники выдают себя за других, чтобы красть деньги и имущество обычных людей. Люди вторгаются в частную жизнь других людей с гнусными или вполне невинными целями. Профессора и учителя должны сохранять в тайне вопросы экзаменационных билетов или отметки. Секреты важно хранить большим компаниям и целым странам. Есть много причин, почему мы держим что-то за закрытыми дверями или за стенами, защищенными паролями. Однако проблема состоит в том, что у нас нет правильных представлений о человеческих способностях.

Нам действительно нужна защита, но большинство из тех, кто выступает за внедрение требований безопасности в школах, на предприятиях и в правительстве, – технологи или, возможно, сотрудники правоохранительных органов. Они много знают о преступлениях, но не о человеческом поведении. Они считают, что нужны «надежные» пароли – те, которые трудно угадать – и что их нужно часто менять. Они не понимают, что нам уже нужно столько паролей (даже самых простых), что мы просто не можем запомнить, какой пароль куда вводить. И это создает новый уровень уязвимости.

Чем сложнее требования к паролю, тем менее безопасна система. Почему? Потому что люди, которые не могут запомнить все эти комбинации, записывают их. И где они хранят эту личную ценную информацию? В своем бумажнике, под компьютерной клавиатурой или в каком-то еще месте, где ее легко найти, потому что она часто бывает нужна. Поэтому вору достаточно просто украсть бумажник, достать листочек – и он узнает все секреты. Большинство людей – честные, ответственные работники. И именно им больше всего и досаждают сложные системы безопасности, мешая выполнять работу. В итоге часто бывает так, что самый преданный сотрудник нарушает правила безопасности и ослабляет всю систему в целом.

Когда я проводил исследования для этой главы, я нашел множество примеров паролей, которые вынуждали людей пользоваться небезопасными запоминающими устройствами. В одном из постов форума «Mail Online» британской газеты Daily Mail это хорошо описано:

Когда я работал на местную правительственную организацию, мы обязаны были менять свои пароли каждые три месяца. Чтобы убедиться, что я не забуду его, я записывал его на стикере и приклеивал над столом.

Как мне запомнить все эти секреты? Большинству из нас это не по силам, даже если мы будем использовать мнемонические приемы, пытаясь увидеть какой-то смысл в бессмыслице паролей. Могут помочь книги и курсы по развитию памяти, но все эти методы трудно освоить, и нужно постоянно практиковаться, чтобы ими овладеть. Поэтому мы делегируем задачу запоминания, записывая информацию в блокнотах, на клочках бумаги или у себя на ладонях. Но мы прячем свои записи, чтобы обмануть возможных воров. И это ставит перед нами другой вопрос: как мы маскируем вещи, как прячем их и как запоминаем, каким образом замаскировали вещь или куда ее спрятали. Ох уж эта дырявая память. Где вы спрячете что-то, чтобы это не нашел никто другой? В неожиданных местах, верно? Деньги прячут в холодильнике; ювелирные украшения – в аптечке или в ботинках в шкафу. Ключ от входной двери спрятан под ковриком или под карнизом. Ключ от машины – под бампером. Любовные письма – в вазе для цветов. Проблема в том, что в доме не так уж много неожиданных мест. Вы можете забыть, где лежат письма или ключи, но грабитель помнит. Два психолога, изучавшие эту проблему, описали ее так:

Очень часто неожиданные места выбирают с помощью логики. Например, наша приятельница хотела застраховать свои драгоценные камни, и страховая компания попросила ее приобрести сейф. Приятельница понимала, что может забыть комбинацию от сейфа, и придумала, где ее хранить. Она решила записать код в своем личном телефонном справочнике под буквой «С», как будто это был телефонный номер мистера и миссис Сейф. В этом просматривается четкая логика: храни числовую информацию вместе с другой числовой информацией. Она была шокирована, когда услышала, что бывший грабитель на дневном телевизионном ток-шоу рассказал, что, найдя в доме сейф, он сразу искал телефонный справочник, потому что многие люди хранят комбинацию от сейфа там. (Из «Виноград и Соловей», 1986, «On Forgetting the Locations of Things Stored in Special Places» («Почему мы забываем места, где спрятали вещи»). Цитируется с разрешения.)[18]18
  Цитата о том, как профессиональные воры узнают, где люди прячут вещи, взята из исследования Винограда и Соловья «On Forgetting the Locations of Things Stored in Special Places» (1986).


[Закрыть]

Все те произвольные вещи, которые нам приходится запоминать, добавляют звенья к цепи невольной тирании, которая нас сковывает. Самое время для бунта. Но перед тем как поднимать восстание, нужно понимать, какое возможно решение. Как уже говорилось ранее, одно из моих правил гласит: «Никогда не критикуй, если не можешь предложить идею получше». В данном случае непонятно, какая система могла бы быть лучше.

Что-то могут изменить только масштабные культурные сдвиги, и возможно, эти проблемы так никогда и не будут решены. Например, проблема определения людей по именам. Сначала они были нужны для того, чтобы отличать людей внутри одной семьи или группы, которая проживала вместе. Употребление нескольких имен (имен и фамилий) – относительно недавняя традиция, но даже они не отличают одного человека от остальных семи миллиардов жителей планеты. Что мы пишем сначала: имя или фамилию? Это зависит от того, в какой стране вы живете. Сколько имен у человека? Сколько букв в имени? Какие буквы допустимо использовать в именах? Может ли, например, в имени быть цифра? (Я знаю людей, которые пытались использовать такие имена, как «ГЗнри». Я знаю компанию, которая называется «Autonom3».)

Как перевести имя с одного алфавита на другой? Имена некоторых моих друзей-корейцев одинаковые, если их писать буквами корейского алфавита, но разные, если транслитерировать их английскими буквами.

Многие люди меняют имена, когда женятся или разводятся, а в некоторых культурах – когда проходят важные жизненные этапы. Быстрый поиск в интернете выдает множество вопросов от выходцев из Азии, которые не знают, как им заполнять формы на американские или европейские паспорта, потому что их имена не соответствуют требованиям.

А что происходит, когда вор крадет идентичность человека, притворяется кем-то другим, использует чужие деньги? В Соединенных Штатах такие похитители идентичности могут подать заявление на налоговые вычеты и получить их, а когда настоящие налогоплательщики попытаются забрать свою законную компенсацию, они слышат, что это уже сделано.

Однажды я присутствовал на собрании экспертов по безопасности в корпоративном кампусе Google. Как и большинство корпораций, Google очень озабочена охраной своих рабочих процессов и передовых научных исследований, поэтому большинство зданий закрываются и тщательно охраняются. Участникам собрания не было дано права доступа (разумеется, кроме тех, кто работал в Google). Наше собрание проходило в конференц-зале, в месте общего пользования в хорошо охраняемом здании. Но туалеты были расположены на закрытой территории. Как мы решили эту проблему? Ведущие специалисты по безопасности с мировым именем нашли решение: они взяли кирпич и подперли им дверь, которая вела на охраняемую территорию. Вот и все, что нужно знать о безопасности: сделайте что-то слишком безопасным – и оно перестанет быть безопасным.

Как мы решаем проблемы? Как мы гарантируем людям доступ к их записям, банковским счетам и компьютерным системам? Почти любую схему, которую вы только можете себе представить, уже предлагали, изучали и обнаружили в ней дефекты. Биометрические маркеры (модели радужки или сетчатки, отпечатки пальцев, распознавание голоса, тип тела, ДНК)? Все это можно подделать или взломать базу данных системы. А если кто-то ухитрится обмануть систему, что можно будет сделать? Изменить биометрические маркеры невозможно, так что, если они укажут не на того человека, внести изменения будет невероятно сложно.

В силу паролей уже никто не верит, потому что в большинстве случаев их можно получить через «регистраторы ключей» или украсть. Регистратор ключей – это программное обеспечение, которое спрятано внутри вашей компьютерной системы. Регистратор ключей записывает то, что вы печатаете, и посылает это преступникам. При взломе компьютерной системы могут быть украдены миллионы паролей, и, даже если они зашифрованы, преступники могут их расшифровать. В обоих случаях, каким бы надежным ни был пароль, преступники знают, что это пароль.

Самые безопасные методы требуют несколько определителей. Чаще всего встречаются схемы, для которых нужно по меньшей мере два определителя: «нечто, что вы имеете» плюс «нечто, что вы знаете». «Нечто, что вы имеете» – это зачастую физический определитель, такой как карта или ключ, возможно, даже что-то вживленное под кожу или какой-то биометрический маркер, например отпечатки пальцев или узоры радужной оболочки глаза. «Нечто, что вы знаете» может быть каким-то внутренним знанием, чаще всего это что-то, что вы запомнили. Оно не обязательно должно быть таким надежным, как современные пароли, потому что оно не будет работать без «чего-то, что у вас есть». Некоторые системы имеют пароль-оповещение, так что, если преступники попытаются заставить кого-то ввести пароль в систему, человек может использовать пароль-оповещение, который предупредит о незаконном проникновении.

У служб безопасности много проблем из области дизайна, причем эти проблемы включают и сложные технологии, и поведение человека. Существуют и глубокие, принципиальные проблемы. Есть ли у них решение? Нет, пока нет. Возможно, мы будем вынуждены терпеть эти сложности еще долгое время.

Структура памяти

Произнесите вслух цифры 1, 7, 4, 2, 8. Теперь, не глядя в книгу, повторите их. Попытайтесь повторить их снова, закрыв глаза, чтобы лучше «услышать» звук, который все еще отзывается эхом у вас в голове.

Пусть кто-то прочтет вам любое предложение. Что это было за предложение? Воспоминания о произошедшем только что всегда доступны непосредственно, они ясные и полные, вам не нужно прилагать никаких мыслительных усилий.

Что вы ели на обед три дня назад? Теперь ощущения совсем другие. Вам нужно время, чтобы вспомнить ответ на этот вопрос, и этот ответ не является ни таким ясным, ни таким полным, как воспоминания о том, что произошло секунду назад. Чтобы ответить на этот вопрос, вам нужно приложить ощутимое мыслительное усилие. Если мы вспоминаем прошлое, это сильно отличается от того, как мы вспоминаем только что произошедшее. Нужно приложить больше усилий, а результат будет менее определенным. На самом деле «прошлое» – это не обязательно что-то произошедшее очень давно. Попробуйте не смотреть в книгу и вспомнить, что это были за цифры? Некоторым людям придется потратить какое-то время и приложить усилия, чтобы это вспомнить. (Из: Д. Норман «Память и научение», 1982.)

Психологи различают два основных вида памяти: краткосрочная, или «рабочая», память и долгосрочная память. Они очень разные и предполагают разные требования к дизайну.

Краткосрочная, или «рабочая», память

Эта память сохраняет самый свежий опыт или материал, о котором вы недавно думали. Это память настоящего момента. Информация сохраняется автоматически и вспоминается без усилий; но количество информации, которую можно запомнить с помощью краткосрочной памяти, жестко ограничено. Где-то от пяти до семи элементов – вот ее лимит, количество может увеличиться до десяти или двенадцати, если материал постоянно повторять или «пересказывать», как говорят психологи, «отрабатывать».

Умножьте в уме 27 на 293. Если вы попытаетесь сделать это так же, как делаете, когда у вас есть бумага и карандаш, то не сможете удержать в своей краткосрочной памяти все цифры и промежуточные ответы. У вас не получится. Традиционный метод умножения разработан для бумаги и карандаша. Если вы умножаете на бумаге, нет никакой необходимости уменьшать количество информации, которое должно помещаться в памяти: эту функцию выполняют цифры, записанные на бумаге (внешняя информация), и это облегчает бремя, которое ложится на краткосрочную память. Существуют способы умножения в уме, но здесь используются совсем другие методы, отличные от методов умножения в столбик на бумаге. Кроме того, чтобы научиться умножать в уме, вам придется много тренироваться. Кратковременная память неоценима при выполнении повседневных дел. Она позволяет нам запоминать слова, имена, фразы, части сложных задач, поэтому ее также называют рабочей памятью. Но материал, который хранится в краткосрочной памяти, очень хрупок. Стоит вам только отвлечься на что-то другое, и – пшик – то, что хранилось в краткосрочной памяти, исчезает. Вы можете удерживать в памяти почтовый код или телефонный номер с той секунды, когда вы на него посмотрели, и до того момента, когда вы его используете, но только если ничто не отвлечет вас от этого. Девять или десять цифр телефонного номера уже бывает довольно трудно запомнить, а если номер еще длиннее – лучше даже не пытайтесь. Запишите его. Или разделите номер на несколько более коротких сегментов, превратив длинную цепочку цифр в осмысленные куски.

Люди, специально развивающие память, используют особые техники – мнемонические приемы, это позволяет запоминать удивительно большие объемы материала, причем зачастую с одного прочтения. Один из таких методов – превратить цифры в значимые сегменты. В одном известном исследовании некий спортсмен запоминал последовательности чисел как результаты забегов. Он довольно долго совершенствовал этот метод и в конце концов научился с первого взгляда запоминать невероятно длинные последовательности цифр. Традиционный метод, который используется для того, чтобы шифровать длинные последовательности чисел, – сначала перевести каждую цифру в согласный звук, а потом перевести последовательность согласных во фразу, которую легко запомнить. Стандартная табличка перевода цифр в согласные существует уже сотни лет, она очень предусмотрительно сделана так, чтобы ее было просто запомнить, потому что согласные по форме напоминают цифры. Так, «1» переводят в «t» (или схожий по звучанию «d»), «2» становится «n», «3» превращается в «m», «4» – это «r», а «5» – «l» (как в римских цифрах, где эта буква обозначает 50). Всю табличку и приемы запоминания, которые помогут заучить пары, легко найти в интернете, набрав «мнемонические приемы для запоминания цифр»[19]19
  Мнемонические методы были освещены в моей книге «Память и внимание» («Memory and Attention»), и, хотя эта книга устарела, мнемонические методы еще старше и до сих пор не изменились (Norman, 1969, 1976). Я обсуждаю усилия, связанные с извлечением воспоминаний из памяти, в книге «Обучение и память» («Learning and Memory») (Norman, 1982). Мнемонические приемы легко найти: просто поищите в интернете «мнемонику». Аналогичным образом свойства краткосрочной и долгосрочной памяти легко обнаруживаются при поиске в интернете или в любом тексте по экспериментальной психологии, когнитивной психологии или нейропсихологии (в отличие от клинической психологии) или в тексте по когнитивной науке. Кроме того, поищите в интернете фразы «человеческая память», «рабочая память», «кратковременная память» или «долговременная память». Также см. книгу гарвардского психолога Даниэля Шактера «Семь грехов памяти» (2001). Что такое семь грехов Шактера? Мимолетность, рассеянность, блокирование, неизученность, внушаемость, настойчивость и предвзятость.


[Закрыть].

С помощью этого приема цепочка 4194780135092770 превращается в набор букв rtbrkfstmlspncks, который, в свою очередь, можно запомнить как «A hearty breakfast meal has pancakes» («Сытный завтрак включает блины»). Конечно, наблюдать за волшебниками, обладающими невероятной памятью, довольно интересно. Однако большинство людей не слишком хорошо запоминают разные длинные произвольные последовательности, поэтому глупо было бы создавать системы, рассчитанные на такой уровень запоминания.

Как бы странно это ни звучало, измерить вместимость краткосрочной памяти очень сложно. Объем того, что мы можем запомнить, зависит от того, насколько нам знаком тот или иной материал. Более того, похоже, что мы удерживаем в памяти какие-то значимые элементы, а не более простые вроде секунд, отдельных звуков или букв. Способность к удержанию информации зависит от времени и от количества элементов, которые нужно запомнить. Количество элементов важнее, чем время, и появление каждого нового элемента уменьшает вероятность запоминания всех предыдущих элементов. Вместимость памяти нужно измерять именно в элементах, потому что люди могут запомнить примерно одинаковое количество цифр и слов и почти одинаковое количество простых фраз из трех – пяти слов. Как это возможно? Я думаю, что краткосрочная память представляет собой нечто вроде указателя на элемент, уже закодированный в долгосрочной памяти. Это означает, что вместимость краткосрочной памяти равна количеству указателей, которые человек может в ней удерживать. Это объясняло бы тот факт, что длина или сложность того или иного элемента никак не влияют на запоминание – важно только количество элементов. Но это не совсем объясняет, почему мы делаем акустические ошибки, когда храним что-то в краткосрочной памяти (если, конечно, не считать, что указатели хранятся в какой-то акустической памяти). Этот вопрос остается открытым для дальнейших научных исследований.

Считается, что объем краткосрочной памяти составляет от пяти до семи элементов. Но в реальности мы, скорее, можем запомнить всего от трех до пяти элементов. Вам кажется, что этого слишком мало? Хорошо. Когда вы встречаете нового человека, вы всегда запоминаете его или ее имя? Когда вам нужно набрать телефонный номер, вам приходится смотреть на экран несколько раз, когда вы вводите цифры? Даже немного отвлекшись, вы забываете то, что пытались сохранить в краткосрочной памяти.

Какие выводы из этого можно сделать относительно дизайна? Не рассчитывайте, что люди сохранят что-то в краткосрочной памяти. Часто, когда что-то идет не так, компьютерные системы показывают сообщение с важной информацией, которое исчезает с экрана в тот самый момент, когда человек хочет его прочитать. Это невероятно раздражает пользователей. Как они должны запомнить эту важнейшую информацию? Меня совсем не удивляет, когда люди пинают свои компьютеры или кидаются на них с кулаками. Мне доводилось видеть, как медсестры записывали важнейшие медицинские данные пациентов от руки, потому что эта крайне важная информация могла исчезнуть, если медсестре зададут какой-нибудь вопрос и отвлекут ее хотя бы на секунду. В электронных системах для медицинских записей предусмотрен автоматический выход из программы, если системой долго не пользуются. Зачем? Чтобы защитить личную информацию пациента. Причина веская, но само действие программы нередко усложняет труд медсестер, которых все время отвлекают от работы врачи, коллеги или пациенты. Пока медсестры отвечают на чужие вопросы, система их выкидывает, и им приходится начинать все сначала. Неудивительно, что они записывают полученную информацию от руки, хотя это и умаляет ценность компьютерной системы, которая позволяет избежать ошибок рукописного ввода. Но что им еще остается делать? Как еще получить эту важнейшую информацию? Они не могут помнить все, именно поэтому им и нужны компьютеры.

Те ограничения, которые накладывают на нашу краткосрочную память разные параллельные задания, можно преодолеть с помощью нескольких техник. Одна из них предполагает использование нескольких сенсорных модальностей. Зрительная информация не сильно мешает восприятию звуковой информации или записанного материала. Гаптика (тактильная коммуникация) тоже не слишком отвлекает. Для того чтобы увеличить эффективность рабочей памяти, лучше всего предоставлять разную информацию разными способами, используя зрение, звук, касание, слух, положение в пространстве и жесты. Например, автомобили стоит оснастить звуковым представлением информации в виде инструкций по вождению, а также функцией вибрации с одной стороны сиденья или рулевого колеса, если водитель покидает свою полосу или если справа или слева есть другие транспортные средства. Эти средства оповещения не должны мешать водителю воспринимать зрительную информацию и вести машину. Вождение преимущественно связано со зрением, поэтому использование звуковых и тактильных способов оповещения по минимуму мешает водителю справляться с его зрительной задачей.

Долгосрочная память

Это память о прошлом. Как правило, для того, чтобы информация отложилась в долгосрочной памяти, требуется время. Время и некоторое усилие требуются также, чтобы извлечь оттуда информацию. Сон играет важную роль в укреплении памяти об опыте, пережитом за день. Заметьте, что память о пережитом – это не точная запись; это, скорее, фрагменты и частицы, которые мы реконструируем и интерпретируем каждый раз, когда что-то вспоминаем. Такие воспоминания подвержены всем искажениям и изменениям, это результат воздействия на наши воспоминания механизма, которым человек объясняет жизнь. Насколько хорошо мы можем воспроизвести опыт и знания из долгосрочной памяти, сильно зависит в первую очередь от того, насколько хорошо мы поняли материал. Сведения, которые мы положили в долгосрочную память в одной интерпретации, мы, возможно, не сможем найти позже, когда будем искать этот же материал в какой-то другой интерпретации. Никто не знает, насколько обширна наша память на самом деле: там миллиарды, триллионы единиц информации. Мы даже не знаем, какого типа единицы измерения нам использовать. Каким бы ни был ее объем, он так велик, что у него нет никакого видимого предела.

Роль сна в усилении долгосрочной памяти до сих пор не до конца изучена, но в этой области проведено множество исследований. Вероятно, одним из возможных механизмов, которые помогают укрепить память, является повторение. Давно известно, что повторение материала – это важная составляющая формирования путей долгосрочной памяти. Вам нужно мысленно как бы просматривать новый материал, на этом этапе вы все еще активно пользуетесь краткосрочной памятью. «То, что заставляет вас повторять информацию во сне, будет определять, что вы запомните, а что, напротив, забудете», – считает профессор Северо-Западного университета Кен Паллер, один из авторов недавно изданной научной работы на тему сна[20]20
  Одетт, Энтони, Крири и Паллер, 2013.


[Закрыть]. Однако хотя повторение во сне и укрепляет ваши воспоминания, оно может и фальсифицировать их: «Воспоминания в нашем мозге все время меняются. Иногда, когда вы повторяете все детали, вы улучшаете хранение информации и, возможно, позже лучше все вспомните. Однако есть вероятность, что вы вспомните что-то неправильно, потому что слишком приукрасили свои воспоминания».

Помните, как вы ответили на этот вопрос в главе 2?

С какой стороны входной двери находилась ручка – слева или справа, – в квартире, где вы жили до того, как переехали в свою предыдущую квартиру?

Большей части людей потребуется приложить много усилий, чтобы вспомнить, о какой квартире вообще идет речь, им пришлось бы воспользоваться одной из техник, описанных в главе 2, чтобы мысленно вернуться в то время и дать ответ на вопрос. Это пример того, как работает процедурная память, ведающая тем, как мы делаем разные вещи, в отличие от декларативной памяти, отвечающей за фактологическую информацию. В обоих случаях вам может потребоваться достаточно много времени и сил, чтобы получить ответ. Больше того, ответ невозможно получить таким же образом, как мы получаем информацию из книг или с сайтов. Эта информация извлечена из памяти, это реконструкция знаний, поэтому она подвержена субъективной оценке и разного рода искажениям. Знания, сохраняющиеся в памяти, очень значимы, и, когда человек воспроизводит их, он подвергает их осмысленному толкованию, а не повторяет совершенно точно.

Самая большая сложность работы с долгосрочной памятью – это организация. Как мы находим то, что хотим вспомнить? Большинство людей испытывали ощущение, когда какое-то имя или слово «вертится на языке»: вы чувствуете, что вы это знаете, но ваше сознание не может добраться до ваших знаний. Иногда позже, когда вы занимаетесь чем-то другим, искомое имя может внезапно всплыть у вас в сознании. Нам до сих пор неизвестно, каким образом люди вспоминают то, что нужно вспомнить, но, возможно, здесь задействован какой-то механизм, который ищет некие соответствия заданным шаблонам. Возможно, этот механизм работает параллельно с неким подтверждающим механизмом, проверяющим, соответствуют ли воспоминания нужным знаниям. Именно поэтому, когда вы пытаетесь вспомнить какое-то имя, но постоянно вспоминаете не то, вы понимаете, что это неправильные имена. Поскольку эти неверные воспоминания мешают вспомнить по-настоящему, вам приходится заняться чем-то другим для того, чтобы процесс поиска в подсознательной памяти мог сброситься и обновиться.

Поскольку вспоминание – это реконструирующий процесс, он может выдавать ошибки. Мы можем воссоздавать события в том виде, в котором предпочитаем их помнить, а не в том виде, в каком мы на самом деле их пережили. Людей довольно просто ввести в заблуждение и заставить сформировать неправильные воспоминания, «вспоминая» в мельчайших деталях события, которые они якобы пережили, хотя на самом деле ничего подобного не происходило. Поэтому свидетельства очевидцев в суде – серьезная проблема: они чрезвычайно ненадежны. Многочисленные психологические эксперименты демонстрируют, как легко привить человеку ложные воспоминания, причем сделать их такими убедительными, что люди отказываются признать, что на самом деле этого события никогда не было.

Знания в голове на самом деле являются знаниями в памяти, то есть внутренним знанием. Если мы посмотрим, как люди используют свою память и как они вспоминают, мы выделим несколько категорий.

Две из них очень важны для нас:

1. Запоминание произвольных вещей. Сведения, которые нужно вспомнить, кажутся произвольными, в них нет никакого смысла, и они не имеют никакого отношения ко всему тому, что мы уже знаем.

2. Запоминание значимых вещей. Сведения, которые нужно вспомнить, образуют значимые связи друг с другом или с другой известной нам информацией.

Запоминание произвольных и значимых вещей

Произвольные знания – это простое запоминание данных, которое не имеет скрытого смысла или структуры. Хорошим примером служит заучивание алфавита, имен людей, иностранных слов – все те случаи, когда, как нам кажется, материал никак не структурирован. Это также относится к набору клавиш, команд, жестов и других процедур, которыми грешат многие наши современные технологии. Это механическое запоминание, проклятие наших дней.

Некоторые вещи нужно запоминать механически, как, например, алфавит. Однако даже тут мы пытаемся как-то структурировать этот, в общем-то, бессмысленный список, превращая алфавит в песенку, используя рифмы и ритм для создания определенной структуры.

Механическое заучивание вызывает проблемы. Сложно выучить произвольный набор данных, и на это может потребоваться много времени и усилий. Зазубренный материал не даст никакого намека на то, что можно сделать, чтобы справиться с реальной проблемой. К сожалению, этот метод – по-прежнему основной в большинстве школ, а еще чаще применяется при обучении взрослых. Именно так некоторых людей обучают работать на компьютерах или готовить. Именно так нам приходится учиться использовать некоторые новые (плохо спроектированные) технологические устройства.

Мы заучиваем произвольные последовательности действий, искусственно структурируя их. В большинстве книг и курсов по улучшению памяти предлагается определенный набор стандартных методов структуризации материала, чтобы запомнить самые произвольные данные, например списки продуктов или последовательность букв. Бывает, что люди, которые не прошли такую подготовку или изобрели собственные методы запоминания, пытаются придумать какую-то искусственную структуру, но часто такие попытки не приносят плодов, поэтому учиться так трудно.

Большинство вещей в мире имеют разумную структуру, что значительно упрощает запоминание. Когда что-то имеет значение, оно соответствует знаниям, которые у нас уже есть, так что новый материал можно понять, осмыслить и встроить в тот материал, который был получен ранее. Теперь мы можем использовать правила и ограничения, которые помогут нам понять, как соотносятся наши новые и старые знания. Наделенная смыслом структура может организовать кажущийся хаос.