Текст книги "Игра королев"

Это было то, о чем он мечтал, о чем молился и чего хотел достичь, чтобы пристыдить Лаймонда. Но…

Охрипшим от волнения голосом он спросил:

– Что я должен для этого сделать? Драться с вами?

– Я есмь господин твой, поднимешь ли ты на меня руку?.. Нет, я предлагаю другой путь. – Лаймонд поднял кружку. – Пей со мной. Я начал несколько часов назад, что ставит меня в невыгодное положение. Пей со мной наравне, пока не кончится эль, а его хватит надолго, обещаю. Кто упадет первым, проиграл, у кого хватит сил открыть дверь, спуститься и показаться Мэтью, получает неограниченную власть.

Скотт не спешил взять кружку, немного испугавшись.

– Боже… Держать такое пари… рисковать стольким.

– Ты не хочешь?

– Хочу, но… Я бы предпочел настоящее состязание.

– Так ты не будешь?

– Буду!

– Давай же, это твой единственный шанс. Для того чтобы повести за собой банду пьянчуг и головорезов, надо уметь выпить больше любого из них и резать головы без зазрения совести. Не будь таким щепетильным, – добавил Лаймонд презрительно. – Я не настолько пьян, чтобы не соображать, что делаю, и не нарушу наш договор. Я имею привычку обдумывать все мои поступки, за исключением, пожалуй, того случая, когда мне взбрела в голову неудачная мысль взять к себе в шайку одного рыжего проповедника из самой тупоголовой семейки в Шотландии.

– Если я выиграю, я могу поступить с леди Леннокс и леди Калтер как захочу?

– Можешь устроить из них гарем. Согласен?

– Согласен, – ответил Уилл Скотт и поднес ко рту первую кружку с элем.

На востоке разгоралась заря. Пропел первый утренний дрозд.

В башне за толстыми стенами было по-прежнему темно. Люди вперемежку с животными спали на полу в нижней зале, как когда-то их пращуры. Наверху скрипнула дверь.

Мэтью, лежавший навзничь на соломенном тюфяке, сложив на животе руки, вовсю храпел. Рыгнув, он тяжело перевалился на другой бок и захрапел снова. Но повернулся он лицом к лестнице.

Тишина. Затем в отдалении та же самая дверь закрылась, и через какое-то время раздался шум шагов: кто-то неуверенно, потихоньку спускался по лестнице. Шаги приближались. Мэтью не двигался, лежал и похрапывал, пока темная фигура не появилась в дверном проеме, – человек сделал два шага вперед и остановился, привалившись к стене, тщетно пытаясь обрести равновесие. Слабый утренний свет пробился через окно и высветил на фоне штукатурки руку, рукав шелковой сорочки и бледное искаженное лицо.

Полуоткрыв глаза, Мэтью хрюкнул в свою ассирийскую бородку: «Ну и ну. Нажрался как свинья… « Он вскочил и последовал за Лаймондом, который развернулся и, шатаясь из стороны в сторону, медленно побрел к выходу.

Мэтью подошел к нему, когда Лаймонд вытаскивал голову из бочки с холодной водой: с волос его стекала вода, а кожа покрылась пупырышками от холода. Лаймонд не удивился, Увидев Мэта, вытер голову полотенцем, которое тот ему протянул, и приглушенным голосом спросил:

– Ответ Леннокса прибыл?

– Полчаса назад.

Лаймонд опустил полотенце, и Мэт посмотрел ему прямо в глаза.

– Они согласны обменять леди Леннокс на леди Калтер, назначили время и место. Встреча состоится завтра. Безопасность конвоя обеспечена.

– Хорошо. – Лаймонд уронил полотенце и прислонился к бочке с холодной водой. – Ты знаешь, что делать.

Хотя хозяин и не счел нужным рассказать об этом Скотту, Мэтью получил подробнейшие указания насчет Мариотты. Продолжая задумчиво разглядывать Лаймонда, он подтвердил:

– Знаю. – И, подобрав полотенце, ждал, что будет дальше.

Лаймонд доковылял до лестницы, рухнул на нижнюю ступеньку, сжал голову руками и долго сидел так, не в силах вымолвить ни слова, а затем бросил взгляд на Мэта:

– Я уезжаю. Не хочу будить других. Выведи мою лошадь, Мэт. Приготовь лук, одеяло и одежду.

Это не заняло много времени. В седле Лаймонд смотрелся уже лучше.

– Еда в сумке, – коротко кинул Мэт. – И плащ.

– Спасибо… Я ненадолго.

Мэт не склонен был задавать лишних вопросов, но не удержался:

– А молодой Уилл?

– Наверху. Бриллиант в драгоценной оправе, – пробормотал Лаймонд с обычным сарказмом.

Затем он выехал прочь со двора и минуту спустя уже мчался по холмам.

Мэтью вернулся. Все спали, хотя в кухне уже раздавались тихие, но приятные звуки. По узкой лестнице Мэт поднялся в комнату Лаймонда.

Свеча слабо коптила. В комнате воняло салом и разлитым элем, в камине громоздились обуглившиеся поленья, на решетке скопилась зола. Напротив камина прямо в грязи на полу, зажав в руке оловянную пивную кружку, последнюю, которую ему удалось осушить, возлежал Уилл Скотт, храпя и постанывая во сне. Кто-то заботливо раскрыл ему ворот, подложил под голову подушку и поставил лохань с полотенцем прямо на живот.

Мэтью полюбовался этой картиной, осклабился и вышел, тихо затворив дверь.

Из Кроуфордмуира Лаймонд медленно направился через всю страну в Корсторфин.

Ему потребовалась пять дней, чтобы устроить встречу с сэром Джорджем Дугласом: лорд Грей, которого жизнь кое-чему научила, держал сэра Джорджа в Берике, пока не приедет его старший сын, который должен был служить залогом доброй воли отца. В начале марта, однако, сэр Джордж вернулся в Далкейт и у него появилась возможность обговорить с господином Кроуфордом из Лаймонда мелкие детали обмена Сэмюэла Харви на жизнь и свободу Уилла Скотта.

Спустя совсем немного времени один из королевских хирургов прибыл к постели больной девочки с опозданием. У него на устах был потрясающий рассказ о том, как пришлось делать кесарево сечение в необычайных условиях. Как его привезли к молодой женщине, измученной тяжелыми родами, заключенной в Башню, где жили одни только мужчины. Родился мертвый ребенок, врача силой вынудили остаться на пару дней, пока роженица не придет в себя и не появится женщина, чтобы сменить его. Когда лекаря освободили, он так и не смог узнать, где находится та Башня, но догадался спросить больную, как ее зовут. Она сказала ему – Мариотта, леди Калтер.

Когда же врач поинтересовался, кто привез ее сюда, она ответила – брат мужа, Лаймонд. Хирург, осознавая вполне, какое впечатление производит этот рассказ, закончил его, заявив, что женщина выживет.

Глава 3
МАТ МАСТЕРУ

1. ЖЕРТВА БЕЗ ФИГУРЫ

После семнадцати дней, проведенных в походе, Ричард поскакал обратно в замок Мидкалтер, намереваясь помириться с женой. Он не застал ее там. Она давно уехала с маленьким эскортом: подразумевалось, что в Думбартон, где ее ждала леди Сибилла. Ричард повернул взмыленного коня и направился туда.

Леди Сибиллу известили о его приезде, когда она была в спальне маленькой королевы. Она вздрогнула и, подняв глаза, заметила, что лицо Кристиан как бы отразило ее собственные переживания. Затем Сибилла посмотрела вниз и еще раз подоткнула одеяло девочки.

– Завтра, – твердо сказала вдовствующая леди.

В ответ королева состроила противную гримаску:

– Нет, сейчас.

– Вы встанете с постели только завтра, – настаивала леди Сибилла. – И наденете желтое платье. И пойдете гулять. Если будете сегодня хорошей девочкой.

Подозрительно поглядывая на леди Сибиллу и леди Флеминг, стоявшую рядом, девочка заявила:

– Когда я болею, вы должны делать, что я хочу.

Леди Сибилла заметила ловушку первой, но леди Флеминг, несмотря на предупредительный толчок, радостно произнесла:

– Вы больше не больны…

– В таком случае… – перешла в нападение Мария.

– Вы поправляетесь, – быстро закончила леди Сибилла.

– И что же…

– Это значит, что вам теперь следует слушаться и делать то, что вам велят…

Девочка обиженно помолчала.

– Тогда я предпочитаю болеть, – сердито ответила она.

– Да, когда вы больны, с вами проще, – согласилась леди Сибилла.

Она склонилась над кроватью, поцеловала девочку, закутанную, как в кокон, во множество одеял, и препоручила ее заботам Дженни Флеминг.

Выйдя из комнаты, леди Сибилла взяла за руку Кристиан:

– Ричард здесь, вы слышали. Я иду к нему, вы пойдете со мною вместе?

Слепая девушка недолго колебалась. Если Сибилла собиралась принести в жертву гордость Ричарда, значит, имелась веская причина. У нее было подозрение, что в предстоящей схватке леди Сибилла уязвимее сына.

Едва они вошли в комнату Сибиллы, как Ричард прямо, без околичностей, приступил к делу.

– Мне сказали, что Мариотты здесь нет. Ее нет и в Мидкалтере. Куда она уехала?.. Она умерла? – добавил Ричард тем же резким тоном, глядя матери прямо в глаза.

Сибилла села. Услышав легкий скрип кресла, Кристиан нашла соседнее и мягко туда опустилась.

– Нет, она не умерла. Я знаю, где она. Но вначале я хочу тебе кое-что сказать. Ты, конечно, встревожен, но ты это заслужил.

Он нетерпеливо прошелся по комнате.

– Она сравнивала мои знаки внимания с… другими?

Он так и не решился произнести имя.

– Лаймонда, – сдержанно добавила Сибилла. – Нет. Она, может быть, и сравнивала, но я никогда не слышала от нее об этом. Как раз о Лаймонде я и хотела поговорить.

Ее выразительные синие глаза сейчас смотрели жестко.

– До сих пор, Ричард, я не мешала тебе. Мы не обсуждали налет на замок, выстрел в Стерлинге или подарки, которые получала Мариотта – да, да! – добавила она, заметив его удивление. – Кое в чем я не так слепа, как ты.

Ричард ничего не ответил. Тогда она продолжила:

– Но теперь мы должны все это обсудить. Я думаю, что ты сейчас поставлен перед выбором. Что ты предпочитаешь, Ричард: сохранить отношения с Мариоттой или поймать Лаймонда?

Он был ошеломлен.

– Вы вряд ли можете ожидать, что я отвечу на подобный вопрос. Или стану болтать об… интрижках моей жены… Произошло недоразумение. Мы легко с этим разберемся, как только я с ней встречусь. Все уладится еще легче, если я доберусь до брата.

– Это-то я и пытаюсь тебе втолковать, – ровно заговорила Сибилла. – Уничтожив Лаймонда, ты погубишь и Мариотту.

Он повысил голос:

– Лаймонд убьет ее? Или она убьет себя?

– Я хочу сказать, что твоя безрассудная ненависть к Лаймонду сейчас равна публичному обвинению Мариотты в неверности. Я хочу сказать, что, если она увлеклась твоим братом, завоевать ее вновь ты сможешь лишь великодушием, а если ты уничтожишь чудовище и будешь бороться с призраком до конца своих дней, это ничего не даст. Я хочу сказать, что Мариотта сейчас у Лаймонда: он к ней не прикасался, но ее следует вызволить из-под власти твоего брата как можно быстрее. И если ты прекратишь свои безумства, я найду ее и привезу обратно в Мидкалтер.

Он вскочил на ноги, не успела Сибилла сказать и половины. Кристиан услышала шум и вся сжалась в своем кресле: «Боже мой, – подумала она с тоской. – Как может Сибилла, такая умная, такая проницательная с другими, настолько плохо понимать сына?»

Ричард заговорил сдавленным, еле слышным голосом:

– Где они? Как долго они вместе?

Сибилла быстро ответила:

– Не знаю. Это не имеет значения. Мариотта была тяжело больна, когда попала к нему, опасно, смертельно больна.

Напряженное молчание. Затем лорд Калтер процедил сквозь зубы:

– Что с ребенком?

В наступившей тишине он прочел ответ на лице матери и спустя некоторое время произнес твердым голосом:

– Значит, ребенок мертв. Кто это был – мальчик или девочка?

– Мальчик. – И Кристиан участливо рассказала ему все, что удалось узнать от врача.

Когда она закончила, Ричард расхохотался ей в лицо. Пораженная этим смехом, Сибилла вскрикнула, и он накинулся на нее:

– Да он просто гений! Мой неугомонный младший братец… неподражаемый Лаймонд, которому всегда и во всем сопутствует успех… стоит ему пошевелить своим прелестным пальчиком… Вы сказали, что знаете, как до них добраться?

Сибилла, однако, уже успела понять, что происходит, и твердо заявила:

– Я сказала, что если ты прекратишь на него охотиться, то я помогу тебе найти Мариотту.

– А на что мне теперь сдалась Мариотта? – закричал лорд Калтер.

– Бога ради, вы глупец! – Кристиан вскочила. – Хоть на секунду постарайтесь рассуждать здраво, а не как тупая упрямая свинья. Какое преступление могла совершить женщина, находясь при смерти после родов? В чем вы обвиняете вашего брата? Вы, черт вас побери, должны быть благодарны, что он пригласил врача. Если Лаймонд такой мерзавец, как вы говорите, то он первым должен был бы радоваться ее смерти!

– Мариотта – любовница Лаймонда, – отрезал Ричард. – Она явно дала мне это понять перед отъездом. Где они?

– Она солгала назло вам! – воскликнула Кристиан.

– Или сказала правду мне назло. Где они? Кристиан больше ничего не могла поделать.

Когда Ричард в третий раз повторил вопрос, леди Сибилла ответила:

– Я уже говорила тебе, что не знаю точно где. И даже если узнаю, не скажу, пока ты не пообещаешь…

Ричард снова засмеялся:

– В то время, как грязная сплетня гуляет по всей Шотландии? Полагаю, мало что может поставить меня в более идиотское положение, но потакать Лаймонду – как раз такая глупость. Впрочем, почему бы моей жене и не предпочесть его? Все женщины, которых я знал, именно так и поступали. Все, что сначала принадлежало мне, мгновенно переходило к нему – даже самые дорогие сердцу надежды, даже любовь матери к сыну-первенцу.

Сибилла всплеснула руками:

– Ричард!

– Но ведь это правда? Не потому ли вы пытаетесь спасти его сейчас? Не потому ли, что любите только этого сына и не любили никого, кроме него, – ни моего отца, ни меня, ни даже вашу дочь, мою сестру, его сестру, которую он убил!

– Ричард! – На этот раз Кристиан встала, ощупью нашла кресло леди Сибиллы и опустилась на колени, обняв бедную женщину. В это время из коридора позвали лорда Калтера.

Леди Сибилла сидела неподвижно, как статуэтка из слоновой кости, а синие глаза ее расширились и потемнели. Ричард в свою очередь застыл у камина, грозный, как некий великан, весь словно отлитый из железа. Леди Сибилла пошевелилась: Кристиан медленно поднялась и встала рядом с ее креслом. Чье-то испуганное лицо заглянуло в комнату:

– Лорд Калтер? Королева-мать ждет вас уже полчаса, сэр. Мы не могли найти…

– Так пусть еще подождет, – сказал Ричард.

– Милорд! – Это был уже другой паж. – Вас просят пройти…

Не двигаясь Ричард обратился к матери:

– Возможно, я ошибаюсь. Ваше дело – доказать это. Я прошу вас сообщить мне, где их искать.

Два пажа переминались с ноги на ногу.

Ричард и его мать взглянули друг другу прямо в глаза, и ни один не отвел взгляда. Она молча покачала головой.

– Очень хорошо, – проговорил он. – Я не могу заставить вас действовать наперекор вашим чувствам.

Повернувшись на каблуках, он вышел. Два пажа переглянулись и побежали за ним с криком:

– Лорд Калтер! Вас просят…

Оставшаяся в комнате Кристиан соскользнула на пол и спрятала лицо в мягкой бархатной юбке Сибиллы. Через мгновение она почувствовала, что Сибилла шевельнулась и ее тонкие, красивые пальцы нежно гладят ей волосы.

Гораздо позже, когда Сибилла вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице, из-за угла выскочил Бокклю и столкнулся с ней нос к носу.

– Черт возьми, Сибилла! – Он приглушенно вскрикнул, остановился и внимательно на нее посмотрел. – Вы больны?

– Нет, – отрезала Сибилла и незамедлительно ответила колкостью: – А что с вами стряслось? Бежите как ошпаренный.

Борода сэра Уота торчала во все стороны – верный признак замешательства. Он еще раз вскрикнул. В усталом взгляде Сибиллы блеснула искорка веселья.

– Ну же, Уот! Что-нибудь с моей семьей?

Бокклю выглядел виноватым, но в то же время не мог сдержать удовольствия.

– Сейчас вы захотите дать мне пинка. И предупреждаю вас, поделом.

– Что вы натворили?

– Посадил вашего сумасшедшего сынка лорда Калтера под арест!

– Что?

– Именно, – подтвердил Бокклю с нескрываемым удовлетворением. – Вы, Сибилла, и представить себе не можете! Он без конца пренебрегал приказами – во-первых, ему не следовало оставлять королеву, чтобы отправиться в Крамхо, а когда он заявился сегодня…

– То заставил королеву ждать. Знаю.

– Да, милая, пажи сбились с ног, разыскивая его, но это еще не все. Когда он соизволил прийти, то попросту наплевал на всех нас, прошествовал мимо и бросил в лицо королеве, что он, видите ли, не готов выполнить ее приказ.

– Какой приказ?

– Скакать в Эдинбург и поддержать там правителя, который в панике ожидает нового нападения лорда Грея и англичан, неотвратимого как Страшный Суд. Вы знаете Аррана, и все его знают, но еще никто не осмеливался сказать королеве, что Арран – старый трухлявый пень, который думает задницей.

– Боже милосердный! – простонала Сибилла. – Ричард это сказал?

– Да. Правда, он выразился короче, – пояснил сэр Уот. – Но был чертовски груб. Он не видит необходимости ехать, у него нет времени, он не поедет и не скажет почему, и так далее, и тому подобное, до тех пор, пока королева, которая сама остра на язык, не поинтересовалась, вспылив, уж не проделки ли женщин из его семьи так озаботили милорда.

– Господи, – еле слышно пробормотала Сибилла. – Он сбил ее с ног и затоптал?

– Нет, конечно. – Бокклю с любопытством разглядывал Сибиллу. – Но он прикусил губу, оглядел королеву с головы до ног и сказал: пусть, мол, она думает все, что ей заблагорассудится, а он достаточно послужил королю Франции и более не желает. А затем, черт побери, – закончил сэр Уот с вызовом, – кто-то ведь должен был его обуздать!

– Итак, вы вмешались с вашим неизменным тактом?

– Я просто объяснил, что лорд Калтер все свои силы посвящает поимке брата, что в конечном счете послужит ко всеобщему благу…

– Достаточно. Вы беспринципный грубиян, Уот, – парировала Сибилла, – и королева, конечно, поняла, что Ричард ей не подчиняется из-за семейных дрязг…

– Королева сказала ему все, что она думает о нем и о его преданности, и Ричард не преминул ответить. Черт возьми, я не припоминаю, чтобы он произносил сразу так много слов с тех самых пор, как я его обучал балладам о сэре Гае. Развязка не замедлила последовать, и его взяли под стражу.

– Это, конечно, предложил Бокклю.

– Я ничего не имел против, – признался сэр Уот. – Вы очень на меня сердитесь?

– Напротив. – Сибилла печально взглянула на него. – Жаль, что мне такая мысль не пришла в голову раньше.

После разговора с сэром Уотом вдовствующая леди вернулась к себе, а еще до наступления ночи она, испросив соизволения у королевы и одолжив у Кристиан Сима, который уселся на лошадь позади нее, покинула Думбартон и спешно направилась на юг.

Расположенная в глубине крепости комната, в которую привели Ричарда, была бедно и скупо обставлена, а на окнах виднелись решетки, но там можно было удобно устроиться и читать, да и стражники обращались с ним почтительно и любезно.

Наконец он остался один. Ни один звук снаружи не проникал сюда, и только прохладный ночной ветерок мирно убаюкивал пленника.

Греби, моя леди в шелковом платье,

Качай сыночка в нежных объятьях.

– Шлепанцы? – спросила Кейт Сомервилл.

– Да.

– Бритва?

– Да.

– Голубой дублет?

– Д-д…

– Так я и знала! – победно воскликнула Кейт и открыла чемодан.

Искусно запрятанный под кипой одежды, там лежал потрепанный и засаленный дублет. Кейт встряхнула его, и он принял форму тела Гидеона – слишком, правда, дородную, но знакомую до боли.

– В этом году, – заявила Кейт, – наши горничные получат новые голубые тряпки. Опять идет снег. Не хотел бы ты остаться дома?

Гидеон, которого вовсе не радовала поездка, хмыкнул. Он просмотрел список покупок, который приготовила жена, и хмыкнул снова.

– Почему ты убеждена, что в Лондоне магазины лучше, чем в Ньюкасле?

– Я так не думаю, – честно ответила Кейт. – Но если я еду в Ньюкасл, мне приходится платить самой, а если ты делаешь покупки в Лондоне, то ты и платишь…

Гидеон Сомервилл совсем не хотел ехать в Лондон с лордом Греем. Не считая неприятного эпизода с кражей скота в декабре, зима, хотя и обильная снегами, прошла в относительном спокойствии. Он уезжал теперь потому, что не мог оставить без внимания приглашения лорда-лейтенанта, который весьма щепетильно относился к исполнению своих приказов и который не успокоится, пока Сомервилл не предстанет перед лордом-протектором.

Пока Сомервилл и лорд Грей были в пути, лорд-протектор от имени юного короля выступил с призывом ко всему дворянству тех графств, которые должны были выставить войска для грядущих сражений.

Смутьяны-шотландцы, полагаясь на помощь иностранных союзников, готовятся посягнуть на крепости, прежде нами отвоеванные и отстроенные нашим государством, а также хотят настроить против нас наших подданных, в особенности в приграничных районах. Мы уже не раз одерживали над ними верх и заставим их еще пожалеть об утраченном спокойствии. Мы будем и впредь защищать нашу страну и полагаемся в этом на помощь вашего графства…

Протектор послал также и за графом и графиней Леннокс.

Как теперь было известно всей Шотландии, Мариотту доставили в логово Лаймонда и поместили в Башню. Приехал врач, ее младенец умер, и врач уехал. Из всех тех, кто имел к этому касательство, один Лаймонд ничего не знал. За неделю до приезда Ричарда в Думбартон, Лаймонд покинул наконец Далкейт и поскакал по заснеженным равнинам к Башне.

Он молча выслушал новости от Терки и медленно поднялся к себе в комнату. Перед камином его ждала прелестная цветущая Молли, розовощекая и златовласая. Ничто в ее внешнем виде не напоминало об Остриче: блестящие волосы и чистые глаза казались воплощением невинности, и она выглядела так, будто всю жизнь провела в тишине и спокойствии.

Когда Лаймонд вошел, Молли встала, обняла его и нежно поцеловала. Затем, прижав палец к губам в знак молчания, она подбежала к двери в комнату Уилла и притворила ее.

– Девушка здесь, – заговорила она, усаживаясь рядом с Лаймондом у камина.

– Как она?

– Неплохо. Ты знаешь, что мы посылали за доктором?

– Да.

– Это твой мальчик Скотт настоял. Случайно…

– Да?

Она колебалась.

– Он и меня привез из Острича. Ты знаешь, что у него какие-то дела с Эндрю Хантером?

Лаймонд настороженно вскинул на нее глаза:

– Рассказывай!

Молли пожала плечами:

– Не о чем рассказывать. Хантер провел у нас около недели без всякой на то причины и был чрезвычайно любопытен, задавал много вопросов. Джоан видела, как Скотт говорил с ним в тот вечер, когда приехал за мной.

– Она слышала о чем?

Молли улыбнулась. Они оба знали, что стены в Остриче имеют уши. Она кратко пересказала Лаймонду разговор Скотта с Хантером. Лаймонд спокойно выслушал. В конце она предупредила:

– Будь бдителен. Хантер куда умнее мальчишки и может причинить немало зла.

Лаймонд хладнокровно заметил:

– Может, а как же иначе? Как бы могли мы жить без неприятностей и бедствий? Нет розы без шипов.

– Да, конечно… Лишь бы они не слишком кололись… Как-то все нескладно получилось, а? – вдруг спросила она. – Младенец умер, ты – наследник, а девушка ни о ком не хочет слышать, кроме Фрэнсиса Кроуфорда.

Наступила пауза.

– Правда? – засмеялся Лаймонд. – Надеюсь, ты не разрушила сказку – люблю, когда мной восхищаются. В любом случае с твоей стороны было очень мило приехать, золотая моя. Не могла бы ты побыть здесь еще немного?

– Ради тебя – с удовольствием, – легко согласилась Молли. – Я ведь не доставляю тебе хлопот?

– Нет, – задумчиво произнес Лаймонд. – Полагаю, ты единственное живое существо, которое к этому не стремится. Пойдем, моя сладкая, там внизу нас ждет хороший ужин.

Он открыл дверь, и Молли с сияющими глазами прошествовала за ним вниз, как прелестное, благоуханное, золотистое облачко.

Мариотта услышала его голос. Но еще за неделю до этого, сидя, закутавшись, в кресле у окна, она слышала, как он вошел в дом, и знала, что рано или поздно Лаймонд к ней придет.

Боль и лихорадочный бред были уже позади. Очнувшись от забытья, она некоторое время не могла понять, где находится, пока наконец полная сладкоголосая женщина, вся увешанная драгоценностями, не сказала ей. Измучившись телом и духом, Мариотта была теперь одержима одной лишь мыслью: после того, как ее гордость как жестоко уязвили, а любовь грубо отвергли, найти хоть какое-то утешение в теплых волнах нежности Лаймонда.

Ребенок умер. Она видела в этом лишнее подтверждение вины Ричарда и находила горькое удовлетворение в мыслях, что, по крайней мере, ей удалось разрушить его планы. Ей нужна была поддержка, и кто же пришел на помощь – Лаймонд… Лаймонд, а не Ричард.

Мариотта была погружена в свои мысли, когда постучали и дверь отворилась.

– Я ждала вас, – сказала она.

Лаймонд был тщательно одет, не то, что в первый раз, когда они встретились; вьющиеся волосы аккуратно причесаны, сорочка безукоризненно чистая; но глаза оставались полускрытыми, а на губах играла загадочная усмешка.

– Я значительно опрятнее, когда трезв, – ответил он на ее удивленный взгляд, затем подошел ближе и встал, прислонившись к стене. – Боюсь, я не слишком хороший врач. Мне жаль ребёнка. Я слышал, что вам стало лучше.

Она была сбита с толку.

– Вы не знаете, что я ушла от Ричарда?

Лаймонд не смог скрыть изумления.

– Оставили Ричарда? Почему?

– Мы поссорились, – начала Мариотта. – Он одержим идеей поймать… – Она запнулась, теребя брошь на домашнем платье, и промямлила бессвязно: – Я сказала ему о драгоценностях. Но их отняли в Аннане. Это все, что осталось.

Взгляд Лаймонда остановился на бриллиантах.

– Вижу. Когда вас схватили, вы пытались отыскать меня?

– Не совсем… Я думала, что Эндрю Хантер мог бы позаботиться обо мне, пока вы… если бы вы узнали, где я или прислали мне еще…

Она умолкла: ситуация неожиданно сделалась столь щекотливой, что было трудно подобрать слова.

Затем она решилась:

– Не нужно больше присылать драгоценности. Вы должны понять… Я бы все равно рано или поздно вам их вернула. Но я думала…

Мариотта снова не знала, что сказать…

– И что же вы думали?

– Вы намного умнее Ричарда, и я могла бы с вами поговорить обо всем. Раньше я беседовала с Эндрю, – собралась она наконец с мыслями, – но его не было в Баллахане, а я не знала, что делать, – потом пришли англичане, а потом ваши люди приехали за мной, а мне стало плохо… извините. – Ее глаза заблестели от слез, кровь прилила к бледным щекам. – Возможно, вы не знали о ребенке.

Молодой Кроуфорд отвернулся. Не отвечая он подошел к каминной полке, облокотился на нее и закрыл глаза руками.

– Давайте сначала отбросим всю словесную шелуху и проясним дело. Что именно вы сказали Ричарду и почему произошла ссора?

И Мариотта рассказала ему. Пока она вспоминала о заброшенности, разочарованиях, разногласиях и безумствах, разрушивших ее счастье и заставивших ее уйти, Лаймонд смотрел в пол. Она коснулась его подарков и своих чувств, упомянула и о том, что решила ничего не говорить мужу, не умолчала и о последней ссоре, когда Ричард заподозрил ее в самом худшем, и в заключение произнесла с детской наивностью:

– После всего, что случилось, я больше не могла оставаться.

Лаймонд мрачно ходил из угла в угол, глядя на ее невинное лицо в обрамлении темных кудрей. Глаза Мариотты были полны слез.

– Вам не кажется, что в роли змея-искусителя выступаю я? Разрушитель я, а не Ричард? Волнующая перспектива покарать меня послужила основной причиной всех его прегрешений.

Фиалковые глаза Мариотты стали серьезными.

– Он так безжалостен к вам. Ричард ненавидит вас за то, что вы не такой, как он… Это несправедливо, и за это я презираю его.

Синие глаза были ангельски безмятежны.

– За отсутствие братской любви? Прошу извинить за напоминание, но наша первая встреча…

Он был прав: Мариотта забыла о поджоге Мидкалтера. Она слабо возразила:

– Вы не знали, что делали.

– Больше всего на свете, – заметил Лаймонд несколько мрачно, – я желал бы хоть полчаса не знать, что я делаю, но ни разу мне не удалось удостоиться такого счастья.

– Я помогу вам.

Она склонилась и взяла его за руку. Не пытаясь высвободиться, он заметил совершенно равнодушно:

– Ваше богатое воображение заставило вас сильно преувеличить мои достоинства. Вы хотите, чтобы я все бросил в угоду вам? Тогда я должен сказать Молли.

– Молли?

– Женщине, которая за вами ухаживает. Она содержит публичный дом в Англии, а даже ради высокой чести, которую вы мне оказываете своим предложением, не стоит бросать лучших друзей. Даже ради удовольствия позлить Ричарда.

Мариотта робко улыбнулась:

– Вы хотите меня напугать для моего же блага…

– Напротив. Очень важно, чтобы вы здесь оставались, пока не окрепнете. В конце концов, мне пришлось немало потрудиться, чтобы заполучить вас, а я, в отличие от Ричарда, умею ценить женщин.

Он поднес руку к лицу: красивая кисть и длинные пальцы с ладони были обезображены крепкими мозолями.

– Какая жалость, не правда ли? Я был рабом на галерах два года после того, как узнали о Солуэй-Мосс, и для всех вас это были два очень спокойных года. Я часто раздумывал, как славно живется нашим йоменам 4) под властью его милости лорда Калтера.

Мариотта вся сжалась:

– Вы стараетесь напугать меня. Я не верю вам, но все-таки, пожалуйста, перестаньте!

– Вас пугает отвратительная правда жизни, – пояснил ей Лаймонд с презрением. -Продажная, дурно пахнущая, старая, как мир. Мне наплевать, напуганы вы или нет: через месяц вас здесь не будет. Если ваши куриные мозги хоть что-то соображают, вы должны понять, что это неизбежно. Стал бы я брать на себя труд лишать Калтера наследника, если бы не был уверен, что у него есть причины для развода. Все получилось замечательно. Если бы Ричард от природы был поживее, то он бы устранился сам, а так мне придется его слегка подтолкнуть.

– А драгоценности? – прошептала Мариотта.

– Мой ангел, мне надо было вас как-то выманить, хотя я не думал, что Ричард вышвырнет вас так быстро. Я бы с удовольствием посмотрел. Восхитительная картина – Ричард в бешенстве! Эдакая взбешенная статуя!

Ошеломленная Мариотта спросила:

– Почему вы так ненавидите его? Из-за жалкого титула?

– А почему Ричард рыщет по моим следам, как голодный волк?

– Вы же братья!

– Я ему настолько же родной брат, как и он мне! – отчеканил Лаймонд. – И я устал от игры в прятки. Теперь моя очередь водить!

Мариотта плакала от бессилия и тоски, не вытирая слез.

– Разве он не вправе преследовать вас? Вы же пытались убить его в Стерлинге!

Лаймонд был ошеломлен ее негодованием.

– Мариотта, мой славный котеночек! Вот это перемена! Я-то думал, что вы нежно ко мне привязаны и мы будем жить не разлей вода, как Ричард и его свинки!

Захлебываясь в слезах от горя, что ее надежды разбиты, Мариотта уже не слышала ни слов, ни возражений Лаймонда, и уколы его сарказма не достигали цели. Она даже не слышала, как он вышел.

Молли выбранила хозяина за то, что он так расстроил больную. В ответ Лаймонд заметил, что если та нуждается в утешении, то может изливать свои жалобы Уиллу Скотту – пусть рыдают вместе, это их развлечет.

Лаймонд давно подметил, что Молли тепло относится к Уиллу. Рыжеволосый паренек напоминал ей сына одной из ее девушек, и Молли жалела его; к тому же она почти никогда не спорила с Лаймондом и потому послала Уилла наверх посидеть с Мариоттой.