Текст книги "Где оживают грёзы"

11

За всю свою жизнь Каллия ставила свою подпись только в дневниках. Она заполняла каждую строчку, все поля и уголки, пока страница не тонула в линиях и вензелях, изображавших ее имя. Все ради того, чтобы быть готовой, когда ей придется торопливо раздавать автографы восторженной толпе.

Каллия столько раз отрабатывала свою подпись, что теперь, когда нужно было ее поставить, чтобы закрепить за собой место в игре, ей не верилось, что все на самом деле.

– Я сам готов пойти на что угодно, если это необходимо, – прошептал Аарос. – Но следует признать, что все это крайне…

– Я знаю. – Она провела кончиком пальца по подписям участников и судей в самом низу договора. – Но, если я не подпишу, шоу не будет.

А без шоу у нее не будет крыши над головой, денег и будущего.

Ничего не будет.

Сжав зубы, она вывела свое имя на следующей пустой строке. Необратимость принятого решения тяжестью легла на плечи. Но в то же время при виде этих украшенных вензелями букв Каллия испытала странное ликование, которое затмило все остальное.

Пути назад больше не было.

– Теперь, когда мы покончили со скучной частью… – Собрав все подписи, Эразмус свернул свиток, убрал в карман и хлопнул в ладоши. – Никому не нравится есть в тишине. Эйлин, слово вам.

– Значит, теперь моя очередь развлекать гостей? – Вопрос мэра сочился сарказмом.

– Да, – ответил Эйлин, не обращая внимания на его тон. – Порадуйте нас какой-нибудь историей.

– Я не знаю никаких историй.

– Конечно знаете. Она здесь, прямо рядом с нами. – Распорядитель жестом указал на обстановку, а потом сложил руки домиком. – Даже мои лучшие информаторы нашли очень мало сведений об этом месте, что только подогрело мое любопытство. Если уж мне предстоит спасти город от разорения, хорошо бы знать не только его название.

По комнате пробежал шепот, унося прочь воцарившуюся неловкость. Всю свою жизнь Каллия знала о Глориане только то, что это место под запретом. Он казался ей целым новым миром, а не просто ближайшим городом. О нем не говорили, даже делали вид, что его вовсе нет, но это только придавало ему красок.

Все взгляды устремились на мэра. Даже Демарко зачарованно уставился на него, забыв про десерт.

– Это уже просто нелепо, – недовольно произнесла Жанетт, коснувшись руки отца. – Мы не желаем становиться лакомым куском для сплетников.

– Тогда вам стоит опасаться журналистов, – посоветовал Эразмус. – Мне сплетни не нужны. Только ответы. Хоть какие-нибудь.

– Весь мир, похоже, нездорово озабочен нашим городом, вам так не кажется? – Мэр ласково отодвинул от себя руку дочери. Сделав большой глоток вина, Эйлин полез в карман и достал карту, которая превратилась в четыре, когда он развернул их веером. – Когда вы въезжали в город, то, должно быть, заметили наши ворота. Когда-то мы были городом, стоящим на четырех колодах. Четыре колоды символизировали четыре семейства, каждое из которых владело одним из кварталов Глориана, – объяснил он. – Ранца, Вьерра, Фраварди и Аласторы.

Называя каждое имя, мэр бросал на стол карту. Одна с треугольником, другая со звездой, потом квадрат и круг. В памяти у Каллии возникли покрытые ржавчиной черные ворота, украшенные фигурами, изображенными на картах.

– Согласно семейному преданию, в моем роду есть кровь Фраварди. Это были благородные стражи Глориана. От природы они не обладали магическими способностями, но все же занимались магией. Чтобы отдать свой долг обществу. – Его глаза засветились от гордости. – Они одними из первых начали обучать других приобретенной магии.

– Так вы волшебник, мэр Эйлин? – спросил Де– марко.

– Что вы, нет. У меня нет ни нужных навыков, ни желания. – Мэр пожал плечами. – Не все обладают магией. Но у тех, кто с ней рожден, она в крови. – Он бросил взгляд на Демарко, потом покосился на Каллию. – В Глориане врожденными волшебниками были Вьерра, обладавшие пугающими и редкими способностями – в основном ясновидением. И Ранца, которые полагали, что магией следует делиться с окружающими, поэтому выступали перед публикой.

– А Аласторы? – спросил кто-то из волшебников.

– Эти дьяволы полагали, что магию можно украсть. – Лицо мэра исказила презрительная гримаса. – Они приобретали ее всяческими недостойными способами: выигрывали в азартных играх и пари, выменивали. И числом они превосходили остальных. Среди них водились как мошенники, так и артисты, а их банды расползлись по городу, как гниль.

– Банды? В тихом маленьком Глориане? – Лицо Эразмуса засияло от восторга. – Потрясающе.

Жанетт бросила на него злой взгляд. Мэр наморщил лоб. Маска крайнего замешательства на его лице казалась неправдоподобной.

– Больше я ничего не знаю. Все это было очень, очень давно. Большая часть наших хроник уничтожена.

– Намеренно?

– Не нужно везде искать скандальные подробности, господин Рейн. – Жанетт провела вилкой по остаткам блюда. Раздался звук, похожий на скрип костей по стеклу. – Нет нужды распускать небылицы о нашем городе, чтобы заполнить зал.

– Простите мне мое любопытство. – Даже его очарование на нее не действовало. – Но, уверяю вас, до меня доходили настолько дикие слухи о Глориане, что сам я такого и во сне не увидел бы.

– Какие слухи?

Демарко задал тот же самый вопрос, который промелькнул в голове у Каллии. Похоже, все присутствующие хотели узнать ответ.

Эразмус хитро улыбнулся.

– Слухи о том, что этот город проклят.

Дэрон удовлетворенно выдохнул. После всей этой чепухи с договором он хотел уйти, но теперь был рад, что не стал торопиться.

С каждым непринужденным, выжидающим глотком из бокала его сердце билось все быстрее. Наконец происходило то, ради чего он прибыл.

– А что вы так удивляетесь? Вы живете буквально посреди проклятой Чащи. Подобное предположение вполне закономерно. Я слышал разные истории об этом месте, начиная с того, что здесь мертвый город, полный призраков, и заканчивая тем, что тут скрывается притон разврата, роскоши и порока, – продолжил Эразмус, посмеиваясь. – Вы так тщательно оберегаете свой загадочный городок, что людям ничего не остается, кроме как дать волю воображению.

– Им что, нечем больше заняться, кроме как обсуждать маленькие города? – проворчал мэр.

– Вы так говорите, будто это что-то плохое, – сказал Эразмус. – Такой интерес нам на руку. Заманить толпу зрителей из других мест намного проще, если они сами давно мечтают заглянуть.

– Я слышал разговоры о спрятанной магии, – вставил Дэрон.

Все повернулись к нему, и от такого внимания к его лицу мгновенно прилила кровь.

– Или, по крайней мере, о чем-то странном и могущественном, – быстро добавил он, закашлявшись. – Сокрытом.

Гости недоверчиво приподняли брови.

– Спасибо, что добавили еще одну теорию к уже перечисленным, но у нас тут не Врата Зароза. – Жанетт издала короткий смешок. – Уверяю вас, мы слишком долго избегали почти любой магии. Прятать магию у себя – это последнее, что пришло бы нам в голову.

– Тогда зачем вы впустили ее теперь? – Дэрон слишком сильно напирал. Может, мэр с дочерью и хранили секреты, может, они что-то знали. Однако их поведение говорило об обратном. Каждая теория либо озадачивала их, либо оскорбляла, в особенности та, которую предложил Дэрон.

Это пугало его больше всего: что догадки Эвы не оправдаются. Или что он не найдет ничего, что могло бы привести его к ней.

– Господин Демарко, вы не лучше этого циркача. – Жанетт покачала головой почти с жалостью. – Как я уже говорила, пустая показуха никогда не имела для нас значения. Но, увы, это наша последняя надежда.

– И единственное, что может спасти ваш город, – зазвенел голос Каллии. Она подперла подбородок ладонью. – Не то чтобы это было так уж важно.

– Довольно безумных слухов, – отмахнулся мэр Эйлин. – Главное, что мы хотим двигаться вперед и восстанавливаться. В Глориане уже долгое время идет ремонт, пора бы нам довести реставрацию до конца. Думаю, никто не станет спорить, что особняк Аласторов видел лучшие времена?

Это вызвало у гостей смешки, но Дэрон сдержался. С историями было покончено, и он предпочитал помолчать. Излишний интерес привлекал внимание, а за ним и так постоянно следили.

Дэрон со вздохом откинулся на спинку стула, даже не пытаясь принять участия в обсуждении особняка. Квартал Аласторов выглядел особенно печально в сравнении с остальным Глорианом. Архитектура сама по себе была прекрасна, как прекрасен старинный меч, переживший войну. Сплошные острые углы и мрачные грани. Но после прослушиваний в полуразрушенном зале Дэрон не представлял, как можно успеть его отремонтировать к первому показу.

– Цирк Триумфаторов с триумфом выйдет из любой ситуации, – похвалился Эразмус, раскрасневшись. Дэрон сам не заметил, что озвучил свои сомнения. – У нас больше недели, достаточно, чтобы все преобразить. Я нанял лучших строителей и трудовых волшебников.

– И как вы вознаградите их за такую срочную работу?

Все взгляды устремились к Каллии, которая лениво водила пальцем по краешку бокала.

– Очень щедро. – Распорядитель откашлялся, хотя было ясно, что он еще не обдумал этот вопрос. – Как вам известно, вы все тоже получите неплохой гонорар за свое участие. Те из вас, кто пройдет во второй раунд. – Он ободряюще подмигнул и добавил: – Все прописано в дого– воре.

Некоторые из участников одобрительно подняли бокалы, но Каллия замерла, все так же держа палец на краешке стекла.

– Довольно любопытно, что для своего грандиозного представления вы выбрали самое заброшенное здание. По-моему, людям, которые будут над ним трудиться, придется сделать много лишней работы, – протянула она. – И не будем забывать о циркачках, которым пришлось встать лагерем поблизости. Тем более в такой холод.

Дэрону стало стыдно за то, что он даже не подумал о цирке. Если не считать той артистки, которая попыталась попасть на прослушивание, женщинам Цирка Триумфаторов доставалось намного меньше внимания, чем их распорядителю. Этот цирк был удивительно тихим, почти незаметным, если не считать того, что его название постоянно упоминалось.

В комнате воцарилась неловкость. Эразмус скованными движениями поправил галстук, покраснев.

– К сожалению, особняк Аласторов – это самое большое здание в Глориане, где есть подходящий зал.

Разумеется, других вариантов не было. В Глориане не было арен и театров, а для шоу такого масштаба, как задумал Эразмус, требовалось пространство. Тут и целой вселенной было бы мало. Глаза распорядителя заблестели, когда он начал перечислять грядущие изменения.

– Поставим новые кресла, добавим больше освещения! С уродливой старой колокольней, конечно, ничего не поделать, она уже лет сто не звонила. Но все остальные руины мы уберем. Мы поможем этому городу восстать из мертвых, стать больше и красивее, чем прежде.

– Но как вообще случило, что он умер?

Дэрон нахмурился. Каллия, которую нелегко было сбить с толку, задала тот самый вопрос, который он боялся произнести. Судя по всему, он волновал и всех остальных, потому что никто не бросил на нее недовольный взгляд.

– Случился… пожар, – странным тоном произнес мэр, уставившись на свои переплетенные пальцы. – Огромный, ужасный пожар. Давным-давно. Ты помнишь, Жа– нетт?

Та покачала головой, встревоженно глядя на него:

– Отец.

– Пожар был такой страшный, – неуверенно продолжил он, – что всем семействам и жителям Глориана пришлось уйти и…

– Нет, папа, смотри! – закричала Жанетт. Все гости вздрогнули, когда она дрожащей рукой указала на противоположную стену. Свеча упала на пол. И еще одна. Словно костяшки домино, все свечи попадали из подсвечников. Дым повалил столбом, а огонь принялся пожирать ковер с такой скоростью, будто он был пропитан маслом.

Пламя стало противоестественно огромным.

Гости повыскакивали из-за стола, вдруг оказавшись в кольце огня. Зеркальные стены отразили пламя, наполнив комнату слепящим светом, прежде чем все утонуло в сером дыму. Вокруг кашляли и кричали. Дэрон плеснул воды из своего нетронутого стакана на салфетку и прижал к носу и рту. Жанетт прижималась к отцу, крича и пряча лицо у него на плече, а сам мэр кричал прислуге, чтобы несли одеяла. Заливали огонь. Открыли окна.

– Нет… Не открывайте окна!

Глаза Дэрона уже слезились от дыма, но он увидел, как Каллия на другом конце стола срывает перчатки с рук.

– Вы все, задержите дыхание!

Что-что сделать?

Дэрон прижал влажную ткань ко рту, пытаясь что-нибудь придумать. Остальные волшебники просто паниковали. Он сам боялся даже осмотреться – везде были зеркала. Дэрон сжал кулак от досады. В лучшие времена он мог сотворить небо где угодно и пролить из него воду. Теперь же в комнате, полной огня, его голова отказывалась работать. Он был беспомощен.

Но не Каллия. Сквозь завесу дыма Дэрон увидел, что она стоит, словно боец, который изучает противника. Затем Каллия раскинула руки в стороны и вверх, как будто на нее снизошел какой-то дух, и резко выпрямилась.

Внезапно воздух в комнате сменился пустотой.

Ни звуков, ни запахов.

Ни жара, ни дуновения.

Хотелось вдохнуть, но Дэрон сдержался. Болван Йозев попытался втянуть воздух и повалился на стол. Бокалы и приборы полетели на пол, но у Дэрона были заложены уши.

Прошло то ли несколько секунд, то ли несколько часов – без воздуха время тянулось медленно. В груди становилось все теснее, но уголком глаза он увидел, как пламя быстро тает и отступает, пока от него не остается один дым. Словно дирижер, Каллия раскрыла ладони, и окна распахнулись.

Волшебница тут же согнулась пополам. Ее грудь тяжело вздымалась.

Гости постепенно приходили в себя, откашливаясь и судорожно вдыхая свежий уличный воздух. Один из волшебников подошел к Йозеву, который все еще лежал на столе. Его губы дрожали.

– Во имя Зароза, – выругался мэр, разинув рот. – Что вы сделали?

– И что самое главное, – встрял Эразмус, – кто вас такому научил?

– Представление окончено, – рявкнул ассистент Каллии. – Радуйтесь, что она спасла вам жизнь.

Как и все остальные, Дэрон хотел услышать ответы. Каллия выпрямилась, ее губы покривились, готовые возразить, но в это же мгновение она покачнулась и упала, так ничего и не сказав.

Все вокруг снова пришло в движение. Дэрон кинулся к другому концу стола, охваченный дикой паникой, отбрасывая в сторону стулья и отталкивая людей, а потом замер, не понимая, что за сила потянула его к ней.

Он велел себе не лезть, молча наблюдая, как ассистент волшебницы бережно опустил ее на пол, повторяя ее имя и шипя на всякого, кто пытался к ней прикоснуться.

Но Дэрон не мог не заметить, как красиво выглядела Каллия в своем длинном черном платье, лежа среди подпалин, окружавших стол черным ореолом.

12

– Я в порядке! – рявкнула Каллия, когда Аарос спросил о ее самочувствии. В который раз. Она только что очнулась после того, как он принес ее в номер и плеснул водой в лицо. Дым продолжал душить ее, вытесняя все остальные вкусы и запахи. Мышцы дрожали и ныли от каждого выдоха.

Такого провала у нее еще никогда не было. Ее магия справилась, но вот она сама? В следующий раз, когда ей придется встретиться с этими людьми, они будут смотреть на нее с жалостью и злорадством. Это так по-женски – упасть в обморок перед лицом опасности, подумают они. Обычная слабая девушка.

Ее пальцы терзали растрепанные края лоскута, который она хранила в сумочке. Опасаясь порвать его, Каллия бросила свое сокровище на туалетный столик.

Никто не должен видеть ее в таком состоянии.

– Что-то не похоже. – Аарос прислонился к столу, будто готовый в любое мгновение сорваться с места, если она снова упадет. – Куда ты собралась? Уже поздно. Тебе бы лечь…

– Я не собираюсь ложиться. – Ее постепенно наполняла усталость. Не такая, как после целого вечера на сцене, но убрать весь воздух из комнаты – это далеко не самый простой фокус. И она никак не могла успокоиться. Каллия сама не заметила, что двигается, пока не остановилась у двери, вцепившись в ручку. – Мне просто нужно немного времени.

Наедине с собой.

Она думала, что за годы жизни в Доме ей хватило одиночества, но только так она чувствовала себя в безопасности. Без чужих взглядов и голосов. Без необходимости улыбаться и притворяться.

Не прощаясь, Каллия скользнула за дверь и прижалась к ней ухом с другой стороны. Голова гудела. После паузы раздались нерешительне шаги Аароса. Он покинул общую комнату и прикрыл за собой дверь.

С губ Каллии сорвался вздох облегчения. Она прислонилась к двери, пытаясь унять пульсирующую боль в висках, и провела руками по лицу. На пальцах остались тусклые следы черно-красного макияжа. Он растекся, когда Аарос плеснул ей в лицо водой, но уже не было смысла волноваться о таких мелочах. Как и расхаживать по комнате в испорченном платье, пропахшем дымом и пеплом.

Если на кремовой двери и остались следы сажи, Каллии было все равно. Без опоры на эту прохладную поверхность она просто не удержалась бы на ногах.

Этот прием должен был обернуться триумфом. Каллия сдавила виски пальцами, пытаясь справиться с хаосом в голове. Упавшие свечи, стена пламени и то, что оно оставило после себя. В то время как все остальные в ужасе вскакивали с мест, она зачарованно смотрела на огонь, окруживший стол пламенным венцом. Словно послание, словно предупреждение.

«Невозможно».

Если бы Джек последовал за ней в Глориан, если бы он был здесь, то не стал бы тратить время на угрозы.

– Каллия.

Она вздрогнула. Сердце бешено застучало. Нет, не могла же она одной мыслью призвать его. Не могла…

Но, подняв взгляд, Каллия обнаружила совсем другой силуэт. Демарко. Последний, кого она ожидала увидеть. У нее чуть не вырвался смешок. Каллия торопливо пригладила волосы, стирая слезы со щек.

– Что вы делаете? – Он шагнул ближе и застыл. – Вы что…

– Господин Демарко, – резко произнесла она вместо приветствия, пряча дрожь в голосе за сухим беззаботным тоном. – Мне спросить, как вы меня нашли, или сразу перейдем к делу?

Глаза судьи сверкнули.

– Прошу прощения?

– Это же вы пришли к моему номеру. Только не говорите, что оказались здесь случайно.

– Прежде чем вы продолжите льстить себе, – ответил Демарко, скрестив руки на груди, – позвольте сообщить вам, что я живу в номере напротив. Поверьте, вы последняя, кого я ожидал встретить в этом коридоре.

Значит, она немного ошиблась.

– Разочарованы?

– Что вы устроили за ужином?

Обвинение ранило ее больнее, чем любой нож, но Каллия даже не вздрогнула. Ничего нового. Она не нравилась Демарко. Возможно, с самого начала. Его одобрение помогло ей получить место в состязании, но тогда он просто выполнял свою работу. Это был волшебник, знающий свое ремесло как на сцене, так и за ее пределами. И не дурак. Ей следовало ожидать, что с такими людьми тоже придется иметь дело.

– Я не знаю, что произошло, – медленно, отчетливо проговорила она. – В комнате находилось не меньше дюжины волшебников. Почему вы их не подозреваете?

– Они не подвергали наши жизни опасности.

– Вы шутите? Я вас всех спасла, – фыркнула Каллия. – Никому даже в голову не пришло создать хотя бы струйку воды. А вы что делали, когда мы все чуть не поджарились?

Демарко холодно взглянул на нее.

– Один из участников потерял сознание после представления, которое вы устроили.

– Я предупредила заранее, – пожала плечами она. – Я не виновата, что он не послушал.

– Может, и нет, но я имею право подозревать того, кто слишком быстро сориентировался.

«Он серьезно?» Она без труда могла представить, как бы отнеслись к любому другому из волшебников, окажись он на ее месте. Ему бы, наверное, даже вручили медаль.

– И что, вы обратитесь к Покровителям и натравите на меня свою тетушку?

Аарос после такого свернул бы ей шею. Каллия знала, что не следует об этом шутить. Демарко и впрямь мог так поступить, хотя ее слова заставили его нахму– риться.

– Когда волшебник видит огонь, – спокойно начал он, будто читая лекцию, – первое, что приходит ему в голову, – создать воду. Хотя бы немного, если на это есть силы. Вы же выбрали самое рискованное, самое опасное ре– шение.

– Но риск себя оправдал. – Могли бы и поблагодарить, в самом деле. – Я не понимаю, зачем вы ищете в моих действиях что-то, чего там нет. Никто не пострадал, но вы почему-то пытаетесь выставить меня злодейкой.

– Но кто-то ведь это сделал. – Его взгляд оставался неподвижным. – Такой пожар сам по себе не начинается, и на случайность это не похоже. Либо кто-то пытался припугнуть остальных конкурсантов, либо подстроил пожар для того, чтобы пощеголять своими способностями.

– Вы правда думаете, что я сделала бы такое, чтобы выставить себя в выгодном свете?

– В конце вы продемонстрировали впечатляющий прием. По моим наблюдениям, шокировать зрителей – это как раз в вашем стиле.

– Не делайте вид, будто знаете обо мне хоть что-то, просто потому, что вы известный артист с влиятельной родней, – нахмурилась она. – Но так и быть, урок я усвоила. В следующий раз я не стану никому помогать. Какой смысл, если утопающие в привилегиях чудовища явятся ко мне с обвинениями вместо благодарности.

К чести Демарко, он промолчал, сдерживая гнев.

– И, прежде чем вы продолжите меня критиковать, господин Демарко, надеюсь, вы понимаете, что с каждым раундом борьба будет все более ожесточенной. Этим пожаром кто-то просто показал когти. – Каллия бросила ему недобрую улыбку, словно принимая вызов. – И если вы к этому не готовы, то явно не подумали как следует, прежде чем соглашаться на судейское кресло.

– У меня не было выбора, – пробормотал Демарко. От ярости его речь зазвучала отрывисто. – Но если бы я знал, что окажусь в такой компании, остался бы дома.

«Врете». Она чуяла его ложь так же отчетливо, как пропитавший его запах дыма.

– И все же… – протянула Каллия, отталкиваясь от стены, чтобы обойти его по кругу. – Вы до сих пор здесь.

Не дрогнув, он продолжал следить за ней взглядом.

– Из-за этого проклятого договора.

– Нет. – Склонив голову набок, она подошла к нему вплотную. – Вы так же похоже на остальных судей, как я – на остальных участников. Но мне нужно победить. Но вы, обласканный толпой принц волшебников… – Каллия коснулась его подбородка пальцем. – Я слышала, вы уже несколько лет не выступаете. Так что же заставило вас вернуться?

«И что заставило уйти?»

Она сама удивилась тому, что ей это интересно.

Тот тяжело сглотнул. Они поменялись ролями. Но, к его чести, Демарко недолго оставался в клетке. Он даже не отшатнулся, наоборот, подался вперед, позволив ее пальцам скользнуть по шее. Сердце Каллии забилось быстрее, когда их взгляды встретились.

– Не ваше дело.

Как интересно. Каллия с сожалением задавила вспыхнувшее любопытство.

– Вот и славно. Тогда, может, вы тоже не будете лезть в мои дела?

Она отстранилась, повернулась к двери и захлопнула ее прямо у него перед носом.