Текст книги "Опасный защитник"

Глава 22

Уиллоу не удалось подтвердить свой давний чемпионский титул. В заплыве из семи человек она пришла шестой, причем седьмой оказалась семидесятитрехлетняя участница, а перед Уиллоу финишировали три женщины, которым уже перевалило за пятьдесят. Джейн, как и обещала, пришла первой, но нельзя забывать о том, что она тренировалась с самой весны.

Уиллоу не сомневалась, что всю следующую неделю ей придется расплачиваться за сегодняшние героические усилия невыносимой болью в отвыкших мышцах. Они уже и сейчас ныли, но она знала, что это пустяки по сравнению с тем, что ожидает ее завтра утром.

Уиллоу поселилась в прежней старой комнате в доме Ки и Рейчел, потому что Дункан по-прежнему отказывался спать с ней в одной постели, пока в доме жила его мать. Уиллоу восхищала подобная щепетильность, однако она все же надеялась, что после некоторой практики им с Дунканом удастся заниматься любовью, не производя особого шума.

В то же время Молли ничуть не боялась шокировать Маргарет и проводила в доме Люка Скайуокера все ночи, очевидно, вовсе не находя его запущенным и неуютным. Возможно, она просто ослепла от любви.

Вечером Четвертого июля почти все население Паффин-Харбор собралось в городском парке и, ожидая начала фейерверка, в огромных количествах поглощало рулеты из омаров, картофель фри и сладкую вату. На платформе, прикрепленной к тягачу, играл местный оркестр, а в другом конце парка были установлены аттракционы, и все желающие могли видеть, как шериф Ларри Дженкинс вниз головой крутится на «космической карусели».

Микаэла заняла почетное третье место в гонке для начинающих, всего на несколько дюймов опередив племянницу Джейн. Теперь она шествовала рядом с Маргарет среди гуляющих, так и не сняв с шеи медаль на алой ленте, и гордо несла в руке огромную порцию сладкой ваты. Маргарет толкача перед собой коляску, в которой сидел Ник. Ник держал пакет жареной картошки, большая часть которой попадала не к нему в рот, а на землю. За ними по пятам следовал Микки, подбирая упавшее. Уиллоу решила, что волк с Ником составляют идеальный симбиоз.

Ки с Рейчел и Дункан с Уиллоу шли в нескольких шагах за ними и обсуждали сегодняшние соревнования рыбацких катеров. Катер Кобба стал первым и в пятимильной гонке, и в состоявшемся после нее шоу. Грэмп уверял, что Кобб победил только потому, что Грэмп все время стоял рядом с ним и помогал мальчишке маневрировать.

Музыка вдруг смолкла, Фрэнк Портер подошел к микрофону, установленному на платформе, и попросил внимания.

– Подойдите-ка все поближе, – призвал он собравшуюся толпу. – Фейерверк начнется через десять минут, но до этого кое-кто хочет сделать заявление. Уиллоу! – позвал он, протягивая микрофон.

Уиллоу глубоко вздохнула, улыбнулась удивленному Дункану и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

– Не уходи. Я хочу, чтобы ты слышал то, что я скажу, – шепнула она ему и побежала к платформе.

Поднявшись по ступенькам, сделанным из перевернутых ящиков, Уиллоу забрала у Фрэнка микрофон, поцеловала в щеку и его и, повернувшись к толпе людей, не сводящих с нее глаз, еще раз вздохнула.

– Во-первых, я предлагаю вам всем очень громко поаплодировать Фрэнку Портеру, Рею Коббу и Сесилу Фоксу, потому что именно благодаря им нашим омарам больше ничто не угрожает, а некоторые недостойные люди проведут много лет в тюрьме. Эти парни – настоящие герои! – закончила она и, сунув микрофон под мышку, начала с энтузиазмом аплодировать смутившемуся Фрэнку.

В толпе возникло движение, и скоро к платформе были вытолкнуты Рей Кобб и Грэмп. Не меньше пяти минут горожане хлопали, свистели и выкрикивали приветствия. В конце концов Фрэнк не выдержал, удрал и спрятался за спину своей жены. Грэмп с Реем тоже постарались раствориться в толпе, и постепенно аплодисменты затихли и все глаза опять обратились на Уиллоу.

– Отлично. Это было первое. А во-вторых, я хочу, чтобы вы от меня лично узнали, что я возвращаюсь в Паффин-Харбор и собираюсь в сентябре открыть здесь частную адвокатскую практику.

– А как же работа в прокуратуре? – выкрикнул голос из толпы. – Мы думали, что через несколько лет ты станешь губернатором.

– Я тоже так думала, – кивнула Уиллоу. – Но потом решила, что мне больше нравится помогать конкретным людям. Может быть, вместо этого я попробую баллотироваться на пост мэра нашего города. – Она широко улыбнулась. – Обещаю, что если вы проголосуете за меня, я наконец выясню, кто у нас занимается тайной подменой почтовых ящиков. Это федеральное преступление, и виновные должны быть наказаны. А еще эта скульптура тупика. – Уиллоу показала на ярко раскрашенную восьмифутовую фигуру, стоящую в центре парка. – Она незаконно воздвигнута на территории, являющейся муниципальной собственностью. Если я буду мэром, обещаю разоблачить этого пресловутого «Почтового Санта-Клауса».

В толпе послышался недовольный ропот.

– А мы не хотим его разоблачать! – послышались отдельные голоса. – Мне вот еще не поменяли почтового ящика! Нам он нравится!

Ропот становился все дружнее и решительнее.

– Он вчера ночью опять появлялся, – громко сообщил кто-то. – Говорят, у Дункана Росса теперь новый ящик в виде замка.

– Почему замка? – поинтересовался другой голос, и все посмотрели на Дункана.

– Потому что он из Шотландии, – объяснил первый голос, – а там куча замков.

– Нам наплевать, что это федеральное преступление! Мы не станем голосовать за мэра, который собирается арестовать «Почтового Санта-Клауса»! – подытожил кто-то.

– Хорошо, хорошо, – поспешила согласиться Уиллоу. – Тогда, став мэром, я начну собирать деньги на то, чтобы сделать для тупика гранитный постамент. Если он вам так нравится, почему вы сами до сих пор этого не сделали?

– Потому что не хотим обижать Санта-Клауса. Нам скульптура нравится такой, какая она есть. А на деревянном постаменте кто-то позолотил название. Разве ты не заметила?

Уиллоу кивнула:

– Хорошо, сохраним постамент. Тогда, может, поставим гранитный памятник нашим рыбакам?

– Это уже лучше! – крикнул кто-то, и все согласились.

– Ладно, я еще кое о чем хочу с вами поговорить, – объявила Уиллоу в микрофон. – А именно – о тотализаторе, который вы здесь устроили.

Толпа моментально затихла, и Уиллоу закатила глаза:

– Разумеется, мне об этом известно. И вам должно быть стыдно. К тому же тотализаторы запрещены законом.

– А мы слышали, что ты и сама сделала ставку! – ехидно заметил кто-то.

Уиллоу усмехнулась.

– Да, сделала, – призналась она. – Но только потому, что хотела дать вам урок. – Ей пришлось замолчать и несколько минут ждать, пока в толпе затихнет смех. – Слушайте. Ставки больше не принимаются. Что касается…

Ее прервал возмущенный гул:

– Это неправильно! Ставки можно делать до тех пор, пока не определен победитель! Уиллоу подняла руки.

– Я и собираюсь объявить победителя! – крикнула она во всю силу легких. – А те, кто поставил на проигравшего, пусть не обижаются. Если заключаешь пари, иногда приходится и проигрывать.

– Так кто же выиграл? – громко спросил Сесил Фокс. – Я рискнул немалой долей своих сбережений.

– Что? – разозлилась Уиллоу. – Сесил, ты свихнулся?

Грэмп неожиданно широко улыбнулся:

– Сама ты свихнулась! Ну, давай говори! Выйдешь ты замуж за этого парня или нет?

Чувствуя, как горячо вспыхнули ее щеки, Уиллоу глазами отыскала в толпе Дункана, поднесла микрофон к губам и тихо произнесла:

– Мне было сказано, что свадьбы не будет, пока кто-нибудь из двоих не сделает предложения. – Она глубоко вздохнула и вытянула вперед свободную руку. – Итак, Дункан Росс, согласен ли ты оказать мне честь и взять меня в жены?

Целую минуту на площади стояло полное молчание. Все взгляды устремились на Росса, а руки тревожно сжимали в карманах кошельки.

Уиллоу эта минута показалась самой длинной в ее жизни.

– Да, – наконец негромко, но твердо произнес Дункан. – Я женюсь на тебе, Уиллоу.

Еще несколько секунд толпа безмолвствовала, а потом взорвалась ликующими криками. Люди подпрыгивали на месте, обнимались, а те, кто стоял поближе, поздравляли Дункана, хлопали его по спине и подталкивали к платформе. Одним прыжком перескочив через ящики, он приблизился к Уиллоу, подхватил ее и поцеловал – весьма горячо – на глазах у всего города и собственной матери.

Толпа, словно обезумев, кричала, свистела и хлопала так громко, что, казалось, началась гроза.

Вдруг Уиллоу вырвалась из рук Дункана и схватила микрофон.

– Эй, подождите! – крикнула она. – А почему, собственно, вы все радуетесь? – Она недоверчиво оглядела своих сограждан. – Ведь, наверное, многие из вас проиграли. – Как по команде аплодисменты прекратились, и все молча уставились на нее. Уиллоу вздохнула, и этот звук, усиленный микрофоном, разнесся по всей площади. – Хоть кто-нибудь из вас верил в мою победу? – в отчаянии взмолилась она. – Вы же все меня знаете, я выросла здесь – неужели вы все сделали ставки против меня?

– Зато мы выиграли, – ответил ей чей-то голос. – И ты тоже. Тебе ведь достался Дункан.

– И мы за тебя проголосуем, если будешь баллотироваться в мэры, – подхватил другой. – Не стоит на нас сердиться за то, что мы раньше, чем ты, догадались, как все закончится.

– Да, – подтвердил третий голос. – Мы же сразу увидели, что вы созданы друг для друга, и верили, что в конце концов ты и сама это поймешь.

– Только дураки приезжие ставили на тебя! – весело прокричал кто-то. – Их-то денежки мы и заберем!

Уиллоу стояла, не в силах пошевелиться. В толпе не было ни одного проигравшего. Значит, ни один человек в ее родном городе не поставил на нее! Она никак не могла решить, считать ли это оскорблением или знаком того, что ее здесь любят и хорошо знают.

Дункан осторожно вытащил микрофон из ослабевшей руки Уиллоу, положил его на пол, выпрямился и заключил Уиллоу в объятия. После этого он с видом победителя улыбнулся замершим зрителям и крепко поцеловал ее, отчего толпа снова пришла в состояние, близкое к экстазу. На этот раз грохот аплодисментов слился с оглушительным треском начавшегося фейерверка.