Текст книги "Буйство"

11

Хелен не могла не думать о Таггарте. С налогами или без налогов, этот человек потратил сто тысяч долларов, чтобы сесть позади нее на музыкальном вечере. И он не проявил настойчивости, когда она решила уйти, хотя его глубокое разочарование ясно показывало, как он к ней относится. Надо признать, и он нравился ей. Когда она начала говорить о музыке, он слушал очень внимательно. И несмотря на его рыжие волосы и солидный вид бизнесмена, он был насквозь итальянцем. Как сказал дядя Френк о парне, который нужен итальянской девушке? Сильный и упрямый, где нужно, но ласковый котенок внутри. Таггарт рождал в ней безумные мысли. Внезапно она услышала шум во дворе и подошла к окну.

Старый Марио, дядя матери, вышел, чтобы посадить фиговое дерево. Каждый ноябрь он надевал свой синий костюм и тяжелые ботинки, вооружался лопатой, железным прутом и веревкой. Он забил прут в землю лопатой. Затем привязал дерево так высоко, как мог достать. Удивительно, что он не прекращает сажать деревья в своем возрасте. Совершив этот подвиг, дядя раскурил сигарету и начал подбрасывать к дереву землю с лужайки.

Она наблюдала за этим с гордостью. Когда они были детьми, он приглядывал за ними, и теперь их черед обеспечивать ему спокойную старость.

Старик работал около часа, не спеша, не обращая внимания на охранников, прохаживающихся между домов. Он работал, пока маленькие ветки не оказались погребены под землей, где они переждут зиму. Весной он вернется, откопает и распрямит ветки. Каждое лето фиговые деревья приносили плоды.

Ей снова вспомнился Таггарт. Как совместить ее личное отношение к нему и бизнес? Он не был обыкновенным рэкетиром, который мог бы взять все дело в свои руки, оставив ее не у дел. А что, если Таггарт изменит когда-нибудь свое отношение к ней? Учитывая его возможности, он будет серьезным противником.

Она прекратила заниматься делами и отправилась на кухню. У задней двери стояли грязные ботинки дяди Марио. Мать угощала его кофе с сыром. Хелен приветствовала его на сицилийском – единственном языке, который он знал, и он скрипуче ответил. Ее сицилийский усовершенствовался, когда она посетила Сицилию, чтобы помочь после землетрясения. Тысячи людей погибли под обломками. Это несчастье осталось в памяти страхом хаоса и лишило ее иллюзий о простой крестьянской жизни.

Мать налила ей кофе:

– Тот парень, Крис, звонил снова.

– Что он говорил?

– То же самое. Хочет поговорить с тобой. Кто он?

– Парень.

– Что ему нужно?

Хелен пожала плечами.

– У него хороший голос.

– Он бы тебе понравился, мама. Он строитель.

– Действительно строитель? – спросила мать резко.

Хелен посмотрела на нее. Мать перестала делать вид, что они живут, как все, и напомнила ей, что с людьми из мира, где можно быть просто строителями, она вряд ли сможет связать свою судьбу.

– Да. В городе.

– И что ему нужно?

– Он отлично выглядит. Очень хорошие манеры.

– Что ему нужно? – настаивала мать.

Хелен отвернулась и начала разговор с Марио по-сицилийски. Старик считал, что надвигается холодная зима. Он хотел прикрыть рододендроны мешковиной. Хелен обменялась улыбками с матерью. Дядя Марио явно рассчитывал устроить здесь оранжерею. Она слушала его, а мысли все еще были о Таггарте, о том, может ли она иметь парня и сохранить при этом свою империю.

Зазвонил телефон. Эта линия прослушивалась, поэтому ответила мать. Она протянула трубку Хелен:

– Опять он.

– Меня нет.

– Ты есть. – Мать положила трубку на стол и взялась за кофейник.

Хелен подняла трубку, мрачно взглянув на мать.

– Алло?

– Это Крис. Тебя доставили вечером в порядке?

– Без проблем.

– Послушай, ты хочешь попасть на бал к губернатору?

– Что?

– Бал у губернатора. Это благотворительный бал. Будет хороший оркестр.

– Несколько обременительно для меня.

– Разреши мне поговорить с тобой за ленчем. Ты завтра свободна?

«Он назначает мне свидание, – подумала она, – как будто мы – обычные люди». Она покачала головой, раздумывая, что Таггарту нужно.

– Давай, – прошептала мать. – Что ты теряешь?

– Я позвоню завтра, – сказала она и повесила трубку.

Мать выглядела расстроенной:

– Я не понимаю. Чем он тебе не нравится?

– Нет времени.

– Когда ты сама этого захочешь, думаешь, Бог сразу предоставит тебе эту возможность?

Хелен взяла голову матери в свои ладони. Обычно мать и дочь друг друга не касались.

– Мам, запомни мои слова. Этого парня послал не Бог.

* * *

Тони Таглион организовал новый рейд, отлавливая продавцов наркотиков, заключающих сделки в отеле аэропорта Кеннеди. Было захвачено сорок килограммов героина и миллионы долларов, арестован один сицилиец и, что особенно ценно, один из руководителей группировок «сумасшедшего Мики». Таггарт смотрел по телевизору пресс-конференцию Тони, сидя в своем офисе на третьем этаже недостроенного небоскреба. Регги сидел сзади, прикладываясь временами к стакану виски.

– Мики хватит удар. Этому парню не следовало там появляться.

Камера показала Тони, он сидел сбоку от всех участвующих в операции, и пока Артур Финч представлял их всем журналистам, лицо Тони ясно говорило, что ему не терпится в кабинет.

– Давай, – сказал Таггарт. – Покажи себя, кто ты есть. Эй, гляди на Тони! – прикрикнул он на телеоператора, как будто тот мог услышать.

Крис увеличил звук. Репортер сказал:

– Как глава Комиссии, вы ожидаете паники среди продавцов в связи с нехваткой героина?

– Мне важнее то, что школьники перестанут колоться из-за этой нехватки. Нехватка станет важным фактором в борьбе с наркоманией.

– А что эта нехватка будет означать для мафии?

– Они потеряют и деньги, и власть.

Таггарт хлопнул в ладоши:

– Давай, Тони!

– У него слово не расходится с делом, – сухо заметил Регги.

– Это правда, что ваше ведомство скоро предъявит обвинение лидерам семейства Цирилло?

Таггарт взглянул на Регги. Тот пожал плечами.

– Если бы это и было правдой, – сказал Тони, – я все равно отказался бы это комментировать.

Началась реклама, и Таггарт выключил телевизор.

– Вот это – новости для меня.

– В конечном счете, – сказал Регги, – он справится с Цирилло.

– Я хочу расправиться с Цирилло сам. Таггарт прошелся по комнате, налил себе и Регги по стаканчику и стал у окна, глядя на Парк-авеню. На улице стояло несколько рождественских елок. Регги был прав – конечно, Комиссия справится с Цирилло, но ему хотелось успеть первым.

– Я пригласил на ленч Хелен. Она сказала, что вы установили у нее подслушивающее устройство.

Регги был слегка уязвлен:

– Почему вы беседовали с ней и не информировали об этой встрече меня?

– Я позвонил ей. – Он звонил ей целую неделю, прежде чем она согласилась на ленч. – Отдохни, Регги. Мы встречаемся на Оушен-бульвар. Только вдвоем. Она не хочет, чтобы знали ее братья.

– Вдвоем?

– Она отпустит охранников.

– А вы видели ее когда-нибудь в сопровождении охранников?

– Ни разу.

Хелен ждала в своем красном автомобиле, когда он спустится. Она водила машину с лихостью Марио Андретти. Таггарт говорил мало, но насмешил Хелен, стараясь показать, как ему жалуются на брата, что тот взялся за расследование взяток подрядчиков представителям военно-морского ведомства. Затем она серьезно взглянула на него и спросила:

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты выбрал меня – я не верю в ту ерунду, которую ты болтал в Ирландии.

– А почему бы не выбрать тебя? Я всегда брал на работу женщин. Почему и в этом бизнесе не взять?

– Это не причина.

– Хорошо. Я был очарован.

– Это недостаточная причина.

– Это достаточная причина, – возразил он. – Хотя, может быть, и недостаточно умная.

И, к его удивлению, Хелен тронула его руку...

* * *

– Это – великая дата, Регги. Это – начало.

– Вы упрямы, как осел.

Таггарт улыбнулся:

– У меня нормальные человеческие желания...

Регги повернулся, и в его глазах Таггарт увидел почти ненависть.

– Человеческие? Вы не можете быть человеком, если хотите мести. Вы не можете откладывать ее из-за любви или – что вернее – страстишки.

– Я знаю. Быть дьяволом, чтобы бороться с дьяволом?

– Этот дьявол очень хорошо организован и дисциплинирован, иначе он не продержался бы столько... Крис, у вас есть чувство опасности?

– Мой брат уже знает обо мне и Хелен. Что он будет делать? Обвинит меня в моральном разложении?

– Это не смешно. То, что вы рядом с ней, удваивает риск. Вы забыли, зачем наняли Риззоло?

– Регги, вы устали. Вам нужно отдохнуть.

– Со мной все в порядке.

– Возьмите отпуск.

– Отпуск нужен любовникам.

Таггарт пожал плечами и закрыл тему.

– Я пригласил ее на бал к губернатору. Это благотворительный бал. «Таггарт констракшн» обеспечивает стол.

– Могу я спросить, почему вы меня опять не пошлете на каникулы?

– Потому что... Всегда лучше иметь контакты на людях. События развиваются все быстрей и быстрей.

Никто не знает, что я даю ей распоряжения, когда танцую.

Теперь ему придется иметь в виду Тони. Если губернатор Костанцо захочет включиться в президентскую гонку, а в выборах губернатора победит Артур Финн, Тони, как глава Комиссии и человек, имеющий несомненные успехи в борьбе с мафией, может заменить Артура в министерстве юстиции. И иметь в семье человека, женатого на дочери одного из крупнейших мафиози, он вряд ли захочет.

* * *

– Я уделывал женщин много раз, – сказал наемный убийца из Лас-Вегаса Салу Понте на их первой встрече.

Консиглиер дона Ричарда не судил о людях по их наружности, но тем не менее он был удивлен, встретив киллера с подобной внешностью. В самом деле, в Эдди Бергере не было ничего устрашающего, кроме его репутации. Чуть выше пяти футов шести дюймов и всего сто сорок фунтов весом, этот человек, казалось, мог быть очень легко сбит с ног. Но если бы кто-нибудь попытался это сделать, ему пришлось бы столкнуться с умением Бергера убивать всем, что ему попадалось под руку.

Полицейские, как правило, не замечают маленьких невзрачных людишек, махающих метлой на улице, и позволяют им проходить, где они захотят.

Когда Эдди было три года, его подбросили к столовой; вырос он в детском доме и быстро приучился подлаживаться под разных людей. Учителя его отмечали, однако сверстники считали очень опасным.

К девятнадцати годам этот невзрачный человек был законченным убийцей, получившим свое образование серией из тридцати убийств, не имевших никакой причины. Внешне сохраняя впечатление аккуратного, законопослушного и воспитанного человека, он колесил из штата в штат, делая свою работу для тех, кто нуждался в его таланте. К своим жертвам он не испытывал никаких чувств.

Понте отдал ему распоряжение самого дона Ричарда:

– Сделайте это завтра ночью.

– Не поймите меня неправильно, но вы должны удвоить гонорар.

Лицо Понте побледнело. Тот, кто его знал, сказал бы, что он едва контролирует себя.

Бергер не знал и продолжал:

– Этому есть причина – мне придется залечь на дно. Слух, что я появился в этих местах, может дойти до ее братьев.

– Не волнуйся насчет ее братьев.

– На улицах не дураки. Удваивайте, или я ничего не слышал.

Понте дал деньги. Он был достаточно умен, чтобы не начать объяснять, что братья Хелен Риззоло не смогут мстить из своих собственных могил.

12

– Прекрасный стол, – сказала Хелен.

– Две тысячи за каждое блюдо. Так и должно быть, – гордо сказал дядя Винни. – Таким же был и отец Криса. Он никогда ничего не жалел для Костанцо, даже когда тот только раздумывал избираться в конгресс.

Компания сидела за столом рядом с танцевальной площадкой прямо напротив оркестра Рестера Дачина. Слева от Криса находился губернатор Костанцо, чья популярность среди американцев итальянского происхождения способствовала тому, что зал был заполнен людьми. Неподалеку возились с камерами телерепортеры. На благотворительном балу присутствовали также бывший мэр Нью-Йорка и губернаторы штатов, но тревожить их репортерам не давал массивный человек с лысой головой.

Мэр был недоволен тем, что новое здание «Башня Таггарта» было на четыре этажа выше, чем разрешено в этом районе.

– Можно было бы построить еще одну школу, если бы это здание было той высоты, какой положено. Высокие здания экономически невыгодны.

– Школу? – Таггарт взял своего собеседника за талию. – Я обеспечил людей работой, возможностями для бизнеса и помещениями тех, кто будет платить деньги в городскую казну.

И он улыбнулся Хелен, которая ответила ему тем же. Этот вечер явно удался. Уже было собрано достаточно средств в промежутках между танцами. Но лучшим в сегодняшнем вечере было присутствие Хелен Риззоло, чьи глаза изумленно расширились, когда он представил ее губернатору и мэру. Она сидела слева от Таггарта, на ней было красное платье с декольте, и даже в присутствии Виктории и Чрил она производила впечатление. Внук Альфонса влюбился в нее по уши за время поездки в машине. А обычно непроницаемый Генри Банкер поглядывал на нее столь заинтересованно, что его жена положила на его руку свою.

И дядя Винни полюбил ее, но кто бы этого не сделал? На нее с надеждой смотрела тетя Мария. Тетя приложила бездну усилий, чтобы Крис и Тони стали женатыми людьми. В течение десяти лет, с тех пор как Майкл Таглион был убит, она досаждала им звонками, предлагая самые разные варианты из итальянских семей Бруклина и Квинза: девушек из старинных фамилий, богатых невест, молоденьких прелестных итальянок, очаровательных девушек с хорошим образованием. Так как она не знала, с чем связана семья Риззоло, на ее взгляд Хелен вполне соответствовала ее намерениям превратить племянника-холостяка в семейного человека.

Чрил и Виктория были явно озадачены. Таггарт заметил, что они постоянно поглядывают в его сторону, пожимают плечами и стукаются головами, передавая друг другу свои наблюдения. Наконец Виктория, выкроив минутку, подошла к нему и сказала на ухо:

– Твоя подруга – высший класс.

– Ты одобряешь?

Виктория вернулась на место рядом с бородатым критиком из архитектурного журнала, который критиковал все здания Таггарта, и сказала Чрил:

– Это серьезно.

Чрил пригласила его на танец. Когда он обнял ее за талию, она выразила свое мнение:

– По-моему, ты влюбился, негодяй.

– Я от нее теряю разум.

– Это хороший знак... Мы будем без тебя скучать. Нам будет тебя очень недоставать.

– Я буду рядом с вами.

– Не будешь. Такие женщины забирают все себе.

Чрил поцеловала его в щеку, прильнула к нему на мгновение и повела с танцевальной площадки.

– Возвращайся к своей компании.

Когда Хелен извинилась, собираясь отправиться в комнату для леди, Чрил и Виктория поднялись, чтобы идти с ней, и Генри Банкер сказал:

– Лучше не слушайте, Хелен, что они будут о нас говорить.

Таггарт тоже извинился. В вестибюле он нашел телефонную будку, закрыл дверь и набрал номер, который достал Регги.

– Я хотел бы поговорить с Мики.

– Кто это? Откуда, черт, вы знаете этот телефон?

– Я его купил. Тысяча баксов за цифру. Позовите Мики.

На том конце трубку положили на стол, затем подошел Мики.

– Это человек с катера, Мики.

В ответ – тишина.

– Я хочу напомнить, что подходит срок уплаты.

– Когда я получу деньги, я тебе заплачу.

– Это мне не подходит. Я не продам тебе ни унции, пока не заплатишь.

– Как, черт, я заработаю деньги, если мне нечего продать?

– Это твои проблемы.

– О да. И что ты собираешься делать?

– Мне придется прислать кого-нибудь сломать тебе ноги.

– Черт подери, ты знаешь, с кем говоришь?

Таггарт повесил трубку и вернулся в зал. Хелен, Чрил и Виктория вернулись тоже. Хелен положила свою руку на его, сжав, как сделала это неделю назад в машине, и сказала с улыбкой:

– Твои друзья сделали мне предложение, которое я не могу отклонить.

– О чем?

– Они хотят оформить один из моих клубов.

– Ты меня разыгрываешь?

– Я сказала им, что у меня есть клубы, а они захотели оформить один. Мы пришли к соглашению.

– Где? – спросил он.

– Вестибюль «Башни Таггарта».

– Мой вестибюль? Но это вестибюль здания для офисов.

– Ты можешь себе представить десятиэтажный танцклуб? Свет будет освещать десять этажей. Десять этажей музыки. Это будет фантастично.

– Нет.

– Это будет великолепно, – вставила Виктория.

Таггарт повторил:

– Это здание для офисов.

– Но не вечером! Это великолепная идея. Свет будет перемещаться, а сцена будет зеркалом. Вечером это будет клуб. А утром твое здание будет только для офисов.

– Ты знаешь, сколько это будет стоить, даже если ты сможешь получить разрешение городских властей?

– Ты можешь себе это позволить.

– Я?

– Это твое здание.

– А если я не хочу дискотек в своем вестибюле?

Виктория тронула руку Хелен:

– Не волнуйтесь, дорогая, все это мы можем сделать в здании Дональда Трампа.

– Ладно, ладно, – сказал Таггарт. – Я подумаю над этим.

Виктория потребовала:

– Поговори об этом с мэром. Немедленно.

Когда Таггарт вернулся после переговоров с мэром, он увидел, что вечеринка уже подходит к концу. Телевизионщики уже скручивали кабели, и около восьмисот человек, вдоволь натанцевавшись на этом балу, столпилось у дверей, прощаясь друг с другом. Таггарт протиснулся сквозь них и потребовал номерок Хелен у племянника Альфонса, который был невероятно этим расстроен.

– Уходим, – сказал Таггарт Хелен.

– А где этот прелестный юноша?

– Ему надо рано ложиться, чтобы завтра поспеть в школу.

Таггарт помог ей надеть черную норковую шубу и провел через вестибюль. Он кивнул одному из охранников, которые по настоянию Регги присутствовали на балу, и к дверям подъехал белый «роллс-ройс». Часы на здании «Хелмси билдинг» показывали час ночи. Парк-авеню была почти пуста; эта улица находилась в стороне от основного движения, в отличие от соседней, заполненной такси и лимузинами. Деревья на Парк-авеню были украшены огнями, на вершинах сияли «звезды Давида»: это праздновался праздник Ханука.

– В следующем году, когда дом будет построен, я объединю все освещение компьютерной сетью, и огни будут создавать картины – елки на Рождество, сердца – на День святого Валентина, кроликов – на Пасху.

– А что, если кто-нибудь захочет работать сверхурочно?

– Пусть приносит фонарик. Это будет оговорено в договоре об аренде.

Автомобиль остановился около ограждения.

– Ты не хочешь посмотреть мой кабинет?

– Дом еще не построен.

Таггарт показал на одинокий огонек наверху темной башни.

– Первым я всегда делаю свой офис.

– Мы можем сделать сначала кое-что?

– Конечно. Что?

– Мы можем посмотреть, какими стали витрины на Рождество?

– Сейчас? Но еще рано.

– Уже везде рождественские витрины. Мой отец любил водить меня по городу перед Рождеством. Он покупал мне подарки. Сейчас поздно, мы, наверное, одни здесь. Можем мы это устроить?

– Конечно.

Они направились на запад. За ними последовал старый автомобиль, которого Таггарт не заметил. Когда «роллс-ройс» остановился у магазина, автомобиль застыл двумя кварталами позади.

На витрине магазина пара вела за руку маленькую девочку.

– Прямо как это было у нас, – сказала Хелен.

Витрины были оформлены в духе тридцатых годов. Первая показывала родителей, которые, отправляясь на праздничный вечер, желали доброй ночи детям в пижамах.

– Тридцатые годы, – улыбнулась Хелен. – Мой дед бродил по улицам в это время. Тогда он и занялся производством спиртного.

– А мой дед был каменщиком. Он слег, когда закончилось строительство «Эмпайр стейт билдинг».

Она посмотрела на него:

– Почему ты говоришь мне это?

– Честно?

– Если можешь.

– Я втюрился в тебя по уши.

– Мистер Таггарт, в моем баре есть микрофоны, чтобы не допускать сделок с наркотиками. Такие признания я слушаю тридцать раз за вечер.

– Эти парни надеются, что их услышишь ты.

Она рассмеялась, поверив в его комплименты. Они перешли к следующему окну.

– А серьезно, почему? Что с тобой происходит?

– Я сказал тебе правду.

– Мы в разных мирах. Те люди, которых я сегодня видела, плюнули бы мне в лицо, если бы узнали, кто я.

– Но при мне они бы не посмели, – твердо сказал Таггарт.

Надо сказать, его теплота и нежность волновали ее. Но и он когда-нибудь наверняка вспомнит, кто она. Поэтому она сказала:

– Я не знаю, что с тобой. И что с нами будет.

– Ты помнишь, как мы увиделись в первый раз?

Она оглянулась. Никого рядом не было.

– Я была привязана, а ты важно расхаживал вокруг меня в маске?

– Нет. В ресторане.

– В каком ресторане?

– "Албателли". Это было десять лет назад.

– Моя помолвка, – вспомнила она с иронической улыбкой. Потом поколебалась – была причина не распространяться об этом вечере дальше, но сейчас ей хотелось откровенности.

– Я удивляюсь, почему ты не упомянул об этом раньше.

– А ты помнишь?

– Конечно. Ты глазел на меня всю ночь. А потом подарил прекрасную улыбку. Я все думала – кто это может быть?

– Я так и не смог выбросить тебя из головы.

Хелен улыбнулась. Она почувствовала себя как тогда, на стадионе с дядей Френком, и подумала, можно ли уйти от всего этого, как советовал дядя Френк. Но с тем питчером можно было уйти, он был из другого мира, а Крис и она были из одного.

– А что вы делали там? – спросила она.

– Ужинали, пока я не вступил в спор с доном Ричардом Цирилло. Помнишь?

– Я помню, как вы вышли вместе. А вернулся он один.

Таггарт потрогал шрам на губе и помрачнел.

– Я слышал, что Цирилло пытался тогда заключить мир между твоей семьей и Конфорти.

– Все было намного сложней. Мои родители не «продали» бы меня в обмен на мир, могу тебя уверить. Они – настоящие итальянцы, но не из низшего класса.

– Тогда почему они это делали?

Хелен пожала плечами, посмотрела вперед на мостовую и снова задержала взгляд на маленькой девочке, которая держалась за руку отца.

– Это бы убило многих зайцев. Я была диковатым ребенком. Они бы избавились от кучи хлопот. Мне нечего было делать в школе. Я была готова уйти из дома.

– Ты казалась моложе.

– Я была дьяволом на шпильках. Мне звонили тридцатилетние мужчины. – Она рассмеялась. – Половину своего времени мои братья тратили на то, чтобы ограждать меня от своих приятелей.

– И что случилось потом?

– Что случилось? Все это было трюком Цирилло, о чем я узнала позже.

Она подошла к следующей витрине. Здесь пара прощалась с гостеприимными хозяевами.

– Мой муж был красив. И действительно хороший человек. Но он не мог быть таким, как его отец, как все семейство. Он не хотел заниматься рэкетом. Поэтому он занялся продажей наркотиков. – Она убрала волосы с лица. – Когда он занялся наркотиками, я обнаружила, что почти все время одна.

Он всегда говорил, что любит меня, и это действительно было так, но три четверти времени он проводил в самолетах.

– А ты не летала с ним?

– Я пыталась. Но я не продавец наркотиков. Если это занимало больше двух дней, мне надоедало. И у меня появился друг.

Они перешли к следующей витрине. Все та же пара ехала по Центральному парку в санях. Хелен посмотрела на Таггарта. Ее глаза блеснули.

– Ты знаешь обо мне очень многое. И конечно, кто был этим другом, не так ли?

Таггарт отрицательно покачал головой.

– Давай, ты должен знать.

– Думаю, кто-нибудь из казино.

– Конечно. Кого еще я могу встретить в Лас-Вегасе? Угадай, кто?

– Вы любили друг друга?

– Да.

– Тогда я угадаю его отца. Он был владелец казино.

– Джекпот. Ты знаешь, он был моим свекром. Я хочу, чтобы ты был искренен со мной. Я с тобой откровенна, как ни с кем.

– Извини, – он как-то странно улыбнулся. – К этому я не привык. Я буду стараться.

– Спасибо. Это хорошо. Это действительно хорошо... Ты знаешь, что я была от него беременна?

– Нет.

– И никто не знал. Я не знала, что мне делать, и решила – ладно, я притворюсь, что это от моего мужа. Пусть оторвется от наркотиков и сидит дома.

– Логично, – заметил Таггарт.

– Но так не получилось. Настоящий отец был убит этими проклятыми Цирилло.

Она подошла к последней витрине. Супружеская пара, стоя на коленях, торопливо заворачивала игрушки. На столе стояло шампанское.

Десятилетняя девочка, стоя у витрины, смотрела прямо на Хелен. Она легонько тронула ее волосы. Девочка прошла мимо.

– И я вернулась домой и сказала: вы мне обязаны! Разрешите мне аннулировать свой брак и сделать аборт. И они согласились. А потом добилась от них разрешения ходить в колледж... «Сара Лоуренс колледж». Должно быть, ты его знаешь. Но твой чертов брат засадил моего отца в тюрьму, и я была вынуждена вернуться к Эдди и Френку помогать им вести дела.

Таггарт поймал себя на мысли, что не хочет использовать эту семью в качестве орудия мести.

– Ты говоришь, что другие люди – обычные. Но и ты такой же человек.

– Не такой. Они могут делать ошибки сколько душе угодно. В рэкете одна ошибка означает тюрьму. Но у кого жизнь без сложностей?.. А почему ты борешься против дона Ричарда?

Она застала его врасплох.

– Я думаю, что он убил моего отца.

– Ты уверен?

Она дотронулась до его шеи.

– Твой пульс бьется так, что кажется, вот-вот лопнет сосуд.

Таггарт прервал признания тем, что поцеловал ее в губы.

Она ответила на поцелуй, потом слегка отпрянула:

– Эй! Веселого Рождества!

У Таггарта поплыло перед глазами, и она взяла его за руку.

– Почему бы нам не найти какое-нибудь место, где можно обменяться подарками? Ты хочешь взглянуть на мои апартаменты?

Он пожала плечами.

– Почему? – уязвленно спросила она. – Почему я рассказала тебе все это?

– Ты думала, я знаю все это и так.

Она пристально посмотрела на него и улыбнулась:

– Боже, как ты понравился бы моей матери! Красивый, богатый, не связанный с рэкетом.

– Наполовину.

Она встала на цыпочки и с горечью прошептала ему на ухо:

– Чей брат посадил моего отца и кто его заменил? Просто поразительно!

– Мы едем?

«Роллс-ройс» подъехал к «Башне Таггарта». Невысокий человек с помятым лицом, одетый в пятнистую армейскую униформу, направился к ним.

– Сэр, у вас не найдется мелочи на кофе?

Охранники поспешили к Таггарту.

– Добрый вечер, мистер Таггарт.

– Добрый вечер. Мой лифт уже работает?

– Да, сэр.

Человека с помятым лицом охрана отвела в сторону. Таггарт заметил, что тот зябко ежится, и достал пару банкнот из бумажника.

– Холодно, – сказал он, и его собственная интонация напомнила ему голос отца. – Купи себе костюм.

Хелен прошла за Таггартом в вестибюль, еще заполненный строительным мусором. Цементный пол и стальные конструкции освещались несколькими лампами, кабели бросали причудливые тени на бетонные стены и плиты потолка.

– Здесь будет ваш клуб, мадам.

– Виктория и Чрил действительно классные дизайнеры?

– Если их снабдить соответствующим чеком, они устроят заход солнца на востоке.

– С деньгами не проблема. Ты приносишь удачу.

– Да?

Поколебавшись, она решила задать вопрос:

– Ты их любишь, не так ли?

– Они – мои очень хорошие друзья.

– Больше, чем друзья.

– Мы стали настоящей семьей. Я встретил их вскоре после того, как умер отец. Я помог им развестись: когда они устали от своих муженьков, я дал деньги на адвокатов. Иногда они мне как матери, а иногда я им как отец.

– Они показывали мне фотографии. Девочка Виктории очень похожа на тебя.

– Это Анни. Тони говорит, что она выглядит в точности как мать.

– Ты...

– Дети носят имена древней и богатой семьи Васпов. Нет двери в Америке, которая была бы закрыта для них. И дядя Крис приезжает к ним, когда мамочке нужен кто-нибудь по дому.

– Ты все еще продолжаешь жить с ними?

– Иногда.

– С обеими?

– Чрил и Виктория нераздельны. Либо две, либо ни одной, и это было одной из проблем в их замужествах.

– Этого я не могу понять, но выглядят они счастливыми.

– Они прекрасно разбираются в своей работе и разбогатели благодаря собственным рукам, а их бывшие мужья оставили им прекрасных детей. Не удивительно, что они выглядят счастливыми.

– У тебя будут свои собственные дети?

– Забавно, что об этом спрашиваешь ты. Мы едем наверх?

Лифт поднимался внутри открытого всем ветрам каркаса, но сам он поблескивал хромом и лаком. В углах стояли хрустальные вазы, заполненные ароматной жидкостью, на серебристом столике стояло шампанское в серебряном ведре.

– А все это не украдут?

– Этот лифт предназначается только для владельца и его свиты. Шампанское?

Таггарт снял серебристую оплетку, осторожно откупорил и налил два бокала.

– Твое здоровье.

– За Новый год.

Шампанское чуть дрогнуло в бокалах, когда лифт стал подниматься вверх. Она улыбнулась:

– Крис. Ты очень богат?

– Ну, не так, как я стараюсь изобразить, но я сделал успехи за последние два года. Если у тебя болят уши от подъема, глотай.

Она сказала очень серьезно:

– Для чего ты это делаешь?

– А для чего ты все это делаешь?

«Стоит ли и дальше скакать на тигре?» – подумал Крис. Уйти, взять Хелен и уйти. И всю жизнь помнить о своей неосуществленной клятве? Убийцы Майкла Таглиона продолжают оставаться теневыми властителями Нью-Йорка. Он не находил ответа на свои вопросы, но его раздумья прервались, поскольку дверь лифта открылась. Таггарт подал руку Хелен и вывел ее в фойе. В воздухе чувствовался запах свежей травки, лака и роз.

– Здесь неплохо, – сказала она, и он подумал, что следует объяснить.

– Мой человек в газете напишет про это здание, и там будут фотографии этого офиса. К тому времени, когда мы закончим, у нас будут заказчики.

Он показал ей спальные помещения, кухню, столовую и библиотеку, расположенные на нижнем уровне. Этажом выше длинный коридор вел к комнате со стеклянными стенами. Как только они вступили в эту комнату, их обступила темнота.

– Посмотри на потолок, – сказал он.

Сквозь стеклянный потолок поблескивали звезды. Хелен перевела взгляд вниз и вскрикнула. Таггарт схватил ее:

– Не бойся, я с тобой.

Она прижала руки к груди:

– О Боже!

Они стояли на стеклянном полу над Манхэттеном. Внизу расстилался город, подобно монстру с миллионами поблескивающих зубов.

– Как у меня бьется сердце! – Она рассмеялась. – Я думала, мы упали. О, это фантастика!

Таггарт прислонился к колонне. Именно здесь прошлой осенью он беседовал с Джеком Варнером. Ему внезапно показалось смешным то, что здесь стоит мебель. Хелен осторожно добралась до дивана, тронула его ткань, провела рукой по полированной поверхности стола. При этом она постоянно поглядывала вниз. Затем она села на стул в углу и стала глядеть сквозь стекло.

– Я все еще боюсь.

– Я знаю.

Она снова встала, дошла до стены и остановилась.

– Что это за провода? – спросила она, показывая на две едва заметные линии, такие тонкие, что они были почти не видны.

Таггарт подошел к ней.

Она встала на колени и потрогала стекло.

– Тепло.

– Это нагреватели.

Она оглядела вершины зданий вокруг и внезапно повернулась с улыбкой:

– О! Я только сейчас поняла, какая это замечательная идея!

– Я надеялся, что ты оценишь.

– А кто-нибудь еще был здесь?

– Нет.

– Правда?

Таггарт сел на пол позади нее.

– Правда. Ты мой первый гость. Эта квартира была завершена сегодня. Единственной проблемой было сделать стекло твердым, как камень. Я довел инженеров до белого каления, отказываясь от обычного стекла.