Текст книги "Тайна Лоринг-Чейза"

Глава XVIII,

в которой происходят некие события у водяной мельницы

Солнце давно закатилось, когда Шриг, свернув с широкой тропы, нырнул в густые заросли и, раздвигая ветви, начал продираться сквозь подлесок. Он шел, так уверенно огибая непроходимые участки, словно хорошо знал эти места. Под ногами Дэвида похрустывали валежины.

Выбравшись на небольшую прогалину, Шриг остановился, поднял палец и замер, внимательно вслушиваясь в тишину вечернего леса.

– Дружище Дэвид, – сказал он вполголоса, – вы ведь не побоитесь остаться в лесу один, верно?

– Надеюсь, – так же тихо сказал Дэвид.

– Тогда вы не станете возражать, если я вас на время покину?

– Конечно нет! – с некоторой обидой ответил он.

– А если я попрошу вас притаиться и не выдавать своего присутствия, пока я не позову?

– Ладно. Что вы задумали?

– Тогда ни в коем случае не покидайте своего укрытия и не палите из пушки, кого бы или что бы ни увидели.

– Можете быть спокойны.

– Отлично, старина, а пока следуйте за мной, только потише ступайте!

Они быстро, но осторожно пересекли прогалину и стали пробираться дальше через кустарник и молодую поросль деревьев. Вскоре до слуха донеслось тихое журчание бегущей воды. Шриг снова остановился и, раздвинув листву, жестом подозвал Дэвида.

– Старая мельница Лорингов, – прошептал он.

В двух сотнях ярдов впереди, на противоположном краю большого луга, темнело старинное строение. Каменная кладка выцвела, потрескалась и кое-где осыпалась, из-под крыши торчали клоки гнилой соломы, в ветхой полуобвалившейся стене зияли две дыры, бывшие некогда окнами, а между ними чернел дверной проем. В вечерней тиши даже издали было слышно, как где-то внутри заброшенной мельницы монотонно и звонко падают капли. От сырых, заплесневелых развалин веяло зловещим холодом.

– Превосходно! – пробормотал мистер Шриг. – Видели вы когда-нибудь более очаровательное местечко?

– Кажется, не видел более отвратительного.

– Наверняка, – согласился он. – Да, эта мельница просто великолепна. Самое подходящее местечко, будьте уверены.

– Для чего подходящее? – не понял Дэвид.

– Для мокрого дела… То бишь для злодейского убийства, сэр, сударь мой!.. А теперь… нельзя ли попросить вашу шляпу? Мне хочется испробовать один трюк. Он старый, но верный и не раз сослужил мне добрую службу. Если повезет, сработает и сейчас. Так что, если вы одолжите мне ее на время…

Дэвид, недоумевая, снял шляпу и, подчиняясь произнесенной шепотом другой просьбе, лег на землю.

– Лежите тихо, друг мой, и не высовывайтесь! – наставлял его сыщик. – Что бы ни случилось, не вставайте и не двигайтесь, пока я не позову или пока не увидите меня самого. Замрите!

Больше не мешкая, Шриг пригнулся, юркнул в сторону и вскоре пропал за деревьями.

Гадая, что он задумал, Дэвид ощущал постепенное усиление тревоги. Медленно тянулось ожидание. С каждой минутой нарастало предчувствие чего-то недоброго, неотвратимо надвигающейся беды. Напрягая зрение, он не сводил глаз с развалин водяной мельницы и вслушивался в сумеречную тишину. Натянутые до предела нервы заставляли его непроизвольно стискивать кулаки и шевелить пальцами.

Тем временем темнота сгустилась, и Дэвиду мало-помалу стало казаться, будто руины – это бледный, покрытый нечесаными волосами череп призрака-великана с огромными глазницами и разверстой пастью. Темнота сгущалась на глазах; череп великана становился все страшней.

Вдруг сбоку, из чащи леса, донесся сначала тихий, но постепенно приближающийся мелодичный свист, а потом и шорох сухой лесной подстилки под чьими-то ногами. Наконец Дэвид увидел, как от опушки отделилась фигура человека. Видны были только его голова и плечи. Ночь еще не вступила окончательно в свои права, и света хватило на то, чтобы Дэвид различил на голове человека серую фетровую шляпу со светлой лентой. Шляпа показалась подозрительно знакомой. Затаив дыхание, он постарался рассмотреть под шляпой лицо, но увидел только длинные темные волосы, выбивавшиеся из-под полей. Тогда он посмотрел в сторону старой мельницы.

В этот самый миг в зияющей пасти дверного проема сверкнула вспышка красного пламени. Дэвид вскочил на колени, а когда грохот выстрела достиг опушки, был уже на ногах, рванулся из своего укрытия и, что-то нечленораздельно крича, побежал к таящим смерть развалинам. Но не успел он добежать до середины луга, как был схвачен сзади чьими-то сильными руками, и, потеряв равновесие, повалился в траву. Он попытался вырваться и снова вскочить, но руки не пускали.

– Полегче, парень!.. – прошипел кто-то ему в ухо голосом Шрига. – Куда ты лезешь на рожон?.. Забыл, о чем мы договаривались?

– О, Господи! – опешил Дэвид. – А кто же это был? Что произошло?

– Старый трюк сработал, только и всего. А вы взяли и все испортили. Спугнули.

– Отпустите меня! – встрепенулся Дэвид. – Скорее! Он там, внутри! Успеем схватить негодяя!

– Э нет, старина. Его и след простыл. Там второй выход с другой стороны – он давно выскочил через него… Эх, я же говорил: надо было затаиться и ждать, пока он подойдет к трупу, чтобы удостовериться…

– К какому еще трупу?

– К вашему, разумеется. А точнее, к тому, кого он принял за вас. Ну, а теперь мы сами пойдем и посмотрим.

И мистер Шриг повел Дэвида назад, туда, где недавно из леса появился насвистывающий человек в шляпе. Там валялись на земле какие-то предметы. Подойдя, сыщик начал их собирать и, показывая, называть Дэвиду.

– Ничего особенного. Вот моя трость с привязанной перекладиной, на ней сюртук, а это набитая листьями косынка. Извольте взглянуть, сколько в ней дыр! Кроме того, тут где-то мой парик. Да, тоже попорченный. И, наконец, ваша шляпа. Так и есть, загублена необратимо. Не много же от нее осталось. Великолепный выстрел! С двухсот ярдов, почти в кромешной темноте! И картечь отличная, – удовлетворенно констатировал Шриг, вертя в руках печальные останки головного убора. – Представляете, что стало бы, окажись эта шляпа надетой на вашу голову вместо моей косынки с листьями? Кем бы вы сейчас были, дружище, я вас спрашиваю? Покойником!

Дэвида прошиб холодный пот.

– Теперь вы видите, насколько я оказался прав, настаивая на совместной прогулке, – продолжал сыщик. – Принимая во внимание известные обстоятельства…

Где-то во тьме громко хрустнула ветка.

– Ого! Никак он возвращается! – прошептал Шриг. – Скорее за мной, и ни звука!

Ошеломленный быстрой сменой событий, Дэвид молча подчинился, и вскоре они уже пробирались на ощупь внутрь старой мельницы. Он потянул ноздрями. Едкий запах пороха еще не выветрился. Сыщик, ведя за собой Дэвида, прокрался в угол, где осыпавшаяся каменная кладка образовала широкую трещину в стене. Сквозь нее был виден клочок буйно разросшейся травы, сбоку начинались густые заросли на опушке, а дальше стояли высокие черные деревья.

Где-то капало; уныло-монотонные звуки завершали впечатление мрака и безысходности, охватившее Дэвида, как только он сюда вошел. Он напряженно прислушивался, боясь пропустить шорох под ногами неведомого врага. Обострившийся слух улавливал шелест листьев, легкое постукивание ветвей, писк ночной птицы или мыши и множество лесных звуков, определить которые было невозможно на фоне неумолчного бормотания струящегося среди ольшаника ручья.

Внезапно Дэвид замер и задержал дыхание: ему почудилось, будто в кустарнике слева опять хрустнула ветка. И сразу все звуки замерли, и на мгновение воцарилась абсолютная тишина. Потом зашуршала листва, раздвинулись ветви, и на краю леса появился сэр Невил.

Он кутался в длинный черный плащ; под широкополой шляпой бледным пятном проступало его лицо. Сэр Невил остановился, оперся на трость, сложив поверх нее тонкие кисти рук, и вытянул шею, обыскивая жадным взглядом каждое пятно тени на лугу, каждый куст и темную ложбинку. Заметив в траве продолговатый массивный предмет, он заковылял к нему, но, разглядев трухлявое бревно, в сердцах ударил его палкой и, уже не задерживаясь, захромал к мельнице. Однако в каком-нибудь ярде от дверного проема его остановил оглушительный треск в зарослях. Баронет повернулся всем корпусом и коротко, резко свистнул. Треск усилился, в кустах тускло блеснул ружейный ствол, и на открытом месте появился давешний человек с заячьей губой. Он вперевалку направился к сэру Невилу, на ходу снимая меховую шапку, и между ними произошел тихий диалог, в заключение которого сэр Невил угрожающе взмахнул своей тростью и зло выкрикнул:

– Так найди его, скотина!

Шриг высунул голову подальше. Егерь двинулся по лугу расширяющимися кругами, обнюхивая, словно легавая, каждую кочку. Так он довольно долго бродил взад-вперед; его неуклюжая, согнутая вдвое фигура то и дело застывала, когда он вглядывался в кустарник там, где тьма лежала гуще, и тыкал в нее длинным ружьем, а сэр Невил, опершись на трость, не отрываясь следил за ним.

– Болван, – процедил он наконец и крикнул: – Ну, хватит, иди сюда!

Яксли неохотно подчинился и понуро подошел. Сэр Невил схватил его за косынку на шее, подтянул к себе и заговорил ласковым голосом, от которого верзила на карликовых ножках задрожал и съежился. Он прямо на глазах стал словно еще меньше ростом и у’же в плечах, куда-то подевалась его неимоверная сила, и весь его вид выражал смирение и покорность.

Но сэр Невил только пуще рассвирепел от его покорности и, отпустив косынку, ударил смотрителя своих угодий тростью по лицу. Потом презрительно сплюнул и заковылял восвояси. Глядя ему в спину, Яксли подобрался и потянулся к ружью, но заколебался и, подняв огромный кулак, потряс им вслед ничего не подозревавшему сэру Невилу. Потом тоже смачно сплюнул, поправил ремень на плече и растворился в лесу.

Шриг повернулся к Дэвиду.

– Убедились?!

Дэвид подошел к дверному проему, прислонился к косяку и вытер лицо.

– Вижу, вы потрясены, дружище, – участливо проговорил сыщик.

– Пойдемте отсюда, – хрипло сказал Дэвид.

– Да, слаб человек, слаб. С легкостью поддается дурному влиянию и низменным страстям.

– Давайте уйдем! – тем же напряженным тоном повторил Дэвид.

– Рановато, дружище. Видите ли, этот с заячьей губой вполне может притаиться где-нибудь в засаде, а света, чтобы прицелиться, пока достаточно. В таких обстоятельствах осторожность призывает немного потерпеть… Нет, вы только оглянитесь вокруг, вы только посмотрите! – привыкшими к темноте глазами обводя помещение, с каким-то радостным удивлением, если не восторгом, воскликнул Шриг. – Мрак, сырость, запустение… Симпатичное местечко, в самый раз для мокрых делишек. Вы со мной согласны? – Он принялся бродить по мельнице, принюхиваясь, точно ищейка. – А это что? Идите-ка сюда, сэр Дэвид, взгляните, что я нашел! – позвал мистер Шриг из дальнего угла. Он нагнулся и поднял деревянный щит, оказавшийся крышкой люка, приделанной на петлях к полу. Под крышкой открылся глухой, черный зев колодца. Далеко снизу доносились всплески воды. Дэвид поежился.

– Как вам это нравится? – Шриг, усмехнувшись, кивнул на зловещий провал. – Допустим на минуту, что здесь, на мельнице, кто-нибудь неожиданно отдал Богу душу. Стоит только случайно уронить сюда беднягу, и он сгинет, сгинет навсегда! Останется там, внизу, до Страшного Суда.

– Закройте! – взмолился Дэвид. – Закройте ради Бога, и пойдем отсюда!

Глава XIX,

в которой идет речь о золотой пуговице

Ночь уже вступила в свои права, когда, следуя за своим спутником, Дэвид заметил впереди какую-то ограду с калиткой, за которой приветливо светлела проезжая дорога, и бессознательно прибавил шагу. Однако Шриг, дойдя до калитки, остановился и, обернувшись, внимательно посмотрел назад. К этому времени поднялся ветер; из глубины леса, таинственно черневшего на фоне ночного неба, доносились заунывные вздохи и стоны. Сыщик как будто находил какое-то непонятное упоение во всем мрачном и зловещем и не обращал никакого внимания на уныние молодого человека, которому не терпелось поскорее уйти.

– Подождем-ка еще чуток, сударь мой, – предложил он и облокотился на столбик калитки. – Куда нам спешить? Такая чудесная ночь. Правда, становится ветрено, но Оливер, как водится, на месте.

– Какой такой Оливер?

– На воровском жаргоне так называют луну. Да и ужин вряд ли уже готов, а если и готов, то я еще не готов для ужина. Я родился в Лондоне, и мне нравится сельская местность, особенно леса, или, если уж быть совсем точным, охотничьи угодья Лорингов, Лоринг-Чейз… по ночам. Вы вправе спросить меня…

Неожиданно мистер Шриг насторожился, его правая рука исчезла в просторном боковом кармане, и Дэвид, проследив за его взглядом, тоже начал смотреть на лес, со стороны которого, под стон деревьев на ветру, донесся звук быстрых шагов.

Кто-то приближался к ним во тьме, но вот Дэвид сумел различить фигурку в длинном платье и с непокрытой головой. Невысокая женщина спешила в их сторону, прижимая что-то белое к груди.

Вдруг она заметила двух наших любителей ночной природы и, издав жалобный крик ужаса, резко остановилась и попятилась назад. Дэвид со шляпой в руке выступил на шаг вперед и заговорил негромко и успокаивающе:

– Пожалуйста, не пугайтесь нас, мадам, вам нечего бояться. – Он узнал в ней даму, которую видел вчера в роще с Антиклеей, а потом слушал ее пение в доме, и вспомнил, что ее зовут Белинда. – Чем я могу вам помочь, мэм? – спросил он и, приглядевшись, понял, что она держит на руках маленькую собачку.

– Благодарю вас! – задыхаясь, выговорила она. – Я хотела… Крук, сэр, Джим Крук… Он, понимаете ли, разбирается в собаках… Он очень добр к животным и раньше уже лечил мою Дафни… Боюсь, она серьезно ранена! Смотрите, совсем затихла!

– Я тоже немного умею обращаться с животными, сударыня. Позвольте, я взгляну.

Дэвид взял у нее из рук маленькое пушистое тельце и отнес на более светлое место, освещенное луной.

– Что с ней, сэр? Ей больно?

– Нет, сударыня… уже нет.

– Ах!.. Вы хотите сказать, что она умерла?

– Да, мэм.

– Вы уверены? Вы не ошиблись?

– Совершенно уверен, – отвечал он, возвращая хозяйке бездыханную собачку.

Белинда застыла, молча склонив голову над мертвым существом, лежавшим у нее на руках. Она казалась тоненькой, хрупкой и, несмотря на яркую седину волос, совсем юной.

– О, Невил, Невил! – прошептала она и беззвучно заплакала.

– Ее… Это сделал сэр Невил, сударыня? – тихо спросил Дэвид.

– Я сама во всем виновата, – горько вздохнув, ответила Белинда. – Не надо мне было сердить его!

– Вы хотите сказать, что он рассердился на вас за что-то и за это убил вашу собаку?

– Мне не следовало выводить его из себя, – повторила она печально.

– Как он сделал это, мэм?

– Ударил тростью… Но он, наверное, не хотел ее убивать… Бедная моя Дафни! Ты единственная любила меня… Не считая, конечно, Клеи… А теперь… – Белинда снова всхлипнула и подняла глаза на Дэвида. – О, сэр, вы ведь пошутили – она не мертва?

– К сожалению, мертва.

– Что ж, тогда ни к чему показывать ее Джиму Круку… Отнесу обратно и похороню… Спасибо вам за доброту и сострадание к несчастной женщине…

– Минуточку, сударыня! Я хотел бы задать вам один вопрос.

Интонация сыщика, несравненно более теплая, чем обычно, заставила Дэвида повернуться, чтобы взглянуть, Шриг ли это. Тот держал в руке кожаный бумажник и как раз вынимал из него небольшой фунтик из бумаги. Развернув фунтик, он вытряхнул себе на ладонь блеснувший в лунном свете маленький предмет. Дэвид пригляделся: на ладони сыщика лежала элегантная золотая пуговица.

– Так вот, сударыня, простите мое любопытство, но не доводилось ли вам раньше где-нибудь видеть подобную вещицу?

Белинда медленно оторвала взгляд от мертвой собаки и, рассеянно посмотрев на пуговицу, кивнула.

– Да, – ответила она, – это пуговица от сюртука.

– Вы узнаете ее, мэм?

– Узнаю, конечно, ведь он заказал сразу целый комплект. Я бы узнала ее где угодно.

– А… От чьего, вы сказали, сюртука?

– От сюртука сэра Невила, – отстраненно ответила она и снова прижала к себе мертвое тельце.

– А, помню, помню, такой зеленый спенсер.

– Нет, сэр, такие пуговицы пришиты к синему сюртуку.

– Ах да, конечно же к синему! – вспомнил мистер Шриг. – Я запамятовал. Ведь он не носит его последнее время, не так ли, мэм?

– Кажется, не носит… Со времени последней поездки в Лондон, – с отсутствующим видом отвечала миссис Белинда. Видимо, мысли ее продолжали вращаться вокруг смерти любимой собачки. – Господа, давайте поговорим в другой раз, а сейчас позвольте мне идти. Мне ведь еще нужно похоронить ее…

– Не смею задерживать вас, сударыня. Премного благодарен! – Шриг поклонился и вернул пуговицу на прежнее место. – Мы могли бы проводить вас, мэм.

– Ах нет, сэр, пожалуйста, не трудитесь! Одна я дойду быстрее… Кроме того, мне надо побыть одной. Доброй ночи, господа.

– Извините, ради Бога, мадам, я отниму еще одну секунду! – спохватился Дэвид и достал давешнее письмо. – Прошу вас, взгляните на этот почерк. Ведь это написано рукой мисс Антиклеи, если не ошибаюсь?

– Что вы, сэр, это исключено, – едва взглянув, ответила Белинда. – У Клеи ужасные каракули.

– Тогда, быть может, вы знаете, чей это почерк, сударыня?

– Н-нет!.. Разве что… – прошептала она и осеклась, словно внезапно чего-то испугавшись. – Ах, почему вы все спрашиваете да спрашиваете? Позвольте мне уйти! – И, выронив письмо, заспешила прочь и вскоре исчезла в темноте леса.

– Вот вам и другое доказательство, – заметил Шриг и, вытянув губы, тихонько засвистел деревенскую джигу с множеством искусных трелей и переливов.

Дэвид подобрал письмо, сунул его в карман и задумался. Когда, тронув за рукав, Шриг вернул его к действительности, он посмотрел на него хмуро и сказал, словно продолжая внутренний монолог:

– …И убил ее собачонку!

– Принимая в расчет все прочие обстоятельства, друг мой, этот поступок представляется мне весьма естественным и закономерным.

– Вот как?! Закономерным? Естественным?!

– Ну посудите сами, разве не естественно, что собака кусается? Для того и придуманы намордники, чтобы они не кусались. И быку естественно бодаться, верно? Потому и продевают ему в нос кольцо! А тигр? Тигру естественно нападать на людей, добывая себе пропитание. Так же естественно, как то, что люди охотятся на тигров и уничтожают их. Все это совершенно естественно, просто нам не всегда хватает рассудительности беспристрастно взглянуть на вещи, вот и все.

– Хорошенькая философия! Этак можно все что угодно оправдать, а между тем некоторые люди недостойны попирать землю! – заявил Дэвид.

– Совершенно верно, друг мой! Но нельзя ведь таких просто убивать, как тигров. Убийство противозаконно; убийц, сударь мой, вешают независимо от пола, возраста, сословия и вероисповедания. И это весьма утешительно!

– Не знаю, не знаю, Джаспер, – задумчиво сказал его собеседник. – Но я мог бы убить такого человека, если бы…

– Э нет, дружище! Кто угодно, только не вы! Поверьте мне, вы на такое не способны. Сказать-то может всякий, вот вы и болтаете вздор. Впрочем, ничего удивительного: на пустой желудок в голову лезут самые кровожадные мысли. А посему самым естественным сейчас будет хорошенько подкрепиться ужином из нескольких блюд, запивая каждое добрым стаканом вина. Вперед!

И, перемахнув через калитку, они зашагали по дороге.

Шриг, который, казалось, пребывал в необычайно веселом расположении духа, всю дорогу принимался напевать или насвистывать обрывки песен и мелодий, тогда как Дэвид плелся молча и хмуро поглядывал на размытое пятно луны. Ветер все усиливался, деревья жалобно постанывали и скрипели. В двух шагах от гостиницы «Вздыбившийся конь», когда впереди уже приветливо замигали решетчатые окна, Дэвид вдруг схватил спутника под руку и остановился.

– А пуговица? – спросил он резко. – Эта золотая пуговица – где вы ее нашли?

– О Господи! – вздохнул Шриг. – Не думайте сейчас ни о чем, ужин остынет.

– Где вы ее нашли? – силой удерживая его за локоть, повторил вопрос Дэвид.

– Ладно, раз вы так настаиваете, сэр, я скажу, – спокойно ответил Шриг. – Она была зажата в кулаке мертвеца. Выходит, я нашел ее на трупе, сударь мой.

– Кто это был?

– Один парень, которого подвез на берег в своей лодке мой знакомый Билл Бартрум и которого, прежде чем бросить в реку, задушили. Тот, кого все по ошибке приняли за вас и даже похоронили под вашим именем.

Дэвид поднял руку, словно защищаясь от удара по голове, потом отвернулся и, спрятав обе руки в карманы куртки, уставился на луну. По небу проносились клочковатые облака. Он долго стоял, будто окаменев, – так долго, что мистер Шриг решился наконец потревожить его раздумья.

– Дружище, – заявил он, – в этом мире очень много мстительности, жестокости и прочей скверны. Поверьте, я знаю это не понаслышке. Но много в нем и доброго, отрадного. Кстати, одной из таких отрадных вещей является вкусная еда. Как бы нам не остаться без ужина. Составьте мне компанию – не пожалеете.