Текст книги "Харон: Дракон в воротах"

* * *

Немного повозившись, я соорудил из нескольких ремней один, достаточно длинный застегнуться на моем богатырском торсе. В нем разместились два пистолета, рация и кое-какие мелочи. Из лиан удалось смастерить еще одну сбруйку для Дарвы, чтобы она несла третий пистолет. Правда, без определенной практики он служил скорее психологическим оружием. Лазерный пистолет – штука тонкая, и пользоваться им непросто.

"Окно" до следующей явки составляло всего тридцать часов, и надо было поторапливаться. Только тридцать часов нас будет ждать связной Корила; еще четверо суток явка будет периодически проверяться: придется оставить специальные знаки; потом о ней можно забыть.

Мы двигались, естественно, только по ночам, а во время отдыха и коротких трапез сверяли свои ощущения микроорганизмов Вардена. Оказалось, наш опыт практически совпадает – ведь даже тот убитый солдат заметил, что Дарва обладает силой. Она и раньше имела представление о микроорганизмах Вардена, хотя и в мистической форме, столь популярной среди невежественных аборигенов Харона.

– Как ты знаешь, моя прабабка – настоящая колдунья, – напомнила Дарва, – и большую часть своих знаний она передала нам. Еще ребенком я выполняла вместе с ней простейшие упражнения, хотя серьезно этим никогда не занималась. Но было действительно здорово. Примерно тогда же мой брат получил в подарок торго – это такая харонианская флейта, но потом она ему наскучила, и больше он к ней не прикасался. А ведь это тоже искусство.

– Все верно, – сказал я, – однако это не объясняет, почему наши ощущения совпадают. Вряд ли дело только в заклинании. В свое время Корман отметил мои способности, и рано или поздно я должен был почувствовать микроорганизмы Вардена – то, что здесь называется ВА. Значит, мы можем освоить колдовскую науку, а стало быть, оборотни ничем не отличаются в этом смысле от людей, хотя и устроены иначе.

Способных оборотней наверняка попадается немало, но им требуются специальная подготовка и обучение, иначе волшебство может привести к совершенно непредсказуемым результатам.

Я сразу понял, что ключом к овладению силой является способность сосредотачиваться – до тех пор, пока наблюдатель не ощутит микроорганизмы Вардена в исследуемом объекте. Большинство людей не обладают достаточной силой воли и верой в успех, но в себе-то я был вполне уверен – даже теперь, – да и Дарва, по-видимому, тоже. Не менее полезны оказались и ее артистические наклонности и математические способности.

Гористую местность, куда мы направлялись, Дарва называла Вершинами. Ей не доводилось бывать там раньше, но она видела ее на картине и заверила меня, что ошибиться невозможно. Она даже пренебрегла предварительной рекогносцировкой. Вершины находились прямо над оживленным трактом, недалеко от города Гехбрат.

Мы добрались до окрестностей города во второй половине следующего дня. Включив трофейную рацию, я обнаружил, что эфир здесь очень насыщен, однако на связь выходили в основном дорожные патрули. Ничто не говорило о повышенном внимании к Вершинам, а по косвенным признакам я понял, что все радиостанции работают на одной, фиксированной частоте. Мы с Дар-вой немного успокоились и с предельной осторожностью двинулись к горам.

Дарва оказалась права – ошибиться было невозможно. Гребни четырех зубчатых скал вздымались над окрестными джунглями, напоминая четыре стрелы, грозно нацеленные в небо. У подножия одной из них – явка. Если только ее не раскрыли преследователи.

Мы подобрались к цели с разных сторон, готовые в любой момент оказать сопротивление, однако ничто не предвещало опасности. Мне потребовалось добрых два часа, чтобы окончательно убедиться, что все спокойно, но наконец мы с Дарвой встретились, и за неимением часов остались поджидать связного в джунглях.

Вскоре наступил вечер, и нас мгновенно поглотила непроглядная тьма. Снова и снова я включал рацию, но слышал только обрывки переговоров случайных патрулей. О Вершинах никто и не обмолвился.

Внезапно мы почувствовали легкое движение и тотчас замерли. Я осторожно вытащил пистолет и огляделся. Наши глаза были неплохо приспособлены к полумраку джунглей, правда, весьма чувствительны к слепящему солнцу, однако в этой кромешной мгле я не мог ничего различить – только благодаря микроорганизмам Вардена ощущал приближение неизвестного существа.

Незнакомец прокрался на середину поляны, нервно огляделся и прошептал: "Южный гром". Пароль верный, однако осторожность не помешает. Если Морах захватил хотя бы одного оборотня, тот мог выдать множество паролей.

Я посмотрел на Дарву и подал знак. Она кивнула и, подойдя к неясной фигуре, тихо произнесла отзыв:

"Идет Разрушитель".

Послышался вздох облегчения.

– Слава Богу! – сказал низкий, но вполне отчетливый женский голос. – Кто ты?

– Дарва. А ты?

– Гемара, – донеслось в ответ. – Я из Облачной Долины.

– А я из Тандеркора, – сказала Дарва. – Подойди поближе, чтобы мы могли лучше рассмотреть друг друга.

Существо приблизилось к ней вплотную, и наконец-то я смог разглядеть его. Это и в самом деле был оборотень: огромная женщина с красновато-кирпичным, но вполне человеческим лицом, на котором выделялись только огромные ярко-оранжевые фасеточные глаза насекомого.

Дарва повернулась в мою сторону:

– Все в порядке, выходи.

Я выбрался из укрытия и, подойдя к ним, увидел, что это создание гораздо меньше похоже на женщину, чем мне показалось вначале. Своим жестким, вроде бы хитиновым панцирем оно очень напоминало насекомое; на спине зияла огромная черная дыра. Оно – точнее, она, – стояла на четырех из восьми ног; все ее конечности были именно ногами. Тоже покрытые хитином, они заканчивались маленькими пластинками, переходившими в твердые когти. И только на голове, как жалкое свидетельство человеческого прошлого, росли короткие черные волосы.

Странное создание повернулось и придирчиво оглядело нас с Дарвой:

– Так что, тебя двое?

– В некотором смысле, – опередил я Дарву. – Это долгая история. Меня зовут Парк, и я – самец.

Женский ротик нашей новой знакомой изогнулся от удивления.

– Так вы семья! Как замечательно! – В голосе ее слышалась откровенная зависть.

– Возможно, – ответил я. – Но ближе к делу. Что предпримем? Я чувствую себя как-то неуютно – здесь мы слишком легкая добыча.

После моих слов Гемара явно упала духом:

– А я-то думала, что вы…

– Нет, мы такие же беженцы, – вздохнула Дарва. – Ну что же, присоединяйся к нам и подождем еще немного.

Это необычное существо было сконструировано явно не для джунглей, однако в каменистой пустыне, наверное, чувствовало себя как рыба в воде – паукообразное тело спрячется в любой расщелине.

Мы коротали время за рассказами о нашем прошлом. Я, естественно, поведал незнакомке лишь самую малость – и о том, как к нам попали пистолеты. Гемара, оказывается, занималась браконьерством – очень серьезный на Хароне проступок – и была поймана с поличным. В наказание ее отдали молодому ученику местного волшебника в качестве объекта для тренировок, а в остальное время выставляли на публичное обозрение возле центрального офиса Компании как живое предостережение потенциальным правонарушителям. У Гемары не было ни пальцев, ни клешней, а ее составные глаза получали множественное изображение – каждый элемент строит собственную картинку, а затем мозг сводит их в одну. Однако из-за этого ее поле зрения было эффективным лишь на больших расстояниях, тогда оно составляло все 360 градусов – но уж если Гемара сосредоточивалась на чем-нибудь, то видела только этот предмет и ничего больше. Столь необычное существо являлось живым примером того, как далеко могут зайти сумасшедшие всех мастей, которым Харон дал заветную возможность материализовать свои болезненные фантазии. А ведь Гемара обмолвилась, что ей еще повезло – встречаются куда менее счастливые оборотни.

Ближе к вечеру к нам присоединились еще трое. Первым появился человек с лицом-маской дьявола; чересчур гибкое тело с крыльями за спиной вынуждало его постоянно стоять на полусогнутых ногах. Крылья – такие же, как у летучей мыши, – были только украшением. Всем своим видом он демонстрировал, насколько предательским может быть волшебное могущество. Он подслушивал лекции местного чародея, а затем тайком экспериментировал – на самом себе. Сначала все шло великолепно, но однажды он превратился в оживший кошмар…

Следующее создание оказалось червем землистого цвета, чье кольчатое туловище венчала абсолютно лысая мужская голова.

Он приполз, оставляя за собой дурно пахнущий след гноящейся сукровицы, и не стал рассказывать нам свою историю, но случайно я обнаружил, что он жадно поедает грязь под нашими ногами.

Последней к нам прибилась женщина хрупкого телосложения, которой явно было неуютно в такой компании. Она была бы настоящей красавицей – если бы не два характерных рога. От одного нашего вида ее буквально трясло.

Звали ее Эмла Квор. В тот памятный день она была на площади, и после этого ее жизнь превратилась в настоящую пытку. Я ничем не мог ее успокоить, но заметил, что она обладает недюжинной силой воли и достаточно рассудительна, чтобы скрывать свои чувства и держаться весьма непринужденно. Казалось, она прошла все круги ада, и мне не хотелось докучать ей расспросами.

Внезапно раздался ужасный грохот. Оказалось, что это гром.

– О Господи! – послышался чей-то голос. – Только три часа назад тут был настоящий потоп, и на тебе – опять снова здорово!

Мы поспешно спрятались под ветвистые кроны, однако все равно мгновенно промокли из-за сильного ветра.

Вокруг Вершин заплясали молнии; в их ярких вспышках мои новые знакомые производили кошмарное впечатление.

Я не сводил глаз с пустынной поляны, но долгое время ничего не видел – пока внезапно в ослепительных разрядах не разглядел странный силуэт, возникший неизвестно откуда.

– Там кто-то есть! – шепотом предупредил я остальных и выхватил пистолет.

Все пристально уставились на поляну, но она вновь опустела. Взоры присутствующих устремились на меня, но я оставался непреклонен.

– Там кто-то есть, – уверенно повторил я и тихо переключил пистолет на максимальную мощность.

Вновь сверкнула молния, и мы увидели высокую худощавую фигуру человека в длинном плаще с капюшоном. Одно можно было сказать с уверенностью: это не солдат. Мои товарищи тоже заметили его и, затаив дыхание, ждали дальнейших событий.

Человек немного постоял под проливным дождем посреди поляны, затем медленно направился к нам. Лицо его скрывал глубоко надвинутый капюшон, но оно, несомненно, было человеческим.

– Южный гром, – прервал паузу чей-то женский голос.

– Идет Разрушитель, – тут же откликнулся незнакомец глубоким женским голосом. – Вы все?

– Да, с нами еще девушка-человек, – сообщил человек-червяк.

– Френта, – представилась женщина. – Весьма сожалею, что заставила вас ждать, однако дорога кишит патрулями, и пришлось вызвать бурю, чтобы пробраться незамеченной.

– Вы член организации Корила? – поинтересовался я.

– Нельзя сказать, что это его или чья-то еще организация, – отрезала Френта. – Первейшая наша задача – эвакуировать вас и сотни других оппозиционеров, а расселить столько людей – серьезнейшая проблема. Мы уже потеряли больше половины своих людей, но опасность еще не миновала. Надо срочно уходить отсюда. – Она придирчиво осмотрела наше разношерстное воинство. – Вы готовы к долгому маршу под проливным дождем?

Рогатая девушка и мужчина с лицом дьявола, как по команде, удивленно охнули. Френта кивнула им и повернулась к человеку-червю:

– А вы? Вы можете двигаться быстро?

– Я превосходно себя чувствую, – ответил тот. – Чем мокрее, тем веселее.

– Значит, успех нашего похода целиком зависит от вас, – сказала Френта нам с Дарвой. – Похоже, вы самые большие и сильные во всей этой компании. Сможете дотащить их?

Я вопросительно посмотрел на Дарву, но та лишь неопределенно пожала плечами.

– Попробуем, – ответил я. – Пусть только покрепче держатся.

Лицо человека-дьявола исказила гримаса, которую нельзя было истолковать иначе, как выражение высшей признательности. Женщина, казалось, сомневается; она заметно нервничала.

– Забирайтесь на меня и устраивайтесь поудобнее, – предложил я ласково и как можно спокойнее. – Я не ядовитый и не кусаюсь, по крайней мере не кусаю своих союзников. Вам будет удобно.

Человек-дьявол не заставил себя упрашивать и быстро вскарабкался на Дарву, однако выяснилось, что весит он порядочно, и она непроизвольно охнула. На помощь моей стеснительной пассажирке пришла Френта:

– Иди сюда. Я тебе помогу.

Женщина с надеждой поглядела на меня:

– Я даже не знаю… Может быть, я смогу…

– У меня нет ни времени, ни терпения бороться с предрассудками и соблюдать этикет, – язвительно сказала Френта. – Да и сама ты уже не человек, судя по рогам.

Женщина отпрянула, потрясенная жестокостью той, которую считала своей единственной союзницей. Внезапно я ощутил – точнее, увидел, – как вспыхнули ослепительным светом микроорганизмы Вардена внутри Френты, и почувствовал, как информация хлынула из ее простертой руки в тело испуганной Эмлы Квор. Казалось, между ними протянулись миллионы крошечных паутинок – энергетических связей.

Через несколько мгновений ослепительное видение исчезло, и женщина странно, словно подпрыгивая, подошла ко мне, с помощью Френты взобралась на спину и вцепилась в меня железной хваткой. Френта удовлетворенно кивнула, отошла немного и размашисто начертала в воздухе несколько священных символов.

– Внимание! – громко потребовала она. – Отныне вы связаны друг с другом – пока я не освобожу вас! Следуйте за мной и не отставайте! Мы отправляемся!

– Вы точно можете стать волшебником, – сказал я Френте, чувствуя, как оцепенела моя пассажирка.

– Обижаешь, – бодро ответила она и широким шагом направилась прямо в непроглядную тьму промокших джунглей,

* * *

Долгое и трудное путешествие мы проделали в неожиданно быстром темпе. Френта, чье лицо я так и не разглядел как следует, шагала чрезвычайно проворно и совершенно не уставая. Человек-червяк и Гемара тоже двигались легко и свободно, чего не скажешь о нас с Дарвой. Френта вспоминала об отдыхе только тогда, когда мы начинали падать в буквальном смысле, но и тогда привалы были намного короче и реже, чем хотелось бы.

Всю ночь мы шли в непроницаемой мгле и утратили всякое представление о времени и направлении. Наконец мы добрались до маленькой поляны, и Френта объявила ночлег. Нам позволили отправиться в лес и найти себе пищу, а затем немного поспать. По словам Френты, передвигаться днем было слишком рискованно, а нам предстояло сделать еще как минимум два перехода.

Мы с Дарвой изнемогали от усталости, но прекрасно понимали, что сейчас нам, как никогда, требуется стойкость и выносливость. Не в силах охотиться по-настоящему, мы удовольствовались несколькими маленькими зверьками – предварительно убедившись, что это не оборотни, – закусили дикими фруктами и мгновенно заснули. Проспали мы целый день.

Разглядеть Френту нам не удалось не только ночью, но и при свете солнца – факт, весьма заинтриговавший нас с Дарвой. Мы были уверены, что она тоже является своеобразным оборотнем, хотя в чем именно – оставалось только гадать.

На привалах мы выставляли часовых, но лазерные пистолеты я не доверял никому. Большинство оборотней понятия не имели, как с ними обращаться, а остальные физически не могли этого сделать. Кроме того, уверен я был только в Дарве, не умевшей стрелять, и в себе самом.

Следующая ночь ничем не отличалась от предыдущей, хотя мы сделали долгий привал, пережидая особенно сильный ливень. Я немного восстановил силы. Моя пассажирка молчала как рыба, и я был благодарен ей уже за это – мне было не до разговоров. На третью ночь мы внезапно вышли на пустынный пляж и, значит, вновь оказались на южном берегу, но уже более чем в сотне километров от Бурже.

С радостью я понял, что путешествие наконец-то завершилось. Наша таинственная провожатая безошибочно вывела свой отряд к цели, минуя не только территории Компаний и почти все оживленные дороги, но и непроходимые топи, каких было немало в этом районе.

– Теперь мы в безопасности, – заверила нас Френта. – Здешний лагерь великолепно замаскирован; его не обнаружит даже самый опытный волшебник.

Я недоуменно осмотрелся вокруг:

– А где же он?

– Пошли, – поманила она, и мы спустились к самой воде, где береговая линия изгибалась, образуя небольшую бухточку.

Только что местность выглядела унылой и пустынной – и внезапно мы с изумлением обнаружили, что находимся в очень большой, хотя и примитивной деревушке, с палатками, кострами и горящими факелами. Я решил поэкспериментировать: встал лицом к морю, сделал несколько шагов назад и повернулся вновь. Ничего – пустота, тишина, безлюдье; отошел обратно – и вновь появился огромный поселок, населенный сотнями различных существ – и людей, и оборотней.

Френта приветливо помахала нам на прощание:

– Выбирайте себе место, селитесь, ни о чем не беспокойтесь. Еды тут хватает, боюсь только, что все хижины уже заняты. Если хотите, соорудите себе что-нибудь – в лесу достаточно древесины. Заклинание делает невидимым всю южную сторону залива на девяносто метров от берега, и, пересекая эту границу, будьте очень внимательны.

Наша маленькая группка таяла буквально на глазах: у моих спутников нашлась куча знакомых в огромной толпе кошмарных тварей, которыми кишел лагерь. Наши с Дарвой пассажиры со вздохом облегчения присоединились к небольшой компании почти неизуродованных людей. Дарва повернулась ко мне:

– Ну а мы что будем делать? Я пожал плечами:

– Спать. Утро вечера мудренее.

Вокруг крутилось множество разнообразных существ, и некоторые были поистине ужасны и отвратительны. Только преступный ум и нездоровая психика могли сотворить подобных уродов, и внешний облик несчастных красноречиво говорил, какой именно болезнью страдал их создатель. Я понимал, что заслуга Корила велика, однако он оставался прежде всего политиком, королем в изгнании, мечтающим вновь взойти на престол и готовым ради этого на все. Бесчеловечная система процветала на планете и до него, и при нем, однако он и пальцем не пошевелил, чтобы прекратить этот кошмар. Разумеется, для большинства людей, и в особенности для оборотней, это было в порядке вещей, но все же теперь Корил вселял в них надежду и толкал на отчаянное безрассудство.

В свое время Дарва интересовалась, насколько сильно мы отличаемся от пришельцев, – и я не смог ей ответить. Возможно, Корил знал ответ. Вряд ли он собирался устранить внешнюю угрозу только для того, чтобы другие чужаки сгноили его планету. Я больше не сомневался: эти люди – пешки в грязной политической игре. И рано или поздно, я узнаю, в какой именно.

Дарва отправилась разыскивать знакомых, и, увидев, что она оживленно беседует с кем-то возле одной из палаток, я решил присоединиться.

Заметив меня, она улыбнулась и поманила меня рукой, а затем повернулась к собеседникам, стоящим вокруг костра; один из них был человеком-лягушкой, другой – огромным пернатым созданием, отдаленно напоминающим человека. Я подошел поближе, но не успел произнести ни слова, как палатка за моей спиной открылась.

– Привет, Дарва! – услышал я знакомый голос. – Привет, Парк! Твой новый костюмчик тебе очень идет!

Я быстро обернулся – передо мной стоял улыбающийся Тулли Кокул.

Глава 11
КРЕПОСТЬ КОРИЛА

Мы с Тулли отправились прогуляться вдоль берега.

– Скажи, – не в силах сдержаться, выпалил я, – так это ты – Корил? Он засмеялся:

– Ну что ты! Я ему и в подметки не гожусь! На самом деле. Парк, я довольно заурядная личность. Родись я в далекой древности, мой удел – приходской священник. Я бы ценил тишину, покой и без помех предавался своим экспериментам. Бурже был для меня просто раем – никакого начальства и простой работящий народ в миролюбивой деревушке. Там я был по-настоящему счастлив.

– Так как же тебя угораздило попасть сюда? – поинтересовался я. – Только не говори, что это случайность!

Кокул таинственно усмехнулся:

– Нет, конечно. Я как тот пацифист, что запер дом на все замки, а потом обнаружил, что вражеская армия вовсю пирует у него в гостиной. Хоть я и простой волшебник, Парк, я еще неплохой политик, и все, что творится в моей деревне и за ее пределами, для меня не секрет. Я прекрасно понимал, что в один прекрасный день идиллия кончится, хоть и старался тянуть до последнего. Конечно, жаль терять такую синекуру, но чего уж скрывать: падение Мэтьюз – теперь только вопрос времени. Ты знаешь, Парк, иногда мне кажется, что она просто сумасшедшая. Морах выгораживает ее перед Синодом, но исключительно в корыстных целях, а Мэтьюз тем временем удовлетворяет свои безумные прихоти. Она садистка и настоящая преступница с гипертрофированным воображением и неукротимыми амбициями. Пока она хоть немного себя контролировала, я честно относился к своим обязанностям и помалкивал – вплоть до последней минуты. До тех пор пока Морах не осознал, что я прекрасно понимаю, какую игру он затеял.

– Так почему бы тебе не получить новое место и вести там такую же размеренную жизнь? – удивился я. – Ведь совсем не обязательно уходить в подполье.

– К сожалению, после событий на площади это невозможно. Морах впервые был публично унижен, и Эола Мэтьюз наверняка сделает выводы. Если жители Бурже сообразили что к чему – в чем я сильно сомневаюсь, – то они уже давно бросили все и бежали, как и я. Бурже надолго останется ужасным примером того, что грозит решившемуся на открытое неповиновение городу. Держу пари, там уже хозяйничают регулярные войска и волшебники из Синода. Без высочайшего позволения в городе теперь и не пикнешь.

Я поделился с ним подозрениями относительно Мораха.

– Хм-м-м. Говоришь, он – инопланетянин? До сих пор я об этом не задумывался, однако не исключено – но при двух условиях. Первое – что пришельцы сами заражаются микроорганизмами Вардена и при этом управляют ими, как никто другой. Но если они в самом деле инфицированы, каким образом им удается покидать Ромб, как та делегация, что была здесь пять лет назад?

– У них могут быть эффективные средства защиты, – предположил я. – Я слышал, они предлагали властителям что-то такое.

– Возможно, – согласился Кокул, – но, честно говоря, все равно сомнительно. Действительно, мы ничего не знаем о прошлом Мораха, но в этом нет ничего странного. И кроме того, его необычное превращение в конце боя…

– Вы имеете в виду трехглавое чудище? Кокул задумчиво покивал:

– Ты хорошо успел разглядеть его?

– Не очень, – признался я. – Все произошло слишком быстро. Дракон, три головы – вот и все, что я запомнил.

– Уже неплохо. Но на самом деле у него было ЧЕТЫРЕ головы, и все совершенно разные. Одна – точная копия головы ящера, другая напоминала голову огромного насекомого, третья была головой морского чудовища, возможно, огромной рыбы, а четвертая смутно напоминала человеческую. Понял?

Я отрицательно покачал головой:

– Не совсем.

– Харон, Лилит, Цербер, Медуза. Знаки Четырех Властителей Ромба.

Я тихонько присвистнул:

– Символика появилась в самом конце.

– Почти в самом конце, – поправил Кокул. – Пойми: он ушел целым и невредимым только потому, что в тот момент был уже в другом месте. Думай что угодно, но это так. Когда раздались первые выстрелы, я на секунду потерял его из виду – он спрыгнул с платформы и исчез в толпе. Морах защитил себя заклинанием так быстро, что я не мог отличить его от прочих жертв.

У меня мелькнула жуткая догадка.

– Значит, сейчас он среди нас?

– Не исключено, но я опять-таки сомневаюсь. Только он в состоянии координировать действия карателей, не говоря уже о связи с правительством. Кроме того, проникни он в наш лагерь – мы уже были бы мгновенно уничтожены. Так что, я думаю, опасаться нечего. Но тем не менее зрелище было впечатляющее… Кстати, как тебя угораздило превратиться в ЭТО? Я вкратце поведал свою историю.

– Здорово. Наверное, ты правильно сделал, что укрылся в здании, так как мне, честно говоря было не до тебя. Я старался держаться подальше от выстрелов и не потерять Мораха из виду. А ведь мне еще предстояло убраться незамеченным.

– А как ты узнал, что мы здесь? Кокул широко улыбнулся:

– Вас выдали ваши микроорганизмы Вардена. Они уникальны для каждого человека. Я, конечно, не помню характерное излучение всех, с кем встречался, но ведь мы провели бок о бок не один месяц.

– И что ты скажешь об этих заклинаниях, Тулли? Это на всю жизнь?

Он остановился и внимательно посмотрел мне в глаза:

– Нет ничего постоянного, а тем более на Хароне. Но всегда проще прибавлять, чем вычитать; надеюсь, ты меня понял. Когда ты произносишь заклятие, то формируешь у себя в мозгу серию команд, а затем передаешь их своим микроорганизмам Вардена. Они воплощают твои пожелания в жизнь. Откуда они берут энергию для этого, никто не знает; ясно только, что источник ее находится Извне. Эта энергия преобразуется в вещество с невероятной скоростью и тем самым изменяет анатомию тела.

– Да, но мне нужно не просто вернуть прежний облик, – возразил я. – Моя проблема гораздо серьезнее. К новому телу адаптировались система пищеварения, всевозможные физиологические механизмы – миллионы различных биохимических систем и подсистем обеспечивают существование этого новоиспеченного кентавра. Предусмотреть все детали, по-видимому, просто невозможно. Для этого нужна подробнейшая биомедицинская энциклопедия да еще и хорошее лабораторное оборудование в придачу.

Тулли посерьезнел:

– Хочешь услышать правду? Но предупреждаю – об этом не должна знать ни одна живая душа.

– Разумеется.

– Как все это функционирует, мы не имеем ни малейшего понятия – тут ты прав. Но кое-что, и как мне кажется, самое основное, поступает от микроорганизмов Вардена самой планеты. Информация считывается и перерабатывается способом, который мы просто не в состоянии осознать, – это совершенно иная, непредставимая для человека форма жизни. То, что у тебя скопировано с бурхана, вероятно, заимствуется аналогичным образом. Микроорганизмы способны получить запрос Извне и предоставить требуемую информацию. Но когда прототип в природе отсутствует и существо создается наполовину из человека, а наполовину из бурхана, – тут все иначе. Микроорганизмы Вардена не мыслящие существа. Они больше напоминают машины, которые исполняют команды. Это очень просто, даже если рассматривать их как единый живой организм размером с целую планету. Если они не получают инструкций, то ведут себя абсолютно пассивно.

Я молча кивнул и постарался накрепко запомнить эти сведения:

– Но, как правило, оборотень остается оборотнем на всю жизнь?

– Совершенно верно. В принципе тебе можно вернуть прежний облик, однако это весьма щекотливая операция и потребуется, вероятно, год, а то и больше, чтобы ты стал таким же, как раньше. Ведь твое тело уже стало домом для сонма микроорганизмов; они не лишены инстинкта самосохранения и будут сопротивляться. Во-вторых, необходимо куда-то деть избыточную массу, а единственное приемлемое решение – опять преобразовать ее в энергию. Малейшая ошибка или поспешность – и ты превратишься в огромный факел. Гораздо проще тебя модифицировать. Думаю, небольшая поправка тебе не повредит. Глядя на вас с Дарвой, я могу сказать, что ваше заклинание уже не загадка, но, если его не проверить, могут возникнуть осложнения.

– Хм-м-м? А почему?

– Ситуация, конечно, необычная, однако нечто подобное я уже встречал. Вы оба сверхчувствительны к ВА, как, впрочем, и она к вам. Без участия интеллекта ваше подсознание, то есть звериная половина личности, неизбежно возьмет верх. Если эту тенденцию не изменить, вы оба со временем превратитесь в настоящих бурханов. Скажи, ты не сталкивался в последнее время с некоторыми… э-э-э, психологическими проблемами? Нездоровые стремления и все такое?

Стесняясь, я рассказал Тулли о наших охотничьих опытах.

– Да, – тяжело вздохнул он, – надо срочно что-то предпринимать, и для начала вас необходимо всесторонне обследовать. Но по ряду причин это довольно сложно. Микроорганизмы Вардена принадлежат своему носителю – и ВА в первую очередь будет слушаться того, кого считает своим хозяином. Раз мы будем исходить из того, что в действительности ты являешься кем-то иным, то прежде всего мы должны убедить в этом тебя.

В обратной трансформации основную роль играет мозг, хотя вначале это не только необязательно, но зачастую и вредно. Пока ты находишься среди других людей, у нас еще есть время, но если ты, не приведи Бог, потеряешься, процесс может ускориться, и за несколько месяцев ты превратишься в настоящего бурхана, и не будешь вылезать из джунглей. Так что тебе еще повезло.

Я поежился:

– Тулли, расскажи все это Дарве, хорошо? Это как раз то, чего она хотела, – а то я уже почти сдался.

* * *

Оборотни по-прежнему прибывали в лагерь, но очень маленькими группками – в основном на кораблях, но иногда и по воздуху. Раскинутая Корилом на Хароне сеть оказалась гораздо шире, нежели я предполагал.

Тулли каждую свободную минутку уделял нам. Наши дни были заполнены нескончаемой чередой крайне сложных и ужасно скучных ментальных упражнений – как правило, результатом их была невыносимая головная боль. Мы освоили все возможные методики мысленной блокировки, базирующиеся преимущественно на самогипнозе, что позволяло нам все лучше и лучше управлять таящейся внутри нас силой.

Основы этих методик очень просты. Во-первых, чтобы работать с микроорганизмами Вардена, нужно их иметь. Конечно, нельзя материализовать нечто из пустоты, однако из мельчайшей пылинки можно вырастить огромный объект, – а там уж трансформируй его как хочешь. Но вместе с тем нельзя создать живой объект из неживого. Таким образом, из одной песчинки на Хароне удалось бы выстроить что угодно, целые горы, но не крошечное живое существо. Впрочем, силой внушения можно сотворить любую куклу, например человекообразную, а затем заставить ее выполнять команды.

Дарва слегка опережала меня в учебе, ибо в далеком детстве она уже постигла азы колдовства. Но Тулли предупредил нас, что результат зависит от возраста ученика – чем раньше он начнет обучение, тем большего достигнет. Правда, однажды признался он с улыбкой, ему самому пришлось приступить к обучению примерно в моем возрасте, и это сильно меня воодушевило. Корил, кстати, тоже был исключением – он начал обучаться колдовству только в сорок лет.

Может показаться, что по мере приобретения определенных навыков становится легче, но это не так. Более сложные задания требовали передачи миллионам микроорганизмов Вардена и более сложных инструкций.

В конце концов примерно через четыре недели, когда большинство учеников отсеялось, Тулли объявил нам, что обучил нас всему, что возможно в полевых условиях. Этого, конечно, было недостаточно, однако у нас хватало воли и самоуверенности, чтобы самосовершенствоваться. Теперь мы стали настоящими волшебниками, хотя и низкого ранга.