Текст книги "Харон: Дракон в воротах"

Глава 6
ДОЛГАЯ ДОРОГА В БУРЖЕ

Наутро Зала ничего не помнила о вчерашнем и несказанно удивилась, увидев в раковине следы волшебного зелья. Она обвинила меня.

– Ты сама это сделала, – возразил я. – Прямо у меня на глазах.

Зала недоуменно уставилась на меня:

– Ты шутишь?

– Нет. Честное слово.

Она повертела головой, словно пытаясь вспомнить, но после томительной паузы вздохнула и пожала плечами:

– Ну ладно, ничего не поделаешь.

– Хоть собираться легко, когда вещей нет, – заметил я. – Надеюсь, в Бурже мы прибарахлимся.

Завтрак, как обычно, был аппетитный и обильный, однако Гарал, который присматривал за нами сегодня утром, попросил несколько человек, в том числе нас с Залой, поторопиться.

– Поездка вам предстоит длительная, – сказал он, – но комфортабельной ее не назовешь.

Мы вняли его совету. Я не стал наедаться, но выпил несколько чашечек очень приятного напитка с кофеином и съел небольшой пирожок.

Когда мы заканчивали, Гарал поднялся.

– Вы разъедетесь отсюда по одному, – объявил он, – или же небольшими группами. Дождь перестал, значит, многие отправятся по воздуху – здесь это удобнее всего. Впрочем, некоторые все равно будут добираться до мест назначения несколько дней.

– По воздуху? – не удержался я. Остальные, впрочем, удивились не меньше. – А я думал, что машин здесь нет.

– Да, мы используем только челночные космические аппараты и лишь для перелетов на большие расстояния – с континента на континент, например, однако у нас есть кое-что еще, – таинственно ответил Гарал. – Скоро увидите сами.

Отсутствие у нас багажа его невыразимо обрадовало.

– Прекрасно. Там вы получите все необходимое. – Гарал внимательно посмотрел на нас и хитровато улыбнулся. – Издалека многое кажется несложным. Но теперь вы отправляетесь в реальный мир, и я хочу предупредить: с первых же шагов вы испытаете настоящий шок. Впрочем, не пугайтесь и не вешайте носа – прислушивайтесь к советам местных жителей и не принимайте близко к сердцу непонятное, со временем вы привыкнете. Звучит банально, но отнеситесь к моим словам серьезно. Помните, что любой сорванец, которому вы дадите подзатыльник, может оказаться Учеником и в гневе свернуть вам шею или в лучшем случае наложить на вас заклятие. Не пяльтесь во все глаза на оборотней! Запомните, что каждый, кто выглядит необычно, стал таким неспроста и от подобного никто не застрахован.

Тогда мы не поняли этих слов.

Все утро какие-то официальные лица заходили к нам и уводили с собой одного или двух человек. Нас с Залой вызвали едва ли не последними, уже во второй половине дня, когда я начал с тоской вспоминать о своем чересчур легком завтраке.

Нас посадили в маленькую закрытую двухместную коляску, запряженную большим зубастым угаром. Путешествие началось ужасно: скамьи были очень жесткими, и к тому же я ничего не видел. Дорога была до безобразия разбита, но, собственно говоря, это не имело большого значения: в такт движениям огромной зверюги нас бросало из стороны в сторону. Коляска быстро выбралась за город и по извилистой дороге покатила на север. В пути мы с Залой почти не разговаривали. Благодаря Корману я имел хоть какое-то представление о нашем ближайшем будущем, но моя спутница была на грани отчаяния.

Мы миновали небольшую рощицу и выбрались на открытую местность; Зала выглянула в небольшое оконце и буквально задохнулась от неожиданности. Нахмурившись, я наклонился к окошку и тоже опешил: перед нами возвышалась огромная туша, покрытая гладкой блестящей шкурой; над ней торчала голова, похожая на гигантский черный треугольник, увенчанная огромной костяной пластиной, которая спускалась вдоль шеи и заканчивалась у самой земли. На первый взгляд голова состояла из невероятных размеров клюва и двух огромных круглых глаз, начисто лишенных век. Однако самым поразительным в этом таинственном создании были длиннющие крылья, простиравшиеся вдоль тела. Их поддерживали выходящие из странного сооружения на спине длинные тросы. Зверь лакомился чем-то столь же громадным и кровавым, легко заглатывая здоровенные куски изуродованной плоти. Повозка остановилась, и два человека бросились ее открывать, а зверь сыто и громко рыгнул.

Мы с Залой выбрались наружу и замерли, потрясенные. К нам подошла молодая женщина в черном кожаном костюме, плотно облегающем тело, и в такой же обуви. Увидев наши физиономии, она скользнула взглядом по уже насытившейся твари.

– Правда, она великолепна? – восторженно произнесла девушка.

– Да, иначе не скажешь, – подтвердил я. – Что это за чертовщина?

– У них длинное научное название, но мы называем их парителями; они очень редко садятся на землю, потому что взлетают с большим трудом.

Они – обитатели верхних слоев атмосферы. Там, над облаками, они свободно парят и при этом почти не затрачивают энергии.

– Неужели мы полетим на нем? – тревожно спросила Зала.

Девушка приветливо улыбнулась:

– Ну да, естественно. Это очень удобно, хотя далеко не везде найдется открытая местность для приземления. А еще им нужен сильный ветер, чтобы набрать высоту. Они очень дружелюбны и ласковы, и мы разводим их как домашних животных.

– А отсюда он может взлететь? – спросил я.

– Конечно. Шилле не привыкать. Но их грузоподъемность невелика, так что для массовых перевозок они непригодны. У нас на них летают только важные шишки, так что вам повезло. Большинство лишено такой возможности. Когда парители неожиданно появляются из-за облаков, простолюдинов охватывает прямо-таки первобытный ужас.

– Ничего удивительного, – мрачно заметил я, уже не жалея о легком завтраке.

– Мы будем сидеть у него на спине? – ошарашенно поинтересовалась Зала.

– Ну что вы, – расхохоталась девушка. – Сейчас команда укрепит кабину для пассажиров – видите?

Теперь мы увидели маленькую, но на первый взгляд прочную кабинку, которую устанавливали на спине чудовища с помощью ручных лебедок. Два члена экипажа, которые на фоне огромной туши казались крошечными суетливыми насекомыми, сбросили вниз огромные лямки, а там оставшиеся на земле рабочие протащили их под брюхом животного и затянули. Проверив крепление, те, что были наверху, удовлетворенно кивнули и зафиксировали трапы по бокам зверюги. Затем прямо на шее чудовища укрепили еще одну кабинку, поменьше.

– А что они едят? – спросила Зала, недоверчиво поглядывая на гигантскую тварь.

Девушка неопределенно махнула рукой:

– Практически ничего. Они всеядны, как и мы, но внутри они пустотелы и намного легче, чем кажется.

Для подъема они пользуются восходящими потоками воздуха и, набрав определенную высоту, больше не расходуют энергию. Обычно на пару дней им требуется тонна пищи; как правило, это верхушки деревьев и тому подобное. Но Шилле мы скормили двух угаров, потому что взлет с ровной площадки потребует много сил. В природе они служат естественным регулятором численности крупных животных, прореживают леса, и им нипочем любой ливень. Дикие парители никогда не приземляются, но летают очень низко. Они в общем-то не опасны – хотя тем, кто кормит их недостаточно вкусно, нужно быть начеку.

Мы с Залой немного повеселели.

– А как им управлять? – спросил я.

– Пилот – то есть я – находится в кабине; там есть основные навигационные приборы, а пол открыт с обеих сторон. На заре воздухоплавания пытались использовать уздечки, но от них было мало толку, к тому же они причиняли животным сильную боль. Теперь хорошо обученному парителю, вроде Шиллы, достаточно легкого прикосновения: я просто ставлю ногу с нужной стороны, а когда поворот завершен – убираю. – Девушка немного помолчала. – В принципе все гораздо сложнее, но не беспокойтесь: с Шиллой проблем не будет.

Сама она была ничуть не выше меня и выглядела такой хрупкой, что рядом с огромной тушей парителя это заявление прозвучало излишне самонадеянно.

К девушке подбежал один из членов экипажа.

– Предсказатели говорят, минут через двадцать опять хлынет, – сообщил он. – Надо поскорее взлетать. Девушка согласно кивнула.

– Вы же сказали, ему любой ливень нипочем, – заметил я.

– Да, – ответила она, – но при взлете нас может запросто перевернуть вверх ногами. Лучше поторопиться, – и побежала к парителю.

Мы с Залой переглянулись.

– Как ты считаешь, выдержим? – спросил я.

– Лично я попытаюсь, – ответила Зала. – Чем я хуже нее?

Вслед за членами экипажа мы торопливо побежали к твари, вскарабкались по трапу и залезли в кабину.

Она выглядела довольно удобной. Оснащенные ремнями безопасности кресла были очень мягкими и подозрительно напоминали кресла челнока, доставившего нас на Харон. Изнутри кабина была обтянута чем-то вроде кожи, а в глубине ее находилась комната отдыха. Хотя света из крошечных окон явно не хватало, многочисленные светильники, основанные на химической реакции и создавали вполне комфортную атмосферу.

В салоне уже сидели пожилая женщина и молодой человек с жестким выражением лица; я даже не заметил, когда они поднялись на борт. Их причудливые дождевики были изготовлены явно не на Хароне. Здесь же находился и экипаж: двое мужчин и женщина. Один из мужчин втянул в кабину трап, еще раз проверил крепление, захлопнул дверь и закрыл ее на замок. Его коллега обратился к нам:

– Пожалуйста, застегните ремни на ногах и плечах. Хотя полет протекает в основном спокойно, может случиться всякое. Не расстегивайте их до приземления. Если вам потребуется в туалет, все время держитесь за поручень и пристегнитесь даже там. Кабина не герметизирована, так что приготовьтесь к перепаду давления и неприятным ощущениям в ушах. Желающим можем предложить жевательную резинку и мятные конфеты. На очень большой высоте, при выходе из штормовых зон, следует надеть кислородные маски – они подключены к баллону со сжатым воздухом и находятся под вашими сиденьями. Снимайте их только по сигналу.

Внезапно кабина резко накренилась и раздался леденящий душу вой. Мы с Залой нервно поежились; остальные наши спутники и бровью не повели.

– Осторожно, взлетаем! – не менее пронзительно прокричал старший, и все мгновенно пристегнулись. – Держитесь!

Вновь раздался резкий крик, и нас со страшной силой вдавило в кресла. Началась дикая болтанка, и мое тело сразу заныло. Я вспомнил злорадный блеск в глазах Гарала; теперь я понял, что он означал. Зала сжалась в комок и закрыла глаза. Я выглянул в маленький иллюминатор: слева прямо перед гигантским крылом, которое ритмично подрагивало, проносилась земля. Внезапно чудовище прыгнуло с громадного утеса, который я почему-то не заметил раньше, и камнем полетело вниз. Нас вышвырнуло вперед, и проклятые ремни больно врезались в тело.

Я хороший пилот и бывал в передрягах почище этой; но тогда я по крайней мере управлял машиной, которую знал как свои пять пальцев. А сейчас, откровенно говоря, я уже прощался с жизнью.

Внезапно падение прекратилось, и мы стали набирать высоту. Только в этот момент я с ужасом увидел, как близко мы находились от земли.

Подъем сопровождался качкой в такт взмахам чудовищных крыльев; через одну-две минуты мы вошли в облака и попали в череду глубоких воздушных ям. Оглядевшись, я увидел бледную Залу, так и не открывшую глаз; она держалась явно из последних сил. Другие пассажиры не выказывали никаких признаков недомогания, а что касается экипажа – тем вообще все было нипочем. Один из них с аппетитом поглощал какой-то диковинный фрукт.

Проклятые ямы, казалось, не кончатся никогда, но вскоре мы пробились сквозь плотную облачность и кабина озарилась ярким солнечным светом. Несколько минут спустя чудовище нашло подходящий воздушный поток и воспарило. Ощущение было потрясающее – полет стал плавным, словно мы скользили по стеклянной поверхности, и наступила абсолютная тишина.

Я поглядел на бледную Залу:

– Можешь открыть глаза, самое неприятное позади.

Похоже, дальше будет легче.

В душе я молился, чтобы это оказалось правдой. Зала явно услышала меня – ее глаза приоткрылись и с невыразимой печалью уставились на меня.

– Мне очень-очень плохо, – простонала она. Я мог только от всего сердца посочувствовать ей:

– Расслабься и не волнуйся. Все будет хорошо. Но Зала не разделяла моего оптимизма.

– Какой же будет посадка? – сокрушенно пробормотала она.

Вопрос, прямо скажем, на засыпку. Как затормозить такую тушу? Однако команда держалась абсолютно спокойно, и я счел за благо положиться на их опыт.

Один из членов экипажа взял небольшую коробку и предложил нам фрукты. Зала переменилась в лице при одном только упоминании о еде; я заколебался, но из чувства солидарности тоже отказался. Нам сообщили, что лететь осталось чуть больше пяти часов, если погода будет хорошей; скорость полета превышала 250 км/ч, что для такого исполина совсем неплохо.

Примерно каждые пятнадцать минут наш плавный полет прерывался взмахами крыльев, и нас вновь швыряло из стороны в сторону, но это было вполне терпимо, и я, наконец, смог оценить красоту харонианского неба.

Под нами сплошным ковром клубились тяжелые тучи, а в вышине курились странные красные и желтые полосы, и их движение не прекращалось ни на секунду. Я предположил, что в атмосфере имеется какой-то газовый слой, благодаря которому на поверхности поддерживается приемлемая температура, иначе Солнце – огромный слепящий шар, сожгло бы здесь все дотла. По-видимому, именно эта аномалия делала невозможной любую связь с планетой, но суть ее так и осталась для меня загадкой.

Мы часто слышали отрывистые хлопки, а иногда и пронзительный крик парителя – когда невдалеке проплывало другое чудище, – впрочем, я замечал только неопределенную черную тень. В остальном полет протекал без особых происшествий. Я разглядел под дождевиками наших соседей другую, не менее качественную и, пожалуй, даже роскошную одежду. Они явно летели вместе, однако женщина, погрузившись в изучение каких-то бумаг, почти не обращала внимания на молодого человека.

Казалось, что передо мной – босс и его охранник, но я не мог проверить свою догадку.

Вскоре даже Зала, похоже, пришла в себя, хотя в течение всего полета ее лицо оставалось зеленым.

Потом хлопки стали регулярными, Шилла плавно разворачивалась, понемногу теряя высоту; Члены команды, до того свободно передвигавшиеся по кабине, проверили крепление коробок и люков, вернулись на свои места и пристегнулись.

Выглянув в иллюминатор, я с удивлением обнаружил впереди большой просвет в облаках, а под ним – огромные темно-синие пятна. Облака мы прошли, как на дирижабле, и вновь пережили невыносимую качку и болтанку. За окнами клубился тяжелый сероватый туман, но вскоре мы снизились, и внизу открылась земля – сплошной зеленый ковер и невысокие холмы. Больше я ничего не разглядел.

Паритель описал большой круг, сбрасывая скорость, а затем поставил крылья почти перпендикулярно встречному воздушному потоку. Мы понеслись вниз; несколько раз кабину сотрясали мощные удары крыльев, гасящие вертикальную скорость. Наконец все стихло и кабина замерла.

Я слегка потрепал Залу по плечу и сообщил, что ее мучения кончились. Она недоверчиво посмотрела на меня, но вскоре широко распахнула глаза и огляделась. Впервые за весь полет она отважилась выглянуть в окошко и облегченно вздохнула.

– Совсем не то, что взлет, правда? – бодро спросил я.

– Клянусь, лучше сдохнуть, чем еще раз пережить это, – убежденно ответила она.

Люк открылся, и в кабину ворвалась струя обжигающего липкого воздуха, однако после пяти часов полета это показалось мне верхом гостеприимства. К тому же не было дождя.

Наши соседи собрали вещи и покинули кабину. Мы последовали за ними, и трясущаяся от страха Зала умудрилась уронить трап.

* * *

Когда мы вылезли, к парителю подъехал вагон, напоминающий огромную мясную лавку, – топливозаправщик, догадался я. По другую сторону от Шиллы стояла небольшая группа хорошо одетых людей, рядом ждали две повозки. Нашим попутчикам был оказан торжественный прием, что не оставляло сомнений в их чрезвычайно высоком положении. Встречающие почтительно приветствовали прибывших, а женщине к тому же то и дело отвешивали поклоны. Затем кто-то распахнул для нее дверцу повозки, а остальные поспешили к парителю и вытащили из отсека под пассажирским отделением багаж важной гостьи; за остальными грузами к чудовищу подъехали легкие повозки.

Мы по-прежнему стояли посреди поля, не зная, что же нам делать. Наконец я подошел к тому члену команды, который опекал нас в дороге:

– Простите… Это – Бурже?

– Да, – ответил тот. – Вам ведь нужно именно сюда, не правда ли? Наша следующая остановка – Ламаза. Я поблагодарил парня и вернулся к Зале.

– Пойдем к тем ребятам, – предложил я, – и посмотрим, не встречают ли нас.

Мы нерешительно приблизились ко второй повозке и осмотрелись. Стоявший неподалеку парнишка быстро оценил ситуацию и подошел к нам.

– Вы новый Бухгалтер? – обратился он ко мне.

– Да, – с облегчением произнес я. – Меня зовут Парк Лакош.

Парень выжидающе посмотрел на Залу:

– А вы?

– Зала Эмбуэй. Я его… ассистент.

– Отлично, – с пониманием произнес тот. – Сейчас мы поедем в город, и там вас введут в курс дела. – Он взглянул на наши руки. – Вы без багажа?

– Да, – ответил я. – Мы на Хароне недавно и надеялись получить все необходимое здесь, на месте. Он явно заинтересовался:

– Вы Извне? Странно, что вас направили сюда. Я многозначительно пожал плечами и полез в повозку:

– Мне предложили это назначение, и я не стал отказываться.

В город мы въехали в полном молчании. Паренек сидел наверху рядом с водителем.

Бурже оказался не совсем таким, каким я его представлял. Маленькая деревушка раскинулась напротив живописнейшего залива на невысоких, поросших густыми джунглями холмах. Дома были непривычно низенькими и выкрашены в ярко-белый цвет. Я невольно вспомнил Монтлэ с его прозрачными светящимися тротуарами и современной архитектурой. Больше всего Бурже смахивал на окраины Конфедерации, где дома строились из обожженного саманного кирпича, а крыши топорщились точно такой же черепицей. Несмотря на низкие облака, было ясно, что дожди здесь не так обильны, как на севере, что, на мой взгляд, было немалым преимуществом. У берега теснились многочисленные парусные лодки.

Впрочем, здесь было по-настоящему ЖАРКО – наверняка больше 40 градусов по Цельсию, – и мы с Залой мгновенно взмокли. Не знаю как ей, а мне срочно захотелось чего-нибудь холодненького. К моему удивлению, Зала была очарована.

– Это и впрямь славное местечко! – с восхищением заявила она, не отрываясь от окошка.

Главную площадь с небольшим парком посередине окружали четыре муниципальных здания – простые квадратные коробки, зато двухэтажные. Они, разумеется, были средоточием местной жизни – здесь находились рынки, магазины, многочисленные лавки. Повозка остановилась. Наш провожатый спрыгнул вниз, открыл дверцу экипажа и помог нам выбраться наружу.

Жизнь вокруг если не кипела, то, во всяком случае, шла своим, чередом. Сновали люди, витрины ломились от всевозможных фруктов и овощей, шмоток и кустарных поделок. Этот торговый рай вселял определенную надежду.

– Пойдемте со мной, – сказал мальчишка, и мы послушно двинулись следом. Зала уже оправилась от мучительного перелета и теперь предвкушала походы по местным рынкам.

Войдя в здание, мы очутились в огромном холле с массивной деревянной лестницей посередине. Из холла лучами расходились коридоры, вдоль которых располагались всякие кабинеты. Парень остановился и повернулся к нам.

– Подождите здесь, – сказал он. – Я узнаю, на месте ли мастер. – С этими словами он шагнул на лестницу и скрылся из виду.

– Что это за мастер? – спросила Зала.

– Наверное, местный колдун, – предположил я. – Будь с ним повежливее. Я хочу произвести самое благоприятное впечатление.

– Не беспокойся, – заверила Зала.

В ожидании мы принялись разглядывать помещение. Снующие туда-сюда озабоченные клерки не обращали на нас никакого внимания – что поделать, чиновник везде чиновник. Одно хорошо – здесь было намного прохладнее, чем на улице. В здании явно имелась система кондиционирования, хотя я не мог даже предположить, на чем она основана. К тому же кондиционирование было неполным – снижалась только температура воздуха, но влажность оставалась прежней.

Мы уже истомились, когда наконец опять появился мальчик – но уже другой.

– Мастер примет вас, – возвестил он и повел нас куда-то. В глубине здания температура была заметно выше.

Провожатый привел нас в небольшой кабинет без входной двери. Он несколько напоминал комнату ожидания; большой стол был пуст. Парень широко распахнул дверь в глубине кабинета, и навстречу ударила струя непривычно холодного и сухого воздуха. Просторное помещение было обставлено с большим вкусом. В центре стоял огромный резной письменный стол. За ним, с трубкой в зубах, сидел мужчина крепкого телосложения с неестественно седой бородой. При этом он, правда, был полностью лыс.

Увидев нас, бородач улыбнулся и приветливо кивнул.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил он и указал на стоящие у стены кресла с высокими спинками. Они оказались вполне современными и очень удобными, хотя каждый знает, что это ничуть не способствует общению на равных с человеком, сидящим за письменным столом.

Бородач посмотрел на паренька.

– Гори, ты свободен, – сказал он. – И хорошенько закрой за собой дверь.

Мальчик кивнул и немедленно подчинился.

– Славный парнишка, правда? – спросил хозяин кабинета. – Со временем из него получится способный ученик, если он изживет свою медлительность.

– Медлительность? – переспросил я.

– Да. Он хочет быть рыбой. Извините, забыл представиться – Тулли Кокул, главный маг и верховный громовержец этого островка человечества.

– Парк Лакош, – в свою очередь отрекомендовался я. – А это – Зала Эмбуэй.

Кокул поглядел на Залу, и по его лицу скользнула легкая тень удивления, однако он тут же взял себя в руки. Как пить дать, он увидел то же, что и Корман.

– Я ждал вас, Лакош, но никто не предупредил меня о даме. Я…

Его прервал внезапный стук в дверь. Вошел Гори и, положив на стол сумку с папками, развернулся и опять вышел из кабинета.

– Замечательно… просто великолепно… – пробормотал Кокул, доставая из сумки две папки-скоросшивателя, затем отложил одну и принялся листать вторую. Я нисколько не сомневался, что содержимое обеих папок касается нас с Залой.

– Хм-м-м. Честно говоря, мне не очень нравится ваше положение, мадам Эмбуэй, – произнес он вполголоса, словно сам себе, и внимательно посмотрел на Залу. – Бурже – весьма консервативная деревня. Не считая меня, вы – единственные, кто попал сюда Извне.

Зала непонимающе смотрела на него, и я рискнул вмешаться:

– Религия?

Кокул сокрушенно кивнул:.

– Лет пятьдесят Ромб наводнили миссионеры различных церквей и сект. Конфедерация всячески поощряла это, как и любую попытку фанатиков исчезнуть с глаз долой. Бурже тогда был маленькой деревушкой – он и сейчас невелик, хотя получил статус региональной столицы. Одну из таких сект, Союзников, быстренько поперли из всех мало-мальски крупных городов, однако их лидер, Суритани, был настоящим баловнем судьбы и к тому же превосходно разбирался в магии. Он обзавелся кучей единомышленников, в основном женщин, они пришли сюда и устроили в Бурже религиозную колонию. Большинство жителей здесь связаны кровными узами.

– Мне это кажется излишне либеральным, – заметил я. Зала промолчала.

– Да, высшее начальство тоже так считало, но у простого люда было иное мнение. Обычная история. Поймите, я единственный человек в округе, который может сказать такое, не опасаясь последствий. Вы должны отнестись к местным верованиям с исключительным вниманием и тактом, иначе здесь и шагу не ступишь.

Я понимающе кивнул.

– Так, в частности, вы обнаружите, что подавляющее большинство населения замирает два раза в сутки – в восемь часов утра и в шесть вечера – это время совместной молитвы. Социальный статус мужчин и женщин различен, у них разные обязанности. – Кстати, люди здесь весьма консервативны. Мужчине разрешается иметь до трех жен. Женщин в деревне намного больше, чем мужчин.

– А женщина может иметь трех мужей? – спросила явно заинтригованная Зала.

– Нет, – отрезал Кокул. – Я же говорю, это древняя религия, почти атавизм. У них один всемогущий Бог, который находится где-то в центре Вселенной, и множество разнообразных духов – посредников между людьми и их Господом. Все столь же сложно, сколь старомодно.

– Похоже, это не самая лояльная к верховной власти деревня, – заметил я. – Особенно если учесть, что властитель у вас – женщина.

– Вы правы, Лакош. Теперь я понимаю, почему к нам направили именно вас. Да, действительно они игнорируют современную политику, и это моя постоянная головная боль. Одна из здешних сект, честно говоря, делает жертвоприношения в мою честь. Большинство же попросту считает, что у Эолы Мэтьюз есть мужчина, который-то и является настоящим властителем, а сама она только ширма. Это не слишком далеко от истины, хотя на всех углах кричат, что наш лидер провозгласила свою божественность и навязывает планете свой собственный культ. Если так пойдет и дальше, вскоре здесь сменится все руководство; возможно, даже шефы Компаний. Однако я надеюсь к тому времени куда-нибудь перебраться.

Я прекрасно понял суть его проблем, и от меня не укрылось, что главный колдун Бурже – готовый кандидат в ряды оппозиции Корила.

– Эту религию исповедуют все жители Бурже? – спросил я.

Кокул отрицательно покачал головой.

– Все люди разные, – философски заметил он. – Я бы сказал, что примерно половина жителей искренне набожна, еще тридцать процентов веруют по привычке, а десять – выполняют обряды только ради того, чтобы избежать неприятностей.

– Получилось только девяносто процентов, – резонно заметил я. Кокул кивнул:

– Да. Остальные десять процентов – оппозиция.

– Оппозиция?

– Подавляющее большинство религий имеет своих дьяволов, демонов, то есть кого-то, кто отвечает за зло, неизбежно присутствующее в мире. И наша не исключение. У нас он называется Разрушителем. В чересчур регламентированном обществе всегда есть люди, которые вполне осознанно становятся на сторону зла. В основном это женщины, в той или иной степени владеющие волшебством и знающие – либо по собственному опыту, либо понаслышке, – что где-то женщины не только имеют равные права с мужчинами, но и пользуются огромными преимуществами. Первоначально культ зла возник именно здесь, но потом в разных модификациях широко распространился по всему Харону, что косвенно подтверждает – оппозиционеры объединились во всепланетную политическую организацию под руководством Мэтьюз.

– Я совершенно незнаком с местной политической обстановкой, – сказал я, – но, по-моему, это нелогично. Истеблишмент Харона предубежден против женщин, пока иерархией заправляет женщина. Оппозиция, желающая дать женщинам равные права, по сути, играет на руку тем, кто собирается вернуть власть в руки мужчин.

Зала внимательно следила за нашим разговором, но помалкивала. Я немного посвятил ее в современную историю Харона, так что имена участников были ей знакомы, даже если смысл игры от нее ускользал.

– Видите ли, все не так просто, – сказал Кокул. – Вообще-то Бурже своего рода исключение – правда, не единственное. Есть города, где господствуют религии еще почище. В Бурже существует своеобразное триединство: наш культ с его системой ценностей, тотальная оппозиция, а также государственное руководство. В настоящий момент его представляем только вы и я.

Теперь я начал понимать, почему именно меня направили сюда. Строгие порядки в этом изолированном районе южного побережья гораздо действеннее, чем поддерживаемая Корилом и его агентами оппозиция.

Хотя Кокул весьма откровенно обсуждал Мэтьюз и был даже несколько циничен, я не обольщался. Подобно мне, он родился в совершенно другом мире с иной культурой и попал на Харон наверняка вполне заслуженно. Его критикой в адрес правительства можно было пренебречь; вряд ли Синод отправил бы заведомого предателя или просто малосведущего администратора в столь взрывоопасный регион.

– Но довольно об этом, – вдруг решил волшебник. – Надеюсь, вы привыкнете к здешней социальной структуре, которая отнюдь не так плоха, а во многом даже удобна. Местные жители приветливы и очень трудолюбивы. Мы полностью обеспечиваем себя всем необходимым, имеем мощную, по меркам Харона, кустарную промышленность и получаем большую прибыль от экспорта. Весьма неплохо для деревушки с населением меньше 5000 человек. Погода у нас изменяется от жары до сильной жары, так что на официальные мероприятия можно ходить в самой легкой одежде, а то и практически без оной. У нас отличная грунтовая вода, а в ближайших холмах много великолепных водопадов, которые мы используем довольно широко от систем охлаждения до насосов и тому подобного; все, разумеется, сугубо механическое. Кстати, самый современный механизм в Бурже – это солнечные часы, хотя для наиболее трудоемких работ за пределами Компаний мы используем паровые машины. Хороший инженер – это почти бог, даже если он лишен привычных источников энергии.

Эти слова я запомнил; правда, тут не было ничего нового: и в древности человечество добивалось поразительных успехов при помощи примитивнейших источников энергии.

– Так в чем же заключается моя работа? – спросил я. – Как нам обустроиться и с чего начать?

– В основном она сводится к простому надзору, но так как вам придется отвечать за многое – эффективность труда, точность данных, любые просчеты и ошибки, – работы невпроворот. На расстоянии дня пути от Бурже расположены девять Компаний с почти тысячью рабочих. Их продукция очень ценная и пользуется большим спросом. Тридцать гильдий в самом городе производят множество товаров: от одежды до механизмов, и, естественно, они нуждаются в сырье. Собственно говоря, вы, по сути, являетесь директором местного банка. Правительственные синдикаты встречаются четыре раза в год в Монтлэ и определяют ценовую политику и допустимый уровень рентабельности. Вы получите пухлую книгу, где приведены все необходимые цифры. Ваша задача – сбалансировать доходы и расходы в соответствии с установленными ценами. К вам поступят заказы от всех соседних Компаний, а также заявки на их продукцию. Весь фокус в том, чтобы стоимость готовой продукции строго соответствовала стоимости сырья. Если баланс будет нарушен в их пользу, им придется оплатить разницу.

Я кивнул:

– Пока все понятно. Кто будет платить мне зарплату и финансировать расходы?

– Банк получает десять процентов с каждой сделки. Половина ваша; так как производители еще только разворачиваются, естественно, в будущем ваши доходы возрастут. Кроме того, кое-что вам доплачивает правительство Харона.