Текст книги "Биг Сур"

38

Самое страшное – это рассвет, когда в призрачном лунном тумане вдруг начинают перекликаться совы – А еще хуже рассвета утро, яркое солнце ослепительно ПЯЛИТСЯ на мою боль, наращивая яркость, жар, безумие и нервотрепку – Ярким солнечным воскресным утром я ношусь туда-сюда по долине со спальником под мышкой в безнадежном поиске где бы поспать – Отыскав подходящее место у тропы я тут же соображаю, что здесь меня могут застукать туристы – В высокой траве возле ручья слишком мрачно, типа как у Хемингуэя тенистая сторона болота где «рыбалка была бы трагичнее»[20]20
  Имеется в виду рассказ Э. Хемингуэя «Big Two-Hearted River»: «…in the fast deep water, in the half light the fishing would be tragic. In the swamp fishing was a tragic adventure». В русском переводе («На Биг-ривер») это место звучит так: «…в полутьме, в быстром течении ловить рыбу было небезопасно. Ловить рыбу на болоте – дело опасное» (перевод О. Холмской).


[Закрыть] – Во всех укромных уголках таятся злые силы и гонят меня прочь – Я загнанно брожу по всему каньону со спальником под мышкой и плачу: «Что же со мной такое? как же мир может быть таким?»

Или я не человек и не старался как мог, как все? не старался никому не причинять боль, не проклинать равнодушные небеса? – Слова которые я изучал всю жизнь вдруг дошли до меня во всей своей серьезной и безошибочной смертельности, и никогда уже не быть мне «счастливым поэтом», «поющим» «о смерти» и прочих романтических вещах, «Иди и уткнись в персть, ты, со своим миллиардолетним прахом, вот тебе миллиард частиц праха, вытряси его из своего шейкера» – И вся зеленая природа каньона машет мне на утреннем солнце пригласительным жестом жестокого идиота.

Вернувшись к спящим и глядя на них дикими глазами как мой брат однажды смотрел в темноте на меня в колыбели, я ощущаю не только зависть но бесчеловечно одинокую изоляцию от их простых спящих душ – «Они же похожи на мертвецов! – горюю я в своем каньоне. – Сон есть смерть, всё есть смерть!»

Самый ужасный миг это когда все проснулись и копошатся готовя суетливый завтрак, а я говорю Дейву что не могу здесь оставаться ни минуты и он должен немедленно везти нас в город, «Ну ладно хотя я бы с удовольствием остался на недельку да и Романа тоже» – «Отвези и возвращайся» – «Ну не знаю как вообще Монсанто понравится что мы тут уже насорили, надо бы вырыть яму для мусора и все туда свалить» – Билли вызывается это сделать но вместо мусорной ямы у нее получается аккуратненькая могилка под гробик – Даже Дейв Уэйн смаргивает при виде этого – Как раз точь-в-точь для мертвого Элиотика, Дейву это тоже приходит в голову, я вижу по глазам – Все мы читали Фрейда и кое-что в этом смыслим – Тем более Элиотик все утро хныкал и дважды уже был бит причем каждый раз заканчивалось ревом и криками Билли что она больше не может и покончит с собой —

И Романа это замечает, аккуратная ямка три на четыре фута, как раз под детский гробик – Я в таком ужасе что хватаю лопату и хочу закидать яму мусором чтобы как-то поломать впечатление но Элиотик с визгом цепляется за лопату и не пускает меня к яме – Так что Билли сама подходит и начинает заполнять яму мусором но затем смотрит на меня со значением (нет, порой она нарочно стремилась свести меня с ума): «Хочешь закончить сам?» – «В каком смысле?» – «Землей закидать, отдать почести» – «Какие еще почести!» – «Ну я сказала что выкопаю яму и покидаю туда мусор, не хочешь продолжить?» – Дейв Уэйн наблюдает с интересом, он тоже усматривает тут что-то не то, что-то холодное и пугающее – «Хорошо, – говорю, – я закидаю землей и притопчу», – но стоит мне начать как Элиот заводит: «НЕТ нет нет нет нет!» («О господи, рыбьи-то кости тоже тут в яме», – понимаю я) – «Какого черта он не подпускает меня к яме! зачем ты вырыла ее в виде могилы?» – кричу я наконец – Но Билли только молча улыбается с той стороны могилы, с лопатой в руке, ребенок орет и цепляется за лопату, загораживает мне путь, отталкивает своими ручонками – Ничего не понимаю – Когда я берусь за лопату он визжит так будто я собираюсь похоронить Билли а то и его самого – «Что с этим ребенком, он что кретин?» – кричу я.

С той же спокойной улыбкой Билли говорит: «Ах ты невротик гребаный!»

Я просто свирепею, закидываю мусор землей, утаптываю и говорю: «К черту все это безумие!»

Я свирепею, топаю на веранду, бросаюсь в полотняный шезлонг и закрываю глаза – Дейв Уэйн говорит что пойдет прогуляться по каньону а к его возвращению девочки как раз все соберут и поедем – Дейв уходит, женщины занимаются уборкой, ребенок спит а я безнадежно и бесповоротно измотанный сажусь на солнце и закрываю глаза: и золотой роящийся покой рая почиет на веках моих – Верной рукой опускается на меня благословение столь же огромное сколь благотворное, то есть бесконечное – Я засыпаю.

Я засыпаю странно, сцепив руки на затылке будто просто сел и задумался, и в такой позе сплю, а проснувшись тут же понимаю что обе сидят позади в полной тишине – Когда я садился они мыли пол, а теперь сидят друг против дружки, не говоря ни слова – Оборачиваюсь и вижу их – С этой минуты благословенное спокойствие нисходит на меня – Все смыто – Я опять совершенно нормален – Дейв Уэйн гуляет по дороге, любуется лугами и цветами – Я сижу улыбаясь на солнце, снова поют птицы, снова все хорошо.

До сих пор ничего не понимаю.

И более всего не понимаю я волшебность молчания женщин и спящего мальчика и Дейва Уэйна в лугах – Просто золотая волна добра разлилась во всем моем теле и мозгу – От темной пытки остались лишь воспоминания – Я знаю как отсюда выбраться, мы поедем в город, я провожу Билли домой, попрощаюсь с ней как следует, она не покончит с собой и не совершит никаких глупостей, она забудет меня, станет жить дальше, и Романа станет жить дальше, и старина Дейв как-нибудь продержится, я прощу им все и все объясню (что я в данный момент и делаю) – И Коди, и Джордж Басо, и вороной Маклир, и совершенно звездный Фейган, все они будут как-то жить, каждый по-своему – Я поживу несколько дней у Монсанто, он будет улыбаться и учить меня быть некоторое время счастливым, мы будем пить сухое вино, а не сладкое, проводить тихие вечера у него дома – Придет Артур Ма и будет тихо рисовать сидя рядом – Монсанто скажет: «Вот собственно и все, не напрягайся, все в порядке, не принимай близко к сердцу, все и так достаточно плохо без погружения в воображаемые умозаключения, сам же всегда говорил» – Я куплю билет и цветочным днем распрощаюсь с Сан-Франциско и поеду домой по осенней Америке и все будет так, как в начале – Простая золотая вечность снизойдет на всех – Ничего никогда не было – Даже этого – Святая Каролина Морей пойдет златая своей дорогой – Маленький мальчик вырастет и станет большим человеком – Будут прощания и улыбки – Мама будет радостно ждать меня – Угол двора где похоронен Тайк превратится в душистую усыпальницу, делая мой дом как-то еще домашнее – Ласковыми весенними ночами я буду стоять во дворе под звездами – Из всего в конце концов получится что-нибудь хорошее – И все будет золотым и вечным, вот так – Ни слова больше.

Море
Звуки Тихого океана у Биг-Сура

Херсон!

    Херсон!

        Не свистливый болтун,

            Море смысла ты, Синь –

    Херсон! Херсон!

      Мы мелем старцев

        в мел под тобой!

Камбуз зажжен –

    Движки из России

        альбатросят здесь, под тобой–

Лишь скалы над взморьем вспенятся,

    Я пойму, что Гавайи

    Раскололись, и соскребу

    мой двуногий утес

прямо в ил

        миллионов лет –

Шшшу – шо – ширшшш –

Помирай, соленый луч,

    Миллиардлетних скал

        молотильшик

Гавродром

Альбатрос

Габрольтрос

Печален, как жена и холм,

Любим, как мать и дымок

О! О! О!

    Море! О-шш!

Где твой малютка Непьютун

        нынче ночью?

Эта нежно-древесная мякоть страниц,

несовместная с ревом

разящим твоим,

        лжец-море, ах,

ужель обречена рухнуть

у подножья скалы

        в устланный илом

    крепковдавленный птичий

    след? Ах, и вновь?

Вино здесь солоно?

    Камбуз прибоя?

Движки из России

        в твою сонную молвь –

Les poissons de la mer

        parle Breton –

Mon nom es Lebris

        de Keroack

Parle, Poissons, Loti,

    parle –[21]21
  Рыбы морские / говорят по-бретонски… / меня зовут Лебри / де Керуак / Говори, рыба Пуассон, рыба Лоти, говори… (фр.)


[Закрыть]

Бурли, Океан, в песчинки

    кроши миллиард камней.

Кер плошш…

    Пляж – шаг –

Бог – ерш –

И мыс улегся

длинноносым сонливым колли

с бликом на кончике

    носа, покуда,

послушно лишь причудам

своего ума, море

    обрушит в ритме песочной

        мысли –

– Гребаные плечищи

этого сукинасына

Parle, O, parle, mer, parle[22]22
  Говори, О, говори, море, говори (фр.).


[Закрыть],

    Море, молви мне, не молчи

        Серебром своим озари

    Прореху – там, на Аляске

        Серый – шшш – ветер

    Ветер каньона в дожде

        Невиданный шорох кружит,

Движет, веет, и море

    все

        все

            окунается

О птах – la vengeance

    De la roche[23]23
  Месть утеса (фр.).


[Закрыть]

        Коздец

            Ах

Зверея, он таранил ворота,

Взгрет под Херсоном, Херсон,

Старцев мелем в мел под тобой

– вод перекрестье тиной

увитое – склабится возрожденно,

    сон слаб – волн – о, нет,

шашш – щирк – бум хлоп

Нептун простирает руки,

    пока миллионы душ

        освещают пещеры мрака

– Что за старческий брех?

Песьей горы? Или морских

    Движков? Божий бег – брег –

Шооо – Шууу – ох, легкий вздох

    ждем, волосы спутав, как

    распутники–Писсник – Не спи

– Плетет всклок тишь, тешит,

    расс тавь, пло, араво,

ширш, – кто это шепчется

    здесь – глупый земной родник!

Туман во гневе – Украсив

    Серебряной молнией лик – Мы

        поглотили героев – и миллиард

            лет – это не шутки –

О, лежат города под тобой!

    Там тысяча рук людских!

    опоры для взглядов,

    ввысь устремленных!

    кораллова их поэзия!

        морские драконы размякли – пища

        для тучных рыб –

            Наварк, наварк, все рыбы

        морей говорят по-бретонски –

            всплеск мягок, словно сны

человечьи – А люди на берегу

    здесь и там именуют его

     побережьем, а море зовет его

        Пиш рип плошшш – И

            пять миллиардов лет уже,

        как мы увидали сушу, сущность

            чань – китайцы суть

        волны – леса

        дремлют

Не людским словам описать

    эту знаково-древнюю скорбь,

    она старше, чем волны,

    крошащие боли

    в песок, где сплошь

    кружится песчаная

мысль – Ах изменить

    мир? Ах назвать

    цену? Заманить, привадить

        всех ангелов моря?

        Ах приманка-калан

    в ракушечнике –

        Ах грот, ах крош!

            Периста синь

    Слишком крошечно – Где же

    Мисс Ноп теперь?

Писака Кераркх

    в либидальном

    аристотальном парле

и в склизкой слизи

– А Ранти – чужак,

    что снастью волок жемчуг,

    возводя на трон

        Короля,

        на свитке в лесах

    сверхморья?

Не вечноморья – уморья

– Скрип

                Крах

Женщина. Тело ее в воде,

в море – Жаба недвижима

и витийствует, шарш

– Змея. Тело ее уходит

    в глубь песка – Пес

    с маяком на носу

    разлегся лениво, плечищи

    прижал к дождевой расщелине

– Листья спешат упасть

        в море – Мы позволим

            им скорей увлажниться, а там

древняя соль изменит их суть,

голенная мысль покажет их

    порожденность от Мы Море

        Непременно – Без роковых громов

    воскресными вечерами – Мы

пронзаем нутро утесов,

    ломим гроты, не щадим ни

    студней, ни соплевисячих

        мыслителей –

                         Наши армии

        водорослей, заякоренных

            в гротах, пахнут

осклизлой солью –

        Достичь, достичь, столько листьев

не слишком спешат

Сюда – Круг, кружи, журчи

песчаное хищное дно,

озеленелая пали андарва

– Ах вперед – назад –

Ах шишшш – Гулл, скорей

фатум, день – жилу мы

жмем – Море есть Мы

Parle, parle, бьем

    в плес – Арри – шшшуу

    Шо, Шушшш, плюх,

    Равад, тапавада поу,

куффь, луффь, руффь –

        Но, но, но, но, но, но –

        О, я, я, я, я, йо, ярр –

    Шшш –

        Лично? не он? который? лично

он? он полощет…

    Полощет ли он? он самый,

        ах гром – Кто тот мурашка-

гигант золоченый просольный,

возвеличивший утес моих

ног? То Искатель, ищущий

    перемен, спешит пополнить

        толпу шумливых подвесок

    в гроте света – И выстроить

        жилище без страха? Наверху,

            новирху – les bretons qui

parlent la langue de la Mar

    sont espanol comme le cul

        du Kurd qui dit le maha

prajna paramita du Sud?

    Ah oui![24]24
  Бретонцы, говорящие морским языком, – они испанцы? Вроде курдского зада, читающего южную сутру сердца «маха пражня парамита»? Ну да! (фр.)


[Закрыть] какой глум!

            Угрюмая синь, уйми меня –

    Они же не пробуют даже.

Муравьи, что изнашивают

    туннели в неделю,

    одолев миллионы туннельных

    лет – нет – внизу повсюду

        мыс рвет водоросли в клочки,

    тунцы-юнцы, ну-ка

        вякни! уснули–

    Ароор, ароор, араа, аруу –

Путами будь ты мне, мать ты мне, синь

– последней лагуной сверкай во мне

    море – божественной

    сущностью полнится Синь

        О пространстве мы говорим

    и торопим – Ничьим устам

    не дай ни глотка сини – Гаврил –

    Гавро – херсонский китаец

    и море – Старик-с-ноготок – А

    в ухе звонок? Динь, ди?

        Невинен ли ты, дабы постичь

            глубины мои

    Море, ты болен, занудный старик?

    Тошнит от сплошного merde[25]25
  Дерьмо (фр.).


[Закрыть]?

от бесконечного бумм бумм

и песчаных прогулок – народ твой —

    седые скалы здесь навеселе

    и не ведают грусти? или отчаяния,

    как германец-притвора?

    Лишь мрачный бум-бум и зелень

        туманных ночей – туман – это

    часть нас –

            Я знаю, но устал

    от способности слышать

    это глупое величие –

            Башшо!

            Лао!

            Хлоп!

                Что там за рыба

Торчит, не попалась?

Эй, Гавайский тайфун, шлепни ее

О скалу – мы размажем тебя,

    желовечек, покажи-ка свое содержимое,

        живой кисель – Царь

            Морей.

Не бывает монархов-ирландцев?

    Ирландского моря вкуси?

Зелены ветры в лиственницах –

Джойс – Джеймс – ШШиш –

    Синь – Сссссс – вкуси

– Вараш

– Мневаш la vache

            écriture[26]26
  Чертов почерк (фр.).


[Закрыть] – вообще-то море само

    не из болтливых

                Бож-же!

Она, буксиру́шка, лоцманы

    на борту, улиссы и прочие

        светлые головы –

        Встреплеск – и всё иначе!

        От единственной белой

            искорки!

Златорунные руки —

    ростр корабля

    Пенелопы – подлипалы в

        Телемаковых личинах

        клепали да крались, да лезли

        скрыт – но –

        Золотые франки журчали

    подводным ручейком,

где рыба-удильщик

    удит рыбаков – Просоленные

    Влажно-бурые шапки-зюйдвестки

        Старых португальских молитв

            Всё спуталось, изменилось,

соль и капля в песок,

    сплелись извилины

        водорослей и воды – Крыс

            стариков-крикунов венецийских

            Ариэль скалибанил

            в Римский порт –

По – спелл –

    Говори на своем парле —

в салон моей матери

    вхож лишь тот,

кто подошвы у порога

        Оботрет и спасибо скажет

    туманной луне.

Дерзай, Топахта

оффет, – мы состарим

    розу твою – поутру

    ископаемое ползучее зрит

    невиданную птицу,

    и гибнет щебет в золотом

крышеклюве! Как прекрасна

    земля, кричит песок!

        Пока не обвалится

гром!

        О мы тоже ждем

Небес – одних

на всех –

        В них всё

чистота и свет.

Смою старуху-

    Павию волной

И соль понесу

    В город иной –

Античным холмам

надо не роз,

    поутру свинцово

встал утес –

    Бум-ди-бум-дий

        Океан – это я –

        Мы суть океанья –

            Незаснеженная

Слизнем Фудзияму долой,

        в срок и песок

    крюкоклювов – хрясь

Второпях бах

грох – каак –

    Долог укорот –

    Долог и прост –

    Ветер, промёрз

до подошв скалорок –

    Раппапорт –

Ты, Эндимион, опутанный

грезами, нежь мои ляжки –

– Роза Шелли,

    О Роза, о Урны!

        Блудливые урны в рыбьем глазу.

        Синко море Чико синь

    Магелланова мыса море

– Что за фальшивые звезды

вписал он, тряся

козлиной бородкой битника

поверх манускриптов старых козлов,

в поисках изнанки Равнины?

        Взгляни вокруг, где мой предел?

Кругл гигант ложерок?

        Оп дыр пещер и швырул –

    соль с песком, глаза в волосах

– Силен настоль, чтобы вырастить

    кофе в твоих волосах –

Чьи плантации Нептуну достались?

    Один из Атлантов все еще здесь,

    Геспериды – его стопы, Сур – его слякоть,

        Ирландское море – кончик пальца,

    Корнуолл – его вечное сердце

        бедумм

Ширлинг – Ширлинг – бульк

    держи карман – этот печальный древний опыт

    высится за спиной моей – грубые

        Старые руки исчерпали

    отбор, затопив столько лодок,

        что и во сне не приснится,

– Пожар – Пожар – весь мир

    пылает, просит водой помооочь!

– у меня будет дочь,

        точно, жди и узри

            Пахтанье, Пахтанье, мне

                    Трусишки – Рисунишки –

    эта древняя прихоть такая

        девчоночья – Не найдешь

    русалок в море моем

– не встретишь бесполых малышек

    с грудями Величеств –

        Жена моя – жена моя –

        Ее имя – Ох, совершенный

                    высший свет!

А в Королевстве трущоб

Мы отвергли чай, и море

    за меня –

            Боже – куффь – патра –

    Ай-е ийи мо пошш –

Ссссц – обкончи читать мне –

    Порнооткрытку – рвань-море…

    Караш тебя звать –?

Хошь плыть, тонуть или плыть?

Припомнил теперь?

    Вибрируя, моря ритм

крушит пещерных

    повес, высвистывающих

песье ухо назад – в море –

        Аррре –

            Скряжник Наполеон nada –

Nada[27]27
  Ничто, ничего (исп.).


[Закрыть]

    Плутон ест море –

    Кругом –

    Море окутало руки

     “On est toutes cachez, mange

le silence,“ dit les poissons de la

    mer[28]28
  «Все прячутся, глотают тишину», – говорят рыбы морские (фр.).


[Закрыть] – Ах Море – Бог –

        Талатта – Мерде – Морде

        де мер – ма мерь – маке ваш –

            Океан есть матерь –

            Je ne suis pas mauvaise quand j’sui

                tranquil – dans les tempgtes

                j’cri! Comme une folle!

            j’mange, j’arranche toutes![29]29
  Я не зла, когда я спокойна… среди бурь – кричу! Как безумная! Пожирая, раздирая всех! (фр.)


[Закрыть]

            Клок – Клака – Млеко –

            Маи! маи! маи! ма!

            воет ветер, сдувая песок –

                Плутон ест море…

            Амии-го – да – чи поп

            Го – ком – карк –

        Кеа – Ки тер да во

                Катакета пау! Кек кек кек!

                Квакиутл! Кик!

                    Несколько этосамовых тарахтеловок

Сгреб хира шхера шепт

    анадондак рам мА лат

кругом от Крула до Пата лат

        ратом анаакакалкед

        ромон т о т т е к

            Кара ВОООМ

    фрап –

            Стынут стопы? вброд – ум вспух?

сих – грех – Похоть? Уложишь море?

    Плохо? Испытай меня –

            Смыслонам здесь нет гулять

    оба-на, ска ва ра да

Сплошь, шшш,

    и вновь, опять, ке влук

    ке блумм и приходит

            важный мистер Трош

– и волн все больше

        каждый слох ветрен.

        Отлив разболтался

Параларле – параллелен

парлеет Спаситель

Горестный призрак,

бродящий здесь, не вынесет

    пустоты – Море лишь

Утопит меня – и эти слова

– вычурность

тошнотворной смертности

        Мы прокладываем свой путь,

    на себя полагаясь, помощь,

        как всегда, не торопится

откуда-нибудь и чего там

небеса-то и без того,

кажется, нам обещали –

Но эти волны страшат меня –

Я в полном отчаянии

    готовлюсь к смерти –

    Где я очнусь?

        Воздух второго дыхания

    c каждым глотком все милее,

        наверно, от близости Рая

– О Небеса –

Уж так ли свирепо море?

    Зачем вы послали народ

этому хладному клоуну,

монструозному пожирателю?

    чьи звуки

            я кривляю?

Боже, я должен верить в тебя

    или жить мертвецом!

    Спасешь ли ты нас – всех?

            Скоро или сейчас?

    Пошли озарение

        нашим утопшим умам.

– Мы ничтожны, Господь,

    на тебя уповаем!

        Спаси, Господи, нас –

     (Сам спасись, Бог-человек,

            ха-ха!)

    Будь ты Бог-человек,

Ты велел бы волнам

    остановиться у самого Тенниcона,

        но даже Теннисон

            дорогой наш

                    умер уже

Оставь это свету

и удовольствуйся вечерей

    и глазом

        Чьим-нибудь глазом – женщины,

    девочки, друга, животного

– пусть каплет кровь –

он для моря,

    он для огня,

        ты – для муки желания

         «Море сносило меня

    и выло: „Ступай к своему желанию!“

– а когда я сбежал в долину,

до меня долетело:

            „И смейся!“»

            Даже море не в силах мне помешать

        записывать что-то для чтения в старости

– Вот вам таблица кратких форм,

        в этом море кратчайшая, – нишкни

Теперь, оклемавшись от страха, Морь,

Я раскурочу твой хлам… твою

    йодоросль – склизкие фижмы,

    даже высохнув, эти останки

            смердят – ты вдрызг провоняло

        Бумм… На тебе, ползай –

        Лодчонка рыбачья из Монтеррея

    торопится к дому – в 15 милях

    от жареной рыбы и классного пива

    бороздит океан своим птичьим маршрутом –

– серебристой утратой отчалив

– от синих небес мостов людских

к тучной пасти центра моря

громадного – в серость –

        Кто это зовет канонерной синей

        Или серой, но я зову это

        Гражданской войной Утесов

– Скалы, воздух! Скалы, нА воду!

            оскалы скал –

Кара тавира, мнаш гранбаш

– пушш л-абаз – крушш

L’a haut…[30]30
  Прилив (фр.).


[Закрыть] плащ au pied[31]31
  До пят (фр.).


[Закрыть]

    Пииииу… крути-верти

        Manche d’la rache[32]32
  Каменная десница (искаж. фр.).


[Закрыть] –

            Красавец-король превыше

        головы распевающей птицы

        “Crache tes idées,” сплюнь-ка идеи,

        Море шипит, мне, со

        ответ ствую ще –

                Тсс! тсс! тсс!

                Тс! Девка внутри!

                Пена в красных обувках, глаза

        старых ведьм, когти кривые

        в барреле старого бочкового сыра,

не съеденного голландцем, в том

                                        грозном

                     девятьсот О

                                шестнадцатом –

    Когда канонерка Педро

        достала его торпедой

в Долине миллиона пошлин?

Когда Магеллан глазом косым

    пожирал амазонские футы –

И когда, ах, Колумб пересек!

Когда Дрейк сэр-фрэнсисил волны,

кормя мескалиновый мрак –

    выбил дно у безумной элевой

бочки перед боном,

Приютив все замыслы Эрика

    Рыжего – гренландского капера,

основателя горнавозных в Нью

в Ньюпорте – Новом – но

    Олдпорт Индейский Рыбьеголов…

    Олдпорт Тату Квакиутль Главопост

        Табу поташ Койотль потлак?

Стара первозданная Колумбия –

Названная в честь Кол ум? – ба!

    упомянем Аруджио Весмарика –

        Ар! – Ор! – Да!

            А как насчет Верезано?

Он сплыл!

            Тот Верезано всплыл и мы

    учредидли остров в/на глубине

в/на проклятском

                                Гнилом Волновороте?

            Грешные лжеправедники все,

В водоплыве тонут, испив Нептунов

    нектар – зель сотат –

        Зель сотатэ – имя для кроты?

    Крота та кротте, тебе

    не сыскать (Иисусе Христианнейший!)

и говешки сухой вокруг –

        Да и над ли?

            Раскроши-ка вон ту бледную

Скалу своими филеминьонными зубками

    И гляди – для тебя и очаг,

        И сердце, и прядь волос –

            Для меня, для нас, эта Синь

        Убивала время, облизывая

        толстые щели губ откормленных волн

                            в эру искусства песчаного,

                пока не осталась лишь древняя,

                                новоутренняя исконная боль

            тех, кто высиживает

                    птицу

                            нерожденного,

            и нераскрывшихся роз –

        Ибо водоросли – твои розы,

Песчаные крабы – шмели?

Ибо гудки на море!

    И беглецы в глубине!

Этот Царственный Ош широко

    шагнул со скалы США на скалу

        Я-понскую. Этот настырный,

        блуждающий всюду вал,

        Плещер у твоей кровожадной,

            компостной двери, этот рот

        сребробелого ветродува держит тебя,

        очиститель совести

        арра тебе –

    Мышь не проскочит сюда, но

        чуть-чуть ликования – и

        чище, и чаще скопы

        окосевшей счастливый клик

                О, прелесть, прельсти меня

                        океан –

                        Пропойца! Скипетр сложи!

Ты снова избрал меня!

    Вдыхай наш йод, мерзок запой твой,

до обморока на влажных ногах,

    Брось свою жизнь, в море ее окуни,

оплывший водорослями Адонис

    в тоске по тебе – и Шелли три,

        Это три – в соли сгорай,

И медленно изменяйся –

Мы ни щёлки не сделали в вечности,

Хоть тысячелетья тужимся –

        довольно одной песчинки

    для трех тысяч миров ликующих –

    не считая меня – море

                        Ах синее

            Ах си – ах со –

смерть – дрожи – смесь –

    ха роль – тара – та та –

    курлак – Каящ – Ки –

Перламутры на желтый Запад

Желтое небо – Китаю.

Тихим зовется место,

    Где воды вечно сходятся

    С водами – Тихий – Тихий

        Тихий тапхи – герум –

гедофш – гака – гайа –

    Татха – гата – мана –

    На чем плавали старые бхикку?

    Дхикку? Дхикку!

Что за плот отослал Моисей

голубиной почтой?

        Что спасло Черный омут

        от Киддовой доски?

Что за жучание здесь?

    Узри! Сииииииииии

        иииииии – кара –

            Растолчет тебя –

Биг-Суром зовут этот песок,

    эти скалы и этот родник?

    Рэтон-каньон его имя журчит

    Листья койота и старый индейский прах

да истлевшие томагавки

    в твоем крюком вспоротом брюхе –

    Мой соленый зоб отправит в утиль

    портняжек – шьющих в комнате ниже –

одежку из водорослей для любителей

    Прогулок в молочном иле –

    нашивая крестообразно

        для верности – Сартан

    Высшую ль Цену дали мы

    В этой соленой войне с тобой

    и твоими, ты, желеистый йинк!

        Гляди-ка, О, здесь зовут океан

            Тихим!

                    Т а к и!

Моя золотая пустая душа

переживет твою соляную сель,

– окна медузистых глаз моих

    и гумус из рыбьих голов следят за тобой

        щель, с сигаретой в зубах,

    презирает –

                Я спешу повстречаться с тобой

– ты торопишься съесть

        меня – я весь на виду

            я истерт, правда –

Арра! Арру!

    Гер дер ва –

        В скудоумных и снулых селеньях морских

    дети играют в картонку,

с блаародным англичанином

        скользя поверх дерьма

                историй былых –

Нет бури тише и ужасней,

            чем эта буря внутри –

Бедро чародейки! Будда-земли

            И Будда-моря

На чем плавал Маудгальяяна,

        он один рассказал бы,

    но был убит горлопанами,

оравшими с утеса

                «Пора домой!

            Давай!»

– брось берег вмазанных джама

Маудгальяяну убило море –

            Но море не говорит –

        Море не убивает –

        Школярам-моредранцам

    положено это знать,

                    а то —

        обратно в Школу

        Слышишь, гудит океанский мотор?

    Чувствуешь каждый чих его?

    Семеро сильных сороконожек, Мамочка –

                А ратататататат –

Пулеметное море, в ритме

    пуль ты журчишь

    и гладкая эглантерия

        у щенка-сосунка в породистом

        теноре –

    Фитиль марш герой урра…

        арракх – арраче –

    Камакх – монаркх –

        Кераркх Жевакх –

    Тамана – гаво –

            Ва – вовла – вия –

            Мия – моя –

                море

                ффуу

Прощай, Сур –

        Ты когда-нить говорил ему

    о водах, слившихся с водами?

О, возвращайся к калану –

    Время – врем – клерм –

Керм – курн – коров – ков

    Кеш – какх – клак…

        Клок – вонми, морю надо

            Быть глубиной, жди меня,

                    Ено-х,

            доволны скоро

        в Старой Бретани

21 августа 1960

Тихий океан, Биг-Сур

Калифорния