Текст книги "Поклянись быть моей"

Ахилл пристально посмотрел на нее. Уиллоу показалось, что он хочет спросить, какие ее ждут дела, однако вместо этого он лишь указал на черный кожаный диван, стоявший рядом с письменным столом.

– Прошу, присаживайся.

Уиллоу села и разгладила на коленях платье.

– Хочешь кофе или чаю? – вежливо спросил Ахилл. – Или чего-нибудь покрепче? Например, шампанского, чтобы отметить нашу помолвку?

– Помолвку? – изумилась она.

– Ну, едва ли я могу жениться на тебе без помолвки, – ответил он таким тоном, будто это было очевидным. – Так не полагается.

– Мне казалось, тебе безразличны условности.

– Возможно, я изменил свое мнение, – сказал он. – Возможно, условности стали иметь для меня значение, особенно после того, как я решил остепениться и создать семью.

Почему-то этот разговор нервировал Уиллоу.

– Но ведь на самом деле семью ты не создаешь, не так ли? – уточнила она. – Ты платишь мне за то, чтобы я стала твоей женой и родила тебе ребенка.

Его губы сложились в чувственную улыбку.

– Да, когда ты формулируешь вот так, все выглядит очень практичным и циничным. Возможно, поэтому мне и захотелось, чтобы у нас была настоящая помолвка и настоящая свадьба. С венчанием. Возможно, мне хочется, чтобы люди воспринимали это как настоящее.

Уиллоу уставилась на него, пытаясь понять выражение на его красивом лице. И пытаясь уяснить, зачем ему все это надо. Ведь этого не было в том договоре, который она подписала.

«А тебе какая разница?»

Мысль была здравой. Ей нет дела до того, что он хочет помолвку или венчание. Все это не имеет для нее значения. Для нее никогда не было речи о семье и браке, поэтому связанные с этим церемонии и ритуалы не интересовали ее.

Тогда почему же мысль об этих церемониях отзывается в ее душе приятным трепетом?

– Прекрасно, – ровным голосом произнесла она. – Мне это безразлично.

Ахилл нахмурился.

– Что-то ты стала больно сговорчивой, Диана. С чего бы это?

Не желая признаваться самой себе в истинных причинах своей сговорчивости, Уиллоу принялась разглаживать на коленях платье.

– С того, что мои возражения ни к чему не привели бы. Ты все равно поступил бы по-своему.

Он изогнул бровь.

– Так ты хочешь помолвку и свадьбу?

– Какое значение имеет то, что я хочу?

– А почему это не должно иметь значение?

Она устремила на него сердитый взгляд.

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос.

В его глазах появился лукавый блеск.

– Ты совсем не боишься меня.

– А с какой стати мне тебя бояться?

– И кто у нас тут отвечает вопросом на вопрос?

То самое тепло, что разлилось в ее душе, стало потихоньку растапливать ледяную оболочку.

– Нет, – ответила Уиллоу, – я тебя не боюсь.

– А следовало бы, между прочим, – весело произнес Ахилл. – Я очень богат и очень влиятелен. И я пользуюсь печальной славой, когда дело касается женщин.

Да, это было так. Уиллоу прочитала все, что ей удалось найти.

– Я об этом слышала. – Она сцепила вместе пальцы. – Но все это не заставит меня бояться тебя. Кстати, интересно, почему ты так и не ответил на мой вопрос? Ты женишься из-за завещания – так зачем тебе понадобилась свадьба, если бы хватило краткой церемонии в мэрии?

– Интересный вопрос. – Ахилл помолчал, размышляя. – Дело в том, что я очень занятой человек. Я много работаю и много играю, и раньше все это не оставляло мне времени для других вещей. Я никогда не думал, что семья может стать чем-то важным для меня, однако сейчас – и я это признаю – после смерти отца мой взгляд изменился. Я не только единственный живой Темплтон, я хочу, чтобы на свете появились другие Темплтоны, которые продолжили бы род. – В его взгляде что-то промелькнуло, но Уиллоу не поняла, что именно. – Неужели ты стала бы осуждать меня за желание показать сыну свадебные фотографии родителей, когда он станет постарше?

Все это прозвучало очень красиво. Так, будто он и сам верил в свои слова. Однако Уиллоу никак не могла избавиться от ощущения, что он морочит ей голову. Нет, не лжет, но, скорее, не открывает всю правду.

– Свадебные фотографии? – Она даже не пыталась скрыть недоверие. – То есть все ради свадебных фотографий?

Вид у Ахилла был совершенно бесхитростный.

– Ой, только не надо извращать мои слова. Я не против объявить всему миру о том, что женюсь. Брак станет реальностью только тогда, когда свадьбу будет обсуждать весь Интернет.

А вот это для него главное, тут Уиллоу не сомневалась.

– Только брак все равно не будет настоящим, – напомнила она ему. – Я выхожу за тебя не потому, что полюбила тебя.

– При чем тут любовь? Что она меняет? – В его голосе послышались странные нотки. – Она вообще не имеет значения. В глазах закона брак будет настоящим, а свадьба станет вишенкой на торте. – Он усмехнулся. – Разве тебе не хочется надеть красивое платье?

Уиллоу проигнорировала вопрос. Она изучала красивое лицо Ахилла, пытаясь прочитать, что скрывается за оттенками его голоса. Она не могла объяснить себе, почему ей так интересна его мотивация. Возможно, потому, что она не очевидна. Однако ей совсем не хотелось, чтобы он хоть чем-то вызывал у нее интерес.

Не хотелось ей и чтобы от его улыбки у нее в душе разливалось тепло. Ведь с физическим влечением справиться можно. А вот с чем-то большим – нет.

– Диана, продолжай рассматривать меня, – мягко сказал он. – Мне это очень нравится.

Уиллоу охнула и густо покраснела. Она и не догадывалась, что он заметил, как она его изучает.

Ахилл тихо засмеялся и вдруг резко оттолкнулся от стола.

– Я попрошу Джейн принести нам шампанского. Я хочу, чтобы все было по правилам.

Уиллоу собралась было возразить, но не успела, потому что Ахилл уже открыл дверь и давал указания своему личному помощнику. Пять минут спустя Джейн внесла бутылку дорогущего шампанского и два бокала на серебряном подносе. Она поставила все это перед Уиллоу и вышла.

Герцог обошел письменный стол, открыл ящик, достал что-то оттуда и вернулся к Уиллоу. К ее полнейшему изумлению, он внезапно опустился на одно колено.

– Не удивляйся. – На его лице играла озорная улыбка. – Я же сказал, что хочу, чтобы все было по правилам. – Вытянув вперед руку, он раскрыл ладонь, и Уиллоу увидела маленькую голубую бархатную коробочку. – Уиллоу Холл, – официальным тоном произнес Ахилл, – ты согласна оказать мне честь и стать моей женой?

Уиллоу неуверенно смотрела на него, и в глубине души Ахилл радовался тому, что ему удалось застать ее врасплох и тем самым проделать брешь в ее ледяной, колючей оболочке. В этой бреши метался горячий огонь. Ахилл остро чувствовал его, убеждаясь в том, что ему ничего не привиделось в тот день у озера. Она была полна энергии, некой движущей силы, которая стремилась к высвобождению. Казалось, Уиллоу вот-вот вскочит с дивана и примется расхаживать взад-вперед по кабинету.

А еще она действительно была соткана из противоположностей. Вот сейчас, сидя на диване в очаровательном белом платье, она выглядела холодной и собранной. Но платье было сшито из легкой и струящейся ткани, и пара пуговичек спереди была расстегнута, и в вырезе виднелась ее загорелая кожа.

Все эти контрасты очень импонировали Ахиллу. Холодная и сдержанная снаружи и пламенная и неугомонная внутри. Сам он в детстве был тихим, прилежным ребенком, пока не понял, как мало это значит для отца. И сейчас неугомонность Уиллоу необъяснимым образом пробудила к жизни почти забытую часть его. Эта неугомонность была яркой, как звезда, она сияла, будто светлячок, и ему даже захотелось вытянуть руку и поймать ее.

По сути, мисс Уиллоу Холл оказалась для него более интригующей и желанной, чем он считал раньше, и это было совсем неплохо. С момента, как она переступила порог его кабинета – такая прекрасная в белом платье и с золотистыми волосами, собранными в простой хвост, – он не мог думать ни о чем, кроме обещанной ему брачной ночи. И когда их взгляды встречались, он понимал, что и она думает о том же. Искушение отбросить осторожность и соблазнить ее прямо здесь было велико. Однако он заранее дал себе слово, что не прикоснется к ней до свадьбы. И собирался все делать по правилам.

Уиллоу несколько мгновений переводила взгляд с Ахилла на коробочку и обратно, а потом робко протянула руку. Но Ахилл быстро сжал коробочку в ладони.

– Э, нет. Сначала дай мне ответ. – Конечно, он дразнил ее, но исключительно ради того, чтобы еще раз увидеть, как вспыхивают ее глаза.

– Конечно, я согласна выйти за тебя. Я же уже тебе сказала. Даже подписала этот чертов договор.

– Нет, «подписала этот чертов договор» – это не ответ. Скажи «Да, я согласна стать твоей женой, Темпл».

Она нахмурилась, сведя на переносице красиво очерченные брови.

– Почему Темпл? Разве это имя проще?

Ахилл меньше всего ожидал услышать от нее этот вопрос в такой важный момент.

– Нет, – ответил он с некоторой долей раздражения в голосе. – Просто у Ахилла есть слабое место. А у меня нет.

– Понятно. – Уиллоу произнесла это так, словно заглянула глубоко внутрь его.

И у Ахилла возникло неприятное ощущение, будто ей удалось оторвать кусочек его брони и обнажить живую кожу. Он не мог понять, как ей это удалось. Ведь обычно он смущал людей, а не люди смущали его.

– Ну? – требовательно сказал он, так как Уиллоу молчала. – Если понадобится, я могу ждать целый день.

Конечно, он не хотел целый день стоять перед ней на одном колене. Да и то, что он встал на одно колено, чтобы сделать ей официальное предложение, требовало особого осмысления. Однако все уже было сказано и сделано, а он никогда не отступал.

Одно долгое мгновение они сверлили друг друга взглядами, и Ахилл уже смирился с тем, что стоять в такой позе ему придется долго, когда Уиллоу неожиданно проговорила:

– В таком случае я согласна стать твоей женой… Ахилл.

От него не укрылось ее намеренное желание назвать его по имени. Он ненавидел это имя, потому что, как часто рассказывала ему мать, это было второе имя Улисса, и родители решили дать его младшему сыну. С тех пор это имя стало для него тяжелейшим бременем.

Однако сейчас из уст Уиллоу оно прозвучало совсем иначе. Ей удалось заставить его звучать чувственно и сексуально, без какого-то намека на бремя. И от этого по Ахиллу прокатилась волна возбуждения.

«Ты впускаешь ее в душу».

Нет, не впускает. Что с того, что ему понравилось, как в ее устах прозвучало его имя? Это же ничего не значит. И что с того, что от этого его охватило возбуждение? Это даже к лучшему, особенно в свете грядущей брачной ночи.

Ахилл склонил голову в знак того, что благодарен ей за согласие. Он позволил Уиллоу взять коробочку с его ладони и дождался, когда она поднимет крышку.

Кольцо покоилось на бархатной темно-синей подушечке. Очень красивый чистый желтый бриллиант в оправе из белого золота был обрамлен более мелкими белыми бриллиантами.

Ахилл наблюдал за лицом Уиллоу. Ее неподдельное восхищение наполнило его удовлетворением. Это кольцо предназначалось для невесты его брата.

– Какая красота… – выдохнула Уиллоу. – Я не могу…

– Можешь. – Потому что теперь она его невеста. – Это помолвочное кольцо моей матери, а до нее – моей бабушки. Его носили все невесты Одли.

– Я…

Он забрал у нее коробочку и достал кольцо, затем взял ее руку и осторожно надел его на палец.

Кольцо великолепно подошло по размеру.

Когда Уиллоу подняла на него глаза, его, словно молния, пронзило желание. А еще ощущение правильности содеянного. Как будто там, у озера, он уже знал, что та женщина предназначена ему.

Вероятно, такие эмоции должны были бы насторожить его – ведь он никогда прежде не испытывал подобного по отношению к женщине, потому что, по сути, все эти женщины были ему безразличны. Однако он не насторожился. Он просто наслаждался ощущением правильности. Уверенностью в том, что так и должно быть.

Уиллоу покраснела, как будто догадалась, о чем он думает. Ахилл испугался, что она сейчас выдернет руку. Но она этого не сделала. Она просто смотрела на него. И неожиданно ему показалось, что время вокруг них замедлилось и стало тягучим, как сладкий сироп.

Уиллоу вдруг наклонилась вперед и легко, словно дразня, прикоснулась губами к его губам. Он не шевельнулся, даже перестал дышать. Этот поцелуй пробудил в нем свет, такой же, как луч солнца, на рассвете согревающий замерзшую землю. Он почти обхватил ее руками, почти стащил на пол, почти отдался во власть своего желания.

Почти.

Однако часть его не могла смириться с утратой самоконтроля, поэтому он так и остался стоять на одном колене. Он не мог позволить Уиллоу увести его в сторону от намеченного пути. Им предстоит брачная ночь. И их соитие случится именно тогда, когда он захочет, чтобы оно случилось.

Поэтому Ахилл лишь улыбнулся ей, затем встал и неторопливо, спиной чувствуя ее взгляд, прошел к журнальному столику, на котором стояло шампанское и бокалы. Ему удалось подавить желание, зато ощущение удовлетворения только усилилось. Итак, все идет в точном соответствии с разработанным им планом, сказал он себе, наслаждаясь своей властью.

Открыв бутылку, Ахилл наполнил бокалы и подал один Уиллоу.

– За нашу свадьбу, – чокнувшись с ней, сказал он.

Уиллоу кивнула и сделала крохотный глоток.

– Кажется, ты хотел обсудить церемонию.

– И правда. Я не вижу смысла ждать, поэтому церемония состоится на следующей неделе в деревенской церкви Торнхейвена. После этого у нас будет медовый месяц в Греции, на моей вилле на Хейросе.

Уиллоу изумленно захлопала глазами.

– На следующей неделе?

– Ты хочешь предложить другое время?

– Нет, просто я не ожидала, что так быстро. – Она нахмурилась. – Но… вот… медовый месяц?

Ахилл ожидал, что этот вопрос встанет ребром.

– Естественно, а как без медового месяца? – беспечным тоном произнес он между глотками шампанского.

– А зачем нам медовый месяц?

– Разве тебе не хочется поехать в Грецию?

– Не уходи от ответа. Я спрашивала совсем о другом.

Ахиллу не хотелось раскрывать ей эту часть своего плана, однако он понимал, что скоро Уиллоу и так все узнает. Он размышлял над этим в последние пару дней, когда занимался организацией свадьбы.

– Хорошо. – Он открыто встретил ее взгляд. – Я решил устроить медовый месяц, потому что собираюсь соблазнить тебя на то, чтобы растянуть брачную ночь как минимум на неделю.

Уиллоу открыла рот, собираясь что-то сказать, и тут же закрыла его.

Ахилл продолжил:

– Ты хочешь зачать нашего ребенка через медицинскую процедуру, но если нам предстоит провести вместе одну ночь, возможно, нам стоит использовать ее для того, чтобы попробовать зачать ребенка естественным путем и обойтись без медицинского вмешательства. И если так, то почему бы нам не потратить на эти попытки неделю? – Он улыбнулся. – Это будет вполне логично, тебе не кажется?

Во всяком случае, для него это было логично. Одной ночи им точно не хватит, если учесть, какой огонь страсти бушует в них обоих, и если они обязаны зачать ребенка, они могли бы использовать эту страсть в полной мере.

– Да, – наконец проговорила Уиллоу. – Кажется.

Было очевидно, что она шокирована таким поворотом событий и пребывает в замешательстве. Ахилл не мог понять, почему ее так беспокоят вопросы физической близости. Целоваться ей с ним нравилось, она сама ему в этом призналась. И даже сегодня она по собственной воле поцеловала его, и в ее глазах отражалось желание.

Так в чем же дело? У нее был неудачный опыт с другим мужчиной? И поэтому она осталась девственницей?

«Откуда у тебя такой интерес? Тебе-то какая разница?»

Возможно, разницы никакой. Как-никак они не собираются долго жить в браке. Только почему-то ее реакция вызывала тревожное стеснение у него в груди, как будто там зарождалось нечто вроде гнева. Ему была неприятна мысль о том, что ей причинили вред. Очень неприятна.

– Я не стану принуждать тебя, – сказал он. – Пойми меня правильно. Я никогда не поступил бы так с тобой или с другой женщиной. Если не хочешь меня, скажи прямо.

В ее лице промелькнуло удивление.

– Я… дело не в этом… – Уиллоу надолго замолчала. Потом она произнесла: – Я пообещала тебе брачную ночь, и я не откажусь от своих слов.

– Но у тебя нет на это желания.

Она ничего не ответила, лишь отпила шампанского.

– Почему? – Ахилл совсем позабыл о своем шампанском – настолько был велик интерес, захвативший его. – Кто-то сделал тебе больно? Кто-то…

– Нет, – резко произнесла она. – Ничего такого не было. Я просто… – Она опять замолчала. – Я никогда ничего подобного не чувствовала. Ни с кем.

Ахилл не сразу сообразил, о чем она говорит.

– Ты имеешь в виду… желание?

Она медленно кивнула.

– Ни один человек не вызывал у меня желания. Такого, как это. – Ее глаза блеснули. – Такого, как ты.

Ахилл не знал, почему это подействовало на него, словно выстрел, словно мощный удар в грудь. Возможно, дело было в том, что никто никогда не говорил ему такое. О да, женщины желали его. Они из кожи вон лезли, чтобы дать ему понять это. Но ни одна из них не говорила ему, что он первый, кто пробудил в ней желание.

Он знал, что это всего лишь физическое влечение. И что оно ничего не значит. Однако ощущение у него было такое, будто значит. Потому что впервые за всю его жизнь другой человек захотел именно его. Не его деньги, не его власть, не его репутацию. И даже не его огромный опыт постельных утех.

Она ни о чем из этого не знала, когда увидела его у озера, но все равно захотела.

«Тебя. Не Улисса».

– Тебя это пугает? – спросил он.

– Нет. Это означает, что…

Одной рукой Уиллоу стиснула бокал, другой принялась теребить ткань платья. Ахиллу показалось, что в ней усиливается ее внутренняя энергия. Он быстро подошел к ней, забрал у нее бокал и поставил его на столик, а затем взял ее руки в свои. Она не отстранилась, не насторожилась. Она просто смотрела на их сомкнутые руки, и постепенно нервное возбуждение стало покидать ее.

– Я трудная, Ахилл, – тихо проговорила она. – У меня плохой характер, как ты, наверное, заметил. Я редко даю ему волю, но когда даю… я могу сделать больно другим. – Она покраснела, и Ахилл понял, что ей стыдно. – Когда меня к чему-то принуждают или когда мне бросают вызов, становится только хуже. Похоже, и с тобой так получилось. – Она вдруг подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Когда мы поженимся, я честно попытаюсь сделать так, чтобы тебе не было со мной трудно, но гарантировать этого я не могу.

Ахилл не ожидал от нее такой откровенности. Не ожидал он и собственной реакции на эту откровенность. Однако для него так и остался неясным вопрос, как она способна причинить кому-то боль. Да, она вспыльчивая, да, она замахнулась на него, но ведь он сам спровоцировал ее! Нет, не похоже, что она способна сорваться с катушек. Тогда какое событие заставило ее считать себя таковой? И почему она называет себя трудной? Ему с ней совсем не трудно. Это женщина, в которой бушуют страсти, но она совсем не трудная.

Ему очень хотелось засыпать ее вопросами, понять, как у нее сложилось такое мнение о себе, однако он боялся расстроить ее и надеялся, что настанет время, например, когда они уедут на медовый месяц, и она сама ему все расскажет.

«Тебе нет надобности знать. Зачем тебе это?»

Ахилл прогнал эту мысль.

– Диана, я каждый день общаюсь с труднейшими людьми. Так что одна пламенная, странная богиня для меня ничто.

– Я не богиня, – мрачно сказала Уиллоу.

– Позволь судить мне. – Ахилл сжал ее пальцы. – А теперь, ради разнообразия, давай обсудим кое-что менее проблематичное. У тебя есть какие-нибудь идеи насчет подвенечного платья?

Глава 6

Следующая неделя была в полной мере посвящена подготовке к свадьбе. Уиллоу не раз задавалась вопросом, не было ли то признание, сделанное в кабинете Ахилла, ошибкой. Она никогда прежде не была так откровенна с другим человеком – она вообще никогда ни с кем не вела задушевных бесед. И в то же время она понимала, что с Ахиллом нельзя иначе: он слишком опытен, чтобы не почувствовать ложь и надуманные предлоги. К тому же он знал, что она хочет его, поэтому ее настороженность при обсуждении вопросов секса неизбежно вызвала у него любопытство. Более того, она не могла допустить, чтобы он решил, что ее проблема связана с ним.

Поэтому честность была для нее единственным выбором.

Уиллоу не знала, чего ожидать, когда рассказывала ему о своем трудном характере. Может, какого-нибудь несущественного комментария. Пожатия плеч. Однако она точно не ожидала, что он отставит бокал, подойдет к ней и возьмет ее дрожащие руки в свои. До того момента она не подозревала, как сильно напряжена.

Его руки оказались теплыми и сильными, они, словно якорь, удержали ее на месте. Он внимательно слушал ее, но в его взгляде не было никакого осуждения. Благодаря этому ей было легче признаваться в своей ужасной слабости.

Уиллоу допускала, что Ахилл поинтересуется, кому она в прошлом причинила вред своим гневом, и ей не хотелось рассказывать ему об отце, о последней, такой драгоценной, фотографии матери, которую она порвала в припадке ярости. Или о том, каким взглядом тогда посмотрел на нее отец, словно она всадила ему в грудь нож, а потом вдруг уронил голову и повалился перед ней на пол.

В ту ночь он едва не умер. Врачи говорили, что удар мог случиться в любой момент, но она-то знала, что все из-за нее. Из-за того, что она в ярости порвала последнюю фотографию его любимой жены. Из-за того, что она причинила ему боль.

К счастью, Ахилл не стал задавать вопросы и ей не пришлось признаваться в преступлении. Она с огромной радостью приступила к обсуждению платьев и других, менее опасных тем.

С тех пор Ахилл не возвращался к тому разговору, занятый подготовкой к свадьбе. Он всеми силами старался вовлечь ее в этот процесс, однако она вежливо отказывалась. Уиллоу не видела смысла заниматься этим, так как считала свадьбу простым спектаклем. Однако в глубине души ее снедало любопытство, а ради кого Ахилл все это устраивает. Едва ли он затеял официальную церемонию с кольцами, венчанием и медовым месяцем только ради фотографий. Нет, тут есть нечто большее.

Он заставил ее перемерить бессчетное количество платьев, прежде чем одобрил одно из белого шелка и тюля, украшенное золотой нитью. Все то время, пока шла примерка, Уиллоу убеждала себя в том, что ей безразлично, в каком платье венчаться, но когда она посмотрела на себя в зеркало, она ощутила в груди какую-то тянущую тоску. Раньше она считала, что ей не суждено иметь мужа и детей, и вот ей все это предстоит. Она знала, что все это ненастоящее, однако тоски в груди это не умаляло.

Между примерками платьев и изучением учебных программ в различных университетах Уиллоу искала в Интернете информацию по Ахиллу, хотя и уверяла себя, что надобности узнать о нем побольше нет. Так она выяснила, что он покинул отчий дом в шестнадцать лет, не имея за душой ничего, и сколотил состояние, инвестируя в венчурные проекты. Еще она выяснила, что он произвел фурор среди женского населения Европы, а потом и Соединенных Штатов. Его отец публично отрекся от него, но для Ахилла это ничего не изменило, и когда его спрашивали об отце, он всегда отвечал: «Кто-кто?» Эта новость подстегнула любопытство Уиллоу. Ясно, что отец и сын не ладили, и ей очень хотелось знать почему.

Поэтому она стала копать глубже и собирать информацию по Эндрю Темплтону и его прекрасной жене-гречанке, Катерине. У них был идеальный брак, и они крепко любили друг друга. Вскоре после свадьбы у них родился сын, которого назвали Улиссом. В Сети было много фотографий счастливого семейства.

А потом выскочила новость, от которой Уиллоу похолодела.

В пятнадцать лет Улисс заболел менингитом и скоропостижно скончался. Герцог и герцогиня были убиты горем. Через год после смерти сына у них снова родился ребенок. Ахилл.

Уиллоу не смогла бы объяснить, почему ее так озадачил тот факт, что второй сын родился так быстро после смерти первого. Создавалось впечатление, будто герцог и герцогиня пытались заменить утраченного сына. Было совершенно очевидно, что этот способ залечить душевные раны не помог, так как через пять лет после рождения Ахилла его мать развелась с герцогом и, бросив сына, вернулась в Афины, где спустя несколько лет умерла.

Уиллоу попыталась представить, каким было детство Ахилла, если над ним и родителями постоянно висела тень Улисса. И тут она вспомнила о готовящейся свадьбе, о помолвке с фамильным бриллиантом, о медовом месяце на родине его матери…

«Все это точно не ради тебя».

От этой мысли тоска в груди усилилась, что удивило Уиллоу. Ведь она с самого начала знала, что свадьба устраивается не ради нее. Ради чего угодно – но не ради нее. Вероятно, подумала она, Ахилл пытается кому-то что-то доказать. Но вот кому – это вопрос. И ей остается только сохранять дистанцию. Отстраниться от всего этого. Замкнуться.

«А как же брачная ночь? И медовый месяц, на котором он настаивал?»

Она вспомнила, как он своим прикосновением успокоил ее, как она ощутила в нем опору. В нем было что-то основательное, что утихомиривало бушевавшие в ней чувства, и это… тревожило ее. Как странно, ведь он может одновременно быть и умиротворяющим, и возбуждающим. Не исключено, что это окажется очень полезным в их отношениях.

День свадьбы наступил слишком быстро.

Маленькую спальню Уиллоу в домике вдруг заполнили стилисты и визажисты и еще какие-то люди, которые крутили и вертели ее, пока она наконец-то не облачилась в красивое подвенечное платье. На ее лице был безупречный макияж, ее волосы уложили короной и украсили их цветами, а затем голову покрыли сияющей золотистой фатой.

У нее не было ни минутки свободного времени, чтобы взглянуть в зеркало на совершенно незнакомую женщину, прежде чем она спустилась вниз и села в черный лимузин, который доставил ее в деревенскую церковь Торнхейвена.

Церковь была древней, построенной во времена норманнов. Перед церковью собрались толпы журналистов. Когда Уиллоу выбралась из лимузина и стала подниматься по ступеням, журналисты принялись наперебой забрасывать ее вопросами. Джейн, личный помощник Ахилла, встретившая ее у машины, шептала ей, чтобы она не обращала на них внимания, но у Уиллоу это плохо получалось. Вся ситуация казалась ей странной: вот она в белом платье с минуты на минуты на глазах у толпы незнакомых людей станет женой человека, которого она не любит, и сделает она это ради денег и заботы об отце.

Сделка, как сказал ей Ахилл. Однако для нее все это перестало быть сделкой. Какая может быть сделка с подвенечным платьем, помолвочным кольцом и церковью? И тем более с медовым месяцем?

Все это атрибуты любви, только без эмоций.

«Как и твоя жизнь, правда?»

Уиллоу сжала букет, ожидая, когда зазвучит музыка и она двинется по проходу. Неожиданно она обнаружила, что рядом с ней никого нет. Место, которое предназначалось для ее отца, как всегда, было пусто.

Он не захотел вести ее к алтарю, так как не чувствовал себя достаточно крепким для этого, и добавил, что свадьба вообще ненастоящая, поэтому его присутствие не имеет значения. После этого он уехал в Европу, чтобы лечиться на деньги герцога.

«Он и раньше не был для тебя настоящим отцом».

У нее к горлу подкатил комок. Она отца любила, а вот он ее нет. Она была для него нежеланным ребенком, который погубил его карьеру. Постоянным напоминанием об утрате любимой жены.

Он исполнил свой долг перед ней, обеспечил ей крышу над головой, поил и кормил, дал ей образование, а как только появились деньги герцога, сразу же умыл руки.

Уиллоу перевела взгляд на Ахилла, стоявшего у алтаря. Он был очень красив в серебристо-серой «визитке». Пусть он и не любит ее, подумала Уиллоу, но он хочет ее. Эта мысль прибавила ей смелости, когда она двинулась вперед. И ее вел его взгляд, жаркий и настойчивый. Так мог бы смотреть только влюбленный мужчина, который наконец-то заполучил женщину своей мечты. Однако Уиллоу знала, что никакой он не влюбленный и никогда не мечтал о ней. Все это просто шоу.

Времени на размышления у Уиллоу не осталось, так как началась церемония. Она сосредоточилась на словах, которые ей предстояло произнести. Все произошло так быстро, что она не заметила, как кольцо оказалось у нее на пальце, и вот Ахилл уже откидывал фату и наклонялся, чтобы поцеловать свою жену.

Когда они выходили из церкви, люди улыбались им и осыпали конфетти, щелкали затворы фотоаппаратов. Спустившись с крыльца, они сели в поджидавший их лимузин. Дверцы захлопнулись, и они остались одни.

Ахилл сразу же достал телефон и заговорил с кем-то по-гречески. Уиллоу опустила взгляд на свою руку. Золотая полоска обручального кольца великолепно дополняла желтый бриллиант помолвочного.

«Ты замужем».

Да, она замужем. Но это ничего не значит. Имеет значение другое, то, что…

«Тебе предстоит брачная ночь».

У нее перехватило дыхание, все внутри сжалось, когда она вспомнила, как Ахилл целовал ее в своем кабинете, каким огнем горели его глаза, как ее саму неудержимо влекло к нему. Тогда ей очень хотелось, чтобы он обнял ее, возможно, даже повалил на ковер и показал, каким образом мужчина может подарить наслаждение женщине.

Но он ничего не сделал.

Он просто встал с колена и отошел, как будто ничего не случилось.

«Может, сегодня все будет по-другому?»

Ахилл закончил разговор и убрал телефон в карман, повернул голову и встретился взглядом с Уиллоу. Она увидела в его глазах тот самый огонь, о котором только что вспоминала, и по ее телу прокатилась волна знакомого трепета.

– Не переживай, Диана, – сказал он, беря ее руку и целуя ее. – Я сейчас не стану набрасываться на тебя, хотя, поверь мне, искушение велико. У меня другие планы.

– Как я понимаю, прием?

– О, прием состоится, обязательно. Только мы на него не пойдем. Мы будем в другом месте.

– Понятно. И где мы будем?

Ахилл улыбнулся.

– Мы будем на пути в Грецию.

Уиллоу изогнула бровь.

– Медовый месяц уже начался?

– Конечно. Я не люблю ждать. Сейчас мы едем в аэропорт, самолет доставит нас в Афины, а потом мы полетим на Хейрос, маленький островок недалеко от Санторини. Я подумал, что тебе понравится нежиться на солнышке.

Неожиданно в голову Уиллоу пришла одна мысль, и ее словно громом поразило. Если все остальное было шоу, то медовый месяц – нет. Медовый месяц не входит в условия завещания. Ахиллу нужны лишь ее имя в брачном свидетельстве и ребенок, который родится через какой-то срок.

Так что медовый месяц он устроил только для нее.

Потому что хочет ее.

Для Уиллоу это умозаключение оказалось очень важным. И тяжелый, холодный узел, застрявший у нее в груди, исчез в одно мгновение.

– Да, – искренне улыбнулась она, – мне очень понравится.

До Лондона они долетели на вертолете, а там пересели на частный самолет Ахилла. Уиллоу с удивлением обнаружила, что для нее уже готов паспорт. Для нее также было подготовлено несколько чемоданов со всем, что ей могло понадобиться в Греции.