Текст книги "Слияние"

Глава 3

12 октября 2017 года

Через две недели после глобального объявления

Джейн Холлоуэй

Зара Хэмптон еще раз молча поблагодарила домашних за скрипучую половицу в коридоре рядом с гостиной. Не говоря ни слова, она закрыла ноутбук, набросила на него плед и ловким, отработанным движением открыла ожидающую ее книгу в мягкой обложке: где-то чуть дальше, чем на середине. На заднем плане в телевизоре раздавался визг: показывали какой-то глупый мультфильм, который якобы нравился детям ее возраста. Он был хорошим прикрытием.

Ее мама долго стояла в дверном проеме, наблюдая за ней.

Зара делала вид, будто не знает, что она там стоит, и двигала глазами вверх-вниз, имитируя чтение. На самом деле она думала о последнем личном сообщении, которое получила от Бекки до того, как закрыть ноутбук. В нем подруга уговаривала ее перестать трусить и загрузить уже из ноутбука отца информацию, связанную с инопланетянами.

Как бы она хотела, чтобы ни одна душа не знала, что ее отец работает в НАСА.

Это создавало лишнее давление со стороны ее друзей как в Интернете, так и в жизни. Заре казалось, что все объединились против нее. Они не отказывались от этой идеи и были уверены, что ей будет легко воплотить ее в жизнь.

Зара не была так уверена. До этого она никогда не пыталась что-то украсть у своих родителей. Неужели она действительно сможет это сделать? Возможно ли это? Неужели это не принесет вреда? Это сделает ее плохой дочерью? Будет ли она испытывать вину? Что произойдет, если ее поймают?

– Ты что, не слышала, что я тебя зову?

Зара подскочила. Она уже и забыла, что мама стоит в дверях.

– А?

– Ужин.

Зара моргнула и взяла закладку, стараясь не совершать под взглядом матери неаккуратных движений. Она опасалась, что мама может невзначай обнаружить, чем она на самом деле занималась. Ее ежедневное время в Интернете было строго ограничено, и она проводила его за рабочим столом в гостиной на виду у родителей, которые могли смотреть на экран. Они не знали, что Зара нашла этот захудалый старый ноутбук в шкафу. Ужасающе медленно она запустила дефрагментацию жесткого диска, сбросила с помощью онлайн-уроков настройки до заводских и удалила все избыточные и ненужные программы.

Теперь все было намного лучше – стал возможен вход в социальные сети, обмен сообщениями, просмотр страниц в Интернете, чтение бесплатных электронных книг, просмотр редких видео с кошками и, самое главное, проверка онлайн-сайтов новостей.

Это было необходимо. Ведущие средства массовой информации были ненадежными. В Сети все так говорят. СМИ придерживались правительственной политики и выдавали только ту информацию, которую правительство хотело предоставить общественности. Она каждый день могла увидеть доказательства этого в своем собственном доме, потому что было очевидно, что ее отец знал больше, чем все остальные. Она замечала это по его лицу, по его реакции на слова, когда разговор неизбежно заходил о текущих событиях. Бо́льшая часть всего мира, казалось, верила тому, что им говорили. Было легко понять, почему.

– Что у нас на ужин?

– О, милая. Сегодня готовит папа. Ты знаешь, что на ужин, – усмехнулась мама.

– Жаркое, – поморщилась Зара. – Не слишком острое?

– Не-а. Я не позволила ему добавлять всякие шрирача[4]4
  Один из видов острого соуса или соуса чили.


[Закрыть]. Если хочет, пусть кладет себе. – Последнюю фразу мама бросила через плечо, направляясь обратно по коридору.

Пик-пик.

Зара соскользнула с дивана и тихонько спрятала ноутбук под ним, чтобы вернуться в Сеть после ужина, если получится. Время работы аккумулятора было ужасно коротким, и он требовал зарядки. Сегодня ей придется тайно пронести ноутбук в свою спальню, чтобы зарядить его без особых проблем. Она направилась к кухне и услышала, как ее мать сказала:

– Опять носом в книжке.

– Какая мама, такая и дочка, – ответил папа, вероятно, улыбаясь.

Поддавшись порыву, Зара вернулась к своему рюкзаку, прислоненному к дивану, и, расстегнув крошечное переднее отделение, вытащила флешку, которую мама купила для школы. Она ее еще не использовала. Вероятно, на ней не хватит памяти, чтобы сохранить большой файл, но она должна попробовать. Если это не сработает, ей придется найти способ купить флешку на один терабайт и повторить попытку.

Зара опустила флешку в передний карман джинсов. Если появится возможность, она ее достанет. Не струсит. Она сможет и знает, как это сделать. Она наблюдала за папой. Он всегда клал на стол свое удостоверение личности и ключи рядом с крошечной черной записной книжкой с паролями: НАСА заставляло его менять их так часто, что никакой другой способ зафиксировать их не годился. От неприятного, беспокойного чувства у Зары сильнее забилось сердце и немного напряглись мышцы.

Еще до того, как она вошла на кухню, отец взял пульт и выключил вечерние новости. На его лице, когда он поднял все еще шипящую сковороду, чтобы отнести ее в столовую, сохранялось хмурое выражение. Родители не хотели, чтобы она видела беспорядки, которые охватили мир, но новости распространились по Интернету, и об этом говорили даже тринадцатилетние дети. Она подыгрывала отцу и матери, потому что другого выбора не было. Но не могли же они – пусть и с лучшими намерениями – скрыть от нее все. Это уже слишком.

– Привет, папочка, – сказала Зара, крепко обнимая своего отца и чувствуя, как внутри у нее все сжимается от страха и вины. Он отстранился, держа горячую сковороду подальше от себя. Она проигнорировала это и, взяв кувшин с холодным чаем, понесла в столовую, заметив при этом, что на столе все еще стоит открытый ноутбук отца, теперь перешедший в режим ожидания. Из столовой его видно не было. Рядом лежало удостоверение личности и маленькая черная записная книжка.

Если она быстро поест…

– Что сегодня в школе? – спросил отец, как спрашивал каждый день за ужином.

– У миссис Джеффрис грипп, поэтому математику заменял другой учитель. Мы играли.

Он улыбнулся и кивнул, а затем серьезно посмотрел на нее.

– К тебе больше не пристают те дети в автобусе? – Об этом он тоже спрашивал каждый день. Родителей беспокоило, что над ней издеваются. Они жили в многонациональном, многорасовом районе города, что сводило к минимуму шансы на проявление расизма, но не исключало его возможности. Никто нигде от этого не застрахован.

По ее лицу пробежала грусть, но, заметив это, она сразу же спохватилась и приняла беззаботный вид.

– Нет, папочка.

Но правда заключалась в том, что они все еще насмехались над ней, или шлепали по попе, или били по голове, когда входили и выходили из автобуса, особенно если она занимала место у прохода. Хотя благодаря разговору родителей с водителем самые плохие из них сидели теперь за восемь рядов от нее и издевались над другими детьми. Это сделало ее день немного спокойнее, но, честно говоря, не избавило от постоянной тревоги. Правда, родители ничего не могли изменить, поэтому и поднимать этот вопрос было бессмысленно. С этим нужно справляться самой.

Зара никогда никому не рассказывала, как это началось. Раньше она уже была мишенью и научилась прятать голову в песок. Она предпочитала сидеть у окна, скрючившись и приподняв колени к спинке сиденья перед собой, чтобы едва видеть окно. В таком положении ее в основном не замечали. Обычно во время поездки домой она читала, время от времени поглядывая в окно, чтобы узнать, где они едут, и просто вставала за несколько секунд до своей остановки и выпрыгивала из автобуса.

Но однажды ее ожидал сюрприз – первый менструальный период.

Зара даже не поняла, что случилось, пока не вернулась домой, правда, почувствовала, как ее штаны почему-то стали влажными. Она предположила, что из-за пота, ведь в автобусе стояла жара, а сиденья были изготовлены из искусственной кожи. Но это оказался не пот. По сиденью и по ее выцветшим джинсам расползлось красное пятно. Теперь дети постоянно предлагали ей тампоны, спрашивали, когда она покажет голую попу, или называли Кровавой Мэри. Она снова стала мишенью.

Ей и так было сложно вытерпеть рост груди, но это унижение было невыносимым. Она не разговаривала почти ни с кем, кроме родителей и друзей в Интернете. Казалось, все просто ждали, чтобы найти способ ее помучить.

Тело уже однажды ее предало. Зара не верила, что этого не повторится. Она чувствовала напряжение. В мышцах, челюсти, желудке. Настолько сильное, что иногда казалось, будто ее раздирает на части. Наверное, это чувство никогда не исчезнет.

Родители говорили, что в ее возрасте всем тяжело. В отличие от взрослых, дети не контролируют себя, но из подслушанных разговоров Зара догадалась, что и тем, кто стал старше, приходится иметь дело с этим мусором, просто все становится не таким очевидным.

И дело было не только в издевательствах. Ее друзья были капризны, своенравны и в то же время могли быть и жестокими. Если им выпадал шанс погулять с более популярными детьми, то Зара для них словно умирала. Возможно, это было так же просто, как цвет рубашки, которую она носила каждый день. Она подбирала не те слова, говорила не с теми людьми, признавалась, что любит то, что они считали идиотским. Казалось, в этом иногда не было никакой логики. Она просто пыталась пройти мимо.

Зара подавила вздох и положила на тарелку немного риса. Ей нужно быть осторожной, иначе родители заставят ее об этом говорить. Она должна вести себя как можно более естественно, чтобы они снова не отвели ее к школьному психологу. А она даже представить себе не могла, как рассказать обо всех этих проблемах какому-то взрослому человеку с поддельной улыбкой и мнимым заботливым отношением.

У нее было много друзей в Интернете, которые, казалось, понимали ее намного лучше, чем любой взрослый. Эти другие дети проживали одни и те же одинаковые жизни. Они не предлагали ей банальности. Они писали: «Точняк, у меня та же фигня. Пиплы такие неадекваты». Затем рассказывали ей о своих дебильных друзьях. Это было ей важно. И она считала их настоящими друзьями. На всю жизнь.

– Твоя рубашка выглядит слегка тесноватой, Зи. Наверное, в эти выходные нужно сходить в магазин одежды с бабушкой, – устало заметила ее мама, наливая себе холодный чай.

Зара нахмурилась и посмотрела на себя. Ей казалось, что она выглядит хорошо, но, возможно, мама не ошибалась. Мешковатые рубашки определенно скроют ее странно сформированные выпуклости, и ей, вероятно, станет комфортнее. У нее возникало мерзкое ощущение, когда люди останавливали взгляд где-то ниже ее шеи, пытаясь разглядеть растущие детские груди.

Папа откашлялся и положил себе на тарелку еще немного шрирача.

– Растешь, как на дрожжах, малышка, – сказал он.

Родители выглядели изможденными. Мама скоро должна была ехать в больницу на ночную смену, но не спала, а читала, ожидая, когда Зара вернется из школы. Она согласилась на такой график, несмотря на все его минусы, чтобы проводить больше времени с Зарой. Папа, вероятно, будет работать допоздна.

– Как дела на работе, пап? – спросила она. – Уже решили ту серьезную проблему?

Отец больше не говорил о работе. Она думала, что ему запрещают это делать. Особенно после глобального объявления Джейн Холлоуэй. Но Зара знала, над чем он работает. Все, у кого была хотя бы частица ума, знали. Каждый ученый из НАСА должен был работать над расшифровкой загадочных сектилианских файлов, присланных Джейн, хотя, конечно, Том Ратер заявил в вечерних новостях, что все это неправда.

Инопланетные файлы обсуждали все. В народе инопланетян называли Второй космической расой. Говорили, что каждая страна выделила для расшифровки всех своих лучших ученых, и теперь они соперничают за право первыми открыть файлы, собрать кусочки головоломки или, по крайней мере, найти чертежи, о которых Джейн Холлоуэй упомянула в своем сообщении. В онлайн-СМИ говорилось, что никто не знает, как подступиться к громоздкому файлу. Все это походило на помешательство. Очевидно, Джейн в своем стремлении быстрее начать путешествие забыла дать им ключ.

Папа глубоко вздохнул и, потерев щеку, покачал головой. В глазах мамы сверкнуло предупреждение. Зару не раз просили не заговаривать о работе отца.

Папа не признавался, что работает над сектилианскими файлами. Зара думала, что он и не мог. Файлы были секретными. Ему не разрешалось разглашать, что они существуют на самом деле, даже своей собственной семье.

Сообщение Джейн предназначалось для каждого человека на Земле и транслировалось по телевидению по всей планете на множестве разных языков, но во время первого просмотра лишь немногие имели возможность загрузить сопутствующие файлы. Спутники, передававшие это сообщение, были закрыты, поэтому не смогли продолжить трансляцию, как предполагала Джейн. По крайней мере, так думали некоторые люди. Общее мнение, похоже, заключалось в том, что сообщение дошло преимущественно правительствам и, возможно, некоторым университетам. Выдвигались различные предположения и догадки о том, кто и как далеко зашел в расшифровке.

Зара считала, что все это правда. После глобального объявления папа изменился. Он всегда много работал, а сейчас и подавно. Он все время беспокоился и замыкался глубоко в своих мыслях. Вероятно, у нее просто разыгралось воображение: ей казалось, что он действительно хотел рассказать им что-то важное, но не мог.

Все это было так запутано.

Ситуация, по правде говоря, противоречила духу послания Джейн – о том, что первый за всю историю человечества контакт с инопланетной расой прошел в духе мира и сотрудничества и должен был подарить удивительные технологии. Всех Сектилиев недавно поразила какая-то таинственная чума. Но это не было ошибкой человечества.

Зара верила в Джейн. Она просто знала, что Джейн – астронавтка, которую отправили к инопланетному кораблю в поясе астероидов. Она верила в то, что Джейн действительно прислала много файлов с важной информацией и чертежами передовых технологий инопланетян, чтобы помочь человеческой расе выжить в неопределенном будущем. То, как со всем этим обращалось правительство, было неуважением к людям, которые рисковали жизнью, чтобы продолжить эту миссию.

Но Зара могла догадаться, почему они так делали. Они не хотели, чтобы возникла паника, когда станет ясно, что в галактике есть другие планеты, населенные разными инопланетянами. А Джейн сказала, что у некоторых из них могут быть плохие намерения. Земля может оказаться в опасности. Правительство решило избавить людей от этого страха, но не сделало этого. Все только стало намного хуже.

Доказательства находились в ноутбуке ее отца.

Пальцы Зары поползли к выпуклости в кармане джинсов. Флешка.

Последующие трансляции глобального объявления в Интернете и по телевидению проводились только в видеоформате и всегда сопровождались отказом от ответственности или бредовыми теориями и схемами. Насколько она знала, файлы с данными пока не находились в свободном доступе. Пока. Прошло всего чуть больше двух недель.

Две недели после того, как мир полностью изменился.

После того как первые трансляторы сошли с ума. Новый президент выступил с речью, в которой утверждал, что это обман, выдуманный сумасшедшей, решившей подорвать мировую экономику и благосостояние американцев. В субботнем выпуске «Найт аут» был представлен персонаж Джейн Половина пути. Эдакая сексуальная, развеселая кретинка, часто подвыпившая и всегда резвящаяся с маленькими зелеными человечками, серыми человечками, остроухими человечками, Джаббой Хаттом[5]5
  Вымышленный персонаж киносаги «Звездные войны».


[Закрыть] и так далее и тому подобное. Клипы часто крутили на YouTV, но Зара не находила их забавными.

Многие умные люди официально заявили, что считают объявление настоящим, что миссия на Марс на самом деле являлась миссией к инопланетному кораблю в Большом поясе астероидов. К тому же они предоставили много убедительных доказательств, чтобы подтвердить свою точку зрения.

В результате обычный человек не знал, чему верить. Все, казалось, были на пределе, ожидая, что что-нибудь произойдет. Соцмедиа подвергались нападениям возмущенных людей, призывающих правительство рассказать правду или наказать Джейн Холлоуэй. Некоторые ударились в религию, предвещая конец света. Кто-то в школе сказал Заре, что она отправится в ад, потому что не ходит в церковь каждое воскресенье. Это было безумно. И страшно.

В больших городах по всему миру прокатились беспорядки и грабежи. В средствах массовой информации постоянно говорилось о совершенных преступлениях. Люди начали обращаться за психиатрической помощью. Происходили несчастные случаи. Повысился уровень самоубийств. Увеличилось потребление алкоголя на душу населения. Многие блуждали, как зомби. Людям нравилось быть центром вселенной, и вся эта неопределенность в отношении того, так это или нет, сводила их с ума.

Школу Зары закрыли спустя два дня после первой трансляции. А когда занятия возобновились, учителя как будто стали серьезнее. И многие остались такими. Руки и голос учительницы математики дрожали. Время от времени, когда она писала на доске длинное уравнение, по ее щекам текли слезы. Зара слышала, как вчера миссис Джеффрис не сдержалась перед классом на алгебре. Вероятно, именно поэтому, а не из-за гриппа она не пришла сегодня. Зара просто хотела, чтобы люди справлялись со всем этим вместе, работали вместе, она не хотела созерцать весь этот страх.

Джейн призывала их не бояться. Джейн верила в них. Она так и сказала.

Зара соглашалась с Джейн. Правительство должно сказать правду, им нужно просто передать файлы в общий доступ. Ходило много историй о том, что во всем пытаются разобраться неспециалисты. Даже дети. Они ищут квазары, разрабатывают тесты для выявления рака или придумывают способ, как очистить океаны от пластикового мусора дешево и эффективно. Правительство должно позволить работать с сектилианскими данными каждому. Просто должно.

Да, это было страшновато. Но если бы людям казалось, что они каким-то образом помогают, это могло бы заставить их чувствовать себя лучше и не действовать так безумно.

Зара пыталась закончить ужин как можно быстрее, чтобы успеть добраться до компьютера своего отца, пока тот сидит за столом с мамой. В спешке она проглотила кусок сухой куриной грудки, не пережевывая, и он застрял в горле. Она выпила немного воды и, закашлявшись, выплюнула на тарелку немного пережеванной курицы.

Мама наклонилась к ней. Папа подошел и положил руку ей на спину.

– Все в порядке, Зара?

Чувствуя, что в глазах стоят слезы, она кивнула и выпила еще немного воды.

– Просто не туда пошло, – прохрипела она, глядя на свою тарелку. Там осталось всего два кусочка сырой брокколи в лужице соленого коричневого соуса. – Можно я пойду?

Мама подняла брови и пристально посмотрела на брокколи.

Зара наколола оба кусочка на вилку и отправила в рот.

Мама кивнула и улыбнулась отцу.

Все еще жуя, Зара встала и задвинула стул на место. Неся свою тарелку на кухню, она слышала приглушенный разговор родителей. Сбросив остатки еды и протерев тарелку, она положила ее в посудомоечную машину и приблизилась к ноутбуку своего отца, уже нащупывая в кармане флешку.

К голове прилила кровь. Лицо стало горячим.

Зара вставила флешку и застучала по клавиатуре. Появился специальный экран. Она точно знала, что делать. Девочка наклонилась, сжала пальцами ключи отца, чтобы не звенели, и быстро провела удостоверением личности по считывателю. На экране появился запрос на пароль. Она пролистала маленькую черную записную книжку и нашла страницу, где отец аккуратно перечеркнул старый пароль и написал новый.

Зара положила пальцы на клавиатуру, напряженно вслушиваясь в каждый шорох в соседней комнате. Она осторожно нажимала на клавиши, чтобы попасть с первого раза. Ее нервы были напряжены до предела. Ужин бушевал в животе и грозил выйти наружу.

Она вошла в систему.

Экран потемнел. На серо-зеленом фоне во всех направлениях забегали причудливые многоуровневые символы. Когда ее палец опустился на сенсорную клавиатуру, ленты символов начали то приближаться, то отдаляться, как будто находились в плавающей трехмерной модели, а она двигалась вокруг или сквозь них. Если бы она не была в ужасе от этого открытия, то пришла бы в восторг. Это то, что она искала? Это язык программирования Сектилиев?

Выйдя из сумасшедшего набора символов, Зара перешла в каталог и, обнаружив самую большую папку под названием «Целевые данные», кликнула на нее. В ней было множество файлов меньшего размера. Она едва взглянула на них, но заметила, что их названия написаны теми же странными символами, что она только что видела. Должно быть, это нужный файл. Если нет, она попробует в другой раз. Зара выделила первые двадцать файлов и скопировала их на флешку. Она хорошо рассчитала. Они заняли всю память, но поместились. Загрузка шла всего несколько секунд, но эти секунды показались вечностью. Она стояла не дыша, пока не закружилась голова.

Наконец, файлы были скопированы. Она вытащила флешку, закрыла все окна и вернула на экран приложение, которое использовал папа.

В столовой скрипнул стул.

Зара застыла.

О нет. Ей конец. Крышка.

Заставка не успевала вернуться на экран. Если она выбежит из комнаты, они точно ее увидят или услышат. Она вернула записную книжку и ключи на то же место, где они лежали раньше, и размахивала руками, размышляя, что делать дальше.

– Хочешь кофе, я чайник поставлю? – сказала мама из столовой. Послышался звон тарелок.

За те секунды, пока отец колебался, Зара закрыла ноутбук, схватила со стола журнал и, забравшись на подоконник, открыла первую попавшуюся страницу, пытаясь дышать ровно.

– Не откажусь, – ответил он. Родители вошли в комнату с грязными тарелками.

Мама посмотрела на нее вопросительно.

– Что делаешь?

Зара постаралась выглядеть невинной, как овечка.

– Просто читаю.

Мама подняла бровь:

– Журнал «Тайм»?

Зара нахмурилась.

– Да.

Отец вытащил журнал из ее пальцев, поднес к глазам и повернул, чтобы лучше видеть.

– Ты читаешь новую политику реформирования здравоохранения, предложенную президентом?

– Ну, я просто перевернула страницу. Я еще не читала.

– Ты уроки сделала?

– Да.

Отец мягко подтолкнул ее к гостиной.

– Пойди-ка, повоюй часок с виртуальными злодеями.

Зара выдавила улыбку.

– Хорошо. Ты тоже хочешь поиграть?

Он на мгновение задержал на ней задумчивый взгляд, словно действительно хотел. У нее возникла легкая надежда, какая-то противоречивая эмоция. Ей нравилось играть с ним в игры, но она чувствовала себя виноватой.

– Я бы хотел, малышка. Слишком много работы.

Зара изобразила уныние и потащилась в гостиную, прикрыв рукой выпирающий карман, в котором лежала флешка с украденными данными.