Текст книги "Они хотят быть как мы"

7

– Я призываю собрание Игроков к порядку! – Никки стучит пластиковым председательским молотком по кофейному столику. Мы вшестером собрались в гостиной Никки на первый официальный трибунал года. На столике громоздятся груды рогаликов и булочек, любезно предоставленных кредитной картой родителей Никки. Но пока еще никто не готов приступить к трапезе.

Генри сидит на полу у меня в ногах и яростно скролит Twitter, читая ленту новостей от своего любимого репортера из «Нью-йоркера», который только что опубликовал новое расследование.

– Блин, этот чувак – легенда, – бормочет Генри. – Я бы убил ради интервью с ним о поиске источников.

Я поглаживаю его по голове, как щенка.

– Старик, я, наверное, смогу это устроить, – говорит Роберт. – Мой отец знает всех этих писак.

– Твой отец знает всех писателей из «Нью-йоркера»? – скептически спрашивает Квентин.

– Ага. Ты же знаешь, я вырос в этом городе.

– Нет! Что, серьезно? – Никки изображает потрясение. – Никто из нас этого не знал!

– Просто вспомните, кто доставал вам фейковые удостоверения этим летом, – парирует Роберт. – Только у меня есть контакты.

Мы ворчим и закатываем глаза, пихая друг друга локтями и подушками. Я проверяю свой телефон, скорее с надеждой, чем по необходимости, но входящих сообщений нет. Ожидание ответа от Рейчел становится пыткой.

Никто не вспоминает ни о Грэме, ни о статье в «Газетт». Вместо этого мы делаем вид, будто ничего не произошло и можно продолжать обычные ритуалы Игроков. Замалчивание проблем – традиция Золотого берега, и я с радостью ей следую. Никто не должен знать, что я переписываюсь с врагом.

Я переключаю внимание на Марлу – она пристально смотрит на экран своего телефона, где открыт портал приемной комиссии Дартмута. Она досрочно подала туда заявление в надежде пройти как кандидат в университетскую команду по хоккею на траве.

– Ты же знаешь, что ответа нам ждать еще несколько месяцев? – шепчу я. До зачисления еще так далеко, и я заставляю себя не думать об этом.

Марла откидывает голову на спинку дивана.

– Уф, знаю. Но я как одержимая.

Квентин бурчит рядом с нами.

– Мне это знакомо. – Он представил свой портфолио в школу искусств Йеля и тоже сгорает от желания узнать результат. – Не могу поверить, что нам придется ждать целую вечность.

Я кладу голову на мягкое плечо Квентина и пытаюсь выкинуть из головы мысли о том, как мы с Адамом учимся в Брауне, об экзамене на стипендию по программе «Женщины в науке и технике», который я смогу сдать только в том случае, если поступлю в университет. Мой мозг перенапряжен.

– Эй, внимание! – кричит Никки и снова стучит молотком. – Тамада говорит. – Никки у нас и президент школьного совета, и тамада Игроков. Думаю, не ошибусь, если скажу, что власть слегка ударила ей в голову.

Квентин стонет и швыряет в нее подушкой.

– Время пришло. Мы должны выбрать новеньких из девятиклассников, – продолжает она.

Марла убирает телефон и садится прямо.

Роберт хлопает в ладоши и потрясает кулаками. – Свежее мясо! Давайте приступим!

Никки открывает потрепанную зеленую папку и достает стопку бумаг с фотками и биографиями всех потенциальных кандидатов. Папка передается от тамады к тамаде уже бог знает сколько лет. Черт возьми, может, даже мистер Бомонт видел ее. В ней содержатся все официальные правила Игроков – порядок выдвижения кандидатов, песни и речевки, которые мы должны выучить, рекомендации по подготовке испытаний и, конечно же, процедура посвящения. Только Игроки из выпускного класса имеют доступ к папке, и, когда прошлогодний тамада, Дерек Гарри, передал ее Никки перед своим отъездом в Йель, мы часами изучали ее содержимое. Раздел посвящения мы штудировали особенно тщательно, в поисках информации, проливающей свет на то, что произошло, но так ничего и не нашли.

Сегодня наше внимание приковано к номинациям. Мы слышали, что весь этот дурацкий процесс может растянуться на несколько часов. Помню, Адам говорил мне, что у них это заняло целый уик-энд, и они две ночи кряду выбирали нашу команду. Но Дерек в прошлом году пошел стандартным путем.

– Ребята, вы готовы? – спрашивает Никки, и ее лицо расплывается в улыбке. Она все лето заучивала наизусть содержимое папки, чтобы вести нас в новый учебный год. Наконец-то сбылась ее мечта – взять бразды правления в свои руки и управлять Игроками. В этом году все будет по-другому.

– Номер первый, Сьерра Маккинли. Квентин, это твоя протеже. В чем ее заслуги?

– Сьерра учится вместе со мной на продвинутом курсе рисования – девятиклассница, что поразительно, – и она на самом деле очень талантлива. Я сказал ей об этом на прошлой неделе, и она не грохнулась в обморок, как бывает с другими подштанниками, стоит мне с ними заговорить. Просто сказала «спасибо» и нарисовала какую-то офигенную птицу, а я подумал: «Черт, это круто». К тому же у нее есть домик неподалеку от пункта оплаты на дороге и там около трех акров пляжа. В прошлом году моя мама ездила туда на празднование Четвертого июля, и они устроили собственный фейерверк. Классное местечко для вечеринок.

Никки улыбается.

– Есть несогласные?

– Она не потянет! – выкрикивает Роберт.

– Откуда ты вообще это знаешь, придурок? – спрашиваю я.

Он ухмыляется.

– Тебе лучше не знать.

– Попридержи язык, Роберт. – Никки выпрямляет спину и перекидывает волосы через плечо. Для них двоих эта неделя плохая – они как кошка с собакой. – Следующий, Брайс Миллер. – Никки указывает на меня. – Твой выбор?

– Брат Адама, – предлагаю я в качестве объяснения. Вокруг кивают, но Генри опускает глаза и снова прокручивает новостную ленту в Twitter. – Поначалу я его недолюбливала, уж больно дерзкий, но он очень проникся к Джареду, они вместе репетируют и все такое. Я – за него.

Никки кивает с неподдельной серьезностью.

– У кого какие мысли? – обращается она к группе, вскидывая брови.

– Тут и думать нечего, – говорит Марла, и я молча благодарю ее за поддержку. – Легендарность у него в крови.

– Тогда решено, – объявляет Никки. – Идем дальше. – В течение следующих трех часов Никки перебирает еще дюжину имен. Мы обсуждаем подозрительную аллергию на глютен у Джины Лопес, чрезмерную коллекцию кроссовок Карла Франклина, вполне себе успешные попытки Адити Косури стать модным инфлюенсером, дикий скачок в росте Ларри Крамера, вымахавшего этой весной под семь футов[42]42
  Рост 7 футов = около 213 см.


[Закрыть]. Мальчишки требуют тридцатиминутного перерыва, чтобы поиграть в баскетбол, а мы с Марлой и Никки нежимся у бассейна с пакетом чипсов Cheetos и коробкой Pocky[43]43
  Традиционный японский снек, состоящий из бисквитной хрустящей палочки, покрытой шоколадом лучшего качества.


[Закрыть].

– Мы почти добрались до Джареда, Джилл, – говорит Никки, стирая с пальцев сырную крошку чипсов. – Что ты собираешься делать?

Марла кивает.

– Как я уже сказала, он довольно симпатичный. – Она хихикает.

– Мар, убью. – Я шлепаю ее по руке. Пытаюсь что-то придумать. – Мы же решили, что все будет по-другому. Мы станем другими. Никки, ты теперь главная, первая девушка-тамада за всю историю Игроков. Так что теперь мы за все отвечаем.

Они кивают.

– Я не против того, чтобы он был с нами, но при условии, если мы останемся верны этому обещанию, – продолжаю я. – Ничего плохого не должно случиться ни с ним, ни с другими. Мы можем все изменить. Можем сделать это веселой игрой, как и предполагалось изначально.

– Да, черт возьми, – говорит Никки. – Я позабочусь об этом.

– Если так, если действительно так, тогда я согласна, – заверяю я.

Все будет по-другому.

За Джареда голосуют, принимая его в команду вместе со Сьеррой, Брайсом и еще несколькими ребятами.

Я сообщаю Адаму хорошую новость.

«Да, черт возьми», – мгновенно отвечает он.

«Не проболтайся. Мы хотим, чтобы это был сюрприз».

«Ясное дело, Ньюман. Я понял… жаль, что меня нет рядом, чтобы отпраздновать с тобой».

Мое сердце трепещет.

«Мне тоже».

«Веселитесь на полную катушку. Всегда. Точка».

«Не сомневайся».

Мы заканчиваем день пиццей и чесночными пампушками, раскладывая их на бумажные тарелки в гостиной Никки. Она включает старый фильм с Адамом Сэндлером[44]44
  Американский комик, актер, музыкант, сценарист и кинопродюсер.


[Закрыть], и мы лежим, как ленивцы, перед телевизором, пока не приходит групповая рассылка с новостью о том, что Эли Джафф, раннинбек[45]45
  Задний бегущий, или просто бегущий (англ. Running back) – амплуа игрока нападения в американском и канадском футболе.


[Закрыть] школьной сборной по футболу, в пожарном порядке устраивает турнир по пиво-понгу. Генри, Роберт и Марла вскакивают, чтобы уйти, но мы с Квентином и Никки остаемся, настраиваясь на марафон «Настоящих домохозяек»[46]46
  Серия реалити-шоу о жизни богатых домохозяек в различных регионах по всей территории США.


[Закрыть].

– Эта работа тамадой чертовски изматывает, – жалуется Никки, растянувшись на диване. Председательский молоток все еще у нее под рукой. – Даже больше, чем школьный совет. Там, по крайней мере, мое лидерство никто не оспаривает.

– Не смеши, – говорит Квентин. Его живот усыпан крошками от корки пиццы. – Тебе же все это нравится.

Никки глубже погружается в диван.

– Да, черт возьми, мне это нравится. В это же время в следующем году мы будем чувствовать себя отбросами, снова опустившись на дно после стольких лет карабканья на вершину. Ты ненормальный, если думаешь, что я не стану наслаждаться каждой секундой нашего нынешнего положения. Я еще не готова вернуться назад.

Я тянусь к ней и сжимаю ее руку.

– Ночь смотрин будет офигенной, – бормочет Квентин.

Он прав. Это мое любимое мероприятие еще с тех пор, как прошла наша вступительная ночь. Так называют большую вечеринку на пляже, и она единственная, наполненная надеждой и ожиданием, а не страхом.

Наше знакомство с Игроками проходило теплой октябрьской ночью, как раз когда погода начинала меняться. Шайла предложила нам всем собраться у Никки, поскольку ее родители уехали, и Никки ухватилась за возможность впервые принять гостей, стать лидером.

Она достала бутылку текилы, и мы все сделали по глотку, оценивая друг друга. Я близко дружила с Шайлой, Никки и Грэмом, конечно, но в тот раз впервые общалась вне школы с Робертом или Марлой. Честно говоря, Роберта я всегда побаивалась. А Марла все еще была новичком и пока не прибилась ни к одной крепкой группе друзей. Генри тогда воспринимали просто как симпатичного долговязого парня, засветившегося на школьном новостном канале. Ему еще только предстояло попасть в сборную по лакроссу и накачать мышцами свою шестифутовую фигуру[47]47
  Рост 6 футов = около 183 см.


[Закрыть]. Квентин, лучший друг Генри, был помешан на живописи, и его картины висели в школьных коридорах. Но почему-то, по какой-то неведомой причине, Адам, Джейк, Рейчел и другие старшие Игроки выбрали именно нас восьмерых и навсегда изменили нашу жизнь.

В ту ночь я оглядела странную компанию и задалась вопросом, что каждый из нас может предложить Игрокам. Я никак не могла понять, что такого особенного нашли во мне. Почему выдернули меня, а не кого-то из восьмидесяти двух моих одноклассников. Ребята из нашей группы выглядели такими окрыленными, такими живыми, что мое сердце разбухло от нежности. Я надеялась, что мы станем одной семьей или чем-то в этом роде.

Через час телефон Грэма прожужжал стартовым сигналом от Рейчел. Он что-то прошептал на ухо Шайле, и они оба захихикали. Никки закатила глаза, и мы обменялись скептическими ухмылками. Классическая хрень с этими парочками.

Затем Грэм откашлялся.

– Идите за мной.

Он повел нас гуськом на задний двор дома Никки, где трава постепенно уступала место песку, переходящему в пляж. С берега дом выглядел как НЛО, случайно упавший на землю. Мы ввосьмером молча продолжали путь, ориентируясь по чернильному небу и миллиону маленьких звездочек.

Я подняла глаза и отыскала созвездие Ориона, а затем и Овна, и Малую Медведицу. Каждое из них успокаивало меня, вселяло уверенность в том, что все складывается правильно. Сердце зашлось, и я почувствовала себя на пороге величия. Мелькнула мысль, что это та самая ночь, которой я ждала всю жизнь. Так и должно быть. Никогда еще я так ясно не видела Млечный Путь. В полной тишине мы прошагали по песку еще около мили, пока не услышали пьяные голоса, пытающиеся перейти на шепот.

– Тссс! Они идут.

В поле зрения появился пылающий костер, и вскоре мы расслышали хриплые звуки какой-то доморощенной песни, доносившиеся из портативного динамика. Грэм остановился, заметив приближающийся свет фар. «Черт, – подумала я. – Копы».

Шайла в темноте схватила его за руку, и они приклеились друг к другу плечами, в то время как свет разливался все ярче.

Но никаких полицейских или сирен. Пляжный вездеход остановился, и кто-то спрыгнул на землю. Я прищурилась, вглядываясь в темноту. Это был Адам. Наши глаза встретились, но он не улыбнулся и даже виду не подал, что узнал меня.

– Тихо. – Адам сжал губы в тонкую линию. – Идите за мной и делайте, что я скажу. Если ослушаетесь, будут последствия. – Он снова посмотрел на меня, прежде чем развернуть вездеход и направиться обратно к костру.

Мы побежали за ним, тяжело дыша, стараясь не отстать. Огонь взвивался все выше по мере того, как мы приближались, и возле самого костра возникло ощущение, будто мы нашли центр земли.

– Построиться! – крикнул Адам.

Мы кое-как сбились в ряд, и я оказалась между Никки и Шайлой. Мы стояли так близко, что наши пальцы терлись друг о друга. Глаза привыкли к темноте, и я различила знакомые лица. Рейчел. Джейк. Тина. Дерек Гарри. Игроки разбились по классам – горстка десятиклассников справа, несколько одиннадцатиклассников слева, а выпускники посередине, с бутылками в сложенных на груди руках. Они выглядели воинственно.

Адам откашлялся.

– Игроки.

Зазвучал хор голосов, и я разобрала слова, четкие и отрывистые:

 
Школа «Голд Кост», услышь наши крики,
Мы – дети моря, его воспитанники.
Это море нам силы дает
И с собою к свободе ведет.
На земле и в волнах, годами неспешными
Мы взлетаем и падаем королями и пешками.
Мы чтим наши правила, знаем их назубок,
Мы – Игроки, и наш голос высок.
 

Холодок пробежал у меня по спине. Казалось, окрестные пески эхом повторяют слова песни. В дюнах ветер шелестел высокой травой, и волны разбивались о берег.

И тут Джейк заговорил:

– Выпускники этого года отобрали вас в команду Игроков. Но это не значит, что вы уже Игроки. Это лишь означает, что, по нашему мнению, вы могли бы ими стать. Вам предстоит пройти испытания, как забавные, так и… не очень. Если справитесь, если решите продолжить, тогда будете Игроками. Вы получите доступ к таким ресурсам, какие вам и не снились.

Остальные Игроки, выстроившиеся по краю круга, торжественно закивали в подтверждение сказанного. Речь Джейка звучала так, будто он предлагал нам целый мир.

Но что от нас потребуется для достижения этой цели?

– Для начала вам нужно проявить себя, – продолжал Джейк. – Вы должны доказать нам, что достойны, что заслуживаете высокого звания. Те, кто стоит перед вами, прошли через все испытания. – Он жестом обвел Игроков, сгрудившихся у него за спиной группками по восемь человек. Тени плясали на их лицах. – Мы упорно трудились, чтобы сделать наш союз таким, какой он есть, чтобы сохранить ценности и основы, заложенные предыдущими поколениями Игроков. – Он сделал паузу и сверкнул дьявольской улыбкой, отчего волоски у меня на загривке встали дыбом. – При этом мы чертовски здорово повеселились.

Вокруг раздались радостные возгласы.

– Делайте, как мы говорим, слушайте меня, своего тамаду, и все будет тип-топ, – продолжил Джейк. – Так вы готовы? – Он поднял вверх пластиковый стаканчик.

– Да! – выкрикнула Шайла. Ее голос прозвучал одиноко и твердо, отскакивая от потрескивающего огня.

– Очень хорошо! – воскликнул Джейк. – Тогда тебе первый глоток. – Он подмигнул ей, и я почувствовала, как текила плещется у меня в животе. Я украдкой взглянула на Адама. Он стоял рядом с Рейчел, прижавшись к ней, чтобы согреться. Его щеки пылали, и я хотела, чтобы он смотрел на меня, чтобы помнил, что мы в этом вместе. Но его взгляд задержался на Шайле, словно любопытствуя, клюнет ли она на приманку.

Джейк подошел к Шайле и откинул с глаз спутанные светло-каштановые волосы. Он протянул ей стеклянный кувшин, полный прозрачной жидкости. Она сделала щедрый глоток, но не закашлялась, не отрыгнула и вообще не издала ни звука.

– Неплохо, – только и сказала она, вызывая смешки в кругу Игроков.

«Кто эта девятиклассница? Отчаянная, должно быть», – подумали они. Я бы хотела оказаться на ее месте.

Шайла передала мне кувшин, и я наконец почувствовала на себе взгляд Адама. Я отхлебнула и, как могла, сдержала отвращение. От жидкости исходил запах, как из проколотых дырок в ушах, а по вкусу она напоминала смесь пота, соли и моих выделений. Я пустила кувшин дальше и почувствовала огонь в легких. Позже я узнала, что это было наше первое испытание. И мы его прошли.

– А теперь, – объявил Джейк, – давайте немного повеселимся. Настоящая жесть начнется завтра. – Он зажег бенгальский огонь, и Игроки вышли из жесткого строя. В воздух запустили крошечный фейерверк, и он взорвался над нашими головами. На какое-то мгновение на пляже воцарилась тишина, а потом кто-то из десятиклассников крикнул: – В отрыв! – И, как по команде, загремела музыка, разрывая ночь.

– Готова к этому? – ворвался мне в ухо голос Адама, внезапно оказавшегося рядом. Его волосы были влажными, к кончикам прилипал песок. Он снова был настоящим Адамом. Моим Адамом, с широкой улыбкой и ямочкой на щеке. Я кивнула и почувствовала, как алкоголь пробирается в мои конечности.

– Я так рад за тебя, – сказал он. – Идем. – Он схватил меня за руку и повел к кружку одиннадцатиклассников. Меня стиснули в таких цепких объятиях, что я едва могла дышать. Прежде чем меня отпустили, Адам уже вернулся к Рейчел и обнял ее за талию. Она танцевала перед ним и смеялась, когда он кружил ее. Заметив, что я смотрю на нее, она подбежала и крепко обняла меня.

– Я знала, что ты пройдешь, – произнесла она голосом, наэлектризованным музыкой. – Добро пожаловать в будущее.

– Спасибо, – выдавила я из себя. Ее глаза искали мой взгляд, губы потрескались от ветра. Волосы были собраны в высокий конский хвост, и тоненькие пряди темных волос аккуратно обрамляли лицо. Выглядела она необыкновенно притягательно.

– Хочешь узнать секрет? – прошептала Рейчел, наклоняясь к моему уху. Ее горячее дыхание обжигало кожу.

Я кивнула.

– Ты такая же, как я, – мягко, по-матерински произнесла она. – Испуганная. Юная. – Мое сердце сжалось. Как будто почуяло что-то нехорошее. – Но ты выживешь, – продолжила она. – Мы – сильные.

Тогда я не придала особого значения ее словам, и через мгновение она упорхнула, устремляясь по песку к Шайле. Они знали друг друга практически с рождения, и в ту ночь Рейчел обняла ее, как сестру. Мне стало интересно, какими секретами они делятся друг с другом.

Момент показался мне слишком интимным, не для посторонних глаз, и я отвела взгляд и посмотрела на небо. Полная луна висела высоко, огромная, как корабль, заставляя звезды светить ярче обычного.

В детстве я часто приходила на этот пляж с родителями, и мы с Джаредом строили замки из песка, воображая себя глубоководными существами, которые просто ищут новый песчаный дом. Мы по очереди втягивали щеки, по-рыбьи складывая губы, а сжатые ладони служили нам плавниками. Мы размахивали руками, приветствуя подростков в ветровках школы «Голд Кост», которые приходили на пляж, когда мы уже собирали ведра и лопаты, отряхивая попки влажными полотенцами. «Они выглядят такими старыми», – думала я.

– Когда-нибудь и ты станешь одной из них, – говорила мама, словно читая мои мысли. Но в то время это казалось невозможным.

8

– Джаред! – кричу я, распахивая дверь. Уже почти полдень, и я умираю с голоду, даже после того, как прошлым вечером съела половину пиццы у Никки и еще один кусок сегодня утром. Не дождавшись ответа, я бегу вверх по лестнице и стучу в дверь его комнаты.

– Ну же! – зову я. – Просыпайся.

Из-за двери доносится приглушенный стон.

– Нет.

– Я отвезу тебя к Диане.

Снова тяжелые вздохи. Но уже через несколько минут Джареду удается натянуть джинсы, нахлобучить бейсболку на спутанные волосы и выглядеть достаточно презентабельно, чтобы показаться на людях.

– Так пойдет?

Я вскидываю руки вверх.

– Вполне. Поехали.

Когда мы добираемся до закусочной Дианы, я занимаю нашу с Адамом кабинку – ту, что с широкой трещиной посередине одного из сидений, – и протискиваюсь за стол, ударяясь плечом о стену. Джаред занимает место напротив.

– Ну, и чем же я заслужила сегодня обоих Ньюманов? – ухмыляется Диана. Копна рыжих волос сегодня особенно пышная под кокетливым чепчиком официантки, и росистая кожа пылает румянцем, как будто Диана на ногах с самого рассвета. – Какая прелесть, вы вдвоем!

Джаред краснеет, и я смеюсь.

– Тебе известно, что ты – лучшая в этом городе, Диана?

– Мне ли не знать? – Диана откидывает голову назад и передергивает плечами. Кто-то за перегородкой хохочет. – Так что будете заказывать?

– Мне – домашний завтрак от Дианы, – говорит Джаред. – И кофе.

Я вскидываю брови.

– С каких это пор ты пьешь кофе?

Джаред пожимает плечами, все такой же пунцовый.

– Посмотри, какой он сонный, – говорит Диана. – Ему необходимо выпить кофе. Тебе – как обычно, милая?

Я киваю, и Диана, уходя, подмигивает мне.

– Не могу поверить, что тебя обслуживают как обычно. – Джаред изображает воздушные кавычки. – Похоже, ты здесь часто бываешь.

– Иногда. – Между нами повисает молчание, и я смотрю поверх головы Джареда, где Шайла улыбается мне в ответ с фотографии в рамке «Голд Кост». Ее голова покоится на плече Грэма, а он прижимается боком к Рейчел. Родственная связь этих двоих угадывается в их угловатых подбородках и волосах, разделенных пробором на один манер.

Джаред тоже оборачивается.

– Должно быть, это странно выглядит, да? – спрашивает он.

Прежде чем я успеваю ответить, Диана возвращается с кружками. Пока она наливает кофе, я выглядываю в окно. Сахарные клены, обрамляющие парковку, уже одеты в темно-вишнево-красный наряд. Они настолько яркие, что кажутся флуоресцентными. Или неоновыми. Даже здесь, внутри, воздух пахнет осенью, хрустящий и кусачий.

– Спасибо, Диана, – благодарю я. Она поправляет свой маленький белый чепчик и исчезает на кухне.

– Я видел ту статью о Шай, – робко произносит Джаред. – Вот почему ты захотела прийти сюда? Чтобы поговорить об этом?

Мое сердце сжимается. Я и не думала говорить с Джаредом о Грэме, Шайле или сообщениях Рейчел. Я отрицательно качаю головой, но не знаю, что сказать.

– Ты, должно быть, скучаешь по ней, – продолжает он.

– Да. Очень скучаю. – Я моргаю, прогоняя слезы. Все идет не так, как мне хотелось. – Но ты не переживай, – говорю я. – Этим занимается полиция. Мы должны верить, что они все выяснят.

– Наверное.

Я делаю глубокий вдох и заправляю волосы за уши.

– Ну, как дела в школе? – меняю я тему.

– Отлично. Но…

– Но что?

Джаред вздыхает, со свистом выпуская воздух, как сдутый воздушный шарик.

– Кажется, я завалю биологию.

– Что?! – Я подаюсь вперед, и край столешницы впивается мне в ребра.

Джаред опускает глаза и постукивает пальцами по кружке.

– Даже не знаю. Просто все так тяжело идет. Похоже, это не мое.

– У тебя уже был первый промежуточный экзамен?

Он кивает.

– Шестьдесят восемь баллов.

– Боже, Джаред. Почему ты мне не сказал? – сердито шепчу я. – Я могла бы помочь тебе.

Джаред откидывает голову назад, полузакрывая глаза.

– Ну, давай. Ты же вроде как дока в этом деле.

Я мотаю головой. Я хочу, чтобы он знал правду, настоящую правду. Меня всегда считали умной по стандартам детей Ньюман. Мы оба учились в начальной школе Картрайта до пятого класса. Классы были большими, а требования – низкими. Но меня назвали одаренной еще в детском саду, когда я первой из группы мисс Бекки освоила чтение. Поэтому, когда Джаред объявил, что у него в детском саду тоже преподает мисс Бекки, я чуть не захлопала в ладоши за ужином.

– Тебе так повезло, – прошептала я ему. – Мисс Бекки – лучшая.

Но поначалу Джареду тяжелее давались буквы и цифры. Прошло еще несколько лет, прежде чем ему поставили диагноз «дислексия». Он попал в «Голд Кост» в рамках программы помощи детям с трудностями обучения. Никаких скидок по учебе не предполагалось. Только обещали, что его определят в малочисленные классы, где преподают специально обученные учителя и наставники. Мои родители с радостью ухватились за такой шанс. Они никогда не говорили о том, как нашли способ заплатить за все это. Думаю, не обошлось без второй закладной и кучи долгов. Но тогда, в классе мисс Бекки, Джаред просто не мог поспевать за мной.

– Мисс Бекки меня не любит, – сказал он однажды после уроков. Его огромные глаза наполнились слезами, и по щекам потекли большие капли.

– Конечно, любит! – Я схватила его за руку и погладила по волосам.

– Нет, – ответил он. – Я не такой, как ты.

Я не знала, что сказать, поэтому просто прижала к себе теплое тельце брата, стараясь не заплакать вместе с ним. Тогда я впервые осознала, что мы – разные. И, возможно, будем расти, не имея одинаковых любимых блюд, вкуса в книгах или оценок за успеваемость. Эта мысль пугала, я с ужасом думала о том, что наши маленькие жизни могут разойтись в любой момент, без предупреждения. «Неужели это только начало?» – задалась я вопросом.

Но мы были так похожи зелено-карими глазами-блюдцами и отвращением к майонезу. Мы оба обожали звезды – благодаря папе. С годами наше внешнее сходство становилось все более очевидным. Единственное, что мешало назвать нас близнецами, – это разница в возрасте. Наши темные волнистые волосы завивались в одних и тех же местах. Даже руки покрывались одинаковыми веснушками, которые мы каждое лето превращали в созвездия. «Из одного теста сделаны, – говорила мама. – Две стороны одной медали».

И теперь я смотрю на брата и вижу все те годы, что он провел в попытках догнать меня, перепрыгивая через барьеры, слишком высокие для него, все ради того, чтобы произвести впечатление на учителей вроде мисс Бекки, попасть в «Голд Кост», подружиться в школе с такими ребятами, как Брайс. Я вдруг осознаю, как это, должно быть, утомительно – пытаться угнаться за Джилл Ньюман. Так же, как для меня было утомительно стараться идти в ногу с Шайлой Арнольд.

– У тебя получится, – говорю я. – Ты не завалишь биологию. Может, получишь «удовлетворительно», но все само собой выправится к концу выпускного года. – Я лихорадочно пытаюсь вычислить, каков будет его средний балл, если он с небольшой помощью сдаст на отлично экзамен в этом семестре. В файлах Игроков наверняка найдется ключ к билетам по биологии или, по крайней мере, учебное пособие. Нынешняя тройка не слишком сильно повлияет на его общий средний балл в конце второго семестра одиннадцатого класса, когда это действительно имеет значение.

– Тебе легко говорить, – бормочет он, пока Диана ставит перед нами гигантские тарелки. Джаред поднимает липкую стеклянную бутылку с сиропом и поливает свою стопку оладий густой сладкой струйкой.

– Не так-то уж и легко. Ты даже не представляешь, как много помогали мне.

– О, неужели? И кто же тебе помогал?

Внезапно чувство голода меня покидает, и яичница на моей тарелке начинает казаться блевотиной.

– Игроки… – Я пытаюсь придумать, как ему это объяснить. – Просто…

Я замолкаю. Клянусь, я чувствую вибрацию телефона в кармане. Рейчел. Я достаю телефон под столом, чтобы проверить, но на экране пусто. Призрачные сирены. «Где она сейчас? – мелькает мысль. – Почему не отвечает?» Я убираю телефон обратно в карман и перевожу взгляд на Джареда, вспоминая, что мы обсуждали и почему мы здесь.

– Ну же, Джилл. Что такое? – Он смотрит на меня, вскидывая бровь.

Что-то переворачивается во мне, и я чувствую острую потребность рассказать ему все, предупредить о том, что его ожидает, пусть даже это полностью противоречит правилам. Но к черту правила! Рейчел нарушила их, и мне это помогло – по крайней мере, на какое-то время. То, что она до сих пор не ответила на мое сообщение, возможно посчитав его стрелой жалости, выпущенной в ее сторону, не имеет сейчас ровно никакого значения. Мой брат должен знать, что его ждет. Может быть, не все, но хотя бы самые азы.

– На следующей неделе, – начинаю я, – ты получишь приглашение вступить в сообщество Игроков. Очень скоро тебе все станет понятно. Но… имей в виду, что это гораздо больше, чем вечеринки и лучший столик за обедом. Игроки – это стиль жизни. Своего рода закрытый клуб. Я состою в нем. Как и Никки. И Шайла тоже. Он существует в «Голд Кост» десятки лет, и каждый год мы принимаем новых девятиклассников. Теперь подошла твоя очередь. Тебя выбрали.

Он складывает руки на груди и откидывается на спинку сиденья, пытаясь скрыть возбуждение, но, похоже, не представляя себе цельной картины.

– И как это поможет мне с биологией?

Я сердито вздыхаю. Придется показать ему. Я вытаскиваю телефон из кармана и пролистываю меню, пока не нахожу нужное приложение – зашифрованное и узнаваемое по зелено-серой иконке. Постукивая по дисплею, я захожу в приложение и кладу телефон на виниловую столешницу, поворачивая экраном к Джареду. Указательным пальцем прокручиваю бесконечные названия. Биология. Химия. Углубленный курс истории США. Французский. Прошлогодние тесты SAT. База данных приемных комиссий. История Африки. Питание 1. Питание 2. Рефераты по Юго-Восточной Азии. Русская литература для колледжей. Списку не видно конца.

У Джареда глаза лезут на лоб, и челюсть отваливается. Я вижу прилипший к щеке непрожеванный кусочек оладьи.

– Это все Игроки? – шепчет он.

Я киваю.

– Да, это Игроки.

* * *

К тому времени, как мы с Никки и Марлой добираемся до пляжа, там уже пылает костер, поднимаясь высоко в воздух. Рядом с костровой ямой сложена огромная куча дров, а мальчишки передают по кругу бутылку виски «Джеймсон».

– Джилл! – Генри бежит нам навстречу, пока мы бредем вдоль берега. Влажный холодный песок хлюпает у меня под ногами, забиваясь между голых пальцев ног. Мы все упакованы в наши лучшие прикиды «горпкор»[48]48
  Горпкор (от английского gorp – «смесь из орехов и сухофруктов в походном рационе туристов) – новый тренд в моде, образ городского жителя в турпоходе. Главной ценностью признается торжество комфорта над красотой.


[Закрыть]. По какой-то странной причине дорогие флисовые толстовки с воротником на молнии и удобные шапочки «бини» считаются главными статусными символами в «Голд Кост». – Ну как, девчонки, волнуетесь? – спрашивает Генри.

– Да, – отвечаю я. – Это будет лучшая ночь всех времен. – И я действительно в это верю. Я готова начать все заново с новым составом. С моим братом. В этом году все будет по-другому. Костер разгорается сильнее, пока подтягиваются остальные Игроки, и вскоре наступает звездный час. Бутылок становится больше, и наши голоса звучат громче. У меня в кармане жужжит телефон, и мое сердце останавливается. Именно сейчас Рейчел угораздило ответить. Я украдкой бросаю взгляд на экран. Это Адам. Медленная улыбка расползается по моему лицу.

«Повеселись от души сегодня. Позаботься о Б».

«Жаль, что тебя здесь нет, – набираю я текст, но потом удаляю. – Всегда, – вместо этого отправляю я».

Он отвечает через секунду. «Спасибо, Ньюман».