Текст книги "Исцеление светом и цветом. Практическое руководство"

Как свет направляет нас

В этот самый момент свет направляет ваши глаза к напечатанным на странице словам, освещая их смысл и создавая связь между вами и этой книгой. Такая связь называется присутствием. Без света вы не увидели бы слов. Они просто не предстали бы перед вашими глазами. Свет в прямом смысле слова «преподносит» вам буквы и фразы, создавая ощущение неразрывной связи между восприятием и значением воспринятого. Тот же свет, который преподносит вам эти слова, «высвечивает» людей, ситуации и возможности, необходимые для вашего развития. Он берет вас за руку и ведет туда и тогда, где и когда вы должны находиться. У такого руководства нет «побочных эффектов». Но мы должны научиться распознавать его.

Это справедливо для всего, что мы видим. Свет – от солнца, лампы или огня – отражается от предмета и взаимодействует с нашими глазами, высвобождая энергию и информацию об этом предмете, которая затем как по волшебству превращается в образ, наполненный светом. Это лишь интерпретация умом, ментальная картинка, которую мы характеризуем как «яркую».

Многие люди воспринимают глаза как две камеры, расположенные на лице, но на самом деле глаза – поразительно сложно устроенное продолжение мозга, и каждое из этих двух «продолжений» рассчитано на то, чтобы поглощать и излучать свет. В каждом глазу содержится 126 миллионов фоторецепторов. Около 95% этих рецепторов (под названием «палочки») равномерно распределены по всей сетчатке. Оставшиеся 5% («колбочки») сосредоточены преимущественным образом на небольшом участке под названием «желтое пятно». Палочки крайне чувствительны, они функционируют даже при очень тусклом освещении и реагируют на движение. Колбочки менее чувствительны, они обеспечивают различение цветов и картинку с «высоким разрешением».

Палочки как будто специально устроены именно таким образом, что способны распознавать объекты до того, как сознание запечатлеет их форму. Более того, исследователи Рокфеллеровского университета и команда австрийского Исследовательского института молекулярной патологии обнаружили, что глаз способен улавливать единичные фотоны света. Поскольку фотон является мельчайшей неделимой частицей, эти открытия доказывают, что наши глаза, будучи усовершенствованы эволюцией до предела, способны функционировать на квантовом уровне реальности.

Не будем забывать, что с технической точки зрения фотоны невидимы. Они не создают «картинки», которую может увидеть мозг. И все-таки эта мельчайшая частичка света «притягивает» взгляд, придавая совершенно новое значение словам эссеиста XVIII века Джонатана Свифта о том, что «подлинное зрение – это способность видеть невидимое». Отвечая на это неуловимейшее из всех возможных стимулов, глаз рефлекторно поворачивается в сторону того, что привлекло его внимание, и делает это без нашего сознательного участия. Согласно Алипаше Вазири, возглавлявшему исследование, «самое удивительное то, что речь даже не о способности видеть. Речь скорее об ощущении, возникающем где-то на границе воображения».

Колбочки предназначены для более внимательного изучения объектов, на тот случай, если возникает такая необходимость; им нужно гораздо больше света, чем палочкам. Так что, когда ваш оптометрист спрашивает, какое число, один или два, вы видите лучше, в дело вступают именно колбочки. Можно сделать вывод, что зрение – процесс в первую очередь глобальный, настраивающий нас на восприятие целого; оно «нацеливается» на конкретные детали только при возникновении особой необходимости. И весь наш жизненный опыт остается прежде всего результатом постоянного взаимодействия, связывающего наши глаза со светом.

Процесс зрительного восприятия начинается через несколько квадриллионных секунды после того, как свет попадает на сетчатку, позволяя закодированной в нем информации быть переданной, а затем интерпретированной мозгом и всеми связанными с ним системами со скоростью света. Например, мы думаем: «Посмотри: автомобиль». Что произошло? Свет «отскочил» от автомобиля, притянул наш взгляд, через глаз проник в мозг и послал сигнал к множеству нервных окончаний еще до того, как возникла мысль «посмотри…». Задумайтесь, какой глубокий смысл на самом деле содержится в выражении «оно бросилось мне в глаза». Мы редко задаемся вопросом о том, что именно имеется в виду под этим «оно». Мне кажется, что «оно» – это тот самый свет, который Библия называет «Богом», а квантовая физика описывает как бесформенное вместилище сознания, ведущего нас по жизни от одного момента к другому; собственно, разум жизни как таковой.

Свет управляет не только нашим зрением. Он управляет дыханием, сердцебиением, циклами сна и бодрствования и многими другими процессами в нашем организме. В глазу содержатся незрительные, чувствительные к свету клетки, которые формируются и начинают функционировать задолго до того, как палочки и колбочки, обрабатывающие свет, принимаются за свои обязанности. Не исключено, что эти клетки уже присутствуют в глазу новорожденного; такая гипотеза подтверждает, что свет, проникающий в глаза, управляет гомеодинамическими процессами нашего организма на самых ранних этапах развития.

Когда свет проникает в глаза, весь мозг приходит в движение, потому что свет попадает далеко не только в зрительную кору (что позволяет нам видеть). Он проходит по множеству других путей, охватывающих весь головной мозг, и оказывает заметное влияние на поддерживающие жизнь в организме системы, включая эмоции, чувство равновесия и координации и многие другие. Например, попадая в мозг, свет направляется в «мозг мозга», гипоталамус, регулирующий работу автономной нервной и эндокринной систем, а также нашу способность реагировать на стресс и адаптироваться к нему. Руководствуясь информацией, активированной при помощи света, гипоталамус устанавливает связь с «главной железой» нашего организма, шишковидным телом. Именно благодаря шишковидному телу горбатые киты могут ориентироваться при помощи солнечного света во время своих ежегодных миграций.

Называемая индийскими мистиками «третьим глазом» и охарактеризованная Декартом как «место обитания души», шишковидная железа, «регулятор регулирующих структур», делится информацией об изменениях в освещении и в электромагнитных полях Земли с каждой клеткой нашего тела, причем делает это мгновенно. В результате каждая клетка без всяких усилий с нашей стороны соответствующим образом меняет свое поведение, подстраивая свои функции под требования Матушки-Природы и погружая нас в естественное состояние единения с ней; процесс не требует никаких наших стараний и напряженных размышлений.

Так что, когда свет вступает в контакт с энергетическим полем нашего тела, в первую очередь он воздействует на шишковидную железу. Последняя, исполняя роль дирижера эндокринной симфонии, которую исполняют гипофиз, щитовидная, вилочковая, поджелудочная железа, половые железы и надпочечники, преобразует энергию света в электричество, магнетизм и в конце концов в собственно химическую энергию. Современные исследования подтвердили, что каскад эндокринных реакций в организме целиком и полностью коррелирует с древними целительскими системами, описывающими функционирование основных энергетических центров, или чакр, человеческого тела.

Помимо визуальных и невизуальных эффектов, которые свет оказывает через глаза, он также влияет на триллионы клеток нашего организма через процесс под названием фотобиомодуляция, катализируя последовательность событий, которые либо стимулируют, либо тормозят клеточную активность на уровне ДНК. В процессе фотобиомодуляции главный источник энергии клетки, митохондрия, поглощает свет, что значительным образом влияет на выработку аденозинтрифосфата. Это та самая энергия, которой пользуются клетки для активизации метаболических процессов по созданию ДНК, РНК, белков, ферментов и других биологических материалов, необходимых для ремонта или регенерации элементов строения клетки, ее деления и восстановления гомеостазиса.

Вся биологическая жизнь состоит из света и зависит от него. Свет – главная пища живого существа. При этом 98% солнечного света мы получаем через глаза и лишь оставшиеся 2% – через кожу. Тело – это восприимчивый к свету рецептор, глаза – прозрачные биологические окна, сконструированные таким образом, чтобы поглощать и излучать свет, и все физиологические функции напрямую зависят от света. Например, ежедневное пребывание на солнце снижает частоту сердечных сокращений в покое, успокаивает дыхание, снижает давление и уровень сахара в крови, в то же время увеличивая уровень энергии, повышая выносливость, стрессоустойчивость и улучшая способность крови поглощать и переносить кислород.

Сегодня, после сорока пяти лет, посвященных изучению света и его терапевтического применения, я убежден, что разум жизни взывает к нам через свет, направляя и освещая весь наш жизненный путь. Жизнь и свет неотделимы друг от друга.

Глава 2
Свет внутри нас

У каждого из вас есть бесценный дар: ваши глаза излучают свет, освещающий горы, реки и великую землю.

Учитель дзэн Чанцин Даань

Наши глаза не только поглощают свет, они еще отражают и излучают его; поэтому в некоторых обстоятельствах глаза светятся в прямом смысле слова, а в других, наоборот, становятся тусклыми. Вспомните, когда вам в последний раз приходилось общаться с младенцем. Возможно, после того как вы поиграли с ним в «агу-агу» или скорчили смешную рожицу, вы заметили, что у него заблестели глаза. А общаясь с человеком, которому плохо или который находится в состоянии стресса, вы могли заметить, что глаза его утратили блеск. Что кроется за этим феноменом? Ведь, если вспомнить цитату, приписываемую Шекспиру, глаза – зеркало души.

В первой главе мы узнали, что множество животных совершают удивительные миграции, руководствуясь находящимся за пределами их тел чем-то, которое совершенным образом настроено на что-то внутри их организмов.

Таким же образом свет ведет и направляет нас по жизни. Когда происходит эта настройка обеих систем друг на друга, внутри нас возникает состояние единения, известное как присутствие; глаза у нас загораются и следующий шаг представляется нам очевидным.

Впервые я задумался над этим феноменом на третьем году моей подготовки к профессии оптометриста, когда наш Южный оптометрический колледж посетил выдающийся оптометрист-бихевиорист Джон В. Штрайфф. В то время Штрайфф возглавлял отдел изучения зрительных процессов в Гезелловском институте детского развития при Йельском университете.

Штрайфф стал известен описанием совокупности симптомов, связанных с нарушением зрения в результате стресса, которые сегодня известны как синдром Штрайффа. Как-то раз, вскоре после прибытия, Штрайфф беседовал с группой студентов, среди которых оказался репортер студенческой газеты. Когда профессор спросил: «Есть ли среди вас волонтер, который согласится мне ассистировать?», репортер, молодой человек двадцати с небольшим лет, поднял руку.

Доктор Штрайфф воспользовался сложным прибором под названием ретиноскоп, при помощи которого он направил пучок света в глаз репортера, чтобы наблюдать за отражением (или «рефлексом») света от сетчатки.

– Я хочу, чтобы вы представили себе, как играете в теннис, – попросил доктор Штрайфф.

Студент принялся строить мысленные картинки, а доктор Штрайфф заглянул в ретиноскоп; его лицо находилось приблизительно в пятидесяти сантиметрах от глаз ассистента. Прошло несколько секунд, все спокойно ждали. Доктор Штрайфф произнес:

– Вы только что ударили по мячу… Вот, снова ударили… И еще раз…

Я решил, что это такая шутка. Откуда Штрайффу было знать, когда именно испытуемый представляет себе удары по мячу? А доктор продолжал:

– И еще один удар… еще один…

Молодой человек начал смеяться. Мы все тоже засмеялись, хотя сами толком не знали, чему смеемся. Репортер воскликнул:

– Да вы точно угадываете, что я буду делать, за долю секунды до того, как я это представлю!

Кому-то это может показаться странным, но недавно в журнале «Пи-Эл-Оу-Эс Байолоджи» были опубликованы результаты международного исследования, в ходе которого обнаружилось: между захватом зрительной картинки и осознанием того, что видит глаз, существует небольшой зазор времени. Согласно ранее разработанной «теории квантовости времени», поддерживаемой рядом психологических и поведенческих экспериментов, наш мозг обрабатывает бессознательную информацию короткими «кадрами», а затем «склеивает» их, будто кинопленку. В результате мы воспринимаем происходящее как непрерывный поток сознательной информации.

Иными словами, мы испытываем стимул не тогда, когда получаем его, а гораздо позже, когда его осознаем («гораздо» относительно тех высоких скоростей, с которыми идет передача информации). Можно сформулировать иначе: наши глаза среагируют на свет намного раньше, чем он будет преобразован в сознательный жизненный опыт. Начиная осознавать те «едва заметные расхождения» между происходящим внутри нас и происходящим во внешнем мире, мы начинаем также и реагировать на все более тонкие и трудноуловимые оттенки жизни и в конце концов – видеть то, что для других остается невидимым.

Тогда я не сразу понял, но у доктора Штрайффа эта восприимчивость была отточена до предела, что позволяло ему замечать момент, когда свет, испускаемый ретиноскопом, встречался и смешивался со светом, излучаемым глазами испытуемого; в результате он предугадывал, что собирается представить себе репортер, за доли секунды до того, как тот осознавал следующую мысленную картинку, представшую перед его внутренним взором.

– Давайте попробуем еще раз, – предложил доктор Штрайфф.

Репортер продолжил свою воображаемую партию в теннис.

– Это был открытый удар, – сказал доктор Штрайфф, затем добавил: – Отличный удар слева! О, а вот это был удар сверху…

Так он продолжал комментировать еще какое-то время. Мы все были поражены. Когда эксперимент закончился, все заговорили сразу, забрасывая профессора вопросами. В тот день мне стало очевидно, что у видения существует аспект, не имеющий никакого отношения к проверке зрения или очкам. У меня в жизни регулярно случались ситуации, когда я предугадывал то, что должно было произойти, за несколько секунд до того, как оно происходило на самом деле.

Но я никак не мог понять, каким образом доктор Штрайфф, просто заглянув в глаза человеку, умел предугадывать то, что тот сейчас представит. Опыт настолько вдохновил меня, что я предложил профессору свои услуги в качестве водителя на время его визита, чтобы иметь возможность задать ему все возникшие у меня вопросы.

Через несколько дней в нашу клинику при колледже привели шестилетнюю девочку. Она начинала заметно отставать в учебе и отличалась сильной неуклюжестью. Родители считали, что всему виной плохое зрение. Как это проделал несколько дней назад доктор Штрайфф, я воспользовался ретиноскопом, чтобы заглянуть девочке в глаза. Затем я поместил перед ней несколько линз с разной оптической силой, продолжая изучать глаза через ретиноскоп. Обычно глаза пациента рефлекторно реагируют по мере того, как разные линзы меняют четкость расположенной перед ними таблицы для проверки остроты зрения. Но глаза этой девочки оставались почти неподвижными. Отражавшийся от глаз свет был тусклым, сами глаза казались темными, будто оттуда не исходило никакого света. Она действительно не могла видеть, а между тем никаких физиологических на то причин, которым могла бы помочь медицина, не было.

Неважно, что я пробовал, глаза не реагировали. Как будто ничто во внешнем мире ее не касалось. Я начал задаваться вопросом, а не пережил ли ребенок какую-то серьезную травму, «замутнившую» ей зрение.

Хотя я был еще новичком в оптометрии, я вспомнил, что читал в каком-то учебнике о том, как эмоциональные проблемы могут иногда провоцировать временную потерю зрения; феномен получил название «истерической слепоты». Когда мне стало очевидным, что очки тут не помогут, я снял свой белый халат, сел рядом с девочкой на пол и сделал то, чего никогда не делал раньше.

– Ты цифры и буквы знаешь? – спросил я ее.

Она кивнула.

– Отлично, тогда давай поиграем! Я буду пальцем чертить у тебя на спине какую-нибудь цифру, ладно? А ты попробуй угадать какую.

Осторожно, указательным пальцем, я «начертил» у нее на спине цифру 1. Девочка казалась сбитой с толку. Тогда я повернулся к ней спиной:

– Давай наоборот. Ты будешь чертить, а я угадывать.

К концу этой сессии я уже начал замечать перемены. Как будто ребенок приоткрыл дверь и впустил меня в свой мир. Она доверилась мне, потому что я ей продемонстрировал, что она может «видеть» не только глазами, но и ощущениями. Глаза ее немного посветлели, она начала правильно угадывать буквы и цифры. Так мы продолжили работать еще пару недель. Через десять сеансов я уже «писал» у нее на спине слова, состоящие из трех букв, и двухзначные цифры, и почти всегда она угадывала правильно. Она могла проследить глазами за брошенным мячом, пройти по гимнастическому бревну, а острота зрения у нее достигла уровня 20/20[3]3
  В англоязычных странах остроту зрения обозначают простой дробью: в числителе стоит расстояние, с которого проводят исследование (обычно 20 футов, или около 6 метров), а в знаменателе – расстояние, с которого абсолютно нормальный глаз видит наименьший знак специальной таблицы, правильно прочитанный исследуемым. 20/20 – это нормальное зрение (1.0, или 100%).


[Закрыть]. Очевидно, девочка начала видеть мир иначе. И я вместе с ней.

Позднее я создал собственный метод работы с пациентами. Я просил их выполнять различные задачи и наблюдал за их глазами. Пациенты читали, решали в уме арифметические задачки, визуализировали картинки. Как я и ожидал, зрачок сжимался и расширялся в ответ на изменения в световом освещении, будто дышал. А вот чего я не ожидал, так это того, что каждый раз, когда человек внутренне напрягался, зрачок сужался, а свет, излучаемый глазами, тускнел. Похоже было, что именно это напряжение вызывало туннельное зрение и непрозрачность зрачка. Когда человек переставал напрягаться, зрачок резко расширялся и наполнялся светом. Разница была очень заметна, к тому же зрачок реагировал мгновенно, ведь он отвечает не только на внешние стимулы, но и на любые сенсорные или эмоциональные изменения, происходящие внутри автономной нервной системы.

Всю жизнь у меня были проблемы с чтением, а значит, всю жизнь я слышал, что нужно «стараться изо всех сил» и «напряженно работать». И вдруг я осознал, что мы устроены таким образом, чтобы прекрасно функционировать либо с минимальными усилиями, либо вообще без них. Я начинал осознавать, что весь наш потенциал балансирует на тонкой грани между грамотным приложением усилий и естественным ростом и развитием без всяких усилий.

Фотографии, которые вы видите ниже, были сделаны с разницей в несколько секунд и иллюстрируют перемены в реальном времени, происходящие в глазу ребенка.

Отражение от зрачка во время ретиноскопии демонстрирует разницу между напряжением и расслаблением.

Та моя шестилетняя пациентка помогла мне понять, что эмоциональное состояние человека сложным образом связано с его зрением. Приятные эмоции расширяют зрачок, позволяя большему количеству света проникнуть в наш глаз и покинуть его. Свет расширяет наше зрительное восприятие, позволяя мозгу принять и обработать большее количество информации. Иными словами, когда мы счастливы, мы видим, запоминаем и понимаем больше, чем когда мы несчастны. Дело именно в том, что, когда мы счастливы, увеличивается размер окна, через которое мы смотрим на мир.

Когда пациент видит жизнь в блеклых тонах, поле его зрения реагирует на эмоциональное состояние соответствующим образом и порой сужается до такого узкого туннеля, что почти сводит на нет осознанность человека и его способность видеть реальность и реагировать на нее. Возможно, поэтому древний китайский мыслитель Лао-цзы говорил: «Воспользуйся светом, живущим в тебе, чтобы вновь обрести ясность зрения».

Как выяснилось, зрачок – это самый чувствительный в организме барометр состояния автономной нервной системы, реагирующий как на свет, поступающий извне, так и на свет, исходящий изнутри. Но эта идея не нова. Во II веке н. э. известный греческий философ и целитель Гален утверждал, что зрение исходит из мозга и через глаза изливается во внешний мир. Многие исламские мыслители IX века также считали, что глаза излучают свет. Возможно, зрачок действительно является «окном души», в том смысле, что он поглощает свет снаружи и излучает свет изнутри, – это та самая сонастройка внутреннего и внешнего, о которой я упоминал ранее.

Поскольку изменения в зрачке происходят без нашего ведома, они свидетельствуют о наших самых скрытых эмоциях и чувствах. В книге «Голый человек» зоолог, этолог и эксперт в области социобиологии доктор Десмонд Моррис пишет: «Зрачки не могут лгать, потому что мы не обладаем над ними сознательным контролем». Вот почему профессиональные игроки в покер часто играют в темных очках: они не хотят, чтобы по их зрачкам стали видны эмоции, испытываемые при виде карт.

Глаза не только приоткрывают завесу над происходящим в нашем подсознании, они также подсказывают, установлен ли контакт с другим человеком. Доктор Моррис утверждает, что

на ранних этапах ухаживания глаза передают важнейшую информацию. Поскольку, когда человек видит нечто такое, что ему нравится, зрачок расширяется чуть больше обычного, то мы можем определить, нравимся мы другому человеку или нет… Например, если вы, оказавшись вблизи от лица собеседника, заметили, что зрачки его резко сузились, можно сразу сдаваться, тут вам ничего не светит.

Исследование, недавно опубликованное в «Джорнал оф экспериментал сайколоджи», показало, что, когда мы, беседуя с человеком, действительно внимательно слушаем то, что он говорит, а он действительно слушает нас, сокращения наших зрачков синхронизируются, как будто два сознания объединяются в одно.

Подобные открытия очень вдохновляли меня на начальных этапах моей работы, подтверждая, что наши глаза динамично отражают процессы нашего физического, эмоционального и духовного развития, причем более живо и очевидно, чем любая другая часть тела. Все это оказалось для меня настоящим откровением, ведь, за исключением памятного эпизода с доктором Штрайффом, меня всегда учили, что взаимодействие глаза со светом – процесс исключительно односторонний. А между тем множество философов древности, включая Платона, Евклида и Птолемея, считали, что глаза излучают свет, то есть зрение – процесс настолько же идущий в направлении изнутри вовне (проекционный), насколько и идущий снаружи вовнутрь (рецептивный).