Текст книги "Дневная тень"

– Мы не собираемся обмениваться с вами гневными криками и выяснять отношения, – сказала Керела. Ее голос, как и голос Барраса, был усилен потоком маны. Горожане замерли, осторожно потирая уши или прижимая руки к голове; впрочем, их ярость не улеглась. – Неужели вы не понимаете, что именно этого добиваются Сенедай и его банда убийц? Боги, если мы поубиваем друг друга или позволим конфронтации разделить нас на друзей и врагов… – Керела покачала головой. – Мы должны сохранить единство, иначе нам конец.

– Скоро там никого не останется, некому будет сражаться! – выкрикнул кто-то. К нему присоединились гневные голоса.

Баррас явно различил слово «убийцы»; толпа наступала.

– Прошу вас, – продолжала Керела, – прошу вас еще немного потерпеть и проявить понимание.

– Сколько? Сколько нам еще терпеть? – прорычал высокий крепкий мужчина, стоявший в первом ряду, в руке он держал булаву. – Там лежит моя мать, и всякий раз делая вдох, я ощущаю запах ее гниющего тела. У меня сердце разрывается на части, а я должен стоять и слушать, как вы выпрашиваете у нас еще немножко времени, чтобы спасти свои грязные шкуры!

– Я вам сочувствую… – начала Керела.

– Вы ничего не понимаете! – выкрикнул мужчина. – Кто из ваших родных умер, чтобы защитить магов, разжиревших за счет Джулатсы?

– А кто спас от смерти вас? – поинтересовалась Керела, и Баррас понял, что она из последних сил держит себя в руках. – Маги, погибшие в «Саване». Они остались за стенами университета, чтобы вы успели сюда добежать. Пожалуйста, не думайте, что нам плевать на наш народ.

– Мы не ваш народ, – громко заявил мужчина, притихшая толпа слушала, чем кончится перепалка. – И мы требуем, чтобы вы сняли «Саван демона». Мы намерены сражаться.

– Когда подоспеют додоверцы, тогда и придет время сражаться. Кроме того, вы будете подчиняться приказам генерала Карда и вольетесь в ряды его армии, – сказала Керела, забыв о том, что ее слова могут услышать враги на сторожевой башне у ворот.

– Они должны были явиться несколько дней назад, – возразил мужчина, еще сильнее покраснев. – Неужели вы думаете, что мы поверим в вашу ложь? Снимайте «Саван»!

– А если я откажусь? – спросила Керела.

– Мы будем вынуждены принести кое-кого в жертву.

Сердце Барраса дрогнуло, внутри все похолодело. Он видел, что Керела не в состоянии ответить на угрозу. Надо вмешаться.

– Вы готовы убить джулатсанцев, чтобы заставить нас действовать? Убить невинных? – сурово спросил он.

– Нет, мы не будем убивать невинных. Только магов. – По толпе пробежал шепот. Очевидно, не всем нравился такой поворот событий. – Не всех магов защищают так, как вас.

– Вы думаете, что сумеете справиться с врагом, если мы снимем заклинание? Нас слишком мало. А если разделимся, мы вообще обречены.

– Вам плевать на Джулатсу! – выкрикнул мужчина. – Вас беспокоит только необходимость сохранить это! – Он показал булавой на Башню, и толпа снова заволновалась. – Сколько еще людей погибнет, прежде чем вы прозреете? Мы должны остановить убийства!

Он сделал шаг вперед, взмахнул булавой и опустил ее на шлем одного из солдат Карда. Тот рухнул на землю, по лбу потекла струйка крови.

Другой солдат тут же сделал выпад мечом и проткнул мятежника насквозь. Мужчина со стоном упал под ноги своих соседей, а толпа разразилась яростными воплями. Возмущенные горожане начали напирать, несмотря на попытки дисциплинированных солдат Карда их удержать. Баррас снова крикнул, призывая всех к спокойствию, но даже его усиленный маной голос не возымел никакого действия. По краям толпы возникли стычки; затем отделился небольшой отряд, который помчался к Чаше маны, где находилась большая часть магов.

Однако более серьезную проблему представляла собой наступающая со всех сторон толпа. Люди Карда размахивали оружием, удерживая передние ряды на безопасном расстоянии от магов, однако те из мятежников, что находились сзади, понимали, что им ничто не угрожает, и потому продолжали напирать.

– Быстро, – приказала Керела. – Сообща. «Солнечный взрыв». Выберите себе направление, чтобы прикрыть все стороны света. Кард, по моей команде передайте своим людям, чтобы они прикрыли глаза.

– Слушаюсь, миледи. – Кард быстро предупредил солдат.

Баррас сосредоточился на новом заклинании. Настроившись на спектр маны, он увидел желтый диск, цвет которого становился все интенсивнее по мере того, как члены Совета направляли потоки маны. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем медленно вращающийся желтый диск накрыл весь университет.

Маги по очереди доложили о своей готовности, и Керела сказала:

– Пора, Кард. Вилиф, командуй.

– «Солнечный взрыв», – произнес маг. – Вспышка.

Через секунду мана исчезла. Баррас закрыл глаза и прижал к ним руки. Белый свет потоком пролился во двор университета, ослепив всех, кто не был готов к его появлению. Даже Баррас чувствовал силу заклинания.

Во дворе начали раздаваться крики боли и удивления, оружие со звоном выпало из рук мятежников. Баррас открыл глаза и увидел, что кто-то из горожан лежит на земле, другие пытаются спастись бегством, устремившись в никуда – поскольку они ничего не видели. Испуг заставил их забыть о своем гневе.

– Пошли, – приказал Кард и повел Совет к Башне.

Убедившись, что маги в безопасности, он принялся отдавать четкие приказы, распределяя своих людей для охраны зданий университета, имевших важное стратегическое значение. Баррас закрыл двери в Башню и последовал за членами Совета вверх по длинной внешней лестнице на первый бастион. Там они остановились, чтобы посмотреть на действие заклинания.

На короткое время им удалось добиться успеха. Дух сопротивления, охвативший толпу, был сломлен, и многие покинули двор. Однако кое-кто остался, и возмущенные крики наполнили воздух.

– Ну и где же додоверцы? – спросил сильно побледневший Эндорр.

Он смотрел на север, откуда должно было появиться подкрепление, однако видел лишь серую тень «Савана демона», окружившую университет.

– Понятия не имею, – ответила Керела. – Тот несчастный был прав. Им давно уже следовало быть здесь. Если они повернули назад или погибли в сражении по дороге, нас ничто не спасет. Наступила завершающая стадия сражения за университет, друзья мои. У нас полно врагов, как внутри этих стен, так и снаружи, и очень скоро наступит время, когда нам придется действовать. Когда все немного успокоятся, встретимся с Кар дом и договоримся о дне, когда снимем заклинание.

– Висминцы убьют нас и уничтожат университет, – запротестовала Селдейн. – Ничего не изменилось, если не считать того, что больше наших людей погибло, а висминцы сумели построить надежные укрепления.

Керела несколько мгновений молчала, и Баррас проследил за ее взглядом – она смотрела, как уносят тела двух погибших в стычке мужчин. На мостовой, где они лежали, остались лужи крови.

– Мы ждали столько, сколько могли, – проговорила она наконец. – Я не думаю, что нам стоит рассчитывать на помощь из Додовера. – Она повернулась к друзьям, и все увидели, как по щекам у нее катятся слезы. – Наш университет погибнет.

Ша-Каан испытывал странное и весьма неприятное чувство. Возвращаясь из Кеола в сопровождении своего отряда, одержавшего победу, он раздумывал о том, что может означать союз между Наиками и Беретами, и ему совсем не понравились выводы, к которым он пришел. Ша-Каан испугался.

Во-первых, и это самое главное, получалось, что два Рода вступили друг с другом в переговоры. Очевидно, они преследовали одну цель – уничтожение Рода Каанов. Кроме ее достижения, Ша-Каан не видел в их союзе никакой перспективы. Для Беретов, которые предпочитают жить в воде, гибель Кланов, населяющих Бешар, не принесет никакой пользы.

Исторически сложилось так, что Казны и Береты терпели присутствие друг друга просто потому, что интересы двух Родов не совпадали. В таком случае почему Береты объединились с Наиками для уничтожения Каанов? Решили, что смогут жить в реке Тере? Ша-Каан знал, что этого не произойдет никогда. Наики не допустят Беретов на земли Родав, потому что не захотят, чтобы те пришли к власти.

Значит, Беретам что-то угрожает, и они заключили союз с Наиками, чтобы избежать угрозы. Почему же они не пришли за помощью к Казнам? И кто может представлять для них опасность? Ни один Род не стремится захватить громадные пространства океана Шедар. А представителей других Родов, живущих в воде, Береты изгнали много циклов назад.

Наконец Ша-Каан понял. Наики могут уничтожить Беретов, стоит им только захотеть. Это будет актом мести, но они на такое способны. Ша-Каан не слишком хорошо знал, как устроены Наики, но полагал, что они вполне могут пригрозить другому Роду гибелью, если те не окажут им помощь. А если они в состоянии поступить так с одним Родом, что помешает им сделать то же самое с другим?

Союз, построенный на страхе… и все же союз. Он окажется гибельным для Каанов. Ша-Каан рассчитывал, что ненависть и недоверие Родов друг к другу даст Воронам дополнительное время, пока ворота не достигнут критических размеров, и Род Каанов потерпит решающее поражение. Союз между двумя Родами приблизил этот день.

Подлетая к родовым землям, Ша-Каан прогнал неприятные мысли, наслаждаясь ощущением покоя и мира, которые там царили.

Позже, в тишине Крылатого Приюта он задумался о возможных новых союзах, проклиная мстительность врагов и одновременно прекрасно понимая, что это самый эффективный способ быстро покончить с Родом Каанов. В отличие от своих предков, Ша-Каан не любил открытых дебетов и предпочитал объявить о своем решении, а затем выслушать критику и рассмотреть другие варианты.

Он считал, что должен действовать в двух направлениях. Во-первых, поговорить с Верстами и выяснить, почему они объединились с Наиками. После этого он разорвет их союз, создаст свой собственный или отыщет Роды, не имеющие сильных союзников, и уничтожит их, если сможет. Последняя перспектива казалась ему не слишком привлекательной, поскольку силы Каанов были ограничены, и Ша-Каан не мог делить их на несколько отрядов.

Второе направление было более личным, и Ша-Каан прекрасно понимал, что ему не следовало так долго его игнорировать. Он потерял связь с Балией и не имел ни малейшего представления о том, как разворачиваются военные действия, и, что более важно, слишком долго оставался без целительного воздействия пространства между измерениями. Ему уже давно пора избрать для себя нового драконера.

Но это совсем не простое дело. Учитывая, что вокруг университетских городов идут сражения, шансы, что драконер его Рода сумеет выбрать мага, способного справиться с потребностями Ша-Каана, весьма невелики. До сих пор ему еще не предложили ни одного подходящего кандидата.

Перед Ша-Кааном стояла очень серьезная проблема. Связь с Септерном, а вслед за ним с другими магами, вплоть до Серана, была установлена при их непосредственном участии и с их согласия. Кроме того, они обладали силой, необходимой для выполнения столь сложной миссии. Если Ша-Каан проникнет в сознание неподготовленного мага, пусть и очень способного, это может привести к помутнению рассудка и смерти мага.

Оставалась только одна возможность. Ша-Каан знал человека, который в состоянии без угрозы для себя слушать его мысленный голос; его друзья смогут обеспечить их необходимой в такой ситуации магией. Да, это нарушение четырехсотлетней традиции, но сейчас не время для подобных глупостей. Если он намерен встретиться для переговоров с Беретами, ему нужно знать, что в случае необходимости у него есть возможность исцелить свои раны. А без знака драконера в пространстве Балии у него такой возможности не будет.

Он вытянул шею, схватил пучок огненной травы, быстро прожевал ее и проглотил.

– Да будет так, – сказал Ша-Каан. – Да будет так.

Затем он растянулся во всю длину на теплом сыром полу и открыл двери своего сознания в поисках нового драконера.

День вдруг сделался холодным и ветреным, когда солнце спряталось за Блэксонскими горами, и юго-восточный ветер принес черные мрачные тучи. Вороны спали в укрытии, наслаждаясь теплом печки. Безымянный охранял лагерь; Фрон тоже спал, подставив свой бок Уиллу, который использовал его вместо подушки.

Ирейн удалось отыскать мага, прячущегося к северу от Джулатсы, и выйти на связь. Заклинание действовало недолго. Когда Ирейн открыла глаза, Илкар понял, что она не знает, как ей себя вести – улыбаться или хмуриться. Прошло несколько минут, прежде чем она решилась посмотреть на него.

– Ты в порядке? – спросил Илкар.

Выход на связь, точнее – ее прерывание, оставляет направленную ману без цели. Возвращение маны в нормальное хаотическое состояние нередко выбивает из равновесия и лишает ориентации обоих магов – того, кто вышел на связь, и того, с кем он разговаривал.

Ирейн кивнула и смущенно улыбнулась Денсеру. Он осторожно убрал с ее лица волосы, и она снова улыбнулась, радуясь проявлению чувств.

– Университет еще стоит. Сердце не тронуто, – сказала она и замолчала. – Не знаю, в каком порядке докладывать.

– Маг знает, сколько висминцев находится около Джулатсы? – спросил Безымянный.

– Да, – ответила Ирейн. – Она – ее зовут Феона – говорит, что Джулатсу заняли около десяти тысяч висминцев, которые построили вокруг города надежные укрепления. Чуть в стороне от города стоят лагерем примерно еще пять тысяч висминцев. Они пока не пошли на юго-восток, в сторону Додовера.

– А как насчет джулатсанцев, кому удалось бежать в горы? – Безымянный налил себе в кружку кофе.

– Феона думает, что на них пока не обращают внимания, поскольку университет оказывает сопротивление.

Илкар почувствовал, как его одновременно охватывают гордость и отчаяние. Его родной город в руках захватчиков; люди, которым удалось спастись, вынуждены прятаться в горах. Однако университету каким-то непостижимым образом удалось выстоять.

– Это не все, – продолжала Ирейн. – В городе, лесах и среди холмов прячутся джулатсанцы. Феона не знает точного числа, однако группа на юго-востоке встретила армию из Додовера, о которой говорил Деррик, – около трех тысяч пехотинцев и кавалеристов, – и предупредила разведчиков, чтобы те не напоролись на врага.

– Значит, там есть военный командир, – заметил Безымянный. – А Феона что-нибудь говорила о нападении на висминцев?

– Меня удивляет, что до сих пор никто ничего не предпринял, – сказал Хирад. – Они же могут связаться с магами, оставшимися внутри университета, и организовать сопротивление.

– Не могут, потому что никто не в состоянии говорить с Университетом, – ответила Ирейн. – Кроме того, очень трудно координировать действия разрозненных групп, прячущихся за пределами города. Связь – сложное заклинание.

– А почему никто не может связаться с университетом? – спросил Илкар с замирающим сердцем. – Она уверена, что висминцы его не захватили?

– Да, уверена. Они воспользовались магической защитой, которая блокирует связь. – Ирейн сделала глубокий вдох. – Илкар, они поставили «Саван демона».

– Что? – спросил Хирад.

– О боги, что они сделали? – удивленно переспросил Илкар.

Однако теперь, когда Ирейн произнесла эти слова, он понял, что такое решение напрашивалось само собой как единственное, способное остановить пятнадцатитысячную армию. Впрочем, тут возникала новая проблема. Илкар быстро рассказал Воронам, что представляет собой заклинание. В отличие от Ирейн и Денсера они не знали о его побочном эффекте.

– И как же мы проникнем внутрь? – спросил Хирад.

– Никак, пока не будет снят «Саван», – ответил Илкар.

– Это я и без тебя понял, – сказал Хирад и хлопнул себя по лбу. – Голова у меня не такая умная, как у тебя, но тоже ничего, соображает. Я имел в виду, что когда – и если – «Саван» будет снят, как мы доберемся до библиотеки прежде пятнадцати тысяч висминцев?

– А мы и пытаться не будем, – ответил Безымянный. – Нам нужно увести врага от университета, когда это произойдет. Знаю, мои слова могут показаться вам глупыми, но у нас есть мы, три тысячи профессиональных солдат, и одному богу известно, сколько джулатсанцев, мечтающих о мести. Висминцы ничего не знают про существование такой силы. У нас есть время, потому что тень растет не слишком быстро, и мы в состоянии использовать кое-что себе на пользу.

– Правда? Что же? – Сомнения испытывал не один Денсер, однако Безымянный не успел ему ответить. Черный маг покачал головой и проворчал мрачно: – Сеанс связи. Делир, мне кажется.

Он лег на землю и закрыл глаза, приготовившись получить новости из Парве.

Новости, которые изменят все.

ГЛАВА 17

В Зале Совета было мрачно и холодно. За стенами университета повисла пугающая тишина. Два человека погибло, несколько дюжин получили ранения, Кард установил на площади пост, его люди патрулировали территорию. Все, чьего участия в жизни университета не требовалось, были собраны в двух Длинных комнатах, возле дверей которых стояла надежная охрана.

Восемьдесят отборных солдат охраняли основание Башни, и впервые за все время стража на стенах смотрела внутрь, а не наружу, за ворота университета.

Баррас, как и остальные члены Совета, предвидел, что, если они не снимут заклинание, внутри университета возникнет сражение. Его такая перспектива совершенно не вдохновляла, и он считал, что этого допустить нельзя.

– Ну почему они не хотят понять?! – в отчаянии спрашивал Эндорр.

– Где твоя семья, Эндорр? – поинтересовался Кордолан, уже давно забывший, когда в последний раз улыбался.

– Ты же знаешь, что у меня нет семьи.

– В таком случае ты никогда не поймешь, почему они не понимают, – сказал Кордолан и сложил руки перед собой.

– Почему?

– Потому что твоя семья не умирает, в то время как ты находишься в безопасности за этими стенами. Люди, которых ты любишь больше всего на свете, не становятся пешками в чужой игре, твои братья, сестры, твои родители не гибнут у тебя на глазах.

– Видишь ли, Эндорр, – вмешался Баррас, – нельзя больше рассчитывать на то, что нам удастся сохранить университет после такого количества жертв. Я думал, что университет и джулатсанская магия важнее жизни. Это не так. Кроме того, я не верил, что Сенедай выполнит свою угрозу; я полагал, что он остановится, один раз продемонстрировав нам свою решимость идти до конца. Я ошибся.

Я видел лица тех, кто умирал сегодня, и гнев тех, кто выступил против нас. Если вы все окончательно не ослепли, вы должны понимать, что мы не вправе допустить продолжение убийств.

– Иными словами, ваше мнение кардинально изменилось, – заметила Селдейн. – Совсем недавно мы сидели здесь вместе с генералом Кардом и дружно согласились с тем, что нет ничего важнее сохранения университета.

– Да, и наше решение было ханжеским, абсолютно лишенным сострадания и аморальным, – сказал Баррас.

– Нельзя допустить гибели университета, – заявил Тор-вис. – Мы просто обязаны сохранить джулатсанскую магию. Нарушение равновесия дестабилизирует всю Балию.

– Мы можем похоронить Сердце, – проговорила Керела.

– Зачем? Если мы потеряем Чашу маны, Башню и библиотеку, у нас почти ничего не останется. Сердце – лишь духовный центр магии. Магами нас делают наши книги, здания и священные места. – Селдейн покачала головой.

– Если мы будем бездействовать, здесь скоро начнется настоящая смута, а я не позволю джулатсанцам убивать друг друга в стенах моего университета! – В голосе Керелы прозвучала жесткая сила, хотя в глазах стояли слезы боли, которая терзала ее душу.

– Если мы выйдем за стены, нас убьют, а все остальные джулатсанцы станут рабами, – сказал Вилиф.

– Мы не сдадимся без боя, – заявила Керела.

– Если мы вступим с ними в сражение, мы потерпим поражение, – проговорила Селдейн. – Надо ждать, пока придет помощь.

– Помощи не будет! – сердито выкрикнула Керела и стукнула кулаком по столу. – Разве вы не видите то, что было очевидно с самого начала? Пока «Саван демона» не снят, нам никто не сможет помочь. Мы воздвигли непреодолимый барьер. Мы находимся в безопасности. Никто не знает, что здесь происходит, Будь я на месте додоверцев, я бы хорошенько подумала, прежде чем бросаться на мечи висминцев, не зная наверняка, стоит ли ждать помощи от тех, кого мне предстоит спасти. А вы?

Раздался стук в дверь, вошел Кард, раскрасневшийся, с всклокоченными волосами и капельками пота на лице.

– Вы как раз вовремя, – сказала Керела. – Пожалуйста, садитесь, выпейте чего-нибудь и доложите нам, что там происходит.

Кард кивнул, радуясь короткой передышке. Он расстегнул плащ и повесил его на спинку кресла, затем наполнил хрустальный бокал водой и, тяжело вздохнув, сел. Осушив бокал, генерал осторожно поставил его на стол.

– Слишком я уже стар, – сказал он, и его слова были встречены едва заметными улыбками магов.

– Ну, это можно сказать про большинство из нас, – заметил Вилиф.

– Итак, на время нам удалось навести порядок, но долго его не удержать. Горожан вдвое больше, чем моих солдат. Впрочем, особого значения это не имеет, мы ведь не намерены сражаться с ними врукопашную. По крайней мере до тех пор, пока здесь не будет принято правильное решение, причем не позже полудня. Мы должны остановить убийства.

– Как вы считаете, что нам следует сделать, генерал? – спросила Селдейн напряженным голосом.

– Убрать «Саван демона»…

– И пусть висминцы всех нас прикончат? – возмущенно поинтересовался Эндорр.

– Нет, юный болван, – рявкнул Кард по-военному жестко. – Стража университета не допустит убийств и уничтожения зданий. Поберегите свой острый язык для заклинаний.

– Успокойтесь, Кард, – вмешался Баррас, протягивая к генералу руку. – Положение и без того тяжелое. Кард кивнул.

– Если мы хотим выиграть время, нам нужно быстро сделать несколько вещей. Многое будет зависеть от магов. Могу ли я внести свои предложения, не опасаясь, что меня будут перебивать?

– Попробуйте, – с улыбкой проговорила Керела.

– Хорошо. – Кард бросил сердитый взгляд на Эндорра. – Я полагаю, что додоверцы прячутся в одном дне пути от города. Скорее всего они поддерживают связь с джулатсанцами, которым удалось бежать в горы. Если я ошибаюсь, мы потерпим поражение.

После того как «Саван» будет снят, маги должны сделать две вещи – причем быстро, прежде чем висминцы поднимут тревогу. Во-первых, установить связь со всеми, кто сможет нас услышать, особенно с додоверцами. Они нам понадобятся для того, чтобы атаковать тылы врага. Во-вторых, , необходимо уничтожить наблюдательную башню. Мне все равно, каким способом, – она даст возможность неприятелю попасть в университет и видеть, что здесь происходит, после того как мы лишимся магической защиты «Савана».

Солдаты знают, что им делать; требуется ваше разрешение расставить магов таким образом, чтобы они защищали стены. И последнее, Баррас: я хочу, чтобы вы вступили с Сенедаем в переговоры. Попробуйте договориться с ним, чтобы он отложил казни. Все.

– Вы намерены начать действовать через три дня? – спросил Торвис.

– Нет, через два. Но висминцы не должны быть готовы нас встретить. Значение имеет каждая минута.

– В таком случае «Саван демона» следует снять ночью, когда их не так много около наших стен, – сказал Эндорр.

– Верно, – согласился с ним Кард. – Я полагаю, перед рассветом. Помните, мы не собираемся начинать боевые действия глубокой ночью, когда додоверцы будут спать. Кроме того, башню следует уничтожить только после того, как висминцы сообразят, что «Савана» больше нет. Если мы сумеем таким образом выиграть время, за которое додоверцы успеют собрать свои силы, будет очень хорошо.

– Что бы вы ни говорили, это будет означать, что мы отдаем врагу университет, – сказала Селдейн.

– Миледи, – повернувшись к ней, проговорил Кард, – я не намерен отдавать врагу университет.

– В таком случае почему вы хотите избавиться от «Савана демона», за который, должен вам напомнить, Дил отдал свою жизнь? – спросил Эндорр.

– Потому что пришло время сразиться за нашу свободу. И надеяться на помощь додоверцев. Если ситуация будет складываться не в нашу пользу, мы захороним Сердце.

– Неужели вы верите в победу? – скептически поинтересовался Эндорр.

– Молодой человек, я никогда не начинаю сражения, если не надеюсь победить. Если мы правильно направим магическую энергию, а наши союзники атакуют тылы висминцев, у нас есть шанс.

– Спасибо, Кард, – сказала Керела. – Я предлагаю вам с Баррасом переговорить с Сенедаем. Мы останемся здесь и обсудим, кто из магов будет заниматься выполнением ваших заданий.

Шагая в сопровождении солдат и Карда к северным воротам, Баррас чувствовал напряжение, царящее в безмолвном университете. В башне из металла и дерева, стоящей напротив Длинных комнат, собралось около дюжины висминцев, которые, наклонившись над парапетом, разглядывали пустую площадь.

– Вам следовало стать дипломатом, генерал, – сказал Баррас с грустной улыбкой. – Вы почти такой же непревзойденный лжец, как я.

– Я вас не понимаю, – Кард смотрел прямо перед собой, но Баррас заметил, как дрогнули уголки его губ.

– За стенами университета собралось около десяти тысяч вооруженных висминцев, единственным желанием которых является уничтожение Джулатсы. У нас семьсот солдат, несколько сотен сердитых горожан и чуть меньше двухсот магов. Как вы думаете, что я имел в виду?

– По правде говоря, учитывая их способность накапливать силы, за стенами должно находиться около двадцати тысяч висминцев.

– Неужели вы и вправду верите, будто додоверцы только и ждут нашего сигнала, чтобы начать действовать? Наверняка их армия была отозвана, как только стало известно, что город Джулатса пал.

– Нет, они где-то здесь. Просто их недостаточно.

– И сколько времени мы сможем оказывать врагу сопротивление? – спросил Баррас.

– Трудно сказать, – пожав плечами, ответил Кард. – Возможно, три дня, хотя все может закончиться и за один, если мы падем духом.

– Но вы не думаете, что мы одержим победу? Кард рассмеялся, хлопнул одной рукой Барраса по спине, а другой открыл дверь, ведущую в башню северных ворот.

– Я, конечно, стар, однако еще не выжил из ума. Советую положить самые ценные тексты в Сердце, прежде чем вы его захороните, – заявил он и показал на лестницу. – После вас.

Лорд Блэксон и лорд Гресси прибыли в южный порт Гайернат слишком поздно, чтобы бросить свои немногочисленные силы в сражение, зато подоспели как раз вовремя, чтобы принять участие в наведении порядка. Давая команды людям, Блэксон почувствовал облегчение, несмотря на царившие вокруг смерть и разруху.

Отблески пожаров они увидели, когда находились водном дне пути от Гайерната – оранжевые сполохи освещали горы, стоявшие на северной границе порта. Блэксон и Гресси предполагали худшее, представляли себе разграбленный город, уничтоженную армию… прощались с надеждой, пусть и не слишком серьезной, на победу.

Однако Гайернат выжил, остатки армии висминцев отошли назад, навстречу Блэксону. Разведчики барона сообщили, что готовится атака, и его армия успела подготовиться.

В течение восьми дней Гайернат отбивал атаки висминцев с моря и на суше; в конце концов, когда горел порт и сила магов была на исходе, жителям удалось сломить боевой дух врага. Магам не пришлось испытать на себе силу бело-черного огня шаманов, но они все равно понесли серьезные потери.

Армия Гайерната потеряла половину своего военного резерва – кто-то погиб, иные получили тяжелые ранения. А маги, ставшие главной мишенью висминцев, насчитывали в своих рядах всего около сотни человек.

Блэксон радовался тому, что город выстоял, но одновременно понимал, что его надеждам воспользоваться армией для спасения своих собственных владений не суждено сбыться.

– С другой стороны, в Блэксоне будет гораздо меньше висминцев, чем мы предполагали, – сказал Гресси, стоявший рядом с товарищем; тяжелая контузия давала о себе знать тупой головной болью, да возникающим время от времени головокружением.

– Это зависит от того, сколько висминцев пришло из Блэксона, а сколько прямо через пролив, – заметил Блэксон.

– Вечный пессимист…

– Пессимистом быть легко. Только взгляни, во что они превратили прекрасный порт.

Оба одновременно посмотрели вниз, к подножию холма, где начинался Южный океан. Их глазам предстал порт, залитый яркими лучами солнца. Дым от потушенных пожаров медленно поднимался в небо, центральная улица, в начале которой они стояли, являла собой страшную картину разрушения. Бои шли на ее мостовых, спускающихся со склонов холма, в домах, на постоялых дворах, в пекарнях, оружейных и корабельных мастерских, которые сейчас лежали в руинах.

Повсюду виднелись следы сражения: кровь, и пепел, и погребальные костры. Только когда взгляд останавливался на пристанях, кранах и складских помещениях, порт начинал приобретать привычные очертания. В гавани из воды торчали мачты трех или четырех потопленных кораблей, однако Гайернат сумел отбить все атаки врага, не обладавшего необходимыми навыками ведения морского боя.

В результате восьми дней беспрерывных боев многие жители города остались без крова, дети осиротели, женщины стали вдовами. Солдаты и городская стража, способные держаться на ногах, отдавали все силы спасению того, что еще можно было спасти, стараясь превратить портовые постройки в некое подобие жилья. Слава Гайерната осталась в прошлом.

По склону Корабельной улицы – главной улицы города – к ним направлялся какой-то человек. Высокий, средних лет, со свитком в руке; эмблема мэра висела у него на цепочке на шее.

– Я бы сказал: «Блэксон, добро пожаловать в мой город», только от него почти ничего не осталось, – печально промолвил мэр.

Барон пожал ему руку.

– Про свой город я не могу сказать и этого. Мэр Скальер, позвольте представить вам моего друга. Барон Гресси. Они обменялись рукопожатием.

– Я слышал, сколько стараний вы приложили, чтобы предупредить нас о наступлении висминцев, – сказал Скальер. – В наше время трудно найти честного человека, который носил бы титул барона. Естественно, о присутствующих речь не идет.

– Еще реже удается встретить в Восточной Балии командующего, который одержал бы победу над висминцами. Я поздравляю вас.

Скальер перестал улыбаться, а на его худом удлиненном лице появилось грустное выражение.

– Если это можно назвать победой. Еще одной такой атаки нам не выдержать. Нас просто загонят в море. А глядя на развалины города, я порой думаю, что так, возможно, будет даже лучше.

– Я понимаю, что вы чувствуете, Скальер, понимаю как никто другой. И прошу у вас солдат и магов именно потому, что хочу уничтожить угрозу для вашего города. – Блэксон пригладил бороду. – Наверное, свиток, который вы держите в руке, и есть ваше решение?

– Да. Прошу меня простить за то, что мы долго не отвечали. Вы же видите, у нас масса дел, мы просто задыхаемся.