Текст книги "Дневная тень"

Мэр протянул свиток Блэксону. Барон с замиранием сердца развернул его и принялся читать. Просмотрев указанные цифры, он радостно заулыбался. Впрочем, улыбка тут же сошла с его лица.

– Вы не можете себе позволить отдать нам столько солдат и магов. Вам ведь нужно защищать город!

Он передал свиток Гресси, который тоже едва сдерживал волнение.

– Зачем? – хлопнув в ладоши, спросил Скальер. – Оглянитесь по сторонам. Висминцев необходимо остановить, и вы сможете это сделать, если заберете с собой остатки нашей армии и магов. Мы расставим разведчиков и сигнальные костры на всех дорогах, ведущих из порта. Если висминцы снова нас атакуют, мы узнаем заранее и эвакуируемся на море. Вы будете командовать армией Гайерната. И да благословят вас боги.

Блэксон крепко обнял Скальера и принялся колотить его по спине, пока тот не начал отчаянно кашлять.

– Вы дали Балии шанс. Как только мы вернем Блэксон, а лагеря противника, расположенные по обе стороны пролива Гайернат, будут уничтожены, мы пойдем назад, на север, в Андерстоун. И на сей раз постараемся победить. Тогда, – он повернулся к Гресси, – тогда мы воздадим всем по заслугам.

– Скоро ваши люди будут готовы? – спросил Гресси.

– Нужно некоторое время, чтобы снарядить корабли, и, я думаю, примерно столько же, чтобы вы обсудили ваши планы с моими офицерами, я уже не говорю о небольшом отдыхе. Через два дня на рассвете будет подходящий прилив. Вот тогда и отправитесь в путь.

Блэксон кивнул.

– Давайте найдем какую-нибудь подходящую гостиницу, которой посчастливилось выстоять, и выпьем за Гайернат и нашу Балию.

Он начал спускаться по Корабельной улице, высоко подняв голову. В Блэксоне их ждет победа. Люди барона вместе с восемью тысячами солдат Гайерната прогонят висминцев туда, откуда они явились. Блэксон надеялся прожить достаточно долго, чтобы стать свидетелем того, как они будут проклинать свою глупость и дадут слово никогда больше не беспокоить барона Блэксона.

ГЛАВА 18

Фрон почувствовал его первым, хотя Хирад узнал об этом значительно позже. Денсер по-прежнему находился на связи, он хмурился, его губы беззвучно двигались. Ирейн мягко гладила его по волосам.

Остальные Вороны ничего особенного не заметили, однако волк поднял уши, а потом из его горла вырвался звук, очень похожий на жалобный визг. Встряхнув могучей головой, он начал принюхиваться к воздуху, шерсть на загривке встала дыбом, передние лапы задрожали.

Затем он отошел от печки, несмотря на то что Уилл попытался его успокоить, посмотрел налево, на другой берег реки, потом направо, на кусты, скрывавшие лагерь от посторонних глаз. В следующее мгновение он взвыл, но тут же резко замолчал и посмотрел на Хирада. Варвар мог бы поклясться, что волк хмурится, что он очень обеспокоен… Но тут его пронзила почти невыносимая головная боль.

Хирад вскрикнул, сжал голову обеими руками, попытался встать, однако упал на землю – сначала на пятки, затем на спину, высоко задрав ноги. Лицо исказила гримаса боли. Словно издалека он слышал голос Илкара, почувствовал, как его схватили чьи-то руки, пытаясь удержать бившееся в конвульсиях тело.

Ничего подобного ему испытывать не приходилось. Мозг словно размазали по внутренней поверхности черепа при помощи молотков с шипами и одновременно сжали до размеров маленького яблока. Перед глазами возникали красно-золотые вспышки, а весь остальной мир погрузился в непроглядный мрак. В ушах раздавался грохот тысяч могучих крыльев. Наступил короткий момент прояснения, и Хирад вдруг понял, что у него из носа идет кровь.

Боль имела голос. Сначала Хирад услышал его эхо и посчитал отголоском боли. Пронесся ураган шепотов – Хирад не мог до него дотянуться, он промчался мимо онемевшего сознания, затем остановился. Варвар хотел открыть глаза, но не смог. Руки и ноги тоже не желали слушаться.

«Это смерть», – подумал он.

– Нет, Хирад Холодное Сердце, не смерть. – Этот голос, приходивший к нему в кошмарных снах, он знал очень хорошо. Почему-то он принес неожиданное утешение. – Прошу простить меня за то, что доставил тебе неудобства, но они неизбежны. Первый контакт натаком расстоянии труден. Тебе скоро станет легче.

– Ша-Каан? – Путающиеся мысли сошлись в одной точке в его страдающем от почти невыносимой боли мозгу, позволив быть услышанным и слышать дракона.

– Отлично. Ты не пострадал.

– Я так не думаю. Да и «неудобства» – не совсем подходящее слово, чтобы описать то, что я пережил минуту назад.

Ша-Каан рассмеялся, и Хираду показалось, будто ласковая рука погладила его мозг.

– Ты наделен тем же бесстрашием, что я видел в Септерне. Жаль, что ты не маг.

– Почему?

– Потому что тогда наш союз был бы сильнее и полнее.

– Какой союз?

Хирад почувствовал беспокойство.

– Чтобы помочь моему Роду выжить, я должен обратиться к тебе с просьбой. Я стар, даже по меркам Каанов, однако у меня нет драконера с тех пор, как умер Серан из замка Танцующих скал. Ты единственный человек, наделенный достаточно сильной волей, чтобы ответить на мой призыв. Возможно, ты мне понадобишься, прежде чем вы попадете в мои владения.

Хирад был потрясен. А еще его охватило чувство, что ему оказали огромную честь, хотя он и не понимал, откуда оно взялось. Про драконеров он ничего не знал, если не считать того, что все они маги.

– Но что я могу? Я даже заклинания творить не умею.

– Кое-кто из Воронов способен направить энергию пространства между измерениями и позаботиться о моих ранах. А твое сознание горит так ярко, как ни у кого из твоих товарищей. Даже если я буду серьезно ранен, я смогу тебя увидеть и добраться до убежища. Прошу, дай согласие. Я научу тебя всему, что необходимо знать.

– А я смогу тебя позвать?

– Если возникнет необходимость. Хотя не обещаю, что отвечу на твой призыв сразу или смогу оказать тебе необходимую помощь. А вот ты должен откликаться на мой зов без промедления.

– Даже если я буду находиться в гуще сражения?

Хирад представил себе, как страшная боль пронзает его голову и он падает, словно от удара вражеского оружия, прямо на поле боя. Он не мог такого допустить.

– Если твое сознание будет открыто, я смогу понять, когда ты отдыхаешь, и свяжусь с тобой только в такой ситуации.

– Тогда я согласен, – сказал Хирад, прежде чем успел сообразить, что говорит.

– Отлично. А теперь скажи мне, как продвигаются ваши поиски способа закрыть разрыв?

Хирад быстро рассказал Ша-Каану о «Саване демона» все, что знал, – по правде говоря, не слишком много, и более подробно о том, какое расстояние им осталось проделать до Джулатсы.

– Поясни про «Саван демона». Какое отношение он имеет к измерениям?

– Понятия не имею, – ответил Хирад. – Мне известно лишь, что ни одно живое существо не в силах сквозь него пройти, что он тянется к самому небу и уходит под землю до самой преисподней, а тот, кто пытается через него проскочить, отдает свою душу демонам.

Ша-Каан молчал несколько минут, но Хирад чувствовал его присутствие и беспокойство.

– А почему ты выбрал меня именно сейчас? – спросил он.

– Потому что я должен выполнить миссию, которая обязательно спровоцирует нападение моих врагов, и, следовательно, я могу быть ранен. Мне необходим драконер. Так, вернемся к «Савану демона». Дай-ка я попытаюсь разобраться с тем, что у вас происходит. Ваши маги опять сотворили заклинание, которое не в состоянии контролировать. Я свяжусь со своим Родом и посмотрю, что творится в пространстве вокруг города, куда вы направляетесь. Я буду говорить с тобой завтра, когда ваше солнце пройдет зенит. Приготовься.

– Хорошо.

– Спасибо тебе, Хирад Холодное Сердце. Ты дал торжественную клятву, но ты не один. Везде, где есть маги, есть драконеры. До завтра.

Дракон исчез, и только тут Хирад сообразил, что не имеет ни малейшего понятия, что нужно делать, чтобы связаться с Ша-Кааном. Он открыл глаза.

– Боги, Хирад! Что с тобой случилось? – Над варваром склонился встревоженный Илкар.

Хирад улыбнулся. Перед глазами все плыло, тупая боль в голове неоспоримо подтверждала, что разговор с Ша-Кааном ему не приснился. Он лежал на спине, кто-то подложил ему под голову сложенный плащ. Женская рука осторожно стерла влажной тряпкой кровь, которая текла у него из носа.

– Сколько я был без сознания?

– Пару минут, – ответил Безымянный.

– Может быть, даже меньше, – добавил Илкар.

И тут раздалось низкое глухое рычание. Неожиданно Хирад увидел нос Фрона, желтые глаза волка внимательно заглянули в его глаза, и у варвара возникло ощущение, будто волк хмурится – получилось очень забавно. Впрочем, его, очевидно, удовлетворило то, что он увидел, – высунув язык, Фрон быстро лизнул Хирада в щеку и отошел в сторону.

– Его все устраивает, – заметил варвар.

– А вот несколько минут назад он ужасно нервничал, – проговорил Безымянный.

– Вы не против, если я сяду? – спросил Хирад.

Ему помогли подняться. Денсер устроился, скрестив ноги, в стороне от остальных, зажег трубку и принялся пускать кольца дыма в голубое небо. На лице у него застыло беспокойство. Уилл стоял рядом с Хирадом, ласково поглаживая бок Фрона, в окружении Илкара, Безымянного и Ирейн. Илкар протянул кружку с кофе.

– Ты уронил ту, что собирался выпить, – сказал он.

– Не помню.

Хирад чувствовал себя намного лучше: боль начала отступать, мысли и зрение постепенно становились четче.

– Итак, что же произошло? – повторил свой вопрос Илкар.

– Со мной разговаривал Ша-Каан. Сейчас он находится на землях своего Рода, в Крылатом Приюте.

– Где-где?

Хирад лишь пожал плечами. Он не имел ни малейшего представления о том, откуда взялось это слово. Ша-Каан его не произносил.

– В Крылатом Приюте. Думаю, это дом Ша-Каана. Хирад заглянул в лица Илкара и Безымянного. Первый задумался, второй был явно озадачен.

– Насколько я понимаю, новости не слишком хорошие, – произнес Илкар. – Иначе зачем ему с тобой разговаривать?

– Гораздо важнее понять, как он с тобой разговаривал, – заявил Безымянный. – Посмотри на себя. Двухдневный труп и то выглядит лучше.

– Спасибо, – сказал Хирад. – Понимаете, он боится пострадать, и ему нужен новый драконер. Если быть точным, ему нужен я.

– Что? – спросили одновременно три мага.

– Вот-вот, я ему задал точно такой же вопрос. Но, очевидно, я могу стать для него связующим звеном с нашим измерением, а вы трое сделаете остальное. Он выбрал меня, потому что знаком с моим сознанием. Ша-Каан сказал, что оно очень сильное. – Хирад гордо выпятил грудь.

– Да уж, голова у тебя точно твердая, – фыркнул Илкар.

– Ты ведь не согласился, правда? – спросил Денсер, и его слова прозвучали скорее как утверждение.

– Разумеется, согласился. Мне пришлось, – удивленно приподняв одну бровь, ответил Хирад.

– Большое спасибо, – рявкнул зитескианец.

– А в чем дело? – Хирад начал злиться. – Разве у меня был выбор?

– Был. Ты мог отказаться. Предположим, я не хочу быть драконером?

– А ты им и не стал, зитескианец. Драконер я. Ты… ну, не знаю… ты что-то вроде консорта. – Хирад сознательно выбрал неправильное слово.

Денсер вскочил на ноги.

– Ты, наверное, решил неудачно пошутить, Хирад. Если ты надеешься, что я соглашусь на роль консорта, – он выплюнул это слово, словно оно целиком состояло из вонючего гнилья, – так вот, можешь засунуть свои надежды в задницу.

– Денсер, сядь и говори потише, – приказал Безымянный и сделал вид, что встает, когда маг хотел ему что-то возразить. – Ты так орешь, что приманишь сюда висминцев. Впрочем, должен заметить, что орешь тут не ты один. Мы Вороны. Советую вам хотя бы иногда об этом вспоминать.

– Тебя там не было, – проворчал Хирад.

– Хирад, – предупредил друга Безымянный.

– Нет, вы меня выслушайте, – Хирад заговорил потише. – Я чувствовал, что Ша-Каан во мне нуждается. Не только во мне, а во всех нас – не меньше, чем мы нуждаемся в нем. Учти, Денсер, если все Казны погибнут, нас тоже ждет смерть. Наш долг его защищать. У меня не было времени с вами посоветоваться, и я поступил так, как считал правильным.

Денсер снова уселся возле костра, обменявшись мимолетным взглядом с Ирейн.

– В любом случае ты прав, времени у нас мало.

Все Вороны удивленно на него посмотрели. Они успели забыть о том, что он выходил на связь.

Илкар кашлянул.

– А что случилось?

– У нас есть всего восемь дней на то, чтобы закрыть разрыв.

Сердце Деррика переполняло ликование. Восемь дней безумной скачки привели его людей на позицию, с которой они могли атаковать стоянку висминцев у пролива Гайернат. Разведчики доложили, что лишь небольшой отряд, насчитывающий примерно сто пятьдесят воинов и рабочих, контролирует постоянный поток всего необходимого для армии из Висмина и охраняет его восточные границы.

Отряд Деррика скакал без отдыха днем и останавливался на ночлег только после наступления ночи. Лошади, конечно, долго не протянут, но конец пути уже виден. Разгромив эту стоянку, они выйдут к морю и после короткого морского путешествия смогут один день отдохнуть.

Представители четырех университетов, сто девяносто воинов и восемнадцать магов, остановились в часе пути от лагеря врага на берегу моря. Командиры обсудили план операции. Самую большую опасность представляли три сторожевые башни, на каждой из которых несли караул по три воина. Деррик приказал заняться ими всем своим четырнадцати лучникам, обеспечив их поддержкой магов. Он предпочел бы расправиться с врагом при помощи магии, но на скаку было очень трудно подготовить необходимые заклинания. Целью кавалерийской атаки послужат огромные палатки с припасами в центре лагеря.

Деррик, возглавлявший отряд кавалеристов, обратился перед боем к своим воинам:

– Эти люди захватили наши земли, они убивали и грабили. Среди вас нет никого, кто не потерял бы друзей или родных, тех, кто погиб, защищая Андерстоунское ущелье, и тех, кто отдал жизнь во время блокады Джулатсы. Одним богам известно, что происходит сейчас в Блэксоне, Эрскане, Денебре и Эймоте.

Враг не ведает сострадания. Покажите, что вы тоже можете быть безжалостными. Убивайте их, иначе они убьют вас. Я хочу, чтобы вы сравняли лагерь висминцев с землей. Восток не покорится Западу. Университеты будут жить. Мы прогоним висминцев из наших домов. Вы со мной?

От дружного вопля в небе взлетели перепуганные птицы. Деррик кивнул.

– В таком случае вперед!

И кавалерия поскакала в сторону пролива.

В лагере наконец стало тихо. Вороны сидели вокруг печки Уилла. Каждый погрузился в свои собственные мысли, но всем не давал покоя рассказ Денсера. Уилл растянулся на земле рядом с Фроном, положив руку на спину волку. Фрон оставался настороже: уши торчком, язык вываливается из пасти – охранял свою новую территорию.

Ирейн некоторое время смотрела на них, разглядев близость, которая ушла из ее отношений с Денсером. Черный маг задумчиво играл сухими листьями, посасывая давно потухшую трубку. Ирейн нахмурилась и попыталась осторожно проникнуть в его мысли, но, как и прежде, наткнулась лишь на щит, прикрывавший его сознание. Она не знала, понимает ли Денсер, что его мысли от нее скрыты. Впрочем, вряд ли он вообще что-нибудь замечает вокруг себя – он постоянно думал о «Рассветном воре» и о том, что заклинание с ним сделало.

Ирейн встала и подошла к нему. Опустившись на землю рядом с ним, она увидела, что он улыбнулся, и сердце у нее радостно забилось.

– Хочешь немного прогуляться? – предложила Ирейн. – Подойдем к воде. Сейчас ведь темно.

Денсер посмотрел ей в лицо, нахмурился, зрачки слегка расширились в тусклом свете. Как же ей хотелось, чтобы в его глазах снова загорелось желание!..

– Зачем?

– Казалось бы, понятно, – пробормотал Илкар.

– Не суйся, Илкар, – сердито оборвала его Ирейн. – Денсер, пожалуйста.

Денсер пожал плечами и, тяжело вздохнув, с трудом поднялся на ноги.

– Веди, – сказал он и махнул рукой, даже не пытаясь скрыть полное отсутствие энтузиазма. Ирейн прищурилась, но промолчала.

– Не уходите далеко, – предупредил Хирад. – Здесь небезопасно.

Ирейн отвела в сторону низкие ветки, повернула направо и пошла к реке Три. Несмотря на то что стояла ночь, луна проливала на землю яркое сияние, и девушка уверенно шагала между деревьями и кустами, спускаясь по пологому склону к границе воды.

На берегу она повернула налево и, перешагивая через лужи, вскоре вышла на небольшую, заросшую травой полянку, прикрытую со всех сторон высокими деревьями. Села на чуть сырую землю и посмотрела на широкую Три, которая несла свои воды сначала в залив Триверн, а затем и в море. В ночном сумраке река казалась серой, словно медленно ползущая по своим делам улитка. Настроение у Ирейн совсем испортилось.

Через несколько минут появился Денсер, пытавшийся разжечь свою трубку. Он явно не знал, что ему делать дальше.

– Садись, – пригласила Ирейн, похлопав рукой по земле рядом с собой.

Он снова пожал плечами и сел, не глядя на нее и стараясь держаться на некотором расстоянии.

– Почему ты со мной не разговариваешь? – спросила Ирейн, которая не очень понимала, с чего начать, но твердо знала, что должна пробиться к Денсеру, не только ради себя самой, но и ради Воронов.

– Я разговариваю, – ответил Денсер.

– О да, я получаю колоссальное удовольствие от твоих «Как дела? » и «Хорошо», Просто замечательные, чудесные разговоры!

Налетел порыв ветра, разворошил листья у ног Ирейн, запутался в ее волосах.

– ао чем я должен с тобой разговаривать?

– Боги, Денсер, разве ты не видишь, что с тобой происходит с того самого момента, как ты выпустил «Рассветного вора»? – Ее охватила ярость от его мрачного, холодного нежелания идти на контакт.

– Ничего не произошло, – с вызовом заявил Денсер. – Просто я получил знание о том, как в действительности работает магия.

– Да, и посмотри, к чему это привело. Твое знание отняло тебя у нас, у меня. Ты стал таким высокомерным, как будто вдруг мы превратились в грязь у тебя под ногами.

– Я так не думаю.

– Но впечатление складывается именно такое. Ты грубишь Илкару, рычишь на Хирада, а на меня практически не обращаешь внимания. – На глаза Ирейн навернулись слезы. Всего несколько дней назад она сидела, держа на коленях его голову, так им гордилась, так была счастлива, что он остался жив, и потрясена тем, что ему удалось сделать. Но ее чувства наталкивались на непроницаемую стену, и сейчас ее охватило отчаяние. – Что с тобой происходит?

– Ничего, – тихо ответил он.

– Именно, – взорвалась Ирейн. – С тех самых пор, как ты восстановил свою ману, ты ведешь себя так, будто тебе все равно. Будто тебе наплевать на меня, на Воронов, даже на нашего ребенка.

– Неправда. – Денсер по-прежнему не смотрел на нее.

Ирейн хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но у нее отчаянно сжималось сердце, когда она представляла себе, как он отшатнется.

– Ну, тогда поговори со мной, – взмолилась она. – Прошу тебя.

Он вздохнул, и Ирейн едва не влепила ему пощечину. Тут он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он пытается отыскать нужные слова.

– Это трудно.

– У нас вся ночь впереди.

– Вряд ли. – Впервые мимолетная улыбка коснулась его губ. – Ты понимаешь магию. Ты знаешь, сколько нужно сил, чтобы контролировать ману, и знаешь, как они уходят, когда произносишь заклинание. Еще тебе известно, что каждый маг ищет новые пути, которые помогут уменьшить потери. А мне нужные сведения преподнесли на тарелочке с голубой каемочкой. Но это далеко не все.

Ирейн ужасно хотелось его перебить, однако еще больше она хотела, чтобы он продолжал говорить. Она сомневалась, что его слова имеют какое-то значение, но была рада тому, что он наконец не молчит.

– У каждого из нас есть дело и мечта всей жизни. Похоже, нельзя допускать, чтобы твоя мечта исполнилась. – Денсер отвернулся и посмотрел на воду.

– Я не понимаю, – сказала Ирейн. – Зачем добиваться того, что тебе на самом деле совсем не нужно?

– Что ты будешь делать, когда исполнится то, о чем ты всю жизнь мечтала? – спросил Денсер. Помолчав, Ирейн ответила:

– Можно захотеть чего-нибудь другого.

– И я так думал. Но что, если ты не можешь захотеть ничего столь же грандиозного, как то, что ты совершил?

– Я… – начала Ирейн, думая, что поняла. На мгновение куски головоломки будто сложились в сложный рисунок… а потом стало ясно, что они не подходят друг к другу. – Почему ты говоришь, что у тебя ничего не осталось? Мы здесь, потому что должны закрыть разрыв. Кроме нас, никто другой не справится. Разве для тебя это не важно?

– Не знаю

– Если мы потерпим поражение, ты умрешь. Мы все умрем.

– Я больше не боюсь смерти. Я сотворил заклинание «Рассветный вор», я достиг того, что считал недостижимым. Я мечтал об этом, потому что знал: мне не суждено претворить свою мечту в жизнь. Но мне удалось, и теперь я пуст. Я получил то, что хотел, и могу спокойно умереть.

Не в силах больше сдерживаться, Ирейн влепила ему пощечину. Она вложила в нее всю свою ярость и всю боль. Однако лучше себя не почувствовала.

– Тогда живи ради кого-нибудь другого. Как насчет меня? Или твоего ребенка? – По ее щекам текли слезы. – Эгоистичный ублюдок!

Денсер схватил Ирейн за руку.

– Я сотворил заклинание, чтобы спасти всех!

– Ты сотворил «Рассветного вора» ради себя, – сердито возразила Ирейн, почувствовав, как ее вдруг охватило презрение к этому человеку. – Только удивительно, что ты не выпустил его на полную мощь. Почему бы не продемонстрировать истинный эгоизм и не взять нас всех в свою компанию? По крайней мере тебе не пришлось бы так себя жалеть.

Она встала, чтобы уйти, но его слова заставили ее замереть на месте.

– Я хотел так и сделать, но не мог, потому что люблю тебя.

Ирейн повернулась, желая врезать ему еще одну пощечину за то, что он смеет играть ее чувствами, однако что-то в его голосе ее остановило,

– Необычное заявление, – холодно проговорила она.

– Зато правдивое.

– Ты выбрал странный способ демонстрировать свои чувства.

Денсер посмотрел на нее, и его глаза засверкали в тусклом свете луны.

– Я не в силах быть тем, кто тебе сейчас нужен. Если честно, я считаю, что принес огромную жертву. Не только ради тебя, но и ради Воронов. Но тогда я не мог предать твою веру в меня. Не мог предать вас всех. И хотя «Рассветный вор» пытался соблазнить меня и заставить отдать ему весь мир, я не смог. – Он снова опустил глаза к земле.

Ирейн села рядом с ним, обняла его и принялась гладить щеку, которую ударила.

– А теперь у тебя появилось новое дело жизни, любовь моя, – прошептала она. – До сих пор ты учился разрушать, но мы с тобой кое-что создали. Ты должен сделать все, чтобы наш ребенок жил.

Неожиданно она поняла, что Денсер дрожит. Она не знала, от холода или волнения, но когда он повернулся к ней и взял ее руки в свои, у него в глазах стояли слезы.

– Я хочу этого больше всего на свете… а внутри у меня такое ощущение, будто меня обманули. Неужели ты не понимаешь? Сколько я себя помню, в моей жизни все было второстепенным по сравнению с этим проклятым заклинанием. Оно имело для меня такое огромное значение, что остального просто не существовало. Но его больше нет, и я лишился цели – ради чего продолжать жить, бороться с трудностями и побеждать. – Он провел рукой по ее щеке. – Я знаю, тебе больно это слышать, и понимаю, что так чувствовать не должен. А что если я больше никогда не смогу стать прежним? Что если не захочу ничего так же сильно, как хотел получить «Рассветного вора»?

– Захочешь, любовь моя. Поверь мне. Нужно только попытаться.

Она нежно поцеловала его, коснулась языком губ. И вдруг Денсер быстро обнял ее за плечи, потянул к себе. Ирейн готова была устремиться ему навстречу, однако оттолкнула его.

– Все не так просто, – сказала она, чувствуя, как пылают щеки и отчаянно колотится сердце в груди.

Их лица застыли напротив друг друга, и он улыбался ей знакомой, искренней улыбкой, которую она любила.

– Смотри, как здесь удобно. Мягкая трава, лунный свет, говор реки… Просто неприлично не использовать такую возможность.

– Ты не обращал на меня внимания много дней подряд…

– Нужно же когда-то начинать.

Денсер положил руку ей на грудь. Ирейн хотела отодвинуться, но не нашла в себе сил. Опускаясь на траву и чувствуя на губах его настойчивые поцелуи, она вроде бы услышала удаляющиеся в сторону лагеря шаги…

Ша-Каан отдыхал. Огненная трава ему надоела, и он проглотил только что убитого козла.

Он задумался о своем разговоре с Хирадом Холодное Сердце. Хотя его поразила сила человека, он продолжал сомневаться в правильности своего решения. Если ничего не получится, он будет жить дальше, но мысль о неминуемой смерти Хирада Холодное Сердце причиняла ему боль. Ставка сделана, а Ша-Каан никогда не относился к таким вещам легкомысленно.

Тем не менее пришла пора действовать. Он раздавил и проглотил остатки костей, заел их огненной травой и выбрался из Крылатого Приюта, велев призвать Каана, который ему понадобится.

Ша-Каан приблизился к реке и напился холодной воды. Туман над головой расступился, и возник большой молодой Каан, который, сложив крылья, приближался к земле. Он приземлился, его могучие когти вонзились в каменистый берег реки.

Великий Каан выпрямился, выгнув шею в формальном приветствии. Молодой Каан, демонстрируя уважение, опустил голову к земле.

Элу-Каан напоминал Ша-Каану самого себя в юные годы – сильный, могучий, уверенный в своих силах, однако всегда смущающийся в присутствии старших.

– Небеса приветствуют тебя, Элу-Каан.

– Ты оказал мне честь, призвав к себе, – ответил Элу.

– Есть задание. Насколько мне известно, твой драконер – маг, живущий в балийском городе Джулатса?

– Да, Великий Каан, хотя я не вступал с ним в контакт вот уже несколько циклов. Мне везло в сражениях. – Элу-Каан еще ниже склонил голову, хотя, как и следовало в подобной ситуации, очень собой гордился.

– Дело не в удаче. Тебя выручало мастерство. – Ша-Каан почувствовал, как молодого Каана переполняет радость от его похвалы. – Но сейчас мне нужно, чтобы ты отправился в пространство между измерениями и поговорил со своим драконером – если сумеешь. Маги защитили университет при помощи энергии, взятой в измерении Арак. Боюсь, ворота отдают свое могущество Аракам, а я не могу позволить им беспрепятственно проникать в Балию. Выясни, сможешь ли ты воспользоваться своим порталом, но жизнью не рискуй. То, о чем я прошу, опасно. Как только почувствуешь их наступление, улетай. Они – серьезный враг.

– Я отправлюсь немедленно. – Молодой Каан поднял голову, чтобы показать Ша-Каану свое намерение действовать.

– Элу, – сказал Ша-Каан. – Я должен получить ответ, когда потемнеют небеса.

– Хорошо, Великий Каан.

– Меня не будет здесь некоторое время – нужно поговорить с Верстами. Если я не вернусь, отыщи знак Хирада Холодное Сердце из отряда Воронов. Он находится в сознании Крылатого Приюта. Только ты получаешь разрешение туда войти после моей смерти.

– Я горжусь оказанной мне честью, Великий Каан.

– Ты еще молод, Элу, но твое сердце, ум и крылья исполнены величия. Учись у меня, и когда-нибудь ты тоже станешь Великим Кааном. – Ша-Каан расправил крылья. – Пусть Небеса тебе улыбаются.

– Благодарю, Великий Каан. Будь осторожен. Род в тебе нуждается.

Ша-Каан ничего ему не ответил. Попрощавшись с Родом, он полетел на север, в сторону океана Шедар.

В чистом небе царил покой, ветры помогали ему лететь вперед. Обменявшись приветствиями и выдав указания стражам ворот, великий дракон взлетел выше уровня облаков и некоторое время наслаждался величием светила.

Здесь, на такой высоте, покой согревал сердце, и на короткое мгновение Ша-Каан поверил в то, что в мире царит гармония. Теплый желто-оранжевый свет затопил небо, отражаясь от облаков и слегка слепя. Ша-Каан закрыл внутренние веки и настроил свое сознание на картины внизу.

Там все было спокойно. Он не видел драконов, не слышал боевых кличей, криков боли, мысленных переговоров… Довольный Ша-Каан сильнее заработал крыльями и помчался к своей цели.

Океан Шедар занимал северное полушарие. Там, где заканчивались обширные земли Дормар и Кеол, начинался океан, испещренный тут и там островами, рифами, песчаными отмелями. Могучий и величественный. Но только очень близорукий дракон не станет обращать внимание на участки суши, пусть и самые крошечные. Вереты, хотя и были морскими драконами, предпочитали строить гнезда и размножаться в пещерах.

Ша-Каан знал, где располагаются земли Беретов, и совершенно сознательно пролетел через самый их центр, прежде чем резко подняться вверх, дожидаясь их реакции. Ответ пришел практически сразу.

К нему направлялась стая Беретов – шесть сильных драконов, приготовившихся к сражению. Однако Ша-Каан заговорил, прежде чем они успели его атаковать.

– Я хочу беседовать с Танис-Веретом, – сказал он, назвав имя Старейшины Беретов и зная, что многолетнее соглашение о ненападении остановит воинов. – Я Ша-Каан.

Вереты понеслись вниз, выкрикивая сердитые предупреждения, предлагая ему проверить, что будет, если он посмеет направиться к их Родовым землям. Их голубая чешуя поблескивала в солнечных лучах, крылья уверенно рассекали воздух. Ша-Каан видел, как Вереты развернулись, оценил ловкость, с которой они двигались, и пришел к выводу, что скорее всего погибнет, если они решат его атаковать. Он медленно кружил на одном месте, в то время как Вереты образовали вокруг посетителя плотное кольцо. Ша-Каан чувствовал их благоговение и одновременно ярость, а от дракона, зависшего справа, исходили волны ненависти.

– Спускайся одновременно с нами, ничего не передавай своим соплеменникам, не издавай никаких звуков, – предупредил Берет, источавший ненависть.

– Я понимаю, – ответил Ша-Каан. – И не представляю для вас никакой опасности. Я прилетел для переговоров. Один.

– У нас принято сопровождать всех посетителей, – ответил другой, в голосе которого прозвучало почтение. – Осторожность никогда не бывает лишней.

Стая начала резко снижаться, чуть сбросив свою обычную скорость, чтобы менее подвижный Ша-Каан от них не отставал. Они направлялись к маленькому скалистому острову, границу которого отмечали пять высоких каменных башен естественного происхождения.

– Ты должен приземлиться в самом центре, – приказали Ша-Каану.

И стая улетела. Ша-Каан сложил могучие крылья и быстро сбросил скорость, чтобы опуститься между скалистыми шпилями на сырые от морской воды камни. Практически сразу океан вспенился, и на поверхности, подняв тучи брызг, появился Танис-Верет. В следующее мгновение, издав приветственный клич, словно стрела, пронзившая воздух, он взмыл в небо. Сделал в воздухе сальто и приземлился на краю острова.

– Нет ничего приятнее ветра, ласкающего влажную чешую, – заявил Танис. – А ты далеко от дома, Ша-Каан.

– У нас сложилась непростая ситуация. Приветствую тебя, Танис-Берет. – Он изогнул шею в формальном приветствии и встретился взглядом с драконом, который был ему равным.