Текст книги "Поющая для дракона. Между двух огней"

Глава 16

Уютное тепло, в котором так приятно согреваться, окутывало невесомым покрывалом. К нему я тянулась всем сердцем и всем существом. Падала в него и улыбалась, потому что нельзя иначе, когда настолько тепло.

– Шахррейн заговорил. Рассказывает, что психику Лодингера сломал Норгхар во время допроса, и что изначально это была его идея.

– Ну еще бы. Теперь все будут валить на него.

– Шахррейну это все равно не поможет.

– Рагранский архив восстановлен?

– Да, Норгхар сохранил его для себя. Предполагаю, чтобы подстраховаться и иметь возможность надавить на Аррингсхана.

– Подстраховался он хорошо, разве что оборота не предусмотрел. Как он вообще пережил твой удар?

– У него подготовка вальцгарда и сильная кровь. Сгруппировался, потом Лармернех вколол ему варганол и первичный регенератор, но он все равно еле на ногах держался, когда дотащился до кордона.

– Странно, что его не задержали, в таком-то состоянии.

– О случившемся еще никто не знал, а у него высший уровень доступа. В мое отсутствие его приказ равносилен моему, поэтому управление боевым флайсом Норгхару передали без вопросов.

– Благодаря этому мы вас так быстро нашли. По машине, на которой он вас преследовал.

Голоса ворвались в сознание – то сильные, то глухие, прерывающиеся, искаженные, как на медленной перемотке. Я заворочалась, стремясь избавиться от раздражителя и снова нырнуть в тепло. На миг воцарилась тишина, затем раздались шаги и легкий щелчок.

– Леона.

Удивительно родной голос, зовущий по имени:

– Леона.

Невероятно нежный и такой глубокий, что противиться ему было решительно невозможно. Ему, а еще легкому прикосновению к щеке, невесомому, но полному чувств.

Рэйнар…

Рэйнар!

Воспоминания обрушились волной: взрыв, крошащийся под лапами дракона камень, его и моя боль. Я подскочила. Точнее, подскочила бы, если бы не наткнулась на кольцо сильных рук.

– Тише, тише. Не так быстро.

Широко распахнув глаза, я смотрела в любимое лицо мужчины, ради которого билось мое сердце. Поверх костюма белый халат с беджем, на резких губах – усталая, но удивительно светлая улыбка. Как отражение моих мыслей. Голова закружилась, и мир вокруг тоже, слегка. Но разве это большая цена за возможность увидеть его снова?

– Рэйнар… – тихо прошептала его имя. Обняла, прижимаясь, вдыхая родной орехово-терпкий запах, глядя в сверкающие стальной зеленью глаза. – Рэйнар, я… я думала, что тебя потеряю… я…

Голоса не хватало, он сбился вместе с дыханием.

– Мне здорово повезло, что я был драконом, когда в меня угодил луч из лазерной пушки.

– Очень смешно. – Губы предательски задрожали.

– Врачи сделали все возможное и невозможное, чтобы вытащить меня как можно скорее. Хотя по большому счету все сделала ты.

Он осторожно и удивительно бережно привлек меня к себе. Наверное, так, как никогда раньше, точно я могла рассыпаться в его руках. Слезы брызнули из глаз, но я не стала этому противиться. Перехватила удивленный взгляд, а в следующий миг щеки коснулись губы. Еще раз. Еще. И еще. Там, где бежали по щекам влажные дорожки, горячее дыхание касалось кожи. Я цеплялась за эти ощущения, за эту короткую близость, просто дышала им, жила им – каждым мгновением прикосновения, каждым вдохом, каждой секундой нежности. Нежность… ей было так мало места в наших отношениях, но сейчас в его руках именно она сводила меня с ума.

Разве можно так любить?

Так отчаянно, сумасшедше… так глубоко, что каждый удар сердца под ладонями отзывается в твоем?

– Все? Больше плакать не будем?

Я замотала головой, и тогда он притянул меня еще ближе. Тепло окутало снова, но на этот раз я точно знала, почему не хочу вырываться. Рэйнар молчал, и я тоже, наверное, могла бы сидеть с ним вот так целую вечность, но реальность понемногу возвращалась. Пищанием медицинской аппаратуры и тонкими жалюзи, присобранными на окне палаты. Высокими потолками и бледно-голубыми стенами, мельтешением флайсов и аэроэкспрессов за окном. Залитым ярким зимним солнцем Мэйстоном…

– Танни!

– С ней все хорошо. И с вашим крылатым чудовищем тоже.

– Правда?

– Правда. Еле загнал ее в Скай Стрим, она собиралась поселиться в твоей палате. А до этого спасла жизнь Терграну, когда угнала флайс и отвезла его в больницу. Тебе кто-нибудь говорил, что вы очень похожи?

Радость от осознания, что Тергран жив, сменилась другим чувством.

Танни угнала флайс.

Танни… угнала… флайс?

Нет, я сейчас не могу об этом думать. Нет-нет-нет.

Осторожно выглянула из-за его плеча, Лаувайс выглядела так, словно по ней прошлись гигантским лазерным ножом.

– Защита восстановлена. – Чуть отстранившись, Рэйнар проследил мой взгляд. – А вот восстановление Лаувайс займет время.

– Но…

– У меня в распоряжении было два очень продуктивных дня.

– Два дня? Я спала два дня?

– Четыре. Еще два спал я. – Он смотрел на раскромсанный фасад. Издалека высотка выглядела как ощерившаяся металлическими занозами спица, и я накрыла его руку своей.

– Мне очень жаль, – сказала тихо.

– Мне тоже. – Он сжал мои пальцы. – Норгхар готовил это больше года, чтобы устроить накануне выборов. Теракт в Лаувайс от истоковцев, теракт в пустошах тоже с их участием.

Истоковцы? Норгхар связался с истоковцами?

Хотя чему я удивляюсь.

– Не понимаю, – прошептала я. – Но ведь даже если бы ему удалось подвинуть тебя, оставался еще Шахррейн. Тогда он еще не знал о браконьерстве.

– О браконьерстве нет.

– А о чем знал?

– Деверик Шахррейн еще со времен Райгенсфорда баловался рэгстом. – Плечи Рэйнара окаменели. – Обманчивое ощущение накатывающей силы, после такого хочется еще и еще. Первый раз он убил дракона, когда был под наркотиком, а потом уже не мог остановиться. Убивал снова и снова.

Перед глазами потемнело от скорби, звучащей в его словах.

– Рэйнар…

– На сегодня достаточно, Леона. – Он убрал с моего лба упавшую прядку. – У тебя было сильное магическое истощение после оборота. Я приглашу врача.

Оборот?

Но…

Перед глазами потемнело, картинки замелькали в воспоминаниях, складываясь в узор как калейдоскопные стекла.

Луч, бьющий из флайса, и крик, рвущийся из груди.

Смерть драконов… Боль, обжигающая, раздирающая на части.

Крики. Льющаяся с небес ярость.

Взрыв. Падение. Огни.

Возвращение остальных.

Сейчас я помнила их так же отчетливо, как раскрывающиеся за спиной крылья и огненное дыхание, текущее из груди. Как голос, зовущий назад.

Голос Шайны, которая пела мне колыбельную.

Голос Вэйлара, который…

– Как Вэйлар может быть моим братом?

Слова вырвались сами собой, но Рэйнар ничуть не удивился.

– Хорошо, что ты вспомнила сразу, – произнес он, по-прежнему не выпуская меня из объятий. – Потому что он тоже здесь. И очень хочет с тобой поговорить.

К музыкальной слабости дочери Аррингсхан-старший, отец Гердехара Аррингсхана и Шеррамел, относился снисходительно, о чем потом очень сильно пожалел. Ее роман с учителем музыки был быстрым и стремительным, когда о беременности влюбленной и напуганной девочки стало известно, делать аборт было уже поздно.

Дочь потомственного Председателя и самый обычный человек.

Это был бы скандал столетия.

Шайна Анж родилась в Ферверне, в закрытой частной клинике, куда Шеррамел отправил отец. Новорожденную отдали отцу с подпиской о неразглашении (и откровенным намеком, что держать ее подальше от мира иртханов в его интересах), а Шеррамел срочно выдали замуж. Поначалу она пыталась воспротивиться воле отца, но постоянное давление и нежелание оказаться один на один с миром (что в случае скандала было ей обещано), дали свои плоды. Она согласилась отказаться от дочери, приняла предложение и забыла обо всем, что осталось в ее прошлом.

Для нее, но не для Зингсприда и не для Шайны.

Шайна вышла на сцену и перевернула мир своим голосом. Не только мир, но и жизнь нашего с Вэйларом отца. И Гердехара Аррингсхана, для которого появление племянницы в мире иртханов означало удар по репутации семьи. Особенно в те годы, когда он только приступил к обязанностям правящего и Председателя.

– Отца убило угасание. – Сидевший рядом Вэйлар смотрел на меня, и я чувствовала себя неловко. Хотя, возможно, неловко чувствовал себя он, и это было взаимно. Зато теперь ясно, почему я так остро чувствовала его в Зингспридской опере.

– Сначала я думал, что это из-за мамы. Считал, что они были парой и когда она умерла, без нее он просто не хотел жить. Только сейчас понимаю, что после ее смерти прошло слишком много времени.

– Ты ее совсем не помнишь? – тихо спросила я.

– Нет. Я был совсем маленьким, когда это случилось. Огненная лихорадка.

Наверное, я должна была что-то сказать, но не знала что. «Мне жаль», – не те слова, которые сюда подойдут. А какие?

Вэйлар-который-кормил-булочками Марра и Вэйлар-который-злой-из-оперы были куда проще и понятнее, чем Вэйлар-мой-брат. Справиться с этим чувством было нелегко, особенно потому, что я не представляла, что с этим делать. А еще потому, что именно Вэйлар вытряс из Аррингсхана правду о моем происхождении. После того как мы с ним поругались, он поехал прямиком к Председателю, чтобы во всем разобраться. Глядя ему в глаза, спросить, почему Аррингсхан собирается надеть на меня пожизненный таэрран.

Узнал. Не только про таэрран.

Со слов Аррингсхана, у Шайны и нашего с Вэйларом отца было чуть больше, чем просто роман – слияние огней, от которого отец решил отказаться. Так же, как и от нее, и от меня. Не знаю, было ли здесь дело в долгих «душещипательных» разговорах с Аррингсханом, который убедил его не разрушать репутацию (свою и его), или в чем-то еще, но Шайна осталась одна и решила уехать.

Чтобы погибнуть при налете в Рагране.

Рассказывая правду Вэйлару, Аррингсхан рассчитывал на его благоразумие, особенно перед грядущими выборами, после которых Рингисхарр должен был занять место правящего. Пятно на репутации, сверкающее ярче, чем Вайовер Грейс, особенно перед отставкой, ему точно было не нужно. Вряд ли Аррингсхан задумывался, что Вэйлар может рискнуть своим положением и раскроет тайну. Потому что все судят по себе.

А Вэйлар выбрал меня.

Об этом рассказал Рэйнар, после того как врачи меня разве что под микроскопом не рассмотрели и не убедились, что со мной все в порядке. Кстати, главным показателем было именно то, что моя память восстановилась сразу и полностью. Оборот действительно стирал личность иртханов, но стирал потому, что у последних оборачивающихся в прошлом не хватало сил на мгновенный обратный. Задержавшись в драконьей ипостаси, они теряли связь с миром и память. Мы же с Рэйнаром сделали то, что в последний раз удавалось иртханам в далекой древности.

Наш оборот всколыхнул множество вопросов в научных кругах и среди людей, легенда перестала быть просто легендой. После раскрытия информации предположений было множество, драконологи в прямом эфире строили теории о том, что сила иртханов возвращается. Сила, позволяющая им оборачиваться в зверя и обратно. Впрочем, до «обратно» еще должно было пройти время, в прошлом иртханы были способны удерживать сознание человека около суток. Рэйнар продержался несколько часов, в моем же случае счет вообще шел на минуты, но это ничего не отменяло.

И, кажется, я действительно этим гордилась.

Гордилась своим мужчиной, который спас город и меня. Случись Норгхару увести меня в пустоши, вряд ли я сейчас лежала бы на этой кровати.

Гордилась собой, потому что именно я сумела его вернуть.

– Думаю, отец действительно сожалел, Леона. Просто уже не мог ничего исправить. Но я могу.

– А хочешь?

Вэйлар удивленно посмотрела на меня, и я пожала плечами.

– Мне не хотелось бы думать, что это только из чувства долга.

– Долги здесь ни при чем, – сказал истинный серьезно, глядя мне в глаза, и грудь обожгло так, что я поняла – правда.

А еще поняла, что действительно хочу попробовать. Хочу, чтобы у меня был брат. Ведь именно он вытащил мое угасающее сознание из пламени драконицы, именно благодаря ему я вспомнила слова колыбельной, которую мне пела мама. Первая мама. Мне, можно сказать, повезло. У меня их было две, и обе любили меня до безумия.

И я тоже… любила.

Поскольку обещала Рэйнару больше не плакать, пришлось задрать голову к потолку. Ненадолго. И сделать вид, что любуюсь встроенными светильниками.

– Спасибо, – тихо сказала я.

– Спасибо, что согласилась выслушать.

– Глупости не говори, – улыбнулась. – Если бы не ты, я бы сейчас урчала, запертая в ангаре Скай Стрим.

Возле теплых глаз собрались лучистые морщинки.

– Драконы в неволе не живут.

– Скажи это Рэйнару.

Вэйлар поднялся и неуверенно подошел к кровати. Спинку подняли, чтобы я могла сидеть, а вот вставать мне категорически запретили. Наверное, не надо говорить, что «категорически» исходило не от врачей. Поэтому сейчас я просто чуть приподнялась, и Вэйлар шагнул ближе. Мы обнялись неуверенно и немного скупо, но, возможно, так и должно быть. Я чувствовала легкое напряжение, исходящее от него, и могла сказать, что чувствую то же самое.

– Выздоравливай. – Он так же мягко отстранился.

– Да я уже вроде. – Погладила покрывало. – Ты сразу в Зингсприд?

– Да, собственно… я ждал только, пока ты очнешься, чтобы с тобой поговорить.

– Скучать тебе точно было некогда.

– Это правда.

Пока Рэйнар был без сознания, Вэйлар вызвался оберегать город, и Совет утвердил его на время разрешения чрезвычайной ситуации. Теперь, когда правящий вернулся к своим обязанностям, задерживаться здесь брату не имело смысла. Брату… Это осознание мне еще предстояло распробовать. Я посмотрела в его глаза и вдруг отчетливо поняла, что хочу в самом скором времени увидеться с ним снова.

– Ты приедешь на премьеру?

Вот теперь Вэйлар широко улыбнулся.

– Обязательно. Не думала же ты, что я пропущу такое событие?

В той части палаты, где в море цветов от самых разных людей (у меня даже в лучшие времена в Ландстор-Холле такого не было) постоянно добавлялись новые букеты, были и букеты от помирившихся Лэм и Дрэйка с припиской: «Прости идиотов», от Хейда, от коллег с самыми теплыми пожеланиями. Гроу ограничился карточкой: «Жду в понедельник», а подпись к букету снежно-зеленых ларн с лепестками, подернутыми бахромой, гласила: «Моей Люси».

– Ты же не любишь музыку.

– С тобой и Карин ее сложно не любить. До сих пор со стыда сгораю, что ей пришлось уйти с «Артомеллы».

Я приподняла бровь.

– Она очень тонко меня чувствует, и когда я разозлился… – Вот теперь Вэйлар выглядел смущенным. – В общем, она предложила просто погулять по городу, потому что у нее разболелась голова. До меня только потом дошло, что все это было из-за меня.

– Любовь – такая штука, да, – фыркнула я и тут же добавила уже мягче: – Жду вас вместе с Карин.

Мы еще раз обнялись на прощанье, и Вэйлар направился к двери. Уже почти вышел, когда я поспешно спросила:

– Как его звали?

Он остановился. Медленно обернулся ко мне.

– Дархарр.

– Я тоже думаю, что он хотел все исправить.

Мгновение, удивительно долгое, мы смотрели друг на друга, а потом Вэйлар вышел.

Дархарр. Почему-то именно это имя не вязалось с волосами цвета вспышки на солнце, а с каким? Пока я даже представить не могла.

Как-нибудь попозже попрошу у Вэйлара фотограммы.

Когда буду готова. Когда мы оба будем готовы вместе их посмотреть.

Я не хотела рассматривать официальные снимки в сети, хотела увидеть его другим. Таким, каким его знала Шайна… мама.

Таким, каким она его полюбила.

И может быть (мне очень хотелось в это верить), она все-таки сумела его простить. Пусть даже он простить себя так и не смог.

Шеррамел Аррингсхан влюбилась в учителя музыки и подарила миру мою маму. Шайну Анж, «шелковое сопрано», которое ярко, но так недолго звучало над Зингспридом. Иртханессу-полукровку, чувство вины перед которой сжигало моего отца изнутри.

Вины ли?

Я сидела спиной к двери и смотрела на покореженную Лаувайс. После всего, что узнала, точнее, после разговора с Вэйларом я постоянно думала о родителях. Сильный иртхан, истинный, отказывается от женщины, с которой у него было слияние огней. Только потому, что она полукровка? Из-за того, что боится за свою репутацию или семьи?

Нет, что-то здесь не сходится.

«В моей семье таэрран была не принята. Отец считал это дикостью, и я с ним согласен».

Определенно не сходится.

Если бы Дархарр Рингисхарр был ярым приверженцем традиций, таэрран не вызывала бы в нем негодования. Ни у него, ни у Вэйлара. Да и не мог иртхан, оставивший беременную женщину, вырастить такого сына.

Я потерла пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. Ответ ведь где-то совсем рядом, на поверхности, просто постоянно ускользает. Мы все слишком сосредоточены на том, что произошло в Мэйстоне, а история, оставшаяся в прошлом… кому она сейчас нужна?

Мне.

Мне нужна. А еще Вэйлару, потому что я чувствовала его растерянность: он тоже не понимал, как его… наш отец мог так поступить.

– Леона, ты готова?

Я настолько задумалась, что прозевала появление Рэйнара. Он подошел и остановился рядом со мной, а я закусила губу.

– Скажи, что может заставить сильного иртхана отказаться от женщины, которую он любит?

– Отсутствие любви? – Рэйнар нашел мою руку и сжал пальцы. – Леона, я понимаю, это принять нелегко, но…

– Подожди. – Я повернулась к нему. – Но если бы он ее не любил, откуда взяться угасанию? Это как-то связано с огнями?

Он нахмурился.

– К чему ты клонишь?

– Я просто хочу понять.

– Нет. С огнями это не связано. – Рэйнар смотрел мне в глаза. – Только с чувствами.

С огнями это не связано, значит…

В голове словно что-то щелкнуло, и пазл сложился окончательно.

– У них не было никакого слияния!

Я вскочила так резко, что голова закружилась. Он попытался меня придержать, но я вскинула руку.

– У них не было слияния, Рэйнар! Просто не могло быть. Шайну отдали моему деду, учителю музыки, с единственным условием: он не подпустит ее к миру иртханов. Так бы и случилось, если бы Дархарр Рингисхарр не любил музыку и не увидел ее в «Артомелле». Понимаешь?

– Не совсем.

– У нее не было пробуждения огня! – Я отстранилась. – Рэйнар, ты же сам мне говорил, что это происходит после освоения ментальной магии, постепенно, а спонтанное пробуждение способно спалить дотла. Как случилось бы со мной, только у меня был ты, а у нее? Кто бы спас Шайну, если бы в ней проснулся огонь?

– Возможно, в эту минуту с ней рядом был твой отец.

– Нет, – сказала я и решительно покачала головой. – Нет.

– Почему ты так уверена?

– Потому что он не мог отказаться от женщины, с которой у него произошло слияние огней! И если честно… не думаю, что он вообще от нее отказывался.

Вот теперь Рэйнар нахмурился по-настоящему.

– Поясни.

– Когда Дархарр встретил Шайну, он уже два года был вдовцом, и у него уже был наследник. Зачем ему отказываться от нее, особенно если он чувствовал силу ее огня, пусть даже и не знал о родстве с Аррингсханами? А вот Аррингсхану сейчас больше всего нужно прикрыть свою задницу. Представляешь, если наружу вылезет вся эта история? Да за его репутацию тэрринга не дадут. Но очень удобно преподнести Вэйлару версию, в которой наш отец предстает, мягко говоря, не в лучшем свете. Разумеется, мы можем рассказать об этом всем, но тогда разрушим и репутацию Рингисхарров.

Рэйнар приподнял брови.

– Ты хоть понимаешь, насколько это серьезное обвинение?

– Я хочу поговорить с Аррингсханом.

– Леона…

– Сейчас. Рэйнар, пожалуйста.

Он продолжал хмуриться, и я легонько коснулась его щеки.

– Пожалуйста, позволь мне с ним поговорить.

Он покачал головой.

– Ты уверена, что справишься с эмоциями?

– А надо ли? – Приподняла брови. – С ними справляться? Дай мне телефон. На вызов с моего Аррингсхан просто не ответит.

Лицо его окаменело, и я уже начала думать, что за мобильный придется побороться, но неожиданно Рэйнар просто протянул его мне.

– Начни разговор с Норгхара, – произнес он. – Он вполне мог такое раскопать, в это Аррингсхан поверит. И еще. Вот это приложение позволяет запустить запись в обход системы связи.

– Ты знаешь, что я тебя люблю? – улыбнулась.

– Тебе придется это доказывать. – В отличие от меня Рэйнар оставался абсолютно серьезным. – Очень долго доказывать. Я буду за дверью.

Не позволив мне ответить, он развернулся и вышел, а я раскрыла список контактов.

Сейчас мне было как никогда страшно, потому что… оставался один шанс на миллион, что я ошибаюсь. Крохотная вероятность, и тогда игра с Председателем может очень дорого мне обойтись. Но вряд ли это перевесит желание восстановить доброе имя отца. В глазах Вэйлара, в своих собственных, в глазах того, кто мне доверился и сейчас дожидается за дверью.

Глубоко вздохнула, нашла имя Аррингсхана и нажала «вызов».

– Доброго дня, местр Халлоран. – Голос Председателя звучал очень сухо, словно из него выжали остатки эмоций.

– Эсса Ладэ. Или местрель Рингисхарр будет лучше? – Я включила видеосвязь и очаровательно улыбнулась.

Короткая пауза завершилась еще более сухим:

– Рад видеть вас в добром здравии.

Судя по выражению лица Аррингсхана, он был «рад» настолько, что мне полагалось сдохнуть на месте в жутких корчах. Как я вообще могла находить его приятным? Великая сила – пресс-служба и СМИ.

– А я вас нет. – Я прошлась по палате, позволяя ему увидеть, что мы разговариваем наедине. – Шайне вы тоже говорили, что она разрушит его жизнь до основания? Самая обычная женщина, несмываемое пятно на репутации сильного иртхана? Втерлись к ней в доверие, заставили отказаться от моего отца и уехать.

Я ведь тоже думала о том, что могу навредить Рэйнару. Думала всерьез после разговора с Аррингсханом, но… у меня была Танни. А у Шайны отец, которому убедительно намекнули, чтобы держал дочь подальше от иртханов. Что он мог ей посоветовать?

Эмоции хлынули через край, и я даже не пыталась их сдерживать. Чем естественнее, тем лучше, верно?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – жестко произнес Председатель.

– Неужели? Это ведь вы привезли Эрмину Ладэ с маленьким ребенком в Зингсприд.

Блеф – дело опасное, но выбора у меня не было, особенно теперь. Раньше я думала, что мама поехала в столицу потому, что там проще устроиться, но сейчас все предстало в совершенно ином свете.

Не давая ему опомниться, быстро продолжила:

– Точнее, ее привезли по вашему приказу, когда разыскали после налета. Ферн Норгхар любитель подстраховаться, а предатели найдутся всегда.

Я подошла к окну.

– А что вы сказали моему отцу? Что Шайна уехала, сбежала от него, что нужно оставить ее в покое? Хотя нет, подождите, скорее всего, вы говорили, что поможете ее найти, ведь в вашем распоряжении такие ресурсы! Искренне сочувствовали его горю, когда простая девчонка с волшебным голосом испугалась ответственности и опасного мира иртханов. Он ведь даже не догадывался о том, что Шайна наполовину иртханесса, и она – тоже.

Каждое слово звенело от ярости и боли, мне казалось, что еще чуть-чуть, и я выдохну огонь. Прямо так, в человеческом обличье.

– И когда случился налет, вздохнули с облегчением, потому что теперь вашему другу было некого искать. Точнее, было кого, но вы сообщили, что Шайна и ребенок погибли, а Эрмине Ладэ навешали драконьей чешуи на уши о том, что отцу я не нужна. Вы же всегда работаете по одной схеме, правда? На юбилее вы пригласили меня, чтобы выяснить, знаю ли я что-то, чем живу, какие у меня цели. Неужели вы ни разу не задумались о том, что убили их? Лучшего друга и племянницу? Не угасание, не случайный налет в Рагране, а именно вы!

Я выдохлась и замолчала, Аррингсхан тоже молчал на удивление долго. Я уже начала думать, что все было зря, но потом он все-таки произнес:

– За все, что я тогда сделал, я уже ответил. Сполна. Я потерял семью, эсса Ладэ, считаете это недостаточным искуплением?

– Я сожалею о вашей семье, местр Аррингсхан, – сказала тихо. – Действительно сожалею. Но вам не сочувствую. Вы своими руками погубили всех, кто вам доверял и с кем вы могли бы быть счастливы.

– Не тебе жалеть меня, девочка. – В голос ворвался рокот бушующего океана, который больше не вызывал никаких чувств. Ни страха, ни наивного восхищения, ни-че-го. – И тем более не тебе меня судить.

– Это уж точно.

Выключила запись, открыла мессенджер. Выбрала всех правящих, включая Аррингсхана, поставила в копию Вэйлара и нажала «отправить». Дождалась, пока Председатель откроет сообщение, а после…

Наши взгляды встретились. На один короткий миг.

– Прощайте, местр Аррингсхан, – сказала я.

И нажала отбой.

– Ай!

– Не капризничай.

– Все равно ай, – сказала я.

Теперь я понимала, зачем нужна личная гостиная в Скай Стрим: чтобы лежать на диване, задрав ноги. Положив голову сестре на колени, и чтобы та плела из твоих волос кучу джумбийских косичек (это новое увлечение у нее появилось в те дни, пока я крепко спала в гибернационной капсуле). Как сказала Танни, ей просто нужно было чем-то успокоить нервы.

– Ты мне лучше объясни, как ты додумалась угнать флайс. А главное, откуда ты знаешь, как им управлять?

– Ругаться не будешь?

– Я похожа на ту, кто в состоянии ругаться?

– И запрещать ничего тоже не будешь?

– Зависит от того, что именно ты мне расскажешь.

После приезда в Скай Стрим меня сразу проводили в комнаты. Спустя десять минут сюда влетела запыхавшаяся Танни, следом за ней Марр, и понеслось. В смысле мы наобнимались за всю жизнь, когда моя сестра зажимала свои обнимашки, и еще лет на десять вперед. Марру тоже перепало ласки, шариков с беконом и моей искренней благодарности в виде килограмма вяленого мяса, которое я заказала прямо сюда. Особенно когда выяснилось, что до флайса Терграна дотащил именно он. Кто еще, кроме сестры, мог вспомнить о ездовых виарах в наше время? Правильно, никто. А она вспомнила. Впрочем, как и о том, что в прошлом виары вытаскивали раненых с поля боя.

– В общем, мы с Имери, – Танни принялась теребить заплетенную косичку, – и с ребятами учились водить, когда никто не видит. У старшего брата Дерна есть флайс, и мы его… заимствовали. Иногда.

– Мм…

– Учились сигналку обходить своими силами с помощью одного чувака через закрытую сеть. Потому что его брат, если двинет, потом не поднимешься.

Ну а что я говорила? Вот такая чудесная у меня сестра.

– Вам в голову не приходило, что вас может поймать полиция?

– Не поймала же, – фыркнула она, а потом добавила совершенно серьезно: – Я когда увидела Марра в ступоре и что тебя нет… Рэйнар не отвечал, а Лаувайс развалилась… меня так никогда не колотило. Я поняла, что сейчас сяду посреди гостиной и буду выть.

– Погоди-ка, но Марр же действительно был в ступоре.

– Ну так… я его тащила в холл под соседскую истерику. Все метались, ломились к лифтам, чтобы спуститься на нижние уровни, помогать никто не хотел. Тергран еле-еле шевелил губами, но приказ снять сумел. Правда, потом снова вырубился.

Я прикрыла глаза, представить, что творилось в доме, было несложно. Примерно то же самое творилось в Рагране в ночь, когда умерла Шайна.

Знала ли Шеррамел о том, что ее дочь погибла? Или на самом деле предпочла забыть обо всем навсегда? Танни была рядом, поэтому я сдерживала себя от желания залезть в справочную за номером деда. Или за номером Шеррамел. Я одновременно хотела с ними поговорить и боялась… сама не знаю чего. Просто боялась.

Возможно, того, что Шеррамел больше Аррингсхан, чем Трингард.

Того, что для потерявшего дочь отца я стану всего лишь болезненным напоминанием из прошлого.

Небо, какая же Шайна была молоденькая. Как мало она жила.

На глаза снова навернулись слезы, и я закусила губу.

– Эй, – сказала сестра, – не куксись. У нас же все хорошо.

– Да, – ответила я после паузы. – Все просто чудесно. И ты молодец. Правда.

Танни слегка покраснела.

– Хочу в понедельник вернуться в школу. – Она потерла ладони и принялась опять за плетение косичек. Умявший вяленое мясо Марр блаженно урчал.

– Ты уверена?

– Более чем. Здесь скучно и делать нечего.

– А где ты собираешься жить?

– В нашей квартире, разумеется. Просто замок сменим.

Мои «потерянные» ключи нашлись у Армаса Лармернеха, ненавидевшего Халлоранов. Листерн Халлоран в далеком прошлом вышвырнул его отца из администрации города за какие-то махинации. Но поскольку кадры подбирал и проверял Норгхар, этот факт благополучно был скрыт, как и многое другое. Теперь вальцгарда ожидал внутренний суд – точно так же, как Шахррейна.

– Не переживай. Со мной будет Имери. – Танни ткнула меня в плечо.

– После того что ты рассказала про флайс, это определенно обнадеживает.

– Не будь занудой!

– А ты обещай, что больше не будешь угонять флайсы.

– Даже чтобы спасти кому-то жизнь?

– Ладно, – согласилась я. – Чтобы спасти жизнь, можно. Но не чаще раза в год.

Танни неожиданно выпустила косичку, а потом крепко-крепко меня обняла.

– Знаешь, – серьезно сказала она, – я рада, что ты не играешь Артомеллу. Героически умирать даже понарошку – не самая приятная штука. Ну, мне так кажется.

– Не знаю, – улыбнулась. – Не пробовала.

– И не пробуй! Если попробуешь, я буду угонять флайсы в два раза чаще. Нет, в три.

– Не стану. И надеюсь, тебе больше никогда не придется их угонять.

– Ох, Леа… просто представить не могу. Моя сестра – дракон. Драконища!

– Умолкни.

– Не-а. – Она улыбнулась. – Ты была такая красивенькая… Рыженькая. И очень грозная.

Эксклюзив канала «Соларс Ван» мы просмотрели раз десять. Я действительно была рыженькая. Истинная драконица. А когда оборачивалась в себя, вокруг меня стелилось рыжее пламя, напоминающее полупрозрачный огонь. Наверное, это можно было бы назвать красивым, если не знать, что всему этому предшествовало. Я знаю, что эту пресс-конференцию буду пересматривать еще очень долго. Конечно, не потому, что она стала поворотной точкой в нашей с Рэйнаром истории. Не потому, что после нее мне начали присылать букеты совершенно незнакомые люди.

Из-за того, что он сказал. Перед Мэйстоном. Перед всей Аронгарой. Перед всем миром.

– Я мог бы долго говорить о том, как сильно я тебе благодарен, Леона. Но я скажу проще: я тебя люблю.

– Поверить не могу, что Ирргалия на это пошла, – произнесла местра Халлоран, откладывая салфетку.

Выражение ее лица сейчас напоминало то, с каким она впервые вышла меня встречать.

– Тебя еще что-то удивляет? – Энтар усмехнулся и покрутил бокал в руке, рассматривая на свет.

Ему назначили повторное испытание после Смены Времен, причины «провала» были обнародованы, и Шахррейна-старшего сняли очень быстро. Теперь его ожидало внутреннее разбирательство, равно как и его сына. Когда встал вопрос о смертной казни Деверика, в Совете начались серьезные разногласия из-за того, что они с Ирргалией стали парой. Как выяснилось, парой они были только на словах и на публике.

Местрель Стоунвилл сразу же сбежала к отцу во Флангстон, откуда во всем призналась. Разумеется, со свойственной ей особенностью все представлять: якобы они с Девериком действительно собирались стать парой, и, чтобы его поддержать, она притворилась, что ей стало плохо на поединке. Ирргалия со слезами на глазах возмущалась жестокостью несостоявшегося жениха (правда, недолго). Из-за махинаций дочери тень подозрений падала и на Стоунвилла. Разъяренный, он практически сразу запер ее в личной резиденции.