Текст книги "Поющая для дракона. Между двух огней"

Глава 7

Сюрприз поджидал на стоянке. Едва шагнула из лифта, как ко мне бросилась репортер в темно-синем костюме. За ней на всех парах летел оператор, камера которого нацелилась прямо на меня.

– Эсса Ладэ, добрый день! Меня зовут Илен Хаймер, «Мэйстон Хот», канал номер один в городе. Всего несколько слов для наших зрителей!

Канал «номер один» специализировался на рейтинговых шоу и сплетнях, которые собирали по всему Мэйстону. Помня заветы Хейда, я покачала головой и просто ускорила шаг. Сейчас мне бы очень пригодился Дыр-Дыр или даже парочка безопасников, которые сопровождали меня в Зингсприде. Чтобы профессионально оттеснить журналистку, которая намеков явно не понимала. Она забежала вперед и решительно преградила мне путь. Не успей я остановиться, влетела бы в нее на полном ходу.

– Эсса Ладэ! Правда ли, что вы с местром Халлораном познакомились в Ландстор-Холле? Как это произошло? Он приходил на ваши выступления? Часто?

Стоит отдать им должное, они с оператором действовали на удивление слаженно, протиснуться между ними не представлялось никакой возможности.

– Без комментариев.

– Вы встречались где-нибудь еще? Что вас связывает на самом деле?

– Илен, я не даю комментариев, – повторила спокойно. – Все интересующие вас вопросы вы можете задать моему агенту. Сейчас я опаздываю на работу, поэтому прошу меня извинить.

– Мы могли бы встретиться после. Над чем вы сейчас работаете? Вы оставили Ландстор-Холл из-за денег?

– У меня нет времени. – Я попыталась пройти, но она снова шагнула мне наперерез.

– По какой причине вы отказываетесь разговаривать? Вам есть что скрывать?

Вот тут мое терпение лопнуло. Я расправила плечи и посмотрела на нее сверху вниз. Несмотря на то что мы были одного роста.

– Вы вторгаетесь в мою личную жизнь и личное пространство, – отчеканила холодно. – Немедленно уйдите с дороги.

Треугольное личико журналистки исказилось, тем не менее она махнула рукой оператору. В спину мне ударил продолжительный комментарий, вслушиваться в который я не стала. С трудом сдерживалась, чтобы не ускорить шаг и не сорваться на бег. Несмотря на всю мою публичность, с журналистами я имела дело лишь однажды, когда Эвель захотела засветить меня в кадре в передаче про Ландстор-Холл. Было это на пару минут, и моя роль ограничилась словами о том, как чудесно я чувствую себя на малой сцене.

Журналистский флайс с эмблемой телеканала (раздуваемый ветром огонь в белом кружке) застыл за перегородкой, занимая сразу два места на временной парковке. К счастью, места для заказных флайсов были самыми дальними, и вряд ли ожидающий меня водитель заметил, с кем общались визионщики. По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться. Телефон пиликнул, через приложение оповещая о близости транспорта, и я огляделась. Неприметный серо-голубой флайс с логотипом компании, услугами которой я всегда пользовалась, стоял чуть поодаль. Быстро зашагала к нему.

– Доброе утро, эсса. Куда летим?

Сердце все еще бешено колотилось, но уже понемногу замедляло темп.

– Доброе утро. Мэйстонская опера.

– За-ме-ча-тель-но! – Он коснулся панели управления, бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида и залип.

М-да.

Меня теперь что, все в лицо узнавать будут?

Водитель откровенно пялился, пока мы направлялись к воздушному рукаву. Я же включила планшет и углубилась в изучение партии. Правда, сосредоточиться не получалось никак. Строчки скользили перед глазами и отказывались укладываться в голове. Выспаться мне сегодня удалось относительно, потому что сначала я полночи читала про Шахррейна, а потом ворочалась с боку на бок.

Противником он оказался серьезным. Род Шахррейнов был достаточно древним и однажды уже претендовал на то, чтобы возглавить город, но на выборах с большим перевесом победил дед Халлорана. Внешне Деверик ничем не напоминал своего отца, высокий и атлетически сложен. Многие женщины назвали бы его красавцем, но, на мой взгляд, был слишком слащав. Чересчур пухлые для мужчины губы и взгляд, однозначно выражающий превосходство над всеми, кто на него взирает. Если его предок смотрел на избирателей так же, то вряд ли ему стоило рассчитывать на их голоса.

Райгенсфорд Шахррейны возглавляли не просто так: когда последний из рода основателя умер, не оставив наследников, по завещанию земли и Академия отошли именно им. В прошлом предок Шахррейна сочетался браком с Эгринерией Райгенсфорд, и это стало одним из самых известных слияний сильнейших родов в Аронгаре. Насколько я поняла из интервью, статей и прочего, Шахррейн решительно настроен на победу. Не знаю, проходил ли в прошлом поединок силы, но в этот раз… он состоится так или иначе. Пусть даже причина у него другая, от исхода схватки зависит очень и очень многое.

Я закусила губу, глядя на свое отражение в погасшем планшете.

За вчерашнюю ночь несколько раз открывала телефонную книжку и смотрела на знакомый номер. Сама не знаю, зачем это делала, я и так помнила его до последней цифры.

– Пробка серьезная, – сообщил водитель, возвращая меня в реальность. – Если хотите, попробую уйти на обводную, но можем встать и там.

Глянула в окно – изгибающаяся вереница флайсов протянулась разноцветной лентой в кайме аэромагистрали. За последнее время я настолько отвыкла от утренних пробок, что как-то об этом не подумала. Повезло или нет, но вчера нам удалось проскочить нормально, зато сегодня мы зависли основательно. Если в ближайшие минуты не сдвинемся с места, можем серьезно опоздать.

– Поднимайтесь на верхнюю, – сказала я, протягивая водителю документы. – Я заплачу разовый налог.

До ближайшего рукава мы добирались минут десять, и ровно столько же понадобилось, чтобы домчаться до Мэйстонской оперы по верхней аэромагистрали. За это время мне пришло еще несколько писем, одно из женского журнала, другое с просьбой принять участие в ток-шоу «Огни Мэйстона» и от каких-то изданий, о которых я даже не слышала. Я переслала их Хейду, а потом удалила из папки, когда мы пошли на снижение. В здание оперы влетела, на ходу выворачиваясь из куртки и прикладывая документы к турникету.

Под распевку нам, основному составу, отвели две общие гримерные как раз напротив шкафчиков для вещей. В просторной комнате зеркала располагались друг напротив друга, создавая бесконечно уменьшающиеся коридоры. Отполированные полы были натерты до блеска, на диванчики для отдыха в художественном беспорядке свалили сумки. Сейчас в гримерной звучали разные голоса, как в зоосаде с виарами, собранными со всего мира. Оставалось только порадоваться, что я потратила сорок минут на сонное моргание в зеркало ванной и распевалась дома.

– Привет! – на бегу шепнула Тарине и остальным.

В ответ рыженькая помахала мне, а Инис улыбнулась, не прерывая своего занятия.

Певицы из лагеря Стена сделали вид, что меня не заметили, только Кармина хмыкнула.

– Явилась наша звездочка, – проворковала она. Видимо, уже распелась, потому что сейчас изучала себя в зеркале, а сладости в ее голосе хватило бы, чтобы слепить двух драконов намертво. – Уверена, что у тебя получится затмить нынешний успех? Известнее ты уже вряд ли станешь.

– Если ты уже сейчас так интересуешься моей жизнью, боюсь представить, что будет после премьеры. – Я очаровательно улыбнулась.

Кармина скривилась, но ответить не успела, у меня завибрировал мобильный. Вытащила телефон из сумки и с трудом удержалась, чтобы не повторить гримасу Кармины – звонила Броджек. Видимо, решила утрясти последние формальности, потому что теперь моя подпись на документах не требовалась. Танни сказала, что с возвращением все решит сама, и, вспоминая советы Лэм, я возражать не стала.

– Слушаю. – Вышла в коридор и плотно прикрыла дверь в гримерную.

– Доброе утро. Эсса Ладэ?

Я немного зависла, потому что из динамика донесся мужской голос. Даже еще раз взглянула на экран, но звонок действительно был от Мильмены Броджек. То есть из школы.

– Эсса Ладэ? – повторили чуть громче.

– Да, это я.

– Меня зовут Гемир Рагсон, со вчерашнего дня я исполняю обязанности директора школы, где учится ваша сестра Танна Ладэ.

Исполняет обязанности?

– Я бы хотел встретиться и переговорить с вами по поводу неприятной ситуации, которая недавно была. По закону Мэйстона ваша сестра уже совершеннолетняя, но мне все равно не хотелось бы оставлять это без внимания.

Поскольку я молчала, повисла неловкая пауза. За это время я успела придумать два варианта, в одном из которых директрису сожрал дракон, а в другом – совесть. Оба выходили чересчур фантастическими.

– Простите, эсстерд Рагсон… я не совсем поняла. А что случилось с Мильменой Броджек?

– Эсстерда Броджек уволена. – Мужчина помолчал и добавил: – Сможете сегодня подъехать в школу?

К счастью, за время, что он говорил, я уже немного пришла в себя.

– Я сейчас очень поздно заканчиваю. Не раньше восьми.

– Я тоже, – донеслось из динамика. – Если сумеете приехать к девяти, я вас дождусь.

Прикинула, во сколько мы закончили вчера, и кивнула.

– Хорошо.

– Договорились. До встречи, эсса Ладэ.

– До встречи.

Я нажала отбой как раз в тот момент, когда в коридор выплыла Кармина с подругами. Заметив меня, она гордо передернула плечиками и направилась в сторону сцены. Я же вернулась в гримерку, пытаясь переварить новость об увольнении Броджек.

Директриса уволена.

А Танни мне даже ничего не сказала. Кстати… почему она мне ничего не сказала?

– Леона! – Рыженькая как раз закончила распеваться и рылась в сумке. – О! Вот!

С видом победительницы извлекла заколку.

– Пойдем?

– Пойдем, – согласилась я, убирая телефон и вытаскивая планшет.

По словам Рагсона выходило, что он исполняет обязанности директора с понедельника. Но когда мы с Броджек разговаривали на прошлой неделе, чемоданного настроения не было заметно ни по ее лицу, ни в кабинете, куда обычно стаскивают всякие коробки и пакеты для переезда. Вела она себя более чем уверенно, да еще и приложила все силы, чтобы оставить Танни в школе до конца года. И если отбросить фантастическую версию с совестью, остается одно.

То есть один.

Дракон, который обещал все исправить.

– Кармина интересовалась твоей татуировкой, – шепнула Тарина, когда мы шли по коридору. – Спрашивала, не знаю ли я, в каком салоне ты ее делала, и кто мастер.

Я чуть не подавилась воздухом. Просто слишком отчетливо представила, как Кармина звонит Рэйнару и спрашивает, сколько стоит таэрран. Ну а что? По меньшей мере, это было бы оригинально. Да и вообще, стану известной и введу в Аронгаре новую моду. У Лэм в салоне как раз отличный тату-мастер, можно с ним договориться и получать процент с прибыли.

К счастью, дальше моя резвая мысль убежать не успела, мы пришли.

На этот раз Гроу приехал вовремя. Сидел в кресле прямо по центру и зевал во всю композиторскую пасть, нисколько не смущаясь ни нас, ни ассистенток. Судя по всему, вставать рано он не привык, потому что на подставке снова дымился кофе, аромат которого ощущался на сцене.

– Поем с того, на чем остановились вчера, – скомандовал он, потирая пальцами веки. – Полетели!

Я шагнула вперед, пожалуй, слишком поспешно. Поэтому не заметила удачно выставленной подножки Юммера и пролетела до самого края сцены. На ногах удержалась, но пробежала мелкими шажками, как только что расправившая крылышки виари.

– Засранец, – прошипела Инис, когда я выпрямилась.

Меня все еще слегка потряхивало, кувыркнуться вниз головой с высоты сцены – то еще удовольствие. Яростно оглянулась на Юммера, и тот с ехидной улыбочкой отвесил мне чересчур глубокий поклон. Разве что лбом о сцену не стукнулся.

– Мэйстонский цирк в другом районе, – сообщил Гроу, лениво подавшись вперед. – Если кто-то желает попробовать себя на этом поприще, с удовольствием предоставлю ему такую возможность и свободу от обязательств по контракту.

Выглядел он обманчиво расслабленным, но почему-то, глядя ему в глаза, сложно было воспринимать последние слова как шутку. Вот и Юммер пробормотал нечто относительно цензурное, скривился и развел руками. Гроу откинулся на спинку кресла и махнул рукой:

– Ладэ, твой выход.

Глядя на Оллхарта Юммера, представлять перед собой Стена – мужчину, которым Люси очарована, в которого отчаянно влюблена, было решительно невозможно. Несмотря на смазливую физиономию и пронзительный цвет глаз, которым могли бы позавидовать зингуарские медарины, от этого типа меня воротило так, что мало не покажется.

Чтоб его!

Почему никто не говорил, что Стен окажется таким наблорылым? Понятно, что он и по первоисточнику не идеал, но чтобы настолько?

Сосредоточилась, глядя в текст, а потом закрыла глаза.

Сердце билось часто-часто. Сейчас мне казалось, что прошла целая вечность с той минуты, когда Рэйнар произнес: «Спой для меня, Леона». И мой голос заполнил салон флайса, без распевки пытаясь взять привычную высоту.

Вечность или мгновение? С той минуты как я последний раз тонула в глубине потемневших глаз. Я не могла гореть, но горела. Словно запертый огонь каким-то чудом освободился и теперь обжигал меня изнутри. Обжигал так, что молчать не было сил.

 
Его взгляд, как небес отражение темных,
Но когда я смотрю в бесконечную их глубину,
Мне светло, словно днем, как от кострищ огромных…
Я держусь за реальность, но падаю в них и тону.
Я тону… я тону, я тону, я… тону.
Только в нем бесконечно тону…
 

Я была Люси. Снова стояла на вершине небоскреба, глядя на раскинувшуюся перед глазами мечту, влюбленная в Стена, и признавалась в этом себе и всем.

Лишь когда последнее слово затихло под сводами зала, вернулась в реальность.

Ощущение дежавю было слишком ярким, на меня опять смотрели все. Разве что Гроу по-прежнему сидел на своем месте.

Прищурившись.

Глядя на меня.

Или правильнее будет сказать – в меня?

В самое сердце или даже глубже.

– Вот это уже на что-то похоже, – изрек свой вердикт гений. – Продолжаем.

Последнее прозвучало как щелчок пальцами, прерывая странное оцепенение.

На что-то похоже? На что-то?

– Вы когда-нибудь бываете довольны? – поинтересовалась я, сложив руки на груди.

Тишина в зале повисла такая, что, казалось, было слышно, как дымится кофе. Тарина побледнела еще сильнее, настолько, что свойственная всем рыженьким белая кожа стала почти прозрачной.

– Хочешь знать, как меня полностью удовлетворить, Ладэ? – И без того низкий голос Гроу стал еще более низким и хриплым, больше напоминающим приглушенное рычание. – Тогда продолжай в том же духе. Летим дальше.

Драконоподобное наблище!

Мысленно пожелав ему заработать пожизненную изжогу, я отошла в сторону, и репетиция понеслась дальше. Вчера мы на удивление живенько «проскочили» сцену знакомства, когда Стен приглашает Люси на выставку известного фотографа, своего друга, а после – ужин на крыше здания. И дальше, после того как Юммер отыграл встречу со своим деловым партнером и недругом, по сюжету Стен приглашает Люси на побережье. Там и происходит их первый поцелуй.

Точнее, не только поцелуй. По сценарию это «не только» предполагалось довести до весьма пикантного момента и прикрыть голографическими декорациями, то есть рассыпавшейся над побережьем звездной ночью и фантастическими видами курорта. Учитывая, что Юммер возбуждал во мне разве что желание как следует отдавить ему ногу, прикрытие было весьма кстати, но я сосредоточилась на образе Люси.

Люси была влюблена в стоявшего перед ней мужчину, она горела им так же, как я горела Рэйнаром. Она дышала им и жила лишь ожиданием новой встречи, которая состоялась.

Декораций пока не было, но я отчетливо представила легкий, колышущий волосы ветерок, соленый запах океана и остывающий после дневной жары воздух. Шум волн отозвался в ушах, и я шагнула в руки Стена, позволяя его губам накрыть мои. Утонула в сладком поцелуе. Пронзительно нежном, возносящем над землей.

Дыхание прервалось, а в следующий миг губу обожгло дикой болью.

Я дернулась и оттолкнула Юммера так, что он отступил на несколько шагов.

– В чем дело? – лениво поинтересовался Гроу.

– В том, что она чокнутая? – Юммер потер якобы ушибленное плечо, хотя ударила я не настолько сильно. – Я просто слегка прикусил губу! Для достоверности.

Он так «постарался», что теперь у меня во рту был металлический привкус. Слезам, навернувшимся на глаза от боли и какой-то детской сиюминутной обиды, воли не дала. Не хватало еще, чтобы Юммер их увидел. Прежде чем шагнула к нему, Гроу уже оказался на сцене. В два шага преодолел разделяющее нас расстояние, развернул лицом к себе и поцеловал. Разомкнул мои губы со свойственным ему напором, удерживая за талию, скользнул языком мне в рот, касаясь кончиком еще не успевшей затянуться ранки.

Дыхание рванулось из губ в губы, словно что-то ударило в грудь со всего размаха и выбило воздух. Я не успела опомниться, даже моргнуть не успела и глаза закрыть – тоже. Пальцы сами сомкнулись на мощных накачанных руках. По телу прокатилась огненная волна, внутри родилось рычание, и я впилась в жесткие губы ответной звериной лаской. Свобода оказалась столь неожиданной, что даже хриплый выдох не сумела сдержать. Мы смотрели друг на друга в упор, и темные глаза Гроу потемнели еще сильнее.

– С ней, – постановщик облизнул губы и сложил руки на груди, – все в порядке.

– Вы сами видели, как она меня оттолкнула, – хмыкнул Юммер. – Может, с вами ей больше нравится, я не спорю.

Гроу усмехнулся, но в глазах его появилось что-то неуловимо хищное.

– В следующий раз поцелую тебя, красавчик. И если мне не понравится, как отвечаешь, отправишься в цирк.

Юммер побагровел и открыл было рот, но Гроу уселся прямо на сцене, скрестив ноги, и хлопнул в ладоши.

– Продолжаем.

Больше проблем по ходу репетиции не возникало. С Юммером, потому что Гроу постоянно что-то не нравилось, а бушующую внутри бурю мне удалось унять только после обеда и разговоров на уютные домашние темы с Тариной и остальными. Удалось относительно. Стоило взглянуть на Гроу, сразу бросало в жар. Я слишком отчетливо помнила, как рванулась к нему, отвечая на поцелуй. Как внутри родилось рычание, которое перекрыло его хриплое дыхание. Вот только это меньше всего было похоже на постановку.

Сердце колотилось так, что я дышать могла через раз.

Целовать Гроу?

Да я его видеть лишний раз не хочу, не то что целовать, тем не менее именно это я сегодня сделала.

К счастью, он ко мне больше не приближался. Полностью сосредоточившись на происходящем, запивал сцены и арии кофе, если ему все нравилось, без устали таскал кого-нибудь из труппы по сцене и объяснял (иногда так, что уши вяли), как это должно выглядеть и звучать. Я ловила на себе взгляды, но в них не было и сотой доли затягивающей глубины, как утром. Исключительно профессиональный интерес.

После окончания репетиции Гроу исчез в неизвестном направлении, забыв небрежно брошенную на подлокотник пачку сигарет. Я же отправилась собираться и выяснила, что Мэйстон снова накрыло снегопадом. Таким, что в белой пелене за окном едва можно было различить площадь перед зданием оперы. Пока приводила себя в порядок перед встречей с новым директором, раздумывала, как пройдет разговор. К закидонам и намекам Броджек я уже относительно привыкла, оставалось надеяться, что временно исполняющий обязанности окажется более адекватным.

– Ладно, я побежала. Ты точно не со мной? – Тарина остановилась у двери и вопросительно посмотрела на меня.

– Точно. На аэроэкспрессе не успею.

– Тогда до завтра!

– До завтра, Ри.

Стоило рыженькой выбежать за дверь, в гримерной стало совсем тихо. Инис забрал муж, а Кармина и остальные ушли еще раньше. Я положила мобильный рядом, чтобы не пропустить уведомление, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Заказанный флайс задерживался из-за непогоды, похоже, снова придется платить налог за верхнюю аэромагистраль, чтобы успеть на встречу.

Дверь снова открылась.

– Забыла что-то? – спросила, не открывая глаз.

– Да. Тебя.

От неожиданности чуть не свалилась с дивана, потому что Гроу совершенно точно нечего было делать в моей гримерной. Ладно, в нашей гримерной, но сути это не меняло. Он, похоже, придерживался другого мнения, потому что прошел и устроился рядом со мной, бесцеремонно отодвинув сумку.

– Вы что здесь делаете? – спросила, когда ко мне вернулся дар речи.

– Хотел поговорить о том, что произошло утром.

Он подался вперед, и сердце заколотилось в ритме джумбийских барабанов. Я вдруг с ужасом осознала, что мне хочется потянуться к нему, запустить пальцы в длинные темные волосы. Снова задохнуться в поцелуе, пьянея от этих жестких губ с привкусом кофе, сигарет и пренебрежения.

– Утром что-то произошло? – поинтересовалась, решительно отметая картину минутного помешательства. Неприлично как-то вскакивать с места и бежать, хотя пару секунд назад я была очень к этому близка. – Обычный рабочий момент.

Гроу на миг прищурился (у него это получалось не менее опасно, чем у готовящегося напасть зверя), а потом меня захлестнуло волной чужой, незнакомой силы. Забывая дышать, смотрела в его глаза, затопленные зеленью стихии. Сощуренные, собравшие сеточки морщин в уголках. На вертикальную полосу зрачка.

– К работе это не имеет никакого отношения, и мы оба это прекрасно знаем, Ладэ. Потому что сегодня твоя драконица почувствовала во мне пару.

– Гроу – иртхан?

Не сразу поняла, что спросила это вслух.

– Наполовину, и только между нами. За что?

Я не успела отпрянуть, жесткие пальцы коснулись узора таэрран, и от этого прикосновения шею под ним обожгло не менее яростно, чем когда он только на мне защелкнулся. Резко отвела руку Гроу, глядя в горящие зеленью глаза. Теперь становился понятным и его пристальный взгляд в Ландстор-Холле, и узор татуировки, большая часть которой сейчас была скрыта. На смуглой шее виднелась только агрессивно раскрытая чешуя, морду дракона и надломленный цветок поглотили недра толстовки.

– Сводил родовые узоры, – проследив мой взгляд, произнес Гроу.

От его голоса мог бы взорваться небоскреб. Пока же только внутри меня что-то тоненько дергалось. Ладно, не что-то, а моя драконица.

– Не нашел ничего лучше, чем спрятать дракона под драконом?

– Обожаю сорванные цветы. У них аромат ярче.

Так, все. Подхватила сумку и вскочила, но он стремительно поднялся и перехватил меня за запястье.

– Мы не закончили.

– Закончили. Тебя не смущает, что у меня уже есть пара?

Осознав, что сейчас сказала, осеклась.

– Нет. – Он медленно, один за другим, разжал пальцы и сунул руки в карманы, снова оказавшись со мной лицом к лицу. – Какая мне на хрен разница, если ты с ним еще не спала?

Я схватила первое, что попалось под руку, то есть стакан с водой, и выплеснула на дымящегося от чувства собственной значимости гения. К величайшему сожалению, вместо того чтобы превратить Гроу в ощипанное наблище, вода собралась на смуглой коже и волосах прозрачными бусинами. Они взмыли в воздух одна за другой, нанизываясь на тонкие нити вихрей вокруг его пальцев. Водное ожерелье рванулось ко мне и рассыпалось брызгами в миллиметрах от лица, сквозь которые зеленый огонь в его глазах полыхнул еще ярче.

Да пусть хоть потоп здесь устроит!

Я показала Гроу неприличный жест, развернулась и вылетела из гримерной.

Пара! Драный безногий набл тебе пара.

Чуть не сломала ноготь, открывая шкафчик электронным ключом. Подула на палец, сгребла куртку в охапку и бросилась в холл. Где-то на полпути к дверям мне пришло уведомление, что флайс дожидается меня на верхней стоянке, потому что воздушные рукава на нижних уровнях закрыты из-за сильного снегопада. Мысленно ругнувшись, направилась к лифтам, заворачиваясь в одежду и на ходу вспоминая, что Рэйнар рассказывал про пары. Слияние пламени указывает на то, что у пары есть все шансы состояться, но если я правильно помню про сочетание огней, то не факт, что это самое слияние вообще состоится.

Я встречалась с Гердехаром Аррингсханом.

С Вэйларом Рингисхарром… ладно, в последний раз Вэйлар вел себя не очень, но и Гроу далек от идеала.

А моя подростковая озабоченная ящерица именно в нем признала достойного самца.

Класс!

Задыхаясь от переполнявших меня чувств, пнула ни в чем не повинную стенку как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. Шагнула внутрь, ткнула в кнопку верхней парковки и прислонилась к стене, постукивая пальцами по локтям.

Интересно, меня теперь так каждый раз будет штормить, когда она учует кого поперспективнее? У драконов это проходит, когда они выбирают пару.

Гм, у драконов…

В школе мы изучали, что драконицы очень тщательно подходят к выбору партнера, потому что их пара создается на всю жизнь. Редко случается так, что драконица сразу встречает своего дракона, чаще всего заигрывания с претендентами и совместные полеты длятся по два-три месяца, а то и дольше. Но подпустит она к себе одного-единственного, чтобы стать парой, а после заснуть с ним, скрепляя союз. После совместно проведенной ночи между ними устанавливается прочная ментальная связь, и разорвать ее уже невозможно. Друг без друга они тоскуют, а лишившись пары, медленно угасают…

Заснуть с ним?

Я споткнулась на выходе из лифта и чуть не улетела прямо в перекладину турникета. К счастью, двери лифта очень вовремя оказались под рукой, за них и уцепилась, оглушенная собственным предположением. В этом свете последнее заявление Гроу виделось немного под другим углом.

Нет.

Нет-нет-нет.

Не может же быть, что иртханы тоже должны заснуть вместе, чтобы стать настоящей парой?

Или может?

Оказавшись во флайсе, прикрыла глаза. Я ведь действительно ни разу не засыпала рядом с Рэйнаром. Точнее, мы никогда не спали в одной спальне, и если предположить, что моя догадка верна, то… не засыпали мы именно потому, что после этого стали бы парой.

Как-то слишком фантастически это звучит.

С другой стороны, в иртханах течет кровь драконов, и если представить, что чем сильнее иртхан, тем сильнее в нем зверь… Так, это уже в «Мире драконов» какое-то получается.

А вот избавиться от этой мысли не получалось, пока мы медленно (хотя и значительно быстрее, чем по центральной аэромагистрали) продвигались в сторону школы Танни. И когда я шла знакомыми коридорами к бывшему кабинету Броджек, и даже когда перешагнула порог. В приемной сидела секретарь с очень замученным видом, но стоило ей заметить меня, как она побледнела и выронила диск, который держала в руках.

– Эсса Ладэ! – Мы с ней чуть лбами не столкнулись, когда я наклонилась его поднять. – Не стоило.

Теперь секретарь пошла красными пятнами, и я послушно отступила.

– Мальтия, я договаривалась о встрече…

– Да-да, эсстерд Рагсон вас ждет. Проходите.

Я шагнула в знакомый кабинет, непривычно залитый теплым светом настенных бра и верхних светильников. Невысокий седовласый мужчина тут же оторвался от монитора и поднялся мне навстречу.

– Эсса Ладэ, рад познакомиться.

Голос у него оказался еще более приятным, чем по телефону, а судя по усталому сосредоточенному взгляду, смотреть на меня свысока не собирались. Поэтому улыбнулась и протянула руку.

– Взаимно, эсстерд Рагсон.

– Прошу. – Он сразу указал мне на кресло рядом со столом, хотя до случая с Лодингером Броджек всегда усаживала меня на диван, как провинившуюся школьницу. – Хотите кофе?

Покачала головой.

– Нет, спасибо большое. О чем именно вы хотели поговорить?

– О том, как помочь вашей сестре скорее вернуться к привычному общению с одноклассниками.

Зная Танни, главное, чтобы одноклассникам не пришлось ни к чему адаптироваться.

– И о том, что ей лучше избегать открытого противостояния с учениками старших классов. Хотя бы первое время, пока не забудется отчисление Микаса Лодингера.

– Лодингер отчислен? – Я глубоко вздохнула и чуть подалась вперед.

– Разумеется. С одной стороны, для вашей сестры это хорошо, с другой – в школе у него остались друзья, которые этого не одобряют.

– Не одобряют отчисления после того, что он сделал? Боюсь, им придется с этим смириться.

– Понимаете ли, эсса Ладэ… – Рагсон замялся. – Молодежи свойственен максимализм, со временем они многое поймут, но им нужно время, чтобы успокоиться. Дело ведь не столько в отчислении, сколько…

Я внимательно смотрела на него, и Рагсон продолжил:

– Сколько в том, что запись о его поступке занесли в документы. Теперь он не сможет продолжать обучение в другой школе, будет переведен на домашнее. Но даже если он сдаст экзамены на высший балл, с такой записью сложно куда-нибудь поступить.

Последние пять минут я медленно моргала и испытывала горячее желание залить себе кофе прямо в глаза. Возможно, тогда он на меня подействует. Когда я пела в Ландстор-Холле, вставать можно было позже, потому что впереди был целый день. Новый график начался слишком резко, сегодня же просыпалась особенно тяжело – очень рано. Вчера я до глубокой ночи искала подтверждение своей догадки, ну и нашла. В древности совместный сон даже был частью ритуала бракосочетания иртханов. Ранним утром к молодой паре обязательно заглядывали родители, чтобы убедиться, что они заснули вместе. Только после этого брак считался полностью состоявшимся.

– Леона, пока!

Я моргнула, приходя в себя, и уставилась на Имери, подхватившую с пола линялую сумку на длинной ручке.

– Да она спит еще, – фыркнула Танни.

– Прости, задумалась, – улыбнулась. – Может, все-таки вызовем флайс? Я оплачу.

– Да ну. – Имери смутилась. – Я лучше сама. Гренки с беконом отличные. Спасибо!

Проводив взглядом Танни и ее подружку, у которой светлые волосы были подстрижены прядями разной длины, а полосатый свитер съезжал с худенького плеча, открывая бретельку лифчика, не сдержалась и зевнула. Имери, которой в школу надо было ехать чуть ли не на другой конец города, ночевала у нас из-за сильного снегопада. Утром он не закончился, разве что стал чуточку слабее. Зимний рассвет едва пробивался через пелену туч, а я безуспешно пыталась проснуться. Окончательно. Потому что перед выходом хотелось бы еще распеться.

– Тогда до связи.

– Ага. Увидимся в субботу.

Звук захлопнувшейся двери заставил вздрогнуть, зато желание залить кофе в глаза прошло. На кухню влетела Танни, крутанулась на пятках и устроилась рядом со мной, отодвинув третью тарелку со гренками в сторону. Она улыбалась, и хотя за нашу недолгую поездку серьезно загореть не удалось, сестра все равно выглядела посвежевшей и счастливой.

– Рада, что вы помирились, – сказала я.

Вчера, когда я пришла домой, Танни с подругой сидели у нее в комнате, грызли шарики с беконом и кормили ими Марра, за что он особенно любил Имери. Она его никогда не боялась (в отличие от Вальнара), могла даже сунуть шарик ему под нос, чтобы с руки взял.

– Ага. – Танни широко улыбнулась. – Я два дня думала, звонить ей или нет.

Я вот тоже думала. Вчера, после разговора с Рагсоном, и вообще.