Текст книги "Секреты Лос-Анджелеса"

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Джек Винсеннс на больничной койке кается в грехах.

В том, что в пятнадцать лет от него забеременела девчонка из приюта Святого Анатоля. В убийстве мистера и миссис Скоггинс. В том, что опоил Билла Макферсона и подложил ему в постель красотку негритяночку. В том, что подбросил наркоту Чарли Паркеру, что тряс любителей травки и сливал информацию в «Строго секретно». Пытается встать с кровати, складывая руки, словно в молитве, бормочет: хаб рашмонес, Мейер, бам-бам-бам мой поезд-экспресс. Кается в том, что порой распускал руки с торчками, что был казначеем Эллиса Лоу. Просит прощения у жены – за шлюх, за картинки в тех поганых журналах. И у господа Иисуса – за то, что выпивку и наркоту любил куда больше, чем Бога.

Карен сидит у его постели, и по щекам ее текут слезы. Хочется убежать, хочется заткнуть уши – не может. Эд пытался ее увести – она не послушалась. Он позвонил в Бюро из Эрроухед: Фиск рассказал ему, что Пирс Пэтчетт убит – застрелен неизвестными, особняк его был подожжен и сгорел дотла. Винсеннса обнаружили на заднем дворе без сознания: надышался дымом, на бронежилете – следы пуль. На Центральной станции скорой помощи врач взял у него кровь на анализ. Результат: в крови Мусорщика обнаружен неизвестный наркотик, представляющий собой усовершенствованный героин с добавлением антипсихотических компонентов. Жить будет. И скоро придет в себя. Надо только подождать, пока прекратится действие наркотика.

Медсестра вытирает Винсеннсу лицо. Карен бумажной салфеткой смахивает слезы. Эд перечитывает записку Фиска: «Звонила Инес Сото. Никакой информации о $ делах Р. Д. Р. Д. что-то подозревает??? – говорила коротко и намеками. Д. Ф.»

Эд комкает записку, сует в карман. Пока он трахался с Линн, Винсеннс едва не погиб. Кто-то расстрелял Пэтчетта, поджег дом и оставил их погибать в огне.

А в руках у Бада Уайта – факел для костра, на котором скоро запылают оба Эксли, отец и сын.

Он не может поднять глаз на Карен.

– Капитан!

Фиск из холла, полушепотом.

– Капитан, у меня кое-что есть.

Эд выходит, отводит Фиска от дверей палаты.

– Что такое?

– Норт Лэйман закончил вскрытие. Причина смерти Пэтчетта – пять пуль, выпушенные из двух винтовок калибра .30". Рэй Пинкер провел баллистическую экспертизу и обнаружил идентичность с одним старым убийством. Округ Риверсайд, май пятьдесят пятого. Никаких следов, висяк. Тогда застрелили двоих на выходе из ресторана. Предположительно, гангстерские разборки.

Все к одному – к героину.

– Это все?

– Нет. Бад Уайт разгромил опиумный притон в Чайнатауне, до полусмерти избил троих китайцев. Один из них опознал его по фото. Тад Грин хочет начать внутреннее расследование. Выписать ордер на задержание, сэр? Я знаю, вы этою хотите, и шеф Грин говорит, что это ваше дело.

Эд едва не смеется в ответ.

– Никакого ордера.

– Сэр?…

– Я сказал «нет», и хватит об этом. Теперь вы с Клекнером кое-что для меня сделаете. Свяжитесь с Миллером Сгентоном, Максом Пелтием, Тимми Валберном и Билли Дитерлингом. Попросите их всех прийти в мой офис сегодня в восемь часов, чтобы ответить на несколько вопросов. Скажите, что расследование дела веду я. Скажете: если они не хотят, чтобы о нашей беседе узнали газетчики, никаких адвокатов. И еще: достань мне из Отдела убийств материалы по старому делу Лорена Атертона. Папку Атертона принесешь мне запечатанной. Не хочу, чтобы ты туда заглядывал.

– Сэр…

Эд отворачивается. В дверях – Карен, с сухими глазами:

– Скажите… Как вы думаете… Неужели Джек действительно все это сделал?

– Да.

– Он не должен знать, что я об этом знаю. Обещайте ему не говорить.

Эд кивает, не сводя глаз с приоткрытой двери, за которой Победитель с Большой Буквы молит об отпущении грехов.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Архивная комната – шкафы по плечо высотой, набитые панками. Бад торопливо просматривает папки, ища подтверждений своей догадке: в голове у него крутятся обрывки мыслей, складываются в стройную версию:

«Ночная сова» – дело Стомпа, Тайтелбаума и Ли Вакса. Они же убирали людей Коэна, его «акционеров». Перкинс – из их банды, но о том, что он убивает проституток, они не знают, не могут знать. Гангстеры таких вещей не терпят, убийца-«любитель» может погубить всю шайку. Глава банды – Дадли Смит, больше некому. Все его разговоры об «особом задании» – попытка завербовать Бада. Хинтона Дадли, скорее всего, прикончил, чтобы не болтал лишнего о Пэтчетте и его делах. Дадли с Пэтчеттом – сообщники? Брюнинг и Карлайл – тоже в банде… «Удерживать в рамках»… «в достойных рамках»… «достойное вознаграждение»… Вывод: Дадли пытается взять контроль над организованной преступностью в Лос-Анджелесе.

Бад просматривает регистрации автомашин за апрель пятьдесят третьего. Его первоначальная версия на поверку оказалась ложной. Ловко подброшенные улики – «меркури» у «Ночной совы», дробовики и гильзы в Гриффит-парке, прежде он считал: убийцам просто повезло. Но если план родился в недрах самой полиции, дело принимает другой оборот: те, кто спланировал убийства в «Ночной сове», имели доступ к полицейским рапортам, выбрали троицу черномазых хулиганов, забавы ради утонявших машины и разряжавших дробовики в белый свет, решили свалить вину на них в надежде, что дебоширов прикончат при аресте, и на том дело и закончится.

Значит, они должны были раздобыть машину, соответствующую описанию из рапортов. В нужный момент пригнать ее к «Ночной сове». Угонять машину опасно – велик риск, что ее обнаружат. Покупать пурпурную тоже опасно: оставалось купить автомобиль другого цвета и перекрасить.

Бад продолжает работу. Папки сложены в беспорядке: «мерки», «шеви», «кадди», Лос-Анджелес, Сакраменто, Фриско. По фамилии искать бессмысленно – машину наверняка покупали на чужое имя. В одном повезло: на карточках, пришпиленных к документам, указаны расы, даты рождения и приметы автовладельцев. Вспомнив курсы, Бад четко формулирует в уме, что хочет найти: «меркури» 1948 – 1950 гг., владелец проживает в Южной Калифорнии, приметы соответствуют Дадли, Стомпу, Ваксу, Тайтельбауму, Карлайлу или Брюнингу. Проходит несколько часов, прежде чем одна папка останавливает на себе внимание Бада.

«Меркури» 1948 года, цвет серый, куплен 10 апреля 1953 года. Покупатель: Маргарет Луиза Марч, белая женщина, дата рождения 23/7/1918, волосы темные, глаза карие, рост пять футов девять дюймов, вес 215 фунтов. Регистрация по адресу: 1804, Восточный Оксфорд, Лос-Анджелес. Телефон: Нормандия – 32758.

Тепло? Да нет, горячо! Улица Оксфорд идет с севера на юг, а не с запада на восток. Приметы – точь-в-точь Дот Ротштейн, здоровенная и жирная. Из «Кухни Эйба» ей звонили по номеру ДЮ – 32758 – так и есть, тупая лесбуха дала свой собственный номер, только район поменяла!

А потом купила пурпурную краску и…

– Есть! – вопит Бад, от избытка чувств лупит кулаками по воздуху, поддевает ногой коробки на полу. А потом при задумывается.

Что дальше? Да, он раскрыл два дела в один день – но кто ему поверит? Прямых улик нет – только косвенные. Дадли – слишком крупная шишка, и едва ли найдется человек, готовый рисковать, чтобы положить конец его блестящей карьере…

Или нет. Один такой человек найдется.

Эксли.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Эд в машине напротив дома, где родился и вырос. Ему не хватает духу взойти на крыльцо.

Войти в дом. Задать отцу вопросы, которые уже несколько дней не дают ему покоя. Попросить помощи. Признаться, что выболтал его тайну женщине, – и дал оружие против Престона в руки смертельному врагу. С собой у него дело Атертона: там нет ничего, чего бы Эд не знал. Тот, что делал порноснимки и прикончил Сида Хадженса, – человек, замешанный в деле Атертона. Возможно, он и есть настоящий убийца. Если это выплывет наружу, Престон Эксли рухнет с пьедестала, на который возвел его сын.

Эду не хватает духу войти, не хватает воли бросить об этом думать. Чтобы отвлечься, он перебирает в уме воспоминания.

Отец купил этот дом для матери. Особняк стал для него знаком прощания со средним классом. Никогда семья Эксли не ставила перед домом украшенную огнями рождественскую елку – отец говорил, что это безвкусно. Маленький Томас однажды упал с балкона, но не заплакал, потому что мужчины из рода Эксли не плачут. Когда Эд вернулся с войны, отец устроил ему торжественную встречу – банкет, куда пригласил только мэра, членов Городского совета и полицейских чинов, от которых зависело продвижение Эда по службе.

С крыльца сходит Арт Де Спейн – бледный, осунувшийся, с рукой на перевязи. Садится в машину, скрывается за поворотом. Друг и соратник Престона, наставник Эда. Помнится, однажды он сказал, что не был создан для работы в полиции.

Огромный холодный дом нависает над Эдом, кажется, вот-вот проглотит. Эд заводит мотор, едет обратно в больницу.

* * *

Мусорщик уже пришел в себя: сидя в постели, делает заявление Фиску.

– … Я действовал по сценарию Эксли. Что именно говорил – не помню, помню только, как Пэтчетт выхватил пистолет и начал в меня палить. Пушка, которую мне дал Эксли, оказалось полным говном – ее заклинило. Потом Пэтчетт воткнул мне в руку шприц. Дальше помню выстрелы и крик: «Эйб, Ли, не надо!» Об остальном знаю столько же, сколько и вы.

Эд слушает, стоя в дверях. Вдруг из-за спины у него – слишком знакомый голос:

– Эйб Тайтелбаум, Джонни Стомпанато, Ли Вакс. В «Ночной сове» стреляли они. Собачник Перкинс тоже из их шайки. Плюс еще кое-кто – только не наложи в штаны!

Эд рывком оборачивается. Бад кладет ручищи ему на плечи. С силой, но не грубо вталкивает в палату.

– Забудь пока обо всем, что между нами было. Слышал, что я сказал?

От Уайта несет потом: волосы у него всклокочены, липо безумное.

– Сэр. – осторожно говорит Фиск, – может быть, мне…

Эд поводит плечами, и Бад тотчас же убирает руки.

– Две минуты, капитан.

«Я капитан, – повторяет про себя Эд. – Я его не боюсь. Капитан Эксли ничего не боится».

– Дуэйн, пойди выпей чашечку кофе. Уайт, надеюсь, ты сумеешь рассказать что-то такое, что заставит меня забыть о покалеченных китайцах.

Фиск выскальзывает за дверь.

– А ты останься, Джек, – говорит Эд. – Уайт, я тебя слушаю.

Уайт прикрывает дверь. Костюм на нем измят и грязен, руки перемазаны чернилами.

– Привет, Мусорщик, я о тебе по радио слышал. Не знал, что ты туда пойдешь, а то попробовал бы все сделать сам.

– Что сделать? – тревожно спрашивает Винсеннс. – Подожди-ка. Эйб, Ли… Выходит, Пэтчетта пристрелили Вакс с Тайтелбаумом?

Эд:

– Вот что, Уайт, давай-ка с самого начала и по порядку.

Уайт медленно улыбается, и от этой улыбки Эда пробирает дрожь.

– Уже несколько лет я ищу маньяка, который убивает проституток. Началось все с Кэти Джануэй, подружки Дюка Каткарта. Ее прикончили в пятьдесят третьем, как раз во время «Ночной совы».

Эд кивает.

– Эту историю я знаю. ОВР проводил по тебе проверку, когда ты сдал сержантский экзамен.

– Вот как? Что ж, ты знаешь не все. Несколько часов назад я это дело расколол. Сперва я думал, что убийца Спейд Кули – его группа выступала во всех городах, где происходили убийства, и все даты совпадали. Но я ошибся. Спейд выдал мне настоящего убийцу – Барта Артура Перкинса.

– Собачник вполне на такое способен, – подает голос Джек. – Настоящий отморозок.

– Тебе виднее, – отвечает Уайт. – Кули мне сказал, что Перкинс корешится с Джонни Стомпанато, и мне вспомнилось, как ты еще году в пятьдесят втором рассказывал, что видел его на вечеринке с Джонни Стомпом, Пархачом Т. и Ли Ваксом. Но Кули мне назвал одного Джонни, так что я стал его искать.

– Ну, значит, ты пошел к Стомпанато, – нетерпеливо резюмирует Эд.

Уайт, закуривая:

– Погоди, не торопись. Уже несколько лет. время от времени, я выполняю кое-какую пыльную работу для Дадли Смита и Отдела оргпреступности. Знаешь, как он это называет? «Удерживать преступников в должных рамках». Держать в рамках, удерживать в рамках – любимое его словцо. В последнее время он то и дело заговаривал о том, чтобы поручить мне какое-то особое задание, а прошлой ночью прямо сказал, что надо проучить одного «беспокойного итальянца», который меня особенно боится. Это наверняка Джонни Стомп – в свое время он был у меня информатором и со мной хорошо знаком. Как работает Дадли, знаешь? Знаешь, за что его «миротворцем» кличут? Так вот: прошлой ночью в мотеле «Виктория» он вместе с Карлайлом и Брюнингом отоваривал парня по имени Ламар Хинтон на предмет информации. Вроде как для Отдела оргпреступности. Но это туфта. Знаешь, о чем его спрашивал Дадли? Только о Пирсе Пэтчетте, о порнухе да о «Ночной сове»!

У Эда глаза лезут на лоб.

– Продолжай. Ты пошел искать Стомпанато, чтобы выяснить у него, где Перкинс.

– Верно. Двинулся прямиком в ресторан Пархача, там и застал обоих – Пархача и Джонни. Спросил о Собачнике – оба заерзали и давай вешать мне лапшу: они, мол, с ним едва знакомы, а Ли Вакс так вообще его не переваривает. А я ведь точно знаю: вранье. Мало того: Джонни сказан, мол, сейчас он «держится в рамках». Я только не сразу сообразил, что мне эти слова напомнили. Потом я говорю: мол, работаю над делом «Ночной совы». Тут они оба: да ты рехнулся, неужто воображаешь, что это Собачник их всех порешил – а сами чуть не обосрались со страху. Я выхожу оттуда, бегу к телефону, звоню в «П. К. Беллз» и прошу проследить все звонки из ресторана в ближайшие пятнадцать минут. Два звонка: один – Дот Ротштейн, кузине Пархача и давней подружке Дадли Смита, другой – домой самому Дадли.

– Ё-моё! – тихо говорит Винсеннс.

Эд инстинктивно хватается за пистолет, но тут же отдергивает руку.

– Мне нужны доказательства.

Уайт, выпуская дым в окно:

– Если ниггеры ни при чем, значит, машина на стоянке у «Ночной совы» – подстава. Я пошел в архив и проверил регистрации автомобилей за апрель пятьдесят третьего, только теперь смотрел белых. Десятого апреля Дот Ротштейн купила серый «меркури». Имя фальшивое, адрес фальшивый, а вот телефон эта дура дала настоящий.

Винсеннс слушает, широко раскрыв глаза. Эд кусает губы, чтобы не закричать. ДАДЛИ.

– Перед самой «Ночной совой», – говорит он медленно, – я работал в участке Голливуд. Однажды засиделся на работе допоздна. Внизу была вечеринка – кого-то из копов провожали на пенсию. Играл Спейд Кули со своей группой. Ошивался там и Барт Перкинс. Предположим, дело было так. Мел Лансфорд, бывший полицейский. Назовем его забытой жертвой «Ночной совы» и вспомним, что большую часть своей службы он провел в Голливудском участке. Предположим, у кого-то из убийц был зуб на Лансфорда. Предположим, в тот вечер Перкинс изъял рапорт Лансфорда, который мог бы вывести нас на след. Предположим, убийцы специально назначили Каткарту – или двойнику Каткарта – встречу в «Ночной сове», зная, что Лансфорд каждую ночь там бывает и надеясь одним махом устранить обоих.

– В пятьдесят третьем Дадли поручил мне проверку Лансфорда и Каткарта, – отвечает Уайт. – Видно, считал, меня бояться нечего – один черт ничего не найду. Так вот: оказалось, что в нашем архиве нет отчетов Лансфорда. Вообще. Ни единой бумажонки от него не осталось. Так что, думаю, ты прав.

Винсеннс нарушает молчание:

– Фиск рассказал мне о Пэтчетте: как ему достался украденный героин Коэна, как он вместе с каким-то неизвестным – теперь, думаю, можно сказать, что это Дадли, – собирался этот героин толкать. Я точно знаю, что Дадли присматривал за сделкой Коэна с Драгной, и уже много лет ходят слухи, что того парня, который сорвал сделку, Базза Микса, пришили наши, лос-анджелесские копы с самим Дадли во главе. Фиск мне говорил, что большая часть героина досталась Пэтчетту – частично от Энгелклинга и его сыновей, частью от этого неизвестного, то есть, по всей видимости, от Дадли. И вот что я думаю: может быть, Мел Лансфорд был в то время в команде Дадли? Тогда, когда Дадли наложил лапу на героин?

Уайт качает головой – это для него новость.

– Ну-ка, ну-ка. Постоянная болтовня Дадли о том, чтобы удерживать организованную преступность в Лос-Анджелесе в должных рамках и какие усилия потребуются, чтобы избавить город от черных подонков… Героиновый передел сфер влияния – что ж, очень может быть.

– Так, с этим вроде ясно, – говорит Эд. – Джек, твоя очередь. Ты занимался линией Голдман/Ван Гельдер: постарайся связать с тем, что мы выяснили.

Мусорщик встает, держась за поручни больничной кровати.

– Ну что ж… Предположим, Дэви был в сговоре с Дадли, Стомпанато, Пархачом, Ваксом и Дот. Как кто-то из них мог довериться такому отоморозку, как Собачник Перкинс, ума не приложу – ну и хрен с ним. Так или иначе, все они были в сговоре против Микки. Уайт, ты об этом не знаешь, но Голдман подложил жучок в камеру Микки в Мак-Ниле. Держу пари, Дадли и его приятели с самого начала были с ними заодно. Ну да черт с ними. В общем, Дэви подслушал разговор Микки с братьями Энгелклингами о Дюке Каткарте и его идее.

Эд, подняв руку:

– Честер Йоркин сообщил, что человек, передавший Пэтчетту героин, допустим, это Дадли, – хотел торговать порнографией и что у него были – цитирую – «целые списки богатеньких извращенцев, на такое падких, плюс связи в Южной Америке». Насколько это соответствует тому, что известно о Дадли?

– Вполне соответствует, – отвечает Винсеннс. – После войны Дадли несколько лет провел в Парагвае, разыскивал беглых наци, а до войны, году в тридцать девятом, работал в Отделе нравов. Так что и связи на юге, и списки извращенцев у него точно есть. Продолжим. Итак, Голдман рассказывает Смиту и Стомпанато то, что узнал о порнухе. Всем, в особенности Даду, эта идея нравится, и они решают этим делом заняться. В то же время Дэви Голдман – не знаю, по собственной инициативе или как – отправляет Ван Гельдера, который навещал его в тюрьме, поговорить с Каткартом. Ван Гельдер решает перехватить оба дела Каткарта – и проституток, и порнуху. Дэви знает его в лицо, но те, что на свободе, никогда его не видели. Он соображает, что очень похож на Каткарта, так что сможет выдать себя за него и заключить собственную сделку. Когда обман откроется, он будет уже слишком тесно повязан с Дадом и прочими, и Дэви ничего не сможет сделать. Так что Ван Гельдер едет в Сан-Берду, поближе к братьям Энгелклингам. Там завязывает роман со Сью Леффертс и пришивает Дюка. Ему известно имя по крайней мере одного из этой компании: этому человеку он звонит на таксофон из дома Хильды Леффертс и договаривается о встрече. Предлагает встретиться в публичном месте – думает, что там он будет в безопасности. Сью должна сесть за соседний столик и поднять тревогу, если что-то пойдет не так. Кто-то из этой компании вспоминает, что Лансфорд каждую ночь околачивается в «Ночной сове», и говорит: давай там. Дад или кто-то из его людей перед самой «Ночной совой» являются к Пэтчетту и предупреждают, чтобы он подчистил концы. Пэтчетт не знает, что именно должно произойти, но убирает из города Крис Бергерон с сыном и Бобби Инджа. Происходит это как раз тогда, когда я начинаю расследовать дело о порнухе.

Несмотря на кондиционер, с каждым словом в палате становится жарче. Эд:

– Подытожим результаты. Ван Гельдер под видом Каткарта выходит на контакт с Дадли и его людьми. Мы знаем, что Дадли мечтает заниматься порнографией, знаем, что с момента сорвавшейся сделки Коэн – Драгна он сидит на восемнадцати фунтах героина. Думаю, дело было так: он проникает в квартиру Каткарта и находит там что-то указывающее на Пэтчетта, на его химическое образование и связь с доком Энгелклингом. Он идет к Пэтчетту, и они заключают сделку – сделку, включающую в себя и героин, и порнуху. Теперь Дадли хочет избавиться от Каткарта, заставить замолчать (по каким-то своим причинам) Мела Лансфорда, а заодно запугать и подчинить себе Пэтчетта. Он – полицейский и читал рапорты о неграх, стрелявших из дробовиков в Гриффит-парке. На этих негров и решает свалить дело. Назначает псевдо-Каткарту встречу в «Ночной сове», зная, что там будет и Лансфорд. И – ты прав, Джек, – пугает Пэтчетта многозначительными намеками и советует «спрятать концы». Однако ожидания Дадли не оправдываются: негров не убили при аресте, они не признались, начато серьезное расследование. На проверку Каткарта Дадли бросает Уайта – он, по его представлениям, безопасен, к тому же его легко держать под контролем. О том, что Перкинс убил эту девушку, Джануэй, Дадли, возможно, не знал, но в целом хотел устранить всякую возможность получения Уайтом лишней информации, связанной с «Ночной совой».

Теперь все взгляды обращаются к Баду Уайту.

– Значит, так, – говорит он. – Дадли понадеялся, что я запорю расследование. Но я проверил квартиру Дюка и увидел, что в шкафу у него кто-то рылся, а все отпечатки пальцев стерты. Там побывали ребята Дадли, но телефонные книги они не тронули, и в справочнике Сан-Берду страницы в разделе «Типографии» были захватаны. Теперь про Перкинса. С Кэти Джануэй я познакомился тогда же, когда проверял связи Каткарта. А два дня спустя ее изнасиловали и убили. Когда уезжал из ее мотеля, мне показалось, что кто-то едет за мной следом, – но я не придал этому значения. А теперь думаю вот что: Дадли приставил своих парней следить за знакомыми Каткарта – на всякий случай. Вот откуда ему известно многое из того, что я от него скрывал.

Собачника он приставил к Кэти, и этот отморозок решил развлечься. Знал об этом Дадли или не знал – мне плевать. Он за это в ответе, и он за это заплатит.

Винсеннс щелкает зажигалкой, затягивается, заходится кашлем:

– Доказательств у нас по-прежнему маловато, но могу кое-что добавить. Во-первых, док Лэйман вытащил из Пэтчетта пять пуль .30", тип и калибр соответствует нераскрытому заказному убийству в долине Риверсайд несколько лет назад. Во-вторых, Дэви Голдман в Камарильо что-то болтал о трех стрелках. Он еще кое-что болтал, но остального я пока не понимаю. Эксли, ты прослушал пленку, которую я нашел в Мак-Ниле?

Эксли, кивнув:

– Ты прав, ничего существенного – только упоминания вскользь о каких-то убийствах.

Уайт:

– Этих заказных убийств было несколько, и все остались нераскрытыми. Об этом рассказывал один из подозреваемых, которых мы обрабатывали в «Виктории». Какие-то трое киллеров отстреливали одного за другим «акционеров» Коэна и тех гангстеров, которые хотели к ним присоединиться. Теперь можно считать доказанным, что это Стомп, Вакс и Тайтелбаум. Когда Микки сел, эти трое нашли себе нового хозяина. Не знаю, что они собирались делать с Микки, когда он выйдет, – использовать или прикончить. Скорее прикончить. Думаю, покушение на Микки в тюрьме и бомба у него в доме – их рук дело. Похоже, они не успокоятся, пока не отправят его на тот свет. И тогда Дадли станет в городе полновластным хозяином. Он – глава Отдела оргпреступности и надеется стать шефом детективов, вторым человеком после Паркера. И у него есть от Паркера – как это называется, мандат? – на силовые разборки с чужаками. Ну что, похоже на правду?

Мусорщик, с ирландским акцентом:

– Великолепно, сынок, великолепно! Устранение конкурентов расчищало Дадли путь для торговли героином Пэтчетта. А теперь, когда пересмотра дела избежать не удалось, Дадли взял на себя руководство расследованием и ищет новых козлов отпущения. Порнуху он спрятал, а Пэтчетта ни о чем не предупредил, потому что уже планировал его убить. А Линн Брэкен не тронул, предполагая, что о наиболее грязных делишках Пэтчетта ей ничего не известно. И позволил ей пройти допрос, рассчитывая, что своими показаниями она заведет расследование Эксли в тупик.

Линн Брэкен.

Эд морщится, осторожно подвигается к двери – на всякий случай.

– Но мы по-прежнему не знаем, кто производил порнуху и убил Хадженса. И братьев Энгелклингов – на работу профессионалов это не похоже. Уайт, ты был в Гейтсвилле вместе с Дадли. Он представлял довольно невнятный отчет…

– Братьев пришил какой-то психопат. В квартире хранилось несколько фунтов героина, и убийца их даже не тронул. Он пытал братьев – капал им на кожу химикатами и показывал им негативы порноснимков, которые потом вытравлял кислотой. По словам местного эксперта, скорее всего, заставлял их опознать натурщиков. Сперва я подумал на Пэтчетта – он ведь химик, – но потом сообразил, что ему опознавать натурщиков не было надобности – он их, скорее всего, и так знал. Что касается героина – по-моему, это не наш. Братья приторговывали наркотой, у них могли быть свои запасы. Будь там Пэтчетт или кто-то еще из банды, они бы забрали порошок. Так что не знаю, кто убил, но этот парень явно со стороны.

Мусорщик, со вздохом:

– И все же доказательств у нас ноль. Пэтчетт мертв, все семейство Энгелклингов в могиле, Ламар Хинтон, скорее всего, тоже. По «Флер-де-Лис» у тебя нули, а благодаря импровизации Уайта в «Кошерной кухне» Дадли знает, что ему грозит, и, скорее всего, сейчас спешно сам прячет концы. На этом дело не выстроишь.

Эд, подумав:

– Честер Йоркин говорил мне, что у Пэтчетта где-то возле лома есть заминированный сейф. Сейчас дом под охраной, там дежурит команда патрульных из местного участка. Завтра-послезавтра постараюсь охрану снять. В сейфе может быть что-то такое, что поможет нам прижать Дадли к стенке.

– А пока-то что? – спрашивает Уайт. – Доказательств нет, а Стомп сегодня улетает в Акапулько с Ланой Тернер. Что же нам сейчас-то делать?

Эд распахивает дверь. В холле – Фиск с чашкой кофе.

– Дуэйн, свяжись еще раз с Валберном, Стентоном, Билли Дитерлингом и Пелтцем. Перенеси встречу в отель «Стетлер». Сегодня в восемь вечера. Позвони в отель, закажи три номера. Потом свяжись с Бобом Галлодетом. Попроси, чтобы немедленно перезвонил мне сюда. Скажи, это срочно.

Фиск рысью бросается к телефону. Винсеннс:

– Алиби по Хадженсу? Надеешься расколоть дело с этого конца?

Эд, отвернувшись от Уайта:

– Сейчас главное – переиграть Дадли. Нам нужны улики. Любые.

– Хочешь, возьму на себя Стентона? Мы с ним в свое время друзьями были.

Стентон еще мальчишкой снимался у Рэй Дитерлинга…

– Нет!… То есть… я хочу сказать, ты к этому готов?

– Капитан, это ведь и мое дело тоже. Я уже достаточно далеко зашел. По твоему плану затеял опасную игру с Пэтчеттом – и он меня, если помнишь, чуть не прикончил.

Эд молчит, взвешивая риск:

– Ладно, Стентон – твой.

Мусорщик потирает небритую щеку. Он бледен, взгляд затравленный.

– Скажи, когда я… ну… Карен здесь была, верно? Когда я был без сознания… я не…

– Карен не знает ничего такого, чего ей не нужно знать. А теперь поезжай домой. Я останусь – хочу перекинуться парой слов с Уайтом.

Винсеннс выходит волоча ноги – за день он постарел на десять лет.

– Линия с Хадженсом не сработает, – говорит Уайт. – Лучше займись Дадли.

– Нет. Для начала нам надо выиграть время.

– Отца защищаешь? Черт, я думал, меня легко обвести вокруг пальца – но ты…

– Оставим это, Уайт. Пошевели мозгами. Подумай, кто такой Дадли. Подумай, легко ли его свалить. Я предлагаю тебе сделку.

– Я уже сказал, Эксли – никаких сделок.

– Эта тебе придется по вкусу. Ты помалкиваешь о деле Атертона и моем отце – и получаешь Дадли и Перкинса.

Уайт смеется ему в лицо:

– Дашь мне их арестовать? Они и так мои.

– Нет. Дам тебе их убить.