Текст книги "Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти"

– А у нас есть что предложить, сэр?

– «Нельсон трейдинг».

– Не понимаю, сэр.

– Об этом упоминается в докладе. Плюс кое-какие сведения, которые я с удовольствием предоставлю вам чуть позже.

– Хорошо, сэр, благодарю вас, сэр.

– Роберт, что вы предприняли, чтобы найти Джона Чэня и этого Вервольфа или Вервольфов?

– Весь уголовный розыск на ногах, сэр. Мы сразу же выяснили номер его машины – один ноль девять восемь. Помимо прочих, допросили его жену, госпожу Барбару Чэнь. Она, конечно, долго билась в истерике, но, хотя и много всякой чуши несла, излагала здраво, очень здраво.

– В самом деле?

– Да, сэр. Она… Ну, вы понимаете.

– Да.

– По ее словам, муж имел привычку задерживаться допоздна: множество деловых встреч по вечерам, а иногда с утра пораньше он отправлялся на ипподром или на свою яхту. Я просто уверен: она знала, что супруг погуливает. Проследить его передвижения до двух часов утра оказалось довольно несложно. Он высадил Кейси Чолок у старушки «Вик» примерно в двадцать два тридцать…

– Он виделся вчера вечером с Бартлеттом?

– Нет, сэр, Бартлетт все время оставался в своем самолете, в Кай-Так.

– Может, Джон Чэнь разговаривал с ним?

– Нет, если из самолета нельзя как-то подключиться к нашей телефонной сети. Самолет находился под наблюдением до ареста сегодня утром.

– Продолжайте.

– Высадив мисс Чолок – кстати, я выяснил, что это был «роллс-ройс» его отца, – он переправился на автомобильном пароме на гонконгскую сторону и покатил в частный китайский клуб рядом с Квинз-роуд, здесь он отпустил машину с водителем… – Армстронг вынул записную книжку и сверился с ней. – Это клуб «Тун лао». Там он встретился с Во Санци, приятелем и коллегой по бизнесу, и они уселись играть в мацзян. Около полуночи игра была прервана. Потом, вместе с Во Санци и двумя другими игроками – своими приятелями Та Паньфатом, журналистом, и По Часи́ком, брокером, – они остановили такси.

Роберт Армстронг с удовольствием излагал факты в своей обычной полицейской манере, и это отвлекло его от папки, и всех секретных сведений, которыми он обладал, и проблемы с деньгами, в которых он срочно нуждался. «Господи, был бы я просто полицейским», – думал он, потому что ему была противна и сама Эс-ай, и то, что она необходима.

– Та Паньфат вышел из такси первым у своего дома на Квинз-роуд, потом вскоре на этой же улице вышел и Во Санци. Джон Чэнь и По Часик – мы считаем, что этот последний связан с триадами, сейчас его очень тщательно проверяют – отправились в гараж «Тин ма» на Суньнин-роуд в Козуэй-Бэй за машиной Джона Чэня – «ягуаром» шестидесятого года выпуска. – Он снова сверился с записной книжкой, желая быть точным, находя китайские имена и, как всегда, путаясь в них, даже по прошествии стольких лет. – Это подтверждает служащий гаража Тун Тавэй. Затем Джон Чэнь отвез своего приятеля По Часика к нему домой – дому семнадцать по Виллидж-стрит в Хэппи-Вэлли, где у последнего была оставлена машина. В это время Во Санци, коллега Джона Чэня по бизнесу, – он, что любопытно, возглавляет транспортную компанию «Струанз», которая держит монополию на автотранспортные перевозки в Кай-Так и из него, – отправился в ресторан «Сап ва» на Флеминг-роуд. Он утверждает, что через полчаса к нему присоединился Джон Чэнь и они уехали из ресторана на машине Джона, намереваясь снять на улице девочек из дансинга и поужинать с ними…

– Он даже не завернул в дансинг, чтобы купить девочек там? – задумчиво спросил Кросс. – Какие сейчас таксы, Брайан?

– Шестьдесят гонконгских долларов, сэр, в это время ночью.

– Я знаю, что у Филлипа Чэня репутация скупердяя, стало быть, и Джон Чэнь такой же?

– В это время, сэр, – пришел на помощь Брайан Квок, – многие девицы, не подцепив клиента, уходят из клубов: большинство заведений закрывается около часу ночи, а в воскресенье ночью не очень-то заработаешь, сэр. Так что снимать девиц на улице – вполне обычное дело. И какой смысл тратить шестьдесят долларов, а то и вдвое-втрое больше, потому что приличные девицы обычно ходят по двое, по трое, и этих двух-трех обычно сначала приглашают на ужин. Какой смысл тратить столько денег, сэр?

– А вы снимаете девиц на улице, Брайан?

– Нет, сэр. Нет надобности – нет, сэр.

Вздохнув, Кросс снова повернулся к Армстронгу:

– Продолжайте, Роберт.

– Так вот, сэр, им не удалось снять девиц, и они поехали ужинать в ночной клуб «Копакабана» в отеле «Сап чук» на Глостер-роуд и добрались туда примерно в час ночи. Около часа сорока пяти они вышли, и, по словам Во Санци, он видел, как Джон садился в свою машину, но не заметил, как тот отъехал. Во Санци пошел домой пешком, потому что живет неподалеку. Он считает, что Джон Чэнь не был ни пьян, ни мрачен – ничего в этом роде. Похоже, настроение у Джона было прекрасное, хотя до того, в клубе, в клубе «Тун лао», он вроде бы казался раздраженным и не стал доигрывать партию в мацзян. На этом все. Больше, насколько нам известно, Джона Чэня не видел никто из его друзей или родственников.

– А он сказал Во Санци, куда собирается?

– Нет. Во Санци, по его словам, понял, что Джон собрался домой, но допускает, что тот мог наведаться к своей подружке. Мы поинтересовались, кто она, но Во Санци сказал, что не знает. Когда на него надавили, он заявил, что вроде бы припоминает имя – Ароматный Цветок, – но ни адреса, ни телефонного номера – это все.

– Ароматный Цветок? Так могут называть себя многие ночные бабочки.

– Да, сэр.

Кросс на миг задумался.

– Зачем Данроссу могло понадобиться убрать Джона Чэня?

Оба полицейских остолбенело уставились на него.

– Задействуйте свои мозги, Брайан, они у вас щелкают, как счеты.

– Да, сэр, но никаких причин к тому нет. Джон Чэнь ничем Данроссу не угрожает, да и не сможет, видимо, угрожать – даже если станет компрадором. В Благородном Доме вся власть у тайбаня.

– Да?

– Да. По определению. – Брайан Квок помолчал, снова застигнутый врасплох. – Ну да, сэр. В Благородном Доме – да.

Кросс переключил внимание на Армстронга:

– А вы что скажете?

– Ничего дельного не приходит в голову, сэр. Пока.

– Ну так подумайте.

Кросс закурил, и Армстронгу тоже страшно захотелось сигаретку. «Нет, не сдержать мне обещания, – думал он. – Чертов ублюдок Кросс, во всем не дает покоя! Что там у него на уме?» Он увидел, как Кросс предлагает ему пачку «Синиор сервис», сигарет, которые он всегда курил. «Курил? Слушай, не дурачь себя. Сигарет, которые ты до сих пор куришь».

– Нет, благодарю вас, сэр, – услышал он свой голос, хотя всем существом просто жаждал затянуться.

– Вы не курите, Роберт?

– Нет, сэр, бросил… Пытаюсь вот бросить.

– Похвально! Зачем Бартлетту могло понадобиться убрать Джона Чэня?

Оба полицейских снова уставились на него. Потом Армстронг хрипло проговорил:

– Вы знаете зачем, сэр?

– Если бы я знал, для чего стал бы спрашивать? Это надо выяснить вам. Здесь есть какая-то связь. Слишком много совпадений, слишком все ловко, слишком все сходится – и слишком дурно пахнет. Да, для меня это пахнет тем, что тут замешан КГБ, а так как вся эта кутерьма происходит на моей территории, должен признаться, она меня раздражает.

– Да, сэр.

– Ну что ж, пока будем довольствоваться тем, что знаем. Установите наблюдение за госпожой Филлип Чэнь: она запросто может быть замешана. Ставки для нее, конечно, довольно высоки. Последите день-два и за Филлипом Чэнем.

– Уже следим, сэр. За обоими. Не то чтобы я подозревал Филлипа – просто считаю, что супруги Чэнь по здешнему обыкновению не станут с нами сотрудничать, будут молчать, вести тайные переговоры, заплатят выкуп втихаря и с облегчением вздохнут, когда все окажется позади.

– Совершенно верно. И почему только эти люди – какое бы прекрасное образование они ни получили – считают себя настолько умнее нас? Почему не помогают в работе, за которую нам платят деньги?

Взгляд стальных глаз так и впился в Брайана Квока, и у того по спине заструился пот. «Держи себя в руках, – подумал он. – Этот ублюдок всего лишь заморский дьявол, нецивилизованный, обложенный навозом, питающийся дерьмом, пропитанный цзю ни ло мо и произошедший от обезьяны безродный заморский дьявол».

– Это старый китайский обычай, о котором, я уверен, вы знаете, сэр, – вежливо проговорил он, – не доверять любому полицейскому, любому правительственному чиновнику. У китайцев за плечами четырехтысячелетний опыт, сэр.

– Я согласен с данной гипотезой за одним исключением. Британцы. Мы, вне всякого сомнения, доказали, что заслуживаем доверия, что умеем управлять и что по большому счету наши бюрократы неподкупны.

– Да, сэр.

Кросс какое-то время смотрел на него, попыхивая сигаретой, а потом спросил:

– Роберт, вам известно, о чем говорили между собой Джон Чэнь и мисс Чолок?

– Нет, сэр. У нас еще не было возможности допросить ее: она весь день в «Струанз». Это может быть важно?

– Вы сегодня вечером собираетесь на прием к Данроссу?

– Нет, сэр.

– А вы, Брайан?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Роберт, я уверен, что Данросс не станет возражать, если я приведу вас с собой. Позвоните мне в двадцать ноль-ноль. Там будут все значительные люди Гонконга – вы сможете работать не покладая носа и ушей. – Он улыбнулся своей сомнительной шутке, не смущаясь тем, что больше она никого не позабавила. – А теперь почитайте доклад. Я скоро вернусь. И, Брайан, прошу вас, сегодня вечером не подведите. Это будет на самом деле очень прискорбно.

– Да, сэр.

Кросс вышел.

Когда приятели остались одни, Брайан Квок вытер лоб.

– Я от него, ублюдка этакого, просто цепенею.

– Да. Я тоже, старина, всегда такая история.

– Неужели он на самом деле распорядится направить команду в «Струанз»? – усомнился Брайан Квок. – В святая святых Благородного Дома?

– Конечно. И даже сам ее поведет. Это твой первый срок в Эс-ай, старик, так что ты его не знаешь, как я. Этот тип поведет команду головорезов в ад, если посчитает, что дело того требует. Могу поспорить, он добыл папку сам. Господи, да только на моей памяти он дважды пробирался через границу, чтобы переговорить с агентом. Один туда ходил, представь себе!

У Брайана аж дыхание перехватило.

– А губернатор знает?

– Не думаю. У него кровоизлияние бы случилось. А если пронюхает Эм-ай-6, его превосходительству устроят разнос, а Кросса отправят в лондонский Тауэр. Он знает слишком много секретов, чтобы так рисковать, но он – Кросс, и с этим уже ничего не поделаешь.

– А что это был за агент?

– Наш человек в Кантоне.

– У Фэнфэн?

– Нет, какой-то новенький, во всяком случае, был новеньким в мое время. Военный.

– Капитан Та Коса?

Армстронг пожал плечами:

– Не помню.

– И правильно, – улыбнулся Квок.

– Надо же, Кросс ходит за границу. Он сам себе закон.

– Господи, пару лет назад нельзя было даже в Макао съездить, если работаешь в Эс-ай, а он через границу ходит. Должно быть, свихнулся, коли так рискует.

– Да. И как это может быть, чтобы бизнесмены узнавали о чем-то прежде нас, милый друг? – проговорил Армстронг, передразнивая Кросса. – Очень просто, – ответил он на свой вопрос, и добродушной шутливости в его голосе уже не было. – Они за это хорошо платят. Тратят, черт возьми, уйму денег, в то время как мы не можем потратить ни хрена. Об этом прекрасно знает и он, и я, и весь мир. Боже мой, как работают ФБР, ЦРУ, КГБ или корейское ЦРУ? Они платят не скупясь! Господи, конечно, можно без труда заполучить в свою команду Алана Медфорда Гранта – Данросс просто нанял его. Гонорар в десять тысяч фунтов за особые услуги – и ты получишь множество докладов, этого более чем достаточно, а может, было и меньше. А нам сколько платят? Две тысячи фунтов в год за триста шестьдесят шесть рабочих дней в году, по двадцать пять часов в сутки, а патрульный полицейский получает четыреста фунтов. Посмотри, сколько бюрократических препон нужно преодолеть, чтобы тайно получить десять тысяч фунтов и кому-то заплатить за информацию. Где были бы ФБР, ЦРУ и проклятый КГБ без своего неограниченного финансирования? Боже мой, – печально добавил он, – мы выбивали бы эти деньги месяцев шесть, если вообще смогли бы их выбить, в то время как Данросс и полсотни других могут взять их из сумм, предусмотренных на мелкие расходы. – Рослый мужчина сгорбился в кресле, поник, руки безвольно повисли. Темные круги под глазами, веки красные, скулы резко обозначены верхним светом. Он бросил взгляд на лежавшую перед ним на столе папку, но не дотронулся до нее, а лишь гадал, какие в ней могут быть дурные вести. – Все просто для данроссов в этом мире.

Брайан Квок кивнул, вытер руки носовым платком и убрал его.

– Говорят, у Данросса есть секретный фонд – фонд тайбаня, – который в самом начале создал Дирк Струан. На это дело пошла добыча, которую Дирк захватил, когда сжег и разграбил Фучжоу,[81]81
  Фучжоу – крупнейший город и столица китайской провинции Фуцзянь. По окончании Первой опиумной войны стал одним из пяти открытых портов по Нанкинскому договору (1842).


[Закрыть] Фондом может воспользоваться лишь стоящий у власти тайбань. Как раз для таких вещей – для сян ю и выплат. Это может быть что угодно – даже небольшое убийство. Говорят, средства этого фонда исчисляются миллионами.

– Я тоже слышал подобные разговоры. Да. Господи, хотел бы я… А-а, ладно! – Армстронг потянулся было за папкой, задумался, потом встал и подошел к телефону. – Отложим удовольствие на потом, – сказал он своему китайскому другу с язвительной усмешкой. – Давай-ка лучше сначала переговорим кое с кем из важных персон. – Он набрал номер Главного управления полиции в Коулуне. – Это Армстронг. Соедините, пожалуйста, с главным сержантом Тан-по.

– Добрый вечер, сэр. Да, сэр? – Голос главного сержанта Тан-по звучал отзывчиво и дружелюбно.

– Добрый вечер, сержант, – приветствовал Армстронг, привычно сокращая звание главного сержанта. – Мне нужна информация. Мне нужно знать, кому были предназначены винтовки. Мне нужно знать, кто похитил Джона Чэня. Мне нужно вернуть Джона Чэня – или его тело – за три дня. И мне нужно очень быстро посадить на скамью подсудимых этого Вервольфа… или Вервольфов.

Последовала небольшая пауза.

– Да, сэр.

– Прошу довести до сведения всех. Большой Белый Отец рассердился по-настоящему. А когда он сердится, хотя бы чуть-чуть, суперинтендентов переводят в другие подразделения, равно как и инспекторов – даже главных сержантов первого класса. Некоторых понижают в звании до полицейского констебля и отправляют на границу. Некоторых могут и уволить, депортировать или посадить в тюрьму. А?

Последовала более долгая пауза.

– Да, сэр.

– А когда он очень сердит, по-настоящему, мудрые люди по возможности разбегаются, прежде чем кары, призванные искоренить коррупцию, обрушиваются на виновных или даже на невиновных.

Еще одна пауза.

– Да, сэр. Я доведу до сведения, сэр, сейчас же. Да, сейчас же.

– Благодарю вас, сержант. Большой Белый Отец сердится по-настоящему, так оно и есть. И ох, да. – Его голос стал еще тише. – Может, вы обратитесь за помощью к братьям-сержантам? Они, несомненно, тоже воспримут мою небольшую проблему как свою собственную. – Он перешел на кантонский: – Когда Драконы изрыгают пламя, весь Гонконг накладывает в штаны. Хейя?

Еще более долгая пауза.

– Я позабочусь об этом, сэр.

– Благодарю вас. – Армстронг повесил трубку.

Брайан Квок ухмыльнулся:

– От такого у многих сфинктер ослабнет.

Англичанин кивнул и снова сел, но лицо осталось таким же суровым.

– Я предпочитаю не дергать за эту веревочку слишком часто – и вообще делаю подобное лишь второй раз, – но у меня нет выбора. Он все ясно сказал, наш Старик. Тебе лучше проделать то же самое с твоими источниками.

– Конечно. «Когда Драконы изрыгают пламя…» Это ты обыгрываешь легендарную Пятерку Драконов?

– Да.

Теперь симпатичное лицо Брайана Квока застыло, словно отлитое из металла: холодные черные глаза на золотистой коже, квадратный, почти безбородый подбородок.

– Тан-по – один из них?

– Не знаю, точно не знаю. Я всегда считал, что да, хотя не имею тому подтверждений. Нет, я не уверен, Брайан. А что, так и есть?

– Не знаю.

– Ну, не важно, так это или не так. Сведения попадут к одному из них, а это все, что нужно. Лично я твердо уверен, что Пять Драконов существуют, что это пять полицейских сержантов-китайцев. Может, это даже главные сержанты, которые контролируют все нелегальные уличные азартные игры в Гонконге – и, возможно, отчасти рэкет, кое-какие дансинги, а также девиц. Пять из одиннадцати. Пять сержантов из одиннадцати возможных. А?

– Я бы сказал, что Пять Драконов – реальность, Роберт. Может, их больше, может, меньше, но все нелегальные уличные азартные игры контролируют полицейские.

– Вероятно, контролируют китайцы – сотрудники нашей полиции, парень, – поправил его Армстронг. – У нас по-прежнему нет доказательств, никаких. Мы уже годами гоняемся за призраком. Сомневаюсь, что когда-нибудь нам удастся что-либо доказать. – Он ухмыльнулся. – Разве что ты сможешь, когда тебя сделают помощником комиссара.

– Брось ты, Роберт, ради бога.

– Господи, тебе всего тридцать девять, ты прослушал специальный курс для «шишек» в штабном колледже, и ты уже супер. Сто против десяти, что тебя в конце концов поставят на эту должность.

– Принято.

– Надо было спорить на сто тысяч. – Армстронг сделал вид, что расстроился. – Тогда бы ты не согласился.

– Попробуй.

– Не буду. Не могу позволить себе проиграть столько бабок: а вдруг тебя убьют, или еще чего-нибудь случится в этом году либо в следующем, или ты уйдешь в отставку? А если нет, до того, как уйдешь в отставку, тебя точно запихнут на большую должность, если ты, конечно, захочешь через все это пройти.

– И меня, и тебя.

– Меня нет. Слишком много у меня английских закидонов, я как бешеный пес: не подступишься. – Довольный, Армстронг потрепал приятеля по плечу. – Славное будет времечко. Но и тебе не удастся прихлопнуть Драконов, даже если сможешь что-то доказать, в чем я сомневаюсь.

– Не удастся?

– Нет. На азартные игры мне наплевать. До них падки все китайцы, и если кто-то из полицейских сержантов-китайцев занимается нелегальным уличным игорным бизнесом, то бизнес этот будет по большей части не грязным и справедливым, хотя и, черт побери, нелегальным. Если не они – этим займутся триады, и тогда маленькие шайки поганых мелких ублюдков, которых мы так старательно разъединяем, снова объединятся в один большой тун, и мы столкнемся с большой проблемой. Ты меня знаешь, парень, я не из тех, кто любит раскачивать лодку, поэтому мне заместителем комиссара не бывать. Я люблю, когда сохраняется статус-кво. Игорным бизнесом занимаются Драконы, триады у нас разрозненны, и, пока полицейские держатся вместе, составляя самую могущественную триаду в Гонконге, на улицах будет царить порядок и места для серьезной преступности, для насилия просто не останется.

Брайан Квок смотрел на него изучающе:

– Ты на самом деле в это веришь, да?

– Как это ни смешно, в настоящий момент для нас Драконы – одна из самых мощных опор. Надо взглянуть правде в глаза, Брайан: китайцами могут управлять только китайцы. Для них сохранение статус-кво тоже благо, а насилие – зло. Так что мы получаем помощь, когда она нам нужна, а иногда, видимо, такую помощь, какую нам, заморским дьяволам, больше ниоткуда и не получить. Я не выступаю за продажность или нарушение законов, совсем нет. Подкуп, или прочие малоприятные вещи, на которые нам приходится идти, или стукачество – все это не по мне. Но какой полиции мира не приходится иногда марать руки или пользоваться услугами отвратительных мелких ублюдков-информаторов? Так что, я полагаю, Драконы – это необходимое зло. Гонконг – это Китай, а Китай – нечто особенное. Пока речь идет лишь о нелегальном игорном бизнесе, мне наплевать, будь спокоен. Если бы решение было за мной, я сегодня же вечером легализовал бы игорный бизнес, но уел бы любого за рэкет, поборы с дансингов и девиц или чего-либо другого. Терпеть не могу сутенеров, ты же знаешь. Азартные игры – дело другое. Как можно заставить китайца не играть? Никак. Так сделайте азартные игры легальными, и все будут довольны. Сколько уже лет гонконгская полиция этого добивается, и каждый год нам отказывают. На моей памяти уже лет двадцать. Все время «ах нет», и почему? Макао! Все очень просто. Старое доброе португальское Макао живет за счет нелегального игорного бизнеса и контрабанды золота, и это держит его на плаву. А мы, Соединенное Королевство, не можем себе этого позволить, мы не можем послать нашего старинного союзника подальше.

– Роберта Армстронга – в премьер-министры!

– Тебя туда же! Но это так. Дань с нелегального игорного бизнеса – наш единственный «смазочный фонд». Бо́льшая часть его идет на оплату информаторов. Где еще мы можем быстро добыть денег? У нашего благодарного правительства? Не смешите меня! С нескольких дополнительных долларов налога на благодарное население, которое мы защищаем? Ха!

– Может быть. А может быть, и нет, Роберт. Но однажды это действительно может возыметь неожиданный и нежелательный эффект. Взятки – свободные и неучтенные деньги, которые случайно оказались в ящике письменного стола в участке? Да?

– Да, но не у меня, потому что я в этом не участвую или не беру, и подавляющее большинство тоже. Британцев или китайцев. Но как прикажешь нам, тремстам двадцати семи беднягам-полицейским из заморских дьяволов, контролировать восемь с лишним тысяч цивилизованных полицейских из младшего командного состава и простых копов и еще три с половиной миллиона цивилизованных маленьких ублюдков, которые терпеть нас не могут?

Брайан Квок рассмеялся. Так заразительно, что Армстронг покатился со смеху вместе с ним и добавил:

– Туда тебе еще раз за то, что так завел меня.

– Взаимно. И все же, ты будешь первый это читать или я?

Армстронг опустил глаза на папку, которую держал в руке. Тоненькая, всего двенадцать страниц убористого текста, она походила на информационный бюллетень по темам, обозначенным отдельными заголовками. В содержании было указано четыре раздела: часть 1 «Политический и экономический прогноз для Соединенного Королевства», часть 2 «КГБ в Азии», часть 3 «Золото» и часть 4 «Последние разработки ЦРУ».

Армстронг устало закинул ноги на стол и устроился поудобнее в кресле. Потом передумал и передал папку Квоку.

– На́, читай. Все равно у тебя это получается быстрее. А я уже устал от плохих новостей.

Брайан Квок кивнул: он с трудом скрывал нетерпение, и сердце у него билось часто. Открыв папку, Брайан с головой ушел в чтение.

Армстронг наблюдал за ним. Приятель вдруг изменился в лице, побледнел. Армстронг встревожился не на шутку. Брайан Квок был не из тех, кого легко шокировать. Он молча дочитал все до конца, потом пролистал еще раз, возвращаясь то к одному, то к другому абзацу. И медленно закрыл папку.

– Все так плохо? – спросил Армстронг.

– Хуже некуда. Кое-что. Если бы не подпись А. Медфорда Гранта, я бы сказал, что составитель доклада сбрендил. Он утверждает, что у ЦРУ серьезные связи с мафией, что они плели и плетут заговоры с целью убрать Кастро, проникли во Вьетнам, замешаны в торговле наркотиками и еще бог знает чем, – вот, почитай сам.

– А что насчет внедренного агента?

– Он у нас есть, это точно. – Снова открыв папку, Брайан нашел нужный абзац. – Слушай: «В настоящее время внутри гонконгской полиции, несомненно, действует высокопоставленный коммунистический агент. В совершенно секретных документах, переданных нашей стороне генералом Гансом Рихтером – вторым лицом восточногерманской службы госбезопасности, который бежал к нам в марте этого года, четко указывается, что кличка этого агента – Наш Друг и что он действует там по меньшей мере лет десять, а может, и пятнадцать. Связь с ним поддерживается, видимо, через офицера КГБ, посещающего Гонконг под видом сочувствующего бизнесмена из-за „железного занавеса“, возможно, банкира, или журналиста, или моряка с одного из советских торговых судов, которые ходят в Гонконг или заходят туда на ремонт. Согласно другим документально подтвержденным сведениям, Наш Друг передал противнику все секретные радиочастоты, предназначенные для служебного пользования, все секретные личные телефонные номера губернатора, начальника полиции и высших чинов правительства Гонконга, а также содержащие конфиденциальную информацию досье на большинство из них…»

– Досье? – перебил его Армстронг. – Они тоже в этой папке?

– Нет.

– Черт! Продолжай, Брайан.

– «…большинство из них; секретные планы полиции, составленные на случай коммунистического переворота или повторения коулунских беспорядков; копии личных досье на всех чинов полиции выше инспектора; имена шести основных тайных агентов гоминьдана, действующих в Гонконге в настоящее время под руководством генерала Жэнь Данва (Приложение А); полный список агентов гонконгской особой службы в Гуандуне, руководимых старшим агентом У Фэнфэном (Приложение В)».

– Боже мой! – выдохнул Армстронг. – Нам надо срочно вытаскивать старика Фэнфэна и его ребят.

– Да.

– У Татсин тоже в этом списке?

Квок проверил приложение.

– Да. Вот, послушай, как заканчивается этот раздел: «…Исследовательская группа пришла к заключению, что, пока предатель не ликвидирован, внутренняя безопасность Гонконга находится под угрозой. Почему данная информация до сих пор не передана самой полиции, нам до настоящего времени неизвестно. Мы полагаем, что это связано с проникновением советских агентов в правительственные круги Великобритании на всех уровнях, что позволяет существовать различным филби и дает возможность утаивать, смягчать или представлять в ложном свете информацию, подобную этой (послужившей предметом исследования 4/1962). Мы предлагаем немедленно организовать утечку данного доклада – или отдельных его частей, – чтобы он был доведен до сведения губернатора или комиссара полиции Гонконга, если вы считаете, что им можно доверять». – Брайан Квок поднял глаза на приятеля, голова у него шла кругом. – Здесь есть еще кое-что, господи, политическая ситуация в Великобритании, а потом еще «Севрин»… Почитай. – Он беспомощно покачал головой. – Боже, если все это правда… мы погрязли по самое некуда. Силы небесные!

Армстронг тихо выругался.

– Кто? Кто может быть этим шпионом? Это кто-то на самом верху. Кто?

Наступило долгое молчание. Потом Брайан сказал:

– Единственный… единственный, кто мог знать все это, – сам Кросс.

– Господи, что ты?!

– Подумай, Роберт. Он знал Филби. Разве Кросс тоже не учился в Кембридже? У обоих похожее прошлое, они из одной возрастной группы, оба во время войны служили в разведке – как Берджесс и Маклин. Если Филби удавалось долгие годы выходить сухим из воды, то почему это не могло получиться у Кросса?

– Нет, невозможно!

– А кто другой, кроме него? Разве он не работал всю жизнь на Эм-ай-6? Разве в начале пятидесятых он не приезжал сюда на определенный срок, а потом его не вернули сюда пять лет назад, чтобы он основал нашу Эс-ай как подразделение Эс-би? Разве он не возглавляет Эс-ай с того самого времени?

– Но это ничего не доказывает.

– Ты так думаешь?

Снова повисло долгое молчание. Армстронг внимательно наблюдал за приятелем. Он слишком хорошо знал его, чтобы не понять, насколько тот серьезен.

– Ну что там еще? – обеспокоенно спросил он.

– А что, если Кросс – гомосексуалист?

– Ты точно спятил, – не выдержал Армстронг. – Он женат и… И может быть, он и зловредный сукин сын, но ведь никогда ничего такого за ним не замечали – никогда.

– Да, но у него нет детей, его жена почти безвыездно живет в Англии, а когда приезжает сюда, они спят в разных комнатах.

– Откуда тебе это известно?

– Ама должна знать, так что, если мне захочется выяснить, сделать это не составит труда.

– Это ничего не доказывает. Многие спят по разным комнатам. Ты ошибаешься насчет Кросса.

– Ну а если я смогу представить доказательство?

– Какое доказательство?

– Где он всегда проводит часть отпуска? На курорте Камерон-Хай-лендс, в Малайзии. Что, если у него там есть друг, молодой малаец, известный необычными наклонностями?

– Мне потребуются фотографии, а мы оба знаем, что фотографии проще простого сфальсифицировать, – резко возразил Армстронг. – Мне потребуются магнитофонные записи, а мы оба знаем, что их тоже можно подделать. Сам этот молодой человек? Это ничего не доказывает: старый трюк из учебника – фабрикация улик и привлечение липовых свидетелей. Никогда не было даже намека… и даже если он бисексуал, это ничего не доказывает: не все извращенцы – предатели.

– Нет. Но все извращенцы уязвимы для шантажа. И если Кросс из их числа, он будет на сильном подозрении. На сильном подозрении, верно?

Армстронг с тревогой огляделся:

– Даже не хочется говорить об этом. Может быть, здесь все прослушивается.

– А если действительно прослушивается?

– Если прослушивается и если это правда, то он может поджарить нас так быстро, что даже голова не успеет закружиться. Сделать это он способен в любом случае.

– Не исключено. Но если Кросс – тот самый «крот», он будет знать, что мы в курсе. А если нет – посмеется над нами, и меня выгонят из Эс-ай. Как бы то ни было, Роберт, всех китайцев ему из полиции не выгнать.

Армстронг оторопело уставился на него:

– Что это, интересно, значит?

– Предположим, на него заведено досье. Предположим, с этим досье ознакомится каждый китаец в чине выше капрала.

– И что?

– Да брось ты, Роберт, знаешь ведь, что китайцы – народ сплоченный. Предположим, существует досье, пред…

– Ты хочешь сказать, что вы все организованы в некое братство? В тун, тайное общество? В триаду внутри полиции?

– Я сказал: возможно. Все это предположения, Роберт. Я сказал: возможно, может быть.

– А кто же Великий Дракон? Ты?

– Я не утверждал, что такая группировка существует. Я сказал: возможно.

– А есть ли другие досье? На меня, к примеру?

– Возможно.

– И что?

– Если бы такое досье было заведено, Роберт, – спокойно сказал Брайан Квок, – в нем было бы записано, что ты прекрасный полицейский, неподкупный, правда играл по-крупному на бирже и погорел, и теперь тебе нужны двадцать с лишним тысяч, чтобы покрыть самые срочные долги, – и еще кое-что.

– Кое-что?

– Это Китай, старина. Нам известно здесь почти все о гуйлао. Мы должны это знать, чтобы выжить, верно?

Армстронг смерил его странным взглядом:

– Почему ты мне раньше этого не говорил?

– А я тебе и сейчас ничего не говорил. Ничего. Я сказал: возможно. И повторяю: возможно. Но если все это правда… – Он передал Армстронгу папку и вытер выступивший над верхней губой пот. – Почитай сам. Если это правда, то положение у нас аховое и нужно действовать очень быстро. Все, что я сказал, лишь предположения. Но не насчет Кросса. Послушай, Роберт, ставлю тысячу… тысячу против одного, что он и есть тот самый агент.